Принц-полукровка и Лесная Земляника. Часть 1 (джен)

Снейп все же сбежал из больничного крыла. Чувствовал он себя неважно, но он непременно должен вымолить прощение у Лили. Поэтому, несмотря на поздний час, Снейп стоял у портрета Полной Дамы. Ему повезло: та самая Мэри Макдональд возвращалась откуда-то, и он упросил ее позвать Лили. Через какое-то время Лили действительно вышла. Но одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что она злится. И все же в халатике она выглядела как-то по-домашнему мило, и Снейпу показалось, что, может быть, у него есть шанс.

— Лили!

— Что тебе от меня надо?

— Прости меня.

— Отвяжись.

— Прости меня! — Снейп готов был стать перед ней на колени.

— Можешь не трудиться. Я пришла только потому, что Мэри сказала, будто ты грозишься проторчать здесь всю ночь…

— Да. Я бы так и сделал. Я вовсе не хотел обзывать тебя, это у меня просто…

— Сорвалось с языка? — в голосе Лили не было жалости. — Ты, конечно, в последний момент умудрился заменить его на чуть более приемлемое. Но все поняли, какое слово ты хотел сказать — грязнокровка! Значит, именно так ты обо мне и думаешь! Слишком поздно. Я много лет находила тебе оправдание. Никто из моих друзей не понимает, почему я вообще с тобой разговариваю. Ты и твои дружки — Пожиратели смерти… Ага, ты этого даже не отрицаешь. Ты даже не отрицаешь, что сам собираешься стать таким же. Тебе не терпится присоединиться к Сам-знаешь-кому, да?

Снейп открыл было рот, но так ничего и не сказал. Он действительно собирался пойти к Темному лорду. Но целью его были знания. Ему нужно снять это чертово проклятие. А у матери так даже два! Но сейчас он не мог ей ничего сказать — она не стала бы даже слушать.

— Я больше не могу закрывать глаза. Ты выбрал свою дорогу, я — свою.

— Нет… послушай, я не хотел… — все же надо рассказать ей все, а то она так не поймет ничего, но Лили перебила его:

— Обзывать меня грязнокровкой? Но ведь всех, кто родом из таких семей, ты именно так и зовешь, Северус. Почему же я должна быть исключением?

— Лили! Подожди, я все объясню…

Но Лили лишь бросила на него презрительный взгляд, повернулась и скрылась в проходе за портретом. Снейп прислонился лбом к холодной стене, чтобы немного унять жар. Все кончено. Она никогда не простит его. Совершенно растерянный, он побрел в больничное крыло. Шел Снейп медленно и с каждой минутой погружался во все более мрачные мысли. Наконец в голове созрело решение всех его проблем одним махом. Он резко повернулся и зашагал в сторону подземелий. Решимость росла с каждым шагом. В лаборатории есть все, чтобы сварить зелье живой смерти. Ему только надо чуть-чуть его поменять и выпить где-нибудь, где его не сразу найдут. И тогда он не проснется, потому что жить ему больше незачем.

Он спустился вниз, вот уже и лаборатория.

— Ну, здравствуй, Северус!

— Марк! Что ты здесь делаешь?

— Это мне хотелось бы узнать, что здесь делаешь ты? Разве тебе не самое время быть в больничном крыле и спать, набираясь сил?

— Послушай, Марк, это не твое дело. Пропусти меня.

— Конечно. Только расскажи сперва, что ты собираешься делать?

Снейп зло посмотрел на друга. А Марк как ни в чем не бывало продолжил:

— Давай все же зайдем. Я хоть и староста, но тебе точно не место в коридоре после отбоя.

Снейп прошептал пароль, и они вошли в кабинет. Северус немного успокоился. В конце концов, он немного поговорит с Мальсибером, а потом сделает то, зачем пришел.

— Итак, мой дорогой мрачный друг, ты, видимо, отлично себя чувствуешь, раз сбежал от нашей Поппи…

— Что ты вообще делал тут?

— Тебя, конечно, ждал. А Эйв — в комнате, если бы вдруг ты решил сначала взять свои вещички, ну или записочку написать нам на прощанье, а Фрост тебя дожидается на астрономической башне, если вдруг ты решишь на звездочки полюбоваться.

Вот как она его чувствует? Снейп попробовал уловить эмоции сестры, и тут же на него накатила волна нервного беспокойства. Он попытался успокоиться, надеясь, что это тоже передастся сестре. А Мальсибер тем временем продолжал:

— Это, кстати, она все организовала. Вчера позвала нас спасать твою шкурку, и сегодня прибежала. Говорит, Северус слинял, наверное пойдет к своей гря… Не смотри на меня так! Гриффиндорке, надо его найти! Ну и поскольку в этот раз тебя не окружала толпа улюлюкающих придурков, то мы разделились и отправились в наиболее вероятные места твоего пребывания. Фрост, такая правильная девочка, хотела еще своему декану рассказать, но мы ее остановили. Видишь, мы хорошо тебя знаем: ты рано или поздно окажешься у котла. А теперь не стесняйся, можешь меня поблагодарить.

В другое время Снейп выдал бы что-нибудь язвительное, но сейчас ему хватило сил только выдавить из себя «спасибо».

— Северус! Посмотри на меня!

Снейп поднял голову и встретился с темными, почти такими же черными, как у него самого, только обрамленными мягкими пушистыми ресницами, глазами.

— Ты нужен нам, Северус! Мне, Эйву, Фрост! А твоя мама? Ты подумал про нее? И, Северус, ты, в конце концов, гений! Я уверен, что сразу после школы ты в каких-то два года можешь стать мастером! К тому же на помолвке Люциуса и Нарциссы будет сам Темный лорд! Неужели ты упустишь такой шанс познакомиться с ним? Говорят, он сильнейший маг. А ты уже показал, как можешь быть полезен. Он поможет стать тебе мастером зелий, и кто знает, какие тайны магии он может тебе открыть?

Мягкий голос Мальсибера проникал в голову Снейпа, вымещая тяжелые мысли. В своем эгоизме он действительно забыл и про мать, и про всех Принцев, и про своих друзей. Весь мир клином сошелся на Лили. Но ведь он действительно не может оставить мать — убивая себя, он убьет и ее. Каким-то чутьем Мальсибер смог подобрать правильные слова и вытянуть его из пучины отчаяния.

— Спасибо, Марк. Действительно спасибо — вчера ты спас мою гордость, а сегодня — жизнь.

— Не глупи, Северус. Если ты и должен кому-то, то только своей кузине. А между родственниками и друзьями не бывает долгов. Ведь разве ты не сделал бы для меня того же? Вспомни, сколько раз ты сидел со мной в больничном крыле. А то зелье, которое ты специально улучшил для меня, а сколько раз ты нас с Эйвом выручал на зельях — и говорить не буду. Неужели ты думал, что мы могли поступить по-другому? Давай я лучше расскажу, как отволок двух гриффиндурков к директору?

Снейп кивнул. Послушать про такое всегда приятно.

— Значит, вчера Эйв и Фрост утащили тебя в больничное крыло, а я решил, что надо заставить поучаствовать в этом Люпина. В конце концов, это было так забавно — смотреть на его перекошенное лицо, когда он конвоировал своих дружков. Блэк и Поттер пытались перешучиваться и ездить мне по мозгам, но я с превеликим удовольствием кинул на них силенцио и содрал по пять баллов. А этот Люпин все проглотил, представляешь, это было ужасно забавно. Мы довели их до кабинета директора. Старый хрыч попытался меня выпереть. Мол, ему достаточно свидетельств мистера Люпина. Но я уперся. Сказал, что эти двое при попустительстве мистера Люпина и мисс Эванс применяли заклинания к ученику Слизерина, в результате чего он оказался в больничном крыле. Тут Поттер попытался бравировать своим ранением. Но даже директор пришел к выводу, что двое на одного — это нечестно. К тому же Люпин, хоть и нехотя, но подтвердил, что они первые привязались к тебе. Все же хорошо, что гриффиндорцы такие патологически честные. Поэтому пришлось Дамблдору вызывать к себе Слагхорна. А потом и мадам Помфри явилась. Сказала, что у тебя травма головы и вообще сотрясение, и тебе надо как минимум сутки пробыть в лечебном сне. И тут уж наш декан разошелся. Заявил, что твоя голова — общественное достояние. Представь, так и сказал! И как же тебе в таком состоянии сдавать экзамен? Короче, разыграл оскорбленную невинность по всем правилам. Меня даже из кабинета забыли выставить. Потом долго трепали Поттера и Блэка, что не подобает, не достойно и так далее. И по Люпину прошлись. Жаль, я не могу тебе показать выражения их рож. Похоже, этот пафосный бред директора произвел на них впечатление. Определенно, это дорогого стоит. Директор хотел было назначить только отработки у Филча на следующий учебный год. Но Слагхорн потребовал снять с них баллы. И директор их таки снял, дополнительно к назначенным отработкам. Так что, думаю, кубок наш, если, конечно, не обставят вороны. Я сказал, что было бы неплохо, если бы эти двое принесли тебе публичные извинения, ведь оскорбили они тебя при всех. Но директор мысль не оценил: «Не так уж много людей это видело. Достаточно будет извинений в частном порядке. К тому же мистер Снейп тоже вел себя не совсем корректно, и ему есть над чем подумать. А извиняться публично — то же, что оповестить об этом всех». Можно подумать, в Хогвартсе остался хоть кто-то, кто не слышал про твои подштанники. Как, кстати, так вышло?

Снейп скривился.

— Мои штаны были испорчены. А я как-то не думал, что найдутся желающие задирать мне мантию.

Мальсибер хохотнул:

— Да, старший братец Блэк — еще тот извращенец.

Потом Мальсибер рассказал, что на Слизерине все возмущены поведением грифов, а Северус — чуть ли не народный страдалец. Мальсибер так это живописал, что под конец Снейп и сам начал улыбаться. Тогда друг проводил его в больничное крыло. Они старались идти очень тихо, но все же мадам Помфри услышала шум. Но им удалось разыграть сценку, что это Марк пробрался к Северусу среди ночи, а не тот ползал по Хогвартсу. Помфри пожурила Мальсибера и сказала, что в следующий раз обязательно обо всем расскажет его декану. Мальсибер лишь лучезарно улыбнулся и изящно поклонился — он всегда знал, как произвести впечатление на дам любого возраста. А затем отправился на астрономическую башню по просьбе Снейпа проводить Фрост до башни Рейвенкло, а заодно рассказать, что с ее братом все в порядке.

* * *

Утром Снейпа все же отпустили из больничного крыла, снабдив укрепляющим зельем, которое должно было помочь справиться со слабостью, все еще накатывающей на него. Так что на завтрак он отправился в большой зал. Снейп мысленно готовился, что на него обрушится шквал насмешек — пол-Хогвартса видело его злополучные подштанники. Но этого не произошло. Когда какой-то барсучонок попытался открыть свой рот, увидев Снейпа, на него так уставились все слизеринцы, что несчастный парень чуть не поперхнулся своей слюной. Напряжение витало в воздухе. Снейп с тоской глянул за стол Гриффиндора. Лили демонстративно отвернулась от него и принялась что-то горячо обсуждать с МакДональд. Что ж, наивно было полагать, что Лили передумает за одну ночь и простит его. Но тут он посмотрел на стол Рейвенкло и перехватил взгляд Фрост. «Я рада тебя видеть!» — смог прочитать Снейп. Он улыбнулся в ответ одними уголками губ — нечего пугать окружающих своими кривыми зубами — и все же уселся рядом с Мальсибером. Сегодня слизеринцы проявили на удивление много такта: никто не лез к нему с расспросами, не обвинял в том, что он позорит факультет, не шипел, что ему здесь не место, и самое главное — не жалел. Все вели себя так, будто у озера ничего не произошло. Нервничали только семикурсники, но по другому поводу — им сегодня предстоял последний экзамен, за ужином подведут итоги года и станет ясно, под каким штандартом они проведут следующий год. А уже завтра Хогвартс-экспресс развезет их по домам. От этой мысли Снейпу стало не по себе. Ему надо обязательно поговорить с Лили, ведь если они не помирятся сегодня, то вряд ли летом у него будет шанс. Семья Эвансов первые три недели каникул проводила на море. А в этом году Лили еще и получила несколько приглашений в гости к подругам. Она рассказала ему об этом до ссоры. Да и сам Снейп часть лета планировал провести у Фростов, а еще надо было посетить родовое гнездо. А чем дольше Лили будет на него обижаться, тем труднее будет с ней помириться. Снейп вздохнул. Хотя кусок в горло ему не лез, но Лили умудрилась позавтракать быстрее него и уже сбежала из зала в компании подруг. Снейп подорвался было пойти за ней, но Мальсибер остановил его:

— Северус, декан просил тебя зайти после завтрака.

Снейп только кивнул и остался сидеть на месте, вяло размазывая овсянку по тарелке. Он следил, когда Слагхорн закончит есть, и как только тот поднялся из-за стола, отправился в кабинет декана.

— Доброе утро, сэр. Разрешите войти?

— Доброе, мистер Снейп. Проходите. Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, сэр. Гораздо лучше, чем вчера.

— Очень хорошо. Сейчас, мистер Снейп, мы с вами отправимся к директору. Но я сначала хотел бы переговорить с вами наедине. И дать несколько советов.

— Благодарю, сэр, — Снейп знал, что декан, конечно, в первую очередь заботится о себе, но прислушаться к нему стоило.

Слагхорн продолжил:

— Так вот, мистер Снейп. В кабинете директора будут мистер Блэк и мистер Поттер в сопровождении профессора Макгонагалл. И я надеюсь, вам хватит выдержки, и вы не скривитесь так же, как сейчас. Вам будут принесены извинения. И вам их лучше принять. Более того, я полагаю, что от вас будут ожидать ответных извинений. Успокойтесь, мистер Снейп. Я прекрасно понимаю, что случившееся лишь верхушка айсберга и конфликт зреет не один год. Я пытался говорить с их родителями, но, видимо, Поттеры не считают это чем-то серьезным, а мистер Сириус Блэк будет скорее поступать наперекор родителям. Я связался и с вашей матерью: она написала, что ее состояние здоровья не позволяет приехать в школу. Поэтому я настоял, чтобы родителей Поттера и Блэка тоже не вызывали. Уверяю, вы не хотите знакомиться ни с Вальбургой Блэк, ни с Дореей Поттер, урожденной Блэк. Обе души не чают в своих отпрысках. И поверьте моему опыту — не вам тягаться с Поттерами и Блэками. У вас есть только мать, которая даже в школу приехать не смогла, а за ними — целые кланы богатых и влиятельных родственников. И можете быть уверены, никому нет дела до того, кто прав, кто виноват. Поэтому вы извинитесь, и внимательно выслушаете директора, который оставит вас для беседы. И будете его благодарить за то, что вам зачли экзамен по ЗОТИ без практической части. Потому что от этого зависит ваше будущее. При всех ваших способностях вам необходимо закончить образование. И завершать вы его будете здесь, ведь, насколько я понимаю, денег на Шармбатон или Дурмштранг у вашей семьи нет. Вы меня поняли, мистер Снейп?

Снейп сжал и разжал кулаки, досчитал до десяти (ментальные практики — большое дело) и ровным голосом сказал:

— Да, сэр. Я все понял. Благодарю за совет.

— Вот и прекрасно, мистер Снейп. Я рад, что вам хватило благоразумия все понять правильно.

Они шагнули в камин и очутились в кабинете директора.

* * *

Снейпу не доводилось бывать здесь ранее. Со стен взирали портреты директоров, в шкафах крутились и тихо жужжали какие-то приборы и теснились книги. Но, несомненно, гораздо больший интерес представляли те, кто в данный момент находился в кабинете. Сам директор восседал за своим столом и поглаживал свою окладистую бороду. Голубые глаза прятались за очками-половинками, но внимательно следили за собравшимися. Профессор Макгонагалл нервничала, ей определенно не нравилась вся эта ситуация. Если бы у нее был хвост, то она бы резко хлестала бы им из стороны в сторону. Во всяком случае, ей очень хотелось зашипеть. Особенно потому, что на лицах Поттера и Блэка не было ни капли раскаяния. Кубок, годовой кубок уплыл из-за них. С каждого сняли по сто баллов! Дракклов Слагхорн настоял на этом. Да, конечно, Поттер — отличный ловец, и за игру Макгонагалл могла простить ему многое. Но нападать вдвоем на одного — совершенно не по-гриффиндорски. Хотя стоит взглянуть на Снейпа — и становится совершенно понятно, что это будущий черный маг. Директор перевел взгляд на Слагхорна. Декан Слизерина выражал искреннюю обеспокоенность за своего студента и поглядывал на Поттера и Блэка с отеческим осуждением. Старый змей хорошо представлял расстановку сил. К тому же он уже который год грозился уйти в отставку. Мол, он больше заработает как зельевар, и в клиентах отбоя не будет. Но с ним как раз-таки довольно просто иметь дело, главное — знать его слабости. И директор переключил свое внимание на мальчиков.

Мистер Поттер стоит и прямо смотрит на директора — ну какой молодец, так гораздо легче прочитать его мысли. А они, надо сказать, очень даже замечательные! Мальчик такой чистый и открытый, говорит то, что думает. Джеймс восхищается директором и даже готов признать, что надо извиниться перед Снейпом. Но он только хочет вывести того на чистую воду. Ведь Снейп, несомненно, будущий Пожиратель смерти, а Эванс продолжала с ним общаться. Но наконец она увидела, какой этот Снейп. Она уже поняла, что он ей не подходит, а значит, скоро поймет и все остальное. Может, и правда надо посерьезнее стать? Пойти в авроры. А для этого надо взяться за учебу! Вот и Эванс считает его хвастуном и задирой. Он покажет ей, на что способен.

А вот мистер Блэк — совсем другой. Стоит в расслабленной позе, только зло посматривает на Снейпа. Похоже, ему совершенно плевать и на баллы, и на то, что про него думают декан и директор. Но вот Снейпа он искренне ненавидит. А ради Джеймса Поттера готов на все. Настоящая крепкая дружба связывает этих молодых людей. И все же мистеру Блэку недостает истинного гриффиндорского благородства. Он совершенно не желает извиняться перед сокурсником и при случае повторил бы все снова. Опять же, Филиус недавно жаловался, что мистер Блэк готов разболтать тайну мистера Люпина ради глупых шуток. Хорошо, что Флитвик смог все отрегулировать. Но все же Блэк очень горяч, скор на непродуманные решения и при этом мстителен. Похоже, и на Гриффиндор он попал, только чтобы разозлить мать. С ним надо быть осторожным. Такой союзник может быть опаснее врага. Что ж, надо работать с тем, что есть.

И директор перевел взгляд на последнего студента — мистер Снейп. Дамблдор уже отмечал про себя слизеринца — недаром же его так преследуют его лучшие студенты. Талантлив в зельях, трудом и упорством выгрыз себе место на факультете. Но необщителен, замкнут, характер трудный. До недавнего времени общался только с Лили Эванс. Но это и неудивительно, они были знакомы еще до Хогвартса. Но в этом году мальчик изменился. Как-то расправил плечи, вытянулся. Наверное, почувствовал свою значимость? Что ж, не каждый может написать статью на пятом курсе. И все же до чего он некрасив! Дамблдор, конечно, не верил во всю эту чушь, что по внешности можно судить о характере человека, но что-то такое было в этом подростке. Печально только то, что он явно сторонник тех нехороших настроений и идей, что ходят на его факультете. Иногда Дамблдор жалел, что нельзя просто взять и закрыть Слизерин — сколько проблем доставляют выходцы с этого факультета! Вот и этот мальчишка — в глаза не глядит, смотрит в пол. Не станешь же силком лезть ему в голову. Пришлось кашлянуть, чтобы привлечь внимание, и вот наконец удалось поймать его взгляд. Что это? Защита разума! На пятом-то курсе! И как же это такой талант просмотрел? Сломать, конечно, можно, но мальчишка заметит, да еще и мозги можно повредить (ему, конечно, не себе же!). А тот только что оправился от сотрясения. Определенно надо будет понаблюдать за этим парнем в следующем году. Второй Том магической Британии не к чему. А если они еще вздумают объединиться, то вообще ничего хорошего ждать не придётся.

Весь этот анализ занял у директора не больше минуты, все это он обдумает еще не раз. И Дамблдор, пряча усмешку в усы, сказал:

— Ну вот мы все и собрались! Давайте же начнем. Господа!

Блэк и Поттер вздохнули, и последний все же произнес:

— Я приношу свои извинения мистеру Снейпу за применение к нему заклятий на территории школы и словесные оскорбления.

— Присоединяюсь, — буркнул Блэк.

Директор вздохнул. По-видимому, большего от Блэка он не добьется, но ломать мальчика никак нельзя. Надо будет пригласить его на беседу. Но это уже в сентябре. И тут мистер Снейп его удивил. Дамблдор думал, что придется напомнить ему, что он тоже вел себя не лучшим образом тогда у озера, но слизеринец сам произнес:

— Я принимаю извинения и сам приношу их за неподобающие слова и принесенные неудобства.

Хитрая усмешка на губах наглеца говорила, что он жалеет лишь о том, что неудобства были не такими уж большими. У Поттера, кажется, приоткрылся от удивления рот, и он смог выдавить из себя:

— Извинения приняты.

Блэк молчал. Макгонагалл кинула на него гневный взгляд, Поттер толкнул в плечо. И тут пришлось директору взять слово:

— Ну же, мистер Блэк, давайте простим друг другу обиды.

Все же авторитет директора имел определенный вес даже для Блэка.

— Извинения приняты, — почти выплюнул он. Но для него это означало лишь, что придется подождать, пока у него накопятся новые претензии к Нюниусу. А это будет недолго.

Директор между тем продолжал:

— Я так рад, мои дорогие мальчики, что вы нашли в себе силы, мужество и благородство извиниться друг перед другом. Ведь не так страшно совершать ошибки, куда хуже не осознавать их и повторять вновь и вновь!

Директор еще минут пять распинался в том же духе, а сам внимательно следил за своими подопечными. С Горация все обтекает как с гуся вода — у того, похоже, природный иммунитет к пафосу. Минерва кивает головой и, кажется, готова подписаться под каждым словом. Все же директору на редкость повезло с главой львиного факультета. Найти таких верных, преданных и идейных соратников нелегко. На Джеймса Поттера приятно посмотреть — слушает внимательно и проникается каждым словом. Вот на таких людях и держится мир — честные, открытые, преданные идеалам. Скоро юношеская непосредственность и шалопайство пройдут, а мальчик умен и талантлив. Из него выйдет отличный исполнитель, а возможно, его даже можно будет сделать своим доверенным лицом. И сохранить свое политическое влияние, самому оставаясь в тени — просто идеально. Со старшим Поттером у Дамблдора тоже налажен контакт. Все же с честными людьми легко иметь дело. А вот мистер Блэк смотрит, кажется, сначала на Поттера, а потом на директора. Все же Блэк останется Блэком, даже попав на Гриффиндор. Просто этот в качестве своей семьи почему-то выбрал Джеймса Поттера. Ему-то он и будет верен. И это тоже неплохо — заполучи одного, и получишь двоих. А вот с мистером Снейпом все было не так однозначно. Тот вроде и слушал его предельно внимательно и серьезно, но вот ощущение что, тот не верит директору ни на грамм, не покидало. Дамблдор попытался снова заглянуть мальчику в глаза: вдруг тот не держит блок постоянно, и он несколько ослаб, но нет — стенка никуда не исчезла. Ладно, попробуем по-другому. Директор закончил очередной пассаж и сказал:

— Надеюсь, мои дорогие, вы все поняли, и мы можем считать этот инцидент исчерпанным. Можете идти по своим делам, ведь сегодня последний день перед каникулами. Только с вами, мистер Снейп, я бы хотел поговорить наедине.

Все вежливо попрощались и покинули кабинет, оставив их вдвоем. Блэк про себя позлорадствовал, что Нюниуса директор сейчас тоже пропесочит.

— Садитесь, мистер Снейп. Может быть, чаю?

— Спасибо, директор. Я только что позавтракал, — вежливо отказался Снейп, присаживаясь в кресло напротив директорского стола. По тому, как человек сидит, можно тоже сделать немало выводов. Снейп сел не на самый край, но и не очень глубоко — значит, он не боится, но все же ему недостаточно комфортно и хочется поскорее уйти. Спина прямая, ноги сомкнуты, руки на коленях сцеплены в замок — он настороже, не доверяет собеседнику и в целом закрыт. Директор вздохнул, и еще раз попытался заглянуть в него — все так же глухо.

— Мистер Снейп, жаль, что мы не смогли побеседовать с вами сразу, но, может, вы все же изложите свою версию событий.

— Конечно, директор.

И Снейп пересказал то, что директор уже и так знал, стараясь максимально сдерживаться. Но, кажется при упоминании Лили, голос у него дрогнул.

— Мой мальчик, я надеюсь, вы попросили прощения у мисс Эванс. Вы были грубы с ней и могли ее обидеть.

— Я попросил, сэр.

Это правда. Только она не простила. Даже слушать не стала.

— Отлично. Я надеюсь, вы действительно простили мистера Блэка и мистера Поттера, а не только на словах. Мне не хотелось бы напоминать вам, но мы вошли в ваше положение, и я уговорил комиссию поставить вам оценку только по письменной работе. К тому же профессор Флитвик подтвердил ваши практические успехи по этой дисциплине. Надеюсь, вы не забудете этого.

— Конечно, директор. Я ценю то, что вы, профессор Флитвик и профессор Слагхорн сделали для меня.

— Тогда надеюсь, вы не держите зла на своих однокурсников. К тому же вы и себя выставили в не лучшем свете. И я думаю, найдется масса свидетелей, которые подтвердят, что вы оскорбляли их обоих, а мистеру Поттеру нанесли ранение. Что было бы, попади вы чуть выше? Боюсь, мистер Поттер, остался бы без глаза, его семья была бы очень расстроена, а нам бы пришлось вас исключить, — и директор сокрушенно покивал головой.

— Конечно, сэр, я понимаю. Я удовлетворюсь извинениями от них. И надеюсь, им моих извинений тоже хватит, и они не станут подавать на компенсацию.

— Что вы, мой мальчик! У них и в мыслях не было привлекать вас к какой-либо ответственности!

«Еще бы! — зло подумал Снейп. — У меня сотрясение мозга и позор на всю школу, не считая того, что Лили теперь даже не смотрит в мою сторону, а у них на двоих одна царапина, и даже несмотря на то, что извилина у них походу тоже одна на двоих, им, пожалуй, хватит мозгов не подавать на меня в суд!»

Директор еще раз взглянул на Снейпа. Северус поспешно отвел взгляд — вот же настырный старик, все пытается залезть в голову. Снейп не тешил себя надеждой, что его защита достаточно хороша, но, видимо, директору не настолько надо узнать, что творится у него в душе, чтобы ломать его блок. А тонко вскрыть он, видимо, не успевает, действуя невербально, да и Снейп старательно отводит глаза и рассматривает узор на ковре. Главное — не подавать виду, что понял намерения директора. И тут ему пришла в голову отличная мысль — как поскорее закончить этот муторный разговор, тем более что голова действительно гудела.

— Простите, директор, но мне, кажется, надо в больничное крыло — у меня снова разболелась голова.

— Конечно, мой мальчик. Вы дойдете сами или, может, вызывать кого-нибудь проводить вас?

— Спасибо, сэр. Я думаю, что справлюсь сам.

Снейп поднялся с кресла:

— До свидания, директор. Спасибо за все, что вы делаете для меня.

— До свидания. И помните, вы всегда можете обращаться ко мне, мистер Снейп.

«Вот же слизеринец! Неужели почувствовал ментальное вмешательство? Впрочем, я, наверное, переусердствовал, от такого действительно могла и голова заболеть, особенно с учетом сотрясения. Пусть идет, все равно никуда он не денется и в сентябре вернется в школу», — думал директор, глядя как за студентом закрывается дверь.

А Снейп отправился к мадам Помфри. Мало ли, с директора станется проверить.