Чаша Жизни (джен)

От озера веяло приятной прохладой. Я сидел на берегу, машинально теребя волосы рукой, и смотрел невидящим взором прямо перед собой. Сердце билось на удивление спокойно, хотя еще пару часов назад готово было выпрыгнуть из груди.

Что делать? Нужно спокойно, без моей обычной горячности, решить, как дальше быть... Я сбежал от чаши, сбежал от Лили и главное — от разочарованного взгляда моего сына, но это не поможет. Я должен буду вернуться и сделать что-то... Как-то разгрести эту кашу, которую сам заварил много лет назад. Но что я могу, когда я — здесь, а Гарри — там? Продолжает с ужасом и недоверием переваривать ту информацию, которую только что получил из Омута Памяти и мыслей Снейпа... А я при всем желании не могу объясниться... Хотя, что тут объяснять?

Я могу с уверенностью сказать — ни единого разу за всю свою земную жизнь я не пожалел обо всей этой истории, которая произошла у нас с Нюниусом. Моя неприязнь к нему возникла с первого момента — стоило ему сказать про Слизерин. Была ли моя вина в том, что я был так предубежден против этого факультета и всех, кто на нем учится? Я так не считаю. Я был совсем ребенком, когда впервые услышал, что оттуда выпускаются темные волшебники. Мог ли я относиться к нему иначе, когда с самого детства слушал сказки о добре и благородстве? Мне не нравилось, что уже на первом курсе Снейп интересовался темной магией. Я не раз видел его с книгами подобного рода. Он сам подпитывал мое предубеждение. Мог ли я молчать? Конечно, не мог. Вся моя природа восставала против него, к тому же он никогда не стеснялся ответить, и постепенно дело перешло границы словесных перепалок. Мы были двумя абсолютными противоположностями, которые просто не могут существовать рядом. А потом ситуация усугубилась — на третьем курсе я понял, что влюблен в Лили...

Я и сейчас не вполне понимаю, почему она с ним дружила. Да, он был первым, кто открыл ей мир магии. Но неужели она сама не видела, чем он увлекается и с кем общается? Сколько раз я пытался объяснить ей это, но разве она слушала? Чем старше я становился, тем больше злился. Ведь все было напрасно! Ни один мой хороший поступок не был замечен, но плохие же фиксировались сразу; между тем Снейп не делал ничего хорошего, но Лили упорно продолжала игнорировать его дурные наклонности и общалась с ним, как с лучшим другом.

Я ненавидел его. Это была слепая подростковая ненависть — я не понимал, за что она так к нему относится? Чем я хуже? К пятому курсу ненависть достигла своей высшей точки. Во что это вылилось — теперь увидел мой сын.

Я никогда не гордился этим поступком. Да и всеми другими подобными тоже. Но как теперь объяснить Гарри, что в действительности происходило между нами? Ведь тут все выглядит крайне однозначно — я, в компании своих друзей, ни с того ни с сего нападаю на мирно сидящего Снейпа... Мой сын не знает, с чего вообще началась эта неприязнь, не подозревает, что мы оба были влюблены в одну и ту же девушку... Да и вообще, откровенно говоря, я выгляжу в этой сцене, как полный придурок — красуюсь перед всеми, ловя этот дурацкий снитч, не очень-то по-дружески подкалываю Римуса и нападаю на Снейпа только потому, что Сириус пожаловался на скуку...

Я могу попытаться сказать, что был юн. Что был глуп и самонадеян. Что мне было всего пятнадцать лет... Но разве это может быть оправданием, когда моему сыну сейчас тоже пятнадцать, и я точно знаю, что он никогда в жизни не позволит себе того же, что вытворял его отец?

Я сам виноват во всем. Я могу сейчас думать все, что угодно, но пролитое зелье не соберешь, и прошлое от моих мыслей не изменится. Единственное, что мне остается — надеяться, что Гарри сможет меня понять... Сможет ли?

* * *

Едва почувствовав, что сознание возвращается, я попытался нащупать волшебную палочку, но тут же понял, что это бесполезно — меня крепко держали веревки. Да и вряд ли палочку оставили при мне. Безуспешно пытаясь вырваться, я огляделся по сторонам и обнаружил, что привязан к стулу в какой-то комнате, а рядом стоят две фигуры в длинных черных мантиях. Одного из Пожирателей смерти я зрительно помнил, но не знал его имени, второй же казался абсолютно незнакомым. Зато он, судя по всему, отлично понимал, с кем имеет дело:

— Не вырывайся, Поттер, в этом нет смысла. На веревках все равно заклинание.

Проигнорировав слова Пожирателя, я снова попытался освободиться. И опять без толку.

— Где Лили? — сдерживая ярость в голосе, обратился я к своим похитителям. — Куда вы ее дели?

— Переживаешь за свою невесту? — злобно улыбнулся незнакомец, и внутри у меня похолодело. Плохой знак, что им известно о наших отношениях... — Правильно делаешь. Она заперта, и ты ее не скоро увидишь. Или вообще не увидишь. Это как пойдет дело.

— Какое дело? — быстро спросил я.

— Всему свое время.

В этот момент на улице раздался какой-то шум, и я судорожно дернулся. Неужели Римус оказался таким же глупцом, как я, и тоже попался?

— Пойди проверь, что там, — повернулся незнакомый Пожиратель к знакомому. Тот кивнул и вышел из комнаты.

Я зажмурился. Господи, надо же мне было оказаться таким идиотом... Я совсем забыл об осторожности, потому что не мог больше выдержать неизвестность... Не мог оставаться разумным, когда почувствовал, что Лили где-то рядом... Пожиратель словно прочитал мои мысли.

— Надо же, — протянул он, — я думал вы там, в Ордене, умнее. Как легко оказалось заманить тебя и твоих друзей в ловушку. Ведь они наверняка тебя подстраховывают?

Не дождавшись моего ответа, он продолжил:

— Забавно... Если мои сведения верны, сейчас с тобой был оборотень. Дождемся его и Блэка, и можно будет начать настоящий разговор.

Я не удержался и, забыв про тактику молчания, к которой решил прибегнуть, выпалил:

— Какой разговор? О чем речь?

Пожиратель лишь гадко улыбнулся в ответ.

Я закрыл глаза. Что делать? Надо срочно придумать какой-нибудь план. Нельзя, чтобы из-за моей глупости попались остальные... Но они не могут повторить мою ошибку, они же не такие идиоты... По крайней мере, хочется в это верить.

Если я не ошибаюсь, двадцать минут уже прошло, и Сириус привел подмогу. Неизвестно, сколько тут Пожирателей, но авроры наверняка с ними справятся. Не могут не справиться...

Вдруг на улице снова раздался шум. Я напрягся изо всех сил, пытаясь хотя бы смутно понять, что там происходит и сколько человек сражается. Однако не мог различить голосов — кажется, борьба велась невербально. Пожиратель снова ухмыльнулся, глядя на меня.

— Даже не надейся, что твои дружки победят. Ограду смогут переступить только те, кто нам нужен. А уж их одолеть не составит труда.

В голове завертелись десятки колких ответов, но я промолчал. Не стоит поддаваться на его провокации. Даже если то, что он говорит, правда, Дамблдор с легкостью сможет снять заклинание. Нет таких чар, которые оказались бы ему неподвластны. Главное, что Ордену будет известно наше местоположение. «Ох и влетит мне потом от директора», — некстати подумал я.

Не знаю почему, но в тот момент мне как-то не пришло в голову, что Пожиратели наверняка заранее продумали всё: и что подмога придет, и что Дамблдор может быть в группе, а главное — что как только мы все трое окажемся в ловушке, домик и его территорию надо будет спрятать. Я вообще был непростительно рассеян тогда... Позже мне стало ясно, что именно на то и рассчитывали Пожиратели, похищая Лили. А пока я сидел, вслушиваясь в происходящее за стеной, и надеялся, что друзья, как и всегда, не подведут меня.

Еще через несколько минут все было кончено. Дверь распахнулась, и я с ужасом и недоверием увидел, как Пожиратели ведут Сириуса и Римуса. Оба связаны веревками, наверняка усиленными заклинанием — шевелиться не могут; у Бродяги заплыл один глаз, отчего его всегда красивое лицо выглядит странно нелепым; Римус морщится, наступая на правую ногу — очевидно, пораненную.

— Ну вот все и в сборе, — довольно потер руки тот Пожиратель, что оставался со мной. — Розье, что насчет заклинания?

— Все прошло как нельзя лучше. Никто нас не потревожит.

— Дамблдор?

— Не было в группе. За главного — Эдгар Боунс, с ним еще пять или шесть человек, помимо Блэка и оборотня. Троих удалось ранить. Одного из них, кажется, можно считать трупом.

— Отлично.

Я в панике посмотрел на друзей. Неужели из-за моей неосторожности кто-то погиб? Сириус еле заметно покачал головой. Я внутренне выдохнул.

Тем временем Лунатика и Бродягу усадили рядом со мной. Взмах палочки Розье, и я почувствовал, что не могу шевелиться и говорить. Судя по мычанию рядом, друзья ощутили то же самое.

— Начнешь, Мальсибер? — спросил Розье, поворачиваясь к товарищу. — Пожалуй, я лучше сразу приведу девчонку.

Мальсибер кивнул. Девчонку? Лили? Розье направился к узкой двери, которую я до этого не замечал. Значит, она там? Думай, Джеймс, думай... Что бы сделал Дамблдор, если бы попал в такую передрягу? Правдивый внутренний голос тут же ответил — директор никогда бы так не влип. Но если представить... Размышления перебил голос Мальсибера.

— Ну что, Мародеры, — кажется, так вы себя называете? — вам наверняка не терпится узнать, зачем вас тут собрали? Утолю ваше любопытство. На самом деле, все очень просто. Да вы, наверное, и сами уже догадываетесь? У Темного Лорда есть некоторые вопросы... и предложения. С кого бы начать? Пожалуй, с того, кто лично меня интересует больше всех. Только предупреждаю — кричать нет смысла, в ваших интересах отвечать, когда спросят. А иначе... Впрочем, сами увидите.

Мальсибер направил палочку на Сириуса и взмахнул ею.

— Какого черта? — тут же воскликнул Бродяга.

— Ну-ну, — с ласковой угрозой сказал Пожиратель, — попросил же — не кричать. Где ваши манеры, мистер Блэк? Разве ваша многоуважаемая матушка не научила вас не повышать голос на старших?

Сириус в ответ сделал то, чего, в общем-то, стоило от него ожидать, — харкнул в лицо Мальсиберу со словами: «Вот мои манеры». Плевок не долетел, однако Пожиратель все равно рассвирепел.

— Круц...

— Не стоит, Мальсибер, — раздался голос от двери — вернулся Розье. Еще мгновение, и я наконец увидел Лили. Сердце в этот момент остановилось.

Розье держал ее за руку возле локтя. Она была, как и мы, связана, во рту — кляп. Бледная, на щеке — глубокий порез. Рыжие волосы растрепаны. Она почти сразу увидела меня... Зеленые и карие глаза встретились. Мир остановился. Существовали только мы — я и она. Тепло разлилось по телу — она жива, она не сильно пострадала, иначе не смогла бы так смотреть... Иллюзия развеялась почти сразу.

— ... у нас для этого есть специальный человек, — продолжил Розье. — Смотрю, они еще не поняли, кто хозяин положения? Сейчас все покажем. Смотрите внимательнее, маленькие герои. Круцио!

Если бы рот Лили не был заткнут кляпом, из ее уст вырвался бы нечеловеческий вопль. Она упала, закаталась по полу, дергая руками и ногами, глаза почти вылезли из орбит... Я рванулся к ней с такой силой, что упал вместе со стулом, к которому был привязан. В тот же миг все закончилось.

— Ну что? — улыбнулся Розье, глядя на меня. — Сделаем вторую попытку начать разговор?

* * *

Не знаю, кто в эту неделю ходил более потерянным — я или мой сын. Даже Лили не знала, что сказать мне утешающего, потому что каждое слово теряло смысл, когда я смотрел на мрачное и задумчивое лицо Гарри. Как бы мне хотелось забраться в его голову и узнать, что там творится... Ищет ли он мне оправдания? Или уже все решил, и я перестал быть для него примером для подражания? Я знаю, раньше он гордился мной. Об этом ясно говорил его Патронус... Что, если теперь он изменится?

Я не мог спать. Я ворочался с боку на бок и проклинал свой юношеский максимализм. Я вставал, пил воду, ходил из угла в угол, но не мог придумать, как мне быть. Просто следить за тем, как с каждым днем вера моего сына рушится все больше, было невыносимо. Если бы он только знал меня... Если бы хоть кто-то мог показать ему воспоминание, которое выставляло бы меня не только с моей самой худшей стороны... Конечно, Гарри много раз говорили, каким я был замечательным человеком, но что такое слова, когда он своими глазами видел ситуацию, где я показан с точностью до наоборот?

Я больше не мог думать об Ордене, Дамблдоре и Волан-де-Морте, о том, что у Гарри скоро СОВ и ему нужно выбирать профессию. Весь мир как будто растворился, кроме одной его маленькой, но важной составляющей — мнения обо мне моего сына.

Пасхальные каникулы между тем приближались к концу. Я сидел возле чаши, наблюдая, как Гарри якобы готовится к экзаменам, а на деле неотрывно смотрит в одну точку.

— Джим, это тебе.

Я вздрогнул и обернулся. Лили стояла передо мной, протягивая разноцветное яйцо. Отчего-то волна печали нахлынула с новой силой.

— Спасибо, мне не хочется, — сдавленно ответил я.

Она не стала настаивать, просто села рядом, положила голову на плечо и тоже посмотрела в чашу.

Некоторое время ничего не происходило. Гарри продолжал размышлять, пока в библиотеку не вошла Джинни Уизли с коричневым пакетом в руках и не присоединилась к нему. Кто бы мог подумать, что именно она первая предложит ему помощь...

Даже то, что Лили не стала возражать против безумной затеи проникнуть в кабинет Амбридж и воспользоваться ее камином, говорило, как сильно она переживает за меня и за Гарри. Наверное, она понимала, как важно мне знать, что мой сын относится ко мне по-прежнему или, хотя бы, пытается найти оправдание...

Я даже толком не мог понять, обрадован я или нет. Почему-то мне казалось, что Сириус не сможет в полной мере объяснить, что двигало мной в тот момент... Но мне не на кого больше надеяться. Хотя... О чем это я? Бродяга никогда меня не подводил... Наверное, я просто устал от всей этой ситуации.

В день, намеченный для операции, я даже не смог обратить должного внимания на консультацию Гарри у МакГонагалл. В другое время, безусловно, я был бы взбешен поведением Амбридж и восхищен — своего бывшего декана, но сейчас мне было не до того. Лили, даже если и нервничала, вела себя на удивление спокойно.

Наконец, Гарри оказался в кабинете.

— Площадь Гриммо, 12! — отчетливо произнес он, засовывая голову в камин.

Я слегка зажмурился, чувствуя, как сердце заколотилось быстрее. Когда открыл глаза — в чаше уже виднелась кухня штаб-квартиры Ордена Феникса. Лили крепче сжала мою руку.

— Сириус! — позвал Гарри, и я с радостью увидел, что на его зов отозвался Римус. Надеюсь, вдвоем они смогут убедить его, что я был не так плох, как кажется...

— Не переживай, Джим, — тихо сказала Лили, пока Лунатик ушел за Бродягой, — вот увидишь, все образуется...

— Угу, — произнес я, не найдя в себе сил на более вразумительный ответ.

Встревоженный Сириус, едва войдя на кухню, тут же бросился к Гарри. Мое волнение усилилось, пока сын торопливо разъяснял своему крестному суть дела. И первая фраза Бродяги отнюдь не дала мне почувствовать себя уверенней, ибо Гарри ответил именно то, о чем я думал:

— Я бы не стал строго судить твоего отца за то, что ты видел, Гарри. Ему же было всего пятнадцать...

— Мне тоже пятнадцать!

Я ощутил, как упало сердце. Это безнадежно, он не поймет... И дальнейшие слова друзей лишь еще больше убеждали меня в этом...

— Он даже засомневался, не заставил ли я тебя силой выйти за меня, — с болью заметил я, когда Гарри, услышав шум, быстро вернулся в Хогвартс и спрятался под мантией-невидимкой. — Неужели он и вправду думает, что я на такое способен?

— Ну, учитывая, что в том воспоминании я назвала тебя чугунной башкой и сказала, что меня от тебя тошнит, не вижу ничего удивительного, — попробовала отшутиться Лили. — Я тоже была хороша.

Видя, что я по-прежнему смотрю на нее с тоской, она изменила тон.

— Джимми, ну хватит тебе уже себя обвинять и накручивать. Ты изменился, все об этом знают, и Гарри, поразмышляв, поймет. Разве стали бы столько людей называть тебя хорошим человеком, если бы ты им не был? Сириус прав — то, что было на пятом курсе, ты перерос. Неужели ты забыл о том, что стал членом Ордена Феникса? Ты защищал невинных людей, всю жизнь боролся с Темными силами... Ты умер, пытаясь спасти свою жену и сына. Разве эгоистичный и глупый человек был бы способен на такие поступки? Нет. У тебя было небезупречное поведение в прошлом, но ты все искупил с лихвой...

Видя, что я все еще смотрю на нее с недоверием, она, покачав головой, добавила:

— В конце концов, ты же знаешь, Джеймс Поттер: я никогда бы не полюбила недостойного человека.

Я не успел осмыслить ее слова — внезапно из чаши раздался какой-то грохот. Мы вздрогнули и уставились в сосуд, на секунду забыв о своих переживаниях. Однако я тут же отвернулся, а Лили продолжила с открытым ртом наблюдать за происходящим.

Мне очень хочется верить, что Лили права. Но смогли ли Сириус и Римус убедить в том же Гарри? Что он в итоге решит на мой счет? Я и сам далеко не уверен, что меня можно оправдать... В любом случае, время покажет. А сейчас мне придется смириться и ждать, пока сын вызовет Патронуса... Только тогда я смогу понять, действительно ли окончательно и бесповоротно разочаровал его.