Сложно (гет)

Однако ничего не происходило. Из Хогсмида не доносились крики, пронзительные и резкие, проникающие сквозь стены замка, предупреждающие нас, напоминающие о том, что война началась; не было видно Пожирателей смерти в зловещих масках с поднятыми палочками, штурмующих Хогвартс, взрывающих двери и наполняющих воздух неестественным зеленым светом.

Не было ничего из этого.

Не было даже намека.

— Я просто не понимаю, — произнес Гарри следующим утром. — Я был так уверен, что что-то произойдет…

Его обычно такие ярко-зеленые глаза потускнели и выглядели уставшими за стеклами очков.

— Что-то происходит, — хрипло продолжил он. — Это же очевидно. Просто… не то, что мы предполагали.

Я осмотрела пустую Общую гостиную. Рон и Парвати давно отправились спать, поднимаясь по лестнице с виноватыми лицами и бросив по дороге тихое обещание вернуться, если что-то случиться.

Но ничего не было.

— Макгонагалл будет не очень-то счастлива, как думаешь? — Гарри зевнул, протянув вперед руки. — Вся эта суета напрасна…

Словосочетание «вся эта суета» едва может описать то, с какой скоростью мы бежали по коридорам замка, безумные, неистовые, гонимые адреналином вперед, чтобы разбудить профессора Макгонагалл, которая скептически, поморщив лоб, отреагировала на это известие.

И насколько мы были шокированы, когда она отправила нас обратно в башню Гриффиндора, отчитав за то, что мы не в постели ночью… Нам показалось, что она выжила из ума, разве нет? Возможно, это возрастное… Неважно, по итогу-то она оказалась права.

— Я все еще думаю, что мы что-то упустили из виду, — размышлял парень, вздыхая. — Ты видела их Метки. Ты видела, как Малфой исчез. Что-то определенно происходит. Определенно.

Я закусила губу.

— Как думаешь, их будут искать? Когда выяснится, что они пропали?

— Малфоя и Паркинскон?

— И Блейза Забини.

— Если он вообще пропал.

— Ну… Да, — ответила я неловко.

Гарри колебался с ответом.

— Не знаю, что они будут делать, — произнес он. — Думаю, что да, их, вероятно, будут искать, но…

— Но нам не скажут, — закончила я, откинувшись на спинку кресла.

— Да уж, — протянул Гарри. — Как считаешь, Макгонагалл поверит нам, когда узнает, что они действительно пропали?

— Не знаю, — устало ответила я. — Не похоже, что она вовсе нам не поверила…

Поттер кивнул.

— У меня такое чувство, что она попросила меня сидеть здесь и ждать, понимаешь? Ждать, пока они найдут меня. Ну… Знаешь, это расстраивает.

Я встала, не в силах больше сидеть на месте.

— Идем тогда завтракать? Заморить себя голодом — не лучший выход.

Он пожал плечами.

— Конечно.

Мы подошли к портретному проему, еле переставляя ноги, и остановились.

— Ты это слышала? — с любопытством в голосе поинтересовался Гарри.

— Словно кто-то ругается с Полной дамой, — удивленно ответила я.

Мы обменяли изумленными взглядами и направились к выходу.

— …ну, Вы же знаете, кто я, здесь, черт возьми, живет моя сестра-близнец! — Падма Патил кричала на портрет, ее волосы беспорядочно разметались по спине. Девушка непонимающе моргнула, увидев нас.

— Падма? — я осторожно обратилась к ней. — Что ты здесь делаешь?

Она сделала глубокий вдох, ее лицо выражало явное беспокойство.

— Вы не могли бы позвать мою сестру? — девушка бросила уничтожающий взгляд на Полную даму. — Ваш портрет не пускает меня без пароля.

— Что-то случилось?

— Просто… Блейз, мой парень… Он вернулся и… — начала она, дрожащим голосом.

— Что? — одновременно воскликнули мы с Гарри. — Он вернулся? Когда? Где он?

Падма сузила свои темные глаза.

— Он ждет меня в библиотеке, но… Откуда вы знаете, что он уходил?

— Парвати упоминала об этом, — сухо ответила я. — Э-э-э… Гарри, почему бы тебе не провести Падму в гостиную, я очень тороплюсь, правда… У меня отработка, не хочу опаздывать…

— Отработка? В восемь утра? — с сомнением в голосе спросила девушка.

— Со Снейпом, — быстро ответила я. — Он — ох — совершенно выжил из ума.

И затем, прежде чем кто-то из них успел опомниться от моего вранья, я со всех ног убежала, полна терзавших меня вопросов… Почему Блейз вернулся? Здесь ли Драко? А Пенси? Я мчалась в библиотеку, пока мой воспаленный мозг туго соображал, и сразу заметила его.

Блейз Забини, рослый темноволосый парень с высокими скулами и широким ртом, показался мне весьма красивым, если не обращать внимания на то, каким уставшим и грязным он был, с темными кругами под глазами и слегка порванной одеждой.

— Грейнджер? — он явно не ожидал встретить здесь меня.

— Где они? — потребовала я, не утруждая себя вежливым приветствием.

— Не понимаю, о чем ты… — начал он.

— Я все знаю о прошлой ночи. О Метке, — громко произнесла я. — Я была с Драко, когда она начала болеть. Я видела, как он исчез.

Он облокотился о книжный шкаф.

— О, — удивился он с пренебрежением. — Я не… Подожди секунду, где Падма?

— В башне Гриффиндора, — быстро ответила я. — Ждет Парвати. Где они, Блейз? Куда вы уходили?

Забини пристально меня изучал, казалось, целую вечность.

— Драко в Хогсмиде, — наконец ответил он. — У него есть там дом. Не знаю, куда отправилась Пенси… Я был со своими родителями. Меня вообще быть здесь не должно. Я вернулся, чтобы предупредить Падму: она должна бежать. Вы все должны.

Мое горло пересохло.

— Что ты имеешь в виду?

Блейз посмотрел мне в глаза.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

И я знала, конечно, знала.

— Почему ты мне это говоришь? — прошептала я.

Парень пожал плечами.

— Потому что я бы возненавидел себя, если бы не сделал этого.

— Понятно.

За исключением того, что я ничего не понимала. Не понимала его, совсем… Он всегда был таким тихим, ненавязчивым, безликим слизеринцев, который смеялся над шутками Драко и опускал голову во время обеда. Он ничего мне не должен, не обязан объяснять.

— Сколько у нас времени?

На этот раз его глаза выражали серьезность.

— Не знаю. Возможно, до наступления темноты.

Я быстро соображала.

— Ты сказал, что Драко в своем доме в деревне?

— Да, — ответил Блейз. — Он сказал, что отправится туда.

— Спасибо. Просто… Спасибо тебе.

Парень криво улыбнулся.

— Он любит тебя, знаешь.

Я уставилась на него.

— Не знала, что вы настолько близки.

— О, нет, мы не близки. Просто Кребб и Гойл как-то смеялись над тобой в Общей гостиной, и у него просто сорвало башню. Правда. Он сказал, что если они произнесут еще хоть одно слово, то их крики никто и никогда не услышит… Ну, суть ты поняла.

Я сильно закусила щеку изнутри.

— Да, за словом в карман он не лезет, — ответила я.

Его глаза смягчились.

— Да. Есть такое.

Послышался гул часов из коридора.

— Я должна идти.

— Удачи, Грейнджер.

— И тебе, Блейз.

Я ушла, беспокоясь лишь о том, как быстрее добраться до Хогсмида.

* * *

Внутренний двор школы выглядел точно так же, как и в прошлую субботу: неопрятный и пустынный — картина, которая могла бы быть красивой, если бы кто-то потрудился над ней.

— Драко! — кричала я, мой голос отдавался звонким, пронзительным и отчаянным эхом в холодном утреннем воздухе. — Где ты?

— Гермиона?

Он вышел из-за высоких французских дверей. Волосы взъерошены, брюки грязные, глаза широко распахнуты.

— Ты здесь, — произнесла, ощутив мгновенное облегчение. — Ты в порядке. Ты на самом деле здесь…

— Ты нашла меня, — ответил он, хватая меня за руки. — Я знал, что ты сможешь. Послушай, нам надо уходить, здесь небезопасно…

— По правде говоря, это был Блейз Забини. Он сказал мне, куда идти, — объяснила я, перебирая его пальцы, пока мы шли в старую, дряхлую гостиную.

Он резко взглянул на меня.

— Блейз в школе?

— Он пришел предупредить нас.

— Мерлин, — промычал Драко. — Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

— Нет, — произнесла я озадаченно. — Что-то не так?

Он не ответил.

— Я столкнулась с Пенси, когда возвращалась в замок ночью, — внезапно начала я свой рассказ. — Она сказала, что чувствовала, как Метка становится темнее, но… Она выглядела так, словно знала, что происходит. И намекнула на то, что ты тоже знал…

— Да ладно? — вежливо задал он вопрос, выпрямив спину.

— О чем она говорила, Драко?

— Неважно, — ответил он раздраженно. — Она издевалась над тобой. Ты же понимаешь это? Гермиона, серьезно, нам нужно бежать…

— Нет, — резко прервала его я. — О чем она говорила?

Я наблюдала за ним, мое сердцебиение замедлилось, мысли смешались… Долю секунды он колебался с ответом, и тогда я все поняла.

— Ты знал, — прошептала я, слова словно вырвались из какого-то темного, пустого уголка моей души. — Ты, черт возьми, знал, не так ли?

— Гермиона, у нас нет времени… — нетерпеливо начал он, его взгляд бегал по комнате.

— Как ты мог? — тихо перебила его я, делая шаг назад. — Как ты мог знать о чем-то подобном и ничего мне не сказать? Как?!

Драко сжал челюсти.

— Послушай, ты многого не знаешь… о том, что происходит. О моей участи. Блейз что-нибудь еще рассказал тебе?

Я вцепилась пальцами в шкатулку на тумбе, чтобы оставаться неподвижной, чтобы устоять на ногах, чтобы не броситься к нему в объятия и позволить скормить очередную ложь… Потому что я сама себе уже не доверяла. Я не хотела знать… Мне не нужно было знать… Потому что…

— Расскажи мне, — твердо произнесла я грубым и резким голосом.

Драко покачал головой.

— Не делай этого. Пожалуйста. Не сейчас.

Я напряглась, послышался громкий звук из сада.

— Не делать этого? — повторила я, быстро соображая, как выудить из него правду. Он должен знать, чем рискует. Он скрыл нечто важное от меня и должен осознать масштаб катастрофы.

— Гермиона, — быстро произнес он, глядя в окно. — Серьезно. У нас нет на это времени. Мы должны идти. Сейчас.

Я ошеломленно смотрела на него. Он действительно считает, что может просто отмахнуться от меня? Притвориться, что ничего не произошло?

— Ты серьезно думаешь…

— Я серьезно думаю, — яростно перебил он меня, схватив за руку, — что мы, блять, должны идти.

Я вырвалась из его хватки.

— Ты с ума сошел, если считаешь, что я пойду с тобой, пока ты не…

Я запнулась, вздрогнула, потому что его взгляд, наконец-то, встретился с моим, такой темный, метающий молнии… И было в нем какое-то смертельное отчаяние, угроза и молитва одновременно. Мое дыхание постепенно учащалось, позвоночник покалывал, я ощутила, как монотонный ритмичный страх проникает под кожу… Что еще он скрыл от меня? Чего он так боялся?

— Да? — взревел он, его лицо побледнело. — Тогда оставайся здесь, но, думаю, будет чертовски сложно слушать мои объяснения, когда ты, блять, умрешь.

Ужас, холодный и густой, поселился на дне моего живота.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не могу… — Драко замолчал на мгновение, а затем спокойно продолжил: — Я не могу спасти тебя от всего, Гермиона. Не сегодня.

Ох.

Мои щеки вспыхнули.

— Ладно. Идем, — я развернулась. — В замок?

— Нет, — коротко ответил он. — Мы не вернемся туда. Пришло время воспользоваться фонтаном.

Я, ошеломленная, последовала за ним к французским дверям. Как вдруг ощутила вкус желчи, зловещий липкий страх, проникающий под кожу… В прошлый раз, будучи здесь, увидев этот фонтан, я была так напугана…

А сейчас… Фонтан был разрушен.

— Дерьмо, — выругался Драко и остановился.

Повсюду были обломки, пыльные куски бледно-серого мрамора, беспорядочно разбросанные по саду, по мощенному камнем двору. Земля была усеяна черными следами поджога, кое-где виднелся опаленный зеленый мох… Со сверженной головы статуи струился дым, создавая жуткий ореол, который, словно призрак, парил пред ее красивыми миндалевидными глазами.

— Мерлин, — выдохнула я. — Что случилось?

— Мой отец случился, — отрезал он.

— Что? О чем ты говоришь?

— Он знал, что я буду ждать тебя здесь, — кратко пояснил он, пихнув ногой осколок статуи. — Он, черт возьми, знал, что ты будешь здесь. Знал, что я собираюсь провести тебя через его гребанный фонтан, чтобы обезопасить. Должно быть, он кому-то сказал… Блять!

Я покачала головой в замешательстве.

— Ты пытался спрятать меня.

Это был не вопрос.

— Я пытался защитить тебя, — поправил он меня, поморщившись.

Я же смотрела на него с удивлением.

— Ты хотел заставить меня сбежать, бросить всех, кого я люблю… Оставить их сражаться в одиночестве, пока я буду отсиживаться в безопасном месте, в целости и сохранности, да?

Драко сердито посмотрел на меня.

— Всех, кого ты любишь?

— Это несправедливо.

— Ничто из этого несправедливо, Гермиона, — ответил он, повернувшись к дому. — Прости за попытку вразумить тебя.

— Что?

— Ты действительно считаешь, что у твоих друзей есть хоть один шанс на победу? Ты хоть представляешь, сколько у него Пожирателей? На его стороне люди, которых ты бы никогда даже не заподозрила в этом. Он угрожал их семьям, шантажировал их, и теперь… они сражаются за него. Гарри Поттер не выиграет эту битву, Гермиона. И если ты будешь стоять рядом с ним… Я не могу спасти тебя от всего. Не сегодня.

Я беспомощно сжимала руки в кулаки.

— Не припоминаю, чтобы я просила спасать меня, — жестко ответила я.

— Ты не просила, — фыркнул он, направившись к дому.

— Куда ты? — я побежала за ним.

— Внутрь.

— Это все? Ты ничего не скажешь?

Драко обернулся, его глаза метали молнии.

— Хочешь знать, что мне было известно? Ладно. Я, черт возьми, знал, что что-то произойдет прошлой ночью… Моя Метка зудела, как проклятая, в течении нескольких дней. Я не идиот, я знал, что это значит. Знал, что Темный Лорд планирует напасть на школу. Мой отец и Беллатриса проболтались, когда я принимал Метку, возможно, нарочно, чтобы проверить, сообщу ли я об этом тебе. По крайней мере, это только мои догадки. Не было другого способа… Я бы только дал им еще одну чертову причину преследовать тебя. Раньше, чем сумел бы придумал способ защитить.

Я стояла неподвижно, меня словно поразило разрядом электричества… Потому что все, что меня окружало, казалось слишком ярким, слишком громким… Ранее утреннее солнце, выглядывающее сквозь облака, далекое жужжание шмеля… Это не могло быть реальным… Должно быть, у меня галлюцинации… Однако, нет. Его лицо я четко видела, он все еще был здесь, такой бледный и прекрасный с легкой улыбкой на губах. Когда он стал так много для меня значить? С каких пор я начала любоваться им и думать о.? О, вероятно, так выглядит любовь. То, чего я так ждала.

— И поэтому я привел тебя с лес, за территорию школы… И поэтому я позволил тебе увидеть, как исчезаю… Знаешь, в чем еще я, черт возьми, был уверен? В том, что ты поймешь. Поймешь, что это значит. И предупредишь кого-то.

И почему я так старательно его отвергаю? Почему я до сих пор ищу причины не доверять ему, не любить его? Потому что привыкла считать его злодеем? Сколько еще раз я собираюсь заставить его доказать мне обратное? Что он не такой, больше нет… И сколько еще раз он позволит мне это сделать?

— И я знал, что, когда сразу за моим исчезновением не последует нападение на школу, ты придешь сюда, будешь искать меня. Ты бы не поступила иначе. Поэтому я пришел сюда, рассказал отцу о том, что сделал и попросил его извиниться за меня… Я бы смог вытащить тебя отсюда, но…

— Драко.

— Что? — огрызнулся парень.

Я подошла ближе к нему.

— Остановись.

— Почему? — с подозрением спросил он.

Я осторожно положила руки ему на грудь, ощутив, как трепещет его сердце, стучит в бешеном ритме, норовит выпрыгнуть из груди…

— Потому что намного сложнее целовать тебя, когда ты говоришь.

А потом я прижалась к нему, мои губы легли на его, и эти ощущения были райскими… Как прохладный чай и перечная мята, словно он пил этот божественный напиток несколько часов назад, и терпкий вкус до сих пор цеплялся за кончик его языка. Я услышала, как Драко слабо стонет, скользя руками по моей талии, обхватив спину, прижав ближе к себе… Тогда он поднял меня и вернулся в пыльную, затхлую гостиную, стукнув дверью… В этот момент я осознала, как же сильно мне не хватало этих ощущений: когда его зубы впиваются в мою нежную кожу, а горячее дыхание щекочет шею, когда он поднимает мою юбку вверх… И затем он бесцеремонно уронил меня на старую кушетку рядом со шкафом, став передо мной на колени, провел кончиками пальцев по моим ногам, бедрам, так мягко и нежно, рисуя тонкие, едва ощутимые круги, пока я едва сдерживалась от желания податься вперед…

— Пожалуйста, — произнесла я, голова шла кругом от его умопомрачительных касаний моей чувствительной плоти.

— Пожалуйста что?

Я не знала, не могла знать… Хотя даже если бы знала, не смогла бы произнести это вслух…

— Чего ты хочешь, Грейнджер? — он задал вопрос.

Я не знаю.

— Я хочу… Хочу… — запиналась я.

— Ну?

Мы встретились взглядами.

— Я хочу тебя, — прошептала я, наконец, потянувшись к пуговицам его рубашки. — Я чертовски хочу тебя.

* * *

Мы лежали на полу, мокрые и растрепанные.

— Это было…

— Да, я знаю.

Секунда молчания, после которой Драко повернулся ко мне.

— Что? — спросила я, заметив выражение его лица.

— Это забавно, — тихо произнес он. — Мой отец всегда говорил мне, что я должен гордиться тем, что я — Малфой, что это чертовски важно.

— Драко…

Он слегка улыбнулся, изогнув губы, словно боясь признать собственную уязвимость.

— Но, понимаешь… Самое забавное в том, что он пошел и поклялся в преданности человеку, который так стыдится того, кем является, что сменил имя, искоренив все живые напоминания о его прошлом.

Я задержала дыхание, мои губы пересохли.

— Мой отец — Малфой, — с сарказмом произнес парень. — Знаешь, кто он еще?

Я покачала головой.

— Он — чертов трус, — стиснув зубы, произнес молодой человек.

Я внимательно его рассматривала.

— Ты злишься.

— Да, — яростно выплюнул он. — Я, черт возьми, злюсь. Знаешь ли ты, Гермиона, о чем я мечтал в детстве? Знаешь?

Мой язык был шершавым, точно наждачная бумага… Но я знала, что должна ему ответить.

— Нет.

— Я, блять, хотел стать таким, как он. Я хотел стать таким, как мой отец. Мерлин… Я уже даже выгляжу, как он, верно? Я хотел… — он запнулся, вена на его шее нещадно пульсировала.

— Ты не должен…

— Нет, — отчаянно закричал Драко. — Я должен закончить.

Он сделал паузу, словно ожидая, что я начну спорить, а затем продолжил.

— Я хотел быть им. Хотел говорить с людьми в этой интеллигентно-насмехающей манере… Хотел знать о политике и Темных Искусствах… Хотел… Я просто думал, что он великолепен, понимаешь? И я, блин, хотел быть таким. Вот почему я так сильно хотел принять Метку.

Драко согнул в локтях руки.

— А потом он попал в тюрьму и по возвращению… стал другим. Либо, возможно, я повзрослел и многое осознал… Он был напуган. Вот и все. Он был чертовски напуган. Часто заводил разговор о переезде из Англии… Слишком много чертовых дождей, говорил он.

Драко откинул назад голову, прикрыв глаза.

— Но я все еще хотел стать таким, как он. Потому что он казался мне идеальным. Потому что все, о чем он говорил, должно было быть правдой, а когда он шел по коридору, люди, черт возьми, замирали…

Последовало длительное молчание.

— Да, — произнесла я неуверенно, пожав плечами.

— Но… — продолжил Драко. — Но он не такой уж и замечательный, правда? Он — трус. Он — чертов трус и чертов Малфой. Я не могу об этом забыть.

Я вздрогнула от того, сколько горечи было в его голосе.

— Ты — не твой отец, Драко.

Парень опустил подбородок на грудь и вздохнул.

— Я знаю это, — отрезал он. — Но… Я — Малфой. И это все еще что-то значит. Это просто… Не знаю. Я не думаю, что это то, чем я должен гордиться.

А потом он пожал плечами, словно смирившись со сложившейся ситуацией… И тут я, наконец, осознала, что значит любить кого-то.

Что значит любить его.

Дело не в понимании того, что правильно и неправильно. Дело в необходимости избавиться от пустоты в его глазах, убедиться в том, что он все еще умеет улыбаться… Потому что выглядел он таким потерянным, таким разбитым, словно готов сдаться и…

Я должна это исправить.

— Так всех нас совесть обращает в трусов.

Драко повернулся ко мне, сдвинув брови.

— Что, черт возьми, это значит?

Я сдержала нервный смешок.

— Шекспир, — ответила я, накручивая толстую прядь волос на палец. — Монолог Гамлета. Акт третий, сцена первая. Это… Ну, он довольно знаменит.

— Я это знаю, — раздраженно бросил он. — Не тупой. Но что это значит? Зачем ты это сказала?

Я склонила в сторону голову.

— Ну, это же очевидно, не так ли? — произнесла я. — Когда осознаешь чудовищность ситуации, насколько это важно… ты начинаешь бояться. Гамлет говорил о смерти, об осознании кончины… Навсегда. Это то, что нас пугает. Но…

— И в чем смысл? — прервал он меня в замешательстве.

Я покраснела.

— Твой отец — не трус, Драко. Он просто боится за тебя. Делать правильные вещи… Как бы это ни назвать… Может показаться ему не настолько важным, как уверенность в том, что ты выживешь в конце концов.

— Убить тебя — когда он, блять, знает, что ты для меня значишь — это нельзя назвать «неделанием правильных вещей», — прорычал он.

— Но… Это так и есть, — утверждала я. — Пожертвовав мной, даже если потом ты возненавидешь его за это, он будет уверен, что никто не узнает о том, что ты пытался меня защитить. Он спасает тебя.

— Это ничего не меняет, — упрямо произнес Драко.

Я вздохнула.

— Как думаешь, что я почувствовала, когда осознала, что ты собираешься прятать меня до тех пор, пока война не закончится?

— Это другое.

Я убрала его волосы со лба.

— Нет, Драко, — мягко произнесла я.

Он сжал губы, но не раньше, чем я успела заметить, как они дрожат, слабо, едва ощутимо. У меня перехватило дыхание.

— Мы должны вернуться, — сказала я ему. — В школу. Мы не можем сидеть здесь вечно, они нуждаются в нас.

Он изучающе рассматривал меня, его глаза намеренно медленно скользили по моему лицу, словно пытались запомнить каждую мою черту, словно мы видимся в последний раз… И я впервые задумалась: как это закончится? Раньше это казалось чем-то невероятным, не так ли? То, что с большой вероятностью один из нас может погибнуть. То, что у нас не будет Happy End`а… Потому что, несмотря ни на что, все так и должно быть, разве нет?

— Я не такой смелый, ты знаешь, — произнес Драко. — Не такой, как ты. Сомневаюсь, что смогу там чем-то помочь.

Несмотря ни на что, он был. Он был смелым. Разве он не понимаю, что происходит между нами? Разве не столкнулся с этим и принял ситуацию? Неужели это ничего не значит? Он был сильнее меня во всех отношениях. Он знал себя, знал, чего хочет. Он взглянул на меня — слишком худую девушку с вьющимися волосами и неправильным прикусом, девушку, которая была воплощением всего, что он ненавидел — и осознал, что это все неважно, не тогда, когда перед тобой сидит такой необъяснимо ценный человек, ожидая, чтобы его забрали.

Это было похоже на прослушивание радио, когда сквозь помехи и шум можно расслышать песню, слова которой имели смысл. А ты сидишь и, слушая треск, ждешь, что прерванная мелодия возобновится.

Такими были отношения. Моменты непостижимой красоты чередовались с порывами отрицания, слез, ярости и неверия… Неверия в то, что это реально, что это будет продолжаться, что это когда-либо обретет смысл.

И сейчас, когда было уже слишком поздно, я осознала, что не хочу больше этого.

Я не хочу больше перерывов.

— Это много значит для меня, — ответила я, осознавая, что должна рассказать ему все, о чем думала, все, что чувствовала, но не знала, с чего начать. — То, что ты будешь там.

Драко помог мне подняться.

— Знаю, — тихо ответил он. — Мы должны идти?

Я смотрела на него, положив руки ему на плечи, чувствуя сквозь тонкую рубашку тепло его тела кончиками пальцев.

— Нет. Подожди. Я просто… Я хочу, чтобы ты кое-что знал, — выпалила я.

— Что?

Я чувствовала, как капля пота скатывается по моей шее, как она задерживается в ложбинке между грудей, как она впитывается в мою кожу…

— Я хочу, чтобы у нас все получилось. Хочу, чтобы то, что у нас было, значило для меня больше, чем-то, почему я на тебя злюсь. Я хочу, чтобы во время сражения ты не думал, что между нами все кончено. Хочу… — мой голос дрогнул. — Я хочу тебя. Хочу тебя, когда ты считаешь, что знаешь все лучше меня, даже если это не так, когда ты врешь и делаешь что-то невероятно глупое, потому что пытаешься защитить меня… Я хочу все это… Война отойдет на второй план, если с тобой что-то случится… Я не смогу…

— Гермиона… — начал он, подойдя ближе.

— Нет… Пожалуйста, позволь мне закончить. Я просто… Мне нужно это сказать.

Драко кивнул с серьезным выражением лица.

— Я ненавидела тебя. Думала, что ты тщеславный, высокомерный, жестокий… Но я ошибалась, — прошептала я. — А сейчас я просто хочу компенсировать каждое мгновение, когда ненавидела тебя, хочу вернуть то время назад. Потому что ты был там, а я была слишком глупа, чтобы это понять.

Драко сглотнул.

— Мы должны идти, — мягко произнес он. — У нас есть время до наступления темноты, и я хочу… чтобы люди были готовы.

— Я знаю.

Мы подошли к двери.

— Я люблю тебя, Гермиона.

Я трепетно улыбнулась.

— Я знаю.

* * *