"Я - кто?!": Вжиться и выжить (гет)

Я стою в каких-то катакомбах. Справа и слева от меня незнакомые дети и подростки… Хотя нет, вот тот, справа, выглядит как младший брат Маугли. Но я почему-то точно знаю, что это никакой не младший брат, что он сам Нибори Морио и есть, только еще маленький.

Перед нами Данзо и какой-то мужик истинно японской внешности. У него в предках точно ни одного европейца не затесалось.

Леший говорит нам о том, что мы избраны и нас ждет великая честь…

Мне на этих словах почему-то становится нехорошо, но я продолжаю держать лицо кирпичом.

— Служить Великому Дереву в рядах Корня и идти от победы к победе…

Зал, в котором перед нами распинался Шимура, сменила аудитория. Я точно знал, что она находится под землей, да и отсутствие окон подтверждало это. На лице преподавателя невозможно задержать взгляд, оно какое-то не запоминающееся. Голос незнакомца гулко отражается от стен, будто кроме него в аудитории — никого. Будто все слушатели куклы, а не живые люди, потому что они сидят, как истуканы, даже не записывая.

— Благодаря разработкам Корня, вы сможете полностью контролировать свою психику. Ваш разум слаб!

Почему-то приходят мысли о гипнозе.

— Но будет сильным! Ваше сознание будет полностью контролировать вашу психику и даже подсознание. Вы сможете легко вживаться в любую роль, имитировать любые эмоции так, что никто не отличит их от настоящих, и даже опытный шиноби не поймет, что вы лжете. Ваш разум будет прекрасно защищен от атак менталистов и средств, воздействующих на сознание. У вас не будет проблем с психикой, как у многих шиноби, потому что ваш разум сам будет выбирать, какие эмоции ему нужны, а какие — нет.

Вот я сижу в каком-то классе. Руки, лежащие на парте, явно принадлежат подростку, да и сосед по парте подозрительно напоминал мне Морио. Если мысленно убрать куцую бороду. Почему-то я знаю, что Нас уже меньше, чем было. Но пока не очень понимаю, к кому я-Ирука, себя причисляю.

Размеренно звучит голос лектора:

— Таким образом, вы разделяете свое сознание на две части — основную, в которой сохраняются ваши взгляды, ваша преданность Корню и Деревне, то есть вашу личность, и ложное. Вспомогательное сознание — это маска, она позволяет вам на время стать тем, кого вы хотите изображать — нукенином, бандитом, селянином, мелким торговцем, жрецом или аристократом. При необходимости, главное сознание можно погрузить в спячку, сделав из вас так называемых «спящих агентов», которые, не вызывая никаких подозрений, будут жить, не подозревая о своей великой задаче, пока не придет сигнал и вы не проснетесь, чтобы принести нам победу и защитить Великое дерево. Но, конечно, наша техника, сколь бы совершенной она не была, тоже требует своих предосторожностей…

Сцена снова меняется, знаю, что я уже старше, Я-Ирука говорит с Маугли.

— Наша система подготовки, как оказалась, не такая совершенная, как нам говорили — горько говорит Умино. — Я слышал, многие сходят с ума, если слишком сильно вживаются в свою роль.

Маугли кивает, задумчиво поглаживая куцую, но уже узнаваемую бородку:

— Да, наш контроль разума имеет свои минусы. Но не все так плохо, Ирука. Срывы происходят в основном у тех, кто слишком долго живет под маской, или тем, у кого их роль вызывает глубокое отторжение. Если давать себе передышку и не слишком часто менять роли и давать себе быть самим собой — все будет нормально…

Я проснулся в мокром поту, тяжело дыша, на языке крутилось много всякого, но прошипел я:

— Что за твою на лево?! — но из сухого горла послышался только свист, и около кадыка, как когтями заскребло.

Потирая шею, чтобы не закашляться, я попытался вспомнить, что мне приснилось.

Как это часто бывает, когда просыпаешься не постепенно, а рывком, я запомнил из сна больше, чем бывало обычно.

Осторожно оглядевшись и удостоверившись, что пацаны спят, я тихонько выдохнул и пошел на кухню.

"Но если он имел такой замечательно подготовленный разум, да еще и был в своем теле, что тоже должно давать какие-то бонусы, то как я его победил? — ежась от сквозняка я плотнее завернулся во влажное от холодного пота одеяло. — Почему я еще жив? Почему я никогда не задумывался над этими двумя вопросами? Почему исчез он, а не я?"

Пока я размышлял, чайник начал тихо побулькивать, свисток я предусмотрительно снял.

В зале беспокойно завозился Наруто, шумно выдохнул, а потом снова задышал глубоко и спокойно. Мне не хотелось ненароком его разбудить, и не хотелось, чтобы он видел в меня в таком напуганно-загнанном виде. Так что я оставил одеяло и решил подумать в другом месте.

Тихо вытащив блокнот, карандаш и карманный фонарик, я пошел в ванную, которая находилась на первом этаже. Там не было нормальной раковины и туалет был дыркой в коробке под которой плескалась вода, так что тут задерживаться не хотелось.

Дом Тадзуны был в процессе ремонта, потому нормальная канализация была только для туалета на втором этаже, а на первом, по старинке, канализацией работало море. Я даже думать не хотел куда вода это все сносила. Кроме того, домик был не на отшибе, а по планам являлся аж двадцатым на улице! Об этом гордо «сообщала» табличка на боку мельницы. Вот только где остальные девятнадцать домов? Под водой? Под землей? Или невидимые?

Прикрыв дверь, я с ногами уселся на деревянный борт ванной.

В тусклом желтоватом свете массивная чаша казалась наполненной дегтем, но на самом деле там было пусто, просто так легли тени. Осторожно облокотившись на большую деревянную крышку, которой ванну закрывали от грязи и просто, чтобы не уходило тепло, я взял фонарик в зубы и принялся записывать свой сон.

Вскоре я пожалел, что надел только штаны, из туалета, пристроенного сбоку, сильно тянуло холодной сыростью, но, по крайней мере, не воняло.

Кое-какие детали уже благополучно затерлись, но я прокручивал то, что запомнил, раз за разом выуживая мелочи.

Скрипнула дверь, свет выхватил помятую физиономию в темно-синей маске. Хатаке поморщился и молча встал у стенки, сложив руки на груди.

Покосившись на Какаши, я захлопнул блокнот, понадеявшись, что он быстро сделает свои дела и свалит. Скрестив ноги, Собакин постоял еще минуту, а потом присмотрелся к двери в кабинет задумчивости и, прошипев что-то гневное, зашел.

В тот момент очень хотелось покрутить пальцем у виска. Я ждал Какаши, а тот — не пойми кого. Стоял и терпел. Язык спросить отвалился бы?

В общем, из ванной пришлось уйти, потому что Какаши начал активно портить воздух.

— Товарищ Серепередрыщеннко, — беззвучно кривлялся я, выключив фонарик, — может вам кабинет снаружи шваброй подпереть? Так сказать, дополнительная мера предосторожности, а то вдруг вашей канонадой ее вынесет к чертям!

Пришлось одеваться и топать на улицу, кухню уже успела занять Цунами и я бы там просто мешался. К тому же мне нужно было собрать мысли в кучу, а чужое присутствие меня бы отвлекало.

Покрутившись, я нашел себе местечко за домом, около какого-то деревянного короба, закрытого на поржавевший замок.

Страницы приходилось придерживать рукой из-за ветра, но зато я мог сидеть уже без фонарика, небо медленно, но верно светлело.

Когда ветер стих, я смог свесить ноги не боясь их замочить в грязной воде. Мало ли в какую сторону течение относит все брошенное в «унитаз».

"Сила воли у Ируки наверняка была больше, чем у меня, простого студента-раздолбая, — качал я ногой, стараясь не касаться волн. — Да и какими-то техниками для контроля своего разума он, похоже, обладал. Скорее всего, проблема Умино была в том, что он слишком долго жил под разными масками, надоевшими ему до зубного скрежета, а потом на это наложилось предательство друга, вот у него и «протекла крыша».

— «Маски»… — покусывая губу, уставился в небо, — Минимум одну я назвать могу, даже две: Друг-наставник джинчурики и бойфренд для ученицы-шпионки Орочимару. Хотя, если еще вспомнить образ добренького и заботливого учителя для всех остальных, и это при том, что детей он терпеть не мог и работу свою ненавидел…

Покрутив эту мысль, я поймал себя на том, что грызу карандаш.

"Да, это объясняет многое", — записал на всякий случай и сплюнул опилки.

Внезапный приступ тревоги заставил заозираться, но ничего что могло бы ее вызвать я не заметил. Посидев, прислушиваясь секунды две-три и почувствовав, что беспокойство «уходит», я снова принялся писать.

— Ирука! — громко крича, побежал прямо по земле голыми пятками Наруто. — Ирука!

— Босой, в одной пижаме… — покачал я головой и громко сказал, — Я здесь, — хоть мальчишка меня уже и сам заметил.

Узумаки встал на одну ногу, вторую, запачканную в грязи подняв, как цапля на болоте.

— Доброе утро! — счастливо щурясь, заявил он.

Видимо когда бегал, потерял контроль и вляпался.

— Доброе, — перехватил мальчишку поперек живота и понес в дом подмышкой. — Хоть бы обулся. Цунами с нами, грязнулями, скоро без рук останется. Что скажешь в свое оправдание, поросенок, — весело спросил я.

— Я думал ты опять ушел, — грустно выдохнул мальчик. — Мог бы записку оставить!

Хихикнув, я ответил:

— А в ней написать, что во двор вышел? Если бы я куда-то далеко собрался, я бы предупредил тебя в первую очередь. Давай мойся и к столу, Цунами-сан уже тарелки расставляет.

За завтраком Хатаке сидел в сторонке, снова отгородившись от нас невидимой стеной и из-за нее он небрежно сообщил, что будет приглядывать за пленным, а с бумагами и трофеями должен буду разбираться я.

Хорошо. Как говорится — баба с воза — и кобыле легче, да и сытые волки отстанут.

Позавтракав, мы вчетвером пошли к офису. По дороге нам часто встречались гуляющие и празднующие люди. Несколько мужиков вкопались на середине улицы и один второму вместо приветствия выдал: Гато помер! Слышал?

— Слышал! — радостно скалясь, ответил второй и потряс здоровой початой бутылкой с чем-то мутно-белым, как самогон.

В общем, отрывались люди, как могли.

Главный вход в офис кто-то от души размалевал краской, жизнерадостно получилось, если не присматриваться, что написано. Поверх этих радужных пятен, которые сами по себе были неприличными словами, кто-то потом оттачивал искусство каллиграфии «по забору» уже чем попало. К примеру, я заметил, перепачканные в краске, кусочки угля и мела на затоптанной площадке перед входом.

Стараясь не влезть в еще сырую краску, я отпер замок и пропустил детвору.

— Ребята, сейчас мне нужна будет ваша помощь, — закрыв за собой, бросил ключи в сумку на поясе, — Я доверю вам очень важное дело. Вам нужно, — выдержал паузу и обломал, — переписать документы.

Седьмые сначала уставились на меня недоуменно, а потом разочарованно.

— Так что мы сейчас пойдем и будем их переписывать? — кисло переспросил Наруто.

— Что, всем вместе?! — удивленно воскликнула Сакура.

— Да, Сакура, все вместе, — терпеливо ответил розовой. — Эти документы очень важны для Конохи. Я все понимаю, скучно и совсем не весело, но это нужно сделать. Сам я не справлюсь. Помогите, пожалуйста, — дурачась, молитвенно сложил руки, чтобы развеселить мальчишек.

С Наруто это прокатило, с Саске тоже, а вот Сакура надулась еще сильнее.

Лестница наверх, небольшой коридор с рядком дверей и мы на месте. Я распахнул обе створки и сразу прошел к карте с монетками и сейфом за ней.

Снять ее было проще простого. Деревянная рама с натянутым на нее шелковым полотном была легкой и казалась парусом в руках из-за размера. Я уже мысленно прикидывал как ее прихватизировать, когда вспомнил, зачем ее вообще снимал. Сделав вид, что выбирал место, поставил около дивана. Сейф легко расстался с содержимым. Комбинацию даже не пришлось искать в блокноте, я ее запомнил.

— Парни, — отвлек я детвору от изучения комнаты, — притащите стулья из приемной, а я пока выберу бумаги, которые вам нужно будет скопировать.

Саске усмехнулся чему-то своему, а Наруто хихикнул и улыбнулся.

— Да, пока не ушли. Найдите где-нибудь ручки, в крайнем случае, карандаши, в самом крайнем — кисточки с чернилами и промокашки. Писать нужно будет много и быстро.

Мальчишки побежали наперегонки, будто только этой команды ждали и скрылись за поворотом. Я видел, как они переглянулись, будто сказали друг дружке: я круче тебя.

Наруто эта игра радовала. А вот меня — не очень. Мелкий Учиха по-прежнему рассматривал нас, как ступеньку на пути к Силе. Или как нечто временное, такое отношение не вдохновляло. Лучше уж совсем без друзей, чем с такими, как Саске.

Сакура же осталась, так как посчитала, что раз я ее отдельно не выделил, то ей делать ничего не нужно. Хотя я надеялся, что она тоже пойдет искать канцелярские принадлежности, как и ребята. Не догадалась.

Или ей наплевать и она считает, что я ей сам все дам? А вот фиг! 

Сел на кресло Гато и принялся копаться в папках, которые вынул из сейфа.

Но подумав, все же пробормотал беззвучно:

— Ладно, дам! Только вот закончу с мародеркой.

Харуно любопытно оглядывалась и в итоге пришла к столу, заваленному бумагами, в которые я зарылся с головой. Папок оказалось гораздо больше. При свете дня я обнаружил потайное отделение в котором находились гораздо более ценные по мнению Гато бумаги, два мешочка с бриллиантами и один с горсткой изумрудов. Если бы не вытянул все папки, я бы даже не сообразил, что в сейфе есть второе дно! Второе дно в сейфе кабинета это как положить у всех на виду. «Хочешь что-то спрятать? Положи на видное место».

После этого я решил проверить, нет ли других тайников. Пока клон стучал по стенам, которых тут было из-за больших окон не сильно много, я принялся за мебель.

Постучав по ножкам стола, прислушался, одна была полой, внутри, в ней, как в тубусе, были свернуты бумаги, их я отложил на край стола, чтобы не спутать с другими. Два верхних ящика оказались с двойным дном. Двойное дно я и сам делал, чтобы прятать от брата и родни рисунки фривольного содержания.

Только в столе мелких тайничков я насчитал больше десяти. Но только в четыре из них были не бумажки, а более материальные ценности. Запечатал все это в свиток, а его положил себе в карман, ничуть не стесняясь Сакуры, которая состроила брезгливую мину. Наверное, потому, что я не поделился. Зря это она. Сначала отдадим Виктору его долю, а уже когда в Коноху придем, тогда и будем делить добро.

Отослав клона проверить спальню Гато и забрать магнитофон, ну или то, что было вместо него, я сел сортировать бумаги на четыре кучки.

— Ирука-сенсей, давайте я помогу.

— Харуно, не мешай, — пытаясь удержать в голове все важное, сказал я.

— Но Ирука-се…

— Замолчи. Сядь.

Пришлось искать чистые листы и нумеровать документы, чтобы точно ничего не упустить из виду, если меня снова отвлекут.

Как только я закончил нумерацию бумаг, вернулись мальчишки, Наруто дал Сакуре перьевую ручку, которую я раньше видел на столе у Рицки, а та ее выхватила, даже не поблагодарив.

Раздав чистые листы, документы и поставив чернильницу, я и сам взял стопку бумаг для копирования. За столом карлика места хватило всем, так что никто никому не мешал.

Через какое-то время появился Юкайо, он окинул взглядом помещение и попросил меня выйти. Прикрыв за собой я вежливо спросил, что ему нужно. Оказалось, Шин пришел напомнить, что некоторые бумаги ему были нужны как можно скорее, а некоторые еще вчера. Договорились, что часть документов мы перепишем прямо сейчас, так сказать, вне очереди, а после их занесет мой клон.

Когда зашел назад, я увидел что Сакура почти выжила Саске с его места. Нет, конечно, она просто пыталась сесть к нему поближе, но брюнет отодвигался и в итоге был загнан в самый угол. Он стойко терпел неудобства (за чернилами далеко тянуться, руки некуда положить), потому что отступать дальше было некуда.

— Сакура-чан, ты это сейчас переписываешь? — протянув руку к целой стопке, спросил Наруто. Свои бумажки он, на пару с клоном, уже успел переписать.

— Отвали, бака! — не глядя треснула Харуно по протянутой руке.

От удара девчонки, мальчик отшатнулся и зацепил ладонью одну из чернильниц, содержимое которой разлилось по бумагам. У меня замерло сердце, пропустив удар.

— Фу-ух, слава Ками! — выдохнул, заметив, что чернила пролились только на свежепереписанные копии, а не на оригиналы! Поставив рекорд скорости, я успел подхватить еще сухие оригиналы раньше, чем до них добралась лужа. Переведя дух, стал перепроверять бумаги, когда рядом раздался вопль от отмершей розововолосой.

— Ой, — Сакура с визгом отпрыгнула от Учихи, заметив, что чернила капают ей на подол, при этом уронив несколько бумажек. Теперь и на полу были иссиня-черные глянцевые пятна. У меня задергался глаз.

— Наруто-бака! — пронзительно заверещала розовая, и замахнулась на него. Узумаки, до того замерший, от ее крика инстинктивно отскочил.

— Н-а-р-у-т-о-бака! Это ты вин… — продолжала вопить, на глазах краснея от злости, Харуно.

Меня переклинило, и набрав в легкие воздуха, уже я заорал на розовую:

— Идиотка безмозглая! — еле удерживаясь от матов. — Ты хоть понимаешь, что чуть не натворила?! Испорть ты оригиналы, я б тебя прямо тут прибил!

Выговорив весь воздух, глубоко вдохнул. Дети сидели, как громом пораженные и в полной тишине на пол звонко капали чернила. Харуно тоже не двигалась. Она так и замерла с занесенной над головой Наруто рукой.

— Сакура, — ледяным голосом сказал я, чувствуя как раздражающе дергается глаз, — если ты настолько тупая, что не можешь даже не мешать Саске и Наруто и не проливать чернила каждый раз, то работать ты будешь одна. В приемной! — последнее слово, снова не выдержав, я выкрикнул, указав пальцем на дверь. Похоже, сказалась бессонная ночь с кошмарами, не иначе.

У Сакуры на глазах навернулись слезы, а лицо скорчилось в гримасе обиды. Какое-то время она переводила взгляд от меня, на испорченное платье и обратно, но потом в ее розовой черепушке, похоже, что-то щелкнуло и она, разревевшись, убежала куда-то. Естественно, взять бумаги и продолжить их копировать она даже не подумала. У нее ж трагедь. Накричали на нее. Да еще и платье испачкалось!

Проводив ее взглядом, повернулся к мальчишкам:

— Парни, теперь надо очень аккуратно убрать разлитые чернила. Не дай Ками-сама запачкаете оригиналы. Ценой этим бумагам могут стать миллионы рье и потерянные жизни. Это будет очень, нет, — выделил голосом, — очень плохо для нас!

После того, как мы насухо вытерли стол и сели писать, я вспомнил вчерашнюю выходку Сакуры.

"Да мать вашу! Зря я вчера эту тупицу не отругал по первое число за самовольный уход. Ведь должен был. Но нет же. Устал я слишком. Му-у-удак я, вот кто!"

И доходит до меня все как до жирафа. Нет, бессонные ночи — это никуда не годится.

Итак, количество бумаг огромное, а пишем мы втроем! А эта малолетняя паскуда куда-то слиняла! Нет, само собой, это было не педагогично на нее орать и называть ее идиоткой и тупой, унижая при мальчиках…

Да, все так. Но мне наплевать! Хотя кого я обманываю? Мне не наплевать. Да меня просто трясет от ее тупости! Первая идиотка на деревне! Тупее ее только полено! — задумался глядя на небольшую кляксу в центре чистого листа. — Хотя Буратино определенно поумнее будет, — перевернул, вздохнул и отложил бумажку.

Чернила подсохли, так что я без труда сложил самолетик и отправил его в открытое окно, отстраненно наблюдая за полетом, я заметил, как пошел мелкий дождь вскоре превратившийся в ливень.

"Простудится, буду поить самыми горькими настойками и не обязательно от простуды! Придем в Коноху, надо обязательно поставить вопрос о переводе Дерева в любую другую команду. А эта тупая розовая голова пусть катится куда хочет!"

Иначе она до команды звука не доживет и помрет на какой-нибудь миссии. И не без моей помощи, если продолжит доводить!

Покосившись на мальчишек, я заметил молчаливый укор в глазах блондина.

— Наруто, не осуждай меня. — прикрыв окно, вернулся я к столу. — Иногда бумаги не менее важны для победы, чем отряд шиноби. Именно поэтому мы их и переписываем. И их потеря могла причинить нам и Конохе много вреда.

— Но она же не знала, — тихо вздохнул Узумаки, — и не хотела…

Саске только фыркнул, верно, подразумевая что-то вроде, — Ага, всегда не хочет…

— Наруто, — вздохнул я, — Сакура, в отличии от тебя, училась на «отлично», и о ценности бумаг знать должна. Просто она — не думает о том, что делает, и к каким последствиям это может привести!

Скорчив брезгливую рожу, схохмил я:

Это же так весело — помахать кулаками и пораздавать тумаков рядом с чернилами и важными и ценными бумагами, которые стоят больше, чем ее жизнь! — не сдержался. — Я жизнью рисковал из-за этих бумажек не для того чтобы Сакура на них ставила чернильные кляксы!

Снова став серьезным, я продолжил:

— Компания Гато не только спонсировала бандитов, но и давала рабочие места. Один документ испортить и сотни обычных людей останутся без средств к существованию. Из-за Сакуры без работы могли остаться сотни людей. К сожалению, нет у нее такой привычки — думать. И хватит уже о Харуно. Все равно я уже сорвался и она уже убежала. Чем раньше закончим, тем быстрее вернемся домой, в Коноху.

Чтобы управиться быстрее я организовал небольшой конвейер; Наруто и Саске строчили на листах, эти листы накрывали промокашками клоны и раскладывали сушиться, а другие дубли проверяли, высохли или нет чернила и складывали бумаги в картонные ящики.

Через пару часов Узумаки начал периодически отрываться от отчетов и тереть запястья. Саске тоже выглядел уставшим.

— Ребята, отдохните. И не стесняйтесь говорить, если устали. У нас на это все, — обвел взглядом завалы, — есть еще время.

Саске тут же усвистал, пообещав, что вернется через полчаса, а Наруто сделал клона и тот молча куда-то ушел.

— Ирука, а ты сам почему не отдыхаешь? — подав промокашку, спросил мальчик.

— Я еще не устал, — оторвал взгляд от бумаг и понял, что соврал. Иероглифы уже плясали у меня перед глазами. Я ведь сделал для разбора бумаг целых шесть клонов. Два из которых выносили мозги логисту вопросами. Юкайо являлся еще и правой рукой Гато. Магнат был мозгом, а Шин занимался воплощением в жизнь его задумок. Вроде бы Гато говорил, что они с Шином друзья детства, но мне в это слабо верилось. Логист, в присутствии Гато, ни разу не улыбнулся, а отвечал сухо и только по делу.

Вздохнув, я потер тыльной стороной руки глаза.

— А ты прав, мне действительно нужно передохнуть.

Как по волшебству, на перевернутом ведре для бумаг появился походный термос, печенье и пара бутербродов, нарезанных щедрой детской рукой, лаптями.

— Наруто, щедрая душа, — не сдержавшись, захихикал.

— Ну, я… это, — смутился Наруто, — спасибо.

— Тебе спасибо.

Мы разместились на пушистом ковре в дальнем от входа углу.

Почему-то задумавшись о том, как спереть ковер при помощи свитка и в какую химчистку его сдать будет дешевле, я не сразу обратил внимание на мальчика. Он вел себя подозрительно тихо. И я решил пошутить:

— Тихий ребенок — это ненормально. — по-птичьи наклонил голову и улыбнулся, — Это он либо что-то задумал, либо уже что-то натворил…

А Наруто вдруг нахмурился и стал жевать губу.

— Эй, — огорчился, — я не хотел обидеть. Извини. Что не так?

— Сакура…

— Не надо, пожалуйста, — поползло настроение вниз, — не хочу я о ней думать. Ни сейчас, ни потом.

С тоской взглянув в кружку, тяжко вздохнул.

— Понимаешь, Наруто, нанимают не только тебя, меня и Саске, но и всю команду в целом. И отвечаем мы за ошибки каждого из нас тоже вместе. Если Сакура будет себя вести так и дальше, то всю нашу команду будут стараться не нанимать. Не одну Сакуру, а всю седьмую команду сразу!

Вот, к примеру, нанял вас дайме какой-нибудь. А дальше все увидят, что тебя можно оскорблять и со всей силы лупить по голове — ты это позволяешь. К тебе и наниматели наши будут с пренебрежением относиться.

— Я не позволя… — начал было возмушаться Наруто, но затих на полуслове.

Кисло усмехнувшись я продолжил:

— А еще все увидят, что меня можно игнорировать. А на мои приказы плевать. Вот такой я хороший командир и учитель, что меня можно игнорировать, а то и вообще — орать.

— Ну, она же на тебя не кричала! — возразил Наруто.

— При тебе нет. А вообще — кричала. А на Хатаке, который, как-никак, наш командир, она орала при тебе. Это как вообще, нормально для генина — повышать голос на своих командиров и сенсеев?

Наруто промолчал.

— И в результате все наши заказчики будут смотреть на нашу команду как на шутов. Посмотрит какой-нибудь дайме, сановник на то, как Сакура чудит — например, сходу треснет по башке вельможу или сына того же дайме — за то, что те сказали ей что-то не то… Представил? — спросил я Узумаки, глядя на то, как он пытается задавить смешок.

Кивнув, мелкий все же не выдержал и захихикал:

— Да. Она может…

— Тебе-то смешно, а мне вот, грустно. К сожалению, да — может, — вздохнул я. — И в следующий раз заказчик постарается нанять кого-то другого. А если он еще кому посоветует нас не брать… В общем, до репутации самой паршивой команды выпуска рукой подать. И никому не будет интересно, что мы сильнее и круче, если выглядит мы, как несработавшиеся слабаки.

Мы же, по сути, просто наемники. Дорогие, элитные, престижные, но наемники. Мы выполняем за деньги грязную и опасную работу для других людей. А значит, и репутация среди этих людей у нас должна быть безупречной. Или хотя бы просто приличной.

Сакуре нужно быть сдержанной, думать о последствиях и понимать, как то или иное ее действие смотрится со стороны. В прошлый раз она могла сорвать переговоры с Забузой. Ты же видел, насколько были сильны Охотники?

Мальчик медленно кивнул.

— Как ты думаешь, — поинтересовался я, — смогли бы мы с ними справиться без помощи Мечника и Хаку?

Наруто задумался, после чего сказал:

— Смогли бы… — но прозвучало как-то неуверенно, будто он своим словам не верил.

— Ты уверен? — с насмешкой спросил я.

— Не знаю, — тихо и грустно выдохнул Наруто, точно сказал «нет, не смогли бы».

— Вот! А сейчас Сакура могла угробить кучу важных документов, из-за чего мы не смогли бы выполнить свои договоренности с повстанцами Тумана и новым руководством компании Гато. И мы, и Коноха потеряли бы огромные деньги.

— Она нечаянно, — начал было Наруто.

— Конечно, нечаянно — с сарказмом сказал я, — она как обычно не хотела. Но почему-то всегда так делает. Наверное, потому что не думает. А еще Сакура и ведет себя, как хамло из подворотни и даже не замечает этого, хотя правила этикета знает куда лучше тебя. Боюсь, что когда до нее дойдет, что нужно уважать других людей, а не только себя, и думать головой не только во время письменных тестов, то будет уже поздно. Мне стыдно, что я ее учил и не доучил.

Я с ней не могу справиться, она меня слушать не хочет. Я тебе об этом уже говорил. Потому для нас всех будет лучше, если Сакуру заменят на кого-то более спокойного, вроде — призадумался, — ну, к примеру, вроде Хинаты. Спокойная и умная девочка, — цыкнул зубом, — жаль, что ее к вам не распределили. Ладно, — отпил я из кружки, — надеюсь, другой сенсей обратит внимание и сможет образумить Сакуру. А вообще, с ее контролем, небольшим резервом и привычкой заучивать, не обдумывая, ей самое место в госпитале. Возможно, фармацевт из нее получится идеальный.

— Почему? — круглыми глазами смотрел на меня мальчишка.

— Во-первых, потому что там она сумеет себя показать. Во-вторых, потому что там безопасно, а это важно, ведь она слабая. В этой миссии мы отошли от ворот и тут же напоролись на шиноби дождя. Не почувствуй я их заранее, и они бы напали неожиданно для нас, и Сакура могла погибнуть уже там. А потом мы встретили Забузу, она снова была обузой и чудом выжила. Если бы Мечнику не нужна была наша помощь, то боюсь, что с Охотниками мы бы дрались одни и все могло кончиться скверно. Какаши вернулся бы с четырьмя погнутыми хитай-ате на драных лоскутах, ему бы выдали другую команду, а на наших могилках вскоре выросла бы зелененькая травка, — скривился от собственных слов. — Прости, я пессимист по жизни. Для нее самой было бы лучше перейти, но ты сам понимаешь, что из-за Саске она никуда не уйдет и…

— Вы!.. — раненым бизоном взвыла Харуно.

— Все слышала? — холодно произнес я, аккуратно сжимая кружку обеими руками, чтобы не швырнуть ее кое-кому в лоб, прямо между розовых бровей, — Или что-то пропустила? Могу повторить.

— Вы — козел!

Прикрыв лицо рукой, я невесело рассмеялся.

— Сакура, проблема не во мне, а в тебе. Прямо сейчас, за оскорбления сенсея — пятьдесят отжиманий. Еще раз услышу подобное — выпорю. Все ясно?! — посмотрел ей прямо в глаза, выпустив КИ.

— Вы не посмеете! — растеряв боевой настрой, заявила мелкая.

— А давай проверим! — оскалившись, взглянул на девчонку, громко опустив кружку на поднос.

— Я на вас пожалуюсь!

Не успел я вытащить ремень, а ее уже и след простыл. Зато Узумаки решил грудью на амбразуру лечь, спасая дуру. Он обхватил мою руку, мешая расстегнуть пряжку, и уткнулся лбом в предплечье.

— Наруто, — не делая попытки освободиться, позвал, — отпусти. Я ее только припугнуть хотел… Наруто?

— Пожалуйста, пообещай, что не будешь бить Сакуру, — не ослабив захвата, сказал мальчик.

Я положил вторую руку ему на макушку. Он было испуганно дернулся, но, упрямо сжав губы, схватился еще крепче.

— Обещаю, — легонько потрепал по волосам, — Теперь отпустишь?

— Угу, — стараясь не встречаться со мной взглядом, буркнул блондин.

Когда вернулся Саске, жуя на ходу какой-то пирожок, Наруто уже перестал дуться. Кстати, Саске чуть было не отхватил за компанию с Сакурой, но вовремя заметил, что руки жирные и побежал их мыть до того, как я открыл рот.

— Прямо как офисный планктон… — пробурчал я и посмотрел на мальчишек, устало улыбнувшись.

Те явно не поняли юмора. А я не стал пояснять, каким образом морская живность связана с тем, что мы делаем. Да они и не спрашивали.

После нескольких часов работы стало понятно, что пацаны снова устали, а я опять этого не заметил, впав в транс от бездумного копирования.

Нет, ну поначалу я читал, а потом уже переписывал черточка в черточку, не отвлекаясь ни на что. Изображал принтер, разве что не жужжал и бумагой не плевался.

Кислые и уставшие лица. Мне казалось, они от тренировок так быстро не уставали, как от бесконечной писанины. Саске вывел последний иероглиф на листе и, устало выдохнув, потянулся, разминая шею руками. Наруто просто отодвинул все и лег на сложенные на столе руки.

— Может, перекусим? Я отправил клона, осталось только его дождаться.

— Ирука, расскажи что-нибудь, — зевнул Наруто.

— Чтобы ты тут по привычке заснул? — подколол я.

Наруто фыркнул и улыбнулся. А я принялся осматривать кабинет в поисках зацепок для мысли. Но ничего толкового в голову не шло. И тут я решил рискнуть.

— Есть у меня одна история, — тихо сказал я, все еще колеблясь, — Скорее даже легенда. Мне ее рассказывали очень и очень давно, когда я сам был еще ребенком.

Саске заинтересовался, но виду не подал, а Наруто подставил руки под голову, приготовившись слушать.

Вздохнув, начал рассказ:

— Жили на свете два человека, богач и воин. Если кто упоминал их имена, люди кривились и поминали демонов.

— Почему? — почесал блондин щеку.

— Потому что эти двое были очень плохими людьми. Что богач, что воин были людьми злыми и жестокими. Чужая жизнь для них была не ценнее рисового зернышка в урожайный год. Люди молили всех богов, чтобы эти двое стали лучше. Или хотя бы не так сильно лютовали.

— Почему люди не ушли? — хмыкнув, сказал Саске.

— А некуда им было идти, — пожал плечами, — Да и землю, которую возделывали далекие предки тех крестьян, никто не смел оставить, чтобы не разгневать духов. Традиции и много всякой околорелигиозной чепухи, — неопределенно покрутил рукой, — Да и вокруг все тоже было плохо. Вот и надеялись люди на чудо и дождались.

Услышали боги крестьян и, поглядев на феодала с самураем, решили, что души этих людей черны, как беззвездная ночь и ничто не сможет их исправить.

Учиха недоуменно вздернул бровь.

— А в это время, в другом месте, погибли два добрых человека. Жаль этих двоих было богам, ведь не могли они дать новую жизнь, исцелить искалеченные тела и вернуть души на место. Отнять духов у Шинигами было не просто. И тогда кто-то из божеств предложил мертвым дать второй шанс.

— Как? — хором спросили мальчишки, переглянулись и стушевавшись притихли.

Не знал я, что каждый из них подумал, но это явно было что-то очень личное.

— Сейчас расскажу, — я сделал вид, что не обратил внимания, — Добрых духов заперли в телах злого феодала и кровожадного самурая. Чтобы те исправились… Ну, а если злодеи не исправятся, то духи должны были заняли их место. Феодал и самурай не исправились.

— А самих злодеев куда дели? — нахмурился Наруто.

— Не знаю, что с ними стало после, — пожал я плечами. — Духи безумно обрадовались, что снова живы и стали делать добрых дел еще больше чем при жизни. С тех пор люди к богам обращались только с благодарностями. Потому что добрый феодал сделал ту землю процветающим уголком, почти раем, а добрый самурай защищал то место и покой его жителей. Вроде бы потом это место разрослось до большого города. Точно не помню.

Молчание затягивалось и давило на нервы.

— Ну, что скажете об этой истории?

— Она страшная, — вжал Наруто голову в плечи и поежился.

— Екаи в трупах, — вставил свои пять копеек Саске. — Приведения людей не могут занимать чужие тела, — сложил Учиха руки на груди, — Это были демоны.

— Угу, — закивал блондин, хмурясь.

От слов Учихи стало как-то мерзко на душе, такой реакции на эту байку я точно не ожидал. И Наруто расстроил тем, что так рьяно поддержал Саске.

— Да? — уныло переспросил я, — Ну тогда эту историю записывать в сборник не буду.

«Объяснил» я свою досаду и перевел внимание.

— Сборник? — как я и предполагал, купился Наруто, — А ты говорил, что Властелина Колец сначала напишешь.

На мое счастье вернулся клон с едой и тему демонов-екаев мы больше не поднимали, а сосредоточились на писанине, попутно обсуждая трилогию Толкина.

Бумаг еще оставалось не переписанных довольно много, но проделанная работа тоже внушала уважение.

— Раз, два, … Тут четыре коробки!

— Мы молодцы, — потянулся. — Думаю, что через пару дней мы закончим.

Хотя я в этом сомневаюсь…

Когда мы собирались, зашел Вик и шепнул, что надо поговорить, а преувеличенно-радостно и громко сказал следующее:

— Всем привет! Как у вас работа продвигается?

— Просто замечательно. Но с вами было бы еще лучше, — отвечаю Виктору, смерив его взглядом.

Тот понял намек и ухмыляясь картинно развел руками.

— Я думал, что вы придете и тоже поучаствуете в процессе работы с документами, — кивнул я на гору бумаг.

"Только не делай вид, что даже этого намека ты не понимаешь!

— А что, вы не закончили?

Я недобро прищурился.

"Халявщик. Свалил на нас всю работу, так еще и приперся к концу дня!

— Ну, ладно, — примирительно выставил Виктор руки перед собой, — Я заберу, когда все будут. Хорошо? — и не дожидаясь ответа, поведал нам о том, что решил вопрос с транспортом и с Юкайо.

— Сам понимаешь, такие проблемы надо решать быстро, — закончил «докладываться» Виктор.

— Ясно, — вздохнул я, мысленно добавляя. — "Ну да, у него свои проблемы. И куда важнее."

— Но вы, я так понимаю, закончили? Вас с Хаку завтра ждать?

— Ждать, — зубасто усмехнулся мечник Тумана. — А пока я тут, поговорить надо. Это надолго.

На ум не приходило ничего такого, что надо обязательно обсудить, но я кивнул.

— Так, ребята, — выпроваживая мальчишек, сказал я, — можете идти к Тадзуне.

Наруто сник, а на пороге встал и попросился подождать меня.

— Обещаю, я вернусь так скоро, как смогу, — и шепотом добавил. — Поверь, Забуза ничего мне не сделает. Иди. Ты мне веришь?

— Я тебе верю, — так же тихо отозвался Наруто и позволил закрыть двери.

Когда я повернулся, Вик уже протягивал мне печать. Ее я прикрепил на замочную скважину и активировал, замыкая контур. Эта бумажка с мелкими кляксами играла роль ключа, а защиту от воров создавал барьер, образуемый внутри помещения системой таких же печатей. Фуин-мастер мог бы просто выцарапать или нарисовать на стенах, полу или потолке нужные ему печати, добавить чакры и получить барьер. А всем прочим приходилось использовать бумажный носитель.

— Ну, так о чем ты хотел поговорить? — на один стул сел сам, второй повернул к Виктору, но он его проигнорировал и плюхнулся на тот самый диванчик.

Меня передернуло. Несмотря на то, что кожу оттерли, от него все еще припахивало чистящими средствами и тем от чего оттирали зеленовато-коричневую кожу.

— О времени, — сбив пальцем с обивки какой-то мелкий мусор, сказал Забуза по-русски.

— Точнее, о том, что у нас его чертовски мало.

— Пояснишь? — не очень улавливая, откуда ждать беды, попросил я.

— Заставить всех молчать о смерти Гато — невозможно. Сам понимаешь, всех не заткнешь. Вчера народ выпил и погулял, отмечая конец власти мелкотравчатого узурпатора. Значит, слухи уже начали расходиться. В худшем случае, через девять-десять дней они могут дойти до Ягуры.

— Ого! — обалдело выдохнул я. — Почему так быстро?! Тут же глухомань! Это у нас на все про все осталось меньше недели?!

Виктор покачал головой и, покосившись на коробки, усмехнулся. Наруто на одной из коробок вывел «Туман».

— Скоростных судов с более-менее нормальными двигателями в стране Волн сейчас нет, тут нам повезло. Значит, судно, даже неплохое, вроде того, что отправится завтра вечером, будет идти до страны Воды не менее 10 дней, — просматривая бумаги, сказал Забуза и, посмотрев поверх них на меня, добавил. — Скорее, даже все 14. Средняя скорость у этих парусных посудин -семь-восемь узлов в час, а расстояние очень приличное. Мы их завалили работой, требующей захода во все порты на маршруте. Но даже если капитан — последний стукач, и, наплевав на все, отправится с максимальной скоростью прямо в Кирикагуре, то это все равно самое меньшее — почти 10 дней. Наше счастье, что последний корабль ушел до гибели Гато. Остальные Юкайо и я попридержали. Мы проинструктировали капитанов, что и кому им можно говорить, но, сам понимаешь, грузы должны приходить вовремя, а всех не проконтролируешь. Так что завтра вечером уйдет первый корабль, экипаж которого прекрасно знает о том, что коротышка закончился.

Оставив коробку в покое, Виктор поставил ее себе на колени, задумчиво постукивая по ее картонным бокам пальцами.

— Плюс один день на то, чтобы информация дошла из кабаков или от шпионов в команде до Ягуры. После начнут трясти моряков. Те мало что знают, так что ничего внятно и быстро рассказать не сумеют. Не зная всего и не понимая в полной мере, что происходит и чем им это грозит, миньоны Треххвостого сначала немного подумают, соберут все возможные данные и проверят сообщения разведки — не их ли это рук дело. А потом соберут команду побольше и посильнее. На это, кстати, тоже потребуется некоторое время. Также как и на подготовку скоростного судна. Берем минимум сутки, на все про все.

— А как же Юкайо и Тадзуна? — растеряно спросил я.

— Чего ты так переполошился, студент? Что им сделается? — усмехнулся мечник. — Ничего с ними не будет, не переживай. Юкайо они ничего не сделают, так как он нужен, чист и вообще ни при чем — это мы Гато убили и силой заставили нового директора разные договора подписать. Но он сделает вид, что не против продолжения сотрудничества с Ягурой.

— Сделает вид? — аж привстал я со стула, выпалив вопрос на местном языке.

Он кивнул.

— Убийство Гато шпионкой тумана ему сильно не понравилось, — усмехнулся Виктор. — Получается, что Ягура предал и убил союзника, нарушив все договоренности. К тому же, коротышка, похоже, и вправду был ему другом.

Тадзуну тоже трогать нельзя. Потому что ничего, кроме вреда для компании Гато, его убийство не принесет. Шиноби-то уйдут, а население останется. Надо либо сотрудничать с Тадзуной, либо истреблять все население. Так что и смысла нет убивать старика — он вроде как для Юкайо живой полезней. Людей удерживает от убийства сотрудников компании и разграбления ее складов и офисов да и просто легитимная власть, признанная как минимум местными и Конохой.

Каких бы дураков Ягура не послал, они все равно поймут, что если шиноби Воды тут беспредельничать начнут, так Коноха может при желании здесь очень быстро появиться, и отвечать придется компании Гато.

Так что ничего с Тадзуной и Шином не случится, — заключил Виктор.

— Ясно, — смутившись, покосился в окно.

— Значит, одиннадцать дней у нас точно есть, — продолжил он. — Пока новости не доплывут до Кири. Но будем считать, что капитан выполнит свои обязательства и завезет грузы по дороге, так что четырнадцать дней. День на то, чтобы собрать слухи, разобраться в ситуации и подготовить шиноби и судно. Даже самое быстрое судно с самым лучшим местным движком, купленным за бешеные деньги, прямой дорогой, на максимальной скорости, без заходов в порты и остановок, дойдет сюда дня за три, скорее даже за четыре. Но это, разумеется, минимум. Итого. Если все будет хорошо, то у нас четырнадцать плюс один плюс четыре, то есть всего девятнадцать.

— Стоп-стоп-стоп, — перебив, выставил я руки, пытаясь понять, почему именно девятнадцать.

— Что не так? — усмехнулся Вик.

Я взял лист, набросал только мне понятные схемы и стрелочки и осознал, что меня в суждениях Виктора покоробило.

— Так, — скомкал я лист и бросил в корзинку, — а если в Кири не тормоза? Давай будем считать, что будет, если Ягура нагрянет раньше. На пару дней как минимум.

— Теперь ты поясни, — нахмурился Вик, пытаясь меня понять.

— Рицка была в курсе всего, что происходило, — начал перечислять я, размахивая руками от волнения. — Вполне возможно, что она должна была отправить послание о том, как все прошло, Ягуре. Но раз этого не случилось, а Гато умер, мог этот неизвестный нам связной отправить донесение о смерти Гато сам соколом там, или призывным животным? Если этот самый связной отправил письмо почтальоном — ... Как быстро летают почтовые соколы?

Виктор присвистнул и задумался.

— Нет, — скрестил он руки на груди, — ты зря паникуешь, студент. Склероз тебе лечить надо. Мы ее спрашивали — другие шиноби Кири тут вместе с ней не работают.

— Подумаешь, забыл, — буркнул я.

— Связь она поддерживала через посредников, — проигнорировал меня Вик, неодобрительно покачав головой. — Если и есть шпионы, то она о них не в курсе. Скорее всего, их не было. А обычные связные призывных животных иметь не могут — слишком жирно для них. А птичек, способных переносить сообщения на такие расстояния, очень мало. На голубей я бы не рассчитывал — их по дороге сожрут. Значит, будем считать, что я прав, и у нас не меньше девятнадцати дней.

Помолчали.

— А что по поводу оставшегося у нас времени сказал Хатаке? — поинтересовался я.

— Ничего. С ним на эту тему никто не говорил, — лаконично ответил Виктор.

Пробурчав ругательство под нос, я скривился.

— Лучше это сделаешь ты, — пояснил мечник, — Поднимешь свой авторитет в глазах команды. Он тебе очень сильно пригодится.

— Э-э… Не понял. Это тут причем?

Вик задумался, потирая пальцами бинты на лице там, где по идее должны быть губы.

— При том. Думал не пригодится, но лучше расскажу. Я кое-что про Какаши вспомнил. Из жизни предшественника, так сказать. И думаю, что тебе эта информация будет полезна. Чтобы не было путаницы, расскажу от первого лица.

Нахмурившись я покивал и приготовился слушать.

— У меня и команды была миссия на охрану шишки из Страны Птиц, у Какаши и компании — на устранение моего клиента. Он тогда очень просто поступил — своих людей на убой отправил — отвлекать нас, прекрасно зная, что на моей стороне численный перевес.

Голос Виктора казался в тишине кабинета раздражающе громким, а сам рассказ не укладывался в голове.

— Помню, мы встретились с вашим Собакиным глазами, когда он драпал, — фыркнул Виктор. — Я как раз перерезал глотку последнему чуунину — такому, знаешь, поклоннику Хатаке. Который стригся как кумир, одевался как кумир и вообще, похоже, хотел быть во всем на него похожим — даже танто использовал как оружие, — Виктор коротко покачал головой и продолжил, — Ваш Какаши даже пальцем не шевельнул, чтобы спасти парня. Такое чувство, что ему было плевать.

Этот момент показался мне странно знакомым. Уставившись в пол, я попытался представить ситуацию и даже вспомнил, что видел нечто похожее в аниме.

— Он мог бы отправить клонов и собак вместе с остальным отрядом — тогда у кого-то из них был бы шанс спастись. Но вместо этого приберег чакру для отступления, — кисло усмехнулся мечник. — Зато, когда пятками сверкал и нинкенов вызвал, и клонов сделал! Только для того, чтобы ничем не выдать своего присутствия он оставил своих людей без поддержки! Они, разумеется, погибли. И понятно было бы, если он сокомандниками пожертвовал ради чего-то действительно важного, — так нет, — развел руками. — Грохнули, по сути, пустое место в богатой одежде. Выполнили рядовую миссию, — показал на пальцах, — потеряв трех нормальных бойцов. Ну, идиотизм же! Как будто сам факт того, что миссия будет выполнена, для него был важнее того, в какую цену она встанет для Конохи!

Видя то, что я чего-то недопонимаю, не-Забуза пояснил.

— Студент, если ты еще не понял, то здесь, в мире шиноби, все немного не так, как было у нас. Здесь командир отряда, прежде всего, должен соизмерять возможности своего отряда и адекватно оценивать обстановку, — сдержанно жестикулировал Вик. — Есть ли острая необходимость в выполнении именно этого задания, как было сказано, или лучше поступить по-другому и принести этим больше пользы для Деревни? Стоит ли бессмысленно гробить свою команду или лучше отойти и перегруппироваться, сохранив бойцов для будущего? Стоит ли выполнение миссии достигнутого результата?

Уловив суть, молча покивал.

— Здесь не принято гробить людей в бессмысленных атаках просто потому, что есть приказ взять высоту или деревню.

— «Ни шагу назад и ни шагу на месте, а только вперед и только все вместе». — процитировал я непонятно откуда взявшийся девиз.

— Не ляпни это где-нибудь вслух, — серьезно посоветовал Вик. — Так что с вашим командиром будь осторожнее, студент. И если он тебя на смерть посылать будет — плюй на идиотский приказ и поступай так, чтобы самому выжить. Особенно, если будут хорошие шансы потом отбрехаться.

— Отбрехаться, — повторил я и медленно закрыв глаза и потер лицо руками.

— Теперь все стало ясно, — невесело усмехнулся и, не отнимая рук, продолжил. — Я ведь многое знал. Подозревал. Теперь понимаю, почему он так странно себя ведет. Хатаке использует своих товарищей по команде как пушечное мясо. Он карьеру сделал на крови. На крови своих, в первую очередь, а не врагов.

Бессильно опустив руки я сгорбился, уставившись на свои ботинки.

— При этом он действительно сильный и опытный шиноби, — вставил свои пять копеек Вик, — мда-а…

— Особенно толковый, когда стоит вопрос о его выживании, — прошипел сквозь зубы, стиснув кулаки. — Мне рассказывали о подобных миссиях, из которых Хатаке возвращался в гордом одиночестве. На карму намекали, — хмыкнул я, сдерживая рвущиеся проклятия.

В это время мои мысли носились, как мелкие рыбешки в луже с высоковольтным проводом, как вдруг замерли, точно кто-то щелкнул тумблером.

— Похоже, у него пунктик с тех пор, как его отец сделал себе харакири, — бормотал я вслух. — Точно какой-нибудь самурай. Да, да. — закусил ноготь большого пальца от чего бормотание стало еще не разборчивей. — Нехорошая история. Очень не хорошая. Он покончил с собой после того, как спас товарищей, но провалил задание. Провалил, но спас.

— Игнат? Эй! — забеспокоился Виктор. — Я не понял. Кого затравили и кто покончил с собой? Игнат?

Меня буквально трясло от того, что я понял. Перестав грызть ноготь, начал пояснять:

— Хатаке Сакумо, отец Какаши, провалил задание спасая свою команду. Его затравили за этот провал. Он покончил с собой. А Какаши, похоже, двинулся на почве детского страха того, что с ним будет то же самое, и делает все наоборот! Выполняет миссии любой ценой, даже если те выеденного яйца не стоят!

Вику понадобилось пара мгновений, чтобы переварить новость.

— Белый Клык? Слышал-слышал. Может, Хатаке-младший таким образом мстит за отца неблагодарной Конохе?

— Шутишь что ли?! — вырвалось у меня, но через мгновение до меня дошел смысл и я задумался. Покрутив эту мысль, и так и сяк, я покривившись пожал плечами.

— Может быть, — крепко зажмурившись, замотал головой и зло бросил. — Не знаю!

Лично мне такой вариант казался бредовым. Насколько я помнил, Хатаке отца презирал.

— Игнат, — почувствовал я на своем плече тяжесть, — идем с нами. В Туман. И Наруто забирай. Ничего хорошего в Конохе вам двоим не светит, а у Мей вам всегда будут рады. Я тебе помогу у нас обустроиться.

Опустив глаза, я не весело усмехнулся, чувствуя, как пощипывает в носу.

Как же было обидно! Тебе предлагают идеальный выход, если не считать войны между Листом и Туманом, а ты понимаешь, что именно из-за того, что будет война, нельзя согласиться. Нельзя потому, что на нас объявят охоту. Обидно. Жаль себя и мелкого.

Глубоко вздохнув, я сказал:

— Спасибо. Не получится, — покачал головой, — потому что я не могу бросить Наруто. — замялся, выбирая правильное слово. — Потому что такое предательство его убьет. Или сломает. Я не могу так с ним поступить.

Виктор непонимающе посмотрел на меня.

— Не понял, в чем проблема. Я же тебе говорил, бери пацана с собой!

— Не могу! — раздраженно поджал губы, — Нам вместе уйти никто не даст. Потому что он джинчурики, если ты забыл. Такой смачный плевок в морду Данзо и Хирузену мне не простят.

Виктор тяжело осел обратно на диван и тяжелым взглядом уставился на свои пальцы, сцепленные в замок.

— И потом, не успеете расправиться с Ягурой, — как придется воевать с Конохой. — развел я руками. — Будь Мэй законным Каге Тумана, тогда можно было бы попробовать, — прозвучало это не очень красиво, будто сказал: «будь вы круче, я бы к вам присоединился». Я не стал озвучивать мысль о том, что даже будь уже Теруми законным Мизукаге, я бы все равно не стал рисковать жизнью Узумаки. Потому что биджу — очень уж мощное оружие. И всегда будет искушение взять оружие под максимально возможный контроль, запечатав демона в ком-то из своих. Особенно, когда нет уверенности в прочности своей власти. Как у Мей сейчас.

— Извини, — тихо проговорил Вик. — Не подумал. Думал, у нас будешь, как у Бога за пазухой.

— Спасибо, — нашел я в себе силы тепло улыбнуться, — Правда. Я бы с радостью, но не могу. Я этим подставлю себя, Наруто, тебя и всех тех, кто тебе дорог.

— Так ты сам говорил, что эта сушеная вобла — Третий скоро скопытится! — сказал мечник таким тоном, будто внезапно обнаружил ошибку в моих словах. — Тогда и…

Я его перебил:

— Нет. Во-первых, это «скоро» еще неизвестно когда будет, может, в этом году во время экзамена, а может вообще в следующем, а может — никогда. Многое повторяется, но не факт, что и тут Третьего Орочимару грохнет наверняка. Во-вторых, кроме Хирузена есть много других заинтересованных лиц. Им всем тоже нужно, чтобы у Конохи был джинчурики. — вздохнул, — Даже такой, как Наруто.

Тяжело было говорить, но не сказать я не мог.

— Пока меня не было, до него вообще никому не было никакого дела. Да и сейчас по большому счету он никому не нужен. Ни Хирузену, ни Совету старперов, ни кланам, ни даже Данзо. Просто потому, что для них он такое имущество, которое поделить никак нельзя. Не делится он! Все они, как собака на сене! — изливал я наболевшее в бессильной злобе. — Никому не нужен, но и другим не отдадут. Законодательно запрещено принять Наруто в какой-либо из кланов, видите ли, нельзя принять последнего Узумаки, надо сохранить фамилию! Только потому, что мой клан — это один я и веса в Конохе не имеет, мне позволили хотя бы опекать Наруто! Даже учить запрещают, твари!

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я все же не сдержался и чертыхнулся сквозь зубы:

— Чтоб этим старым маразматикам в гробу скорее оказаться!

Виктор, был искренне огорчен, я чувствовал его жалость.

— Ясно, — коротко и угрюмо выдохнул он. — Но ты знай, если что, можешь на меня рассчитывать.

— Спасибо, Виктор, я запомню.

После этих слов, будто закончились темы, да и придумывать новые не было желания. Попрощавшись, мы разошлись, каждый думая о своем.

По дороге домой я, раз за разом, мысленно возвращался к разговору о Хатаке и от этого трещала голова. Боль накатывала, расплескивалась изнутри о черепушку, временами казалось, что кто-то «добрый» воткнул раскаленный добела штырь прямо в затылок и с садисткой радостью шатает его.

Пиар-кампания вокруг Какаши была выстроена очень грамотная; первая версия парадная. Человеку просто не везло, и на сложных миссиях его напарники постоянно гибли, несмотря на все его старания. Ну, просто они очень слабые и неумелые были по сравнению с ним, не дотягивали до его уровня. Ну еще им просто не везло. Вторая версия, для тех, кто сомневается, была такая. Хатаке, человек-беда, притягивает неприятности, всем срочно его жалеть, а тем, кто в команду к нему попал — считать, что на вас какой-то божок обиделся и укладываться в гроб. Кроме того, опровергнуть эту легенду о «фантастическом невезении» было практически невозможно. Да, и мотивацию открыть всем глаза убивают всего два слова: «бесполезно» и «накажут». А если и расскажут кому на ушко — да кто же этому поверит и кто эти слухи разнесет, когда Какаши так красиво трындит о важности сокомандников, совместной работы, героев Конохи, как он не даст никому погибнуть и так далее?

Призрак-сплетник — это фантастика, а на все миссии АНБУ и те, которые выше А-ранга, накладывается гриф «секретно». И участники — те, кому повезло выжить, вероятнее всего, не имели права никому ничего рассказать. Таким образом, выжившим сокомандникам Собакина делать было нечего. Им приказали — они и молчат. Небогато у них с выбором.

Все вместе это означало: узнать, что Хатаке использует сокомандников как пушечное мясо, было нельзя. Просто не от кого. Ведь если что, болтунов вычислить — раз плюнуть, потому что рассказать о засекреченной миссии АНБУ мог бы только выживший. А в бездоказательную, неконкретную сплетню мало веры.

Но возникал вопрос, зачем нужен такой командир, который гробит свою команду, но выполняет задание любой ценой?

— Любой ценой… — ошарашено проговорил вслух. — Вот и нашелся последний кусок в мозаике: «Странное поведении Хатаке Какаши», который все объясняет! — взявшись за голову, крепко зажмурился. — Был бы Какаши простым мудаком, было бы проще!

То, что он психически нездоров — это стало очевидно еще в Деревне. Но что он настолько двинут, я даже не подозревал! Ни мне, ни кому-либо еще и в голову не могло прийти, что талдычащий о важности друзей и команды ученик Четвертого может жертвовать товарищами как фигурами на шахматной доске ради победы!

А ведь такому Какаши вполне можно доверить даже грязную работу — он ее выполнит. Потому что он повернут на правилах и пометка о выполненном задании для него важнее всего! Даже важнее моральных принципов, которых у шиноби и так не особо много. Потому-то такому исполнительному прощается очень и очень многое! И поэтому у него железобетонная крыша от Хирузена! Да что там! Из титановых ломов и гранита!

Третий неспроста приставил Какаши к Наруто и Саске. Он точно не мог забыть про «милую» привычку Собакина выполнять миссии любой ценой. Вывод? Нам надо быть очень осторожными, если мы хотим дожить хотя бы до смерти старого обезьяна.

Поймав себя на том, что чуть ли не с остервенением тру лицо, я остановился и попробовал привести мысли в порядок. В итоге просто сжевал шарик успокоительного и запил водой из фляжки. Будь у меня больше времени, тогда что-то из разряда «подыши и посчитай в уме», «помычи оммм» и тебя отпустит, могло прокатить, но его у меня не было, а «радовать» Наруто своей кислой рожей я не собирался. Его вопросы сейчас были бы очень некстати. А я боялся, что ляпну что-нибудь, о чем потом буду сожалеть.

Когда дошел до островка с домиком уже стемнело, но, на мое счастье, началась гроза и молнии отлично осветили мне дорогу. Правда, я вымок, но меня это уже не волновало. Меня вообще мало что волновало в тот момент. Похоже, я переборщил с успокаивающим на голодный желудок.

Дождь кончился, стоило мне только выйти на берег около островка Тадзуны, белесым силуэтом-призраком.

Свет в домике не горел, но в окнах я прекрасно видел восхищенные лица детворы, они тоже любовались небом. Да я и сам засмотрелся на отражение неспешно крутящейся, хоть ветер был сильным, мельницы в темной воде.

Было в этом что-то мистическое что ли. Задумавшись о детстве и грозах, я заметил Наруто только когда он подбежал ко мне.

— Ирука, скорее в дом! А то тебя молнией ударит!

Я заторможено помотал головой и заплетающимся языком попробовал выговорить:

— Не ударит. Молния бьет в самый высокий объект. Может в мельницу, например, треснуть.

Пока я с глупой улыбкой смотрел вверх, в расцвеченное лиловыми всполохами и яркими разломами небо, Наруто привел меня в зал.

— А ты знал, что деревья являются естественными громоотводами? Посаженные возле здания, они улавливают молнии, а корни помогают заземлять разряд.

Обтерев лицо рукавом, Тадзуна хмыкнул и поставил корзинку с соломой и куриными яйцами около обеденного стола.

— Эти деревья уже росли тут, я их не сажал. Но они действительно защищают мой дом.

— Да без разницы, Тадзуна-сан. — пожал я плечами и икнул.

Наруто сначала пытался меня уговорить сесть, а потом просто силой усадил, толкнув на порог гостиной и попытался стянуть с меня обувь.

— Я сам, — остановил мальчика, чуть не сев мимо.

Немного раздраженно фыркнув, Узумаки принес полотенце и стал тереть мои волосы.

Снятый жилет его клон повесил на стул, рядом разложил толстовку и штаны. Оставив мне только водолазку, да подштанники от комплекта термобелья. Цунами организовала чай и плед, и даже грелку.

Все таки приятно, когда о тебе заботятся.

Прислонившись к прохладной стене, я слушал рассуждения Тадзуны, его ставший уже привычным хриплый тенорок — он рассказывал что-то такое, что заинтересовал даже Сакуру.

Сквозь полуприкрытые веки я видел Цунами, зашивающую одежду сынишки и Наруто, который облокотившись на мое колено, с восторженно открытым ртом и круглыми глазами внимал старику. Остальные были вне пределов моего взгляда, но я их чувствовал: недовольство Сакуры, сдержанное любопытство Саске и глухое раздражение Какаши. Скрип половиц под татами, шуршащий звук закрывающейся двери, после этого Хатаке стало не «слышно».

Мигнули лампочки и Тадзуна забегал от выключателя к выключателю, чтобы погасить свет.

В полной темноте, как у телевизора вечерами в моем прошлом, все сидели в зале у окон и смотрели в небо. Тадзуна боялся перепадов напряжения, что он нагородил с электричеством, я так и не понял из его объяснений, да и не стремился понять. Зато на кухне стояла толстая восковая свеча в стеклянной клетке с железными ребрами и ручкой.

Под раскаты грома Тадзуна продолжил рассказывать какие-то байки, я не особо вслушивался. Можно было сказать, что в гостиной были все, если не считать Какаши.

Из щели между дверями в его комнатку, лился холодный зеленовато-голубой свет. Такое свечение можно было спутать с лампой дневного света, но давала его стеклянная трубка в жестком кожаном чехле-подставке с печатью на крышке. По мне так штука слишком дорогая и не особо удобная. Фонарик — лучше.

Почти засыпая, я прислонился спиной к какому-то шкафчику и вдруг включили свет.

Спать ложиться было еще рано, но я уверил всех, что свет мне не помешает и снова прикрыл глаза. Действие успокоительного начало ослабевать, начали возвращаться непрошеные мысли, мешая спать дальше, да и желудок, неприятными ощущениями напомнил о себе. По чужой, а теперь моей, привычке, прежде чем потянуться после дремы, я прислушался, продолжая изображать глубокий сон.

На улице ветер совсем разошелся, он свистел и остервенело бросал крупные капли в стекла.

— Он спит? — услышал я шепот Сакуры. — Проверь.

— Как, Сакура-чан? — растерянно спросил Узумаки.

— Совсем тупой?! Позови.

Я бы скрипнул зубами, но побоялся, что меня раскроют.

— Если перепил, то проснется не скоро, — услышал я голос Тадзуны, а затем свет погас, — Спокойной ночи.

— Спокойной, — вразнобой откликнулись дети.

Я надеялся, что в темноте мою красную от стыда рожу будет не видно. Это уже потом до моего тормознутого мозга дошло, что я-то не пил и стесняться нечего, но слишком уж эффект успокоительного был внешне похож на опьянение.

Подождав немного, Сакура снова начала доставать Наруто.

Следуя подсказкам Харуно, Узумаки меня звал и даже осторожно потыкал пальцем в щеку, но я не шевелился.

— Пошли на кухню.

— Что вы задумали? — без особого интереса спросил Саске, зашуршав газетой, которую читал, пока не выключили свет.

Харуно зашипела, но, опомнившись, тут же рассыпалась в извинениях.

— Я задал вопрос, — так же подчеркнуто холодно напомнил Учиха.

— Ой, Саске-кун, тебе не интересно будет!

Судя по звукам, Сакура оттащила Наруто в сторону прихожей и начала ему компостировать мозг. Если коротко: «Ты плохой, ты меня не защитил». Розовая стерва искренне считала, что все проблемы у нее из-за Узумаки, и что если бы он не соглашался со всем, что Ирука-бака говорит, то он бы не стал ее, такую хорошую, оскорблять. И не посмел бы грозить, о Ками-сама, заменой! Наруто робко пытался возражать, говоря, что он ее защищал, и что Ирука просто расстроился, но пытается помочь. Сакура психанула, и стала говорить, какой я гад, как мне на всех наплевать, и что ему просто нравится над ней, разнесчастной, издеваться. И что он, Наруто, просто тупой, если этого не видит. И вообще предатель, потому что не поддерживает и защищает сокомандницу, а поддакивает Ируке-баке. Судя по эмоциям, Саске от этого паноптикума просто обалдел и слушал этот цирк, не отрываясь. Как настоящий шиноби, он не считал, что подслушивать — ниже его достоинства. Когда Наруто начал оправдываться и говорить, что он не предатель, я не выдержал, отбросил одеяло, чем немало напугал увлеченного подслушиванием Саске, и пошел на кухню.

После дождя видимо вышла луна, так что там было чуть светлее, чем в зале, но тени, казались еще темнее и гуще. В углу, около выключателя мигали грязно-оранжевым светом старые ламповые часы, скудно освещая закуток в котором сидели на корточках Сакура и Наруто.

— Сакура, ты так громко, а главное, увлеченно меня обсуждала, что я просто не мог не подойти!

— А я… я не… — сглотнув, залепетала розовая.

Видимо, я ее действительно напугал.

— Во-первых, привыкай решать свои проблемы сама, а не сваливай их на других.

Твои проблемы — только твои.

— Но…но,… но… Но это неправильно! — наконец-то разродилась возмущенным возгласом Сакура. — Мы команда, и я могу рассчитывать на их помощь!

Я молча взял с порожка гостиной газету оставленную Учихой и свернул ее в тугой рулон.

— Я…

— Не права, — стукнув газетой по розовой макушке, закончил за нее, — и не ори — люди спят.

Розововолосая вытаращилась и плюхнулась на задницу, попыталась встать и выдать что-то возмущенное, но я еще раз треснул ее по голове.

— Молчи. А теперь слушай, и запоминай, Харуно Сакура, — снова прервал ее ударом газеты по голове. Для лучшего запоминания.

— Первое, твои проблемы — только твои, а не твоих сокомандников. Решай их сама, — повторил я.

Еще один хлопок газетой по розовой голове.

— Второе. Сделай, наконец, первый шаг, чтобы не быть бесполезной обузой!

Девочка открыла было рот, чтобы возмутиться, я снова хлопнул ее газетой. Рот закрылся. Она широко раскрытыми глазами уставилась на Саске, который не выдержал и тоже пришел посмотреть на зрелище. Если судить по эмоциям, то Саске явно был со мной согласен, а вот Наруто точно осуждал. Наверное, считал, что я слишком… прямолинейный.

— Сакура-чан не обуза, — вмешался было Узумаки, которого она только что обвиняла во всех грехах.

— Она обуза, добе, — коротко и холодно бросил Саске.

У Харуно от услышанного глаза расширились, как после удара под дых.

— Третье, — треснул по макушке девчонку, выводя ее из ступора и как ни в чем не бывало, продолжил ей втолковывать, что хорошо, а что плохо.

— Прежде чем просить сокомандников о помощи, подумай, — потыкал в нее рулоном, как указкой, — а заслуживаешь ли ты ее.

Харуно обдала меня волной чистого, ничем не замутненного удивления, и открыла бы рот, чтобы что-то возмущенно вякнуть, но я успел первым, еще раз шлепнув ее газетой.

— Ирука! — наконец не сдержался мелкий блондин. — Зачем ты так говоришь?!

— Вы говорили — я вам не мешал. Теперь ты меня не перебивай, хорошо? Ну и молодец. — улыбнулся удивленно захлопавшему глазами Наруто. Он явно пытался сообразить, что имеется в виду и подзавис.

"Мда, такой простой трюк, и такой эффективный!"

— Четвертое. Прежде чем просить сокомандников о помощи, ты должна подумать над тем, чем это может им грозить и какие сложности это для них создаст. Не требуй невозможного, и не получишь отказа и неприязни.

И еще раз газетой по голове. Исключительно для понимания, конечно же! А не для моего удовольствия…

Нет, я не настолько наивен, чтобы надеяться, на внезапное просветление Сакуры. И что однажды она задумается и не будет требовать от Наруто вернуть Саске живым, здоровым и как можно быстрее, если тот все-таки свалит к Орычу. Я, конечно, попробую этому помешать, но надо быть готовым и к такому варианту.

Кроме того, в каноне постоянное нытье Сакуры на тему «спаси и верни Саске» меня бесило неимоверно, так что я просто не смог промолчать.

— Пятое. Если ты все-таки решила просить сокомандников о помощи, то ты обязана поблагодарить их за помощь, — шмякнул газетой точно в пробор и добавил. — Это простая норма вежливости, у тебя язык не отсохнет сказать «спасибо», а людям будет приятно.

Она еще раз открыла рот и снова получила газетой по голове, так ничего и не сказав. От вида открывающей рот, но молчащей Сакуры я получал эстетическое наслаждение. Как за рыбкой в аквариуме наблюдал.

— Шестое. Если ты недовольна мной как сенсеем, то ты всегда можешь высказать свое недовольство, не впутывая Наруто или Саске. — и еще раз хлопнул ее газетой, не дав ей даже до конца открыть рот.

Честно говоря, Учиху я приплел просто так.

— Седьмое. Харуно, если ты не хочешь погибнуть на ближайшей же миссии, то ты должна заниматься еще усерднее чем Наруто и Саске вместе взятые. Ты обязана становиться сильнее, умнее, — и снова хлопнул ее по макушке. — Потому что от этого зависит не только твоя жизнь. Хватит надеяться на ребят, чудо или Хатаке-сана. Особенно — на последнего.

Сакура уже даже не пыталась увернуться от газеты, а молча сносила экзекуцию, больше похожую на воспитание прудящего где попало тупого щенка.

— Восьмое. Не надо спорить со мной и обвинять меня во всех своих бедах. Но если ты в чем-то со мной не согласна, то говорить об этом надо в первую очередь мне, а не кому-то еще.

И добавил шлепок газетой, чтобы запоминала лучше и не перебивала, потому что я еще не закончил.

В это время на кухню с кружкой зашел Какаши, видимо — чайку нацедить.

Сакура тут же оклемалась и начала на меня орать. В ее эмоциях страх и смущение заменили гнев и надежда. Видимо, наличие Какаши прибавляло ей наглости.

— Вы…!

— Сакура, замолчи, — спокойно сказал я и привычно огрел ее порядком потрепанной газеткой. Но она меня не услышала, более того — посмела увернуться!

— Что вы себе поз… — косясь на джонина начала Харуно.

А я сделал вид, что не вижу куда она смотрит, использовал проверенное средство — примерился и все-таки попал по розовой макушке.

— Заткнись и слушай, а то я еще раз все повторю! — прошипел я. — Все пункты!

У Харуно, с надеждой смотревшей на Хатаке, даже слезы на глазах навернулись от обиды. Ну, или от предложенной перспективы.

— Мма, не стоит доводить до слез маленьких девочек? — скептично оглядел нас всех Какаши. Он явно не понимал, что происходит, и был неуверен, что ему делать дальше.

Это хорошо. Значит, он не подслушивал. Хотя я должен был «услышать» его эмоции, но мало ли…

После этого, секунды 2-3, я пытался осмыслить, что Какаши сказал. А затем вспомнил, что его мычание имеет смысл; «Мма» равно «может быть»! Вероятно, этот мыслительный процесс живо отразился на моем лице, потому что Хатаке смерил меня удивленно-подозрительным взглядом и отошел на шаг. Почему-то на ум приходила ассоциация с юзером, удивленно смотрящим в монитор и не понимающим, чем он так загрузил комп, что тот завис.

Молчание затягивалось и Сакура, размазывая слезы, решила высказаться. Когда только успела столько нареветь?!

— Какаши-сенсей, скажите ему! — правдоподобно всхлипывая и заикаясь, — Он опять заставляет переписывать дурацкую книжку!

Тут я подвис еще сильнее от идиотизма ситуации — можно подумать. что она тут вся в слезах из-за книжки, а также потому, что брошюрку я вроде бы не упоминал, но на всякий случай решил вспомнить. Тем временем Хатаке, отпив чая, заявил:

— Не заставляйте девочку, если ей не хочется.

Секунду я тупо хлопал глазами от удивления и кажется даже выдохнул «чо?». Справившись с собой я закатил глаза и уныло сказал:

— Вы себя слышите, Хатаке-сан? «Не заставляйте, если не хочется»? — передразниля его и кисло фыркнул.

— В чем, собственно, проблема? Мма (может быть) обьясните? — начал сверлить меня глазом «циклоп».

Он явно настроился на конфронтацию.

"Мма (Может быть) не объясните!" — мысленно огрызнулся и прикинув сколько времени уйдет на разжевывание, а после на спор с Хатаке, я просто махнул рукой и повернулся к Сакуре.

— Извини, Сакура-чан, — поклон кивком головы, — что заставлял тренироваться. Если хочешь поскорее умереть, мешать больше не стану. И брошюрку верни, пожалуйста, потому что мертвой зубрить правила не нужно, а мне книжка еще пригодится — других обучать. Лучше сходи в храм на площади Буревестника, пока мы не ушли, а то вдруг до храма в Конохе ты уже не дойдешь!

Сакура стояла истуканом, словно боясь пошевелиться, и белела прямо на глазах. Но не от страха, а от злости.

— Со мной все будет в порядке, я сильная! — взорвалась она воплем. — Я вам всем докажу!

— Да-да, конечно, — отмахнулся я и широко зевнул, прикрыв рот ладонью. — Как только, так сразу… с понедельника, наверное, и начнешь, ага.

Хатаке, судя по эмоциям, посмотрел на этот взрыв с легким удивлением. Саске — со скепсисом и презрением. Наруто — с сочувствием. И только мне уже было пофиг.

— Моя ошибка, — не обращая внимания на ее вопль, спокойно продолжил я, — не догадался сразу, что у тебя, Сакура-чан, до сих пор не атрофировалось чувство собственной бессмертности. Моя ошибка, что я спутал его с самоуверенностью. Ну, теперь-то все ясно…

— Ирука-сан, — с нажимом перебил меня джонин, удачно пытаясь скрыть растерянность — прекратите!

— Да, пожалуйста, — легко сказал, я повернувшись к Какаши. — Однако, смею напомнить, Хатаке-сан, что после смерти Сакуры вам в любом случае понадобится третий генин, — сказал это, чтобы закрыть тему. Саске задумался, и я заподозрил, что он уже подумывает над тем, насколько новый член команды будет полезнее Сакуры. Наруто побледнел, поняв, что я не шучу. Харуно явно не восприняла мои слова всерьез, а лишь разозлилась еще больше.

— Заткнитесь! — тявкнула розовая.

— Наверное именно поэтому вы, Хатаке-сан, не дорожите жизнью Сакуры, — намекнул я на ее хабальские замашки. — Раньше я по наивности своей думал, что вам интересно сохранить текущий состав. И прошу прощения еще раз, — даже не подумал я изобразить традиционный для извинений поклон, — что хотел спасти ей жизнь своими «бесполезными» советами!

После этого я ушел в зал, залез в спальник и демонстративно отвернулся к окну.

"А теперь угадай, Собакин, — накрылся одеялом с головой, чтобы мою гаденькую, хоть и уставшую, ухмылку никто не увидел, — то ли не кланялся Ирука, потому что амнезия, то ли потому что не уважает!"

Со стороны, я на это надеялся, должно было выглядеть, как обида. Почти сразу после моего ухода Какаши разогнал малышню и ушел к себе. Наверное, затем, чтобы ему не успели задать неудобных вопросов. Выключив свет, дети разошлись не пожелав даже друг другу спокойной ночи.

Я уже засыпал, когда почувствовал осторожное пошкребывание по плечу через одеяло.

— Ирука, ты спишь?

— Мм… Нет, а что ты…?

Не успел я спросить, что Наруто хотел, как он плюхнулся мне на бок.

— Ты Сакуру обидел! — обвиняюще зашептал мелкий.

— А теперь сплю, — быстро нашелся я, — Хр, фюю! Хр, фюю!

Узумаки обижено засопел, бормоча что-то и поставил на меня локти, подперев надутые щеки.

— Что ни разговор, то о Сакуре, — в тон его неразборчивым обвинениям протянул я. — На ней свет клином сошелся? Вроде бы нет.

— Ирука, — попытался блондин меня перебить, — нельзя с ней так, она же обидится! С ней можно…

— Я знаю, что я Ирука, — сварливо ответил я, не дав ему договорить. — И кстати, я тоже могу обидиться. Мне, например, не нравится, когда мои бывшие ученицы меня оскорбляют и обзывают дураком и козлом.

Наруто смутился.

— Она так на самом деле не думает. Она это со злости сказала!

— А что, если со злости, то значит, что все можно? — поинтересовался я.

Узумаки смутился и замолчал. Подумав с минуту, он прервал затянувшееся молчание.

— Думаю, что можно… Она ведь не думала, что говорит. За нее говорила ее злость.

— А помнишь, о чем я тебе говорил до того, как она появилась? О том, что она не думает.

Блондин снова смутился.

— Но ведь ее можно понять!

— Наруто, ну не кричи — люди спят.

— Извини, — уже шепотом.

Саске, правда, не спал, а подслушивал, но на это плевать.

— И, кстати, почему ты бросился тогда ее защищать? Ты ведь тогда ожидал, что я тебе заместо нее стукну, так зачем?

Наруто надолго задумался.

— Я не знаю точно, — наконец признал он. — Я просто понял, что если ты ее и в самом деле выпорешь, то вы уже никогда не станете друзьями и не можете нормально общаться, даттебайо! Она ведь всегда была отличницей, вот. И ее никогда не наказывали. Она бы не простила, вот…

— То есть для тебя было бы лучше получить по голове или заднице самому, чем дать наказать ее?

Наруто неуверенно кивнул.

— Наверное, так. Для меня это было бы не так больно и обидно, как для нее.

— Поня-я-ятно, — протянул я устало и разочарованно.

Молчание затягивалось, каждый думал о своем и не спешил нарушать тишину.

Я думал о том, какой же все-таки Наруто еще ребенок. Впрочем, это неудивительно. Ему едва исполнилось 13, он младше того же Саске. А Сакура еще на пару месяцев старше красноглазого. Плюс социальная изоляция, из-за которой Наруто ведет себя младше собственного возраста. А ведь еще нельзя забывать о том, блондин — Узумаки, пусть и полукровка. А значит — не только жить должен дольше, но и взрослеть медленнее. В пересчете на возраст обычных детей сколько ему там — лет десять? Или может девять? Или даже еще меньше?

Мелкий снова зашевелился, судя по решительному виду, он опять собирался спорить.

— Наруто, ты понимаешь, что пытаясь ее защитить, ты только делаешь хуже? Ей хуже.

— Э-э? — недоуменно уставился на меня блондин, став чем-то похожим на удивленного и немного испуганного котенка.

— Я не могу убедить Сакуру в том, что ей нужно взяться за ум и начать тренироваться, пока ты и Какаши будете постоянно ей потакать и заступаться за нее. Пока я один указывал ей на ошибки, она думает, что я к ней придираюсь и ничего не делает.

— Ну, раньше ты ее так не критиковал, — робко заметил Узумаки, видимо, все еще пытаясь осознать, как и чем он мог навредить своей Сакуре-чан. — И не придирался, — добавил он чуть погодя.

— Делать мне больше нечего, как придираться к ней, — фыркнул я сердито, — Не хочу чтобы она умерла. И не хочу, чтобы ты однажды умер из-за ее дури! Даже такой инвалид, как я, может ей помочь не свернуть шею по глупости, но она же никого не слушает!

— Ты не инвалид!

— Не о том я, — замотал я головой. — Пойми, Наруто, она должна тренироваться, чтобы выжить и остаться в нашей команде. Я отношусь к ней так, как она того заслуживает. Ни больше, ни меньше. Еще в Конохе я пытался направить ее на курсы ирьенинов, которые ей бы идеально подошли. И Сакура мне в ответ истерику устроила. Теперь она смеет обвинять тебя в том, что ты за нее не заступаешься. А ей бы следовало задуматься над тем, а почему ты вообще должен это делать? Она что, хоть чем-то это заслужила? Постоянно защищая ее, и потакая ее капризам, ты приучаешь Харуно к мысли, что все ей должны, поэтому будут терпеть ее выходки и будут ее защищать. А это не так. Если ты действительно хочешь помочь Сакуре — не давай ей себя использовать.

Наруто хотел было что-то сказать, но осекся и грустно вздохнув, замолчал. Судя по эмоциям, он был растерян и не знал, соглашаться со мной или нет. Ему явно нужно было больше времени на обдумывание.

Когда мысленный таймер отсчитал чуть больше минуты, я решил растормошить мелкого:

— Я вообще думал, что ты попросишь рассказать сказку, — наиграно обижено шмыгнул носом и спихнул его руки, а то он своими острыми локтями попал как раз между ребер.

— Ирука!

— Да-а? — без особого энтузиазма отозвался. — Опять про Сакуру будем говорить?

— Да, — немного растеряно подтвердил мелкий.

— Когда она поумнеет, тогда и поговорим.

— Она не дура! — свое восклицание Наруто еще подкрепил слабеньким тычком мне в спину.

— Тогда я дурак? — перевернулся и с улыбкой посмотрел на мальчишку. — Чтобы не погибнуть на миссии тренироваться не нужно, да? А чтобы не нарушать правил их знать не обязательно? Это как — правильно?

— Ээ… Нет, — вынужден был признать Наруто.

Задумавшись, он сел по-турецки и сложил руки на груди. Я в это время перевернулся на бок, чтобы шею не выворачивать, и подпер щеку рукой.

— Так что на счет сказки? — весело прищурившись спросил я.

— Давай, — вздохнул Наруто, немного поколебавшись. Судя по его эмоциям, он решил, что о Сакуре говорить бесполезно. Надеюсь, не потому, что он подумал, будто я вредничаю и вообще к ней несправедлив.

— Эта история будет про странное существо по имени Чебурашка.

В слова Шапокляк я довольно много отсебятины вложил, так что у нас с Наруто снова завязался спор о морали.

— Я не говорю, что совсем нельзя делать добрых дел, нет. Главное — не «причинять добра» тому, кто этого не хочет. Вот и все.

— Но… — попытался было перебить Наруто.

— Спа-а-ать, — нарочито зевнул я и потрепал блондина по волосам. — Поздно уже. Давай уже укладываться.

— Хорошо. Спокойной ночи — тихо сказал мальчик.

— Спокойной ночи, Наруто. Спокойной ночи, Саске.

«Вспышка» удивления и тихое:

— Спокойной, Ирука-сенсей.

Утром, после завтрака, мы втроем потащились переписывать документы — Сакура, увидев меня, мерзко скорчила свою кукольную мордашку и ушла. Хотел было подойти и сделать внушение, но Какаши стал сверлить меня взглядом, подкашливать, всячески хмыкать, намекая, чтобы я ее не трогал. Так что пришлось плюнуть и забыть. Баба с возу — и волки сыты! Хатаке остался под предлогом того, что нужно сторожить пленного, а Тадзуна снова попросил у Наруто клонов в помощь. В ответ на мой недоуменный взгляд оба замялись.

— Я все еще жду ответа, — сложив руки на груди, сказал я.

Тогда Узумаки выпалил:

— Люди боялись Гато и поэтому уходили со строительства моста. Дедуле-Тадзуне нужна была помощь, поэтому я отсылал с ним клонов.

Я сначала хотел было сказать пару ласковых эксплуататору детского труда, но подумав, только уточнил, не болела ли у мелкого голова от переизбытка клонов, а следовательно, информации. Напомнил ему, что от использования множества клонов быстро заканчивается чакра и накапливается усталость и что он должен быть осторожнее, чтобы переизбыток информации от разом развеявшихся клонов ему не повредил. А Тадзуна зря радуется. Зарплату для Наруто я из этого старого козла вытряхну. Архитектор был явно из той породы людей, что имели поганую привычку садиться на шею тем, кто шел им навстречу.

— Все в порядке, Ирука! — заверил меня Наруто, почесывая в затылке и улыбаясь. — Я совсем не устал!

— Тогда ладно.

Как только мы снова начали переписывать чертовы бумаги, к нам присоединились Виктор и Хаку.

Работать с ними было… комфортно. Атмосфера была поначалу немного напряженной, но уже к обеду ребята непринужденно болтали, а после него — стали задавать вопросы сытому, а потому благодушно настроенному, Не-Забузе.

Тот отвечал скупо и односложно, но благожелательно, чем бессовестно пользовались и Наруто и, как ни странно, Саске.

Ну, и я решил немного обнаглеть и, когда мы расходились, шепотом попросил Виктора потренировать меня.

На следующий день, с утра пораньше я оставил клона и смылся.

Около домика на дереве меня уже поджидал Виктор, развалившись на толстой ветке, торчавшей из стены.

— Начнем тренировку со спарринга, — услышал я в ответ на приветствие.

— Ээм… Я не думаю, что это хорошая идея! — нервно отозвался я, намекая на Обезглавливатель, который расчехлил Вик. Какаши себе руки отсушил, когда принял удар этой рельсы на кунай, а я, по-моему, должен был пополам переломиться.

— Согласен, это просто отличная идея, — кровожадно улыбнулся мечник, выпустив КИ.

Примерно минуту я кое-как уклонялся от заточенной рельсы… Дольше не смог, потому что Виктор перестал меня жалеть.

Будто в замедленной съемке лезвие меча понеслось навстречу моему лицу.

Ни единой мысли, ни жизни перед глазами, просто осознание, что это конец.

И обида, что после всего Виктор оказался предателем.

В какой-то момент мне показалось, что меч застыл и только когда в глаза ударил поток воздуха, до меня дошло, что так и есть. Сумев отвести взгляд от бритвенно-острой кромки меча «Забузы», я почувствовал, как дергает некоторые мышцы, словно их свело судорогой. Как по виску стекла крупная капля пота. Как деревенеют руки, так и не выпустившие танто. Они без моего участия попытались выставить его на встречу рельсе, но попросту не успели.

Когда я наконец стал слышать что-то кроме бешенного буханья своего сердца и стука зубов, Виктор заговорил:

— Вот об этом я тебе и хотел сказать, студент.

Он проговорил вкрадчиво и не громко, но я все равно испуганно дернулся.

— Дерешься ты с умом, — сказал Виктор, — Осторожно, на рожон не лезешь. Молодец, понимаешь, что здесь не кино и убьют по-настоящему. Но рано или поздно в реальном бою ты окажешься на волосок от смерти — вот как сейчас. Запомни, нельзя замирать, нельзя ждать смерти. Дерись, сражайся до последнего, от этого зависит твоя жизнь!

Когда Виктор наконец убрал лезвие, у меня вырвался прерывистый выдох.

— Тебе досталось хорошее тело и частично — навыки, — покосился он на танто, опершись на свой меч воткнутый в землю.

— Но в бою ты — обычный человек, психологически не готовый драться насмерть в рукопашку или сражаться даже с теми, кто равен тебе, не говоря уже про тех, кто сильнее.

Пока я отходил от шока, Виктор пояснил.

— Против обычных людей и совсем уж слабых шиноби ты справишься на ура, но даже с той негритянкой у тебя возникли проблемы, хотя она была ослеплена яростью, имела проблемы с контролем чакры после яда и контузий, да и еще и была никакой в рукопашной.

— Ну, я пока тоже не очень хорош в тайдзютсу, — как-то жалко пролепетал я, чувствуя, как тяжело ворочается язык прилипающий к небу.

Не-Забуза только покачал головой.

— Когда ты был в отчаянии ты смог пропороть мне бок, пусть я и был вымотан. А я посильнее черножопой буду, как думаешь?

Я молча кивнул.

— Дело не только в твоих навыках, а в первую очередь — в твоей голове, — ткнул Вик мне пальцем в лоб, — И это тут все надо исправлять. Так что убери свой ножичек и внимательно послушай, что Забуза-сенсей тебе скажет.

Поначалу я просто тупо стоял скосив глаза на руку Вика, не улавливая сути и половины из того, что он говорил. А затем, когда понял, запихнул рукоять танто подмышку, потому что с первого и со второго раза попасть в ножны не получилось, достал блокнот, в спешке надорвав обложку, ручку и начал записывать.

Виктор вещал, что пулемет строчил. А на мои просьбы чуть помедленнее говорить, он только усмехался и заявлял, что в институте меня должны были научить писать конспекты.

Он рассказывал о психологии боя, о хитростях и приемах, которые помогли ему преодолеть предрассудки и выжить в этом мире. Было такое чувство, что мой мозг сошел с ума, мысленно я бросался от одной темы к другой, потому что все, что Вик говорил мне, было нужно как воздух!

— Запоминай, сокращай, как хочешь.

Я не успевал записывать, а на память особо не надеялся. И когда я в отчаянье посмотрел на ручку, которая перестала писать, а только что разодрала исписанный лист, сделав в нем не хилую дыру. Виктор рассмеялся и крикнул, одновременно что-то мне бросая:

— Лови, студент.

Кое-как я сумел удержать и танто, и блокнот с ручкой, и свиток поймать, который как раз таки и бросил Вик. Разобравшись с вещами, развернул бумагу, вчитался и страдальчески протянул:

— А раньше — не судьба?

— А ты бы с таким же рвением стал слушать? Лучше запомнишь.

Сжав губы, с трудом удержался, чтобы не метнуть свиток обратно Виктору.

— Издеваешься, — зашипел, быстро запихнув свиток в нагрудный карман. Ну, мало ли, вдруг передумает и отнимет.

— С завтрашнего дня, утром и вечером, будешь приходить сюда. Будем делать из тебя настоящего шиноби!

— Спасибо, Виктор, — от всей души поблагодарил я. Ведь кроме Виктора никто больше не сможет рассказать мне о подводных камнях в жизни попаданца!

— Рано, — оборвал он меня, — я еще даже не начинал, — как-то недобро ухмыльнулся мечник. — Убирай все лишнее. Солнце еще высоко.

Я страдальчески вздохнул, чувствуя, что еще пожалею о том, что согласился.

Если убрать боль от побитой тушки, то жалеть мне было не о чем. Виктор оказался толковым учителем, объяснявшим буквально на пальцах все. Некоторые нюансы просто прошли мимо меня, а он их пояснил. В ответ я, в благодарность, научил Виктора технике Покрова тайны, которую узнал Ирука от Данзо, а Вик ее выучил и пожурил меня, мол я раскрываю секреты деревни посторонним.

Бережно почесывая синяки, я оглядел стол с бумагами.

С ними не все оказалось гладко, их было такое дикое количество, что чернильные пятна просто не успевали смываться. Перепроверку все прокляли не по одному разу, а еще иногда кто-то сбивался и приходилось поднимать уже проверенное. Шиноби и канцелярия — это, если верить Юкайо Шину, рычащий, громко сопящий и шипящий зверинец. Еще бы, он ведь застал одну из перепроверок!

Вечерами, когда я приходил с тренировки Вика, Какаши или уходил к себе в комнатку, или тренировался до тех пор, пока все не уснут. Бывало только свет выключишь, а он уже к себе крадется, чтобы потом всех нафиг разбудить, плескаясь в ванной!

А иногда, вместо сказок, мы слушали архитектора, внезапно начинавшего хвастаться тем, что это строительство самое быстрое в его карьере, и просто рассказывал, что он по жизни делал. В такие моменты я чувствовал себя ребенком, с которым дедушка решил поделиться своей житейской мудростью. Я даже поймал себя на мысли, что воспринимаю семью архитектора, как дальних родственников, к которым приехал погостить по их приглашению.

Часто Тадзуна, чтобы придать вес своим рассказам, доставал чертежи. Это были или черновые чертежи его старых проектов или подробные планы новых. Одной из таких новых задумок был новый остров, вокруг домика. Этакие строительно-наполеоновские планы, потому что Тадзуне нужно было болото и воду превратить в сушу. Насыпные острова Дубая определенно валялись где-то рядом. Зато, хоть теперь мне стало понятно, отчего у домика на острове такой странный адрес на табличке.

---

Примечания:

http://s7.hostingkartinok.com/uploads/images/2014/06/7cea80fc050c11eed8c94202ad73638e.jpg — Игнат и Наруто с клонами.