Эффект птеродактиля (джен)

День рождения прошел весело, мы устроили пикник, благо погода позволяла.

По-моему, Невилл стал уделять внимание Фэй. Яркая и веселая девочка вполне могла растормошить тихоню. К тому же внучка аптекаря неплохо разбиралась в гербологии, у них были общие интересы. Сейчас рано о чем-то говорить, но если Фэй еще не была помолвлена, то из них могла получиться очень славная пара. Вот и я начинаю сводничать. Впрочем, волшебники были очень консервативны, ранние сговоры и договорные браки были нормой. Это меня пока не просватали, я не так давно в волшебном мире появилась, да еще и критерии отбора будущего супруга были довольно специфическими. Все, не буду о грустном, все-таки дед у меня приличный, он с моим мнением считаться будет. Эх, как все-таки жалко, что нельзя выйти замуж за кого-нибудь из моих Барти!

Поттер меня тоже поздравил. Как и Драко Малфой. С ума сойти! Вообще, без скандалов и разборок было намного легче жить и интереснее учиться. Руны оказались очень интересным предметом, арифмантика давалась легко, все-таки тут было много от обычной алгебры, к тому же я не разучилась считать как в уме, так и на бумаге. Калькулятора, конечно, не хватало, но это было не фатально. Маги не оперировали большими числами. Поттер появился и на арифмантике, поменял с УЗМС. Сунул нос в мои справочники и тут же заказал себе такие же. Очень интересно! Значит, ключ от сейфа все же остался у него. Если Снейп был в раздрае, то мог не забрать ключ. А вот почему его Дамблдор назад не затребовал? Разве что… И тут мне стало смешно. Если я не ошибаюсь, то Поттеру всего лишь надо было задавать вопросы и требовать свое. Да, нужно отдать должное Дамблдору, продумано было гениально. Затюканный мальчишка, попавший в сказку и не привыкший задавать вопросы. А наставник ОБЯЗАН отвечать на вопросы. Хотя стоит уточнить это у деда. И все-таки выяснить, каким образом Дамблдор обошел обязательные клятвы.

И я написала письмо. Раньше надо было это сделать, но лучше поздно, чем никогда, как сказал Рабинович, положив голову на рельсы и глядя вслед уходящему поезду.

Ответ пришел как всегда оперативно. Да, наставник обязан отвечать на вопросы ученика, если они касаются учебы и окружающего мира. Да, у Дамблдора был брат Аберфорт, который жил в Хогсмите. Он умер в прошлом году. Очень интересно…

А тут еще Поттер. С одной стороны он был прав, не всегда можно шастать по кустам и прятаться в подземельях. Запросто могут подслушать. А может и сообразил, что у директора или еще у кого вполне может иметься хитрый артефакт или еще какой способ уследить за студентами. Нужен был легальный повод для общения. Так что в один прекрасный день наш Избранный просто нагло уселся рядом со мной в гостиной и даже подвинул мои учебники и пергаменты.

— Давай вместе заниматься рунами и арифмантикой, — сказал он, — у тебя хорошо получается.

— Списывать не дам, — тут же заявила я.

— Мне не надо списывать, — сказал он, — я просто не все понимаю. А у тебя словарь классный.

Что да, то да. Но словарь фамильный. Выпущен в тридцатые годы в Германии. Совместная работа с норвежскими магами.

— Тебе мой словарь не поможет, — заметила я, — и вообще, тут главное, что он мой.

В книгу тут же сунул нос Шеймус.

— Да он у тебя не на английском, — присвистнул он.

— Краучи — полиглоты, — вздохнул Невилл. — Они и нечеловеческие языки знают. Фамильный Дар.

Медитации и фамильные методики помогали здорово. В голове всплывало все, что я когда-либо учила. Немецкий, от которого без постоянной практики мало что осталось, теперь был вторым родным. Остальные языки германской группы тоже воспринимались с легкостью. Славянские мы с дедом пока не трогали, я не афишировала знание русского. Но думаю, что с ними будет еще проще.

Поттер вздохнул.

— Но вместе было бы легче заниматься.

— Ладно, давай. Можно попробовать.

Соглашаться сразу было бы неосмотрительно. Я ведь не всем помогала. Поттер тут же разложил свои пергаменты. Закавыка у него была с толкованием перевернутых рун, я нашла соответствующую статью в словаре и перевела.

— Ага, — сказал Поттер, — то есть, значение не всегда бывает негативным. Понятненько.

И стал записывать. Я пожала плечами и вернулась к своей цепочке. Барти занимался вязью — хитрыми конструкциями, где руны словно бы перетекали одна в другую, часто усиливая или ослабляя соседние. Жутко интересно, но мне до таких вершин расти и расти. Но рассчитать простенькую цепочку для защиты вещей я могла. А это теперь актуально именно из-за общения с Поттером. Лаванда застукала Джинни Уизли, когда она пыталась открыть нашу спальню. И это уже было серьезно.

Простенькие чары мы установили еще в прошлом году. Но они периодически слетали. Лаванда грешила на домовиков, но мне это не нравилось. Наша деканша лишь изредка появлялась в гостиной, в спальни она не заходила ни разу.

Нагадить можно было множеством способов. Тупо отравить чай и сладости. Обработать постельное белье и одежду каким-нибудь зельем, которое вызывает ожоги или чесотку. Испортить метлу. Причинить вред фамильяру. Попробовать раздобыть волосы или еще что. Мне казалось, что маги должны были обезопасить своих детей от подобных вещей. Но в защите Хогвартса хватало дыр.

Для начала мы с девочками наложили защитный контур с паролем на наш чайный столик и запасы. А вот личные вещи стоило обезопасить самой. Мэгги я могла дать доступ по крови. Рассчитанную мной цепочку Барти забраковал. И провел свои расчеты, снабдив рисунок, который надо было вырезать на дверце шкафа и столбиках кровати, подробной инструкцией. Развлекуха была еще та. Рисунок вырезался без отрыва заговоренного ножа от поверхности. Читался зубодробительный заговор на одном из диалектов саксонского языка. А затем вырезанный рисунок напитывался кровью.

После этого надо было проговорить формулу дозволения, а Мэгги пришлось капнуть кровью на ручку шкафа, где хранились обувь, одежда и метла. На аквариум Бетти накладывать такую защиту было нельзя, она вредила животным. Надеюсь, что жабочка не пострадает, пришлось ограничиться сигналкой. А что самое поганое, защита была на грани запрещенной нашим бравым министерством магии. Но вряд ли меня привлекут. За попытку воровства личных вещей, через которые было легко навести порчу на хозяина, в прежние времена исключали из Хогвартса. Довольно забавно, что именно этим Дамблдор пугал Риддла при первой встрече.

Долго ждать не пришлось. Мы обнаружили Джинни, когда вернулись с ужина. Из нашей спальни доносился дикий вой. Туда бросились все девочки, включая старосту. Зрелище было кошмарным: посреди нашей спальни, среди обломков стульев и тумбочек, обрушенных канделябров и свечей, каталось чудовище. Все, что было не защищено, разбилось и сломалось. Аквариум Бетти пересекала глубокая трещина.

— Ой, мамочки! — взвизгнул кто-то из первокурсниц.

— Петрификус Тоталус! — не растерялась староста.

Воющее окровавленное чудовище замерло. Выглядело оно кошмарно. В спальню ворвалась МакГоннагал.

— Что здесь происходит?

— Воровку поймали, — ответила Фэй.

— Что вы себе позволяете?! — взвилась деканша.

— А пусть скажет, что она забыла в нашей спальне! — ответила Лаванда. — Ее уже ловили. Вот пусть ответит, что ей тут было надо?!

— Она еще в прошлом году конфеты воровала, — напомнила Мэйбл.

В ближайшее время она точно не сможет воровать. Руки обгорели до мяса. Я пыталась сообразить, как такое получилось. Защита должна была обжечь, но это просто напугало бы, а не искалечило. Разве что… разве что Джинни впала в ярость и попыталась схватить что-то из моих вещей, несмотря на ожог. Интересно, к чему она так рвалась.

На лестнице послышались шаги, толпа расступилась, в спальню ворвались Дамблдор, остальные деканы, Филч и мадам Помфри. Похоже, что какая-то система сигнализации тут все-таки была. И именно на случай возможного смертоубийства.

— Мерлин! — простонала мадам Помфри.

— Бедная девочка!

— Она воровка! — припечатала Парвати.

Снейп молча достал волшебную палочку и приступил к проверке комнаты.

— Здесь рунная защита, — указал он на мою кровать. — Здесь стандартные чары от воров, — на кровать Лаванды. — Здесь тоже, — это про кровать Фэй. — А вот тут что-то непонятное. Чья кровать? Мисс Патил? Все ясно. Мисс Уизли попала под комплекс всех чар и несколько раз пыталась прорвать рунную защиту. А потом у нее случился магический выброс. От боли и злости.

— Я забираю ее в Больничное Крыло, — сказала мадам Помфри.

— А наши вещи? — спросила я, заглядывая в аквариум.

Бетти, к счастью, не пострадала.

— Да, — возмущенно поддержала Лаванда, — мои перья и пергаменты!

— И мои!

— Какое счастье, что мы и косметику закрыли! — вздохнула Парвати. — И шкатулки с украшениями.

— Мы составим жалобу в Попечительский Совет! — сказала я.

— Мисс Крауч!

Флитвик качал головой. Спраут оглядывала помещение. МакГоннагал вызвала домовиков и распорядилась прибраться. Дамблдор молчал. Собственно, говорить тут было не о чем. И замолчать дело не удастся, слишком много свидетелей. А Снейп ясно сказал, что на всех вещах была защита. Не определился с заклинаниями Парвати, но ясно, что тоже не манящие. Да и мистер Патил, если что, прояснит вопрос. А так — картина маслом. Но я в шоке от Молли Уизли. Ни один нормальный чистокровный или полукровка в жизни не прикоснется к чужим вещам без разрешения. И не только потому, что это может быть опасно для здоровья, а то и для жизни. С помощью личной вещи легко навредить ее хозяину, поэтому, взяв что-то без разрешения или приглашения, маг демонстрировал угрозу. Нет, воры были и у магов. Но их жертвами обычно становились беспечные магглорожденные или сквибы. Серьезных специалистов, способных взломать чужую защиту, было мало, их услуги стоили дорого, и на мелочи они не разменивались. Джинни эти правила должна была впитать с молоком матери. Но, похоже, что у них в доме царил колхозный коммунизм, а противостоять своим желаниям девочка не могла.

Любимое перо Лаванды, которое я подарила ей еще на первом курсе, уцелело. А вот красивый набор для письма, который ей купили в этом году, пострадал. Мы все лишились запасов пергаментов и чернил. Дополнительную литературу я держала в защищенном ящике прикроватной тумбочки, а вот от учебников мало что осталось. И от красивых перьев черного лебедя, которые мне так нравились. Домашние задания на завтра были разорваны в клочья.

Флитвик качал головой.

— Последствия стихийного выброса, тут «Репаро» не поможет. Ничего, причина уважительная. Но эссе придется написать заново.

— Зелья целы, — выдохнула Фэй, — но моя новенькая сумка для учебников… Это ужасно.

Сумки мы занесли в спальню перед ужином, чтобы не таскать лишнюю тяжесть.

Мэгги сбегала в спальню второкурсниц и принесла свои перья, пергаменты и чернила.

— Вот! — сказала она. — На сегодня хватит!

— Надо записать, что пропало, — сказала я.

— Мисс Крауч, — заявила МакГоннагал, — вы сами виноваты. Если бы вы не поставили такую сильную защиту, то последствий было бы меньше. Я еще спрошу у мистера Крауча, откуда вы узнали, как ее ставить. Вы имели право защищать свое имущество, а мисс Уизли не права. Но хватило бы и обычной сигналки.

— Зато теперь точно воровать не полезет, — донеслось от дверей. — Надо было тоже на руны записаться.

Снейп же как-то слишком внимательно смотрел на меня. И мне это не нравилось. Не опознал ли он фирменную защиту моего родителя? Ладно, отмажусь. А Барти расслабился.

— Профессор МакГоннагал, — вступила я, — при всем уважении, не могу с вами согласиться. Какая бы защита не стояла на моих вещах или на вещах девочек, чтобы не пострадать от нее, надо было всего лишь их не трогать без разрешения. Я знаю, что этому учат своих детей и маги, и магглы. Так что здесь все претензии к мисс Уизли и ее родителям.

— В Уставе написано, что воров исключают без права восстановления, — сказала Лаванда.

— Но может она не хотела красть, — не очень уверенно проговорила МакГоннагал.

А она еще глупее, чем я думала.

— И что же она, по-вашему, хотела? Навести порчу? Проклясть мою метлу?

— Мисс Крауч, это серьезное обвинение, — подал голос директор.

— Тогда пусть поклянется, что хотела именно украсть конфеты и косметику, — сказала я.

Дамблдор взглянул на меня и пошатнулся. Е-мое…

— Альбус! — тут же подскочила к нему Минерва.

— А она говорила, что разберется с Гермионой, — сказала Мэйбл, — это из-за Поттера.

— Точно, — вскинулась Джудит, — мы обе слышали. Уизли вся наизнанку выворачивалась, что Поттер с Гермионой разговаривает. А теперь они и уроки вместе делают. Она при Мэгги еще сдерживалась, а так частенько выдавала. Но мы думали, что это она только говорит.

Спасибо, девочки! Это вы вовремя!

— Ужасно! — проговорила профессор Спраут. — Только этого и не хватало! И в таком раннем возрасте.

— Да она еще в прошлом году орала на нас, что за Поттера замуж выйдет, а мы все дуры и ей завидуем, — продолжала резать правду-матку Мэйбл. — Это когда мы ее на воровстве конфет поймали. Мы поэтому со старшими чай пьем. Так и сюда пролезть пыталась.

Студентки в коридоре даже дышали через раз, чтобы не пропустить чего интересного.

— Мисс Крауч, — тяжело вздохнул Снейп, — как же вам не стыдно отбивать жениха у бедной мисс Уизли... И чего вам в жизни не хватает?

Нашел время прикалываться.

— Северус! — взвизгнула МакГоннагал.

— А что, теперь уже, если рядом стоял и уроки вместе делал, то все? — спросила я. — Как честный человек — жениться обязан? Да, сэр? Что же вы меня раньше-то не предупредили?! Я и с Лонгботтомом часто занимаюсь, и с Томасом, и с Финнеганом.

«И к вам на дополнительные занятия хожу» — просто повисло в воздухе.

Снейп хмыкнул. Но тут же переключился на Дамблдора, которому явно становилось хуже. Очень интересно. Но тут нас оставили в покое, и мы стали составлять список утраченного и отвечать на вопросы любопытных. Мэгги заварила чай.

— Как думаете, — спросила я, — заставят защиту демонтировать?

— Пусть только попробуют! — воинственно задрала подбородок Лаванда.

— Знаете, — поежилась Парвати, — я даже рада, что так все получилось. У нее какое-то зелье было, из кармана текло. Она ведь могла это в чай добавить. Или нам на кровати вылить.

— Надо написать письмо, — сказала я, — до совятни нас, возможно, сейчас и не допустят, но я могу вызвать домовика. И попросить мистера Крауча, чтобы он связался с вашими родителями.

— Да, ты совершенно права, — кивнула Фэй, — надо действовать быстрее. Мы все слышали, что сказала наша декан. Еще нас же и обвинят.

И мы быстренько составили письмо, а я вызвала Дилли. Даже странно, что нас не позвали на промывание мозгов сразу же. А, нет. Это мы успели. Видимо, сперва нужно было привести в чувство Дамблдора и разобраться с Джинни. В дверь постучалась староста и сказала, что нас вызывает декан.

В гостиной сидел весь факультет. На нас пялились, как на вернувшегося Волдеморта. Так и захотелось выдать что-то вроде: «Morituri te salutant»*. Но вопросов пока не задавали, уж очень оперативно нас вывели в коридор. Очень интересно.

В кабинете нашей деканши мне бывать не доводилось. Вот такой у нас декан. И мы ее, кроме как на уроках и в Большом Зале практически не видим, и она нас.

Комната была довольно уютной, но разглядывать обстановку времени не было. Нас стали обрабатывать прямо с порога. МакГоннагал сидела за столом с видом государственного обвинителя на процессах тридцатых годов. Нам сесть не предложили. Видимо, мы должны были прочувствовать, так сказать, всю глубину своего падения. Щаз…

— Вы нас звали, профессор? — спросила я, не давая затянуть очень зловещую паузу.

— Мисс Крауч, — строго проговорила МакГоннагал, — мисс Уизли отправлена в Мунго. Мадам Помфри не смогла оказать ей помощь.

Понятненько, теперь замять дело не удастся. Колдомедики известят аврорат, там травмы серьезные. Интересно, как замяли дело, когда в Мунго попала жертва «шуточек» мародеров с раздутой головой? Там ведь колоссальный вред здоровью был, парень потом в Хогвартс не вернулся. Раз не было следствия, то как-то сумели наврать, что парень сам практиковал что-то запрещенное. Вот и еще один рычажок давления на компашку Поттера и Блэка. С нами такое не прокатит.

— Надеюсь, что в Мунго ей помогут, — сказала я.

— Вы же понимаете, что вас привлекут к ответственности, мисс Крауч? Вас и ваших подруг?

— Простите, мэм, но вы что-то путаете. Уизли собиралась или обокрасть нас, или причинить вред нашему здоровью. Так что к ответственности надо привлекать ее. После отчисления из Хогвартса, разумеется.

МакГоннагал зло уставилась на меня. Да уж, такое ЧП.

— Не стоит забывать о том, мисс Крауч, что вы использовали запрещенную магию для защиты своих вещей.

— Я готова отвечать перед авроратом за то, какую защиту я установила на своих вещах. Она не запрещена, просто не рекомендована. Но так как администрация Хогвартса не в состоянии обеспечить нашу безопасность и сохранность нашего имущества, то мне пришлось ею воспользоваться. И раз уж меня официально обвиняют в применении запрещенной магии, то я требую, чтобы при нашем разговоре присутствовал мистер Крауч.

— И мой отец!

— И мой!

— И мой!

Я не дам замолчать это происшествие. Не дам! Теперь я точно знаю, как работает проклятая система. И почему Дамблдору так легко удается выскакивать сухим из воды. Прикрывая подростков от ответственности, запугивая их возможными последствиями, давая «вторые шансы», от которых не было никакого прока. А потом можно и опутать клятвами и обязательствами. К тому же, многим соплякам так нравится быть на особом положении. С канонной Гермионой этот финт прошел.

Ей простили колдовство до школы, наградили баллами за нападение на одноклассника. Спустили кражу дорогих и опасных ингредиентов. Дали в детские ручки опаснейший артефакт и втянули в освобождение беглого преступника. Позволили создать тайную организацию и спустили на тормозах то, что она изувечила Мариэтту. Девочка точно знала, что правила не для нее писаны. Со мной этот номер не пройдет.

МакГоннагал поджала губы. Отказать нам она не могла.

— Вы не отдаете себе отчета в последствиях своих действий, — снова попыталась надавить она, — запустить машину правосудия легко. Намного легче, чем остановить.

— А зачем честным людям бояться правосудия, мэм? — спросила я. — Если я виновата, то готова понести наказание. Но расследование должно быть справедливым.

В дверь постучали. А вот и кавалерия. На пороге стояли дед, уже знакомые авроры, родители моих подруг и Люциус Малфой с Августой Лонгботтом.

— Добрый день, профессор МакГоннагал, — поздоровался Люциус, — что тут у вас случилось? Остальные члены Попечительского Совета прибудут позже.

Йес!!!

Мои подружки тоже воспрянули. Все-таки МакГоннагал сумела нагнать страху. А тут родители, которые точно в обиду не дадут. Лаванда тут же схватила своего отца за руку.

— Сэр, — сказала я деду, — профессор МакГоннагал нас запугивает.

— Мисс Крауч, вы меня не так поняли!

И тут же сдулась. Ну да, это не голубенькие глазки добренького Дамблдора. У деда на допросах боевики Волдеморта ломались.

Нас тут же отвели в пустой класс. Уже знакомый мне аврор Паркер разложил перья и пергаменты. И дружелюбно улыбнулся.

— Все в порядке, леди, вы просто расскажете мне и коллеге все, что случилось. Разумеется, в присутствии ваших родителей. Ничего не бойтесь, главное — говорите правду.

Да! Правду, только правду, ничего кроме правды!

Потом они осмотрели нашу спальню, где уже убрали следы побоища, но наши чары еще держались.

— Внесите в протокол, что администрация школы постаралась убрать все улики и тут же принялась запугивать пострадавших, — распорядился дед.

Крыть было нечем. Мистер Патил с готовностью подтвердил, что ничего темно-магического в чарах на шкафу и кровати его дочери нет. Обычная защита, просто на парселтанге. Злоумышленника отбрасывает. К Лаванде и Фэй и вовсе никаких претензий не было. Мою кровать и мой шкаф тоже тщательно обследовали.

Призванная в качестве эксперта профессор Бабблинг — наша преподавательница рун, сказала, что никакой черной магии тут нет. И что она гордится тем, что у нее такая талантливая ученица. Не так-то просто без ошибок вырезать настолько сложный рисунок. А что касается крови, то это обычная практика. Даже для гадания часто используют собственноручно вырезанные и напитанные кровью руны.

Еще и баллы добавила.

Люциус Малфой и прибывшие члены Попечительского Совета ознакомились с протоколами, поговорили с другими девочками, особенно с теми, которые жили в одной спальне с Джинни Уизли. Леди и Лорды качали головами.

— Этой особе не место в Хогвартсе, — выразила всеобщее мнение Августа Лонгботтом, — и очень показательно, что декан не обратила внимания на то, что ее соседки даже чай пили в спальне другого курса. Когда я училась в Хогвартсе, мне и в голову не приходило запирать конфеты и косметику.

Родители Джинни, надо понимать, сейчас находились в Мунго. Ну и хорошо, вот уж с кем встречаться не было ни малейшего желания.

Лавки уже были закрыты, но нам с самого утра обещали прислать и учебники, и писчие принадлежности. Родители подтвердили, что мы ничего не приписали в список утраченного.

— Второго такого набора для письма не было, — вздохнул мистер Браун, — дочке очень понравился рисунок на перьях.

Сумки для учебников с чарами облегчения веса и расширенного пространства тоже недешево стоили.

Все-таки Уизли совершили ошибку, отправляя всех своих детей в Хогвартс. Магглорожденные и дети вроде Мэгги попадали сюда благодаря своей магической силе. Это действительно был шанс найти богатого покровителя и устроиться в мире. Для слабых магов, не имеющих особых талантов, идеально подходили обычные школы, дипломы которых давали возможность обучаться не самым престижным, но востребованным профессиям. В общем-то, и после пяти курсов Хогвартса можно было пойти получать ту же специальность, что и после такой школы. Семь курсов учебы и хороший аттестат были нужны для работы в министерстве или обучению с прицелом на мастерство в избранной области. Работать было не обязательно, но многие состоятельные люди, тем не менее, серьезно занимались наукой.

Разумеется, часть детей поступала в Хогвартс, чтобы обзавестись полезными знакомствами. Но для этого и вести себя надо было соответственно. Фактически из всего семейства Уизли в Хогвартс стоило поступать Перси и, возможно, Биллу. Для того чтобы работать в драконьем заповеднике, тоже особого образования не требовалось. Чарли Уизли не изучал драконов, как заявил Рон в первой книге. Он разносил корм и выгребал навоз. Драконов вообще не изучали. Все эти заповедники уже много столетий служили просто фермами, откуда на рынок поступали ингредиенты для зельеварения, изготовления некоторых артефактов и просто кожа. Был ли смысл семь лет учиться, чтобы потом выгребать навоз? И приличными знакомствами тоже не обзавелся, богатую невесту не нашел.

Близнецов можно было пристроить в какую-нибудь лавку, как и Рона. Джинни же была настоящей жертвой безумной любви и дурости своей матери. Марфушенька-душенька из сказки «Морозко». И кончила так же, как и героиня доброго старого фильма. Интересно, Поттер вздохнул с облегчением?

Наконец, нас отправили спать, выдав по флакону успокоительного. Утром прибыли совы с учебниками, писчими принадлежностями, сумками, сладостями и утешительными подарками. Мне снова купили дорогие лебединые перья. А в качестве утешения были миленькие сережки с топазами. Оставшиеся Уизли сидели молча. Поттер был явно доволен жизнью. Я угостила всех друзей конфетами. Мэгги тоже получила конфеты и цепочку-браслет.

А вот что самое интересное — на завтрак приперся Дамблдор. Выкрутился, скотина! И выглядел не так уж и плохо. А МакГоннагал отсутствовала. Что-то мне это не нравится. Очень не нравится.

Нас особо не расспрашивали. Репутация у рыжей семейки была такая, что никто не удивился, что Джинни полезла воровать. Удивлялись больше тому, к кому она полезла. Расспрашивали о защите, интересовались чарами. Грустная блондинка с Райвенкло смотрела на нас каким-то загадочным взглядом. Интересно, у Луны уже прятали вещи? Но подходить первой и предлагать помощь я не буду. Это нужно ей.

Драко Малфой поглядывал на меня с уважением. И задирал нос. Видимо считал, что все произошедшее является заслугой его отца. Ничего, пусть думает. От кого бы еще узнать, что за зелье было у Джинни?

Нас не спрашивали, но домашнее задание пришлось делать в двойном объеме. Ничего, зато враг повержен. А я решила поговорить со Снейпом.

— Сэр, можно задать вам личный вопрос?

Он широко раскрыл глаза.

— О вашей работе деканом.

Интересно, о чем он подумал?

— И что же вас интересует, мисс Крауч?

Я нагло уселась на стул для посетителей. Разговор происходил в кабинете декана Слизерина.

— Я хотела бы узнать про клятву. Вы же должны были при вступлении в должность давать клятву не вредить ученикам и защищать их?

— Разумеется, мисс. И я не понимаю цели ваших вопросов.

— А вот наш декан плевать хотела на нашу безопасность. Директор тоже подобной ерундой не заморачивается. Вот я и хочу узнать: можно ли как-то обойти эту клятву? Может ли эту клятву принести кто-то другой? Или, может быть, есть возможность связать кого-нибудь ритуалом, чтобы он забирал себе все откаты от неисполнения клятвы?

Снейп смотрел на меня, как на воскресшего Мерлина. Даже захотелось пальцами у него перед носом пощелкать. А еще полукровка. Да это первое, что приходит в голову после прочтения Устава Хогвартса.

Наконец Снейп отмер.

— Довольно неожиданно, мисс Крауч. Должен сказать, что мне это в голову не приходило.

К нему в голову зашла мысль. Но, не застав никого, вышла.

— Сэр? Я, конечно, еще у мистера Крауча спрошу. Про клятву главы Визенгамота...

Снейп схватился рукой за горло.

— Вы уверены?

Я кивнула. Так, Снейп у нас завис, сейчас вокруг него можно канкан танцевать и хлопушки над ухом взрывать — не заметит. Небось, вспоминает все клятвы и обязательства и понимает, что его кинули еще больше, чем он раньше думал. Ну, пусть подумает, ему полезно. И я вежливо попрощалась и покинула кабинет. Снейп, по-моему, даже не заметил.

Хотя его можно понять. Как бы там ни было, Хогвартс был для него домом. Заступая на должность декана Слизерина, который считал лучшим факультетом, он клялся совершенно искренне. А кто-то, получая огромную власть над магическим миром, выискивал пути обхода, выгадывал, подличал. Не удивлюсь, если прежние директора тоже были не прочь не выполнять некоторых обязанностей. Но клятва была уже дана.

А на моем пути нарисовался Люпин.

— Мисс Крауч, я бы хотел с вами поговорить.

А я с вами — нет. Но деваться некуда.

В кабинете ЗОТИ висели картинки магических существ. В аквариуме тосковал глубоко несчастный гриндиллоу. Мы уселись просто за парты. Ясненько, типа проявляем демократичность, не хотим возвышаться над учеником. Ню-ню…

— Это по поводу происшествия в вашей спальне, — начал профессор.

Я оторвалась от созерцания несчастного гриндиллоу и вопросительно посмотрела на него.

Люпин поднял руки ладонями ко мне. Как там у Алана Пиза? Жест доверия и добрых намерений?

— Мисс Крауч, вы имели полное право защищать свое имущество.

Спасибо за разрешение!

— Но кровная магия — это очень опасно. Как и руны. Малейшая ошибка — и пострадать можете вы.

— Я знаю, сэр. Я изучаю руны.

— Вы только начали их изучать.

— Сэр, я использовала готовую цепочку. И была предельно осторожна.

Он покачал головой. По идее, сейчас должен последовать вопрос о том, где я взяла эту цепочку. Хотя это магглорожденным негде такими знаниями разжиться. Или будет давить на жалость?

— Мисс Уизли серьезно пострадала, — сказал Люпин, внимательно глядя на меня.

Я пожала плечами.

— Никто не заставлял ее воровать. Или что она там собиралась сделать.

— Я согласен с вами, мисс Крауч. Но ведь у девочки не было друзей. Это очень тяжело в ее возрасте.

— Наверное. Но она сама оттолкнула от себя всех девочек. Даже тех, кто был вынужден делить с ней спальню. Теперь у нее будет возможность начать все с чистого листа, учесть прежние ошибки. Ей будет лучше в другом месте. А нам лучше без нее.

Люпин вздохнул.

— Хогвартс — лучшая школа в Британии, — сказал он, — это очень больно — быть отчисленным из нее.

— Мисс Уизли сама потеряла свой шанс на приличную карьеру и связи.

— А вот о мисс Смит вы заботитесь…

Я усмехнулась.

— Не стоит сравнивать этих девочек, сэр. Мэгги — добрая и славная, она понимает свое положение и умеет быть благодарной. Мисс Уизли — глупа и эгоистична. Она хочет всего и сразу. И почему-то уверена, что на ней женится Поттер, хотя его от нее тошнит. Я не знаю, почему мать не объяснила ей простейших вещей. Но даже лучше, что она получила щелчок по носу сейчас, пока для нее не все потеряно. Потом все было бы больнее и унизительнее.

— Мисс Уизли не сможет учиться в другой школе, мисс Крауч. Ее магическое ядро выгорело.

Видимо, на этом месте я должна была схватиться за сердце, ахнуть, проникнуться виной, посыпать голову пеплом. Может еще расцарапать себе лицо и начать вырывать волосы? Не дождетесь! Я равнодушно пожала плечами. Мне не было жалко Джинни Уизли.

— Если и так, то ее все равно отчислили бы из Хогвартса, сэр, — заметила я.

— Но ее отчислили за воровство, — снова вздохнул Люпин.

— Стоит ли плакать по волосам после того, как отрубили голову? — спросила я.

— Вы очень жестоки, мисс Крауч.

— Возможно. Вы хотите поговорить об этом?

Черт побери, я ему уже в открытую хамлю, а он хоть бы что. Плюй в глаза — Божья роса! Жестокая я. Может, мне нельзя носить дорогую одежду и обувь, покупать милые безделушки, летать на скоростной метле и есть шоколад? Потому что в углу исходит на дерьмо от зависти кто-то вроде Уизли? Представляю себе лицо деда, если я заявлю что-нибудь подобное. Да он меня тут же к мозгоправам потащит и будет совершенно прав.

Люпин качал головой.

— Вы сейчас чувствуете эйфорию от того, что у вас получилось сложное и опасное колдовство. И злорадствуете от вида поверженного врага. Хотя это и всего лишь маленькая глупая девочка.

— Я, знаете ли, тоже девочка, — напомнила я, — и всего на курс старше мисс Уизли. Вы считаете ее ничтожной? Я с вами совершенно согласна. Но даже полное ничтожество может быть опасным, если его недооценить. От жалкой и убогой гадины не ждешь ничего серьезного, не так ли? Но даже самая жалкая гадина может укусить. Хотела бы я знать, что за зелье было у нее в кармане? Надеюсь, меня ознакомят с результатами дознания.

Люпин моргнул. Ах, да. Его не было в нашей спальне. Вряд ли его посвятили во все подробности.

— Зелье? — переспроси он. — Вы уверены?

— У нее что-то текло из кармана, — ответила я, — это все видели. Она могла попытаться облить им наши кровати, одежду, метлы. Отравить чай. Думаю, что ворвавшись в нашу спальню, она не удержалась, захотела взять что-то из украшений или косметики. Сработала защита. Ну, а потом Уизли переклинило, и она просто рвалась к чьим-то вещам, несмотря на боль. А раз она всем уши прожужжала, что Поттер на ней женится, а потом бесилась из-за того, что он вместе со мной уроки делает, то покушение готовилось на меня. Так почему я должна испытывать к ней жалость? К той, которая возможно пыталась меня убить? По мне, так поделом дуре, еще легко отделалась.

— Вы уверены, что у нее с собой было что-то опасное? — еще раз спросил Люпин.

— Скоро узнаем, — пожала плечами я.

Оборотень тоскливо вздохнул. Но на меня это не действует. Я перевела взгляд на гриндиллоу. Он вздыхал так же тоскливо, как и профессор.

— Сэр, — сказала я, — выпустите вы его уже. Это же садизм.

Люпин удивленно моргнул.

— Вы думаете? — спросил он.

— Конечно. Аквариум маленький, воздушной помпы там нет, значит, в воде мало кислорода. Она застоявшаяся. Травы и грунта нет, одно зачарованное стекло. И постоянный стресс от внимания людей. На него уже смотреть страшно.

Люпин с недоумением уставился на гриндиллоу.

— Я об этом не подумал, — пробормотал он, — наверное, действительно стоит выпустить. Но он мне снова понадобится на экзамен.

Я опять пожала плечами. И этот человек обвиняет меня в жестокости. Впрочем, это обычная вещь. Я про избирательное сострадание. И раз уже мне подают пример, то я тоже буду выбирать: кого жалеть, а кого — нет. В данном случае я выбираю гриндиллоу.

— Я могу идти, сэр? Или вас еще что-то интересует?

— Нет-нет, все в порядке.

Что-то беседы со мной плохо влияют на профессуру Хогвартса. Похоже, теперь и этот зависнет. Честно говоря, я бы предпочла сдавать ЗОТИ экстерном. Совершенно непонятный предмет. Как можно защищаться от Темных Искусств, если про эти Искусства нам ничего не говорят? И какое отношение к Темным Искусствам имеет несчастный гриндиллоу? Его было бы логичнее изучать на УЗМС. Небольшая памятка об опасных обитателях лесов и водоемов может быть дана факультативно. А преподавать можно тот же дуэлинг. Хотя меня никто и слушать не будет. Интересно, как этот предмет представлял себе Том Риддл?

Вообще с оборотнем надо что-то решать. У него явно какой-то вывих в мозгах, и он пытается распространить это заболевание на окружающих. Нормальный человек, даже влипнув по-крупному, постарается найти в своем положении что-то хорошее. Ну, стал оборотнем. Раз в месяц довольно болезненное обращение. Но бонусом к этому шла большая сила, скорость и ловкость. Регенерация. Острый нюх и зрение. Плюс он умел колдовать и пользовался волшебной палочкой. Да он мог шикарнейше устроиться. Не всякая работа требовала обязательной отсидки в офисе. К тому же, у магов были прекрасные возможности свести обычные для людей траты к минимуму. Например, коммуналку и расходы на общественный транспорт, которых в магическом мире просто нет. Ну, кроме бешеного автобуса. А в полнолуние можно было аппарировать в тот же Запретный лес, где и бегать в свое удовольствие, подвывая на луну. И выглядел бы намного лучше. И на приличную одежду бы заработал. Личную жизнь вполне мог устроить. Оборотни не вчера в Британии появились. Жили же они как-то. Допустим, после окончания Хогвартса мужик получил от магической общественности удар сапогом по морде. Оказалось, что он не отличник и староста, а темная тварь. И что? Пока учился в Хогвартсе, понятия не имел о том, что ждет за порогом школы? Думал, что семь лет обучения растянутся на всю жизнь? Даже не смешно. Так в чем же дело?

Куча народа спокойно обходится небольшим количеством вещей и денег. Но при этом не превращается в … черт, а ведь Люпин классический бомж. Недаром говорят, что от сумы и тюрьмы не зарекайся. Любой может оказаться в сложном положении. Но там, где один человек попытается хоть как-то выкрутиться, другой сломается. Бомж — это не просто аббревиатура — без определенного места жительства. Это состояние души. Такой тип живет одним днем. Чтобы купить дешевую еду вроде лапши быстрого приготовления и дешевый алкоголь, достаточно собрать энное количество бутылок и банок из-под пива. Что-то вполне можно подобрать на помойке. Там же найти одежду и обувь. В теплое время года жить на улице. В холодное — найти заброшенное жилье. Дадут поесть, попить, пустят в постель — хорошо. Выгонят — тоже неплохо. Но чтобы прийти к такой жизни, нужно переступить через стыд. Естественное человеческое чувство. Люпин этот шаг сделал.

Пожалуй, стоит поговорить с Поттером. Интересно, когда учиться? Я же все-таки хочу образование получить. В Хогвартсе. Вот такая я наивная.

МакГоннагал не появилась. Трансфигурацию вел… Дамблдор. Ого, как интересно? Это что же такое с нашей деканшей случилось? И кто будет руководить Гриффиндором? Не то чтобы отсутствие декана мы заметили, но сам факт наличия Главы Дома хоть немного, но дисциплинировал. Старосты могут и не справиться.

Директор мило улыбался, посверкивал глазками и очками. У меня это зрелище вызывало омерзение. Что он такое сотворил, чтобы не получать откат за свои фокусы? И не подзарядился ли он от нашей Минервы?

Хотя урок он вел интересно, ничего не скажешь. Объяснял понятно, показывал четко. К концу урока красивые бокалы получились у всех. У кого простые, у кого с финтифлюшками. Круче всех выпендрился Малфой. Его бокал был из тонкого стекла темно-рубинового цвета и украшен виноградными гроздьями. Красиво. У меня был прозрачный, правда, с серебряным ободком и ножкой. Директор щедро награждал всех баллами. И чего его в политику понесло? Учил бы детишек, всем бы хорошо было.

— Сэр, а что с профессором МакГоннагал? — спросили его.

— Она заболела, — улыбнулся директор. — Надеюсь, что скоро поправится. Уроки пока буду вести я. А что касается руководства факультетом Гриффиндор, то пока можете обращаться со всеми вопросами к профессору Вектор.

Ого! Профессор арифмантики мне нравилась, приятная женщина. И справедливая. Но у МакГоннагал точно что-то серьезное, если назначают нового декана. Жуть…

Поттер тоже о чем-то размышлял. Я достала свой словарь и уткнулась в интереснейшую статью про использование рун в татуировках берсерков. В основе исследований были записи некоего безымянного английского монаха, который не поленился осмотреть несколько трупов и зарисовать странные рисунки. К тому же в те времена еще была жива память о кельтах, которые в росписи по телу толк знали. Собственно, основная трудность заключалась в том, чтобы отключать состояние боевого безумия. Что, насколько я помню, получалось не всегда. Из-за чего свихнувшихся убийц частенько объявляли вне закона. Ничего удивительного, что в то время, когда издавалась эта работа, такие исследования велись. Параллельно с разработкой препаратов, снижающих усталость, чувство голода и тому подобное. Не удивлюсь, если все это еще и сочетали между собой. Представила себе покрытого татуировками, обожравшегося первитином мужика и тут же постаралась изгнать его из воображения. Гадость редкостная, хоть и одноразовая.

Интересно, где родичи этот словарик раздобыли? Такое впечатление, что читаю наработки «Аненэрбе», честное слово.

В словарь сунул нос Поттер.

— Ого, — оценил он рисуночки, — на что только народ не шел!

— Опасная вещь, — сказала я, — можно было свихнуться и превратиться практически в дикого безумного зверя.

Поттер задумчиво кивнул.

— Все хотел тебе благодарность высказать, — буркнул он.

— За рыжую? — спросила я.

Он широко улыбнулся. Да уж…

— Ее братцы меня прибить не планируют? — нарочито небрежно спросила я.

— Пока нет, — ответил Гарри, — но если что, я тебе скажу.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я.

Ну да, рыжие пока в шоке. Как бы мне потом не пришлось безвылазно сидеть в поместье в компании Барти. Я не против его компании, но иногда и на волю выбираться хочется. А Молли вряд ли способна выстроить простейшую логическую цепочку и понять, что дело не во мне, а в том, что члены ее семейки пытались мне навредить. Перси не дурак и связываться не будет. Близнецы находятся под действием ритуала. Остается Рон. Ударить в спину или, например, попытаться столкнуть меня с лестницы он вполне может. Тут вся надежда на Поттера.

Между тем приближался первый поход в Хогсмит. Ничего такого уж интересного в деревушке не было, но выбраться из замка хотелось. К тому же я собиралась встретиться с дедом. Девочек я предупредила, и, оказавшись в деревушке, почти сразу же свернула в неприметный проулок. Вызвала Дилли и отправилась домой.

Как же хорошо увидеться со своими двумя Барти, пить чай в гостиной и спокойно разговаривать!

— Мне все это ужасно не нравится, — сказал дед, — твой декан сейчас в Мунго. И ее состояние тяжелое.

— Я нашел упоминание об одном ритуале, — Барти покачал головой. — Называется «Разделенное бремя». Если это он, то им давно не пользовались.

— Судя по названию, один человек поддерживает другого? — спросила я.

— Да, — кивнул Барти. — Этим обожали заниматься древние тираны. Иногда такой ритуал проводили над вассалами. Если не злоупотреблять, то в критический момент, например, в сражении, это позволяло объединять силы. Иногда так делали перед тем, как провести энергоемкий ритуал, от которого многое зависело.

— А некоторые таким образом избавлялись от наказания за неисполнение обязательств, — прищурилась я.

— Похоже на то, — кивнул Барти, — но описания именно этой модификации ритуала я не встречал. Но нет такого ритуала, который нельзя было переработать.

— Я не удивлюсь, если изначально речь шла о другом, — покачал головой дед. — Дамблдор стал директором Хогвартса после Диппета, который, насколько я знаю, довольно долго болел. Можно было сказать родственнику, например, что в школе надо многое менять и исправлять, для чего потребуется много сил. То же самое с Визенгамотом. После исчезновения Волдеморта дел было невпроворот.

— Но ведь вы справлялись, сэр, — заметила я.

— Это так, Гермиона, я никогда не перекладывал свою ношу на других.

— Профессор МакГоннагал могла согласиться поддержать директора, — сказала я, — она его ученица и буквально боготворит Дамблдора. Но что делать с остальными? Знаете, мне не будет жалко мистера и миссис Уизли. Но если пострадает кто-то еще?

Барти призвал зачарованное перо и, отчеркнув волшебной палочкой несколько абзацев в старинном фолианте, скопировал древний текст.

— Передай Снейпу, — сказал он, — уж не знаю, какими клятвами опутал его Дамблдор, но старого приятеля будет жалко. Кто тебя учить будет, если с ним что-нибудь случится? Да и вообще, талантливый он.

Дед кивнул.

— Меня больше удивило, что никто об этом не догадался, — сказал он, — хотя это лежит буквально на поверхности.

— Просто вы порядочный человек, сэр, — сказала я, — и сами клялись искренне. Магглы говорят, что каждый судит по себе. То есть, честный человек считает и других честными, пока ему не докажут обратное. А мошенник и вор и других считает такими же как он. Просто они еще не попались.

— Наверное, так и есть, — покачал головой дед.

Мы еще немного поговорили. Меня снабдили корзиночкой вкуснейших пирожных, и Дилли вернула меня в Хогсмит.

Там меня уже ждали.

* — "Идущие на смерть приветствуют тебя!" (лат.) — возглас гладиаторов.