Всегда Ваш Друг (гет)

Гарри неспешно перебирал письма, которые ему принесли совы. Несколько писем угодили прямо в тарелку с геркулесовой кашей, причем не в его, а в тарелку Гермионы, на что девушка недовольно посмотрела на Гарри. А что он мог с этим поделать? Все свободное пространство вокруг него и без того было занято тарелками и другими совами, так что новым попросту негде было приземлиться, а снайперы из сов, как всем давно известно, никудышные.

Гарри смахнул холодные, разбухшие от молока хлопья каши с писем и вгляделся в имена отправителей на конвертах. Опять девчонки, незнакомые или знакомые лишь смутно, по прошлым письмам, которые он даже не утруждался читать. Вздохнув в очередной раз, он водрузил письма поверх стопки остальных.

— Мне кажется, или в прошлом году их действительно было меньше? — спросил Рон, оценивающим взглядом посматривая на внушительную стопку макулатуры на столе перед другом.

— В прошлом году Гарри официально был в отношениях с Джинни, — ответила Гермиона, с сомнением ковыряясь в своей тарелке ложкой. — И мало кто знал, что они расстались в середине учебного года.

— А сейчас что изменилось? — спросил Гарри, подняв глаза на подругу.

Гермиона выразительно указала взглядом в сторону выхода. Там, почти в самых дверях, стояла Джинни и весело рассказывала что-то Забини, который отвечал ей широкой улыбкой и громким хохотом.

— По-моему, теперь все стало довольно очевидно, — заключила Гермиона.

Рон, размазывая масло по тосту гораздо усерднее, чем оно того заслуживало, без особого энтузиазма в голосе поинтересовался у Гарри:

— И что пишут тебе все эти девчонки? — он отложил нож на край тарелки. — Ты хоть читаешь их?

Гарри неоднозначно пожал плечами.

— Раньше читал, — признался он. — А сейчас… Не знаю, мне как-то нет особо до этого дела. В смысле, все они пишут об одном: «Ах, Гарри, ты такой чудесный, хочу быть твоей девушкой!» и все тому подобное, — Гарри скривился в подтверждение своих слов. — Это довольно странно, не находите? Почему они думают, что я должен встречаться с кем-то, кого не знаю? Почему они считают, что я вообще этого захочу?

Гермиона опустила ложку, затем поставила локти на деревянную поверхность стола, а пальцы переплела между собой, после чего положила на них подбородок и внимательно посмотрела на Гарри.

— Ты же знаменитость, и пора бы к этому привыкнуть, — неспешно ответила девушка. — Столько лет прошло, а тебя до сих пор это удивляет.

— Это же ненормально, — настороженно сказал Гарри.

— Они твои фанатки, — Гермиона пожала плечами. — И они всеми силами будут стараться обратить твое внимание на себя. Ты живая легенда магической Британии, и это твой последний учебный год — само собой, ты имеешь для них особое притяжение. Особенно после статьи Скитер…

Гермиона испуганно зажала рот руками. Рон нахмурился, а Гарри вопросительно выгнул брови и холодно спросил:

— Какой еще статьи?

Гермиона опустила руки на стол перед собой и, чтобы хоть как-то их занять, сжала тонкими пальчиками стакан с тыквенным соком.

— Да так… — пробормотала она.

— Гермиона? — настойчиво сказал Гарри.

— Скитер писала для «Ведьминого досуга» про «Золотые сезоны» и все, что с ними связано, — с волнением в голосе начала Гермиона. — В целом, на мой взгляд, она писала в своем стиле: про всех чистокровных аристократов и их подноготную, про возможные и уже заключенные партии… Грязные сплетни, в общем, ничего больше.

— И каким же боком тут я? — удивился Гарри.

Гермиона замялась.

— Ну… Ты же являешься потомком древнего чистокровного рода, — неуверенно ответила девушка. — Хоть и полукровка, но ты действительно заветный трофей для каждой потенциальной невесты. Теперь точно: Скитер на всю Великобританию раструбила о том, что ты официально холостяк.

— Прям так и сказала?

Гермиона фыркнула.

— Ты же ее знаешь, Гарри! В ее статье на один реальный факт тридцать три надуманных вывода. Конечно, она еще много чего сказала, но это самое основное.

Гарри шумно выдохнул и кинул унылый взгляд на стопку писем — каждый день такие стопки становились все больше и больше (Хогвартс действительно должен хотя бы почетную грамоту ему выписать за бесперебойную поставку топлива для камина в башне Гриффиндора и экономию школьного бюджета).

— А ты откуда знаешь про статью? — удивленно спросил Рон. — Я думал, ты не читаешь «Ведьмин досуг».

— Не читаю, — подтвердила Гермиона. — Но… — она опасливо покосилась на Гарри. — В общем, ко мне на днях подошла девочка, Агата Гринли из Когтеврана — она на год младше нас. Она показала эту статью в «Досуге» и спросила, действительно ли Гарри одинок и ищет невесту.

— И что ты ей ответила? — хмыкнул Гарри, подняв взгляд на подругу.

— Правду, конечно же! — фыркнула девушка. — Я сказала, что сейчас тебе не до отношений, и невесту ты точно не ищешь. Правда, она все равно очень настойчиво попросила передать тебе, что она с превеликим удовольствием познакомилась бы с тобой поближе.

Гарри вздохнул. В последнее время к нему часто стали подходить девчонки, пытаться завязать с ним разговор. И писем действительно стало гораздо больше. Почему так — это было Гарри невдомек. Даже в прошлом году, когда единственное, чего он хотел, — это чтобы его оставили в покое, было не так, как сейчас. Возможно, Гермиона права, и все дело действительно в том, что это его последний год в Хогвартсе, и это как последний шанс для них, этих девчонок. Правда, легче от этого не становится.

— Может, если бы ты отвечал им на письма, они бы от тебя отстали? — предположил Рон. — Ну, допустим, написал бы, что ты очень благодарен за внимание, но не заинтересован в предложении…

— Ты серьезно? — фыркнул Гарри. — Интересная формулировка. Боюсь, после нее я буду не любовные письма получать, а громовещатели.

— А что не так? — удивился Рон и посмотрел на Гермиону, которая неловко ему улыбнулась.

— Да, боюсь, звучит не очень.

— Ну как знаете, — пожал плечами Рон. — Мое дело предложить.

Рон вернулся к еде, как и Гарри, а Гермиона по-прежнему сжимала в руках стакан с тыквенным соком и время от времени делала маленькие глотки, задумчивым взглядом рассматривая магический потолок. Сегодня небо было абсолютно однотонное, серое, как асфальт. Хотя такая противная погода царила в окрестностях Хогвартса уже неделю, ребята до последнего надеялись, что ближе к выходным тучи разойдутся и вновь выглянет солнце.

— Играть сегодня будет тяжело, — поделилась мыслями Гермиона, посмотрев на друзей.

— Ага, — подтвердил Гарри. — Когда я только проснулся, стоял жуткий туман: из окна не было видно ровным счетом ничего.

— И не факт, что сейчас его уже нет, — мрачно добавил Рон. — Так что играть будем не в квиддич, а в «Золотого нюхлера».

На Рона уставились две пары непонимающих глаз, и парень, вздохнув, принялся со всей серьезностью дела разъяснять:

— «Золотой нюхлер» — это такая игра детская. Игроки — это золото, и они прячутся, пока нюхлер, водящий, закрывает глаза и считает, допустим, до десяти. Когда он досчитал, и все игроки спрятались, то нюхлер идет искать золото. Все просто!

— То есть это просто волшебные прятки? — с сомнением переспросил Гарри.

— А что такое прятки? — в свою очередь поинтересовался Рон.

— То же самое, что и «Золотой нюхлер», — хмыкнула Гермиона и стала подниматься из-за стола. — Пойдемте, а то у вас игра. И, смею заметить, Гарри, ты по-прежнему капитан, и тебе еще команду настраивать.

— Да-да, конечно, — кивнул Гарри, поспешно перекидывая ногу через скамейку и вылезая из-за стола.

— И давайте, ребята, удачи вам! Вы должны выиграть, — воодушевленно сказала девушка, шагая рядом с друзьями по направлению к выходу. — Возможно, это последняя из ваших игр, на которых я смогу присутствовать, так что не подведите!

— Это еще почему? — удивился Рон.

— Я же говорила, что меня пригласили на стажировку в Министерство, — сказала девушка. — И стажировки будут проходить два раза в неделю в свободные от уроков дни. Так что, возможно, дни стажировок будут совпадать с играми.

Рон, помрачнев еще сильнее, кивнул. Гермиона неловко обхватила себя руками, растерянным взглядом посмотрела на Гарри.

— Ладно, мальчики, увидимся после игры, хорошо? — с натянутой улыбкой спросила девушка. — Я зайду в гостиную за мантией потеплее.

Рон заметно оживился и смерил подругу обеспокоенным (во всяком случае, именно так интерпретировал это явление Гарри) взглядом.

— И шарф возьми обязательно, — сказал Рон, подтверждая свои слова уверенным кивком. — Еще не хватало, чтобы ты замерзла.

Гермиона что-то смущенно пробормотала и, улыбнувшись, махнула рукой в прощальном жесте, после чего побежала в сторону башни Гриффиндора.

Отчего-то Гарри стал весьма навязчиво ощущать себя третьей стороной — не лишним, нет, просто третьим, как наблюдающим. И это немного сбивало его с толку. Он, конечно, наблюдал, согласно своей не пойми откуда взявшейся обязанности, делал выводы, иногда отвечал на вопросы Рона («Ну как я? Как думаешь, ей понравилось сравнение ее волос с морскими волнами из дерева?»), радовался, что в отношениях друзей все тихо, мирно, спокойно и даже больше, чем просто дружелюбно, но как-то… Как-то его это по-прежнему смущало. Все-таки Гермиона была его подругой, а Рон — другом, и когда один из них спрашивал у него, Гарри, про другого, было странно: хочется и помочь советом, и поделиться мыслями, и при всем этом не сболтнуть лишнего (а то еще чего доброго он действительно станет не просто третьим, а еще и лишним — совсем и навсегда).

Гарри и Рон зашли в раздевалку гриффиндорской команды. Внутри уже сидели загонщики — ребята болтали, развалившись на деревянных лавочках, и когда Гарри зашел внутрь, шустро повскакивали от неожиданности. Постепенно в раздевалку стали подтягиваться оставшиеся члены команды и, облачившись в боевое обмундирование, рассаживались по скамейкам, расположенным в два ряда перед капитанской доской.

Гарри встал на середину образовавшегося коридорчика между своей командой и доской со схемами игры, которые они разбирали во время прошлой тренировки и сочли самыми полезными и ключевыми в предстоящей игре с Когтевраном. Гарри нарочно кашлянул, привлекая внимание ребят — кашлянуть пришлось два раза, после чего взгляд каждого игрока был на капитане, а взволнованный гул ведшихся обсуждений стих. Гарри спрятал руки за спиной и сцепил ладони в замок, после чего окинул команду внимательным взглядом, пытаясь разобраться, насколько сильно они переживают из-за наступающего матча.

— Итак, ребята, — начал Гарри, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности и, возможно, лиричности — пробить на трогательные чувства, если так можно выразиться. — Настал решающий год, мой последний год в качестве капитана команды Гриффиндора. И вот что я хочу в этот год сделать: показать высший класс!

Ребята согласно закивали головами, девочки улыбались, а Гарри отметил, что как-то незаметно для самого себя съехал с лиричного настроя на целеустремленный и очень даже боевой, что было даже лучше, ведь когда прошлой ночью, прежде чем впасть в сон, Гарри продумывал в голове капитанскую речь, с которой должен был выступить перед своей командой, слова все не шли, а те, что появлялись в голове, казались на редкость нелепыми, пусть и очень лиричными.

— Сейчас все зависит исключительно от нас: то, как мы сыграем в этом сезоне, даст описание всей эпохи моего капитанства, — продолжал Гарри. — И когда какой-нибудь первокурсник забредет в зал трофеев, увидит значок капитана с моим именем и спросит, что это за парень — Гарри Поттер…

— Думаю, таких вопросов у него как раз-таки не возникнет, — хмыкнула Джинни, смахнув огненно-рыжие волосы на спину.

— … Ему ответят: «Капитан Гриффиндора с самой сильной командой за всю историю Хогвартса». И так оно и будет, если мы как следует постараемся, — Гарри уверенно кивнул. Двумя пальцами он деловито поправил очки на носу и выглядел при этом, откровенно говоря, серьезно и ужас как важно. — Я верю, что мы приложим все наши силы, продемонстрируем отличный квиддич и выиграем кубок!

— Макгонагалл точно на него рассчитывает, — с улыбкой добавил Дин.

Гарри сделал шаг в сторону и взял в руки метлу, которую заранее прислонил к стене рядом с выходом. Он уверенно сжал древко в одной руке, взглядом охватывая всю свою команду, после чего, улыбнувшись, спросил:

— Вы готовы задать когтевранцам жару?

Ребята согласно загалдели, однако даже сквозь гул воодушевленных игроков гриффиндорской команды Гарри услышал шум, шедший с поля и возвещавший начало — если стадион слышно из раздевалок, значит, трибуны были вдоволь заполнены студентами.

Гарри, по-прежнему крепко сжимая метлу в руках, прошел к двери. За ним выстроилась его команда, взволнованная и взбудораженная, но Гарри затылком чуял, что все их волнение было направлено в нужное русло и было вызвано, скорее, предвкушением радости от игры, чем боязнью поражения.

Трибуны встретили команду Гриффиндора волной шума и ликования — просто поразительно, как громко могут приветствовать гриффиндорцы свой факультет.

Гарри со своей командой встал напротив выстроившихся в шеренгу когтевранцев. Выглядели они достаточно уверенно, а Кристина, капитан команды, даже улыбалась. «Она нервничает», — шепнула Джинни на ухо Гарри, взглядом указав на левую руку Кристины Чэмберс — ею она то и дело нервно перебирала ткань мантии. Да и если присмотреться, вполне можно было заметить, что вся команда Когтеврана переживала: загонщики, Льюис Кларк и Феликс Эллингтон, склонившись друг к другу, о чем-то перешептывались и мельком поглядывали на гриффиндорцев; ловец команды, Малик Клаверти, который в прошлом сезоне один раз заменял сломавшую ногу Чжоу Чанг, перекидывал метлу из одной руки в другую; новая довольно миниатюрная охотница (Дана Ньюман, кажется), которую Гарри знал по краткой оценке заглянувших на одну из тренировок команды соперников Демельзы и Джинни, которые сочли ее способности в квиддиче неплохими и заслуживающими внимания (носится по полю как угорелая и шустро метает квоффлы, если говорить почти дословно), покусывала губу и не сводила глаз с Джинни (та в свою очередь делала вид, что никаких взглядов не замечает, и безмятежно улыбалась); Уоррен Брэдли старался держаться поближе к Кристине, как верный телохранитель, и с трудом отрывал от нее взволнованного взгляда (теперь-то, когда Джинни и Гермиона вполне доходчиво объяснили Гарри, что к чему, он действительно видел, что Уоррен и Кристина — та еще парочка); и только вратарь — к удивлению Гарри, парень небольшой и хрупкий на вид — был вполне себе спокоен и задумчиво поглядывал на коренастого Рона.

Судья матча, мадам Трюк, вышла на середину поля между двумя командами и свистнула, подзывая капитанов к себе для рукопожатия. Гарри, недолго думая, пошел вперед, к мадам Трюк; Кристина Чэмберс, едва заметно кивнув Уоррену Брэдли, вышла навстречу. Стоит отдать должное Кристине: когда она оказалась прямо перед Гарри, на ее лице сияла уверенная улыбка, а руку Гарри она пожала твердо и довольно сильно для девчонки ее телосложения — она была некрупной девушкой с тонкими руками и ногами и узкой спиной.

— Удачи, Поттер, — сказала Кристина.

— Спасибо, Чэмберс, — Гарри кивнул и улыбнулся. — Правда, мне кажется, вам она сегодня понадобится куда больше, чем нам.

— Извини? — Кристина вздернула брови. — К твоему сведенью, моя команда как никогда сильна, так что я бы побереглась на твоем месте.

Улыбка Гарри стала шире.

— Непременно учту, Чэмберс.

Гарри вернулся к своей команде. Джинни, внимательно следившая за происходящим, спросила, что такое ему сказала капитан сборной Когтеврана. Гарри вновь улыбнулся, чем еще больше заинтересовал Джинни и озадачил остальных игроков своей команды, прислушивавшихся к разговору. «Ничего особенного, — ответил наконец Гарри. — Обычный обмен любезностями. Но она хороший капитан, это действительно так. И, вероятно, команда ее тоже хороша. Вопрос в том, достаточно ли она хороша, чтобы выиграть у нас?»

Над стадионом раздался свисток судьи — интересно, насколько сильными должны быть легкие, чтобы так громко свистеть? Хотя вопрос довольно глупый, конечно. Наверняка во всем виновата магия — они же в школе чародейства и волшебства находятся, в конце концов, а не в спортивном зале самой обычной школы, где за болтовней сидящих и страдающих от безделья учеников не слышишь ничего, даже собственных мыслей.

Гриффиндорцы, едва свисток коснулся губ мадам Трюк, оттолкнулись от сырой травы и взмыли высоко в воздух, а вопрос Гарри так и остался риторической ноткой парить у самой земли.

Игра началась, и болельщики, сидящие на трибунах, закричали, поддерживая команды.

Гарри летал над полем, стараясь быть поближе к остальным игрокам — туман, которым встретило его утро, никуда не делся, и видимость была действительно плохая, и чем выше, тем хуже. Как болельщики видели игроков, Гарри не имел ни малейшего понятия — разве что ребята на трибунах всматривались в блеклые разноцветные пятна, мелькающие тут и там (во всяком случае, Гарри видел происходящее на поле именно так). Хотя комментатор матча — к удивлению Гарри, это был Блейз Забини, который не только никогда не комментировал игры, так еще и квиддич не особо жаловал — говорил достаточно четко и понятно, и Гарри во многом ориентировался на его слова.

— Итак, кудрявая гриффиндорка перехватывает квоффл и несется к кольцам Когтеврана, пас рыжей, Джиннитор обводит белобрысого красавчика Брэдли… Джин, если что, он занят, поэтому даже не тормози рядом… Джинджер-Сминджер прорывается сквозь стену синих неприятелей… Синие неприятели — очень странно звучит, да? У кого-то была очень веселая ночка…

— Мистер Забини, я обещаю устроить вам очень веселый вечерок в компании архивов Хогвартса столетней давности, если вы сейчас же не начнете следить за своим языком, — послышался приглушенный голос Макгонагалл.

— Простите, профессор! — ответил Забини, по голосу которого было вполне понятно, что он ни капли не жалеет о сказанном. — Однако, пока я получал выговор, Джиннатина потеряла квоффл, как сережку в стоге сена…

— Как иголку, придурок! — крикнула Джинни, пролетая рядом с трибуной, на которой вальяжно расположился Забини. — И, Мерлином клянусь, еще раз исковеркаешь мое имя, и квоффл я запущу не в кольцо, а в тебя!

— Понял, любовь моя! — весело отсалютовал рукой Забини.

— Идиот! — с ухмылкой крикнула Джинни, улетая в гущу борьбы.

Гарри несколько раз облетел поле. Он изо всех сил пытался разглядеть блеск снитча, но при такой туманности это было почти что нереально. Оставалось лишь искренне надеяться на своих игроков и удачу.

— Тара… Жанна… Клара… Как ее? — слышался голос Забини. — Выхватывает квоффл из-под носа у Томаса — теперь я понимаю, почему Уизлетта его бросила… Да-да, профессор Макгонагалл, я вас прекрасно понимаю, — насмешливый голос Забини не менял своего настроения. — Итак, решающий момент для брата Уизлетты… И он, как по-настоящему мозговитый парень, подставил самое ценное под крышесносный бросок быстрой малявки из Когтеврана, но все мы знаем, что для гриффиндорцев важнее отнюдь не мозги, а результат… Уизли отбивает квоффл головой и спасает свое кольцо от чужого мяча!

Гарри подлетел к Рону и бросил ему пару ободряющих слов. Рон, как показалось Гарри, выглядел взволнованно, но болтовню Забини он, видимо, не слушал или даже не слышал, всецело сосредоточившись на игре.

— Квоффл у капитанши… Теперь у капитанши бладжер… Но он пролетает мимо, — продолжал Забини. — Видишь, Брэдли, как много парней покушаются на твою ненаглядную и пытаются свалить ее наповал! Квоффл у Томаса… и он снова его теряет. Видимо, он не способен удержать у себя даже самый обычный мяч, что уж говорить про девушку. Квоффл у Брэдли… Ой, надо следить за бладжерами, приятель, а не только за своей девушкой. Квоффл у Уизлетты… Рыжая, давай! Нет, Джинни, не отдавай его Томасу… Женщина, разве тебя не учили, что возвращаться к бывшим очень плохо?

— Мистер Забини, это квиддич, а не любовное шоу, — недовольно напомнила профессор Макгонагалл.

— Зато вы посмотрите, сколько вокруг заинтересованных лиц, профессор! — с широкой улыбкой возразил Забини. — Ого! Кудрявая забивает гол в кольца Когтеврана! И когда она только успела перехватить квоффл?

— Пока вы размышляли о личной жизни мисс Уизли, мистер Забини, — обреченно вздохнула профессор Макгонагалл.

Гарри продолжал поиск, окидывая каждый дюйм поля внимательным взглядом, но никаких признаков снитча за молочно-белой дымкой густого, как кисель, тумана он так и не мог разглядеть.

— И пока когтевранцы дружно зевали, Уизлетта забросила еще один квоффл! Так держать, подруга!

Гарри облегченно выдохнул. С начала матча прошло достаточно много времени, и первые полчаса дело не шло совсем: его охотники только кружили вокруг колец Когтеврана, перебрасывались квоффлом, но забросить гол никак не могли. Недаром новый вратарь когтевранцев был так спокоен перед матчем! Если бы кольца защищал кто-нибудь другой, то гриффиндорцы уже давно оторвались бы в счете на огромное количество очков — сейчас же разница между командами была в несколько мячей.

— Брэдли хватает квоффл, Брэдли пасует мелкой, мелкая обводит кудрявую, вмешивается Уизлетта, Томас перехватывает квоффл, капитанша блокирует Томаса, Уизли мешается капитанше, квоффл у кудрявой…

Гарри с екнувшим сердцем заметил впереди мерцающий блеск — всего секунда, не больше, и он исчез, но этого хватило Гарри, чтобы обозначить траекторию полета.

— Кудрявая виртуозно уворачивается от бладжера и от того, кто его отправил. Эй, капитанша, объясни своим загонщикам, что самостоятельно доделывать работу за бладжеры не выход!

Гарри осмотрелся. По его собственным прикидкам, он был именно в том месте, где до этого мелькал снитч, но теперь тот как будто испарился.

— Квоффл у Чэмберс… Эй, кажется, парень с именем, которое я не запомнил, как и большинство остальных, заметил снитч!

Гарри обернулся. Конечно, сквозь туман было сложно кого-либо разглядеть, но, похоже, синяя фигура справа от него, на большой скорости двигающаяся вверх, и была Маликом Клаверти, ловцом Когтеврана, имя которого Забини и не утруждался запоминать. Гарри что есть мочи рванул туда же. Продираясь сквозь туман, Гарри изо всех сил старался вычислить расположение снитча, но его по-прежнему не было видно.

Стало заметно холоднее, и по спине поползли противные мурашки, а лопатки словно свело. В ушах стучала кровь, а голова закружилась. Вероятно, Гарри поднялся слишком высоко.

Малика Клаверти уже не было видно. Но Гарри не слышал свистка, и по непрерывающейся болтовне Забини было предельно понятно, что игра продолжалась. Гарри, потерев лоб ладонью, спустился ниже.

— Кажется, наши герои потеряли квоффл. Обернитесь, друзья, он у мелкой… А теперь у кудрявой… А теперь у рыжей… Уизли, давай!

Гарри облетел поле по кругу. Голова по-прежнему кружилась, а перед глазами словно бегали маленькие полупрозрачные муравьи — многотысячная армия, мешающая сосредоточиться.

— Томас мчится к кольцам противника, словно у него горит метла…

Гарри уловил движение у трибун — одной из высоких башен. Что-то блеснуло — и Гарри, не помня себя от воодушевления, рванулся вперед, за снитчем. Теперь ошибки точно быть не могло.

Гарри вытянул руку вперед; снитч, почувствовав, что его заметили, неспешно отлетел чуть ниже.

Сощурив глаза, Гарри изо всех сил пытался сфокусироваться на снитче, но перед глазами все плыло. Гарри тряхнул головой, усилием воли заставляя себя сосредоточиться, и наклонился вперед, сильнее прижимаясь к древку метлы и набирая скорость. До снитча оставалось несколько футов.

Вспышка боли пронзила его шрам, со скоростью света расползаясь по всей голове, отдаваясь звоном в ушах и тошнотой, и Гарри, сам того не заметив, со всей скорости врезался в высокую башню, на самом верху которой сидели преподаватели. Перед его затуманенным взглядом мелькнуло лишь красно-желтое тяжелое полотно — и наступила темнота.

* * *

Дафна сидела на стуле и задумчиво листала книгу по целебным свойствам ядов животного происхождения. На пожелтевших от времени страницах было несколько небольших рисунков — гадюка с длинным извивающимся хвостом и отдельное схематичное изображение ее головы, а ниже — полезные свойства яда гадюки обыкновенной и целебные зелья, в которых этот яд используется.

День близился к вечеру, и достаточно скоро должен был начаться ужин. Правда, Дафне не за чем было идти в Большой зал — для больных и обслуживающего персонала еду доставляли прямо в Больничное крыло. Впрочем, Дафна едва ли хотела есть, хотя отрицать преимущества работы под руководством мадам Помфри не могла и не хотела.

Дафна на мгновение зажмурилась, устало массируя веки кончиками пальцев. Справочник по животным ядам, который предложила ей для ознакомления мадам Помфри, был интересным, и Дафна нашла там много полезного для себя, но сейчас она едва могла сосредоточиться на тексте: глаза скользили по буквам, как по поверхности зеркала, не впитывая ровным счетом ничего, кроме первых двух слов. И когда Дафна наконец выныривала из собственных мыслей и вспоминала о книге, то ей приходилось вновь перечитывать то, что она уже читала, — и снова с невеликим успехом.

Пациентов в Больничном крыле было не очень много: всего парочка человек — в основном в такую зябкую погоду студенты страдали от простуды, а она лечилась в два счета Бодроперцовым зельем. Поэтому когда поток сопливых и кашляющих детей закончился, мадам Помфри, устало покачав головой, попросила Дафну присмотреть за оставшимися больными, лежавшими на больничных койках, а сама пошла отдохнуть.

Присмотреть в понимании мадам Помфри означало сидеть в комнате и заниматься своими делами — все немногочисленные пациенты, оставленные на лечение, спали или были без сознания, так что просьба целительницы присмотреть за пациентами звучала довольно громко в общем контексте ситуации.

Первое время Дафна перебирала зелья на полке с лекарствами и сверяла их по документации, а после — распределяла по назначению. Затем, расправившись с зельями довольно быстро, поменяла постельное белье на кроватях, которые освободили студенты этим утром. Потом Дафна заглянула в подсобку и протерла пыль везде, где смогла достать. Стоит заметить, что в Больничном крыле было чисто, и работы у Дафны было на редкость мало — именно поэтому она уже который час сидела на деревянном стуле с высокими тонкими ножками, расположив книгу на коленях, и заставляла себя читать. Хотя у этого была и немного иная причина, нежели обычная скука…

Из всех пациентов: третьекурсника с фиолетовыми пятнами на коже, когтевранки-пятикурсницы с нервным перевозбуждением, мальчика из Пуффендуя (как показалось Дафне, он учился на первом курсе), полностью покрытого густой жесткой шерстью, и бессознательно лежащего на кушетке темноволосого гриффиндорца — внимание Дафны приковывал именно последний.

Девушка вздохнула. Дилемма, расстраивавшая ее внутреннее спокойствие уже который час подряд, не утихала, и Дафна, обуреваемая странными чувствами, тихонечко закрыла книгу, заложив нужную страницу кусочком пергамента. Она поднялась со стула, но книгу из рук не выпустила и отчаянно сжала ее тонкими пальцами.

Дафна, тихонечко ступая по белоснежной плитке Больничного крыла, пошла вперед, между стройными рядами больничных коек, большинство из которых были свободны и ее стараниями приведены в очень симпатичный аккуратный вид. Дафна не отрывала взволнованного взгляда с него, этого абсолютно бессознательного гриффиндорца — один Мерлин знает, почему ее так тянуло к нему. Хотя у самого гриффиндорца определенно имелись бы некоторые предположения на этот счет. Сама же Дафна не вдумывалась в суть своих переживаний и просто следовала на поводу эмоций — в конце концов, все спят, и никто не может увидеть ее, совершающую необдуманные поступки только потому, что клубок из чувств стал слишком запутанным и застрял на уровне солнечного сплетения да так прочно, что теперь бедная слизеринка старалась даже не думать о предстоящем ужине.

Судорожно вздохнув, Дафна резким движением повернула направо, к койке мальчика из Пуффендуя. Дафна остановилась у прикроватной тумбы и на несколько секунд закрыла глаза, переводя дыхание. «Мерлин, что же такое сегодня со мной?» — подумала Дафна и, чтобы хоть как-то оправдаться в собственных глазах, наполнила водой опустевший стакан мальчика на прикроватной тумбе.

Девушка вновь посмотрела на гриффиндорца. Качнула головой, поймав себя на легкой улыбке, которая выросла сама собой. И, наконец, прижимая книгу, как спасательный круг, на цыпочках подошла к его кровати.

Гарри Поттера доставили в Больничное крыло во время игры между Гриффиндором и Когтевраном, и он по-прежнему был без сознания. Дафна взмахнула палочкой, беззвучно подзывая к себе стул, и, расположив его вплотную к кровати Гарри, аккуратно села, расправив белоснежный передник, которым снабдила ее мадам Помфри для работы в Больничном крыле, а книгу, с которой так боялась расставаться, положила себе на колени.

Дафна подняла взгляд и безмолвно замерла. Гарри лежал в больничной пижаме, такой тихий и безмятежный, словно спал. Его очки лежали на прикроватной тумбе, и Дафна поймала себя на мысли, что еще никогда не видела Гарри без них. Его черные волосы были в абсолютнейшем хаосе (впрочем, Дафна давно заметила, что это их обычное состояние), и несколько слипшихся влажных прядей спускались на лоб. Дафна подалась вперед и нежным, едва уловимым движением убрала эти пряди со лба Гарри. Ее пальцы были холодными, даже ледяными — при промозглой погоде, царившей на улице, в замке тоже было довольно прохладно. Лоб Гарри пылал. Его знаменитый шрам в виде молнии покраснел, а рядом красовалась здоровенная шишка.

Дафна выпрямилась, примыкая спиной к деревянным прутьям спинки стула, и вздохнула. Клубок нужно запутывать, а узел, сковавший желудок, развязывать, а то Астория опять будет ругаться, что Дафна снова стала плохо есть.

Девушка вновь подняла глаза на Гарри и тут же опустила взгляд вниз, на собственные коленки, а тонкие пальцы переплела между собой в замок.

«Давай думать логически», — произнесла Дафна вслух и, опомнившись, в ужасе поджала губы и бросила взгляд на Гарри. К ее облегчению, тот ничего не услышал.

«Итак, — сжавшись, словно от холода, продолжила Дафна, на сей раз мысленно. — Гарри Поттер…». Все ее размышления в последнее время начинались примерно одинаково. Правда, особенно далеко они не заходили — каждый раз Дафна запутывалась еще больше.

Дафна все еще любила Гарри — она не могла это отрицать. Но ее сердце по-прежнему было разбито, и эта любовь к нему — она как заноза, застрявшая глубоко под кожей, — болезненная, тупая и непрекращающаяся. Она была оскорблена, унижена и обижена, но эти эмоции отходили на дальний план и за дни, прошедшие с их ссоры, успели значительно притупиться и угаснуть. В конце концов Дафна пришла к мысли, что тоже отчасти была виновата в этой ссоре.

«Даф, иногда ты бываешь такой глупой!» — с добродушной улыбкой заявила Астория, когда Дафна, вернувшись в свою спальню после неудачно завершенного занятия с Гарри в расстроенных чувствах, рассказала ей, что случилось. Дафна была удивлена и даже шокирована реакцией сестры, но толкового объяснения смогла добиться намного позже, когда Астория поняла, что Дафна отпустила гнев и обиду и готова к конструктивному разговору. «Он тебя еще любит, — сообщила Астория, уверенно кивая с сомнением взирающей на нее Дафне. — Иначе бы он не ревновал тебя». Слова сестры заставили клубок из чувств внутри Дафны обернуться еще несколько десятков раз.

Дафна задумчиво скользнула взглядом по кровати Гарри. Ее внимание привлекла правая рука парня, лежавшая на белоснежной простыне ладонью вверх. Дафна наклонилась вперед, приблизившись к руке Гарри, и аккуратно перевернула его ладонь тыльной стороной вверх. Дафна едва сдержала испуганный вздох, когда прочитала надпись, сложившуюся из глубоких белых шрамов на его коже. И почему она раньше этого не замечала? Они ведь столько времени проводили вместе!

«Я не должен лгать» — Дафна, прикусив губу, аккуратно провела пальцем по буквам.

Ресницы Гарри задрожали, а затем его глаза медленно открылись. Дафна отдернула руки и ухватила пальцами книгу. Чувствовала она себя при этом, как преступница, не меньше.

Гарри улыбнулся и пробормотал что-то невнятное. Дафна едва сдержала улыбку — Гарри, видимо, с трудом понимал, где находится.

— Дафна? — тихо пробормотал Гарри хриплым голосом, а затем попытался приподняться на локтях.

Дафна поспешила уложить его обратно, приглушенно сказав:

— Не вставай, пожалуйста. Ты в Больничном крыле, и подниматься в твоем состоянии — затея точно не из лучших.

Гарри на некоторое время замолчал, прищурил глаза и упорно вглядывался перед собой. Наконец он с сомнением спросил:

— Я, что, не сплю?

Дафна тихонечко засмеялась.

— Нет, ты действительно не спишь.

Тогда Гарри сделал очередную попытку приподняться и тут же упал обратно на подушку, поморщившись, а рукой схватился за ребра.

— Можешь подать мне очки, пожалуйста?

— Конечно, — живо кивнула Дафна, переложила книгу с колен на покрывало рядом с рукой Гарри и перегнулась через него, протягивая руку к прикроватной тумбе за очками. — Вот. И давай я помогу тебе приподняться?

— Спасибо, — Гарри привычными движениями надел очки и внимательно посмотрел на Дафну. Девушка склонилась к нему и одной рукой придержала его спину, а второй приподняла подушку, а затем помогла подтянуться повыше к изголовью койки, после чего вернулась на свой стул и уставилась на руки, которые сложила на коленях, и сдержанно молчала. — Может, ты знаешь, что я здесь делаю?

Дафна подняла на него взгляд и приподняла уголки губ.

— Как мне сказали, ты упал с метлы во время матча, — ответила она. Гарри поморщился, начиная припоминать, а в голове неприятно зазвенело. — Кажется, ты ударился о балки, которые поддерживают трибуны, а затем о землю, но в целом приземление у тебя было довольно мягким: если бы не ткань, которой украшают трибуны, то тебя, вероятно, собирали бы по кусочкам, — Дафна сочувственно улыбнулась. — У тебя сломана нога, трещина в бедре и сильно помяты ребра. И, кажется, сотрясение.

— О-о-о, — слабо протянул Гарри, который теперь понимал, почему его слегка подташнивает, а голова — словно чугунная. — Полагаю, я так же ужасно выгляжу, как и чувствую себя?

Дафна тихо засмеялась, а Гарри слабо улыбнулся — ее смех действовал на него так же ободряюще, как Веселящее зелье мадам Помфри. Затем Дафна слегка прикусила губу, но улыбка все еще считывалась с ее лица.

— Не так уж и плохо, как мне кажется, — тихо сказала она, глядя на него из-под ресниц. — Хотя шишка на лбу точно не придает тебе шарма.

Теперь засмеялся Гарри, но это непозволительное проявление эмоций жестоко покаралось его же собственным организмом — ребра отозвались ноющей болью, и Гарри тихо застонал.

— А я и забыл, каково это — лежать в Больничном крыле.

Дафна склонила голову на бок.

— Давно здесь не был?

Гарри слегка пожал плечами — так, чтобы не потревожить больные ребра.

— Это как традиция, знаешь, — он хмыкнул. — Хотя бы раз в год я должен попасть в Больничное крыло, выпить какого-нибудь лекарства и целую ночь, если не больше, лежать и страдать в одиночестве.

— Ох, Мерлин, ты мне напомнил кое о чем, — Дафна вскочила с места и подошла к прикроватной тумбе. Она взяла один из пузыречков и, откупорив крышку, протянула Гарри. — Пей до дна.

Гарри взял пузырек, на котором большими буквами было написано «Костерост», задумчиво посмотрел на него, а потом перевел взгляд на Дафну. Та неловко разгладила руками невидимую складку на переднике и, заправляя прядь волос, выбившуюся из хвоста, за ухо, поспешила добавить:

— Мадам Помфри попросила дать его тебе, когда придешь в себя. Пей-пей, — Дафна закивала головой, подгоняя Гарри, и тому ничего не осталось, кроме как задержать дыхание, зажмуриться, вылить содержимое пузырька себе в рот и проглотить. Дафна уже протягивала ему до краев наполненный стакан чистой воды. — Запей, — сказала она с легкой улыбкой, а сама забрала пустой пузырек и спрятала его в один из карманов в переднике.

— А ты тут, получается, работаешь? — спросил Гарри, возвращая стакан девушке.

— Да, временно прохожу стажировку.

— А как же Мунго? — удивился Гарри. — Тебе же, вроде, предложили место там.

Дафна пожала плечами, возвращаясь на стул.

— В том отделении, куда меня приняли, вспышка обсыпного лишая — заболел даже целитель, который должен был курировать меня, поэтому оно закрыто на карантин, и мадам Помфри предложила мне помочь ей, пока отделение не откроется или мне не найдут новое место.

— О-о-о, — вновь протянул Гарри. Теперь понятно, почему Дафна была в белом переднике, точь-в-точь как у мадам Помфри, как понятно и то, что она здесь, рядом с ним, делает. Хотя на какую-то долю секунды Гарри подумал, что она сидела рядом с ним не потому, что должна дать ему лекарство, а потому что испугалась за него.

— Твои друзья приходили, — тихо сказала Дафна. Она снова исследовала взглядом свои руки. — Гермиона и ребята из команды. Мадам Помфри прогнала их, потому что они весь пол заляпали грязью с ботинок, — добродушно сказала Дафна, даже слегка улыбнулась.

— О, спасибо, — тихо ответил Гарри с улыбкой. — Ну, думаю, они еще вернутся — от них так легко не избавишься.

— Да, — кивнула Дафна. — Гермиона сказала, что они зайдут к тебе после ужина.

Дафна вновь замолчала, а Гарри смотрел на нее, как в последний раз. Ей удивительно шел фартук целительницы, а Гарри вполне живо мог представить, как через несколько лет Дафна будет, например, принимать поток простудившихся студентов от мала до велика и выдавать всем Бодроперцовое зелье, Бодрящую настойку и ромашковый отвар. Она бы хорошо смотрелась в Хогвартсе, как, наверное, и в Мунго.

Что-то в нем взволнованно зашевелилось, и это были явно не переломанные ребра — те, к счастью, самостоятельно шевелиться не могут. Гарри вспомнилось, как они с Дафной попрощались в последнюю их встречу, и то отозвалось в нем неприятным чувством собственной полнейшей виновности. И то, что Дафна до сих пор не выказывала никаких признаков обиды, заставляло его чувствовать себя еще хуже.

Дафна бросила взгляд на круглые часы, висевшие на дальней стене над входом кладовую, поднялась со стула и снова подошла к тумбе у кровати Гарри.

— Даф, — тихо позвал ее Гарри. — Кажется, я задолжал тебе парочку извинений.

Дафна тихо выдохнула, выбрала нужный пузырек — на его тумбочке находилось еще два — и аккуратно присела на край кушетки. Она сосредоточенно смотрела на пузырек в руках, будто бы проверяла название лекарства, но на деле же просто тянула время, а потом открутила крышечку и подняла на Гарри свои голубые глаза.

— Выпей, пожалуйста, — она подала ему пузырек. — И я тоже виновата, Гарри. Прости, я не… Я не должна была так себя вести. Вся эта ситуация…

Она сделала рваный вдох, стараясь смотреть куда угодно, но только не на Гарри.

— Иногда я совсем не понимаю, как мне стоит вести себя с тобой, боюсь, что я сделаю что-то не то, и ты подумаешь не то, что я хотела тебе сказать, боюсь поторопить события, — Дафна говорила тихо, но так быстро, что Гарри не мог и слова вставить. — Я чувствую себя такой дурой большую части времени, что просто невыносимо! Но еще хуже, что я ужасно виновата, просто отвратительно. Я все испортила, Гарри, все до последней капли!

Она пожала худыми плечами, но по-прежнему смотрела куда-то в пол, покусывая губу.

— Эй, Даф, — пробормотал Гарри, рукой нащупал ее прохладную ладонь и сжал. — Прости меня, пожалуйста. Я не должен был говорить всего того, что наплел тебе тогда.

— Это ты меня прости, — Дафна подняла на него свои блестящие в тусклом освещении глаза. — Я не должна была допустить того, что случилось. Я не должна была позволить Малфою…

— Ты не можешь контролировать его действия, Даф, — перебил Гарри и понизил голос, говоря почти шепотом. — Я знаю, ты этого не хотела.

Дафна затаила дыхание, не говоря ни слова, и только смотрела на него, широко раскрыв глаза, в которых плескалось облегчение, смешанное с благодарностью и пережитой болью — Гарри узнал ее, ведь именно это он переживал и сам все это время. Дафна придвинулась ближе, взяв ладонь Гарри в свои руки.

— Гарри, я так хотела бы, чтобы все плохое исчезло. Если можно было бы перемотать назад, начать все с чистого листа…

— Тогда давай забудем все и начнем заново, — бодрым голосом предложил Гарри. Дафна удивленно приподняла брови. — Привет, я Гарри, обычный семнадцатилетний парень, — Гарри протянул ей руку для рукопожатия.

Дафна заливисто рассмеялась, и только вспомнив, что они в Больничном крыле, прикрыла рот ладонью, с трудом сдерживая улыбку.

— Дафна, обычная семнадцатилетняя девушка, — она пожала руку Гарри, ярко улыбаясь. — Рада познакомиться!

— А я-то как, — кивнул Гарри, а затем вдруг посерьезнел. Он заглянул прямо в глаза Дафны. — Нет, есть вещи, которые я не хочу забывать.

Дафна облизнула сухие губы.

— Я не хочу забывать, как мы сидели в кустах жимолости у Черного озера и болтали до тех пор, пока языки не начинали заплетаться.

Гарри, не обращая ни капли внимания на ноющую боль, подался вперед.

— Я не хочу забывать, как мы часами прятались по самым укромным уголкам школы и сидели в обнимку. Не хочу забывать, как валялись на траве под теплым весенним солнцем. Как смотрели на небо и искали волшебных тварей в причудливых облаках.

— Как держались за руки, гуляя вокруг замка, — продолжила Дафна, опустив взгляд и тепло улыбнувшись воспоминаниям. — Как ты мило целовал меня в нос, когда я сердилась на очередную твою попытку отвлечь меня от домашнего задания…

— И как ты при этом смешно морщилась, сообщая, что я совершенно невыносим, — добавил Гарри. Дафна смотрела на него с улыбкой. — Это все наша история, Даф, — Гарри приблизился к ней, взяв ее руки в свои. — И каждый ее фрагмент, плохой или хороший, важен. Я не хочу забывать ничего: ни улыбки, ни слова, ни взгляда. Я не хочу забывать наш первый поцелуй, — прошептал он. — И не хочу, чтобы последний из них действительно был последним.

Дафна в мгновение ока сократила оставшееся расстояние между ними и прижалась своими губами к его в нежном поцелуе. Все было как в тумане — Дафна, Гарри и два сердца, громко бьющихся, как одно.

— Мисс Гринграсс, — раздался высокий голос мадам Помфри из соседней комнаты. — Ужин появился, расставьте его, пожалуйста, по тумбам!

Гарри не успел открыть глаза, как Дафна уже стояла и смущенно поправляла передник. Она улыбнулась своим мыслям и подняла свои светло-голубые глаза на Гарри.

— Я тоже не хочу забывать.