Чаша Жизни (джен)

Бутылка с огневиски была уже почти полностью пуста, когда я снова приложился к ней и почувствовал, как тонкая струйка стекает мне на подбородок. Не обращая на это внимания, я наклонил ее еще сильнее, чтобы допить последние капли. Когда жидкость закончилась, я отшвырнул бутылку в сторону, поднялся с кресла и, немного пошатываясь, подошел к шкафу, чтобы взять еще одну. До этого я выпил две бутылки сливочного пива, но желанное облегчение не приходило.

"Это я виноват. Я, и больше никто".

Желудок сжался, я почувствовал, как щиплет глаза, и нетерпеливо крутанул головой, открывая новую бутылку.

Дамблдор велел мне защитить Мейвина, а я дал ему умереть. "Ты ничего не мог сделать, — сказала мне Лили. — Не нужно терзать себя". Неправда! Я мог проводить его до двери, мог одолжить ему мантию, чтобы он пошел в ней, я мог... Но не сделал! Хуже всего было то, что я видел убийцу, а он видел меня. Но он только ухмыльнулся, заметив, как я вбегаю во двор, снова сбрасывая мантию-невидимку, и улетел прежде, чем я сообразил достать палочку. Видимо, я выглядел так жалко, что Пожиратель Смерти решил, что убирать еще и меня нет смысла.

Я не знал, кто это был, но его гнусная улыбочка словно впечаталась в мою память, возникая всякий раз, когда я закрывал глаза, и являясь во сне, и больше всего на свете мне хотелось найти ее обладателя и навсегда стереть торжество со звериной рожи, никак не похожей на человеческую.

"Я непременно расскажу о вас своей жене и детям".

Она каким-то образом почувствовала беду. Худенькая, темноволосая и миловидная, она открыла дверь и в ужасе закричала, увидев своего мужа на земле. Она рухнула рядом с ним, в панике выкрикивая его имя и тряся за плечи, и когда подняла глаза и заметила меня, я увидел столько боли и потрясения в ее взгляде, что мне стало еще хуже, чем было. А потом... Потом из-за дверей выглянули двое перепуганных ребятишек лет пяти-семи, и мир просто рухнул...

— Джеймс, ты дома? — хлопнула входная дверь.

Я притворился, что не слышу, и сделал очередной большой глоток обжигающего напитка.

— Вот он, в гостиной.

Лили, Сириус, Римус и Питер по очереди прошли в комнату.

— Напиваешься? — спросил Бродяга, устраиваясь в кресле напротив меня. Остальные расположились на диване рядом. — Мог бы и нас позвать, мы бы тоже выпили.

Я не ответил.

— Джим, — мягко заговорила Лили, — ты не должен переживать это в одиночку, надо было позвать нас и...

— И я не нуждаюсь в вашем психоанализе, — резко перебил я.

— Так и знал, — пробормотал Сириус. — Уж лучше нажраться одному и упиваться жалостью к себе, да? — громче спросил он.

— Бродяга, полегче, — осадил его Лунатик.

— А что, не так? Вместо того чтобы думать, как найти того, кто это сделал, и отомстить, он сидит дома и пьет!

— Но Дамблдор же сказал — никакой мести и самостоятельных поисков, — робко заметил Хвост. — Это может плохо кончиться...

— Плевать! — гневно ответил Сириус. — Ты же хочешь отомстить, верно, Джим?

Я слегка поднял голову и кивнул.

— Ну тогда прекрати сидеть в этой конуре и вернись в Орден! Прошло несколько дней — всё, ты отошел, пора браться за дело!

Я покачал головой и уныло ответил:

— Я все равно не знаю, как найти его.

— Ерунда, — вдруг твердо заметил Лунатик. — Он же Пожиратель Смерти, рано или поздно кто-то из нас точно встретит его во время задания.

— И тогда ему не поздоровится, — добавила Лили, поднимаясь с дивана. Она подошла ко мне и выдернула бутылку из руки. — Поэтому прекрати страдать.

Они были правы. Я расклеился. Какой из меня член Ордена, если я опускаю руки после первой же неудачи? Да еще и на друзьях своих злость потом срывал...

— Извините, — почувствовав внезапный стыд, тихо произнес я. — Я не должен был так реагировать на произошедшее...

— Все нормально, — мигом ответил Сириус.

— Мы все понимаем, — заверил Римус.

— И мы просто переживаем за тебя, — заключил Питер.

А Лили села на ручку моего кресла и осторожно меня обняла.

— Все наладится, — прошептала она. — Мы отомстим. И за Мейвина, и за всех остальных, вот увидишь.

Я прижался лицом к ее теплому животу. Мы замолчали. От выпитого начинала болеть голова, но я вдруг почувствовал странное удовлетворение. Она права. Мы отомстим. Я этого просто так не оставлю.

* * *

Это случилось за день до первого сентября.

— Надо же, я думала, Дамблдор назначит старостой Гарри, — удивленно заметила Лили, вместе с Гарри разглядывая маленький значок в руке Рона.

— Да ты что! — в ужасе отмахнулся я. — Еще не хватало!

Лили слегка приподняла бровь.

— Прошу прощения?

— Лишить его школьную жизнь половины удовольствий ради какого-то значка? Ты с ума сошла!

— Ерунда! — вспыхнула Лили. — Быть старостой — очень здорово и почетно.

— Да ну? — ухмыльнулся я. — И что же в этом "почетного"?

— Это звание доказывает, что ты ответственнее и взрослее своих однокурсников, — начала перечислять она совершенно серьезно, — учителя начинают относиться к тебе с уважением, на твои плечи...

Я, даже не скрывая, зевнул во весь рот. Лили рассердилась.

— Твоя жена и твой лучший друг были старостами, мог бы и убрать это выражение со своего лица!

— Прости, — притворно повинился я. — Просто мне никогда не понять, зачем нагружать на себя еще какие-то дурацкие обязанности, когда можно пойти поиграть в квиддич или побродить по Запретному лесу.

— Еще бы, — фыркнула Лили. — В твоей голове всегда бродил ветер... А Гарри, похоже, расстроился.

— ЧТО?

Я подлетел к чаше и увидел, как мой сын тоскливо лежит на кровати. Он переживает из-за ЭТОГО?! Лили усмехнулась, наблюдая за мной.

— Что, теперь отречешься от сына? — насмешливо спросила она.

— Глупости, — ответил я, стараясь убрать из голоса удивление. — Просто не думал, что для него это так важно... Учитывая, как он любит нарушать школьные правила.

— Ты плохо его знаешь.

— Я его плохо знаю? — я даже задохнулся от несправедливости. — Неправда! Спорим, в нем просто тщеславие взыграло? К вечеру пройдет.

— Я не буду спорить на своего сына!

— Ну так и скажи, что боишься проиграть.

— Вот еще! — возмутилась Лили. — На что спорим?

Я усмехнулся про себя. Ее так легко одурачить!

— Давай на поцелуи.

— Ты серьезно? — удивилась Лили, ожидавшая, видимо, что я предложу ей голой пробежаться по улице.

— А что? — пожал плечами я. — Мы сто лет не целовались как следует! Если ты проиграешь — с тебя сто жарких поцелуев.

Лили рассмеялась.

— Хитер как всегда, Джим. Знаешь, в таком случае я даже не против оказаться неправой.

Я тоже рассмеялся и подмигнул ей:

— Видишь, о чем бы ни думал наш сын, мы оба окажемся в выигрыше. Я — гений.

Она засмеялась еще сильнее, подошла ко мне и обняла.

— А знаешь, я могу и не ждать вечера... — заметила она, потирая своим носом о мой, — мог бы просто попросить.

Я крепче прижал ее к себе.

— Будем считать, что уже попросил...

* * *

"Сириус Блэк — черный под стать фамилии?

Кровожадный убийца или звезда эстрады?"

Я прочитал это несколько раз, думая, что мне мерещится, а потом, откинувшись вглубь дивана, расхохотался от всей души. Сириус? Звезда эстрады? Мерлин мой... Лили усмехнулась, пробегая глазами по статье вместе с Гарри.

— В тот день у нас с ним был романтический ужин наедине при свечах... — вслух прочитала она и покачала головой: — Бог мой, кто написал этот бред?

Я снова наклонился к чаше.

— Дорис Перкисс... Погоди, погоди! Кажется, я что-то припоминаю... — я напряг память и вдруг заржал еще больше, чем прежде. — Лили, так ведь ты тоже ее знаешь! Она училась на два курса младше нас, на Когтевране, помнишь? И все пыталась проникнуть в нашу гостиную, чтобы встретиться с Сириусом! А однажды подсунула ему свою фотографию...

— А-а-а, — вспомнила Лили и тоже начала смеяться. — Эта та фотка, на которой было написано: "Я без ума от Сириуса Блэка" и куча поцелуйчиков, она еще висела на стенде в гостиной?

Я кивнул, и мы еще минут пятнадцать не могли успокоиться, хохоча, как сумасшедшие. Дело в том, что фотографию выкрал у Бродяги и повесил в гостиной я. Дорис Перкисс была девушкой весьма симпатичной, и Сириусу бы даже польстило ее внимание, если бы она не весила килограммов двести пятьдесят, поэтому он спрятал фото в своем чемодане, подальше от людских глаз. До сих пор помню его лицо, когда он увидел толпу смеющихся гриффиндорцев возле стенда, а потом и саму Дорис... Это было жестоко, но я просто не смог удержаться, и в итоге Бродяга, как и всегда, простил меня.

Отсмеявшись, я задался вопросом:

— Интересно, а Сириус видел эту статью? Он бы тоже посмеялся...

* * *

Солнце светило вовсю, стояла невероятная жара, и я опасался, что огромный кусок сырого мяса в моих руках скоро начнет гнить.

— Никто не придет, — разочарованно заметил Питер, оглядывая лесную опушку. — Мы уже два часа здесь торчим!

— Ничего не понимаю! — хмуро ответил Сириус. — Фестралы любят сырое мясо, они должны были появиться!

— А может, они просто здесь не водятся? — ехидно заметил я. — Кареты могут и с помощью волшебства сами ехать.

— Нет, — упрямо отозвался Сириус. — Они точно есть, я знаю! Может, они здесь, но мы их просто не видим?

— Тогда бы они уже начали есть мясо. Эх, Римуса бы сюда, он хорошо разбирается во всяких волшебных существах...

— Кто меня звал?

Мы оглянулись. К нам очень вовремя спускался Римус. У него были какие-то дела в замке, поэтому он не смог сразу к нам присоединиться.

— Наконец-то! — обрадовался Сириус. — Скажи, Рим, что мы делаем не так? Почему фестралы не идут к нам?

Римус деловито посмотрел на мясо в моих руках.

— Оно с кровью?

— Нет, — ответил я и хлопнул себя по лбу. — Точно, кровь же нужна! Вот идиоты, как могли забыть!

Сириус потер руки.

— Сейчас устроим!

Он достал из кармана маленький ножичек, который по совместительству мог открывать любые замки, и вдруг с силой резанул себя по руке.

— Ты что? — закричал я. — Рехнулся?

— Спокойствие! Накапаю на мясо и залечу.

Питер неожиданно пошатнулся и схватился за мантию Римуса, чтобы не упасть.

— Ты чего?

— Меня мутит... от крови... — он слегка позеленел.

Я покачал головой. Сумасшедший дом какой-то! Но запах крови сработал. Спустя несколько минут Сириус толкнул меня локтем и кивнул куда-то в сторону. Я заметил, как трава сама собой приминается, словно кто-то на нее наступает, а потом мясо слегка дернулось, и кусочек от него словно растворился в воздухе.

— Обалдеть! — восхищенно протянул Римус.

— Один есть! — радостно воскликнул Сириус. — Еще трое...

— Двое, — перебил все еще зеленый Питер, — я не полечу. Голова кружится.

— Тогда сядешь со мной, — милостиво предложил я. — Не пропускать же тебе такое.

Навязчивая идея покататься на невидимых лошадях с крыльями преследовала нас уже полтора месяца, и только сейчас появилась возможность наконец-то реализовать ее.

— Смотрите, кажется, еще один! — обрадовано заметил Римус. — Как бы мне погладить его...

— Не знаю, как вы, а у меня нет сил больше ждать! — заявил вдруг Сириус. — Может, прокатимся по очереди? Кто знает, может, никто больше не придет, а этих мы можем упустить.

— Давай, — согласился я. — Только ты сперва сядь на него, а мы посмотрим.

— Легко!

Сириус с вытянутыми руками двинулся к мясу и почти сразу наткнулся на невидимую преграду.

— Вот он, — благоговейно прошептал он. — Ну-ка, нагнись, дружок...

Судя по всему, фестрал оказался покладистым, потому что Сириус без труда на него залез. Мы с открытыми ртами наблюдали, как он висит в воздухе.

— Видите, ничего проще! — ликующе заметил Сириус. — Давай, лошадка, но! — Он слегка ударил ногой по ее боку (наверное, боку), но ничего не произошло.

Я усмехнулся.

— Что, великий наездник, не получается?

— Глупости! Сейчас все будет!

— А НУ-КА, ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?

Мы даже подпрыгнули от неожиданности. Громкий разъяренный голос приближался со стороны хижины Хагрида. Не-е-ет... Я оглянулся и увидел, что полувеликан со всех ног спешит к нам.

— Давай скорее, Сириус, а то не успеешь! — поторопил его я.

Он не стал медлить — снова попробовал взлететь.

— Стой, идиот! — завопил Хагрид. — Ты же задом наперед сел!

Мы переглянулись, и я почувствовал, как глупая улыбка начинает появляться на моем лице. Кто там рассказывал, как прекрасно сидит в седле?

— Убиться захотел? — Хагрид, наконец, настиг нас и одним легким движением сгреб в охапку красного, как рак, Сириуса и поставил на землю. — Что вы здесь забыли, малявки? Какого лешего вам от фестралов понадобилось?

— Мы просто хотели прокатиться, Хагрид, — примирительным тоном сказал я.

— Прокатиться! — фыркнул великан. — На тот свет? А ну быстро за мной, оболтусы! Сроду не видел таких шустрых первокурсников!

Когда Хагрид зол, с ним лучше не спорить. Мы покорно побрели за ним в замок. Нас, скорее всего, вели к МакГонагалл, но я почему-то не мог расстраиваться по этому поводу.

— Задом наперед? — произнес я одними губами, когда столкнулся с Сириусом глазами. Он испепелил меня взглядом, но я все равно не мог перестать улыбаться. Кажется, наш аристократ не так безупречен, как хочет казаться.

* * *

На Гарри глазели все, кому не лень. Даже жаба норовила понаблюдать за ним всякий раз, когда он не смотрел в сторону учительского стола.

Кажется, из присутствующих она не нравилась никому. Учителя подчеркнуто старались не обращать на нее внимания, а ученики, напротив, то и дело хихикали, поглядывая на нее и ее чудовищную розовую кофточку.

Ее речь не стала для нас такой уж неожиданностью. Чего-то подобного мы и ждали, но все же мы и представить не могли, какой сволочью она окажется на самом деле.