Путешествуя по мирам (джен)

…So good, so good, I got you!

(James Brown «I Feel Good»)

Let me out, let me out, let me out / Hell when you're around

(Damien Rice «Rootless Tree»)

Семейство Снейпов в полном составе обедало в увитой плющом беседке. День был солнечный, дул лёгкий мягкий ветерок. Ароматы еды плавали в воздухе, усиливая аппетит.

— А можно нам на день рожденья велосипеды? — спросила Фиона. Через месяц им должно было исполниться десять.

— Велосипеды? Велосипед? — краска спала с лица матери, улыбка сменилась выражением ужаса. — Никогда! Никаких велосипедов у нас никогда не будет!

— Но почему? Вон у Ника велик есть, и у…

— Никаких велосипедов у нас не будет! — закричала Елена. — Никогда! Никаких велосипедов! — орала она всё сильнее. — Никогда!

Северус до того оторопел, что вмешался не сразу. Он не ожидал, что упоминание о безобидном магловском средстве передвижения вызовет такую бурю. Фиона и Джулиан испугались. В семье вообще не принято было шуметь и ругаться. Единственное, что допускалось — это немного повысить голос. Малыши Кейт и Лео одинаково открыли рты, готовясь заплакать. Лица их сморщились, уголки ртов опустились — ещё немного, и раздастся согласный рёв. Северус наконец принялся действовать. Рядом с младшими детьми заплясали в воздухе две их любимые игрушки, и малыши переключились на них. Жена замолчала: муж невербально стукнул её заклинанием безмолвия.

— Сидите здесь! — приказал Северус Фионе и Джулиану. — Тихо, тихо, успокойся, — мягко приговаривал он жене, поднявшись и увлекая за собой. — Обсудим в кабинете, в кабинете поговорим.

На самом-то дело внезапная истерика взбесила его, и он собирался высказать жене наедине, что думает по поводу воплей при детях! Однако за ту минуту, пока шли, Северус ощутил, что Елена не просто обнимает его, а истерически цепляется, и её начало трясти. До кабинета они не добрались, сели в гостиной. Вернее, жена отпустила мужа и рухнула на диван.

— Северус, прошу тебя, пожалуйста, никаких велосипедов, — она вдруг зарыдала. — Северус, милый, родной, пожалуйста, не надо этого! Не надо!

Её била дрожь, зуб на зуб не попадал. Северусу стало не по себе, но он этого не показал. Обнял супругу и попытался успокоить, ласково повторяя:

— Не надо, и не будет, и чёрт с ним.

— Северус, пусть они на лошади с дедом ездят, пусть ролики, но не велосипеды, — всхлипывала сквозь содрогания Елена. — Пусть машины, самолёт, всё что угодно. Но не велосипеды!

— Тихо, тихо, упокойся. Мы же решили, — говорил он в ухо супруге, прижимая её к себе. — Мы решили… Тише, тише… — наконец Елена перестала всхлипывать, но судорога всё ещё пробирала её. Глаза и нос красные, и вид встрёпанный. — Я пойду к ребятам, а ты умойся пока.

Северус вернулся к детям. Старшие, притихнув, внимательно смотрели на отца, ловя малейшие мимические движения. Лео и Кейт пытались схватить наколдованные игрушки, которые то давались в руки, то отлетали.

— Фиона, Джулиан! Никогда не заговаривайте с мамой о велосипедах, прошу вас.

— Но почему? — дочка не могла успокоиться. Фиону в семье прозвали «разбойницей», потому что самые дерзкие и небезопасные идеи, как правило, предлагала она.

— Потому что на глазах мамы на велосипеде погиб близкий человек.

— Погиб? — спросил Джулиан, расширив глаза. — Прямо насмерть?

— Да. Упал. И поверьте мне, смотреть на это было страшно. Мама боится за вас.

— А что с ним случилось? Как это произошло? Как вообще можно упасть насмерть? — сыпала, как горох, дочь. Угомонить Фиону было сложно, но имелся жестокий рецепт:

— Он разбился. Лицом проехался по асфальту, содрав кожу до кости. Об камень проломил голову, и осколок черепа воткнулся ему в мозг. Его глаз угодил на торчащий железный штырь и лопнул. Так и похоронили изуродованного мальчика, и лежит он во влажной могиле, а тело его съели черви, — всё это проговорил так, чтобы дети напугались. Что-что, а уж страху нагнать Северус мог на кого угодно.

Джулиан и Фиона в ужасе смотрели на отца, одинаково прикрыв рты руками.

— Есть ещё вопросы, или на этом поставим точку?

— Ты злой, злой, — сквозь слёзы сказала дочь. — Злой!

— Да, злой. И стану ещё злее, если ты не замолчишь.

С этого дня всё пошло наперекосяк.

Елена стала видеть жуткие сны, которых утром не помнила. Просыпалась она всякий раз от боли: силясь удержать крик или плач, так сжимала зубы, что сводило мышцы. Дошло до того, что она боялась спать. Даже лекарства, которые готовил Северус, ей не помогали. Скрепя сердце, он — мастер-то зелий! — смотался в лавку близнецов Уизли и купил там бальзам «волшебная греза», который, согласно рекламе, гарантировал «только самые приятные видения, яркие, будто в реальности». Хозяину, который весело начал: «Даже сам профессор Снейп приобретает у нас …» Северус резко бросил: «Заткнитесь, Уизли!», и не извинился... Но и это средство ничего не изменило. Действительно, после него жена быстро уснула, на губах её появилась улыбка. Северус наблюдал за супругой и решил было, что пора и ему укладываться. Но улыбка радости вдруг переросла в гримасу боли, и всё тело Елены напряглось в беззвучном страдании… Ничего не помогало. Северус не знал, что и делать…

— Северус, ты должен мне помочь, — повторяла жена. — Примени легилименцию, ты же лучший. Найди то воспоминание, которое я не вижу, и уничтожь его.

Но он-то знал, что во всём виноват опасный участок её мозга. Тот самый, что даёт магическую силу и одновременно является самой нижней частью сознания; пласт, под которым кроется абсолютная чернота. Огненный лабиринт в её мозге связывает разум, служит ему каркасом, а вот за ним кроется нечто ужасное. Северус так и не решался на изучение этой «тёмной зоны». Он предполагал, что проникнуть в этот участок можно, только взломав его. А это приблизительно то же, чем занимался Волдеморт, и результат непредсказуем. Через полтора года совместной жизни маг понял, что супруга ему стала дорога не только как живая исследовательская проблема и как удивительный магический субъект. Однажды он признался себе, что уже не представляет, каково быть без неё. А ещё Северус настолько привык к жене, что не мыслил жизни в одиночестве. И, конечно, она так и оставалась для него нерешённой научной задачей. Так он думал через два года семейной жизни. Но теперь, спустя десять лет, семья стала для Снейпа основой и опорой. Он скорее согласился бы умереть, чем потерять всё это. И он не был уверен, что вообще сможет жить без жены и детей... Те тоже унаследовали огненный рисунок в мозгу, но у них лабиринт не был основой сознания, а скорее дополнял его. Это Северус обсудил с тестем Джулианом, когда близнецам исполнилось два. Насчёт детей был спокоен… Но вот жена…

Прошло три кошмарных недели. Ночи стали страшны. Жуткие сны не оставляли Елену, а бывало, она вдруг начинала исчезать, как будто уходила через карту. Северус будил её, и тогда она возвращалась. Саму Елену всё это пугало до дрожи. Она перестала спать ночами, пытаясь наверстать упущенное днём. Но это не было выходом: стоило ей задремать, и кошмары возвращались. Что ещё хуже, у неё начались галлюцинации: ей стали мерещиться змеи. Дошло до того, что любая затемнённая часть комнаты стала пугать Елену.

— Помоги мне, Северус! — твердила жена. — Примени легилименцию! Ты же лучший в Британии!

— Это опасно, — твердил он в ответ.

Действительно, он не мог отважиться на сеанс: слишком велик был риск. Елене он не объяснял причин отказа. Жена толком не спала, и выдерживала только благодаря зельям, которые готовил муж. Оба понимали, что так больше не может продолжаться, но Северус никак не мог набраться смелости действовать. Супруги стали ссориться, и дошло даже до скандалов. В доме воцарился ад; хуже быть уже не могло. В больницу Северус обращаться не хотел, поскольку никто, кроме него, не знал структуры сознания жены. А главное, нельзя выдавать семейные тайны. Да и Елена кричала, что ни о каких целителях не может и речь идти!..

За завтраком они снова повздорили. Точнее, Елена попыталась разругаться с мужем. Хорошо хоть, дети этому свидетелями не были. Началось с того, что жена в который раз начала:

— Северус, помоги мне! Меня постоянно куда-то тянет. Это не только во сне теперь, но и наяву! Мне страшно! Почему ты не хочешь мне помочь?

— Потому что Волдеморт уничтожил часть твоего… Твоих воспоминаний, — начал и тотчас исправился он. — Если и я вмешаюсь, может стать ещё хуже!

— Хуже уже не будет! Если б я истекала тут кровью, ты тоже побоялся бы? — раздражённо говорила жена.

— Это не одно и то же!

— Какая разница? Ты просто эгоист, ты только в своих интересах действуешь!

— Неправда! Всё, что делаю, я делаю на пользу нам всем!

— Ты отлично видишь, что со мной происходит, а палец о палец не можешь ударить! Эгоист! Или ты специально меня мучаешь?

— Мучаю? — несправедливость обвинения его рассердила.

— Да! Ты мне не хочешь помочь! Этим и мучаешь!

— Это непосильный груз! Это жуткий риск, ты не понимаешь!

— Трус! Ты просто трус!

Северус ничего не ответил, только зубы сжал, а Елена продолжала:

— Ты просто меня не любишь, вот и всё. Если б любил, не малодушничал! Ты только о себе думаешь!

Он снова ничего не ответил, хотя был на грани взрыва. Умом-то понимал, что не столько жена говорит сейчас, сколько её усталость и отчаяние, но собственные его чувства страдали от её слов.

— Ну что ты молчишь? Ты можешь хоть слово сказать?

— Нет. Иначе мы опять поссоримся, — сдерживаясь, ответил он.

— С тебя всё как с гуся вода! — бросила жена, резко поднялась, швырнула об пол чашку с недопитым кофе и ушла в свою комнату. Северус остался за столом, глубоко и шумно дыша сквозь зубы. Посмотрел на часы: четверть восьмого. Скоро проснутся дети. Незаметно появилась чета домовиков, Полли начала готовить еду, а её супруг Динки — убирать осколки, а затем мыть посуду. При том Полли бормотала как бы про себя, но так, чтобы и хозяин слышал:

— Да что ж это творится? Жили, жили, а тут и беду нажили… А хозяюшку-то жалко, ах, как мучается, бедняжка. И Леди воет…

Точно, собака добавляла нервозности: время от времени она вдруг вскидывала голову и начинала издавать такие звуки, какие напугали б и оборотня. Из-за этого соседи-маглы уже неоднократно возмущались, а взвинченный отец семейства случайно заколдовал их газон. Сам он это и выправил, но злился, что не сдержался.

— Ч-ч-чёрт! — ругнулся Северус. — Думаешь, Полли, от твоей воркотни хоть кому-то легче?

— Да ведь, хозяин, дома у нас — ну прям как сглазил кто! — вступил и Динки. — Ещё месяц назад как всё хорошо было. А теперь?

— А-а, разгова…

Тут вдруг сверху, из комнаты жены, раздался крик. Северус кинулся туда с волшебной палочкой наготове. Распахнул дверь, и увидел, что бледная, как полотно, жена стоит спиной к окну, судорожно вцепившись в тюль.

— Северус, там… Посвети, пожалуйста.

Вместо ответа он подошёл, взял жену за руку, потянул за собой, и они вместе легли на пол. Елена зажмурилась, чтобы только не смотреть в полумрак под диваном.

— Взгляни, — и маг посветил волшебной палочкой. — Там никого нет.

Жена подчинилась.

— Мне показалось… там змея… Огромная… — Елена вдруг горько зарыдала. Так плачут даже не от боли, а от долгого нарастающего мучения. — Я схожу с ума…

Северус обнял супругу и стал успокаивать. Перенёс на диван, укрыл — её опять начал бить озноб — и присел рядом.

— Северус, прости, пожалуйста, что я на тебя наорала, — сказала Елена, прижимая его ладонь к своей щеке. — На тебе весь дом держится.

— Я знаю, что ты не всерьёз говорила.

— Я понимаю, тебе трудно…— она помолчала, а затем несмело предложила: — Может быть, стоит пригласить няню? Пока всё так или иначе не кончится…

Уже само упоминание о няне встревожило Северуса ещё сильнее: Елена отлично знала его отношение к этому. Северус считал, что услугами нянь пользуются только те родители, которые не любят своих детей. Няня, говорил он, это только на крайний случай — если нет родителей либо они оба больны.

— И как мне расценивать твои слова? — он постарался скрыть свои чувства и дать понять жене, что всё обстоит не так уж катастрофично, как кажется ей. — Хочешь сказать, я не справляюсь?

— Нет, нет, что ты! Просто на тебя столько свалилось… Все эти заботы…

— Ещё лучше, — ворчливо сказал он. — Когда эти заботы на твоих плечах, это нормально, а если на моих, мы должны позвать чужого человека на помощь?

— Но у тебя работа, а Хогвартс…

— И? — прервал он. — Что же, директор школы не умеет управляться с собственной семьёй?

Она улыбнулась — чего Северус и добивался. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Неотвратимость того, чего боялся, и что не желал делать, всё сильнее охватывала Северуса. Тогда и созрело решение. Он посидел с Еленой ещё немного, а затем отправился к детям: слышно было, младшие уже проснулись. Что бы ни происходило, на детях это не должно сказываться. Он всеми силами пытается вести себя спокойно, но всё же нервозность передаётся ребятне. Особенно страдают малыши. Старшие видят, что с мамой случилась беда, а младшие этого ещё не могут понять, то и дело рвутся к ней, а та даже не может толком их приласкать. И этот змеиный кошмар, кажется, начал привязываться к Фионе и Джулиану, не говоря уж о нём самом…

Тогда-то Северус и решился. Произошло это девятого сентября, на двадцать четвёртый день после того рокового обеда. Но отвагу маг обрёл только к полудню. Малыши были поручены домовикам, а старшим строго-настрого наказано: не беспокоить родителей! Северус с Еленой прошли в его кабинет, Северус удобно устроил жену в гостевом кресле, а сам уселся за стол. Взял палочку, направил на жену и произнёс: «Легилименс!»

Волшебник осторожно двинулся в сознание жены, постепенно добираясь до опасного участка. Лабиринт Амбера, Огненный Порядок в разуме Елены засверкал, словно приглашая Снейпа… Удивительно, но в этом воспоминании чародей не стоял рядом с Еленой, как обычно бывает при легилименции, а был один. Он рассматривал рисунок, вспоминал наставления тестя, касающиеся Огнённого Пути, и собственный опыт. Если уж шагнул на Огненный Путь, обратного хода нет. Или пройти до конца, или вообще не ступать. Слабых Путь уничтожает… Изучив его, Северус шагнул в лабиринт и двинулся вперёд. Боль, словно молния, пронзила тело, но маг продолжал идти. Огненный Путь вспыхнул сильнее и потянул чародея. Теперь, если б Северус и захотел, не смог бы вырваться из сознания Елены. Подавив вспышку паники, пошёл дальше. Наконец оказался в центре Пути и стал проваливаться вниз, в вязкую тьму…

* * *

…и выпал в магловский мир…

Сидя на велосипеде, ожидал, когда загорится зелёный свет. Согнутая левая нога — на педали, правая — на асфальте; руки в перчатках сжимают руль. Из-за жёлтых вело-очков пасмурный день кажется светлее. Холодно, потому Северус натянул красную куртку, а под шлем надел бандану. Яркая одежда нужна, чтобы водители автомобилей видели его издалека. Зелёный зажёгся. Северус переехал дорогу и, набирая скорость, покатил по велополосе. Переключившись на излюбленную передачу, он разогнался до тридцати километров. Дорога шла под уклон, машин почти не было, и Северус ехал всё быстрее и быстрее. Вдруг его обогнал синий джип, из открытых окон которого торчали молодые лица. Рты их разевались в пьяном крике. Автомобиль притормозил и дёрнулся в сторону велосипедиста. Северус попытался запрыгнуть на тротуар — высоко, бордюр! — а машина почему-то оказалась прямо перед ним, и волшебник подумал, что новенькому переднему колесу, которое только неделю назад купил и поставил, точно пришёл конец. Серебристая решётка над номером джипа почему-то нависла над магом, и один глаз видел небо сквозь стекло очков, а второй — без, так что облака были и серые, и серо-жёлтые одновременно… И вдруг — мрак, и вспышка синего цвета…

Северус очнулся и, не открывая глаз, понял, что лежит на кровати, и что укрыт одеялом. Трудно сказать, как именно пришёл к такому умозаключению: тела своего маг не чувствовал. Он попробовал пошевелиться, но, скорее всего, не сумел. Даже пальцы не двигались. Насколько цело его тело? Языком стал ощупывать зубы — вроде все на месте. Так он лежал и мог только слушать. Гудение и тихий, на грани слышимости, бесконечный звук: «с-с-с-с-с»… Шаги за дверью, мужской и женский голос… Откуда он знает, что они за дверью? Тут есть дверь? Да: если б люди ходили и говорили здесь, он отчётливо слышал бы их. Тихий скрип, шаги — уже тут, близко: кто-то вошёл сюда. «Сюда»… Куда «сюда»?.. Северус ощутил рядом с собой чужое глубокое дыхание с неравными промежутками между вдохами. Напрягся и открыл глаза. Над ним — белёный потолок с голубым абажуром в виде колокольчика. Чародей с трудом огляделся: стены до половины выкрашены салатовым, выше — побелка. Мозг обрабатывал скудную информацию. Северуса вдруг осенило: магловская больница, вот что это такое!

— Почему я здесь? — спросил он в пустоту.

— Что? Что ты говоришь? Повтори, повтори! — возбуждено воскликнул женский голос рядом. — Врача! — и над ним склонилось лицо. Незнакомая женщина лет пятидесяти, усталая и измученная.

— Почему я здесь? — повторил он и понял, что получилось невнятно. Северус вдохнул, выдохнул и проговорил настолько раздельно, насколько смог: — Почему я не в больнице святого Мунго?

— Ты слышишь меня? Слышишь? — женщина одновременно и смеялась, и плакала. Северус вдруг почувствовал, как она сжимает его руку. На вопрос она и не подумала ответить! — Если ты меня слышишь, покажи глазами.

Он несколько раз мигнул. Теперь над ним склонился и мужчина в белом халате. Северус внезапно понял, что его тело ощупывают, но чувства были очень неясны, и он не мог бы сказать, прикасаются ли к кисти или плечу. Почему-то был уверен: нужно повернуть голову влево. Так он с трудом и сделал. Одна его рука лежала на одеяле, и в вены были воткнуты иглы с трубочками. Увидев руку, поразился: она была такой худой и безволосой, как будто он вновь стал подростком. Значит, он здесь уже давно, раз успел за время болезни так истощать. Рядом с кроватью — стул и столик, на столике книжка с оранжевой обложкой и бутылка воды.

— Доктор, доктор, теперь всё будет хорошо? — плакала от радости женщина. — Всё будет хорошо?

Нужно поговорить с этими людьми, понял Снейп. Язык словно деревянный, губы застыли.

— Она пытается говорить!

— Почему я здесь? — он думал, что говорит громко, однако его переспросили.

— Повтори, повтори.

Северус начал злиться: сколько раз можно повторять? Издеваются они, что ли?

— Почему я не у Мунго?

— Ты в больнице. Теперь всё будет хорошо, — рыдала от радости женщина. Опять она пропускала его слова мимо ушей! — Теперь всё будет хорошо.

— Сколько я тут лежу?

— Три месяца. Три месяца ты в коме, целых три месяца.

Северусу стало страшно.

— Три месяца? — и никто его не хватился? Что вообще происходит? Наверное, Волдеморт победил, миссия Поттера провалилась…

— Да, да, Елена, — торопилась женщина.

— Я не Елена, — выговорил он. Он здесь один, и никакой Елены не знает. — Я не Елена. Что со мной?

— Доченька, что ты? Доктор, она бредит?

— Если ты не Елена, то кто же ты? — это мужской голос откуда-то сзади.

— Я — Северус, — сказал он истинную правду.

— Доктор, что это она говорит? — испуганный голос женщины. — Она бредит?

Потолок начал медленно вращаться над головой, и Северус зажмурился. Это не помогло: теперь начала кружиться кровать, а осью вращения стал его пупок. А потом волшебник провалился в беспамятство.

Возвращение было таким же ужасным: снова он на кровати, снова больница. Его пробуждение было замечено.

— Ты снова очнулась. Ты меня слышишь, Елена?

— Я не Елена, я Северус, — проговорил он.

Неопределённое время был в сознании и чувствовал, что производятся какие-то манипуляции с его телом. Он ясно сознавал себя, хотя и не представлял, как сюда попал. Волдеморт натравил на него свою змею, она вцепилась в шею… Или было иначе? Тёмный Лорд поразил его заклятьем, и… Что было: змея или заклятье? Он не помнил… И есть ли смысл гадать, какое из воспоминаний истинно? В любом случае всё сводится к одному: он в магловской больнице, и маглы что-то делают с его телом. Почему не в больнице Святого Мунго? Почему у маглов? Дело в крови, наверное. Он потерял много крови, и маглы переливают чужую кровь в его тело. Вот зачем эти трубки с иглами…

Вдруг его резанула иная мысль: маглы знают, что он волшебник! Нед Мальсибер в своё время рассказал, почему ненавидит маглов и почему готов убивать их: маглы похитили его отца, и стали изучать его своими изуверскими способами — проводами, иглами, зельями; они хотели узнать, как получается у него колдовать. Ради этого маглы готовы были его на куски разрезать! Отец Неда тогда был юн, его держали в комнате без окон, причиняли боль. Над ним ставили эксперименты: не давали пить, есть, спать. И всё с одной целью: отыскать корни его силы и забрать себе, а не получится — так заставить молодого волшебника выполнять магловские приказы. Чародей смог освободиться лишь через три месяца, потому-то Мальсибер-старший привил ненависть к маглам своему сыну… Мальсибер-младший, однокашник Северуса, готов был всё это рассказывать каждому, кто желал выслушать трагическую историю. Впрочем, большинство даже среди Пожирателей не верили ему, и Северус с Люциусом не были исключением. Мальсибера все они считали парнем со странностями; Люциус как-то сказал Северусу, что отец Мальсибера всегда был тронутым, и маглы тут ни при чём. Может быть, у этого сварливого старикана и было какое-то столкновение с маглами, но вот вся история о плене — лишь попытка объяснить некоторые особенности поведения, которое было присуще Мальсиберу-старшему с детства. А может быть, это сын сочинил: не очень-то приятно слышать, что папаша слегка «того»… Тогда Северус полностью разделял сомнения в истории Неда, хотя вслух признался в этом только Люциусу Малфою. Но сейчас всё представилось ему в ином свете… Вдруг и его, Северуса, похитили для той же цели? Маг припомнил ещё кое-что: небылицы о том, что будто бы простецы могут утащить людей, находящихся при смерти, чтобы своими способами продлить им жизнь и разгадать тайну магической силы… Он этим байкам не верил, полагая, что маглам просто не под силу справиться с волшебником. Но теперь и сам он, судя по всему, оказался в плену. А может быть, это дело рук Волдеморта? Волдеморт заколдовал его, и отправил сюда, чтобы маглы ставили над ним эксперименты. Они уже начали: он не может двигаться, в его тело закачивают по трубочкам зелья… Мало того: враги ещё и с ума его свести хотят, называя женским именем!

— Как я сюда попал?

— Повтори, ради бога, повтори! — тот же возбуждённый женский голос.

— Как я сюда попал?

— Тебя сбила машина. У тебя травмы.

— Машина?

— Да. Если б не шлем, ты бы погибла.

Точно: маглы хотят свести его с ума. Значит, россказни о магловских экспериментах — истина... А ещё правда, что маглы всё это делают тайно, что они уничтожают все следы своих деяний, и что похищенного ими волшебника очень трудно выручить... Как же быть?

— Не молчи, прошу, говори, говори, — умолял женский голос.

— Оставьте меня в покое, — попросил он. — Мне нужно подумать. Не разговаривайте со мной.

— Только не молчи, пожалуйста. Не молчи, говори, — болезненным нескончаемым потоком лились слова.

Они не отпустят его, понял Северус. Сумели обездвижить, а к кровати он явно не привязан. Где волшебная палочка, понятия не имеет… Паника стала захлёстывать мага, но он сумел загнать её в клетку. Стоп! Если палочка где-то рядом, можно призвать её при помощи « Акцио». Этому научил Волдеморт, и у Северуса великолепно получалось. Нужно очистить сознание от всех этих «почему?», «зачем?», «как?» и получить палочку!

— Елена, не молчи. Говори что-нибудь, говори!

— Тише. Не надо шума, — проговорил он. Конечно, бестолковая просьба. Но можно им подыграть, и Северус продолжил: — Да, я помню, машина…

— Они были пьяные, их задержали.

— Да, да. Я хочу спать, — а сам пытался сосредоточиться, чтобы заклинание подействовало. Чародей концентрировался на мысли о волшебной палочке, силясь вызвать в сознании яркий образ, такой, который покажется максимально реальным. Только тогда и возможно получить оружие, а заклинание обязательно должно быть вербальным. В разуме Северуса не осталось ничего, кроме висящей на голубом фоне чёрной палочки. Кажется, необходимая точка сосредоточения достигнута.

— Акцио! Акцио!

— Что, что? Что ты хочешь? — опять его отвлекает ненавистная дама. Наложить бы на неё заклятье онемения! — Что тебя дать? Ты пить хочешь?

— Акцио!

Бесполезно! Наверное, оружие где-то далеко. Или же они приковали палочку. Усилие оказалось чрезмерным: снова мага начало вертеть на кровати, и снова он провалился в черноту…

Потекли однообразные дни и ночи. Сны и реальность были одинаково страшны. Во сне голова Северуса погружалась в мертвенно-синий шар, где пряталось что-то злобное, оно кидалось на мага, а он, крича, отдирал от себя это холодное склизкое нечто. Чаще всего оно бросалось в лицо или на шею. Как только ощущал укусы, Северус просыпался, задыхаясь и хрипя, и обнаруживал, что его исхудалые ослабевшие руки касаются горла или груди. Лежал он всегда на спине. Но пробуждение казалось спасительным лишь первые несколько минут, когда он с облегчением думал, что опять видел кошмар. А потом наваливалась бессильная ярость. Так, наверное, чувствуют себя калеки: только что было тело, а теперь его нет, и ходить нельзя, и нельзя пошевелиться! Северус сообразил: маглы не знают, что он может двигать руками, и не собирался выдавать себя. Голову он, впрочем, поворачивал. А ещё приходилось поддерживать разговоры с врагами для того хотя бы, чтоб те давали несколько минут тишины во время бодрствования. Но как только он начинал сосредотачиваться, ему обязательно мешали глупой болтовнёй. Иногда маглы щипали или били по лицу. В такие моменты он готов был убить их! Злость, однако, придавала сил и поддерживала решимость.

Однажды маглы ненадолго оставили его одного, он повернул голову к окну и стал вслушиваться в вороний грай. Волшебнику казалось, он различает птиц по голосам… А потом вдруг, сопровождаемый карканьем, Северус стал падать в тёмный колодец, и зажмурился… Удара не было. Чародей открыл глаза и обнаружил, что сидит за письменным столом в кресле. Вокруг — тусклый желтоватый свет, и ничего кроме Северуса, стола и кресла. Весь мир — жёлтая пустота. Жёлтая безжизненная вечность, густой туман. Маг тщетно всматривался в него, отыскивая очертания хоть каких-нибудь предметов... Вспышка алого пламени, из центра неё летит ворон с алыми глазами. Ворон спикировал на плечо и ударил в висок стальным клювом.

— Вспомни или умри! — крикнула птица и перескочила на голову. — Вспомни или умри! — ворон сильно долбанул в темя (1).

Снова тьма… Внезапно на грани слышимости родился ритмический звук. Северус уже когда-то слышал его. Нужно вспомнить, что это за ритм. Маг начал вслушиваться, но звук ускользал. Только поймает его, что-то начнёт проясняться — и снова обрыв. Словно кто-то издевался над ним. Так он тщетно гнался за звуком, но тот удалялся, таял и вот пропал совсем. Разгадка была так близка! Кажется, Северус заплакал с отчаяния… А может быть, снова уснул… Очнулся от того, что его ударили по лицу.

— Не уходи, будь здесь! — воскликнул мужской голос, и затем новая пощёчина.

— Не трогайте меня. Оставьте в покое, прошу вас, — проговорил маг.

Никогда маглы сами не освободят его; он — их пленник, как отец Неда Мальсибера. На помощь никто не придёт, раз Волдеморт отправил его сюда. Он должен выбраться сам. Заныл висок. Северус заново ощутил острую боль. Это ворон ударил клювом! Для этого нужно что-то… Вспомнить ритм! Ритм — ключ. А ворона послал друг. Осознав это, маг воспрянул духом: кто-то помогает ему. Но подумать опять не дали: маглы то и дело заговаривали с ним, мешая сосредоточиться. Дело, впрочем, не только в их бестолковых словах… От рук тянутся иглы с трубочками. По ним в его тело закачивается какое-то зелье. А чтобы удобнее было втыкать трубочки, с рук удалили волосы. Видимо, то снадобье, которое в него вкачивают, как-то влияет на сознание. Поэтому мысли и путаются…

…Ночь… Тишь, нарушаемая редкими шорохами… Северус лежит и слушает спящую больницу. За окном проехал автомобиль, на миг осветив палату фарами, и остановился где-то рядом. Потекла еле слышная музыка. Северус, волнуясь, стал вслушиваться. Главное — не спугнуть музыку. Вот он, наконец, этот ритм, тот самый, который нужно узнать. Ключ… Ещё немного… Вот оно, мужской голос обращается по-немецки, женский отвечает по-английски:

Ich warte hier

Don't die before I do

Ich warte hier, stirb nicht vor mir (2)

Эта песня… Вспышка понимания пронзила его: он заблудился в чужом воспоминании! Он — в сознании своей жены Елены, пытается уничтожить опасный участок разума… Вспомнив это, испытал огромное облегчение. Но не все кусочки головоломки сложились. Что-то он упускал из виду… Нужно слушать музыку, она даст ещё одну подсказку… «Mein Herz schl?gt nicht mehr» (3) — признался тот же мужской голос, который просил не умирать… Северуса осенило: автомобиль и дорога, узор… Автомобиль взрывается и превращается в лабиринт! Автомобиль и лабиринт — это одно и то же! Нужно пройти лабиринт вновь, и тогда Северус вернётся в своё сознание! Но мешают трубки в его теле.

Не меньше получаса, как ему казалось, чародей тянул правую руку к левой, и нескончаемо долгое время выдёргивал все эти проклятые иголки с трубками из вен. Наконец избавился от всех. Через некоторое время мир закачался у него перед глазами, голова закружилась до тошноты. Тогда он закрыл глаза и двинулся по тёмным покоям разума. Шёл по коридорам, открывал двери и тщетно пытался найти за ними вожделенный лабиринт. Только чернота и мрак, одно другого убийственнее… Всё впустую! В изнеможении бросился ничком в одной из комнат и от отчаяния забил кулаками по полу. Вдруг, приглядевшись, увидел, что пол под ним стеклянный, и внизу светлее, чем в комнате. Северус заколотил по стеклу ещё сильнее, но разбить не мог. Вскочил и помчался по комнатам, натыкаясь на предметы. Сколько он так бродил, трудно сказать. В ярости крушил какие-то предметы и кричал… Затем вернулся в зал со стеклянным полом. Выход здесь, а он не может им воспользоваться! И волшебной палочки нет! Потом он, наверное, уснул — во всяком случае, новое состояние отличалось от того, в котором находился до этого…

* * *

…Во сне оказался в освещённом лампами подвале. Двигаться Северус не мог. Перед ним стоял сухощавый лысый мужчина в чёрной мантии, взгляд бешеных синих глаза причинял ледяную боль. Бледное костистое безбровое лицо, плоский нос с вертикальными ноздрями, алые губы — всё вместе злобная маска. Весь облик его внушает ужас, потому что при взгляде на этого человека становится ясно: он — разрушительная стихия вроде торнадо или шторма… Рендалл Флегг (4), и Алый Король (4), и Морган из Орриса (4) — это он, и Ли-бродяга (4) — это тоже он, и он же управляет Белыми Ходоками (4)… Человек что-то яростно говорил, но Северус не понимал ни слова. Острая боль пронизывала грудь из-за самого присутствия этого создания. Чудовищный человек вдруг схватил и тряхнул так, что Северус прикусил язык. Устрашающе дикое лицо оказалось совсем близко, и Северус понял, что враг прямо сейчас узнает его тайну, вырвет с корнем, и тогда… И тогда — конец! Маг с отчаянием загнанного зверя вцепился ожившему кошмару в горло... Грохот, рывок… Северус ощутил, что стоит в том же подвале, опираясь о стену спиной. Футах в девяти перед ним — женское тело на боку, одна рука нелепо вывернута ладонью вверх, ноги подогнуты. Лица он, к счастью, не видит: труп лежит в три четверти спиной. Он не должен смотреть на тело, это его не касается, нужно заставить себя отвести взгляд, нельзя смотреть! С трудом — перед глазами поплыли цветные пятна — сфокусировал взгляд и наткнулся на напряжённое лицо магла в чёрном костюме. Лицо и руки его словно бы светились, и Северус не мог оторвать взгляд. В этот момент в мире существовали только они двое. Незнакомец держал в опущенной руке пистолет. Между глазами волшебника и магла протянулся, как солнечный луч, мост. Губы мужчины сложились в беззвучную просьбу. «Помоги мне», прочёл Северус и осторожно кивнул. В его разуме всплыло незнакомое имя — «Вивиана». Тогда магл в пять резких движений поднёс пистолет к виску и выстрелил.

Жуткий враг, судя по движениям губ, закричал, и тут же тело Снейпа снова прошила боль…

* * *

…Он очнулся. Всё так же лежал на полу в темноте. Боли не было, но зато он понял вдруг, что его поза в точности повторяет позу убитой в подвале женщины. Северус вскочил. Снизу сквозь пол шёл слабый свет, и маг вдруг увидел около стены кусок железной трубы. Бросился к ней, радостно схватил и начал что есть силы долбить по полу. Стекло покрылось сетью трещин, и вот, наконец, оно разбито. Северус обил края дыры, чтобы не очень-то сильно порезаться, и спрыгнул вниз.

Ощущения были такие же, как при трансгрессии. Приземлился он на мокрый асфальт. Вожделенный Огненный Путь Амбера лежал перед ним.

Северус застыл: кусочки мозаики сложились в картину. Взрывающийся автомобиль, огненный путь, магловская больница, убитая женщина — вот чёрный гибельный участок! Но знает об этом только он, Елена ничего не подозревает! Опасность не миновала, нужно спешить!

Не раздумывая, Северус вошел в лабиринт. Страшное сопротивление. Призрачные голоса звали его, приказывая вернуться, кричали что-то... Главное — не останавливаться, не обращать на них внимание. Он оглянулся через плечо: около входа в лабиринт стояла женщина пятидесяти лет, та самая, что мучила его разговорами, доктор и ещё несколько маглов. Они кричали всё громче, из-за чего идти стало куда труднее. Северус ощущал их вопли, будто тянущие назад живые верёвки. Они присасывались к телу, дёргали назад… Маг остановился и стал отдирать их. Путы превратились в змей, которые стремились укусить его. Оружия никакого не было, так что оставалось одно — скручивать змеям головы. Всё же несколько гадин вонзили зубы, и сопротивление волшебника тотчас ослабело. Яд от укусов пополз по телу… Северус понял, что снова находится в плену иллюзий: здесь — лишь сознание, лишь разум! И воображаемый яд несуществующих змей не может остановить его! Усилием воли подавил желание вернуться и продолжал идти… Огненный Путь уже испытывал его, Северус уже побеждал, хватит силы и на этот раз…

Когда он прошёл Путь, голоса стали еле слышны. Теперь Северус ясно знал, кто он, что делает сейчас и ради чего. Он — в сознании своей жены, пытается при помощи легилименции убрать смертельный участок разума. Это опасно, потому что ум Елены утянул его за собой, и он едва не потерял себя. Он стоял в центре Огненного Пути, основы реальности, но двинуться дальше не мог. Он застрял здесь! Паника снова захлестнула его… Вдруг мёртвую тишину разорвал детский крик… За него Северус ухватился, как за соломинку…

— А-а-а-а! — кто-то кричал и за волосы тащил его из середины Пути…

…Северус резко дёрнулся…

* * *

…и упал со стула, на котором сидел...

Он грохнулся, но, кажется, вовсе не ушибся. Северус лежал на полу в собственном кабинете. В кресле напротив сидела Елена, глаза её закатились под лоб. Кричал Джулиан, в истерике тормоша мать. Вопль сына врезался в уши, как сирена. Фиона прижалась к стене, обеими руками зажимая себе рот, и смотрела безумными глазами.

— Всё нормально, — прохрипел Северус. Сын тотчас кинулся к нему и стал поднимать, но это, конечено, было ему не по силам. Зато сесть волшебник всё же смог.

— Всё, всё, — несколько минут сидел, опираясь спиной о стол. — Всё нормально… Палочку, палочку дайте, — выговорил он. Дочь словно очнулась, выполнила просьбу, но удержать палочку Северус не смог: пальцы не слушались. Всё же он, наверное, крепко приложился кистью, пусть боли пока и не ощущал. Джулиан уже протягивал отцу открытую склянку с эликсиром. Северус слабо улыбнулся, втянул запах: то, что нужно. В основе живая вода, универсальное средство от телесных повреждений. Глотнул, и сил сразу прибавилось. Дети с надеждой смотрели на него. Северус, цепляясь за стол, с трудом поднялся. Он еле держался на ногах, будто его только что перенёс «Круциатус». Заклинанием получил необходимое зелье, подошёл к жене и влил ей в рот несколько глотков. В изнеможении уселся на подлокотник её кресла и стал щупать пульс. Снадобье вливал несколько раз. Фиона с Джулианом не отводили от него глаз, на лицах читался единственный вопрос.

— Теперь всё будет хорошо, всё нормально, — успокаивающе заговорил он.

— У тебя кровь! — вдруг заполошно воскликнула Фиона. — На лице! Вот тут! — она показала на бровь. — Кровь!

— Не страшно. Ерунда.

— Кро-о-вь, разби-и-то, — дочь всхлипнула, сын тоже, оба разрыдались и бросились к отцу. Северус обнял их и сразу же забыл про рану.

— А мама, а мама, — плакали они. — Ма-а-ма, а что…

— Я ей сейчас помогу, сейчас. Вы пойдёте к себе, станете рисовать или почитаете. А я помогу. Всё нормально, всё хорошо.

На некоторое время они застыли, прижимаясь к отцу. Кое-как он успокоил детей и отправил их по комнатам. Елена всё не приходила в сознание. Она была в глубоком обмороке, хотя должна была бы уже прийти в себя. Чувства Северуса на время замёрзли, будто его кто-нибудь стукнул заклинанием «Гелусенсус ». Вдруг часы-напоминалка пробили:

— Через пять минут придёт профессор Макгонагалл.

Он посмотрел на циферблат: сеанс легилименции продлился семь часов! В дверь позвонили, и домовой эльф открыл дверь. Северус едва успел выйти и встретить гостью. Как только та увидела его, воскликнула:

— Что с вами, Северус?

— Что-то не так? — тупо спросил он.

— У вас кровь на руке, и вы рассекли бровь!

Он посмотрел на руку: там, откуда выдернул трубки, были ранки, кровь текла, а он и не заметил. Прикоснулся правой рукой к брови: влажно, на пальцах кровь. Тут он вспомнил, что и Фиона говорила про разбитое лицо. Но это не имело никакого значения!

— Минерва, мне нужна помощь! Идёмте!

Они вошли в его кабинет, где в кресле, откинув голову на спинку, всё так же сидела Елена, закатив глаза.

— Вы же владеете навыками легилименции, Минерва?

— Да, но не в такой степени, как вы.

— Всё равно. Я потом вам всё объясню. Жена потеряла сознание, и я не мог привести её в себя обычным способом. Ещё немного, и будет поздно. Я попробую её вернуть. Следите за мной. Если вдруг поймёте, что я не контролирую ситуацию, отзовите меня назад, — он протянул Макгонагалл небольшой пузырёк. — Откройте и поднесите к носу. Если это не поможет, примените волшебную палочку. Как угодно. Можете облить водой, можете ударить, можете крикнуть.

— Но как я узнаю, что пора вмешаться?

— Если я вдруг потеряю сознание.

— Но кровь… Может быть, вы…

— Плевать на кровь! Не до этого!

Он закрыл глаза и вновь двинулся в память жены.

Снова абсолютная тьма, а потом на него накинулись призрачные голоса. Они окружили его и попытались утащить за собой. Но, вооружённый опытом борьбы со змеями, Северус сумел прорваться сквозь вопли и оставил их позади, однако они так и остались на грани слышимости. Маг отключился от них и на ощупь побрёл в темноте. Начало светлеть, и он увидел перед собой серебристую дорогу, а через дорогу — Елену в одежде, поглощавшей весь свет. Различимы были только кисти рук и лицо. Елена заметила его и закричала, однако к дороге приблизиться побоялась. Тогда Северус двинулся к жене. Дорога оказалась вязкой рекой, которую он с трудом перешёл.

— Северус! — Елена кинулась к нему. — Мне страшно, Северус, я заблудилась, я не знаю, кто я и куда идти! Северус, выведи меня отсюда! Я боюсь этого места!

Снейп крепко взял её за руку и повёл за собой, объясняя:

— Пойдем, я вытащу тебя.

— Ты меня больше не бросишь здесь?

— Нет, нет. Я тебя не бросал, ты потерялась. Но теперь мы вместе отыщем выход.

—Ты меня тут не оставишь? — она вцепилась в его руку. — Не уходи без меня!

— Я всегда буду с тобой, не бойся. Я никогда тебя не покину. Никуда тебя не отпущу. Никогда. Никогда.

И они двинулись по уплотняющейся с каждым шагом черноте. Чародей уверенно тянул супругу за руку, и вот они увидели вдалеке свет факелов. Неопределенная тьма постепенно обретала очертания арочного коридора. Волшебнику казалось, идут они уже несколько часов. Наконец перед ними забрезжил бело-синий свет: то был огненный путь Амбера. Блики огня освещали высокие стены с клинчатыми арками, потолок терялся в высоте.

— Мы должны пройти его, Елена.

— Я не знаю… Что это? Оно опасно, зачем нам туда? Может быть, нужно вернуться? — неуверенно говорила она. — Там кто-то зовёт… Ты слышишь голоса? Они зовут меня.

— Они хотят убить тебя.

— Но почему?

— Не знаю! Может быть, это враги твоего отца, может быть, они хотят пролить кровь Амбера.

— Они не кажутся мне злыми. Те люди сзади нас.

— Говорю тебе, они пришли за твоей жизнью!

— Но… Они говорят, я должна бросить тебя…

— Если мы останемся, погибнем оба! — резко сказал Северус, глядя жене в лицо. — Неужели ты не понимаешь? Они сначала убьют нас, затем — наших детей! Их некому будет защитить! Я знаю, что говорю! — нетерпение снедало его: он всё сильнее ощущал неведомую угрозу, тянущую к ним когтистые лапы… Нечто смертельно опасное преследовало их, оно тянулось сюда, в этот коридор. Ощущалось оно, как ледяной сквозняк. — Быстрее! Идём же! — он дёрнул Елену за руку.

— Они говорят, ты приносишь мне вред, — неуверенно протянула та. — Ты…

— Это убийцы! Дементоры! Хотят высосать наши души! — он рванул жену, и та поплелась за ним.

Внезапно раздался жуткий грохот, словно где-то рядом, прямо за стеной, обрушилась скала. Пол вздрогнул.

— Быстрее, чёрт возьми! — маг ступил в Огненный путь и втянул за собой Елену. Они тотчас ощутили сопротивление Пути, огонь взметнулся выше их голов. Снова грохнуло, и Северус, обернувшись, увидел упавшую колонну. В лицо полетели острые льдинки, и Северус вновь начал смотреть вперёд. Пол снова задрожал. Супруги двигались вперёд между огненных линий, а вела обоих железная воля Северуса. Грохот за спиной нарастал. Зал вибрировал, словно началось землетрясение. Колонны не выдержали и начали с треском падать. Однако сопротивление Пути ослабло, и последнюю треть можно было пробежать. Зал рушился, и невозможно было смотреть на это. Губительная темень гналась за ними, а сквозь грохот прорывались крики. В центре Пути супруги остановились, и маг сказал:

— Перенеси нас домой.

Ничего не произошло. Они по-прежнему стояли в центре лабиринта. Елена чуть ли не висела на Северусе. Маг огляделся. Стены исчезли, их сменил мрак, и он подступал к границам лабиринта.

— Перенеси нас домой! — приказал маг Пути. Бесполезно! А чернота подобралась ближе.

Волшебник понял: делает что-то не то. Сейчас — последняя и решающая схватка, а потом — потом ничто, исчезновение. Мгла поглотит их, вберёт в себя и растворит. Они исчезнут. К ужасу Северуса, пол начал дрожать. С громким треском откололся кусок лабиринта. Чародей вдруг понял, что происходит: Елена тормозила обоих, но не сознавала этого. Та самая убийственная часть её, тёмный участок, желала, чтобы они остались тут навсегда, чтобы ничто поглотило их. А чтобы вернуться домой, нужно произнести заклинание. Снейп знал только одно слово из него: психопомп. И что делать дальше, маг понятия не имел. Он всмотрелся в лицо жены, но не смог поймать взгляда. Тогда наудачу сказал:

— Психопомп, Елена, психопомп.

И та откликнулась:

— Псю-хэн пем-пейс, пси-хо-помп, псю-хэн пем-пейс, пси-хо-помп. Ве-дёшь ты ду-шу, про-вод-ник, ве-дёшь ты ду-шу, про-вод-ник, — при том лицо её казалось мёртвым.

— Домой! — приказал Снейп пути. Он ощутил, как по телу его прошёл слабый электрический разряд. Но жена тянула назад. Тогда Снейп точно и сильно ударил её по голове, и та лишилась чувств. Он удержал супругу от падения. На этот раз ему не пришлось обращаться к Пути вслух. Маг почувствовал, что пол под ногами исчез. Они испытали такое же ощущение, как при трансгрессии…Они стояли на поляне, окружённой густыми зарослями не менее тридцати футов в высоту. От поляны расходились четыре прохода. Место это казалось магу странно знакомым, он уже видел его, и с ним была связана некая трагедия… Это же тот лабиринт, который проходили участники Турнира трёх волшебников!

С трудом они выдрались из цепких кустов и в изнеможении упали на траву…

* * *

… И оба очнулись в кабинете Снейпа, стоя и держась за руки. Волшебник до того вымотался, что не мог удержаться на ногах. Падая, пытался ухватиться за край стола, но рука впустую цапнула гладкую поверхность. Волшебную палочку уронил. Сознание окончательно прояснилось, когда над ним склонились обеспокоенные Елена и Макгонагалл. Минерва, деликатная дама, оказав посильную помощь, удалилась…

Этот жуткий день наконец окончился. Спать Северус и Елена отправились не раньше половины второго ночи. Жена сразу уснула, а к Северусу сон всё не шёл. Несмотря на то, что он чертовски измотался и измучился за день, ощущение счастья переполняло его. Волшебник лежал на спине, закрыв глаза. Жена обнимала его, он радостно вбирал тепло её тела. Он справился. Теперь ничто и никогда не сможет помешать. Он одержал победу, так будет и впредь. Северус чувствовал в себе не силу даже, а могущество. Ощущение это переполняло его счастьем. Теперь ничто не сможет повредить, он справится с любыми трудностями… Мир в его руках…

А потом вдруг молнией ударило понимание. Северус дёрнулся и выпучил глаза. Ему показалось, звёздное небо прямо сейчас обрушится на него… Через мгновение он с облегчением сообразил, что смотрит в потолок. Но явленное знание никуда не делось, хотел он того или нет. Где он… живёт — здесь или там?.. Кто он? Что реальность, а что — иллюзия? Чему верить? Он постиг разумом то, чего не мог объяснить себе более десяти лет, — бешеную тягу к Елене… Вот почему он так любит прикасаться к родным! Раньше он не был таким! Вот почему не может быть меньше двух детей, или меньше четверых, или даже шести! И обязательно двойняшки или близнецы, два брата, две сестры… Иначе не может быть…

Северус едва удержался, чтобы не вскочить… от волнения… или ужаса? Вместо этого осторожно, чтобы не разбудить жену, сел, сцепил до боли в замок кисти рук и прижал ко рту, удерживая крик… О, глупость! Да разве важно, почему он так стремился заполучить и удержать Елену?.. Глаза зажмурил. Сердце лупило, как бешеное. Казалось, оно долбит где-то в горле. Дышать стало тяжело. Мысли разбегались.

Сколько пребывал в этом неприятном состоянии, Северус не знал. А потом вдруг пришла спасительная мысль: что изменилось? Раньше он действовал инстинктивно… или даже рефлекторно — и абсолютно верно. Он был, как ослеплённый солёной водой утопающий, схватившийся за кусок доски. Или как замерзающий слепец, на ощупь пробирающийся к неизвестному источнику тепла… А теперь вдруг прозрел: в руках его — не доска, а лодка, и это он ею правит; тепло — это свет, и Северус ясно видит, откуда свет исходит… Главное: он знает, Елена — нет; этого достаточно… А как же принц Джулиан? Он куда сильнее дочери, и он опасен... С другой стороны, принц ближе Северусу, чем Елене; они похожи. С принцем Джулианом необходима осторожность… Елена будет пытаться сбежать, и необходимо пресекать любое похожее стремление. Он должен быть начеку… Просто не нужно ничего выпускать из-под контроля… Управлять всеми частями сознания, только и всего… Волшебник успокоился, и навалилась на него жуткая слабость. Он провалился в сон. Северус проспал необычно долго, до двух дня.

Проснувшись, ощутил себя не просто больным, а отравленным.

Обвёл глазами комнату: потолок в виде неба, сейчас голубого с пухлыми облаками, мягкого жёлтого цвета обои с нарисованными здесь и там картинками на лесные темы, шкаф и трюмо в тон. Лёгкий запах леса. Всё такое привычное и родное… Но стены вдруг задрожали и стали таять, извне их давила гудящая резко пахнущая темнота. Северус зажмурился, вцепившись в бельё. Так стало ещё хуже: он ощущал, как сгущающаяся мгла охватывает всё сильнее и сильнее. Северус открыл глаза и вздохнул с облегчением: нет никакой черноты, солнце играет на стенах. Поднялся, накинул халат и поплёлся на кухню, чтобы сварить кофе. С улицы донеслись взрывы детского смеха, голос Елены. Придерживаясь рукой за стену, маг добрался до кухни, снял с крючка турку, поставил на огонь, насыпал кофе, стал наливать воду, но так неуклюже, что всё свалилось на пол. Северуса шатнуло, и он стукнулся о дверцу шкафа.

— Хозяин, я сделаю вам кофе, — раздался сзади голос Полли.

Северус плюхнулся на стул, локти поставил на стол и упёрся лбом в ладони. Эльфиха управлялась споро: на столе появился хлеб, маслёнка, нож, сахар, молочник… Северус, нахмурившись, тупо наблюдал. Опять накатило ощущение нереальности происходящего. Снова ему стало казаться, что на самом-то деле нет ни кухни, ни дома, ничего вокруг, только непроглядная темнота. И самого его тоже нет… Он взял нож и ткнул себя в ладонь, потом ещё раз, и ещё…

— Северус! — панический вскрик Елены. Она влезла в комнату прямо через окно: напуганная Полли позвала её. Елена отобрала нож, приняла из рук Полли зелье, вату, бинт и перевязала мужу руку.

— Нет крови, крови нет. Боли нет. Всё — иллюзии, — бормотал Северус, пока Елена с ним возилась. — Ничего нет. Ничего…

Елена вдруг дала ему пощёчину. Это подействовало, словно удар хлыста.

— Ты свихнулась? — заорал Северус и вскочил.

— Северус, всё кончилось, — спокойно сказала жена. — Всё хорошо.

Маг несколько секунд стоял, бешено глядя на Елену. Руки его сжались в кулаки, и он ощутил сильную боль в левой. Разжал, поднёс к лицу: повязка.

— Что-то… я…

Жена обняла его, потом усадила и встала напротив.

— Ты поранился.

— Когда?

— Только что. Ткнул себя ножом.

Она с болью — и страхом? — глядела на него.

— Я… я был… не в себе, — он смутился. — Да?

— Наверное, — она подошла, обняла, прижала его голову к груди. Закрыв глаза, Северус слушал её сердце, дыхание, впитывал тепло тела. Покой и безмятежность… А потом его резануло воспоминание, и он резко отстранился:

— Футболка!

— Что? Какая футболка?

— Та, с двумя маглами! — он начал раздражаться.

— Я не понимаю, — недоумённо сказала Елена.

— Один магл горит, другой в лампочках, они жмут друг другу руки!

— А-а, эта. Её нет давным-давно. Зачем я буду старьё хранить?

— Ты её выкинула?

— Далась тебе эта футболка. Не помню. Выкинула, наверное.

Больше двух недель волшебник проболел. Северуса так и тянуло по временам болезненно-ужасное ощущение, что он не отличает границ своего тела от границ других предметов и существ, что всё это слито воедино. Он становился домом, лужайкой, и всё живое обитало в нём, и снова давила темнота. Бывало, он стоял и ощупывал стену, или перила, или дерево, и рука свободно проникала сквозь предметы… С людьми и животными он этот опыт не проделывал… В такие моменты он не мог бы сказать, потерял ли ориентацию в пространстве или же разрастается во все стороны… Спасался лишь болью. Он понимал, что происходит: его разум боролся сам с собой. Два взаимоисключающих — восприятия? размышления? — никак не могли сосуществовать. Он есть — его нет… Он жив — он умер… Fui, sum, ero — или fuеro (5)?

Елена тряслась от страха за него, даже на работу ходить перестала. Старших детей отправила к отцу. Она стала опасаться и самого Северуса, и за него: в некоторые моменты лицо его каменело в задумчивости, глаза обращались внутрь к некоему голосу, и тогда он брал в руки что-то острое и ударял себя. Жена прятала все опасные предметы, начиная от ножей и заканчивая отвёртками, но всё равно Северус умудрялся их находить, вонзал в обнажённое тело и заворожено смотрел на льющуюся кровь. При том удары он наносил только там, где мог видеть результаты. Елена пугалась, даже если Северус просто пуговицы расстёгивал: бёдра с наружной стороны, грудь, предплечья — всё было покрыто следами от кровавых опытов.

Легче стало только тогда, когда Северус нашёл путь к выздоровлению: следовало отодвинуть явленное знание подальше, частично забыть его. Оно никуда не делось, но висело где-то на периферии сознания…

А потом всё пошло, как прежде… Хотя иногда змеиные кошмары всё же мучают Северуса, а Елена и слышать не хочет слово «велосипед»… И временами у Северуса появляются на предплечьях открытее ранки. Он их называет «дырками в венах». Чаще всего они не кровоточат. Но смотреть на них Северусу невыносимо, вылечить невозможно, и остаётся лишь одно — заклеивать пластырем.

Примечания:

(1)Прямая отсылка к эпизоду из «Игры престолов» Д. Мартина: «Ну же, Бран, — напомнил ему ворон. — Выбирай. Лети или умирай».

(2)Слова из песни Rammstein «Stirb nicht vor mir»: «Жду я здесь / Не умирай раньше меня / Я жду здесь, не умирай раньше меня».

(3) Слова из песни «Spieluhr» Rammstein: «Сердце моё больше не бьётся…»

(4)Рендалла Флегга можно встретить в «Противостоянии» Стивена Кинга, он — посланник дьявола.

Алый Король явился из «Тёмной башни» Стивена Кинга, именно он противостоит стрелками стремится уничтожить и башню, и все миры, которые она скрепляет. Алый Король — разрушительная сила.

Злодей Морган из Орриса живёт в«Талисмане» С. Кинга. Он — чудовище в образе человека, исчадие ада.

Ли Бродяга — так я позволил себе перевести имя человека из песни с одноимённым названием «Stagger Lee» (альбом «Murder Ballads» группы Bad Seeds во главе с Ником Кейвом (Nick Kave). Этот Stagger Lee явился в местечко под названием «Ведро крови» («Bucket of Blood»), где устроил в баре перестрелку.

Белые ходоки явились из «Песни льда и огня»Д. Мартина. Это существа, живущие на севере за Стеной. Стена отделяет человеческий мир от морозного обиталища враждебных сил. Белые Ходоки убивают людей, появление Белых Ходоков сопровождается морозом. Они поднимают замёрзших мертвецов, и те нападают на живых.

(5) «Я был, я есть, я буду — или буду (раньше другого «быть»)? Перевод для fuеro признаю вольным, и, возможно, ошибочным.