Вчера умрет твоя любовь (гет)

Он ушел. Тихо. Безмолвно. Словно опасаясь, что кто-то станет невольным свидетелем чего-то очень личного. Раскроет секрет, о котором знал только он.

Он мог наговорить ей миллион слов — в этом же он был мастером. Мог, но не стал. И Айрис не могла в это поверить.

Он просто молча ушел, чутко оставив ее наедине со своими мыслями и чувствами. И в итоге напрочь выбив из колеи. Все было бы намного проще, нацепи он на себя привычную маску показной добродетели и начни лить медовые речи, но нет. Риддл поступил так, как не поступают по отношению к… врагам? Оппонентам? Кем они вообще были друг другу в этом времени? Поступок Риддла порождал настоящую бурю в мыслях, окончательно сбивая с толку и ввергая в сомнения.

— Если ты будешь так хмуриться, состаришься на десять лет раньше, — жизнерадостно ляпнул Альфард, бесцеремонно садясь на подлокотник кресла.

Айрис посмотрела на его довольное лицо и попыталась улыбнуться. Улыбка вышла настолько жалкой, что Альфард мигом растерял дурашливость.

— Ариста, Мерлина ради, что стряслось?

Айрис отвернулась к камину, у которого сидела едва не вплотную, и протянула — уже в который раз! — озябшие руки к огню. Ей было холодно, и согреться никак не выходило.

— Мы с Эммой сегодня в Лондоне были, — сказала она, решив, что скрывать правду глупо. — И попали под налет.

Повисло молчание. За спинкой кресла веселились студенты — гам стоял на всю гостиную. Но до Айрис смех и крики доносились как сквозь узкий и длинный тоннель — эхом.

— А знаешь… — Альфард задумчиво посмотрел куда-то вдаль, а потом вновь сосредоточился на Айрис. В его глазах притаилась хитринка. — Пошли-ка.

Он крепко взял ее за запястье и потянул за собой так, что Айрис едва не споткнулась, обходя кресло.

— Далеко?

— Сейчас поймешь, — Альфард был явно доволен возникшей в голове идеей. — Ларри, Эрик, Боб, вы нам нужны!

Роберт Дэвис, обсуждавший что-то с Фредом и еще несколькими парнями курса с шестого-пятого в дальнем углу гостиной, обернулся и недоуменно приподнял брови.

— Потом потреплешься! — Альфард мотнул головой на Айрис. Она не видела его лица, но и Роберт, и Фред мгновенно подобрались, попрощались с собеседниками и уверенно пошли навстречу. Оба.

— Тебя не звали, — хмыкнул Альфард, едва Фред приблизился.

— А тебя не спрашивали, — в тон ответил Шафик. — Сам признаешься, что задумал, или Берта звать?

Тут к ним подошли еще два парня — крепкий коренастый то ли блондин, то ли рыжий и стройный, издали похожий на девчонку шатен.

— Ал, дружище, — насмешливо протянул тот, что отличался интересным медно-песчаным цветом волос. — Только не говори, что тебе дуэнья нужна на свидании.

Айрис моргнула, поняла, что Блэк до сих пор сжимает ее руку, и попыталась освободиться. Черта с два, хватка Альфарда усилилась.

— Ларри, балбес, только о свиданиях и можешь думать? Ариста, прости его, переходный возраст, половое созревание. Никак девушку себе не найдет, — Ларри побагровел, а Альфард отвернулся от Айрис и твердо скомандовал: — Сейчас выбью всю дурь из башки. Бладжерами. За метлой и на поле, живо.

— Сейчас? — второй парень, методом исключения — Эрик, вытаращился на Альфарда, как на заговорившего огнекраба. — Ты время видел, фанатик несчастный? И девчонка тебе зачем на поле? Покрасоваться?

— Увидеть, как она тебе накрутит хвост. Ариста, это Эрик, наш ловец.

Айрис поприветствовала Эрика легким кивком головы, не отводя взгляда от Альфарда. Она начинала понимать, что тот задумал.

— А это Ларри, он загонщик. И он почему-то до сих пор без метлы…

— К мантикорам тебя, Блэк! У меня завтра Стаффорд первой парой! — возмутился Ларри.

— Сочувствую, приятель, — Альфард хлопнул его по плечу. — Через пять минут на квиддичном поле. Не придешь — к матчу не допущу.

— Суров, — хохотнул Фред и запихнул руки в карманы мантии. — Не смотри на меня так, я иду с вами. Убьетесь — кто ваши кости собирать будет?

Мнение Айрис в расчет не бралось вообще. Альфард развил бурную деятельность, в рекордные сроки вытащив часть квиддичной команды на поле — в холод и под звезды. Фред устроился на трибунах, демонстративно закинув ноги на лавку впереди, и скрестил руки на груди.

— Ариста потрясающе летает, — Альфард обращался к Ларри и Эрику, а метлу в этот момент впихивал в замерзшие пальцы Айрис. — Мерлин, Ариста, ты о согревающих чарах слышала? Или решила заболеть? Учти, бодроперцовое зелье отвратно на вкус, если ты его еще ни разу не пила.

Айрис левой рукой сжала древко метлы, а правой полезла за палочкой в карман. Альфард был прав. В согревающих чарах не было смысла у камина, но не на продуваемом семью ветрами поле.

— Слушай, сейчас не очень удачное время… — начала она, но была бесцеремонно перебита Альфардом.

— Цыц, — сказал он. — У нас на носу матч, и я хочу, чтобы наша команда победила. Я не смог заманить тебя в сборную, — в этот миг и Ларри, и Эрик изумленно уставились на Альфарда, — но ведь помочь нам, показав мастер-класс, ты можешь!

— Обязательно сейчас? — запоздало возмутилась Айрис. Вообще возмущаться надо было в гостиной, но Блэк ей даже возможности такой не предоставил. Он дико напоминал в этот момент Оливера Вуда. Тот тоже в приступе фанатизма когда только тренировки ни устраивал!

Но только сейчас на поле было всего четыре игрока сборной: Роберт, Ларри, Эрик и сам Альфард.

— В темноте интереснее, — подмигнул Блэк и вытащил из кармана… снитч. — Ты, кажется, упоминала, что играла на позиции ловца. Эрик будет твоим соперником. А мы с Ларри и Бобом будем вам мешать — бладжерами. Впрочем, сегодня есть еще вариант с танцами. Я собираюсь умыть Берта. Так что, танцы или квиддич?

— Квиддич, — выбрала Айрис молниеносно. Где-то внутри она понимала, и почему Альфард это затеял, и почему не нужно отказываться.

Небо всегда было приветливо с Айрис. И она стрелой метнулась к нему.

За спиной свистел ветер и кричали парни, но она поднималась все выше и выше. От мира остались только скорость, холодные, резкие воздушные потоки и чуть подрагивающая под пальцами метла. Высоко, где Черное озеро казалось чернильной кляксой, а Хогвартс — кукольным домиком, Айрис выровняла полет, на миг замерла и прикрыла глаза, глубоко вдыхая ночную свежесть и наслаждаясь свободой. Несколько ударов разогнавшегося сердца она из-под ресниц смотрела на мир под ногами, а потом прижалась к древку и вновь растворилась в полете.

— Готова? — беззаботно спросил Альфард, когда Айрис спустилась к квиддичному полю. — Снитч уже выпущен. Удачи!

— Три загонщика — это против правил! — возмущенно крикнул Эрик, зависая в воздухе рядом с Айрис.

— Два ловца — тоже, — подмигнул Альфард и махнул рукой Роберту и Ларри.

— Он псих, — сделал вывод Эрик, наблюдая, как загонщики разлетаются в стороны, а в небо пушечными ядрами устремляются бладжеры. — Да где он третий бладжер вообще взял?

Айрис пожала плечом, наблюдая за мячами. Те уже возвращались вниз. И сразу во тьме золотой вспышкой мелькнул и скрылся снитч. Айрис тут же направила метлу в его сторону, легко увильнув от бладжера.

Но снитч бесследно пропал, а Ларри фигурально сел на хвост.

Знакомый азарт захлестнул с головой. Айрис добавила скорости и резко сменила направление — мимо просвистел бладжер, пущенный Альфардом. Блэк ничуть не расстроился и присоединился в своей погоне к Ларри. Роберт по-рыцарски решил сосредоточиться на Эрике. Айрис краем глаза видела, как тот летает. Один на один с загонщиком ему было сложновато — сложнее, чем Айрис с двумя.

Ни Альфард, ни Ларри никак не могли как следует прицелиться — Айрис петляла, то и дело меняя направление полета. От скорости свистело в ушах, по венам бежал адреналин, а на лице сама по себе расцветала широкая улыбка.

Устав гоняться за Айрис, Альфард с Ларри сменили тактику и попытались взять ее в клещи. У них даже почти вышло — у трибун засверкала золотая звездочка, шустрая, хаотичная, и Айрис бросилась к ней напрямик. Как она смогла увидеть приближение двух бладжеров с разных сторон, для нее так и осталось загадкой. Но Айрис, едва совладав с метлой — не «Молния», ох, не «Молния» под ней была, — нырнула под трибуны. Снитч пропал, зато над головой со звуком бомбарды столкнулись два бладжера.

Айрис вылетела из случайного укрытия, махнула рукой порядком напуганному Ларри и обеспокоенному Альфарду и продолжила свой полет. И почти сразу вновь заметила яркую вспышку: снитч метеором пересекал поле.

— Попался, — пробормотала Айрис и бросилась в погоню. Крик «осторожнее!» донесся ей в спину, когда она почти схватила юркий мячик. Инстинктивно обернувшись, она разом выхватила всю картину: летящего наперерез Эрика, который тоже хотел схватить снитч, но не успевал, испуганного Роберта, стремительно приближающийся бладжер.

Увернуться Айрис уже не успевала. Удар по метле пришелся точно в тот момент, когда она схватила снитч и крепко сжала его в ладони.

Бладжер развернул метлу, как часовую стрелку, Айрис завертело в спирали. А через несколько секунд полет словно остановился, и Айрис поняла, что теряет высоту. Бладжер повредил хвост метлы, нарушил балансировку и управление.

Айрис попыталась выровнять древко, сделать снижение плавным, но метлу дергало из стороны в сторону, почти как на первом курсе под проклятьем Квиррелла, а земля стремительно приближалась.

— Руку! — заорал Альфард, нависая над Айрис и пытаясь поймать направление полета.

— Спустись ниже! — в ответ крикнула она, когда пальцы беспомощно скользнули по запястью Блэка, а потом метлу вновь дернуло в сторону.

Альфард подчинился беспрекословно, и Айрис сделала самый безумный поступок, какой только мог совершить квиддичный игрок — она спрыгнула с метлы.

— Лови!

— Безумная! — рявкнул почти в ухо Альфард, поймав ее и больно перехватив левой рукой под ребра — у Айрис аж дыхание выбило. И тут же их метла провалилась в воздушную яму.

Объятия Блэка были как стальные тросы, но Айрис все равно не доверилась им. Сама обхватила Альфарда за шею, а свободной рукой вцепилась в его метлу. Земля приближалась, и инстинкты квиддичного игрока требовали контролировать каждый миг полета-падения.

— Крен, куда ты!.. — информативно рыкнул Альфард, когда понял, что Айрис вмешалась-таки в их экстренную посадку.

— Ни черта, нос задирай! — и Айрис дернула метлу вверх. От такой бесцеремонности метла вильнула вбок, и Айрис больно стукнулась переносицей о плечо Блэка, вдыхая не холодный воздух, а тепло и приятные нотки мужского парфюма.

А потом их встретила стылая земля. Удар был мягким, но инерция протащила обоих вперед и повалила боком на пожухлую траву. Они так и упали — не разжав объятий.

— С ума сойти! — выдохнул Блэк. Айрис издала смешок: в голосе Альфарда ужаса звучало в разы меньше, чем восторга. Похоже, все же было нечто общее у всех капитанов квиддичных команд. Вуд вот за такую выходку причислил бы Айрис к лику святых.

— Я выиграла! — довольно оповестила она и продемонстрировала плененный снитч, возмущенно бивший крыльями по пальцам.

Альфард смотрел на ее руку несколько долгих секунд, а потом несчастным голосом ответил:

— Да что ж мне так не везет-то! Я познакомился с лучшим ловцом в Британии, но она меня продинамила, отказавшись играть в команде…

— Ариста! Прости! — с неба донесся крик Роберта, на трибунах ругался Шафик. Ларри приземлился в нескольких ярдах от Альфарда с Айрис и ошарашенно присвистнул.

— Да, Ал, ты был прав. Мордред, как бы Эрик не пал духом теперь…

— … бладжеры все мозги отбили! — Айрис тихо засмеялась, когда ветер донес до ее слуха слова бушевавшего Шафика. — Боб, тащи свою задницу ко мне! Вместе с метлой, балбес, я пока летать без метел не научился!

Это было иррационально, ненормально, неправильно, но Айрис вдруг почувствовала себя невероятно счастливой.

Утро понедельника началось с потока солнечных лучей в глаза, смеха Меган и медово-терпкого запаха флердоранжа.

— Ариста, оцени! — Мег прокружилась к Айрис и плавно села на край одеяла. Школьная юбка, раздувавшаяся колоколом при поворотах, скрутилась у ее бедер. А в следующий миг Айрис почти под нос поднесли открытый флакон духов.

Ну как есть, флердоранж. Спасибо тете Петунии, Айрис умела отличать запахи лаванды от ландыша, а жасмина от цветка апельсинового дерева.

— Потрясающе, — заверила Айрис, отчаянно стараясь не зевать. Сколько вообще времени?

Меган словно прочла ее мысли.

— Мы дали тебе поспать, — подмигнула она. А потом наклонилась вперед и заговорщическим шепотом спросила: — Вас с Альфардом можно поздравить?

Айрис переменилась в лице так явно, что Мег тут же печально вздохнула.

— Ну вот, а я только порадовалась. Он такой потрясающий парень, не смотри, что он из Блэков. Может, дашь ему шанс?

— Меган, ни одна здравомыслящая девушка не даст Блэку шансов, — уверенно заявила то ли Шарлотта, то ли Эмилия. — Кому хочется делить свою пару со всеми юбками Хогвартса?

— Ариста пока здравомыслия не демонстрировала, может, ей подойдет, — незамедлительно встряла вторая сестрица, то ли просто неудачно пошутив, то ли тонко оскорбив. Айрис решила даже внимания не заострять. Она выспалась, настроение колебалось где-то в верхних диапазонах позитива, и для полного счастья не хватало только уверенности, что Эмма в школе и у нее все хорошо.

— А что на меня так смотрят? — на четвертом взгляде по дороге на завтрак Айрис не выдержала и цепко схватила Меган под локоток. Что она, черт возьми, пропустила за ночь?

— Эрик растрепал про ваш полет с Альфардом, — охотно поделилась Мег. — Соловьем разливался, как вы летали, как ты прыгнула к Альфарду в объятия и как вы обнимались на траве.

Айрис застонала.

— Ненавижу сплетни!

— Думаю, на следующем матче играть тебе, а не Эрику.

— С чего бы?

— Альфард, когда услышит, что про вас болтают, отправит его на месяц в Больничное крыло.

— А ты еще предлагала забыть, что он Блэк, — фыркнула одна из Крауч. Айрис, немного дезориентированная новостями — Мерлина ради, в Хогвартсе заняться больше нечем, только придумывать сплетни? — открыла рот, чтобы возмутиться, как Меган повернула к холлу и встала как вкопанная.

— Министерство?

Айрис неосознанно напряглась. В холле стояли не просто представители Министерства. В Хогвартс явилась комиссия по делам несовершеннолетних.

В родном времени Айрис с Роном и Гермионой как раз готовили вылазку в Министерство и собирали информацию. Комиссию Айрис узнала по мантиям — за пятьдесят лет те ничуть не изменились ни в цвете, ни в эмблемах.

Рядом с комиссией — всего-то три человека — стояли Дамблдор, Тофти и Эмма. И при виде последней внутри Айрис все оборвалось.

Она уже успела узнать, что Эмма вернулась в Хогвартс рано утром на «Ночном рыцаре». В Хогсмиде ее встретил профессор Тофти, который не только вошел в ситуацию Эммы, но и предложил любую посильную помощь. Рейвенкловцы не преувеличивали, когда говорили про своего декана, что он редкостный добряк.

Но в момент разговора с министерскими Тофти был явно рассержен. Дамблдор тоже смотрел с непривычным холодом, а Эмма стояла бледная как мел.

— Доброе утро, — громко на весь холл поздоровалась Айрис, смело приближаясь к министерским. Меган, шедшая на завтрак рядом, попыталась остановить ее, схватить за руку, но Айрис резко высвободила запястье. — Что-то случилось?

Студенты, и так замедлявшие ход и с любопытством посматривавшие в их сторону, теперь уже в открытую тормозили и начинали следить за драмой перед глазами. Министерская комиссия в школе — это было событие.

— Ступайте по своим делам, мисс, — посоветовала женщина в годах. Легкая седина, строгие очки, сухо поджатые губы. Айрис взглянула на нее лишь мельком и перевела все внимание на Дамблдора.

— Ты вовремя, Ариста, — сказал он без привычной улыбки. — Видишь ли, комиссия из Министерства убеждена, что мисс Слэттери вчера нарушила запрет на колдовство в маггловском мире.

Айрис поняла, что нисколько не удивлена. Она сама с комиссией сталкивалась дважды, причем в первый раз ее обвинили в колдовстве, которое сотворил Добби. Тогда Айрис напугалась, но сейчас она уже понимала, что у Министерства не было ни единой возможности отслеживать, кто именно творил чары.

— Очень странно, что обвиняют Эмму, — с прохладцей ответила Айрис, в упор посмотрев на министерских. — Ведь я вчера весь день была рядом с ней. Неужели мое колдовство оказалось настолько значимым, что комиссия по делам несовершеннолетних явилась в школу лично вместо того, чтобы послать письмо?

— Смотрю, вы осведомлены о нас и нашей работе, — спутник строгой женщины, грузный мужчина с обветренным лицом, взглянул на Айрис с неприязнью. — Собираетесь работать в Министерстве?

Айрис думала лишь секунду, а потом просто повторила слова Гермионы:

— Нет, сэр. Я еще планирую принести пользу людям.

— Мисс Суон! — воскликнул профессор Тофти, но настоящего возмущения в его голосе Айрис не услышала. Дамблдор одобрительно кивнул. Зашумели студенты в холле: кто-то ахнул, кто-то рассмеялся, кто-то присвистнул.

— Наглости вам не занимать, я смотрю, — грузный мужчина вспыхнул, его лицо и шея покрылись красными пятнами.

— То же самое я могу сказать о вас, — заметил Дамблдор. — Вы явились в Хогвартс с обвинениями, не имея никаких доказательств вины мисс Слэттери.

— Что значит — никаких? — строгая женщина возмущенно поправила очки. — Дамблдор, в доме Эммы Слэттери был зафиксирован факт колдовства.

— Был, — согласилась Айрис, начиная раздражаться. Профессор Тофти тут же положил ей на плечо руку, словно пытался успокоить. — Только колдовала я, Эмма просто стояла рядом.

— И предвосхищая ваш вопрос, Ариста Суон совершеннолетняя, — добавил Дамблдор.

— И как вы можете доказать, что Эмма Слэттери не произнесла ни единого заклинания и не пользовалась палочкой? — женщина из комиссии словно не желала прислушиваться к голосу разума.

— Priori Incantatem? — с усмешкой предложила Айрис и протянула свою палочку.

— Это еще ничего не доказывает, — в разговор вступил третий член комиссии, тоже мужчина. Невысокого роста, худой, с острым подбородком и не менее острым взглядом. Из всей троицы он был самым молодым по возрасту и самым старшим по положению. Говорил он тихо, но от его голоса хотелось смиренно опустить голову и не высовываться. Айрис упрямо приподняла подбородок, едва почувствовала неприятное эмоциональное давление на себя. — Сделаем проще. Если мисс Суон так настаивает на невиновности мисс Слэттери, то не откажется поделиться воспоминаниями о вчерашнем дне. Не так ли? Legilimens!

— Что вы себе позволяете! — воскликнул профессор Тофти. Айрис ухмыльнулась, хладнокровно разглядывая кончик чужой палочки, направленный на ее лоб. А в следующий миг между ней и министерскими вырос щит. Дамблдор рассерженно посмотрел на комиссию.

— Вы переходите все допустимые границы. Я не потерплю на территории Хогвартса такого обращения со студентами.

— С каких пор вы препятствуете деятельности Министерства, Дамблдор? — прищурился легилимент, при этом то и дело поглядывая на Айрис. Еще бы не смотрел: ее мысли прятались за непроницаемой стеной.

— А с каких пор Министерство посылает студентам не письма, а комиссии?

— Ариста, Эмма, ступайте, — шепнул профессор Тофти. — Мы разберемся.

Тон профессора не подразумевал возражений. Эмма кивнула и потянула Айрис за собой, прерывая игру в гляделки с легилиментом. Айрис уходила нехотя: она чувствовала, что дело не только в колдовстве несовершеннолетней. Так Министерство себя вело, когда очень хотело получить определенный результат и надеялось, что комиссия его предоставит.

— Вот гады, — одними губами прошептала Айрис, позволяя-таки себя увести. Она сделала несколько шагов, поглощенная негодованием, и тут ее словно коснулась стылая ладонь призрака. Айрис по наитию обернулась.

Риддл. Он стоял в паре десятков шагов и пристально на нее смотрел. И этот взгляд сработал как хроноворот, откинув Айрис обратно во вчерашний день.

Между ней и Риддлом все еще висела стена вчерашнего дождя.

Взгляд Риддла преследовал ее весь день. Айрис вскидывалась, оборачивалась и через раз действительно ловила его на себе: внимательный, спокойный, серьезный.

А еще были переживания за судьбу Эммы. Айрис сразу после урока трансфигурации попыталась узнать у Дамблдора, чем могла бы помочь ей, но профессор счел неразумным привлекать внимание Министерства к Аристе Суон. Не так уж и сложно было министерской машине установить, что Аристы Суон не существует.

Все, что Айрис узнала — что Эмму отстранили от занятий и посадили под своеобразный арест, и в башне факультета ее не было.

Неизвестность истончала нервы. По Хогвартсу поползли слухи о скором исключении Слэттери, и когда Айрис услышала насмешки от каких-то мелких слизеринцев, что «одной грязнокровкой меньше», то словно со стороны обнаружила себя стоящей в дуэльной стойке. Боевое заклятие, выпущенное буквально в упор, принял на себя щит Риддла, Рейвенкло лишилось десяти баллов за нападение, а Слизерин — пяти за распространение слухов.

Айрис нисколько не удивилась штрафу своему факультету, но оштрафованный волей Риддла Слизерин поразил настолько, что временно даже загасил остальные эмоции.

Это был первый раз со вчерашней встречи под дождем, когда Риддл стоял в двух шагах Айрис. И в кои-то веки не было в нем ничего опасного, но внутри у нее упрямо все леденело и обрывалось.

Даже на произошедшее в Выручай-комнате Айрис реагировала спокойнее. Тогда было страшно, но все же привычно. А вчера Риддл одним простым импервиусом столкнул их обоих в неизведанную эмоциональную пропасть.

Теперь Айрис разглядывала на парах точеный профиль Риддла и думала о том, что Риддл наверняка хоть раз оказывался в похожем с Эммой положении. Она вспоминала, как он просил Диппета позволить ему остаться на летние каникулы в Хогвартсе, вспоминала его тезку со станции «Хаммерсмит» и осознавала, что понимает Риддла. Понимает настолько, что если бы увидела, как он насылает круцио на министерскую комиссию, не смогла бы найти и слова возражения.

Айрис же хотелось возражать. Ее пугала общность с Риддлом, и она противилась любым намекам на сходства между ними. Волдеморт был врагом, Айрис не хотела ему сочувствовать, не хотела видеть, что он хоть в чем-то такой же, как и она.

И поэтому в какой-то момент сложного, сумбурного понедельника она просто запретила себе вспоминать Хогсмид и Риддла. Ни их встреча, ни ее признание, ни его импервиус ничего не значили.

И, как хотелось бы верить, ничего не меняли.

Что думал о вчерашнем Риддл, Айрис даже не могла предположить, но раз пристальное оценивающее внимание не исчезало, то Риддл точно опять до чего-то додумался. В конце уроков он перехватил Айрис в коридоре и напомнил о договоренностях на вечер.

— Впрочем, ты можешь выбрать отработку у Стаффорда, — ровно закончил Риддл, когда не встретил радостного отклика на свои слова.

Айрис вспомнила, как вел себя Стаффорд за закрытыми дверями своего кабинета, когда она отказалась снять проклятие с Блоссом и нарвалась на отработки, и как хотел аппарировать куда-то с ней с Косого переулка…

— Нужно закончить проект по зельеварению, — ровно ответила она, стараясь не показать, насколько ее пугает мысль остаться у Стаффорда отбывать наказание. — До вечера.

«Свидания» в лаборатории Слагхорна Айрис по-прежнему не нравились, но здесь и сейчас она была благодарна Риддлу за них. За то, что он вытащил на свет правило из Устава Хогвартса, позволявшее игнорировать отработки, и на один день стал препятствием между ней и Стаффордом.

Айрис нужна была эта передышка. И то ли она просто привыкла, то ли события последних дней хорошо ее встряхнули, показав, что на самом деле было страшным, то ли свое взяла моральная усталость, но совместная работа над проектом превратилась именно в работу над проектом. Исчез страх быть разоблаченной, исчезло напряжение, которое неизменно охватывало Айрис перед дверью в лабораторию.

Впервые с момента появления в прошлом Айрис спокойно, без кульбита в желудке переступила порог кабинета зельеварения вечером. И ничего не дрогнуло внутри от того, что Слагхорн снова отсутствовал.

— Что мне сегодня нужно сварить? — сопротивляться не хотелось. Зачем, если Риддл все равно будет знать, что она — tempus viator? Если это уже предрешено, если это нужно для замыкания петли?

Айрис подошла к котлу и осмотрелась. Сегодня ни на доске, ни на парте рецептов не было, зато шкаф с ингредиентами зиял распахнутыми дверцами, а Риддл сосредоточенно перебирал в нем фиалы. Даже не оглянулся, когда услышал скрип дверных петель и шаги.

Потрясающее самообладание.

— Зелье похоти, — Риддл ответил, лишь когда отыскал нужный фиал. А потом бесшумно закрыл шкаф и все же соизволил повернуться лицом.

Айрис нахмурилась, скинула на соседний стул сумку, вытащила пособие по зельеварению и по оглавлению быстро нашла требуемое. Зелье похоти относилось к так называемым гендерным зельям: сварить его могла только ведьма.

— Серьезно? — Айрис недоверчиво посмотрела на Риддла. Он что, считает, что она — переодетый парень?

— Похоже, что я шучу?

Айрис закатила глаза. Хотела бы она знать, как варка этого зелья должна была помочь Риддлу в его исследовании. Одно дело — вино Лафарж, оно от магии меняло свойства. Но на гендерные зелья влиял только пол зельевара, и в своем Айрис была уверена.

Она привычно наполнила котел водой и включила горелку. Забирать из кладовой ингредиенты не понадобилось: в этот раз Риддл любезно подготовил их сам. Он же взмахом палочки добавил яркости свечам, разгоняя интимный полумрак, приблизился и поставил на стол вытащенный фиал — оказалось, это концентрат основы для зелья.

— У тебя непростое отношение к Министерству.

— С чего ты взял? — Айрис нахмурилась, застыв как стояла — опираясь ладонью о парту, удерживая палец на строчке рецепта.

— Я все еще желаю принести пользу людям, — процитировал Риддл. — Ты не хочешь работать на Министерство, но при этом собираешься учиться на аврора.

Вот оно что.

— Уже не уверена, — призналась Айрис и неожиданно поняла, что действительно больше не видела этот путь для себя единственно верным. Его подсказал ей — какая ирония! — Пожиратель смерти, но даже после того, как вскрылась правда о Крауче-младшем, Айрис продолжала считать совет ценным, а выбор — правильным.

— Почему? — любопытство Риддла казалось искренним. Что-то заставляло так думать: то ли пристальный взгляд, то ли серьезная складка меж бровей, то ли слегка склоненный вперед корпус — он словно тянулся к загадке.

— Министерство любит обвинять невиновных. Не хочу быть той, кто помогает сажать в Азкабан без суда и следствия.

В мыслях пронеслась вереница лиц. Сириус, Хагрид, Стэн Шанпайк. Сегодня список пополнился еще одним именем.

Судьба Эммы все еще была неизвестна и на Азкабан не тянула никак, но Айрис хватило самого факта обвинений.

Мысли о Министерстве отозвались привычным раздражением, и Айрис не сразу обратила внимание, что Риддл, оказывается, знал, кем она собиралась стать после школы. Не то чтобы это было секретом: слухи курсировали со второго сентября, слишком уж говорящим было ее расписание. Но она никогда их не подтверждала.

А лицо Риддла после ее слов приняло очень знакомое выражение. Так всегда смотрела Гермиона, когда находила ответ на сложную задачу. Обычно при этом она еще и говорила: «И как только я раньше не догадалась?».

Ей Айрис всегда улыбалась. Но в Риддле в этот момент было что-то зловещее, от чего по позвоночнику прошла дрожь.

До чего бы Риддл сейчас ни додумался, ничего хорошего Айрис это не сулило.

— Министерство слишком часто действует в личных интересах, — Риддл присел на край соседней парты напротив Айрис и посмотрел решительно и серьезно. — Но я уверен: это можно изменить.

— Гражданской войной? — вскинула брови Айрис. Ведь именно так Волдеморт менял законы.

— Это слишком радикальный метод, — Риддл внезапно тонко улыбнулся, и улыбка вышла опасной и многообещающей. — Революция — это последнее слово тех, кто жаждет перемен. Зачем проливать волшебную кровь?

Айрис промолчала. Между этим Риддлом и тем, кто переродился в девяностых, было полвека. Полвека борьбы, побед и поражений, потерь и достижений.

Взлетов и падений.

Возможно, сейчас Риддлу действительно не хотелось проливать волшебную кровь. Только вот…

— Даже магглорожденных? — Айрис посмотрела на Риддла в упор, зная, что сейчас он солжет.

— Есть только сила, Суон, и те, кто слишком слаб, чтобы ее использовать, — был твердый ответ. И от голоса Риддла по телу Айрис внезапно прошла волна мурашек, а живот на миг свело по совершенно непонятной причине: ни страха, ни волнения она сейчас не испытывала. — В тебе есть эта сила. Разве имеет значение твое происхождение, когда в тебе достаточно воли, чтобы изменить этот мир?

Лесть Риддла была такой естественной, что ей сложно было противостоять. Но Айрис молча повела плечом, словно стряхнула невидимую ладонь.

— Ты никогда не думала изменить существующее положение вещей? — мягко спросил Риддл, чуть склоняя голову вбок и проницательно разглядывая Айрис.

Айрис дернулась, открыла и закрыла рот. Она не знала, что ответить. Думала ли она об этом? Постоянно, но никогда — с точки зрения политики или революции. Она боролась против тирании Волдеморта, против превосходства чистокровных. Ее бой был неравным и напоминал сражение с ветряными мельницами, но Айрис знала: ей не остановиться до самого конца. Но вряд ли Риддл имел в виду такую борьбу.

Хотела ли Айрис, чтобы Министерство вспомнило про честь и справедливость? Хотела ли она сражаться за это? Что была бы готова отдать?

— Допустим, — ровно ответила Айрис, решив не отступать. Может, Рон прав, и стоило идти Риддлу навстречу, знакомиться с молодыми Пожирателями. Кто знает, какое знание спасет близких ей людей в девяностых?

— Многие недовольны текущим положением вещей, — продолжил Риддл. — Страх перед Гриндевальдом, беспомощность Министерства… Отчаяние все глубже вползает в души магов. И самые смелые и сильные из них готовы к переменам. Ты — не единственная, кто хочет принести пользу людям.

У тебя могут быть союзники, легко перевела Айрис. Что ж, Риддл был прав. В ее времени было почти то же самое. Страх перед Волдемортом. Беспомощность Министерства. Отчаяние. Айрис видела, как все это порождает решимость в ее сокурсниках, объединяет их. Отряд Дамблдора стал тому подтверждением.

Айрис никогда не задумывалась, но не таким ли же способом вокруг себя собрал студентов Риддл?

Ведь их цели были похожи. Оба хотели изменить то, что происходит вокруг.

Вода в котле закипела, и Айрис, следуя рецепту, вылила в нее концентрат основы. Внутри все звенело от напряжения. Собственное нежелание хоть в чем-то идти навстречу Риддлу, поддерживать взгляды, разделять мнение боролось со здравым смыслом. И Рон, и Гермиона в два голоса твердили ей: приблизься. Позволь ему поверить, что он смог обмануть тебя революционными речами.

Но Айрис медлила. Она прекрасно знала: коготок увяз — всей птичке пропасть. А Риддл, похоже, нашел ее слабое место, и теперь все, что он говорил, находило в ней отклик.

— В Средние века, еще до принятия Статута секретности, общество зельеваров Испании решило разлить по бутылкам смертные грехи. В ответ на притеснения Ватикана и Инквизиции, — неожиданно сменил тему Риддл, и Айрис изумленно уставилась на него. Мерлиновы кальсоны, о чем он вообще? — Жидкие смертные грехи взывали к сути магглов, обнажали всю их… греховность.

Недоумение Айрис продлилось несколько секунд, а потом до нее дошло: он намеренно уводил разговор в сторону. И кто знал, радоваться этому или настораживаться еще сильнее? Риддл ведь ничего не делал просто так.

Айрис уставилась на булькающее в котле зелье. Гермиона утверждала, что если наблюдать за водой или огнем, можно легко успокоиться. Что-то не помогало ни на кнат.

Риддл затеял очередную свою игру. Айрис заставила себя распрямить плечи и протянула руку к растопырнику. Хочет Риддл поговорить о зельях — она поговорит.

— Полагаю, на магов эти зелья не действовали, — иронично отозвалась она.

— Напротив. Пороки и слабости есть у каждого.

О. Вот как. Неожиданно. Усмешка Айрис стала шире и злее. У каждого. Неужели Волдеморт признал себя несовершенным?

— И какой же порок у тебя?

— Страсть к знаниям, — обезоруживающе улыбнулся Риддл. Он проходил мимо ее парты, уже привычно контролируя процесс варки, но, поравнявшись, остановился, проникновенно посмотрел на Айрис и тихо, интимно, словно делясь тайной, признался: — Душу за них отдам.

Их разделял какой-то фут, в котором, похоже, просто не осталось воздуха. Айрис сглотнула и резко отвернулась, утыкаясь в спасительный учебник. Кажется, в котел нужно было добавлять сок олеандра. Айрис наизусть не помнила, а строчки предательски поплыли перед глазами.

— Сейчас нужно добавить полынь, Ариста. Сок олеандра добавляется после нее.

С небольшим запозданием Айрис кивнула. Зелье приняло нежнейший сиреневый цвет — один в один как в образце в учебнике.

— Твои шрамы не исчезли, — негромко заметил Риддл и поднял руку, словно хотел дотронуться кончиками пальцев ее шеи. Айрис мгновенно отступила, уходя от касания.

— Мадам… Миссис Ургхарт сказала, что они навсегда.

Проклятье, да что с ней такое? Она едва не ляпнула «мадам Помфри»! Ощущение было такое, словно она нахлебалась Дурманящей настойки.

Что там в учебнике после олеандра? Морозник? Сухие листья следовало истолочь в порошок. Это было кстати — занять руки, сосредоточиться на работе.

Риддл обошел ее и сказал куда-то в затылок:

— У тебя ведь тоже есть порок, Ариста. Слабость, которую ты старательно скрываешь.

Айрис склонилась над учебником, положив на него ладонь и вцепившись в края обложки. Пальцы стали словно ватные и холодные настолько, что руку захотелось опустить в котел, чтобы согреться.

— Никто не безгрешен, — словно со стороны она услышала собственный голос: он звучал сдавленно, чуждо.

Риддл хмыкнул за ее спиной и отошел к кафедре.

Айрис раз пять прочла строку с наименованием ингредиента и дозировкой — экстракт ветреницы, пять капель, — прежде чем до нее дошел смысл написанного и она потянулась за флаконом.

В тишине кабинета отчетливо трещало пламя под котлом, булькало пузырями зелье, мерно отстукивали ход часы над кафедрой.

— Жидкие грехи стали разочарованием волшебного мира. Маги хотели указать магглам их место, но в итоге пали жертвами собственных пороков и страстей. Ты знаешь их, Ариста?

— Кого?

— Семь смертных грехов.

— Я далека от религии, — честно ответила она. Дурсли не отличались набожностью, хотя причисляли себя к благочестивым протестантам. Религиозным воспитанием Айрис некому было озаботиться.

Риддл кивнул.

— Гнев, гордыня, алчность, лень, зависть, чревоугодие и похоть, — просветил он. — Найти в людях эти качества довольно просто, не так ли?

Айрис даже отвлеклась от зелья и учебника. Мысли переключились, неясный, пугающий дурман отступил. Она действительно не интересовалась ни историей, ни религией, ни зельями раньше и не знала о существовании смертных грехов. Но кто бы их ни обозначил века назад, он был невероятно проницателен. Вряд ли в мире нашелся бы человек, не склонный хотя бы к одной греховной черте. Айрис вот легко гневалась, слабостью Рона были лень и чревоугодие, Гермиона наверняка бы попалась в ловушку тщеславия и гордыни… Про Риддла и говорить не стоило, он собрал в себе и гнев, и гордыню, и алчность, и зависть.

— И как действовали зелья? — ей стало искренне любопытно.

— Они многократно усиливали склонность к… греху, — Риддл выглядел довольным. Он небрежно оперся о стол Слагхорна и убрал руки в карманы мантии. — Зелье похоти было невероятно популярно. Мгновенное грехопадение, перед которым невозможно устоять.

На кончике языка зашевелился десяток вопросов, и Айрис прикусила его, чтобы не засыпать Риддла ими.

— Удивительно, что эти зелья не запретили, — вместо этого заметила она.

— Много раз пытались, — Риддл слегка усмехнулся. — Но знаешь, в чем главная особенность жидких грехов? Они не создают суррогат греха, как Амортенция создает суррогат любви, к примеру. Зелье похоти сводит с ума взрослых, но не было ни одного ребенка, который стал его жертвой.

Айрис посмотрела на зелье в котле совсем иными глазами.

— Жидкие грехи не искажали личность мага, не влияли на нее, как Амортенция. Они просто обнажали истину подобно Веритасеруму. Но попытки запретить их не прекращались. В каждом веке находились волшебники, обладающие достаточной властью, чтобы попытаться изменить законы, но отвратительно слабые, чтобы справиться с собственными пороками. И они трусливо пытались запретить то, что безжалостно показывало их слабость.

— Им можно сопротивляться? — удивилась Айрис, все-таки не выдержав.

— Да. Тот, кто контролирует свои пороки, контролирует их даже под воздействием жидких грехов. Но тех, кто на это способен, прискорбно мало, — весь вид Риддла сейчас говорил о собственном превосходстве. Айрис даже захотелось влить в Риддла по очереди все семь зелий и посмотреть, как он справится с контролем.

Она покосилась на собственный котел. Зелье полностью соответствовало тому, что заявлялось в учебнике на текущей стадии варки. Оно уже приняло марганцовочно-розовый цвет и теперь должно было постепенно набирать интенсивность, пока не станет насыщенно-пурпурным.

— Три раза по часовой, Ариста, не забывай мешать, — Риддл легко сошел с кафедры и плавно приблизился. — Сейчас нужно добавить душистый мускатник.

Финальная стадия оказалась куда сложнее всего остального процесса. Отвлекаться на разговоры и собственные мысли стало некогда, все поглотила работа, требующая ювелирной точности в последние пять минут.

Когда Айрис отодвинулась от котла и погасила под ним огонь, мышцы спины противно ныли от перенапряжения, а по вискам тек пот. Консистенция, цвет, вязкость зелья были идеальны — учитель из Риддла вышел в разы лучше Снейпа и даже Слагхорна.

Айрис облегченно выдохнула и вытерла рукавом лоб. Рядом расслабленно повел плечами Риддл. Зелье в котле булькнуло в последний раз, а потом… почернело.

В кабинете повисла мертвая тишина.

— Лишь ведьмам дано сварить жидкую похоть, лишь женская магия пробуждает зелье и наделяет его свойствами. Мужская же магия уничтожает волшебные свойства, и зелье чернеет, — прочел строку из учебника Риддл и медленно перевел внимание на Айрис. — Ариста, ты что, не женщина?

— Сомневаешься — проверь! — огрызнулась от растерянности Айрис. Риддл отступил на полшага, окинул ее взглядом с ног до головы и негромко пообещал:

— Проверю.

Это было похоже на свободное падение. Именно так ощущались первые секунды, когда Айрис лишалась метлы, а под ногами был десяток ярдов. Риддл смотрел гипнотически, и она падала, сердце перехватывало мелкими спазмами страха, в голову бил адреналин.

— Добрый вечер, молодые люди, — жизнерадостно потирая руки, в кабинет прошел Слагхорн.

Айрис отшатнулась с заполошно стучащим сердцем. И она была уверена, что Риддл вздрогнул тоже. Никто из них не слышал, как открылась дверь.

— Какие у вас успехи? Ох, — увидев котел с черным как деготь зельем, профессор растерянно остановился.

— Добрый вечер, сэр, — вежливо улыбнулся Риддл. — Несчастливая случайность. Мне было интересно, как магия Аристы влияет на гендерные зелья. Однако последний этап варки оказался весьма сложен, и, похоже, моя помощь обернулась неудачей.

Риддл врал с потрясающей легкостью. Не было никакой помощи, из-за которой зелье могло испортиться. Айрис переплела пальцы в замок за спиной, стараясь удержать нервную дрожь. Она и подумать не могла, что итог окажется… таким.

Но теперь она точно знала, что Гермиона была права. В перемене свойств вина Лафарж виновата была та сила Волдеморта, что перешла в Айрис.

Плохо, что Риддл теперь тоже это знал. Не в полном объеме, но сейчас он точно убедился: к магии Айрис была примешана чужая сила. Мужская.

— Понимаю-понимаю, — Слагхорн вдруг хитро посмотрел сперва на Риддла, потом на Айрис. — Сложно удержаться и не помочь тому, кто симпатичен, да? Ох, молодость.

Риддл словно окаменел. Айрис недоуменно моргнула и, прищурившись, уставилась на профессора. Она ведь сейчас верно поняла его намеки? Судя по Риддлу — да.

— Ариста, а ведь у меня хорошая новость, — Слагхорн снова потер руки, словно хотел согреться. — Альбус добился полного оправдания мисс Слэттери.

— Правда? — Айрис облегченно выдохнула и радостно улыбнулась. С Эммой все было в порядке, ей больше не грозило отчисление. — Это чудесная новость, сэр!

— Не сомневаюсь, — Слагхорн добродушно посмеялся в усы. — Вы так переживали за подругу, что держать вас в неведении было кощунством. Не понимаю, почему Альбус не позволил вам вступиться. Но теперь все позади, мисс Слэттери уже завтра сможет приступить к занятиям.

Похоже, Слагхорн вспомнил, зачем Айрис приходит вечерами в его лабораторию, и уходить не собирался. Наоборот, он с любопытством почитал записи Риддла, довольно погладил свой огромный живот и устроился за кафедрой. Жидкие грехи варились быстро с учетом готовой основы — или ее концентрата, а потому до конца встречи оставался без малого час. Слагхорн ожидал, что Айрис сварит что-то еще, и Риддл ожидание решил поддержать.

Айрис не знала, разозлил ли его приход профессора: Риддл не выглядел ни счастливым, ни недовольным. Он вновь надел маску безупречно вежливого старосты, и от этого стало некомфортно.

Остаток вечера прошел слишком спокойно: Слагхорн рассказывал о своих именитых учениках, их достижениях и припоминал интересные случаи за годы преподавания. Айрис даже забыла о времени, пока о нем не напомнил Риддл.

— Я провожу тебя до гостиной Рейвенкло, — поставил он перед фактом, когда оба попрощались со Слагхорном и покинули его кабинет.

— У Рейвенкло же свои старосты, — Мерлин весть почему, но Айрис почему-то вспомнились эти его слова.

— Сегодня дежурю я, — спокойно ответил Риддл. — И Стаффорд.

Саркастичный настрой испарился мгновенно. Айрис двинулась вперед, сосредоточенно размышляя о преподавателе.

— Почему ты сказал мне, что если у меня будут с ним проблемы, я должна прийти к тебе? — чем больше она узнавала о Стаффорде, тем сильнее ее беспокоило предложение Риддла.

— Не должна, но можешь, — откликнулся Риддл. В его голосе вновь появились лживо-мягкие нотки. — А у тебя проблемы с ним?

Айрис закусила губу. Это все напоминало мышеловку для глупых отчаявшихся мышей. Было ясно, что Риддлу зачем-то надо, чтобы Айрис пришла к нему, и поэтому она не собиралась приходить.

— Не уверена, — наконец ответила она. Врать, утверждая, что проблем нет совсем, она не хотела. Так она вряд ли бы выяснила, зачем Риддлу ей помогать.

— Мое предложение остается в силе, Ариста. Ты всегда можешь ко мне обратиться, — Айрис почудилось, что он улыбается, но она могла и ошибиться: в коридоре было довольно темно.

В молчании они вышли из подземелий, поднялись на второй этаж. Айрис старалась держаться чуть позади Риддла: воспоминания о Выручай-комнате никуда не исчезли, а обстановка вполне располагала к тому, чтобы Риддл продолжил начатое.

Но беда пришла с другой стороны.

— Мистер Риддл, мисс Суон. Отбой был пятнадцать минут назад, — холодно сказал Стаффорд, подняв палочку с горящим на кончике люмосом.