↓
 ↑
Регистрация
Имя/email

Пароль

 
Войти при помощи
Размер шрифта
14px
Ширина текста
100%
Выравнивание
     
Цвет текста
Цвет фона

Показывать иллюстрации
  • Большие
  • Маленькие
  • Без иллюстраций

The Lie I’ve Lived (гет)



Переводчик:
Оригинал:
Показать
Беты:
oxapa, katori kisa Глава 20,
Фандом:
Рейтинг:
R
Жанр:
Романтика, Приключения
Размер:
Макси | 1 223 412 знаков
Статус:
Закончен
Предупреждения:
AU
 
Проверено на грамотность
Джеймс той ночью умер, но не совсем. Гарри выжил, но тоже как-то странно. Тремудрый турнир идет так, как ему положено, а герой определяет, кем же ему хочется быть на самом деле.
QRCode
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
  Следующая глава

Глава 23. Оскорбления и иные отвлекающие маневры

— Как думаешь, что это значит? — спрашивает меня Гермиона. — Уверен, что не хочешь об этом поговорить?

— Гораздо больше я уверен, что это ты хочешь заставить меня об этом говорить. У вас тут ничего больше случайно не произошло, пока меня не было?

Обиделась. Похоже, у меня проблемы.

— Что ж, ладно. Я получила высшие оценки за эссе по Чарам и Трансфигурации. Рон пребывает в уверенности, что благодаря его усилиям место вратаря ему в следующем году обеспечено. Джинни подумывает о месте охотника и не прочь снова расстаться с Майклом Корнером.

Вздрагиваю из солидарности к бедному равенловцу. Джинни пересматривает свои приоритеты чуть ли не каждую неделю.

Гермиона продолжает:

— Невилла не было почти столько же, сколько и тебя, и он об этом тоже молчит. Ты там случайно уроков не даешь, Гарри? Такая аура тайны и мне бы не помешала.

— Попробуй напомнить мне после летних каникул. Посмотрим, получится ли у меня найти тебе местечко в следующей группе.

Она закатывает глаза.

— У Дина курс зелий от мононуклеоза, как и у Лаванды[1], — сам решай, что тебе с этим делать. Учитывая, насколько от нее без ума Симус, не удивительно, что он сейчас не разговаривает с Дином. Парвати все так же по уши влюблена в Рона, и мне — вот повезло-то! — приходится каждый вечер слушать ее щебетанье. Близнецы видели в Хогсмиде Маркуса Флинта и поинтересовались у него, не собирается ли тот вернуться в Хогвартс уже на девятый курс. Кэти в раздрае с тех самых пор, когда ты начал встречаться с Флёр, и Анджелина полагает, что это твоя вина. Ну, думаю, теперь ты полностью в курсе дел. А теперь поговорим о том, как во французском посольстве тебе прислали голову в коробке. Поверить не могу, что ты рассказываешь мне об этом только сейчас!

— Прости. Меня сразу же загрузили делами. — И совершенно случайно эти дела оказались во Франции.

— Ну-ну, — она раздраженно взлохмачивает волосы. — Хорошо, вернемся к небольшому такому инциденту в посольстве, s'il vous plait.

— Поверь, никто не считает этот эпизод особенно важным. Он даже в газеты не попал. Я тут заметил, что взрослых в мире магии — большинство из них — не волнуют обычные маглы. И начальник безопасности, и, твою ж м…, даже сопровождавший меня аврор вздохнули с облегчением, ведь им не придется особо возиться с бумагами, потому как парень был маглом.

— Кошмар! — потрясенно выдыхает она.

— Такие вот дела. Возьми, допустим, среднего чистокровного или полукровку. Большую часть знаний о магловском мире они получают именно здесь. Чем больше проходит времени после выпуска, тем быстрее они возвращаются в свой замкнутый мирок.

Она кивает своей объемной копной волос.

— Я не говорю, что это не имеет смысла, Гарри. — Она наклоняется ко мне поближе и оглядывается — не наблюдает ли кто за ней? Оказывается, нет; по привычке ставлю щит уединения. — Этим летом, — шепчет она, — мама с папой взяли меня с собой в хороший ресторан. Я так привыкла считать внезапно возникающую еду само собой разумеющимся — о, мне так стыдно! — что стала дергаться и раздражаться. Я понимаю, почему они свысока смотрят на маглов, Гарри, но ведь это не делает их правыми. Разве ты не видишь, что все ровно наоборот? Кто-то ведь должен позаботиться и о магах.

— Делаю все возможное, — упрекаю её я, — но я сейчас несколько занят.

Она краснеет:

— Прости, снова меня занесло, да? На чем мы закончили? На голове в коробке, правильно? Что он пытается этим сказать?

— Мы обсуждали это с Дамблдором. Ты знала, что Том Риддл был полукровкой? — Вообще-то, сначала это обсуждали Дамблдор с Джеймсом Поттером, но ей это знать незачем.

— Правда? Тебе надо выяснить, как это можно использовать против него!

— Вряд ли это имеет значение для его ближнего круга. Он из Гонтов, а их кровь берет начало от самого Слизерина. С его-то магической силой и прямой связью с основателем… да будь он хоть чертовым троллем на другую половину, им будет на это начхать.

Моя подруга морщится. По ее помрачневшему лицу танцует слабый отсвет камина.

— Вот вам и высокие идеалы с пресловутой чистотой крови… Мой папа не раз упоминал тот фильм — знаешь, про крестного отца? — и как там гангстеры присылают человеку голову животного, давая тем самым понять, что он следующий. Он черпает идеи в кино? Как думаешь, что он хотел сказать?

Пожав плечами, хлопаю по подлокотникам:

— Не знаю. Риддл рос в приюте, где его травили, а потом и сам начал травить других. Одна из теорий директора гласит: Риддл знает, как надо мной измывались в детстве, и голова — своеобразная искупительная жертва, чтобы прощупать почву, ну и тому подобная чушь. Черт, когда он впервые показался мне, то попытался торговаться — говорил, что вернет мне родителей. Если уж на то пошло, думаю, этим он хотел сказать мне, что знает о моей семье и о защите крови, которую та мне дает. Не надо быть гением, чтобы догадаться, что во мне есть нечто способное сжечь его дотла. К счастью, под защиту попадают и Дадли с Петунией. Я не совсем уверен насчет Вернона; он может быть слабым звеном.

Не собираюсь уточнять, сколькими способами Вернона можно счесть слабым звеном. На свете не придумали еще такой цифры. Тетя Петуния удосужилась написать Гар… то есть мне единственное за всю жизнь письмо, прибывшее совой Ордена. Похоже, она верит, что я могу заставить «тех людей, околачивающихся по соседству» не привлекать к себе так много внимания.

Это мгновенно стало первым в моем списке необходимых дел. Ага, бегу, теряя тапки!

— Просто наглость с его стороны, особенно если он до сих пор всего лишь дух.

— Точно, Гермиона. Хотя, насколько мне известно, он мог уже вернуть себе тело. Не думаю, что он забился в какую-то дыру с этим предателем, ублюдком Петтигрю. Полагаю, он набирает сторонников и подтягивает больше ресурсов. И Дамблдор со мной согласен.

— Малфои? — как вариант предлагает она.

— Ничуть не хуже других отправных точек. Либо это, либо он предлагает Пожирателям рангом пониже, у которых нет никакого плана действий, реальный шанс стать частью «новой» старой гвардии в обмен на их лояльность.

— Как ты после всей этой ерунды с отрезанной головой? Если что, всегда готова с тобой поговорить.

— Я уже малость вырос из пеленок, Гермиона. Пусть мне не нравился Пирс, он, черт возьми, не заслуживал подобной участи. Но и образцово-показательным гражданином я его назвать не могу.

Получаю от Гермионы пристальный взгляд.

— Ты не должен такого говорить.

— Верно, но давай-ка сменим тему. Хватит уже про Пирса.

Она ехидно усмехается:

— О чем хочешь поговорить? Как я заметила, на этой неделе Флёр не было в то же самое время, что и тебя, Гарри.

Игнорирую подначки.

— Да, возможно, наши пути пересеклись, но я хочу поговорить о правде и о том, что я от тебя скрывал. Так, давай я помещу воспоминание в Омут, и мы вместе его посмотрим. — Флёр бы здесь просто отмахнулась, но она не знала меня, когда я еще не был ЭйчДжеем. История наших отношений с Гермионой куда длиннее, и Гермиона может не принять таких изменений в статус-кво.

На ее лице отражается беспокойство.

— Я не уверена пока насчет своей окклюменции.

— Все нормально. Командные соревнования уже подошли к концу. Какое-то время ты можешь продержаться и не пустить случайного легилимента в разум, а ублюдок, от которого следовало держать мысли подальше, да — он до сих пор в замке, но ты просто не смотри ему в глаза.

Двигаю палочкой старую чашу так, чтобы она стояла посередине между нами, и вытягиваю воспоминание из разума. Помешиваю его, и на затуманенную поверхность всплывают смутные образы. Реакция у нее должна быть весьма забавной.

— Сначала леди.

Ныряю в воспоминание следом.

— Добрый день, мистер Поттер. Готовы?

— Гарри, ты выглядишь как-то… стоп, это ведь не ты? Это твой отец!

— Да, сэр. Что бы вы хотели увидеть первым? — Джеймс Поттер крутит в руках палочку, полностью готовый демонстрировать свое мастерство.

Экзаменатор по практике уровня ТРИТОН, мистер Гордон, указывает на деревянный брусок на подставке и инструктирует:

— Органическое в неорганическое. Затем неорганическое и живое — сделайте… сделайте кота. Потом кота превратите в птицу, а птицу в хрустальную вазу. Наколдуйте цветок и поставьте его в вазу. У вас десять минут, мистер Поттер.

Сначала Джеймс левитирует кусок дерева на пол и увеличивает его. Заинтересовавшемуся причиной действий экзаменатору Джеймс поясняет, что ему нужно больше основного материала и пространства для работы. Он преобразует теперь уже гораздо большего размера брус в цельный блок гранита. Экзаменатор дотрагивается до камня, чтобы проверить текстуру, и разрешает Джеймсу продолжить.

Усмехаюсь — знаю, что будет дальше.

Серия быстрых взмахов палочкой Джеймса завершается широким росчерком, под который напевно произносятся чары. Гранит свертывается в себя, приобретая форму и размер. Вырастают четыре лапы и хвост; тело вытягивается, упорно стремясь к жизни. Неприглядный серый цвет меняется на желтый и коричневый.

Секунду спустя золотистый лев издает рык, уставившись на министерского экзаменатора.

— Желаете, чтобы я заставил его показать пару трюков? — спрашивает Джеймс. Он всегда был не прочь выпендриться.

— Боже, нет! Дайте мне посмотреть на него — пусть он не шевелится. Да, да — великолепная проработка мышц. Текстура меха сделана хорошо, хотя щетина кажется несколько жесткой и колючей. Вам следует больше сосредоточиться на проработке. — Мужчина благоразумно отступает на несколько шагов, и только потом предлагает Джеймсу продолжать.

Шея льва искривляется и вытягивается. Тело неуклюже шлепается на пол, а кожа белеет. Передние лапы болезненно, даже на вид, выкручиваются, и вот место льва занимает громадный лебедь.

Когда мы покидаем Омут, Гермиона все еще разливается соловьем, нахваливая навыки моего отца. Наконец, она поворачивается ко мне:

— Что ж, это объясняет, как ты так быстро умудрился поднатореть. Это прямо-таки гениально! Ты в прямом смысле слова учишься магии у своего отца.

— Гермиона, в твоем рассуждении есть один маленький такой недостаток. Омут появился у меня лишь в январе.

Она застывает, принимаясь анализировать то затруднительное положение, в которое попала. Могу видеть, как правда вертится у нее в голове, но я знаю, как работает ее разум. Она отбросит идею, поскольку та слишком нелепа. Интересно, что это говорит обо мне.

— Значит, директор все это время одалживал тебе свой.

Тон у нее, скорее, вопросительный, чем утвердительный.

— Правдоподобно, но совершенно не правильно.

— Если уж это не так, то в чем тут дело? — переходит она к сути.

— Воспоминания взяты не у Дамблдора. Я получил их у озера прошлым летом, когда мы с тобой сражались с дементорами.

Она упирает руки в боки и с сомнением заявляет:

— Чушь какая-то! Дементоры не раздают воспоминания, и даже если бы это было так, то точно не настолько приятные.

Грейнджер уже близка. Надо только чуть-чуть ее подтолкнуть.

— Что я говорил тебе о том, что со мной сделали дементоры?

— Что они разблокировали в тебе какую-то дополнительную силу. Минуточку, черт тебя побери! Это ведь не Дамблдор отдал тебе воспоминания, да?

— Мощь — это не только грубая сила. От Волдеморта мне достался талант; Лили Поттер одарила меня совершенно иным. Но и Джеймс кое-что мне оставил.

— Что именно?

— Всё, — отвечаю я и указываю на кресло: — Он часами целовался здесь с Марлен Маккиннон, чтобы заставить Лили ревновать. А та хотела показать своему бывшему парню, бросившему ее ради штучки, так скажем, погорячее, что тот потерял. Джеймс не был столь одарен в рунах, как ты, но, если хочешь, можем серьезно подискутировать на тему сравнительных подобий и различий древнеисландского и кельтского. Есть воспоминания о рождении его сына, о дуэлях с настоящим Аластором Хмури, о боях с Пожирателями Смерти, и даже последнее воспоминание о его смерти от рук Волдеморта.

Она ошеломленно откидывается в кресле.

— Ты всё ещё Гарри?

— Шляпа не зря зовет меня ЭйчДжеем. Я не Джеймс. Он был левшой и искал неприятностей на свою голову, тогда как меня неприятности находят сами. Но я все-таки несколько больше, чем Гарри. Тот был замкнут, и ему сильно недоставало реального опыта. Одно могу сказать точно: он понятия не имел бы, что делать с такой ведьмой, как Флёр. Не думаю, что он пережил бы кое-какие турнирные перипетии. Моих лучших навыков прошлого года было бы недостаточно.

Гермиона задумчиво потирает подбородок:

— Джеймс Поттер был анимагом.

— Помнишь вилорога, которого все искали пару месяцев назад?

— Так это был ты!

— Еще одно отличие: Джеймс умел превращаться в оленя.

— Сложно этому научиться? — Только Гермиона везде способна найти, чему поучиться.

— Сложнее, чем окклюменции, но не особо. Я могу указать тебе правильное направление и помочь с началом. Скорее всего, это займет у тебя большую часть следующего года, но готов поспорить: ты ослепишь своим блеском экзаменатора на СОВах.

— Было бы чудесно! — восклицает она, но тут же принимает более серьезный вид. — Понимаю, почему ты не рассказал мне сразу. О, и все твои отвлекающие маневры в этом году… Это сильно повлияло на твое отношение ко мне? А к Рону?

Присаживаюсь к ней поближе.

— Немного. Я, наверное, уже не так близок к Рону, как раньше, но он сейчас буквально помешан на Парвати. Мне бы хотелось думать, что к тебе я чуть ближе. Дружба всегда со временем изменяется. Люди сближаются и иногда отдаляются, но в наших с тобой отношениях сейчас все в порядке.

Она доброжелательно хлопает меня по плечу, улыбнувшись.

— Полагаю, не стоит больше смеяться над Флинтом. Ты у нас здесь который год? Одиннадцатый, да?


* * *


Медведь, покружив по комнате и примерившись к своему врагу, рыкает и бросается к размытой крупной фигуре. Здоровущие руки блокируют натиск, и противники сплетаются в неуклюжем подобии танца, где вздыбившийся на задние лапы медведь с силой бьет когтями монстра по морде. Но враг слишком силен, и раздается треск: по меньшей мере, одна из передних лап раздроблена. Зверя отбрасывает.

Я отменяю трансфигурацию, и медведь превращается обратно в стол, которому срочно требуется починка.

— Будь это тролль или великан, это ты валялась бы там беспомощно после взбучки. Двигаешься, как старая бабка.

— Иди ты в ж…, опарыш без мудей. Я делаю все, что могу!

Создаю из каких-то стульев двух волков — посмотрим, как она справится с несколькими противниками. Тут у меня мелькает запоздалая мысль, и я насылаю на Шляпу летящих птиц; пусть они потреплют её в самом слабом месте — там, где Шляпа соприкасается с големьем телом.

— Да ладно, это ведь ерунда. Оказывается, тебе не по зубам жалкая пара щенков!

С радостью смотрю, как Шляпа отбивается от кружащихся вокруг неё птиц. Наверное, не стоило мне так наслаждаться, но этот смех заслужен, и я не могу не повернуть нож в ране:

— Может, для придания стимула пригласить сюда дамблдорову горгулью?

Она безуспешно пытается пнуть одного из волков, отмахиваясь при этом от птиц.

— А не выпустить ли тебе свою отрыжку Малфою в зад и высосать ее оттуда, Поттер?

Вот это да! Сколько же Шляпа приберегала эту фразочку?

— О, кто-то у нас прямо-таки кипит. Все эти годы ты воображала, что будешь делать с телом, а теперь стараешься научиться им пользоваться. Дай себе время и не задирай пока троллей. Может, попробуем твои новые штучки? Блэк с Люпином соблаговолили сделать тебе перчатки, посмотрим-ка на них в действии.

Шляпа произносит фразу-приказ на латыни, и обе руки голема буквально взрываются огнем; тот мгновенно отбрасывает птиц, да и волки теперь осторожничают с атакой. Голем силен, как тролль, но гораздо, гораздо медленнее. Благодаря усилению удара огнем преимущество теперь вновь у голема. Я уже поработал над тем, чтобы Шляпу нельзя было призвать заклинанием, но все-таки чего-то ей не хватает.

— Думаешь, Дамблдор позволит тебе взять меч Годрика? — спрашиваю я.

Она, наконец, убивает одного из волков.

— Сомневаюсь. Кроме того, нужно нечто побольше. Достань мне что-то вроде шотландского клеймора. Я смогу справиться с этим проклятым мечом даже одной рукой, да и охват у него приличный.

— Планируешь погрузиться в образ старины Уильяма Уоллеса[2]?

— Есть такое дело. Чертовски жаль, что его предали английские маги. Построить школу в Шотландии и не позволить аборигенам в ней учиться! Очередная ошибка основателей; много их было заретушировано историей… Старые добрые времена! Тогда чистокровными считались исключительно англичане, а не мерзкие недомаги вроде шотландцев или ирландцев.

— Поинтересуюсь у Дамблдора, нет ли у него чего подходящего в оружейной. Ты встречалась когда-нибудь с Уоллесом?

— Нет. Основатели были слишком заняты целованием задницы короля. Какую бы подготовку Уоллес не проходил, она шла за пределами этих стен, в его заграничных путешествиях. Он бы предпочел, чтобы это место сравняли с землей.

— Серьезно? В магловской истории он предстает этаким борцом за свободу.

— А история магов ставит на нем клеймо одного из первых темных лордов. — Шляпа заканчивает и с последним волком, и экскурсом в реальную и документированную историю.

— Интересно, что ты будешь рассказывать тысячу лет спустя о Гарри Поттере?

— Если и через тысячу лет я все еще буду здесь пахать, надеюсь, найдется какой-нибудь добрый дяденька и положит конец моим страданиям. Что касается тебя, Поттер, я удостоверюсь, что каждой собаке будет известно о твоем сексуальном влечении к животным, отвратительной гигиене и прочих твоих отклонениях в поведении.

Давно надо было догадаться.

— Ты меня прямо-таки утешила. Только не упоминай козлов. Не хочу, чтобы меня с кем-то путали.

— Нет, ты вроде больше по овцам — вечно ты ими окружен. На мой взгляд, особой разницы нет.

Пожав плечами, направляюсь к выходу, щедро разбрасывая заклинания починки на поломанную мебель.

— Несколько примитивно, Шляпа, но надо же было тебе за что-то ухватиться. Продолжай тренировать скорость голема. У тебя получается уже лучше, но лучше — еще не достаточно для сражений с Пожирателями.


* * *


До следующих дуэлей в воздухе витает напряжение. Раньше все были хоть немного, но дружелюбны, а сейчас каждому есть что вспомнить другим. Альбус бы расстроился, знай он, насколько сильно я хочу втоптать Крама в грязь. Этот заносчивый мудак должен получить по заслугам, и я твердо намерен поработать воздающей рукой.

В данный момент я вынужден выслушивать очередную нудную вариацию на тему хвастовства о знакомстве нового профессора зельеварения со всеми важными — в том или ином смысле — людьми магического мира. Гермиона приветливо разговаривает с Роджером Дэйвисом, а Мелинда Терпин продолжает одаривать меня ироническим взглядом, который не сходил с ее лица с тех самых пор, как она впервые услышала о нашей с Флёр романтической… связи.

— Не то чтобы тебе это было нужно, мой мальчик, но если тебе вдруг захочется напоследок посоветоваться, я знаю парочку профессиональных дуэлистов, — предлагает Гораций Слагхорн после окончания вечера, когда его клуб начинает расходиться. Джеймсу этот человек нравился… в известной мере. Обнаруживаю, что мера терпения в моем последнем воплощении уже почти на пределе.

Перехватив взгляд Гермионы, киваю ей — пусть идет, и продолжаю притворяться заинтересованным его болтовней, пока не уходят остальные приглашенные. Она спешит догнать своего друга, а я, повернувшись к декану Слизерина, начинаю:

— Профессор Слагхорн, я ничуть не сомневаюсь в собственных дуэльных навыках, но у меня есть к вам вопрос из совершенно другой области. Боюсь, он несколько деликатен.

— Не стесняйся, Гарри.

— Я надеялся на вашу уникальную способность проникать в сущность — в отношении Тома Риддла, который, как мы с вами знаем, взял себе иное имя.

Лицо обычно общительного толстячка мрачнеет.

— Я предпочел бы не обсуждать эту тему, Гарри. Это противоречит соглашению с директором, которое мы заключили, когда оговаривали условия.

— Но с вами разговаривает не директор, и пришел я к вам не по его указке. Я спрашиваю, потому что дважды после «поражения» Тома вынужден был сражаться с его духом. И я вполне способен постоять за себя, но буду рад любому возможному преимуществу. В первый раз он захватил тело и, в надежде задержаться на этом свете, воспользовался кровью единорога. Во второй раз он оставил часть своей сущности, заключенной в дневник, и снова завладел чужим телом. Придет время расплачиваться по счетам, и я намерен покончить с ним — навсегда. Директор — хороший человек… великий человек, но ему не понравятся методы, которыми я хотел бы решить проблему. Снейп однажды похвастал, что способен сварить зелье, которое может отсрочить смерть. Я ищу что-то, способное убить Тома Риддла, несмотря на все его предосторожности.

Слагхорн как будто кол проглатывает.

— Гарри, ради нашего с тобой блага я притворюсь, что этого разговора никогда не было.

Киваю в ответ:

— Конечно, не было, сэр. Но если вы вдруг случайно наткнетесь на что-то, способное помочь решить эту проблему, и в результате я одержу победу, поверьте, мир узнает, кто пришел на помощь в самый трудный для Англии час. Подобное геройство мир забывать не должен.

По его лицу проскальзывает улыбка, и приятные манеры возвращаются к нему как по волшебству. Лили умела манипулировать Слагхорном и после выпуска поделилась секретом с Джеймсом. Гораций Слагхорн хотел побывать в шкуре героя даже сильнее Локхарта. Однако матушка-лень мешала ему почесаться и приложить дополнительные усилия, как сделал Гилдерой. Но старый слизень будет совсем не против признания, преподнесенного ему на блюдечке с золотой каемочкой. Сомневаюсь, что он стал бы помогать мне по собственному желанию, так что стимул будет не лишним. В мире Слагхорна лесть способна сдвинуть горы.

Похлопывая меня по плечу, он, кажется, мысленно уже совсем не здесь. Наверное, воображает обрушившуюся на него славу.

— Ступай, Гарри. Уже поздно, а тебе нужно отдохнуть перед дуэлями в выходные.


* * *


— Наверное, начну первым, — говорит Дамблдор собравшейся в его кабинете группе. На этот раз здесь больше людей, чем в прошлый, что весьма воодушевляет — Vive La Resistance![3] Несмотря на толпу народа, ощущения клаустрофобии нет. Забавно, я раньше никогда не задавался вопросом, какие чары наложены на это помещение. В его распоряжении были десятки лет, чтобы оформить кабинет в соответствии со своим представлениями.

Надо завести себе что-то похожее.

Юный пока еще Фоукс приземляется на плечо стоящего Дамблдора и издает курлыкание. Когда в комнате становится тихо, директор начинает:

— Первое и самое важное: с огромным удовольствием вновь представляю нашему высокочтимому собранию Алису Лонгботтом. История появится в завтрашнем «Ежедневном Пророке», но в наши беспокойные времена любая хорошая новость — уже благо.

Следуя взмаху палочки, из его рабочего кабинета выкатывается кресло-каталка. Непроизвольно сглатываю. Воспоминания о женщине в кресле у меня самые теплые. Она намного меньше растрепана, нежели в последнюю нашу встречу, и гораздо более бодра. Народ радостно оживляется — значит, Альбус сумел удержать практически все в секрете. Легким движением руки он наколдовывает букет цветов и с глубоким поклоном вручает его Алисе.

Едва заметно подмигнув мне, он продолжает:

— Благодаря счастливому стечению обстоятельств к нам возвратилась та, кто, как мы думали, была потеряна для нас навсегда. Пусть это чудо напоминает вам, что даже в самых страшных ситуациях никогда нельзя сдаваться. Дорогой Алисе предстоит пройти еще долгий путь к полному выздоровлению, но я с нетерпением жду того дня, когда она снова вольется в ряды нашего общества.

Глаза Алисы осматривают комнату, пока собравшиеся принимаются ее приветствовать. Ее взгляд приостанавливается на мне, и я наклоняю голову, улыбнувшись.

Наконец, она прочищает горло и говорит:

— У меня как будто спала пелена с разума, и все заиграло красками. Вернуться к вам — просто замечательно! Я столько пропустила, и теперь с удовольствием ожидаю того времени, когда смогу с вами поболтать. В ближайшее время я сделаю все от меня зависящее, чтобы наверстать пропущенное время в жизни моего сына и привести свои дела… скажем так, в порядок. Извините, ужасно волнуюсь. Простите.[4]

В кабинете раздается смех, и она продолжает:

— Меня поразило совпадение: я выпала из жизни с окончанием войны, и вновь возвращаюсь, когда вот-вот начнется следующая. Мне бы хотелось процитировать вам слова моего мужа в надежде, что однажды он к нам вернется. Держитесь своих друзей, держитесь своей семьи, держитесь за знание того, что всё, что мы делаем — правильно, и живите ради того, чтобы мир стал лучше.

Великолепная речь, черт возьми! Дамблдору следует воспользоваться ею при вербовке новых сторонников. Именно такого я и ожидал от человека по фамилии Лонгботтом, пусть и полученной в браке.

Дамблдор хлопает вместе с остальными, а затем повышает голос, чтобы перекрыть шум рукоплесканий:

— Спасибо за вдохновляющую речь, дорогая. Теперь вернемся к насущным вопросам. Великаны проинформировали наших людей во Франции, что в подтверждение своей нейтральной позиции они прогнали неназванного эмиссара, прибывшего в их клан. Естественно ожидать, что в течение следующих двух месяцев они попросят у нас очередную порцию золота. Какие последние новости из Министерства, Аластор?

— Согласно моим источникам, Фадж крайне не одобрил вашу речь на заседании МКЧ. Он предпочел бы, чтобы ваше послание было меньше сосредоточено на подступающей тьме и больше подчеркивало то хорошее, что сейчас делается. Он все еще пытается подстраховать себя, но есть и хорошая новость: его отношения с Люциусом остаются пока довольно прохладными.

— Вероятно, это лучшее, на что можно надеяться в данный момент. Как ни печально, придется, наверное, Гарри изрядно пофотографироваться вместе с Фаджем — крепись, мой мальчик.

Пожимаю плечами:

— Сделаю все в моих силах, чтобы выглядеть на фото полным энтузиазма, сэр.

— Разумеется, Гарри. Иного я от тебя и не ожидал. Некоторые из вас обеспечивают помощь семье Дурслей, и мы с Гарри хотели бы выразить вам признательность за то, что вы уделяете внимание такому деликатному вопросу. Что касается хогвартских дел, мои источники сообщают, что некоторые учащиеся планируют сорвать празднества, которые должны состояться после окончания дуэлей на этих выходных.

Портреты, домовики и призраки уже начинают приносить ощутимую пользу. Поднимаю руку:

— Под некоторыми вы подразумеваете слизеринцев?

— Как ни досадно, это, похоже, действительно выходцы с факультета Слизерин. К счастью, они прекрасно понимают последствия вмешательства в сами дуэли. Мне требуется несколько добровольцев среди зрителей. Они смогут действовать оперативно, чтобы действия учеников не доставили особых проблем.

— Почему нельзя положить этому конец заранее? — интересуется кто-то.

— Вопрос по существу, который заслуживает честного ответа. Я предпочел бы не раскрывать свои карты из уважения к своим источникам. И приберечь их для чего-то гораздо более полезного, чем, например, учеников с петардами.

После чего на меня обрушивается поток с лишенными смысла крупицами информации по действиям магов из списка: Пьюси, Крэббов, Яксли, Флинтов, Паркинсонов, Монтегю и Гойлов. Малфой сознательно оставался в тени, за исключением того случая, когда ему наотрез отказал Фадж. Это меня беспокоит. Жаль, что невозможно запустить к нему в мэнор моих мух-шпионов. А не попросить ли Добби — может, у домовика получится их туда подбросить? Сомневаюсь, но не спросишь — не узнаешь ответ.

Дамблдор благодарит членов Ордена за их работу и распускает собравшихся. Я задерживаюсь по его просьбе, ожидая, пока остальные выйдут. Пенни останавливается рядом поговорить об интервью, которое я ей должен, но и она быстро покидает комнату. Кабинет пустеет и как будто бы подстраивается к обстановке — она становится какой-то более интимной. Наконец, остаемся лишь мы с Дамблдором и Алиса Лонгботтом.

— Вылитая копия Джеймса, — комментирует Алиса.

— Он был повыше. Я просто лучше выгляжу. Рад нашей встрече, — отвечаю я, и на ее губах появляется улыбка, когда я целую ей руку.

— Невилл прекрасно о тебе отзывался. Он рассказал, как много ты для него сделал в этом году. И я благодарна тебе за это.

— Он хороший друг и заслуживает моей помощи. Вероятно, вам придется помочь ему с Ханной Эббот. Я здесь сделал уже все, что мог. — Это не совсем правда. Можно было бы посоветовать и еще кое-что, но сомневаюсь, что Алиса сказала бы мне спасибо за такие советы.

Алиса тихонько смеется в смущении. Потерев себе левую руку, она отвечает:

— Да, Ханна… единственный человек, о котором он говорит больше, чем о тебе. С нетерпением жду с ней встречи.

— Она здравомыслящая ведьма. Ну, насколько такой может быть ведьма четырнадцати лет от роду. Думаю, из них получится замечательная пара.

Дамблдор прерывает нашу беседу:

— Как тебе известно, Гарри, Алиса знает полный текст пророчества и всё, что оно за собой влечет. Поскольку мы не можем и не хотим, если уж вопрос к этому сводится, пресечь рассказы о ее выздоровлении, Алиса отправится восстанавливать силы в поместье Фламелей, во Францию. Именно там она будет работать над специальным заданием, поскольку поместье обеспечит ей высочайший уровень защиты.

— Альбус, разве разумно вести подобные разговоры в присутствии Гарри? Без обид, но даже я еще не знаю, что за задачу вы передо мной поставили.

— Гарри не просто член Ордена, моя дорогая, — мы партнеры в ходе этой войны. Он считается с моим мнением по поводу любых вопросов, связанных с Орденом, а я, в свою очередь, поддерживаю его в делах касательно пророчества. Нельзя сказать, что между нами полное взаимопонимание. Время от времени у нас с ним возникают некоторые трения по поводу методов достижения цели, но без всяких колебаний могу сказать, что нахожу наше партнерство крайне выгодным. Позволь мне уверить тебя, что Гарри гораздо более одарен, чем ему приписывают, и мудр не по годам.

На ее лице проступает недоверчивое выражение. Она догадывается, что за его словами кроется нечто большее.

— Хорошо. Что я должна сделать?

Дамблдор вытаскивает футляр, в котором находится почти пустой фиал.

— Что бы тебе ни говорили целители, у твоего внезапного выздоровления есть объяснение. Тебе дали последнюю порцию эликсира Фламеля. Этот факт сейчас известен лишь тем, кто находится в этой комнате, а также Ремусу Люпину, Сириусу Блэку и Перенелле Фламель, благодаря которой у нас и оказался эликсир. Осталось лишь несколько капель — вместе с теми, что циркулируют теперь по твоему телу. Эффект может быть временным, но нам понадобится твое мастерство зельеварения, чтобы попытаться воссоздать это лекарство.

— Вам нужно было выбрать Фрэнка! — предсказуемо взрывается она.

Беру на себя часть вины:

— Наш выбор был обоснован — мы выбрали того, кто лучший в зельеварении и анализе информации, а не того, кто лучше владеет палочкой. Секрет вечной жизни нельзя доверить кому попало, иначе мы с директором привлекли бы к делу профессора Слагхорна. Вам может потребоваться больше эликсира для сохранения рассудка, и вы единственная, кто поставит выздоровление вашего мужа выше искушения вечной жизни.

— Гарри совершенно прав. Я постараюсь оказать тебе всю возможную помощь со своей стороны, как и Перенелла, но я руковожу школой и Орденом, а Перенелле осталось жить всего несколько месяцев. Тебе будут доступны лаборатория Фламелей и записи Николаса, которые мы смогли обнаружить.

Она несколько смущается:

— Но я ведь просто аврор, черт возьми, и не имею ни малейшего опыта в алхимии! И уж конечно я не зельевар.

Дамблдор ровно и весомо отвечает ей:

— Ты была одной из самых лучших и блестящих учениц профессора Слагхорна. Возможно, нам удастся найти тебе в помощь мастера-зельевара и взять с него тщательно продуманную магическую клятву, но в ближайшем будущем могу предложить тебе лишь услуги Ремуса Люпина и Сириуса Блэка.

Алиса фыркает:

— Этой парочки? Тогда к тому моменту, как мы закончим, вы в результате получите эликсир абсолютного хаоса.

Подавляю смех, а Дамблдор отвечает:

— Разумеется, мы не вправе принуждать тебя взяться за такую сложную задачу. Я приму все необходимы меры, чтобы твой сын провел с тобой как можно больше времени. Парень проявляет живой интерес к гербологии, а в оранжереях Перенеллы собраны чудесные экземпляры растений со всего мира. Примешь ли ты вызов?

— Конечно, приму. Как я могу отказаться? Я все еще уверена, что вы слишком много от меня ожидаете, если действительно верите, что я смогу справиться с задачей. К тому же, мне предстоит еще сражение с Августой.

Наклонив голову, говорю:

— Наши дорожки с Августой уже пересекались, и она до сих пор, так сказать, зализывает раны. Если она станет слишком уж досаждать, дайте мне знать. Тогда на встрече с Фаджем для наших совместных фотографий мне наверняка удастся добиться уступки-другой, которая заставит вашу свекровь дважды подумать, прежде чем что-то предпринимать. Если уж приходится играть роль звезды, надо пользоваться привилегиями.

— Теперь ты говоришь в точности, как твой отец, — замечает она.

— Расценю ваши слова как комплимент. При встрече передайте привет моему крестному и мистеру Люпину, — заставляю себя произнести имя Люпина с дружеской улыбкой. Алиса и Фрэнк были единственными, кому Джеймс рассказал о его предательстве. Не вижу необходимости открывать сейчас ей все тайны. У нее и так достаточно забот.


* * *


— Скажи, что в Гарри кажется тебе самым привлекательным? — спрашивает Пенни у Флёр. Подозреваю, две ведьмы уже плетут против меня заговоры, но опасений я не выдам. Опасение — признак слабости. Дамблдор предложил для интервью незанятый класс. Видимо, тоже участвует в заговоре.

Повернувшаяся ко мне Флёр выгибает бровь, оценивая меня сверху донизу.

— Гарри необыкновенно остроумен. Он способен всего за минуту привести меня в бешенство, а уже в следующую заставить меня улыбнуться.

— А ты, Гарри? Что тебе кажется самым привлекательным в Флёр?

— Благодаря ей я полюбил французский. Да нет, шучу. Она идеал ведьмы, в ней сочетаются великолепный ум, красота, потрясающее мастерство и сила.

Улыбнувшись мне, Пенни задает следующий вопрос:

— Теперь моим читателям хотелось бы знать: когда между вами все началось? Ваш роман имеет все атрибуты сказочного, и, очевидно, он начался задолго до того, как вы предали его огласке.

— Что касается меня, — начинает Флёр, — я начала уважать его как соперника после задания с дементорами. Он действовал мужественно, а когда все закончилось, Гарри помогал тем, кому требовалась медицинская помощь, несмотря на собственное состояние — он был к тому времени довольно изнурен. К рождественскому балу уважение уже переросло в дружбу, когда моя дорогая подруга Эйми… как вы, англичане, говорите? Попыталась сыграть в сваху? Чем теснее мы с ним общались, тем больше развивались наши отношения.

— Тебя не волнует разница в возрасте?

Флёр пожимает плечами, скользнув своей рукой в мою:

— Возраст никогда не имел для меня особого значения. Я встречалась с мужчинами и старше, но зрелости им этот факт не добавлял.

Хочется стереть все свои старые мысли о мечтах послать Флёр одного из своих знаменитых пауков из дерьма, а также приятные воспоминания того времени, когда я шпионил за полуголой девушкой в качестве месье Вилорога. Нет уж, премного благодарен, но эти конкретные воспоминания я лучше оставлю!

— А ты, Гарри? Когда ты впервые почувствовал влечение к Флёр?

Во время гонки на метлах я несколько кругов не мог отвести взгляда от ее зада. Как ни печально, ответ наверняка неверный.

— Пожалуй, на рождественском балу. Любого парня привлечет такая девушка, но впервые я осознал, что она действительно мне нравится, думаю, именно тогда.

— Как вы относитесь к тому, что пресса уже называет вас звездной парой?

— Звездная пара? Я никогда не слышал такого выражения. А ты, Флёр?

Она смеется:

— Люди моего отца что-то такое недавно упоминали. Мне не показалось это достаточно смешным, чтобы рассказать тебе, Гарри, но чем больше я над этим думаю, тем забавнее всё становится. Пресса формирует ожидаемый результат. Ты говорила, что наш роман называют сказочным. Если вы с вашими читателями, мисс Клеруотер, ожидаете именно такого развития события, могу вас огорчить: мы намерены оправдывать лишь ожидания друг друга.

Когда Пенни переводит взгляд на меня, свободной рукой показываю на свою девушку:

— Видишь, что я имел в виду, говоря про ум?

У Флёр есть еще одно достоинство — она не намерена «метить» свою территорию, как делали Кэти Белл и Джинни, а также большинство девушек, с которыми встречался Джеймс. Держится Флёр спокойно и уверенно. Так просто. Как будто всё так и должно быть… как было у Джеймса и…

— Ты еще здесь, Гарри? Такое впечатление, будто твое сознание куда-то на минутку унесло портключом, — замечает Пенни. Определяю в ее голосе нотку беспокойства. Уверен, и Флёр заметила.

— Это не из-за ее ауры, если ты об этом волнуешься. Я просто думал, как мне повезло. Я ведь и раньше встречался с весьма милыми ведьмами, но Флёр — моя первая настоящая девушка. Если мы расстанемся, моей второй девушке придется равняться на неё.

Пенни успокаивается.

— Ой, я не могу этого напечатать — твои слова разобьют надежды сотням ведьм. На выходных вы снова будете сражаться друг с другом на дуэли. В прошлый раз победил Гарри, но его дисквалифицировали. Чего от вас может ожидать публика? Вы ведь не будете поддаваться?

Пытаюсь не покраснеть, вспомнив, что сказала на эту тему Флёр. Она дала понять, что победитель выберет, кто будет сверху в следующий раз. Несмотря на всё её коварство, получается выигрышное предложение, как на него ни взгляни!

— Я не планирую поддаваться. И от Флёр меньшего ожидать не стал бы.

— Согласна. Дуэли могут стать благотворным и поучительным опытом.

Пенни кивает ей, а потом спрашивает:

— Что скажете о дуэлях с Виктором Крамом?

— В прошлый раз мы оба его победили. Не думаю, что он станет серьезной проблемой и на этот раз, — даю я ей милый и, главное, безопасный ответ. Моим фанатам вряд ли понравятся мои планы беспощадно унизить Крама на публике.

— Хорошо, пока вопросов достаточно. Как насчет нескольких фотографий? Пару на разворот и одну для обложки.

В кадре мы с Флёр на скамейке, моя голова у нее на плече. Флёр поворачивается и одаривает меня легким поцелуем, а потом мы отстраняемся друг от друга, и я с усмешкой подмигиваю в камеру. Всё сладко и совершенно невинно.

Жаль, что нельзя заново проиграть наш последний полет на метле. Тогда бы я точно отделался от ведьм, полагающих, что у них еще есть шанс. Нет уж, пусть это воспоминание останется только для нас двоих.


* * *


— Так как, ЭйчДжей, ты их предпочитаешь — в таком виде или голых в грязи?

Флёр с Афиной продолжают обмениваться заклинаниями — идет второй раунд девятого задания.

— Соблазнительно, но грязь на Флёр скроет самое интересное. Обе из них изрядно улучшили свои навыки. Афина как будто пытается что-то доказать, — отвечаю я Шляпе. Поскольку с Эйми случилось несчастье, у Седрика в этом раунде нет противника, а я вот везунчик… через пару минут встречусь с Виктором Крамом, а потом у меня будет перерыв до поединка с Афиной. Мне не терпится начать трепку.

— Точно, гречанке надо забыть о реванше с тобой и волноваться о том, насколько улучшились навыки твоей постельной грелки. Делакур задает ей жару.

Без всякого толку постукиваю по ладони палочкой — с её конца срывается пара искр. Жаль, что это не я на помосте. Флёр прекрасно проводит цепь чар и заклинаний, вынуждая Афину выставить грубый щит.

— На этой стадии дело может повернуться как угодно. У Афины великолепная техника. Ей просто требуется больше опыта сражений с искусными соперниками, и тогда мы вскоре увидим ее на дуэльном турнире. Учитывая это, Флёр действует прямо-таки великолепно.

— Держу пари, кое-что у неё точно получается великолепно, — усмехается Шляпа. Игнорирую грязный намек.

Середина апреля неважно сказалась на стадионе — здесь слишком мрачно. По крайней мере, не приходится волноваться о солнце в глаза, но я рад, что проливные дожди пока тоже задерживаются. Не представляю себе дуэли посреди бушующего шторма, как случилось во время прошлогоднего квиддичного матча Гриффиндора с Хаффлпаффом.

Как-никак, он не слишком хорошо для меня закончился.

Афина выуживает из своего загашника новый трюк: следом за вспышкой света идет иллюзия. Флёр не допускает в себя попадания ни того, ни другого. Она наколдовывает крохотного зверька и заклинанием отбрасывает призванную сорвать план тварюшку по дорожке ко второму дуэльному кругу.

— И что она собирается делать с огнекрабом? — Флёр быстро и ловко увеличивает зверя — думаю, я просек фишку. Афина вынуждена реагировать на щелкающие клешни, и ее иллюзия разбивается вдребезги. Когда раковина разбита, обычный огнекраб испускает маленькие сгустки пламени, крупный же может нанести гораздо больше ущерба. Флёр запускает в свое творение разрубающее, и там, где взорвался зверь, ревут теперь потоки пламени.

Отличный ход со стороны дерзкой француженки. Столб пламени облизывает Манос, когда та откатывается в сторону, показавшись из огня уже покрытой непроницаемой для огня защитой. Полагаю, напрасно было надеяться, что Афина не слишком знакома с огнекрабами.

Во время жесткой контратаки Манос пользуется панцирем краба в качестве временного щита. А ещё она играет на грани фола, смешивая ослепляющее и сомнительные, почти темные, проклятия с вполне себе бытовыми. За болевым под названием «Пытка» летит низко, на уровне щиколотки, разрубающее, следом — струя огня, и заканчивается атака бесцветным заклятьем, вызывающим страх. Флер уклоняется, защищаясь с недавно отточенным мастерством, но я все равно скриплю зубами. Манос вплотную приблизилась к черте, за которой последует дисквалификация, но сумела обуздать себя и не переступить её.

Значит, ей также известны и иные заклятия, гораздо темнее и точно за гранью. Флёр атакует волшебным тараном, известным как «Разрушитель Щитов». Афина не поддается, ставя волховской щит. Глупо — истощит их обеих, а я думаю, что у Флёр магический резерв больше. Вместо этого Афина уклоняется от какого-то мощного заклинания, которое я не узнаю. Это последнее заклинание Флёр что-то делает с кругом со стороны Афины — там все покрывается влажным зеленым мхом, и опора Афины становится несколько шаткой.

На ботинках гречанки отрастают шипы, нивелируя таким образом эффект заклинания. Новую вспышку огня Афина использует лишь чтобы спрятать за ней следующее заклинание. Я смотрю на дуэль сбоку, потому на меня вспышка действует не так сильно. Черноватое проклятье проходит сквозь защиту Флёр. Заново проигрываю в памяти движения палочки Афины и с трудом сглатываю.

— Черт! — восклицаю я. — Воздушный жгут. Он разрушит ей легкие, если она не знает контрзаклинания. Это темнейшее заклятье, но все-таки законное, если Флёр не умрет.

— Ты беспокоишься? — спрашивает Шляпа.

Во время последней войны нервничавший Джеймс однажды наблюдал, как Аластор Хмури пытался с его помощью вытащить из пары оборотней в человеческой ипостаси информацию о том, где Грейбек. Пожиратели Смерти тоже им пользовались. Только вот Аластор накастовал контрзаклятье, пока они не задохнулись, а приспешники Волдеморта обычно позволяли жертве умереть — есть все-таки разница.

Вижу панику на лице Флёр, когда она начинает испытывать трудности с дыханием.

— Нет. Когда жертва уже не может дышать, она теряет сознание. Тогда Афина применит контрзаклинание, или это сделает Флитвик. Если это все-таки сделает судья, Афину дисквалифицируют. Если они будут медлить, я, черт возьми, наложу его сам.

— Само собой, умри девчонка, и Манос не выйдет со стадиона живой — ее убьют либо родители Флёр, либо ты, Поттер. И между Францией и Грецией — а, может, и Англией впридачу — тогда разразится война.

— Совершенно верно, но на этот счет я не волнуюсь. Афина — профессионал, у нее наверняка припасено для меня нечто потемнее.

Ставя щиты и уклоняясь, моя девушка пробует разные заклинания, но они все неправильные. Даже ее чары головного пузыря не позволят наполнить кровь достаточным количеством кислорода. Все эти усилия просто купят ей лишнюю минуту, прежде чем она все-таки упадет в обморок.

Естественно, Афина не сбавляет темпа атаки, и Флёр начинает пошатываться. Поединок почти закончен — сейчас у нее наверняка уже резко сужается поле зрения. Манос наколдовывает веревки с фланга от Флёр, что проходит незамеченным. Веревки связывают ей лодыжки, и она неловко падает наземь. Афина призывает палочку, и как только та касается ее руки, гречанка читает контрзаклятье.

Флитвик покидает свой пост и вскарабкивается на помост к Флёр. Он накладывает пару диагностических заклинаний, неодобрительно при этом взглянув на Афину. Удовлетворившись тем, что Флёр не угрожает опасность, профессор объявляет:

— Побеждает Дурмштранг!

Он приводит в себя мою девушку и помогает ей подняться. На обычно оживленном лице Флёр проступает разочарование. Покинув Шляпу, встречаю ведьму на полпути. От гнева та аж шипит по-французски:

— Я не сумела вовремя выяснить, что это за проклятье. Это ведь было удушающее, черт его побери?

— Ты на верном пути, — отвечаю я ей по-английски, пытаясь подбодрить: — Это дальневосточное проклятье, «Душитель Занга», и оно незаконно в большей части дуэлей первого уровня, но…

Она обрывает меня:

— Да знаю я! Это проклятье точно не для дуэлей первого уровня.

Выражаю ей свое сочувствие:

— Я покажу тебе правильное контрзаклятье, но чуть позже. Если она будет уверена, что я его не знаю, то в следующем раунде может попытаться применить его и на мне. Нет смысла раскрывать свои карты. Не расстраивайся, ты отлично сражалась, пока она не опустилась до темных искусств. Я был уверен, ты сделаешь ее этой комбинацией с огнекрабом.

— Как и я, — ворчит она. Слишком уж она любит соперничать, чтобы не злиться. Флёр просто придется самой в этом разобраться. Что бы я ни сказал, это будет не важно. Должен признаться, её вечное стремление всегда быть первой и ставить себе такую высокую планку — довольно привлекательная черта, и я отношусь к этому с пониманием.

На платформу поднимаются несколько человек и начинают приводить её в порядок ко второму раунду, а голос Бэгмена призывает обратить внимание на вторую дуэльную платформу. Несколько уже оправившаяся от своей хандры Флёр, взглянув мне в глаза, слабо улыбается и кивает.

— Ты победишь Виктора, — слышу я не вопрос — приказ. Приказ, которому с радостью подчинюсь.

— Заставлю его есть землю.

В ее ответе слышу нотку вернувшейся к ней игривости:

— Тогда чего ты ждешь? Только не забудь оставить что-то и мне. В следующем раунде я ему отомщу.

Улыбнувшись, разворачиваюсь к своей платформе. Афина, пожалуй, оказала Флёр услугу, избавив её от излишков наглости.

Шляпа поворачивает ко мне голема лицом, когда я прохожу мимо.

— Рассчитываю на крики боли и кровь. В ином случае я буду сильно разочарована.

Попытавшись справиться с наползающей на лицо злой усмешкой, на миг медлю с ответом:

— Увидишь.


* * *


В ответ на едва намеченный положенный поклон болгарина еле заметно наклоняю голову. Исходящее напряжение от собравшейся толпы народа можно буквально резать ножом. Пусть большая часть зрителей не слишком умна, но даже до самых тупых дошло, что поединок вряд ли можно будет назвать «дружественным».

Мы оба сдвигаемся с места и выпускаем первые проклятья в миг, когда судья-француз выговаривает:

— Начали!

Из-за пущенного им оглушительного раската грома из моего левого уха бежит струйка крови. А мое заклинание преобразует кусок разделяющего нас помоста в когтистую руку размером с тролля. Отросток подскакивает аж до уровня талии, но Крам распыляет его взрывным.

— Стоп! Предупреждение Хогвартсу! Чрезмерное применение силы и потенциальный смертельный исход! — прерывает нас судья воплем, бьющим по моим барабанным перепонкам.

— Кулак сжимался, — протестую я. Крам уничтожил его прежде, чем тот успел закончить дело. У меня не было намерений выпотрошить болгарина… по крайней мере, публично. Судья пытается предотвратить события, пока всё не вышло из-под контроля. Ну и флаг ему в руки.

— Протест отмечен. Предупреждение остается в силе. Дуэлянты на позиции. Приготовились! Начали!

Ублюдок кидает в меня Левикорпус. Ох, Снейп, самонадеянный ты придурок! Раньше ты имел обыкновение хранить свои тайны, и мародёры вынуждены были их у тебя воровать. А теперь ты раздаешь их на раз-два, как грошовая потаскуха! Позволяю заклинанию себя коснуться, отвлекая от своего отбрасывающего, которое кувалдой впечатывается ему в живот. Магия смягчает мне падение, и я, толчком поднявшись на ноги, вижу, как скорчившийся Крам с прижатой к животу рукой все-таки умудряется остаться в кругу. Сплюнувший кровь болгарин, кажется, готов меня убить.

Отлично! Не хочу выигрывать так быстро.

Он пытается достать меня одним из вариантов «Пытки» — я отметаю проклятье в сторону, словно мошку. Пробую усилить боль в его помятых кишках, наслав щекотку и слизнервотное. Щекотка пролетает мимо, а вот слизнервотное попадает. Скривившись, Крам накладывает контрзаклятье, пока я отражаю его инфекционное разрубающее. Афине хотя бы хватило совести продержаться пару минут, прежде чем опуститься до темномагических. А Виктор бьет темными уже с третьего заклинания.

Его палочка испускает вспышку и тут же еще три проклятья. Завидев вспышку, кастую позаимствованного у Афины зеркального двойника. В ту долю секунды мы оба не видим действий противника. Его проклятья на подходе, и два ЭйяДжея синхронно от них уклоняются. Во время его следующего залпа отвлекающими движениями тайком ставлю копии щит. Делаем одновременный шаг, и я бросаю пару слабых, но быстрых разрубающих. Первое пробивает его защиту и врубается в плоть бедра, когда я отступаю от иллюзии. Крам прижигает рану и, не гася огонь на кончике палочки, посылает в меня файербол. Медлю до последней секунды, но всё же ставлю щит и шагаю сквозь него.

Как я и думал, он тут же атакует иллюзию!

Второй файербол Крама со свистом летит в копию — этот идиот, стоящий там с маниакальным выражением на лице, слишком много вложил в шар. Испытанный мною жар и слабый ожог стоят того, чтобы поставить Виктора в уязвимое положение.

Действия позволили мне выиграть нужное время. Моя палочка демонстративно небрежна. Это заклинание будет специально искажено. Выражение его лица, когда в него впивается мой луч из магии трансфигурации, не поддается описанию. Виктор, шатаясь, роняет палочку и выпрямляется, а его кожа покрывается светло-коричневым мехом. Он теряет равновесие и опрокидывается, в то время как тело его удлиняется и скручивается.

Там, где только что стоял офигеть какой крутой Крам, теперь получеловек-полуосел. За исключением ушей я оставил его лицо нетронутым, да и рука, которой он обычно держит палочку, вполне рабочая. Пусть на фотографиях его легко будут узнавать.

Его яростный вопль больше похож на рев осла — ну просто вишенка на торте. Нечто, бывшее раньше Крамом, покачнувшись, хватает палочку, которую я даже не потрудился призвать. Скрестив руки, смотрю на него. «Это» тратит несколько секунд на попытку отменить трансфигурацию, но сдается и переходит к нападению.

Его первое заклинание снова заканчивается ревом осла — фиаско. Крам переключается на невербальные, что дает результат получше, но я всё отбиваю и бросаю несколько сглазов. Его бока покрывают фурункулы, а задние ноги трясутся под действием ватноножного. После этого я прекращаю атаки.

Решив сделать из него еще больший объект для насмешек, поднимаю волховской щит и поворачиваюсь к нему задом. Слабенькие проклятья бессильно бьются о мою мощную защиту. Публика колеблется, не зная, приветствовать ей меня или освистывать. Не виню их — я ведь всё это делаю не для того, чтобы им угодить. Я отдаю Краму долг за все его мелкие и не очень подлости в этом году. То, что толпа народа увидит, насколько он слаб и ни на что неспособен, не просто сокрушит его — это развеет его в пыль.

Мои глаза находят Флёр — та явно одобряет мои действия. Но через пару секунд она быстро переводит взгляд куда-то в сторону Крама, тем самым давая мне предупреждение.

Взглянув через плечо, замечаю наколдованного небольшого волка, стремглав несущегося по соединяющей нас дорожке. Убив зверя, превращаю его в полчище огненных муравьев и гоню их заклинанием к Краму. Ему наверняка удастся справиться с большей частью из них, но даже если его покусают всего штук десять, ему будет очень больно.

И после этого я снова разворачиваюсь к нему спиной — во второй раз. Секция Дурмштранга изо всех сил выражает свое неодобрение, усиливая свое улюлюканье палочками. О мой щит ударяют еще несколько слабеньких заклинаний, а потом все стихает.

— Побеждает Хогвартс! — объявляет судья. Повернувшись, вижу, что Крам положил свою палочку в центр круга и отступил назад, по сути, сдаваясь. Выражение лица болгарина говорит, что тот готов на всё, чтобы меня уничтожить.

— Месье Поттер, — обращается ко мне судья, — вы отмените преобразование. Ваша точка зрения всем совершенно ясна. — Гермиона хорошего мнения об этом человеке. Честно говоря, в этом году я провел на ЗОТИ слишком мало времени, чтобы сделать собственные выводы. Он производит впечатление вполне компетентного специалиста.

— Как ни хотелось бы мне так его и оставить, даже получив за это дисквалификацию — пусть сам бы выяснил, как это отменять, но вы правы, сэр. Придется сначала завершить трансфигурацию, прежде чем ее отменить.

— Понимаю. Приступайте.

Несколькими быстрыми движениями заканчиваю трансформацию Крама в обычное животное — возможно, стоило все же сделать из него свинью. Как бы то ни было, всё закончено. Замедляю движения, смакуя каждый миг обратного превращения.

Судья вопросительно изгибает бровь. Пожимаю плечами:

— Просто хотелось удостовериться, что я всё сделал правильно.

В уголках его рта притаилась улыбка. Уж французы-то знают толк в оскорблениях.

После чего спускаюсь с помоста и иду к Флёр в окружении приветственных выкриков и улюлюканья.

— Напомни мне никогда тебе не злить до такой степени. Как долго ты планируешь продержать там Крама? — интересуется она.

— Трансфигурация должна была пройти минут через пять, а потом я собирался превратить его в человека-свинью и оставить так, по меньшей мере, еще на пять.

Приближается Шляпа, и вместе с Гермионой в моем направлении по полю бегут еще несколько человек.

— И никакой крови, Поттер?

— Знаешь, я испытывал сильное искушение, но в свете общей темы «ты для меня ноль без палочки» это бы не прокатило.

Голем медленно кивает головой.

— Одобряю.

Замечаю, как Флёр смотрит мне через плечо. Ее рука готова схватить палочку.

— Он что, и вправду собирается?

— Что-то похожее стукнуло ему в голову, но я так не думаю, Гарри. Общественное порицание не оставит от него и мокрого места. Видимо, он попытается отыграться во время дуэлей на мне или на Диггори.

— Седрик уже большой мальчик, он вполне может справиться сам. А в тебя, Флёр, я искренне верю — ты лучше, чем он, и мы оба это прекрасно знаем.

Приближается смешанная группа учеников. Естественно, первой подходит Гермиона со своим парнем в кильватере.

— Гарри, это было потрясающе и вместе с тем крайне жестоко! Я не уверена, что тебе сказать.

— Этого давно следовало ожидать, и если уж кто заслуживает такого, то именно Крам.

Похоже, она принимает объяснение, и я обращаю внимание на шумную компанию гриффиндорцев. Как только они окружают меня, слышу:

— Моритус эт круэда!

Мучительный импульс блуждает по моей правой руке вверх-вниз, в то время как я поворачиваюсь к источнику… Роджер?

Практически не обратив внимания на бессмысленное выражение его лица, бью по нему беспалочковым отбрасывающим, отшвырнув его футов на десять. Рука пульсирует от боли. Это темное проклятье, от которого моя рука будет гнить, кровоточить и рано или поздно станет бесполезной — если его не отменить. Какого, мать его, дьявола?!

Невилл, подходивший в этот момент вместе с Ханной, хватает Дэйвиса, когда тот пытается встать. Миг спустя на Роджера налетает Рон и отшвыривает ногой его палочку. Они прижимают его к земле, и Эббот связывает вырывающегося волшебника магией.

Со стороны трибун раздается крик, а к нам устремляется еще больше людей, и это означает лишь одно: свою уродливую голову поднимает хаос. Флёр стоит с палочой наголо, уже проверяя округу на предмет новых угроз. Объятая ужасом Гермиона не в силах отвести взгляда от кожаного рукава на моей руке. Проклятье уже открыло несколько ран, и я могу чувствовать сочащуюся кровь.

Да уж, ну что же это за задача Тремудрого Турнира, если в ней не пытаются достать меня грязным приемом?


* * *


— Я не могу исцелить твою руку в палатке, — признает Поппи. — Возвращаемся в больничное крыло. Мне надо проконсультироваться с Мунго по поводу вариантов лечения.

Она велит мне встать, и мы проходим мимо авроров, окруживших Роджера Дэвиса. Дамблдор задает ему вопросы и слушает ответы. Роджер хихикает как маленький ребенок, тычет в меня пустой сейчас рукой и снова выкрикивает словесную формулу проклятья.

— Похоже, он под Империусом, — смотрит на меня директор, переведя следом взгляд на Люпина. — Проводи Гарри обратно в замок. И повнимательнее там.

Тут подает голос Каркаров:

— Что будем делать со следующим раундом дуэлей? У Поттера не было заявлено противника.

Задумавшийся Дамблдор обменивается взглядом с мадам Максим перед тем, как заговорить:

— Ты прав, Игорь. Сделай объявление о кратком перерыве, но скажи, что второй раунд вскоре начнется. Мы перенесем третий раунд — поставим его после ленча; посмотрим, сможет ли Гарри продолжить участие в дуэлях.

Директор предлагает нам уйти, и мы выходим из палатки. Вокруг тут же раздаются приветственные восклицания от собравшихся людей; я поднимаю здоровую руку в ответном жесте, прокручивая тем временем в уме список подозреваемых. Гермиона начинает было что-то говорить, но я отмахиваюсь от нее и резко тыкаю пальцем в направлении замка. Отчетливо ощущаю испускаемые секциями как Дурмштранга, так и Слизерина враждебные флюиды.

— Переправить тебя на платформе, Гарри? — интересуется Люпин.

— Нет, у меня же проблемы только с рукой. Кроветворное позаботится о потере крови, к тому же сейчас на мне обезболивающее. Нам надо выяснить, кто это сделал.

Оборотень посматривает на меня, когда мы начинаем подниматься в замок по тропинке вслед за поспешными и решительными шагами мадам Помфри.

— А что тебе говорит твое чутье?

— Что это Снейп. Или, возможно, Каркаров. А тебе?

— Если бы это был кто-то из Дурмштранга, разве не попытался бы он напасть на тебя ещё до дуэли? Можно воспользоваться картой, чтобы просмотреть, с кем встречался напавший на тебя маг.

— Возможно, ты прав, хотя нападение может иметь отношения к тому, что я сделал с Крамом. — Естественно, я волнуюсь, что за нападением стоит кое-кто посерьезнее.

— Ты поступил с этим парнем вполне в традициях Мародёров, — констатирует он.

— Как я уже говорил Гермионе, он целый год на это напрашивался. Пришло его время платить за свои поступки. Я целый год вынужден был терпеть его гадости — давно было пора дать сдачи.

— Это вам не просто прогулка! — ругает нас мадам Помфри.

Пожав плечами и улыбнувшись, мы с Луни спешим за ней. Почти как в старые добрые времена.

Уже во дворе Хогвартса слышу звуки взрывающихся петард, раздающиеся среди другого шума. Ремус вздыхает:

— Похоже, смутьяны, о которых беспокоился Альбус, начали все-таки раньше.

— Вопрос лишь в том, насколько далеко это зайдет?

Но мне не удается развить тему, поскольку Поппи резко останавливает напротив фонтана и замирает как статуя. Её глаза устремлены вперед и не моргают, даже когда Ремус щелкает пальцам у неё перед носом. Что-то явно не так.

Люпин говорит:

— У меня крайне плохое предчувствие.

— Думаю, мы только что угодили в ловушку. Смотри в оба, Луни.

Левой рукой вытаскиваю палочку, когда четыре закутанные в плащи фигуры снимают с себя чары невидимости и выступают из-за колонн. Их маски цвета слоновой кости бесстрастно на меня взирают.

— Ну что? — перетекаю я в леворукую стойку. — Начнем?

— Какое нетерпение, дитя, — звучит чей-то голос. Его владелец выступает на свет. Он не стал утруждать себя маской. Его движения беззаботны; он проходит между Пожирателями Смерти и вздымает руки в глумливом жесте величия.

— Приветствую тебя, Гарри Поттер. Пора исправить ошибку истории. Твоя смерть явно тебя заждалась.

Вся эта речь произносится с натянутой улыбкой. Он выглядит как Маркус Флинт. Звучит как Маркус Флинт. Единственная проблема — когда я смотрю на него, шрам просто взрывается от боли.

__________

[1] Это инфекционное заболевание вызывает особый герпетический вирус Эпштейна-Барр. Вирус находится в слюне и может передаваться в том числе при поцелуях.

[2] Шотландский рыцарь, борец за независимость Шотландии от Англии (вики).

[3] Да здравствует Сопротивление! (фр.)

[4] Почему дальше звучит смех? На самом деле в английском варианте она говорит так: «Привести мои дела в… скажем так, порядок. Извините за ужасный каламбур». Слово order означает и «порядок», и «орден», так что действительно получается каламбур. К сожалению, непереводимая игра слов.

Глава опубликована: 28.02.2016
Отключить рекламу

Предыдущая главаСледующая глава
20 комментариев из 990 (показать все)
{Zub}
и здесь без окончания.
Чего это? Тут полностью оконченный перевод же. Да и история законченная. Да, продолжение можно написать, но эта книга вполне себе нормально окончена.
svarog
Да и история законченная.
Видимо у нас с вами разные представления о том, что значит - законченная история.
Phoma Онлайн
Наконец-то не слитая концовка, хоть и не конец истории.
Раз в год перечитываю и каждый раз я хочу ещё
Перечитываю 3 раз 😄
Перевод прекрасный, история неординарна, турнир необычен. Но - злодеи слишком картонные. И действие - сначала долго-долго ничего не происходит вообще, «много воды», а в конце всё свалено в кучу. Ну и да - как таковой победы и ХЭ нет. И ближе к концу много «чернухи» - и каждое событие «обмусоливается» очень и очень долго…
Довольно любопытно. И спермотоксикоз героя неплохо вписывается в тему. Шляпа прикольна, правда к середине как-то она подувяла. Впрочем и концовка вполне логична, открытая, но логичная.
Asmill
Лечитесь.
Тут про нормального парня, про нормальный мужской характер
Прекрасный фанфик и Гарри взялся за ум,под постоянными пинками. Жаль продолжение не светит? Кстати пошлых намеков полно,так что после 14 сойдёт.. наслаждайтесь !
Asmill
Фу, мерзость
Burzum
Вы ещё Голландию не видели и с кончитой Вурст не встречались! Нормальный парень не будет мерзостью! Ну а извращенцам..свой путь в свой рай
..
Перечитал, немножко ошибок нашел, но то такое...
Очень понравилось, спасибо за перевод...

Я так понимаю автор так продолжение и не написал(а)?
Al_San
Ноуп(
Какой крутой текст. Сначала линия с Джеймсом показалась слишком притянутой за уши, а потом стала гармонично вписываться в повествование.
Спасибо и автору, и тем более переводчику - Вы проделали отличную работу. И спасибо за сноски, было полезно)
Масштабно, красочно, вкусно. Жаль, нет продолжения.
Один из лучших фф, которые мне довелось прочитать.
Asmill
Засунтье свою пидорасню.... куда то, короче
Время перечитать этот шедевр
Прочел за полтора дня, случайно наткнулся на подборку нестандартных гет произведений, похоже теперь вступлю в армию перечитывающих.

Не верю, что будет продолжение, после этой работы планка очень высока, но был бы рад продолжению, адекватный и жёсткий гг, дамби не гад, а всего лишь человек, спасибо большое за эти два дня, шикарного чтива
valeratrempel
Прочел за полтора дня, случайно наткнулся на подборку нестандартных гет произведений, похоже теперь вступлю в армию перечитывающих.

Не верю, что будет продолжение, после этой работы планка очень высока, но был бы рад продолжению, адекватный и жёсткий гг, дамби не гад, а всего лишь человек, спасибо большое за эти два дня, шикарного чтива
К сожалению продолжения не будет. Фанфики автор не пишет с 2016 года. И они вообще были его хобби. Основное занятие Джима, написание обычных книг. Но и там тишина уже пару лет, а последняя вышла в 2019.
Внемлите и Обрящите..и следуйте за мыслями своими..
Грязь, секс, рок-н-ролл!!!
Очень рекомендую.
Наконец что-то новенькое на тремудром турнире.
И все "милые" злодеи на самом деле злодеи. И они поплатятся за это.
Чтобы написать комментарий, войдите

Если вы не зарегистрированы, зарегистрируйтесь

Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх