Фортуна наоборот (джен)

После победы над Альтроном Тор старался пореже попадаться отцу на глаз, ибо о том, что утворил он тогда, (сгоряча решив, что это мерзавец Локи скрывается под личиной Всеотца), и вспоминать было стыдно.

И как только его угораздило придти к столь поспешному и необоснованному выводу? Впрочем, в тот момент, после пережитого ужаса первой встречи с сестренкой, ему так не казалось. Неожиданно выступивший в роли спасителя братец вполне мог быть как иллюзией ведьмы, так и плодом его собственного воспаленного и усиленного камнем реальности разума. А всё потому, что на подсознательном уровне Тор до сих пор надеялся, что Локи жив и что, более того, он не совсем пропащий.

Последним пунктом Одинсон даже был готов немного попуститься, когда мчался в Асгард, рассчитывая обнаружить живого и здорового мерзавца, узурпировавшего трон. О том, что в таком случае Локи сделал с отцом, Тору думать не хотелось. Однако он очень сильно надеялся, что братцу всё же хватит остатков уважения и любви, ну или хотя бы здравого смысла… В последнее бог грома верил даже больше, как это было не прискорбно осознавать. Ведь цареубийцу народ не примет никогда, да и Локи должен был понимать, что правда рано или поздно всплывет и тогда, случись что с отцом, Тор его из-под земли достанет и обратно вколотит своим любимым моло…

Ладно… Пункт про молот можно было опустить — спасибо сестрице! (И чего же ей у себя в Хельхейме спокойно не сиделось?) Но в любом случае, Локи должен был понимать, что, навреди он Одину, и ему предстоит мучительно долго и больно раскаиваться в своих поступках…

Так что в Асгард тогда Тор мчался преисполненный надежд, мрачной решимости и чего-то ещё, отчего выколотый глаз противно зудел… Однако громовержец редко прислушивался к подобным мелочам вроде предчувствий — он не привык отступать с намеченного пути.

В последнее время Всеотец вёл себя немного странно: много читал, редко выходил из комнат и постоянно пребывал в раздумьях. Всё это можно было списать на смерть любимой жены, однако, вышибая дверь в царские покои, Тор об этом не думал. Не думал он и, когда, разглядев в руках не ожидавшего вторжения Одина книгу «Тонкости астральной магии», бросился вперед с целью ухватить наглую иллюзию за бороду.

Каково же было удивление громовержца, когда пальцы вместо того, чтобы пройти сквозь дымку иллюзии и оцарапать гладко выбритую кожу поганца, уцепились за жесткие волосы… Для верности Тор потянул за них — нет братец не приклеил себе бороду. Тогда, быть может, он её отрастил? Окрыленный этой мыслью Одинсон уже собирался было использовать камень реальности (и как только сразу не догадался), чтобы вывести бога обмана на чистую воду, когда получил Гугниром по спине. Сначала раз, потом ещё…

Пожалуй это и неподдельные эмоции на лице отца, немного отрезвили его. Один смотрел на сына с таким выражением, будто тот сошёл с ума, хотя с его точки зрения так оно и было…

— Локи, если ты сейчас меня разыгрываешь… — озвучить до конца угрозу Тору не дал ещё один удар Гунгниром, от которого он всё же сумел в последний момент увернуться. Нет, все-таки использовать могущественнейшее копье в таких целях… Это уж либо братец совсем с катушек съехал, либо отец на него сейчас крепко рассердился.

— Локи? — единственный глаз Одина нервно задергался, а гнев плавно перетек в беспокойство. — Ты принял меня за Локи? Тор, сын мой, ты точно в порядке?

— А разве Хеймдалль тебе не докладывал? — не сводя с Одина настороженного взгляда, осведомился Тор.

— Ты был сокрыт от взора Всевидящего. Что случилось? Твой глаз… и… твой молот… Ты потерял их, — печально резюмировал Всеотец.

В этот момент Тор все-таки исхитрился и обрушил все иллюзии не только в царских покоях, но и похоже, что по всему дворцу, потому что откуда-то снизу раздался вопль служанки, видимо, увидевшей в тронном зале намалеванный Одинсоном в пьяном угаре поверх «фресок» шедевр, который затем скрыл Локи в обмен на молчание о том, что младший постоянно таскает любимые лимонные пирожные Одина, порой даже не оставляя последнему ни крошки.

Впрочем, теперь Тор подозревал, что отец давно всё знал, потому что пирожных всегда выпекали больше, чем нужно, и теперь они пропадали, засыхая, а то и вовсе покрываясь плесенью в углу царской опочивальни. Да и иллюзия, прикрывающая сей чудовищный акт вандализма уже лет этак двести должна была развеяться, если, конечно, сам Один её не подпитывал. Рисунок, кстати, был довольно милый — в меру кривоватый Тор, пытающийся на своем верном молоте добраться до звезды, внизу же картины расположился особенно недовольный Локи, в руке которого виднелся оторванный край небезызвестного красного плаща. Что ж, по крайней мере, на том рисунке над ними обоими светило солнце… или какая там ещё звезда.

Помимо обнажившихся пыльных углов с испорченными пирожными (видимо, Один уже очень давно не позволял никому убирать у себя), Тор заметил оставленные в нетронутом виде приоткрытые флаконы духов матери, так что и аромат из них уже почти выветрился, а также её украшения: шпильки, брошки — даже забытое в спешке платье на будуаре.

От увиденного Одинсону резко поплохело — отец был мазохистом, раз хранил всё это, однако, Суртур возьми, Тор его понимал. Менять что-то — означает попрощаться с ней навсегда, но… Отец мог переехать в соседние покои! В комнатах Локи тоже ничего не стали менять — так и стоят заместо гробницы… У прислуги даже поверье есть, что в этих комнатах обитает злобный, не нашедший покоя дух царевича. Что именно поэтому там творится всякая сурторовщина — пропадают, а затем вновь появляются книги, кто-то скрипит половицами, мигает свет, слышны какие-то шорохи и безумный смех.

Тор, возможно, был единственным, кто был бы рад наткнуться на призрака, но при нем комната Локи была совершенно обычной — мертвой, так что его тянуло оттуда поскорее убраться. Правда, однажды, когда он поддался порыву примерить любимый рогатый шлем братца, то на минуту, всего на минуту ему послышался его смех и комментарий: «Снимай, Тор. Тебе не идет… Хотя насчет рогов я бы подумал… Ходят слухи, мол, твоя смертная тебе не верна.»

С тех пор Громовержец заглядывать в комнату к Локи и тем более надевать его шлем опасался… Кто знает, какие ещё грязные мыслишки подкинет ему воображение в другой раз?

Однако сейчас, глядя на то, как вместо «Астральной магии» на полу оказался сокрытый чарами томик «Отцы и Дети», Тор невольно задался вопросом, а не он ли один посещал покои Локи? Что, если отец потому не велит уменьшить порцию пирожных, что тоже верит, что тот может быть жив?

К слову, об этом… Даже если Локи и жив, то он точно не Один. Вот уж неудобно получилось… Шаркать ножкой и извиняться Тор не любил да и попросту не умел, однако от осознания масштабов содеянного побагровел знатно.

— Отец, я… — начал было громовержец и тут же застопорился, не зная, что тут можно сказать. Отец, я облажался? Отец, я перепутал? Отец, ты так странно вёл себя в последнее время, что я решил, что под твоей личиной скрывается Локи? Отец, что тут вообще происходит и до чего ты себя довёл? Отец, какого черта я узнаю, что у меня вообще-то есть старшая сестра, только от неё самой? Последнее было, наверное, верным. Кто-то правильно сказал, что лучшая защита — это нападение…

— Отец, кто такая Хела? Почему ты мне о ней не говорил? И почему, Суртур возьми, она такая злая стерва? И, самое главное, почему всё выглядит так, будто бы в этой семье приемный я? — неожиданно прорвало Тора, так что к концу его пылкой речи глаз у Одина не просто дергался, а казалось, что вот-вот поставит рекорд по числу сокращений в минуту…

После они с отцом, конечно, поговорили. Всплыли наружу старые скелеты правящего семейства. Тор с раскрытом ртом слушал про другие, куда более кровавые времена Асгарда, про то, какой ценой им далось всё это золото и блеск, как Хела становилась всё чудовищней и злей, заставляя Одина по-новому взглянуть на вещи, которые раньше казались ему обыденными.

Парадоксально, но чем сильнее падала во тьму Хела, тем больше прозревал сам Один, тем больше мудрости появлялось в его глазах. Так было до тех пор, пока он не отрекся от дочери и заточил её, однако последнее слово осталось за богиней смерти. Спутавшись с Лафеем, она породила на свет ребенка… Которым и оказался Локи.

Последнее шокировало Тора едва ли не больше всего. Дурная наследственность, невозможность Одина забыть, кем стала его дочь — всё это и привело Локи к бездне… Хотя, возможно, это и хорошо, что ему не удалось дойти до уровня Хелы.

— Почему ты её не убил? — задал громовержец вопрос, мучивший его уже давно.

— Она была слишком сильна, — уклончиво ответил Один. — Я мог лишь сдержать её на время. И срок её заточения на исходе — я слабею и однажды тебе, сын, придется сражаться с ней уже в реальном мире.

— Как я могу сделать то, на что у тебя не хватило сил?

— Ты куда сильней меня… И, возможно, почти равен ей.

— Почти? А если бы ты мог, то убил бы её? — с горечью спросил Тор.

— Прости меня, сынок… И я не знаю… — тихо признался Один.

— Пожалуй, я пойду, — после этих слов поднялся с места Тор. — Прости за вторжение. Я был почти уверен, что Локи жив и скрывается в Асгарде.

— Он не так глуп.

— То есть то, что он может быть жив, ты допускаешь?

— Всё возможно… Слишком многое я взвалил на ваши плечи… Слишком.

— Не говори ерунды, отец, ты будешь здравствовать ещё долго и держать Хелу на привязи, потому что с Галактики хватит уже и того, что Танос вознамерился заполучить камни и что Локи, возможно, где-то бродит и что-то вынашивает.

— На твоем месте я бы больше беспокоился о Таносе.

— И забыть о… Кстати, а кем он там мне приходится? О точно, о любимом племяннике, что только ждет удобного случая, чтобы вонзить мне нож в спину?

— Признайся, ты был бы не прочь этот нож принять…

— Верно, отец, верно… Также как и ты оставил Хелу в живых, хотя и знал, чем это обернется.

— Тор! —  Один разгневанно пристукнул Гунгниром о пол, отчего по камню поползли трещины, однако громовержца уже и след простыл… Как выяснилось позднее, последние несколько минут с ним общалась иллюзия Тора, сам же нерадивый сын, прихватив друзей, успел отчалить в очередное далекое путешествие по Галактике на трофейном Эльфийском корабле…

С тех пор Тор обходил Асгард десятой дорогой, потому как что-то ему подсказывало, что при следующей встрече одним постукиванием Гунгнира по спине он не отделается.

* * *

Шло время: громовержец, троица воинов и Сиф, по-прежнему, искали приключения на свои горячие головы. И всё как-то складывалось ровно до тех пор, пока Тор не связался с шайкой клоунов, по недоразумению именующих себя Стражами Галактики…

Это знакомство повлекло за собой череду событий, приведших к тому, что Танос овладел двумя камнями и отправился за третьим в Асгард.

Он с друзьями тогда вовсю искал камни, контролировал восстановление разрушенного Нидавеллира, но чаще всего приходил на помощь нуждающимся. Как-то раз они пересеклись со Стражами Галактики, среди которых оказалась уже знакомая зеленокожая дева, что была из детей Таноса.

В общем, знакомство не задалось с самого начала. И если вопрос с Гаморой удалось снять (Все-таки благодаря Хеле и Локи, Тор понимал, каково это иметь злобных родственников), то её парень, какой-то там Звездный Понт (Или Лорд? По мнению Сиф, так вообще Прыщ!), упорно продолжал качать права, что, мол, стражи раньше прилетели и значит они и будут спасать тех ребят.

Впрочем, не всё было так плохо, в результате, когда тот угомонился, (точнее, Квилла угомонили, причем, совместными усилиями обоих экипажей), Тору даже понравилось сражаться плечом к плечу с древом и кроликом. Громовержец даже предложил им присоединиться к своей компании, на что кролик за двоих ответил, что их друзья, конечно, самые дремучие идиоты в Галактике, но все-таки они их, чем ещё сильнее поднялся в глазах, ладно, в глазу Тора.

Казалось, на этом их пути должны были снова разойтись, однако Галактика, казавшаяся почти бесконечной, на деле оказалась слишком тесной для двух «команд судного дня». Периодически они перехватывали одни и те же сигналы-бедствия, в результате Квилл постоянно ворчал на то, что асгардцы лишают их хлеба тем, что денег за свои труды не требуют, принимая лишь «дары» от благодарных спасенных, которыми громовержца награждали куда охотней, чем Звездного Лорда. (Интересно, с чего бы это?)

В общем, отношения у них сложились такие же, как у двух конкурирующих фирм, где менее удачный гендиректор одной одновременно ненавидел и старался быть похожим на другого. Тора это всё только забавляло; Сиф же нашла в Гаморе родственную душу и теперь воительницы при встрече обязательно шептались о чем-то своем «девичьем», где Квилл ясно различал лишь отдельные слова вроде «эти идиоты, клинок, пушка и снова идиоты»; Фандарал пытался очаровать Мантис, за что и был неоднократно бит Драксом… Остальные между собой держались более или менее мирно, у них даже как-то находились общие темы для разговоров.

Как бы там не было, но когда всё неожиданно завертелось, Тор был искренне рад их видеть. Знал бы он только к чему это приведет…

Так получилось, что, корабль асгардцев, на деле перекрашенный эльфийский, попал в метеоритный поток. Всё оказалось настолько серьезно, что их щиты не выдержали. В результате — один из метеоритов пробил обшивку в машинной части. Вот только не это было самым страшным: разгерметизацию они предотвратили, изолировав поврежденный отсек, взамен же рухнувших щитов Тор поставил свой, подпитываясь от камня реальности — на время должно было хватить. Поэтому страшно было не столько то, что они застряли посреди космоса, а то, что в тот момент в машинном находилась Сиф…

Воительницу засосало в открытый космос. Фандарал, Огун и Вольштагг уже мысленно попрощались с боевой подругой, и только Тор позволил себе усомниться. Космос был полон червоточин и порталов — Сиф могло затянуть в один из них. Локи ведь выжил в Бездне, хотя это, конечно, был Локи… Однако и Сиф сбрасывать со счетов не следовало. Что роднило воительницу с его братцем — так это изворотливость, только Сиф скорее напоминала кошку — в целом домашнюю и ласковую с хозяином (Тор поморщился от такой аналогии), но готовую в любой момент ощетиниться и выбросить когти; Локи же напоминал затаившуюся в засаде змею, которая неизвестно когда и откуда выпрыгнет, чтобы ужалить в самое больное место, а после захлебнуться собственным ядом.

Они уже успели связаться с Хеймдаллем и выяснить, что Сиф выжила, когда на их сигнал бедствия кто-то откликнулся. По иронии судьбы это были Стражи, впрочем, Тор тогда был им всем очень рад, даже Квиллу.

— Надо же, какие люди! — раздался в динамике издевательский голос Звёздного Лорда.

— Мы не люди, и тебе об этом отлично известно, наполовину землянин! — тут же вклинился Вольштагг.

— О, так, значит, спасать вас тоже не надо… Ну тогда мы поехали. Зря только время потратили… Ракета…

— Стой. Богам тоже свойственно ошибаться. Он не хотел тебя обидеть, Квилл…

— И болтаться в разваливающемся корабле посреди космоса! — засмеялся на другом конце Звёздный Лорд, который не мог не злорадствовать. Конечно, когда ещё он сможет диктовать свои условия могущественнейшему богу грома, к которому к тому же неровно дышит вся его команда. Даже Гамора, впрочем, за Гамору было особенно обидно…

— Ты думаешь, это смешно? — вскипел Тор, отчего и без того поврежденный корабль заискрился.

— Ну уж ни хрена не грустно! Ну так, что обговорим цену спасения, а, Ваше Высочество?

— Да заткнись ты, Квилл! — наконец вмешался в разговор Ракета. — Все живы, Тор?

— Эй, я вообще-то капитан этого…

— Да, но Сиф нужно срочно спасать!

— Чего ж ты молчал? До ближайшей обитаемой планеты шесть часов ходу, до планеты с нормальным медобслуживанием — восемь…

— Она не здесь. Сиф засосало в портал на одну довольно неприятную планету. Нужно скорее её оттуда вытаскивать.

— Так, я ничего не понимаю…

— А тебе с твоими куриными мозгами, Квилл, и не нужно… Что за планета, Тор?

— Сакаар.

— Сакаар? — взвился Питер. — Ну уж нет, больше я в этот отстойник не сунусь!

— А тебя никто и не спрашивает, Квилл! — заявили стражи почти в унисон.

— Но хоть ты, Грут, на моей стороне? — поинтересовался Звездный Лорд.

— Я есть Грут, — отозвалось древо, присоединяясь к остальным.

— И ты, Грут… — удрученно вздохнул Квилл. — Что ж, зайцы, залезайте! Только, чур, прибыль делим семьдесят процентов — нам, тридцать — вам.

— Какую ещё прибыль? — удивился Тор.

— Ну как же можно побывать на Сакааре и не спереть что-то у Грандмастера…

— Стражи же не воруют? — изумилась Мантис.

— Мы тем более, — поморщился Громовержец.

— Ну у такого козла, как Грандмастер просто грех что-то не прихватизировать и не продать потом на черном рынке… Ай, ну ладно-ладно, Гамора, спасательная миссия, так спасательная!

— А я бы тоже не прочь что-нибудь заодно прихватизировать… — задумчиво заметил Ракета.

— Я есть Грут.

— Ладно, на месте разберемся. Вытаскивайте нас уже! — потребовал Тор.

* * *

Немногим позднее, Сакаар.

— Напомни-ка, Квилл, почему ты не хотел возвращаться на эту планету? Она ж как раз для таких как ты! — искренне изумился Тор.

— Для таких как я? То есть ты хочешь сказать, что мне самое место среди моря выпивки, воров, работорговцев, проституток и музыки… — постепенно сбавлял обороты начавший было возмущаться Звёздный Лорд. — Хотя да — ты прав. Но я изменился! — под тяжелым взглядом Гаморы он тут же попытался оправдаться. — Раньше, раньше так было! Теперь я совсем другой Питер Квилл!

— Да просвети нас, пожалуйста! Почему в местной базе данных ты значишься, как… — тут глаза Гаморы гневно расширились. — Преступник, который пробрался в гарем Грандмастера и…

— Э, нет, дальше не читай!

— Читай-читай! — закивал Фандарал, которому были интересны и чужие любовные похождения.

— Гамора! Это было давно!

— Ты просто отвратителен, Квилл!

— Итак, господа, какой у нас план? — преувеличенно бодро поинтересовался Питер, проводив Гамору тоскливым взглядом.

— Она тебя любит, парень, оттого и бесится! — сказал Вольштагг и хлопнул несчастного влюбленного по плечу так сильно, что его колени слегка подогнулись. — Наша Сиф тоже…

— Что Сиф? — насторожился уже Громовержец.

— Ничего, — хором ответила троица воинов. — Так, какой план, Тор?

— План… Ну это пробираемся в изолятор с гладиаторами, хватаем Сиф и бежим… — Нет, все-таки прогнозировать и планировать лучше всего выходило именно у Локи.

— А если поподробней?

— Сперва нужно карту…

— Уже взломали сервер.

— Вывести систему безопасности из строя и устроить небольшой переполох для отвлекающего маневра.

— Уже что-то, так глядишь, Тор, ты и до великого стратега дорастешь! Лет так этак через полтысячи!

— Ну, а ты что, кролик, предлагаешь?

— Я не кролик, хотя, ладно… Хоть мартышкой назовите, но отрицать очевидное нельзя. Именно я умнее вас всех вместе взятых.

— Да уж и скромнее, — закатила глаза Мантис.

— В общем, я предлагаю устроить здесь революцию! И под шумок увести твою подругу, парочку кораблей, побольше пушек и…

— Выпивки!

— И выпивки… Что? Нет!

— Тогда, может, еды? — с надеждой поинтересовался Вольштагг.

— Или путан? — отличился Фандарал.

— Лучше украсть тот странный плавильный Жезл, возможно, в нем есть осколок одного из камней бесконечности, — неожиданно подал голос Огун. — Или это и есть камень. Только замаскированный…

— Отличная идея! — обрадовался Тор. — Даже если это не камень, всё равно штука полезная.

— Да уж, опасность — ваше второе имя, друзья! Может, ещё и Таноса обчистим?

— Незачем обчищать! Таносу нужно отомстить! За мою семью, за моих детей!

— Началось… — скорчил страдальческое выражение лица Квилл.

— Не волнуйся, Дракс, титан заплатит сполна, но в своё время, — пообещал Тор. — Решено, мы берем жезл. Ракета, ты ответственен за план. Думай, срок до завтра.

— Послушай, здоровяк, ты верно не понимаешь. Здешняя система безопасности — очень надежная, современная и вообще… Забирать у могущественного дитя его любимую конфетку — не лучшая идея! Нам нужен хоть кто-то свой во дворце!

— Ну это предоставь мне, я умею располагать к себе!

— Это уж точно, — проворчал Квилл. — Итак, что мы имеем… На дело идут: я, то бишь высокопрофессиональный вор, спаситель галактики и просто красавец, а также телепат; гора мышц, это я про тебя Дракс; поехавшая на технике панда, без обид, Ракета; древо; сексуальная киборг-убийца; ну и божественная гора мыщц и его последователи: герой-любовник, герой-поглотитель (еды) и герой-невозмутимость. Отличная компания подобралась, господа ну и дамы!

— За панду ответишь… — почти беззлобно прошелестел Ракета. — Плюс ещё Тор обещал кого-то перевербовать из дворца да ещё у нас есть Сиф, которая может поднять бунт среди гладиаторов. Отлично, есть с чем работать!

— Тогда увидимся…

— Когда?

— Увидимся, когда увидимся, — не придумав ничего лучше, многозначно заявил Тор и поспешил осматривать город вместе со своими друзьями.

Дождавшись, когда на корабле останутся только стражи, Ракета поинтересовался:

— Ребят, может, скажем им, что Сфера на Ксандоре?

— Ты что? Зачем? — удивился Звёздный Лорд. — Там камень в безопасности, и чем меньше народу о нем знает, тем лучше.

— О, да ты просто боишься, что так Тор станет ещё сильнее…