Всегда Ваш Друг (гет)

— Мальчики, подъем!

Гарри перевалился на другой бок и натянул простыню на голову, пытаясь спрятаться и доспать положенные несколько часов. Однако задуманное было не суждено осуществить.

— Вставай давай! — проворчал Рон со своей кровати, а следом в Гарри прилетела подушка. — Ты же не хочешь опоздать на поезд, правда?

Гарри проворчал в ответ что-то трудноразборчивое про растущий организм и восемь часов сна, но следом Рон кинул книгу, а это будет побольнее, чем подушка. Короче говоря, волей неволей Гарри разлепил сонные глаза и поднялся.

Когда ребята спустились вниз завтракать, Джинни и Гермиона уже сидели за столом. Миссис Уизли, заметив мальчиков, поспешно подскочила к столу с раскаленной сковородкой в руках и, подцепив деревянной лопаткой по куску яичницы, в которой виднелись кусочки жареного бекона, наполнила тарелки Гарри и Рона.

— Ребята, завтракайте побыстрее, — сказала миссис Уизли, бросив взгляд на часы. — Автобус скоро должен прибыть.

Рон нахмурился.

— Мы, что, на «Рыцаре» поедем?

— Именно так, — кивнула миссис Уизли. Она включила кран, и когда холодная вода хлынула на горячую сковороду, та зашипела, как обиженная змея, и пар белым облачком взвился над ней.

Джинни громко вздохнула, Гермиона уткнулась в тарелку взглядом, а Рон скривил губы — прошлая такая поездка прошла для него не очень легко.

— Нельзя что-нибудь другое придумать? — спросил он, взмахнув вилкой. Джинни, сидящая рядом, недовольно прищурилась — вилка едва не попала ей в лоб. — Трансгрессировать, например?

Миссис Уизли спешно потянула за веревочки фартука, завязанные на спине в кривоватый бант, а затем кинула фартук, на небольшой табурет в углу кухни, после чего подошла к столу и заняла свободный стул.

— Нет, Рон, нельзя, — с легким раздражением ответила женщина, быстрым движением перемешивая сахар в стакане почти остывшего чая. — У вас же нет лицензии на трансгрессию! Кроме Гермионы, конечно, — добавила она, ободряюще улыбнувшись девушке. — К тому же, Джинни несовершеннолетняя. Более того, трансгрессия — вещь ненадежная, мало ли что случится, а я не могу поехать с вами и проводить вас на поезд, потому что мне нужно помочь Биллу и Флер — как ты помнишь, они сегодня отправляются в свадебное путешествие во Францию. Флер хотела навестить своих пожилых родственников, которые не смогли присутствовать на свадьбе в силу возраста, а отпуск им раньше осени никак выдать не могли.

Рону оставалось лишь вздохнуть. Он даже подумал не завтракать, ведь при одной только мысли о поездке на «Ночном рыцаре» его начинало мутить, но затем все-таки съел яичницу — ехать в этом исчадии ада на голодный желудок было бы еще хуже. К тому же игнорирование вкусных ароматов, шедших от стряпни миссис Уизли, было чревато такими последствиями, как громкое и крайне недовольное урчание живота, а на такие жертвы Рон идти не собирался.

— Вот вы можете поверить, что это наш последний год в Хогвартсе? — спросила Гермиона, доедая тост с джемом.

— С трудом, — признался Гарри, выдохнув.

— Ага, помню нашу первую поездку на Хогвартс-экспрессе, как будто это было вчера. Ты, — Рон посмотрел на Гарри, — не знал, как попасть на платформу, а ты, — Рон перевел взгляд на Гермиону и широко улыбнулся. — Ты искала жабу Невилла.

— Ох, эта жаба! — улыбнулась Гермиона.

— Ну, а я всего лишь на шестом курсе, — вставила Джинни, напомнив о своем непосредственном присутствии. — И свой первый курс я тоже помню очень смутно. Зато я дождаться не могу, когда вы выпуститесь.

— Это еще почему? — удивленно поинтересовался Рон, округлив глаза.

Джинни хитро улыбнулась, и веселые крошечные морщинки разбежались от уголков ее глаз по коричневым веснушкам.

— Потому что тогда команде Гриффиндора по квиддичу понадобится новый капитан. А еще некому будет контролировать каждый мой шаг и устраивать скандалы из-за каждого парня, подошедшего ко мне ближе, чем на десять футов, — добавила она, смерив брата сердитым взглядом.

Гарри усмехнулся и, прежде чем Рон, покрасневший от досады, успел произвести на свет очередную гневную тираду, спросил:

— Хочешь стать капитаном?

Миссис Уизли, не вдававшаяся в подробности разговора детей, неспешно перемывала тарелки и чашки, но затем, задумчиво сдвинув брови к переносице, прислушалась.

— Да, — кивнула Джинни, довольно откидываясь на спинку стула. — Я вообще думаю, может, мне после Хогвартса податься в квиддич, — она кинула быстрый взгляд на мать, а затем подалась вперед и понизила голос. — Ну, знаете, заняться им профессионально. К тому моменту как раз у «Холихедских Гарпий» будет обновление состава, я читала. Правда, маме, как мне кажется, эта идея не понравится.

— Конечно, не понравится! — громко и сердито сообщила миссис Уизли, что даже Гарри невольно поежился. — Квиддич — не лучшая карьера для девочки, Джинни, и ты это знаешь.

— А что тогда лучше, мам? — вспыхнула Джинни, недовольно посмотрев на мать. — Работать секретаршей у какого-нибудь руководителя мелкой конторки и целыми днями принимать сов и подавать кофе? Нет уж, увольте!

Миссис Уизли покачала головой и громко вздохнула.

— Предпочту отложить этот разговор до следующего года. А сейчас, если доели, идите, проверьте чемоданы. Обязательно убедитесь, что ничего не забыли! А потом спускайтесь вниз — скоро будет автобус, Артур заказал вам билеты ровно на десять часов пятнадцать минут. И, Рон, забери носки из стирки!

Рон недовольно проворчал, что он, вообще-то, взрослый и совершеннолетний, но когда миссис Уизли заикнулась, что раз он взрослый и совершеннолетний, то вполне может стирать свои носки сам, Рон тактично замолчал.

Вскоре ребята стояли на пороге дома, выстроившись в ряд, а миссис Уизли в свойственной ей манере крутилась вокруг, пытаясь стереть веснушку Рона с самого кончика носа, сочтя ее за грязь, пригладить непослушные вихры на макушке Гарри, напомнить Гермионе, чтобы не засиживалась за книгами допоздна, и расцеловать Джинни в обе щеки, как следует, чтобы до самого Рождества хватило.

— Вот, не забудь, Рон, — миссис Уизли впихнула в руки сыну увесистый сверток, от которого исходил приятный запах запеченной курицы, огурцов и свежего хлеба. — Это вам всем в дорогу. Вы уж извините, не успела завернуть все отдельно — столько дел!

— Ничего, миссис Уизли, — пробормотал Гарри, когда женщина стиснула его в объятиях. — Спасибо вам большое!

Миссис Уизли улыбнулась, слегка покраснев.

— Да что ты, Гарри, пустяки!

Сентиментально переобнимав всех — Джинни, Рона, Гарри и Гермиону — по порядку и не по одному разу, миссис Уизли, взяв себя в руки, скомандовала детям брать чемоданы и идти на выход. Как раз вовремя! Стоило им подойти к воротам, как на проселочной дорожке возник знакомый автобус и просигналил так громко, что Гарри даже на какой-то момент показалось, что он вполне рискует оглохнуть.

— Рон, обязательно напиши мне, как приедете в Хогвартс! Джинни, ты тоже! Гарри, — миссис Уизли, едва сохраняя самообладание, поднялась на одну ступеньку автобуса и заглянула внутрь, придерживаясь за поручень. — Гарри, будьте там осторожны, прошу! Гермиона, проследи за ними! Не дай натворить им глупостей, как обычно! Не забывайте писать мне!

И только когда водитель автобуса, грозно сверкнув глазами, попросил миссис Уизли выйти — правда, звучало это несколько иначе, чем простое «пожалуйста, покиньте автобус, мэм», и достаточно грубовато, — женщина спустилась со ступенек. Она сделала несколько шагов от автобуса, вжимаясь в деревянный забор, и, прижав руки к груди, пыталась разглядеть детей сквозь мутные стекла волшебного автобуса. Но она не успела как следует присмотреться — спустя несколько мгновений автобус тронулся и испарился в воздухе.

Меж тем Рональд ощущал себя так, словно тронулся не автобус, а его желудок. Он спиной вжался в сиденье и молча смотрел перед собой, приобретая зеленоватый оттенок. Гарри вцепился в край кресла и уперся ногами в пол. Сидячих свободных мест было на редкость мало — почти все места занимали студенты, собирающиеся в Хогвартс, и их родители-провожатые. Гарри заметил несколько знакомых лиц в другом конце автобуса — кажется, то были ребята на год или два младше них. Джинни и Гермиона заняли места чуть подальше от них — когда мистер Уизли заказывал билеты, многое уже было выкуплено.

Автобус, как заметил Гарри, трясло меньше, чем обычно. Видимо, в этом была повинна большая загруженность. Зато если его заносило, как случилось на одной из остановок, когда автобус подбирал пассажира на резком повороте, то все волшебники, находящиеся внутри, падали на пол в центральный проход, прижимали соседей или припечатывались к окнам, оставляя на стекле следы, и сам автобус накренялся так сильно, что, казалось, еще немного, и он перевернется кверху, на металлическую крышу, как майский жук. Но, к счастью, он всегда удерживался «на ногах» — то ли магия способствовала этому, то ли повороты были недостаточно резкими, а скорость недостаточно большой.

— Знаешь, что я хочу? — спросил Гарри, когда автобус в очередной раз тряхнуло.

— Умереть? — простонал Рон.

— Да нет же, — Гарри махнул рукой и едва не заехал по другу, потому что автобус сделал очередной скачок в пространстве, заставляя пассажиров подскочить на месте. — Я все думаю про квиддич. В смысле, у нас же освободилось место, помнишь? Кэти Белл закончила школу в этом году. И я думаю, есть ли смысл проводить отборочные состязания ради одного места?

— Мне сейчас немного не до этого, — пробормотал Рон, прикрыв глаза.

— Помнишь, — продолжал Гарри как ни в чем не бывало. — Когда Демельза простыла прямо перед игрой в том году, ее заменял Дин. Он же неплохо играл! С Джинни сработался, — размышлял Гарри больше для себя: Рон в это время пытался удержать содержимое его желудка на положенном ему месте. — И на прошлогодних состязаниях показал себя неплохо. Думаю, мы просто возьмем его в команду. Что скажешь?

Гарри вопросительно уставился на друга, выгнув брови. Рон же едва себя помнил от ужасной качки.

— Могу сказать только одно, — сделав несколько глубоких вдохов, слабо пробормотал Рон. — Точнее, спросить: когда мы уже приедем?

И, как по команде, автобус резко затормозил, что отразилось в салоне грохотом в очередной раз свалившихся с багажных полок чемоданов, и водитель объявил громким и немного гнусавым голосом: «Вокзал Кингс-Кросс».

На шатающихся ватных ногах, с трясущимися коленками, ребята кое-как выползли из автобуса и даже умудрились не сбить по пути остальных пассажиров, высаживающихся на одной остановке вместе с ними.

— Никогда больше я не залезу в эту штуковину, — сообщила Джинни слабым голосом. Она была бледной, а глаза нездорово блестели. Гермиона же спешно обмахивалась рукой и часто дышала, словно ей не хватало кислорода.

— И не говори, — кивнул Гарри, чувствовавший, как завтрак, съеденный на дорожку, напоминает о себе. — Рон, ты как?

Рон стоял чуть поодаль. Он немного согнулся и одной рукой опирался о высокий фонарный столб. Вторую руку он поднял вверх в знак того, что он в порядке — хотя, как отметил Гарри, это было очень сомнительно.

— Нам надо идти, если мы не хотим опоздать, — сказала Гермиона, уверенно сжимая ручку чемодана. И хотя до отправления оставалось еще около получаса, никто не стал спорить: чем раньше придут, тем больше шансов отвоевать места получше.

Подхватив чемоданы, ребята поплелись внутрь вокзала, а затем устремились к платформе девять и три четверти, лавируя между людьми, хоть и не всегда успешно. Гарри, например, столкнулся с бабушкой — на вид божий одуванчик, а на деле едва не отдубасила Избранного увесистым саквояжем, только хорошая, пусть и немного запоздалая, реакция ловца и дипломатические способности друзей спасли его от неминуемой гибели.

На волшебной платформе было полным полно людей всех возрастов — юные волшебники прощались с родителями, с нетерпением пытаясь вырваться поскорее к школьным друзьям, а взрослые волшебники прощались со своими дорогими детьми до рождественских каникул. Правда, многие ребята постарше — семикурсники в основном — пришли на отправление в Хогвартс самостоятельно, без взрослого сопровождения, как, например, Гарри, Рон, Гермиона и Джинни. Такие «одиночные» молодые волшебники собирались кучками перед поездом — заранее договаривались со своими друзьями о встрече, чтобы вместе занять места.

Гермиона, которая возглавляла процессию их маленькой импровизированной группки, затормозила перед поездом и осмотрелась, пытаясь выбрать вагон, у которого толпилось поменьше людей.

— Ну что, пойдем туда? — спросил Рон, махнув рукой в сторону ближайшего к ним вагона. Гермиона неопределенно пожала плечами.

Джинни неожиданно крикнула что-то приветственное — что-то, вроде «Хэй!» или «Привет!» — и замахала рукой, а потом, дождавшись ответа, кивнула с широкой улыбкой и пошагала туда, куда до этого так целеустремленно смотрела, предварительно выдав:

— Я пошла, увидимся!

Рон сощурил глаза, вглядываясь в спину удаляющейся от них Джинни.

— Она серьезно променяла родного брата и друзей на него?

До ужаса не желавшая в очередной раз доказывать Рону, что его сестра самостоятельный человек и имеет такие же права, как и все остальные, Гермиона тяжело вздохнула и, сохраняя спокойствие, ответила:

— Мы же в большей степени твои друзья, а не ее.

— Вы же подруги, — Рон перевел на Гермиону непонимающий взгляд.

— Ну да, — согласилась девушка. — Но — как бы тебе сказать? — мы подруги сами по себе, вне этой компании. Будь я на ее месте, я бы тоже навряд ли захотела постоянно проводить время в обществе старшего брата.

— Но я хороший старший брат, — проворчал Рон, насупившись. Гермиона засмеялась.

— Никто не сомневается! Только брат у нее будет всегда, а вот друзья могут разбежаться.

— И все равно я не понимаю, почему именно он, — вздохнул Рон и кивнул куда-то вперед. — Посмотрите, такой самодовольный, как индюк.

Гарри обернулся. Рыжеволосую Джинни легко было разглядеть в толпе, и Гарри сразу заметил ее новую компанию в лице прекрасно знакомого ему Забини. Джинни что-то ему рассказывала, активно сопровождая слова размашистыми, полными эмоций жестами, а Блейз отвечал, то ухмыляясь, то посмеиваясь вместе с подругой. Затем Джинни указала рукой на поезд, очевидно, предлагая поискать свободное купе, а парень, кивнув, жестом попросил ее подождать и сделал пару шагов назад, оборачиваясь.

Гарри замер, не в силах отвести взгляд.

Дафна, озадаченная вопросом Блейза, непонимающе закачала головой. Забини сказал что-то еще, и Дафна, удивленно приподняв светлые брови, кивнула, а затем выразительно возвела глаза к потолку — видимо, очередная реакция на слова Блейза. Затем младшая сестра Дафны, Астория, обхватила старшую за руку, сообщила что-то с веселой улыбкой, и Блейз захохотал, вынуждая Дафну недовольно поморщиться.

— Идем, а то все нормальные места разберут! — вмешался Рон, возвращая Гарри в реальность.

— Да-да, — обронил он и, крепко сжав ручку от чемодана, поплелся следом за друзьями в вагон поезда.

* * *

— Дафна!

Стоило ей появиться на платформе девять и три четверти, как ее сразу же заметила Панси, словно знала, где именно ее искать.

— Привет, — Дафна улыбнулась — сдержанно и с натяжкой, слегка приподняв уголки губ.

— Мерлин, я так соскучилась!

Паркинсон побросала все свои чемоданы, где стояла, и бросилась на шею подруге. Дафна едва удержалась на ногах.

— У меня столько новостей! — затараторила Панси, наконец выпустив Дафну из объятий. — Столько всего произошло, и я должна тебе сказать такие важные вещи, что ты просто… О, здравствуй, Астория.

Дафна мельком взглянула на сестру, поравнявшуюся с ней. Чуть ранее Тори встретила по дороге своих однокурсников и остановилась поздороваться.

— Привет, — с радостной улыбкой ответила Астория.

Панси прищурила глаза и окинула сестриц пристальным изучающим взглядом, а затем, обдумав какие-то выводы, основанные на увиденном, сообщила:

— Тори, а ты выросла!

— Ну конечно, — засмеялась девочка, и бледные веснушки на ее вздернутом носике засмеялись вместе с ней. — Мне же пятнадцать, пора бы уже — как это называется? — становится женщиной.

— Ну да, — фыркнула Дафна. — Женщиной ты будешь себя считать, когда тебе исполнится тридцать.

— Когда мне будет тридцать, я буду считать себя девушкой, — рассудительно возразила Астория. — А в сорок пять вновь буду называть себя девочкой.

— А я вообще не про это говорила, — усмехнулась Панси, переводя взгляд с одной сестры на другую. — Просто ты, Тори, вымахала за лето так сильно, что переросла Дафну. Того и гляди до меня дорастешь.

— Вообще-то я определенно не показатель хорошего роста, Панс, — сказала Дафна. — Да и не думаю, что Астория будет и дальше расти — она сейчас приблизительно одного роста с мамой. К тому же, смею заметить, она выше меня всего на пару дюймов!

Панси растянула губы в ухмылке.

— Для вас, гномов, каждый дюйм имеет решающую роль! — сообщила она и, развернувшись на каблуках, пошагала к своим вещам, у которых одиноко маячил широко улыбающийся Забини.

Дафна сердито выдохнула воздух, как злая дракониха, и поспешила за Паркинсон, потянув чемодан за собой.

— Не тебе тут называть нас гномами, Паркинсон! — Дафна затормозила рядом с друзьями. — Ты выше меня на полголовы, а уже возомнила себя Эйфелевой башней!

Панси приподняла бровь, пристально глядя на подругу темными глазами.

— А вот ты, Гринграсс, ни капли не изменилась за лето.

— Только выглядишь, как зажаренная утка прямиком из духовки, — сообщил Блейз, протягивая руки и наклоняясь вперед, чтобы по-дружески обнять Дафну.

— Это называется загаром, Забини, — прошипела Дафна и пихнула друга в живот. Блейз лишь улыбнулся и сгреб в охапку сопротивляющуюся девушку.

Панси, нетерпеливо постукивая ножкой о пол вокзала, испепеляла Блейза взглядом, требуя, чтобы тот немедленно отпустил Дафну, и она снова смогла ее слушать.

— О, Забини, а ты так и остался занозой в заднице, — закатив глаза, сказала Паркинсон, не выдержав, и высвободила донельзя недовольную подругу из медвежьих объятий Блейза.

— И я тебя обожаю, Стервинсон, — Блейз театрально вытянул губы трубочкой и потянулся к Панси. Девушка скривилась и отпихнула физиономию Блейза ладонью подальше от себя.

— Нет уж, Забини, этим ты будешь заниматься со своими подружками, которые так часто хлопают своими ресничками в твою сторону, что отрываются от земли на несколько дюймов. А у меня, между прочим, есть жених!

Панси подняла руку в воздух, на безымянном пальце которой красовалось симпатичное золотое кольцо с кроваво-красным рубином. Паркинсон сияла, как начищенный и отшлифованный до блеска золотой галлеон, — так сильно она хотела наконец поделиться этой новостью.

— Мы получаем газеты и умеем читать, Панс, — хмыкнул Блейз, быстро оценивший габариты камня на пальчике своей подруги. — А уж не заметить твою хищную улыбку на весь разворот «Пророка» очень сложно, поверь.

— А мне сказала Астория, — сказала Дафна. — Даже вырезала статью из газеты и запихнула в конверт, чтобы я увидела все своими глазами.

Панси, ничуть не оскорбленная отсутствием большого энтузиазма по поводу ее помолвки у друзей, опустила руку и воззрилась на Дафну — вспомнила, что за лето у нее завалялось несколько претензий.

Заметив перемену в лице подруги, Дафна напряглась и послала Блейзу вопросительный взгляд, но тот, кажется, не очень хотел встревать в предстоящие разборки, а может, и сам хотел задать Дафне парочку вопросов.

— Итак, Гринграсс, — начала Панси, угрожающе шагнув прямо на подругу. — Будь так добра сообщить, куда ты пропала на все лето?

Дафна недовольно поджала губы.

— Насколько я знаю, Астория сказала вам, что я уехала с бабушкой в Италию.

— Нет, что ты хорошенько пропеклась и подрумянилась на горячем южном солнце, как хогвартские тосты, — это мы видим, — сказал Блейз, вскинув бровь. Защищать ее перед лицом грозной подруги он явно не собирался. — Нас больше интересует, почему ты нам сама не соизволила об этом сказать.

Дафна скрестила руки на груди.

— Вот именно! — воскликнула Панси. — Я тебе столько писала, что на одном только потраченном пергаменте можно было бы отапливать весь Хогвартс несколько месяцев! И хоть бы слово в ответ написала! Но нет!

— Паркинсон, я была в другой стране, — каменным голосом возразила Дафна.

— А то, что ты просто исчезла из школы сразу после экзамена и никому ничего не сказала!

— Вообще-то я попрощалась, — продолжала настаивать Дафна. — Я даже чемодан при тебе забирала. А ты, — Дафна перевела взгляд на Блейза. — А ты собственноручно отнес наши с Тори чемоданы до выхода!

— Ты не назвала причину, Даф, — спокойно ответил Блейз. — Не сказала, почему так неожиданно подорвалась с места, куда ты уезжаешь и как надолго.

— Именно! — подтвердила Панси. — Ты должна была сказать про Поттера!

Дафна замерла, как каменное изваяние. Затем она судорожно, прерывисто втянула воздух и сжала губы так сильно, что те побелели. Холодные, светло-голубые глаза, словно покрывшиеся корочкой льда, пытались разглядеть в друзьях что-то, залезть в голову.

— Откуда вам это известно? — тихо спросила Дафна. Ее голос звучал безжизненно — Панси поежилась под ледяным взглядом подруги.

— Малфой, — поморщившись, ответила Паркинсон.

— Поттер, — сказал Блейз, кинув на Панси задумчивый взгляд. — Он намекнул мне, что вы разошлись.

Плечи Дафны дрогнули, и она опустила взгляд в пол.

— Даф, — позвала Панси, приобнимая подругу за плечи.

Дафна подняла руку, отгораживаясь.

— Не сейчас, — она качнула головой, и ее рассыпанные по спине локоны золотых волос покачнулись, как морские волны на ветру.

— А как в этом замешан Малфой? — поинтересовался Блейз, вопросительно приподняв бровь. Панси округлила глаза, посылая Забини предупреждающий взгляд и призывая помолчать.

Дафна тихо выдохнула, собираясь с духом, а затем расправила плечи и подняла лицо, застывшее в бесстрастном выражении, словно каменное — ни малейшего признака эмоции.

— Это неважно, Забини, — она смерила друга взглядом, а затем так же пристально и требовательно посмотрела на Панси. — Что случилось, то случилось — прошлого не изменить. И я хочу только одного: чтобы прошлое оставалось в прошлом.

— Но ты можешь изменить свое настоящее, Гринграсс, а вместе с тем и будущее…

— И я очень надеюсь, — продолжила Дафна, игнорируя слова Блейза, — что вы достаточно меня уважаете, чтобы больше не упоминать о случившемся. Просто забудьте, хорошо? Я уже забыла.

Панси слабо кивнула, а Блейз свел брови к переносице, будто пытался ответить на хитроумную загадку древнейшего сфинкса из ныне живущих — он вполне отчетливо ощущал, что где-то в чем-то его обманули, недодали, недообъясняли, и это выводило его из себя.

— Так, Панс, — нарушила молчание Дафна и даже улыбнулась — она точно знала, как вернуть разговор в нужное русло, то есть чтобы он чудным образом избегал ее камня преткновения. — Ты ничего не рассказала про своего жениха. Как вы познакомились?

Панси заметно воспряла духом, моментально переключившись.

— Вообще это случилось в середине июля, на одном из приемов, организованных для сбора пожертвований жертвам…

Пока Панси рассказывала, увлеченно размахивая руками, хлопая глазками, растягивая напомаженные терракотового цвета помадой полные губы в мечтательной улыбке, а Дафна внимательно слушала, Блейз нашел кого-то знакомого в толпе и отошел от своей девичьей компании поболтать.

— Жан, он такой, знаешь… — продолжала Панси, на мгновение прикусив губу. — Такой француз.

— Тонко подмечено, — хмыкнула Дафна.

— В смысле, — продолжала Панси, — он очень обходительный, галантный, вежливый, может поддержать любую беседу. Видела бы ты, с каким интересом он расспрашивал про меня!

— И тебе в нем это, без всякого сомнения, понравилось больше всего, — усмехнулся Блейз, неожиданно вернувшийся в их общество. — Девушки, вы как, не расстроитесь, если я вас покину?

— Как мед для моих ушей! — сердито процедила Паркинсон, злобно сверкая темными глазами в сторону Блейза.

Дафна озадаченно посмотрела на парня.

— Нет, можешь идти, — ответила она, качнув головой. — А почему ты вообще спрашиваешь?

— Ты же поедешь с Паркинсон, так?

Дафна кивнула, а Панси с подозрением сощурила глаза, прошипев:

— А это проблема, Забини?

— Нет, Панс, — с широкой белозубой ухмылкой ответил Блейз. — Просто переживаю за рассудок нашей Гринграсс — он не выдержит непрерывного общения с тобой на протяжении всей поездки до школы: ты же и мертвого уболтаешь!

Панси потянулась рукой к макушке Блейза, но тот со смехом уклонился, а Дафна, цокнув языком, закатила глаза.

— Я же не в изоляции все каникулы находилась, чтобы разучиться общаться, Забини, — возразила Дафна.

— Поверь, Блейз, — Астория, незаметно вынырнувшая откуда-то из-за спины вздрогнувшей от неожиданности Дафны, обхватила ее за руку, весело улыбаясь. — После двух месяцев в обществе бабушки Дафна выдержит даже болтушку Браун.

— Да, с ней даже наша Паркинсон не сравнится, — засмеялся Блейз, а Дафна недовольно поморщилась: первым, что она сказала, вернувшись из летнего круиза с любимой бабулей, было: «Мне нужна тишина!»

— Блейз, а почему ты с нами не едешь? — с любопытством спросила Астория.

— Ну… У меня весьма интересная компания, — пожав плечами, ответил Блейз, кивнув головой куда-то себе за спину. — Вам помочь с чемоданами?

— Нет, спасибо, нам поможет Тео, — поспешила ответить Астория и, улыбнувшись, в очередной раз улизнула из общества старшей сестры, пока Дафна задумчиво смотрела за спину другу, а Панси пыталась сообразить, каким боком ко всей этой ситуации и непосредственно к сестрам Гринграсс относится тихоня Нотт — она, конечно, время от времени замечала, как Астория иногда разговаривает с ним, но это было нечасто.

— Как знаете, — ответил Забини и махнул рукой. — Увидимся в Хогвартсе!

Блейз развернулся и подошел к своей «весьма интересной компании», а Дафна, с любопытством наблюдавшая за тем, как он широко улыбается, кивает, а затем берет чемоданы — свой и новой подруги, о которой Дафна доселе не подозревала, — задумчиво спросила, склонившись к Паркинсон:

— С чего это Блейз общается с девчонкой Уизли? Ты об этом знала?

— Да, он даже был на свадьбе ее брата, — ответила Панси, проследив за взглядом подруги, а затем громко усмехнулась. — Рассудительным слизеринцам в последнее время стало не хватать гриффиндорского слабоумия и отваги — приходится обращаться к первоисточнику. Забавная тенденция, — Паркинсон кинула хитрый взгляд на Дафну. — Тебе так не кажется?

Дафна нахмурилась и открыла рот, но не успела ничего сказать — к ним вновь присоединилась Астория. На сей раз она была не одна: рядом с ней, неловко переминаясь с ноги на ногу, стоял Нотт.

Парень неспешно перевел взгляд с по-доброму улыбающейся Астории на Панси, с нескрываемым любопытством разглядывающую его, словно прицениваясь, а затем посмотрел на Дафну, кивнул и тихо поздоровался.

— Привет.

— Здравствуй, — ответила Дафна, приподняв уголки губ в легкой улыбке, и на мгновение опустила взгляд в пол.

— Привет, Теодор, — протянула Панси, подходя ближе к юноше. — Что же, предлагаю занять места, пока они еще есть, — девушка кинула взгляд на поезд, вглядываясь в окна и пытаясь оценить, где могут быть свободные места. — Лично я не хочу ехать в компании Полоумной Лавгуд — не соглашусь слушать ее истории про всяких там дрыгов-шмыгов, даже если придется для этого бежать за поездом вдогонку.

Вскоре ребята нашли свободное купе. Теодор помог девочкам затащить чемоданы в поезд и поднять их на багажные полки, а Астория все благодарила его и расспрашивала про лето, на что молчаливый парень лишь изредка давал какие-то односложные ответы, искоса бросая взгляды на Дафну, безмолвно смотрящую в окно. А Панси, не теряя попыток разговорить Дафну, меж тем наблюдала разворачивающуюся картину с интересом ученого. Она подмечала все: каждый взгляд, каждое движение — и делала мысленные заметки, что именно и в каком порядке она предъявит своей очаровательной белокурой подруге.

Дорога до Хогвартса была, как и всегда, неблизкой, а в этот раз казалась Панси довольно долгой. Обычно она сидела в компании Малфоя, а он, если так подумать, еще тот любитель «поговорить о высоком» (то есть бессмысленно потрепаться и посплетничать). А еще с ними всегда был Блейз, который всегда мог разбавить скучный разговор своими меткими фразочками. Он даже мог разговорить молчаливую Дафну — скажет что-то до ужаса возмутительное, и Дафна, отложив в сторону книжицу, с хладнокровным спокойствием и уверенностью в собственной правоте пустится разъяснять ему, в каком месте и насколько он заблуждается. У нее, Панси, не было такого таланта — от ее непрерывной болтовни, даже самой невероятно глупой и несущественной, Дафна словно умела отключаться, абстрагироваться и спокойно продолжала размышлять о своем и иногда поддакивать.

Панси сидела в вагоне, сложив ногу на ногу, ждала собрания старост и ловила взглядом в окошке двери каждого проходящего мимо их купе человека. Нотт задремал еще в начале пути, Астория вскоре умчалась к своим однокурсникам, а Дафна читала с крайне сосредоточенным видом. Одним словом, Панси было скучно, и развлекать ее никто не собирался.

— Эй, Даф.

— Что такое, Паркинсон? — сказала Дафна, не отрывая глаз от книги.

— Давай пройдемся.

Панси требовательно уставилась на подругу, но та, судя по отсутствию реакции, избрала тактику игнорирования и отрицания. И тогда Панси просто не оставила ей выбор: резким движений она выхватила книжку из рук Дафны и, прежде чем та успела возмутиться, сообщила:

— Верну, если прогуляешься со мной.

И у Дафны действительно не осталось выбора. Единственное, что она не понимала, — зачем Панси так уж сильно понадобилось вытаскивать ее за пределы их купе. Впрочем, ответ нашелся довольно быстро.

— Что у тебя с Ноттом? — без обиняков спросила Панси, как только дверь, ведущая в купе, захлопнулась.

— А что у меня с Ноттом? — Дафна вопросительно приподняла брови. Панси осклабилась.

— Вы раньше не общались — это раз. И больно много он на тебя смотрит — это два.

Панси, шагая вперед, намеренно подняла в воздух два пальца и даже потрясла ими перед лицом идущей рядом Дафны — для пущей убедительности.

— Астория с ним давно общается, — ответила Дафна.

— А я не про Асторию спрашиваю, — Панси толкнула рукой дверь, ведущую в следующий вагон, и на секунду-другую обернулась, задержав изучающий взгляд на подруге.

Дафна вздохнула и поджала губы.

— Когда я была с бабушкой в Италии, мы встретили его тетку Иоганну.

— Баумгартнер? — удивленно округлив глаза, спросила Панси. — Она же известна своим огромным состоянием и абсолютным отсутствием ближайших родственников.

— Да, она, — кивнула Дафна, нахмурив лоб. — Скажи, пожалуйста, а куда мы идем?

— К вагону старост — у меня собрание скоро, — ответила Панси. — Но ты не отвлекайся. Причем тут его тетка?

— Вообще она, как я поняла, непосредственно с Тео состоит в дальнем родстве: она двоюродная сестра его бабушки по материнской линии. Мне моя бабушка рассказывала, — пояснила Дафна в ответ на озадаченную физиономию Паркинсон. — Оказывается, они с Иоганной закадычные подружки. В итоге эта Иоганна провела с нами почти весь август. Мерлин, я чуть не рехнулась: столько сплетен магомира я в жизни не слышала, честное слово! А когда мы возвращались обратно в Лондон, Тео встречал ее. Там мы и пересеклись.

Дафна замолчала, но Панси, не замедляя темпа движения вперед по узкому тамбуру поезда, подняла брови, требуя продолжения.

— Ты же, думаю, помнишь, — нехотя продолжила Дафна, — отца Тео посадили за пособничество Сама-Знаешь-Кому. Живых родственников у него нет — его мама умерла при родах, кажется, а всех бабушек и дедушек тоже давно нет в живых. Так что, как я поняла, тетя взяла его к себе и, на мой взгляд, очень воодушевилась идеей воспитать себе кого-то, вроде преемника. В последнюю неделю до конца каникул она приглашала нас с бабушкой к себе в гости и как-то раз посещала наш дом. Знаешь, моя бабушка оказалась в своей стихии: доступ к свежей информации о всех свершениях в жизнях английских волшебников и словоохотливая слушательница, разделяющая ее интересы. А вот мне было тяжело, но отказаться я тоже не могла — это было бы попросту невоспитанно. И Теодор оказался в точно таком же положении, как и я: Иоганна везде брала его с собой. Так что мы вынуждены были общаться, чтобы хоть как-то дожить до начала учебы с трезвым рассудком. Я, кстати, узнала, что он хочет стать лекарем, так что, судя по всему, теперь мы будем часто видеться. Наверное, это даже хорошо, что мы начали общаться.

— А она не боится плохой репутации Нотта? — задумчиво спросила Панси. — Навряд ли в обществе хорошо примут сына Пожирателя.

Дафна неуверенно пожала плечами.

— Мне кажется, она пытается сделать так, чтобы Тео был известен, как ее племянник, а не сын Нотта-старшего.

— Ты думаешь, это возможно? — Панси скептически вскинула бровь. — Случай Теодора — это когда фамилия идет впереди его владельца.

Панси остановилась перед очередной дверью, ведущей в следующий вагон и повернулась лицом к подруге. Дафна поняла — следующим идет вагон старост.

— Учти, мы не закончили, — с ухмылкой сообщила Панси, когда Дафна развернулась, чтобы в одиночестве вернуться в свое купе. — У меня осталось еще несколько вопросов.

* * *

— Рон, давай побыстрее!

Гермиона стояла в открытом дверном проеме купе, недовольно скрестив руки на груди, и сверлила Рона взглядом.

— Мы с такими темпами всюду опоздаем!

— Как только тебя назначили старостой школы, ты стала просто невозможной, знаешь! Хотя ты, безусловно, единственная, кто по-настоящему заслуживает занять эту должность, — поспешно добавил Рон.

— Просто невозможной, значит? — прищурив глаза, переспросила Гермиона.

— Я сказал, что ты лучшая! — попытался напомнить парень, но Гермиону это, кажется, мало трогало. — Да где же оно?

Рон в поте лица пытался отыскать что-то в своем рюкзаке. Когда Гермиона в очередной раз попыталась его поторопить, Рон просто перевернул рюкзак и вытряхнул все его содержимое на сиденье рядом с собой, а затем, выдохнув, протянул Гарри сверток, в котором тот признал бутерброды, которые миссис Уизли выдала им с собой.

— Отнеси Джинни, пожалуйста, а то я совсем забыл.

— Э-э-э, да, конечно, — успел ответить Гарри, прежде чем Рон и Гермиона, переругиваясь, исчезли из виду.

Гарри, вздохнув, поднялся и, подхватив сверток, вышел из купе и побрел по коридору. Насколько ему было известно, купе Джинни находилось в другом вагоне через один или два от них, ближе к вагону старост. Неспешно шагая вперед, Гарри мельком заглядывал в стекло каждого купе, пытаясь разглядеть рыжую шевелюру младшей сестры лучшего друга.

Гарри в очередной раз толкнул дверь, ведущую в следующий вагон, и пошел вперед, как и раньше, то и дело бросая взгляд на дверные окошки.

Дверь впереди неспешно отворилась, и внутрь вагона проскользнула она, застав Гарри на середине коридора.

Гарри замер. Дверь захлопнулась за ее спиной с глухим стуком, но она, как и он, не смела пошевелиться.

Дафна смотрела на него своими светло-голубыми глазами, которые ярко горели на фоне смуглой кожи. Красивый бронзовый загар, выгоревшие светлые волосы, которые у лица были настолько белыми, что будто светились. На щеках легкий румянец, как после яркого южного солнца. Дафна была хороша; от нее так и веяло летом, и Гарри просто не мог отвести от нее глаз.

Он много думал, что сделает, когда встретится с ней. Думал, может, спросит, как жизнь, или улыбнется, или просто пройдет мимо… У него была масса вариантов. А на деле он просто по-глупому пялился на нее и открыл рот, как немая рыба.

Дафна сделала быстрый вдох, а затем расправила плечи, напрягая спину и вытягиваясь, как струна. Она неуверенно подошла ближе, сомневаясь в каждой сделанном ею шаге, но всеми силами пытаясь не выдать собственного волнения.

Подойдя на расстояние вытянутой руки, Дафна остановилась. Секунда — и она улыбнулась, слегка приподняв уголки — слабая попытка изобразить на лице дружелюбие и добродушие.

— Привет, Гарри.

Ее голос прозвучал тихо на фоне стука колес Хогвартс-экспресса, но Гарри не замечал ничего вокруг, кроме нее и ее слов.

— Привет, — запоздало ответил он и кивнул.

Дафна приоткрыла рот — хотела сказать еще что-то, но затем поджала губы и неловко улыбнулась. Она кивнула и пошла дальше, вперед, мимо него.

Гарри обернулся, смотря ей вслед. Только это он и мог — обернуться и смотреть, как она уходит от него. На мгновение у него появилось чувство, что она обернется. Ах, если она обернется, он не сможет просто так стоять. Он скажет ей так много — каждую мысль, которая промелькнула за это лето у него в голове. Он возьмет ее в свои руки и больше никогда не отпустит. В его голове один за другим мелькали кадры возможного будущего, и у него подозрительно теплело на сердце. Лишь бы только она обернулась — а там будь что будет.

Но она продолжала идти вперед, не оглядываясь.

Гарри отвернулся, вздохнув, и пошел дальше, опустив плечи. В конце концов, как он мог — пусть даже на секунду! — задуматься о том, что все сможет быть, как раньше. Словно не было того поцелуя; словно не было этого лето, разделившего его жизнь на «до» и «после». Он не простил ее — он даже не осмелился ей написать, что уж говорить про прощение — для этого нужен особый сорт храбрости. А она наверняка ненавидела его — он ушел без ответа, без положенного для любых отношений прощального разговора, который бы расставил все точки на «и». Просто ушел молча, по-английски, и оставил ее одну — такое не прощают, и она не простит.

Гарри дошел до двери, потянул за ручку и шагнул вперед, в следующий вагон. А Дафна, замершая в дверях купе, смотрела ему вслед, примкнув к холодной стене.