A Riddled Universe (джен)

После ухода Регулуса Сириус⁽¹⁾ покинул дом по каминной сети, оставив Риддла наедине с сыном.

Перейдя в кабинет, Риддл занял свое рабочее место и жестом попросил сына присесть. После чего он достал папку и, вынув ее содержимое, положил на стол.

— Что это? — спросил Северус, беря в руки документ, чтобы получше его рассмотреть.

— Показания авроров в деле об отравлении. Они также выяснили, что Логан регулярно подвергался заклятию забвения, — нахмурившись, ответил Риддл.

— Так значит, невыразимцы использовали его, чтобы следить за тобой, — сказал Северус.

— Мои подозрения подтвердились, — с опаской произнес Риддл. — Но опять же я не удивлен.

— Регулус выглядел весьма напряженным, — сказал Северус. — Что бы ни происходило в Отделе тайн оно, определенно, сказывается на нем. Разве Отдел тайн ни перед кем не отчитывается? Сомневаюсь, что им позволено задействовать министерские ресурсы для осуществления своих личных планов?

— Они отчитываются непосредственно самому министру. Уже один этот факт вызывает много сомнений, — вкрадчиво произнес Риддл, — но все гораздо страшнее, чем кажется.

— В каком смысле? — спросил Северус. — Крауч напрямую связан с убийствами?

— Да, но я считаю, более важную роль здесь играет Крауч-младший: он подставляет отца, перекладывая вину за свои действия на него, — ответил Риддл. — Не то чтобы я считал Крауча-старшего святым, вовсе нет. Но как только младший исчез с поля зрения общественности, Крауч-старший стал вести себя крайне неестественно.

— Но что младший от этого выиграет? — спросил Северус.

— На днях я разговаривал с Гарри; он рассказал, что в другом мире Барти был сущим дьяволом, — ответил Риддл и, когда Северус собирался его перебить, продолжил: — Я знаю, что наш мир отличается от Гарриного. Но некоторые сведения, такие, как эти, просто нельзя игнорировать.

— Но младший — всего лишь тень своего отца. Может, в том мире он и был «сущим дьяволом», однако какие у нас доказательства, что он является им и в этом? — поинтересовался Северус.

— Авроры крайне осторожны с информацией, которую добывают; в конце концов, в каждом департаменте бывают утечки и осведомители. Впрочем, Грюм сказал, что у него имеются кое-какие улики, — положив руку на папку, произнес Риддл, — которые опосредованно связывают Крауча-старшего с теми убийствами. Но пока они не добудут конкретные доказательства, ему не смогут предъявить серьезные обвинения. В конце концов, он министр. Нужно действовать осторожно.

— А где в этой картине фигурирует Доркас? Мне казалось, это она ответственна за убийства, — произнес Северус.

— Как, по-твоему, почему Доркас так быстро получала повышения в Министерстве? — спросил его Риддл.

— Оу, — произнес Северус. — И теперь ты думаешь, что это младший, а не старший Крауч жаждет крови. Получается, они в сговоре. Младший решает, кто должен умереть, а Доркас вместе со своими невыразимцами исполняют его приказы, после чего младший маскирует все следы, ведущие обратно к ним.

— Если бы все было так просто. По сути, Крауч-младший и Доркас опасны, и не расценивать их как угрозу было бы довольно глупо, однако здесь замешан кто-то третий, — невозмутимо произнес Риддл. — Барти с Доркас — ужасно мелочные и недальновидные люди. Я навел о них справки, и без посторонней помощи они бы вряд ли смогли разработать такую сложную схему.

— Авроры тоже так считают? — спросил Северус.

— Грюм знает, что убийцы получают не отслеживаемый яд со стороны, однако он и его команда сосредоточены на том, чтобы незаметно отыскать связь между Краучем-старшим и теми убийствами; по их мнению, изготовитель яда не играет особой роли, — раздраженно сказал Риддл. — Они действуют очень осторожно, только нескольким аврорам доверили эту миссию. Их цель — доказать причастность министра к тем убийствам, но на мой взгляд, все это напускное.

— Кто бы ни производил эти яды, он гений, — с почтением отозвался Северус.

— Ты восхищаешься им? — удивился Риддл.

— После того, как пошли слухи об этом так называемом не отслеживаемом яде, я попытался создать свою версию, но безуспешно, — расстроенно ответил Северус. — Кто бы его ни придумал, он выставил нас, Гильдию зельеваров, дураками, а это не так-то просто.

— Вот тебе шанс исправиться, Северус. Я получил образец крови жертвы. Правда, авроры уже изучают его у своих специалистов по зельям, — Северус фыркнул, — но мне кажется, у тебя будет больше шансов пролить свет на эту тайну, — произнес Риддл, ставя пузырек с красной жидкостью на стол.

Северус внимательно осмотрел его, прежде чем положить в карман.

— Я по-прежнему считаю эти убийства неразумными. Если в этом замешан Крауч-младший, то зачем ему рисковать своим положением и социальным статусом из-за каких-то идиотских капризов? Что касается Доркас, то вся ее карьера и все, ради чего она работала, будет разрушено, если их действия обнаружатся. Вся эта схема просто абсурдна, — сказал Северус.

— Именно. Они оба пешки в чьей-то игре. Тот человек наверняка тешит их раздутое самолюбие, а те и рады стараться, играя на руку такому кукловоду, — произнес Риддл. — Не забывай, младший всегда жил в тени своего отца; возможно, ему захотелось выйти за эти рамки.

— А ты не думаешь, что Барти и Доркас просто заставили? — спросил Северус.

— Ха! — произнес Риддл, — Эти двое склонны к жестокости, в этом я уверен; впрочем, мне нужно собрать как можно больше тому доказательств. Но опять-таки кто-то довольно хитрый остается на втором плане. Кем бы ни был этот человек, он всегда находится в тени. Мне кажется, пришло время пролить на него частичку света. Он, кем бы он ни был, является главным виновником преступлений.

Северус посмотрел на часы:

— Уже обед. Я сказал Лили, что вернусь домой пораньше.

— Я пойду с тобой, — произнес Риддл. — Хочу посмотреть, как там Гарри.

— Ты проявляешь большой интерес к делам этого мальчика, — сказал Северус. — Лично я не вижу в нем особого потенциала.

— Война, случившаяся в его мире, наложила на него свой отпечаток, как и его прохождение сквозь Вуаль. Мальчику даровано величие. Его потенциал безграничен, — поднимаясь из-за стола, сказал Риддл.

— И ты считаешь, что сможешь направить его в нужное русло, — понимающе произнес Северус.

— Я не настолько благороден. По правде говоря, Гарри Поттер — это логическая головоломка, которую я намерен решить, — с ухмылкой сказал Риддл.

Северус рассмеялся:

— Что ж, будем надеяться, мальчишка и дальше будет тебя озадачивать. Приятно слышать, что хоть кто-то тебя развлекает.

— Кстати сегодня я начинаю его обучение. Посмотрим, как все пройдет, — сказал Риддл.

— Желаю мальчику всего наилучшего. Ты далеко не самый терпеливый наставник, — с ухмылкой проговорил Северус, когда отец и сын выходили из комнаты.

— Я же обучал тебя! — с притворным возмущением произнес Риддл.

— И после так называемого обучения мы неделю не разговаривали, помнишь? Что весьма тревожно, поскольку лично я очень терпеливый ученик, — ответил Северус.

— Не понимаю, как тебя Лили терпит. Должно быть, она святая, — покачал головой Риддл.

— Так и есть. Она вышла за меня замуж, только чтобы я смог сбежать от своего назойливого отца. Я безмерно благодарен ей за свое спасение, — с веселой улыбкой произнес Северус.

Риддл отвесил ему легкий подзатыльник:

— Довольно этих глупостей. Даже я знаю, что неразумно заставлять Лили так долго ждать.

* * *

Риддл не мог поверить своим глазам. Он слышал о палочках-близнецах и о том, что они не будут работать друг против друга, но никогда не придавал этому особого значения. Он полагал, что грубой магической силы будет достаточно, чтобы возобладать над технической стороной, присущей порой волшебным палочкам. Как же он ошибался!

Сейчас он смотрел, как Гаррина и его палочки вступают в сильный магический диссонанс, и был не в силах его разорвать, как бы ни старался. Когда Гарри перед началом занятия сообщил, что их палочки являются палочками-близнецами, Риддл настоял на дуэли. Он сделал это намеренно, поскольку был абсолютно уверен, что сможет преодолеть те сложности, о которых говорил Гарри. В конце концов, его тисовая палочка всегда выполняла его приказы, и Риддл был тем, кто управлял ей, а не наоборот.

— Подождите немного, и тогда мы сможем легко разорвать связь, — крикнул Гарри, когда чары «Приори Инкантатем» вступили в силу. Гарри вел себя так, словно подобный инцидент был само собой разумеющимся, а не чем-то из ряда вон выходящим.

Риддлу хотелось стереть это спокойное выражение с Гарриного лица, но он напомнил себе, что мальчик действительно предупреждал его, а он решил проигнорировать его слова. И теперь Риддл с ужасом наблюдал, как предыдущие заклинания, совершенные его палочкой, всплывали в обратном порядке. Когда отобразилось третье, последнее заклинание, Гарри разорвал связь и подошел к нему.

Риддл в недоумении смотрел на свою палочку. Впервые в жизни она его предала. Казалось, словно ему отрезали руку, в которой он ее держал. Он почувствовал себя уязвимым, ведь еще ни разу его магия не подводила его.

— Со мной такое уже случалось, — спокойно ответил Гарри, — когда мне было четырнадцать, и я сражался с Волдемортом на кладбище, — по крайней мере, Гарри не сказал: «Я же вам говорил».

Риддл сжал в руке свою палочку. Слова Олливандера эхом разносились в его голове: «Волшебная палочка выбирает волшебника», — он никогда не обращал на них внимания. В его понимании это волшебник выбирал палочку, в конце концов, что могла сделать какая-то палочка без мага, способного ею управлять.

— Наверное, лучше попробовать те области магии, которые не включают в себя работу с палочкой, — сказал Гарри.

— Даже если сработало «Приори Инкантатем», то почему моя палочка дала обратный эффект, а не твоя? — нахмурился Риддл.

— Не знаю. Даже тогда, на кладбище, именно палочка Волдеморта дала обратный эффект. Возможно, это как-то связано с тем, что дерево, из которого она сделана — тис, — пожал плечами Гарри.

Риддл пристально посмотрел на мальчика. Это точно не имело никакого отношения к тому, что палочка была изготовлена из тиса. Гарри был определенно сильнее его. Он, Том Марволо Риддл, был одним из самых могущественных волшебников магического мира, и какой-то подросток из другого измерения заставил его палочку дать обратный эффект. Риддл уже смирился с тем, что они с Дамблдором были объективно ровны по силе, но все же Дамблдор был намного старше его. Риддл не хотел править миром — его мало интересовало управление горсткой пустоголовых тупиц, — зато он гордился своей магией и своими способностями. Как мог какой-то подросток, выскочка из другого мира, превзойти его в том, что Риддл делал лучше всего? Он старался успокоиться, заметив, как Гарри пристально смотрит на него.

— Мы можем вернуться в дом, если вы устали, — спокойно сказал Гарри. Однако Риддл уловил проскользнувшее в его словах разочарование.

— Просто дай мне минуту, — сказал Риддл. Гарри, может, и могущественнее его, однако скромности мальчику было не занимать. Казалось, он не испытывал восторга от того, что пару минут назад получил возможность одержать верх; скорее, Гарри отмахнулся от этого, как от какой-то мелочи. Риддл понял, что Гарри не волновало, силен он или нет, ему просто хотелось помогать другим людям. Сила не привлекала и не искушала Гарри, как делала это с Риддлом.

«Гарри был хорош, чертовски хорош, — подумал он. — Мне казалось, это я всегда был скромен в отношении своей магии, а также являлся превосходным магом. Неужели мальчишка нарочно пришел в этот мир, чтобы открыть мне глаза? Чтобы указать мне на мои недостатки?»

— Может, займемся окклюменцией? Вчера я просмотрел ваш дневник, вы описали различные виды щитов и о том, как их можно использовать для защиты своих мыслей. Но разве опытный легилимент не сможет их просто взять и сломать? Если барьер лишь мысленный, будет ли он достаточно прочным? — спросил Гарри.

— Ты недооцениваешь силу разума, Гарри. Он гораздо мощнее и сложнее, чем кто-либо может себе представить. Говоря о щитах, я не имел в виду что-то твердое, как кирпичная стена. Барьер должен быть настолько тонким, чтобы легилимент не заподозрил его наличия. Если легилимент не может обнаружить барьер, то не станет долго пребывать в чьем-либо сознании, — ответил Риддл, с радостью меняя тему разговора. Ментальные искусства были тем, в чем Риддл был значительно силен, а Гарри — нет.

Риддл покачал головой. Он не мог поверить, что соревнуется с подростком. Что с ним происходило?

— Чтобы выстроить эффективный барьер, тебе нужно научиться разделять свои мысли на те, которые ты хочешь скрыть, и те, которые ты не против предоставить легилименту. Это непросто и требует огромного терпения, если не свойственно тебе от природы, — сказал Риддл.

— Малфой, мой одноклассник, смог довольно легко этим овладеть, — произнес Гарри.

— С ним дома плохо обращались? — поинтересовался Риддл.

Гарри фыркнул:

— Это вряд ли. Он был избалованным принцем.

— Значит, он был хулиганом? — приподнимая бровь, спросил Риддл.

— Да. Раньше он смеялся над теми, кто был менее «благородных кровей», чем он, — ответил Гарри, — но с тех пор он изменился.

— Некоторые хулиганы и дети, подвергшиеся насилию, имеют склонность к окклюменции, чувствуя себя при этом, как рыбы в воде. Большинство дети, подвергшихся насилию, стараются блокировать свои болезненные воспоминания, а значит, могут с легкостью овладеть окклюменцией, поскольку уже привыкли держать все в секрете, — произнес Риддл.

— Мое детство нельзя считать идеальным, однако я безнадежен в окклюменции, — сказал Гарри.

— Но смирился ли ты со своим детством? Есть ли что-то в твоем прошлом, что ты пытался забыть? — спросил Риддл, на что Гарри покачал головой.

— Выходит, ты открытый человек, у которого душа нараспашку, — сказал Риддл, и Гарри ухмыльнулся; именно эти слова когда-то сказал ему профессор Снейп.

— А что насчет хулиганов? — спросил Гарри. — Ведь именно они причиняют боль.

— Это весьма спорное мнение; ведь только те хулиганы, у которых есть совесть, искусны в окклюменции, — ответил Риддл и поднял руку, когда Гарри собрался его перебить. — Позвольте мне закончить; некоторым хулиганам приходится игнорировать или блокировать свою совесть, когда они дразнят или задевают кого-то. Есть также и те хулиганы, которых ни капли не заботят другие люди, и они уже не будут столь успешны в окклюменции.

— Но если у хулигана есть совесть, зачем ему вообще над кем-то издеваться? — спросил Гарри, Дадли с его бандой заставили его полностью возненавидеть всех хулиганов.

— Общественное мнение, я полагаю. Они склонны думать, что, издеваясь над слабыми, выглядят сильнее, — ответил Риддл. — Но я отвлекся, окклюменция требует концентрации и практики. Если у тебя проблемы с разделением своих мыслей, есть другой способ; он не считается традиционным и не подходит под определение окклюменциии, однако имеет тот же эффект.

— Что за способ? — спросил Гарри.

— Ты когда-нибудь прятался в темной комнате или чувствовал себя комфортно в замкнутом пространстве? — поинтересовался Риддл.

Гарри кивнул и подумал о своем чулане под лестницей, где он провел большую часть своей жизни.

— Что ж, если кто-то попытается проникнуть в твое сознание, просто представь, что находишься в этом месте, в абсолютной темноте. Это собьет с толку легилимента, поскольку ты единственный сможешь ориентироваться в темноте, — сказал Риддл.

— А могу я использовать вместо этого лабиринт? — спросил Гарри, вспомнив последнее испытание Турнира Трех Волшебников.

— Конечно. Попробуй сделать его как можно более сложным. Но ты должен знать дорогу. В противном случае рискуешь застрять в своем собственном подсознании, — сказал Риддл.

— Спасибо. Думаю, с этим я справлюсь, — произнес Гарри.

— Но это еще не все. Этот прием, конечно, может сработать с любителями, но этого будет явно недостаточно, чтобы выдержать атаку профессионального легилимента. А для этого ты должен уметь фокусироваться и контролировать свои мысли. Это не то, чему я смогу тебя научить. Я могу лишь направить, но определить способ, который наиболее тебе подходит, должен ты сам. Окклюменционный барьер каждого человека уникален и говорит о его характере, — сказал Риддл.

— Я буду над этим работать, — произнес Гарри. — Но это займет какое-то время, прежде чем я смогу понять основы.

— Не волнуйся. Чудес я не жду. Я буду направлять и наставлять тебя столько, сколько смогу, — сказал Риддл и посмотрел в сторону дома. — Мне нужно навестить друга. Ты можешь пойти со мной, если хочешь.

— Какого друга? — полюбопытствовал Гарри.

— Андромеду Тонкс. Дочь Арти. Поскольку я доверяю ей, то не имею ничего против вашего с ней знакомства. Но прошу, будь осторожен. Невыразимцам не терпится заполучить тебя в свои руки. Именно поэтому я стараюсь держать тебя вне их досягаемости, — сказал Риддл.

— Не волнуйтесь. Я буду начеку, — заверил Гарри, — Я же не виноват, что невыразимцы не могут передо мной устоять!

Риддл простонал:

— Сириус плохо на тебя влияет.

* * *

Доркас была счастлива. План с участием Сириуса был практически реализован. Ненависть Сириуса ко всему, что было связано с Риддлом — вернее, с Волдемортом — облегчала задачу, так как конечной целью был все же Риддл. Не сказать, что Доркас имела что-то против Риддла, однако Барти-младший и мисс Уэйнфлит, похоже, точили на него зуб. К тому же если Риддл был еще одной ступенью на пути к успеху, то Доркас вовсе не возражала против его гибели.

Барти ненавидел Риддла, поскольку винил того в смерти своей матери, но вот почему мисс Уэйнфлит испытывала к Риддлу ненависть, Доркас не знала. В любом случае, она не собиралась вдаваться в подробности. Пока Барти-младший и мисс Уэйнфлит выполняют свою часть уговора, она будет выполнять свою.

Сириус являлся идеальной приманкой, поскольку был двойником мужа Серены. Защита, опоясывающая поместье Риддлов и дом Серены, была настроена на его магию. Только Сириус мог обойти защитные чары. Когда Барти захотел поквитаться с Риддлом, Уэйнфлит настояла на том, чтобы сначала разобраться с его дочерью, ведь так Риддлу будет гораздо больнее.

Это было то, с чем Барти в итоге согласился. Мисс Уэйнфлит снабдила Доркас партией зелья уступчивости, чтобы Сириус не задавал слишком много вопросов и охотно подчинялся. Доркас периодически подмешивала их в воду Сириуса и радовалась, что тот не замечает подобной добавки. Пока Сириус мирно следовал плану, от него была польза. Она не стала рассказывать Регулусу об этой схеме, поскольку знала, как яростно он будет возражать. А лишние проблемы Доркас не были нужны.

После того, как планы были составлены, а инструкции переданы Сириусу, Доркас оставалось только ждать. Честно сказать, она наслаждалась ощущением игры; ей не терпелось увидеть, как продвигается этот план. Она выяснила, что беременность Серены находилась еще на раннем этапе и была не так заметна со стороны. Тем не менее, она подмешала Сириусу в воду еще одну порцию зелья уступчивости, в надежде, что он не разрушит их планы. В противном случае ему не поздоровится.

Наступил день решительных действий, и Сириус получил приказ изводить и запугивать, но не убивать. Они хотели вывести Риддла из себя и получить истинную реакцию «Волдеморта». Доркас взглянула на часы и улыбнулась. В эту минуту Сириус уже должен быть в доме Серены.

«Ох, Серена, — рассмеялась Доркас, — на тебя надвигается нечто ужасное!»

1) Ниже приводятся различия между двумя Блэками.

Сириус — муж Серены из Риддловской Вселенной.

Сириус — крестный Гарри из оригинальной Вселенной.

Вернуться к тексту