Арифмант (джен)

Том к двум с половиной годам превращается в очаровательного кудрявого малыша с огромными глазищами. От его улыбки хочется вообще таять. И он, зараза мелкая, этим пользуется. Жаннет Лестрейндж от него без ума, как и все остальное семейство. Даже я не могу устоять перед очарованием собственного приемного сына.

А еще он, оказывается, умудрился обучить малыша Раймонда парселтангу. Ну как обучить — Раймонд умудряется говорить короткие фразы и некоторые слова, причем достаточно понятно. Но он эти слова говорит и родным матери, отцу и тетке, а вот им с этим сложнее, они парселтанга не знают — но дети, по-моему, такие существа, что хоть на древнеарамейском будут говорить, родители их поймут.

К Батильде Бэгшот первое время я хожу, жутко опасаясь натолкнуться на Дамблдора, но мои страхи напрасны — ни Аберфорт, ни сам дядюшка Альбус не появлялись в Годриковой Лощине Мерлин знает сколько лет — четверть века точно.

Мне даже показывают домик Дамблдоров — двухэтажное здание, заросшее плющом и нестриженым кустарником.

Очень красивый дом. Я бы не отказалась жить в таком же.

Бэгшот оказывается дамой понимающей. По идее, нужно было бы ожидать этакую чопорную леди, влюбленную в свой предмет и считающую всех, кто не помнит, чем отличается Альфонс Чудаковатый от Альберта Придурковатого, недоумками, но Бэгшот знает, что мне эти нюансы «до лампочки», и поэтому требует основное знание предмета — кто, куда, зачем и почему, что сделал, куда пошел, что сказал, и к чему это привело. Ну, даты, конечно…

Блин, были бы у меня такие учителя, как Бэгшот, была бы я не математиком, а историком!

Первого марта умудряюсь разделаться с Историей Магии.

— Ну что сказать, милочка, — довольно заключает Батильда Бэгшот, когда устает гонять меня по всей Истории, от домерлиновых времен и до начала ХХ века, — ученику Хогвартса, конечно, я бы такое не спустила, а для вас — превосходно. Так что жду вас в июне, особенно можете не готовиться — я предупрежу комиссию, чтобы поставили вам оценку сразу. Разумеется, «превосходно»!

— О, благодарю!

Сказать, что я довольна — не сказать ничего. Мне гуманитарные предметы никогда не давались.

Иоганн Принц же, поняв, что из меня не получится достойного зельедела, ударился в другую крайность — теперь он не требует от меня, похоже, не только «высот», но и даже элементарного среднего уровня, который я должна буду показать на экзамене.

— Понимаете, мисс Гонт, из вас не получится зельевара, зелья — не ваше, — в тысячный раз говорит он, когда я, чихая, пытаюсь сварить очередную «отраву», — поэтому вам нет смысла пытаться прыгнуть выше головы…

— Да, но на экзамене от меня потребуют определенного мастерства, — возражаю.

— Ну, получите «удовлетворительно». Не переживайте, в комиссии сидят понимающие люди.

Ага, понимающие. А если там будут придурки, которые решат меня завалить?! Мне бы на твердую «четверочку», а дальше я сама… А уровень слабой «троечки» меня не устраивает. Я в школе так химию учила — «три пишем, два в уме».

На помощь опять приходит Вектор. Он говорит с Гербертом Принцем, и тот устраивает мне нечто вроде блиц-экзамена.

— Ну что, я соглашусь со своим сыном, — выносит вердикт Мастер Зелий. — Зельеваром вам не быть, разве что чуть выше посредственности, но и это только в том случае, если вы будете очень много времени проводить рядом с котлом. Сказывается ваше маггловское мировоззрение — простите за очевидность, но это так. Вы прекрасно работаете с компонентами, но их магический фактор — то, чего не существует у магглов, мгновенно выбивает вас из колеи. Пример — если у вас в супе не хватает кислого, что вы добавите?

— Ну, немного уксуса. Или лимонного сока капну. Ну, на крайний случай, щавеля закину, — отвечаю.

— Вот. А если не хватает кислоты в магическом рецепте?

Стушевываюсь.

— Если не хватает в Перечном зелье, то надо кинуть корни одуванчика, — поясняет Принц. — А если не хватает в Бодрящем — то каплю крови лягушки. Если же вы попробуете по примеру супа закинуть туда лимонного сока, то у вас получится не Бодрящее зелье, а тот же самый суп, правда, непригодный для еды. Потому что кислота здесь не кулинарно-маггловская, а магическая.

Вздыхаю.

— Но варить строго по рецепту вы можете, правда, это не всегда легкое дело, как, впрочем, и в кулинарии, — продолжает придерживаться понятной мне аналогии зельевар. — например, если у вас нет черного перца горошком, вы можете заменить его молотым, если знаете, что это возможно. Но если вы не знаете как, то без черного перца горошком вы ни супа не сварите, ни чего-то другого. Впрочем, я не великий знаток, куда кладется этот перец, но вы меня поняли.

— Угу, — невесело подтверждаю.

— Поэтому давайте так. Уровень СОВ вам вполне доступен. Вы варите большинство зелий, которые требуют от выпускников, и даже несколько более сложных. Я поговорю с комиссией, и вам поставят «выше ожидаемого». Но если вы будете сдавать ТРИТОН, то вам следует выучить еще пару десятков рецептов… и, честно, мисс Гонт — ваш уровень на ТРИТОНах будет «удовлетворительно».

— Да мне хотя бы СОВы сдать, — пожимаю плечами. — Я бы их не сдавала, Вектор прицепился.

— А, Пит может, — фыркает Принц. — Ну вы ТРИТОНы, если будете сдавать, то не в этом году. Так что пока думайте о СОВах, и все будет хорошо.

Соглашаюсь.

Разговор этот происходит в конце апреля.

* * *

Флитвик доволен моими успехами в Чарах, но тоже подчеркивает, что я — Бытовик, то есть ни Боевая Магия, ни другие специализации мне не под силу.

Ну, это очевидно. Я управляюсь в быту, и даже в тайге, вооруженная одной палочкой, выживу, и даже неплохо — палочка вам не топор, к ней не нужна сложная наука выживания. Я за день могу построить себе убежище и добыть еды.

Блин, мне бы всю эту науку, да в момент моего «попадания»…

Ладно, что ж поделать.

Но вот реакция у меня — хуже некуда. Я плохо понимаю, куда попадет заклинание противника в тренировочных поединках, устроенных Флитвиком, я даже не могу предугадать, что это за заклинание. Я как Гарри Поттер — у него универсальным защитным был Экспеллиармус, а у меня — Протего.

Только Протего — не панацея, и большая часть заклинаний Флитвика просто обходит Протего или тупо его пробивает.

Хорошо, мне ЗоТИ не надо сдавать.

Стыд и срам.

Надеюсь, мне не придется сражаться в армии Пожирателей Смерти или, что ближе по времени, в армии Гриндевальда.

* * *

С Рунами у меня намного лучше — сказывается все-таки математический склад ума. Руны похожи на нечто вроде элементов электронных схем — связки из Рун, напитанные силой, способны придать предмету дополнительные или же вовсе нехарактерные свойства. Все эти зачарованные сундуки, портключи — в их основе лежат Руны, а заклинание, активирующее их, просто напитывает силой. При этом заклинания всегда разные.

Ну, это понятно — разный ток. Где-то переменный, где-то постоянный, да еще и напряжение бывает разное. Так что будем считать заклинание нечто вроде тумблера, включающее подачу напряжения.

По сути, то, что называется «Рунами», можно считать «Началами Артефакторики».

Возможно, у меня и получится создать магокомпьютер.

Тридцатого мая самому младшему Лестрейнджу должен исполниться год. И Жаннет Лестрейндж приглашает быть крестной меня.

Собственно, я и ожидала нечто подобное — кроме меня, вряд ли бы кто согласился.

Но мало стать крестной — надо придумать, что подарить. Учитывая, что полтора года назад мне рассказала Анна Лестрейндж, у меня проблема — как выбрать подарок, что мне ничего не стоит, а для них будет очень ценным.

Что им нужно, чего завались у меня? Или хотя бы что я могу добыть абсолютно без проблем, а им сложно?

Деньги им бы пригодились. У меня их, увы, нет.

Были бы они зельеварами, я бы им змей сманила с округи и заставила бы яд выдать. Но они не варят зелья.

Черт, что же делать?

У меня даже детских шмоток на Ральфа нет — в крайнем случае, сгодилось бы и это. Том всю свою недолгую жизнь щеголял и щеголяет в незачарованной одежке, ну, за исключением пары башмаков — остальное дорого, так что я обхожусь.

Кстати, интересный вопрос — а я имею какое-либо право на наследство Слизерина, Салазара или же самого Слисс-эсс-Рина? Помню, в Хогвартсе вроде как василиск имеется. Вроде он Слизерина. Может быть, я смогу его себе заполучить?

Не, ну нафиг. Это в фанфиках попаданцы с василиском едва ли не милуются, а мне жить охота.

Но наследство…

* * *

С вопросами по наследству догадываюсь обратиться к Родольфосу Лестрейнджу. И обходится мне его консультация аж в десять галеонов. Ну, дружба дружбой, а пирожки врозь… Впрочем, я Анне Лестрейндж тоже плачу, хотя мы живем вместе и хозяйство у нас, по сути, общее.

И узнаю я мало приятного.

Во-первых, в Гринготтсе Слизеринового наследства нет. Потому что основан он в пятнадцатом веке нашей эры, а Основатели жили до одиннадцатого века точно. Туда соваться смысла не имеет. Это плохая новость.

Вторая новость, и тоже плохая — то, что школа считается общественным достоянием, и замок, как и прилежащие к ней территории, не могут принадлежать никому. Ни наследникам Основателей, ни кому-либо еще. Национализация, типа. И с этим я пролетаю.

В задумчивом молчании проходит минут пять, пока Родольфус Лестрейндж с хитрой улыбкой не произносит:

— Лина, давайте я процитирую вам еще раз закон, по которому отчуждался Хогвартс.

— Давайте, — грустно вздыхаю, разглядывая камин.

— «Итак, дабы растить и обучать детей, магическим даром обладающих, в надлежащем тщании и призоре, считать Хогвартс учрежденным для этих целей. Потому следует полагать его, прилежащие к нему территории и все, что в нем и на этих территориях находится, используемое в обучении и призоре, не принадлежащими никому из ныне живущих, живших или в будущем рожденных магов, независимо от их происхождения и чистоты крови. Никто не может претендовать на перечисленное ни сейчас, ни в прошлом, ни в будущем…»

— Ну, вы еще раз повторили, что все стало общим, а значит — не моим.

— Отнюдь, — улыбается Лестрейндж. — Только то, что используется «в призоре и обучении». Все остальное — ваше.

— В смысле? — вскидываю голову, уставляясь на своего консультанта. — В смысле?

— В прямом. Хогвартс — огромный замок. Там масса артефактов самого разного назначения, и, клянусь остатками своего здоровья, там есть и книги, и куча всяких вещей, оставшихся от Основателей и скопившихся с незапамятных времен, которые не используются «для обучения и призора». Понимаете?

— Угу, приду я туда, а меня пошлют, — вспоминаю, как это делалось в мое время. — Скажут, что вот именно эта статуэтка в подземелье, которую никто пять сотен лет в глаза не видел, нужна «вотпрямщас» и «вотпрямсразу» для, как вы сказали, «призора и обучения».

— Ну, то верно, — соглашается Лестрейндж. — Но юридически у вас есть полное основание вынести из Хогвартса подобные приведенной вами в примере статуэтке вещи. Вы — Гонт, наследница Слизерина, и в этом никто не усомнится, достаточно вам змею дать. Все, что не используется в обучении — ваше. Даже если предметы принесены в Хогвартс позднее. Но если у них нет определенного владельца — они ваши.

— И как мне это сделать, чтобы не отобрали последнее? — хмурюсь.

— А вот этого я не знаю, — пожимает плечами Лестрейндж. — Влиятельный человек вполне мог бы подобное устроить — никто бы не стал с ним ссориться. А вот вы…

Понятно. Я здесь никто, и звать меня никак. Очередное существо без роду и племени. Вернее, только с родом, но смысла от него — как в мое время от титулов графов и баронов в той же Англии — а что, иногда встречались в «нулевых» таксисты с графским титулом.

— Но можете по-тихому все вынести, если сумеете, — ободряет меня Лестрейндж. — Если там и есть защитные чары на соблюдение данного положения, то на вас они не подействуют. Все, что принадлежало Слизерину, вы вынесете легко.

— Угу, и много там его барахла, интересно, — бурчу, отвернувшись.

— Ну… предполагаю, что что-нибудь да будет. Ведь есть легенда, что Салазар Слизерин оставил в Хогвартсе Тайную Комнату, где собрал все свои секретные книги и артефакты…

— …а охранять оставил василиска, — продолжаю. — Я тоже слышала эту легенду.

— Ну вот. Если не книги, то василиска раздобудете. Правда, владение им считается незаконным, так что вы можете его убить и распотрошить на ингредиенты. Полагаю, они будут немало стоить.

— Сами василиска убивайте, — фыркаю. — Я к нему не полезу даже под дулом пистолета.

— Ну, тогда вам только искать Слизериново наследство, — разводит руками Лестрейндж. — Но помните, что вы на него имеете право.

— Запомню, — вздыхаю.

Только нахрена оно мне, ежели его у меня тут же… «национализируют»…

* * *

С подарком я не знаю, что делать. Единственное, что мне приходит на ум — это вступление в Гильдию Арифмантов без взноса и бесплатное обучение, по аналогии с тем, что Тому «подарил» Лонгботтом. Правда, нужно ли будет малышу Ральфу это обучение… И вообще Гильдия Арифмантов. Но другого у меня ничего нет. Не дарить же им свитки на парселтанге или Котенка обратно?

Но насчет будущего обучения приходится обращаться к Вектору.

Застать его не получается. Вектор где-то носится, практически не бывая в Гильдии.

Удается спустя неделю.

— Хорошо, — говорит Глава моей Гильдии, когда я наконец-то его вылавливаю в перерыве между занятиями. — Но у меня есть одно условие.

— Какое? — интересуюсь.

— С первого сентября вы отправитесь в Хогвартс преподавать Арифмантику. Директор — а сейчас директором Армандо Диппет — в кои-то веки согласился изменить программу, и теперь Арифмантика будет преподаваться с первого курса всем студентам.

В Хогвартс?!

Выражение моего лица не скрывается от Вектора.

— А, забыл вам сказать, — с хитрецой добавляет он. — Альбус Дамблдор, секретарь директора, оставил свой пост.

Чего?!

— В общем, он отправился путешествовать.

Чего?!

— Ну, вы же не хотели в Хогвартс из-за него? — утвердительным тоном спрашивает Вектор. — Так что ваша проблема решена.

— О… — только и могу сказать.

— В общем, радуйтесь.

Радуюсь, аж штаны теряю…

— А как же тот, что был? — вспоминаю, что в Хогвартсе есть свой преподаватель. — Он же по моей программе преподавал…

— А, мистер МакКонор. Да, был, — вздыхает Вектор. — Только у него случился апоплексический удар месяц назад. Замену я туда отправил, но, как вы понимаете, замена — это не то, что нам надо. Со следующего года я все равно хотел вас туда направить, потому что вы сможете научить детей так, как надо.

— Э…

— Не бойтесь, ваших Учеников возьмут другие. Из «А» и «С» четверо сдают на Подмастерье в этом году, так что преподавание в Гильдии по вашей методике продолжится.

— А почему бы кого-то из них не отправить?! — вопль души получается… воплем.

— Потому что только вы учились по этой программе с детства, — терпеливо говорит Вектор. — И только вы справитесь. Вы же понимаете, что учить и переучивать — разные вещи. Вот ваша задача — научить.

— А чему?! А как же Гильдейские секреты?

— Какие, к Мордреду, секреты, — Вектор обреченно машет рукой. — Считайте, что на вас они не распространяются. Учите, чему хотите и в каких угодно объемах. Главное, учите.

Возражений у меня не находится.

Вектор кивает мне на прощание и уносится прочь, видимо, по своим делам.

А я остаюсь стоять в коридоре с кислым выражением лица.

И даже здесь, в этой Поттериане — драная школа!

* * *

Тридцатого мая я еще раз убеждаюсь, что Лестрейнджи — изгои. Они разослали около десяти приглашений.

Не пришел никто.

Кроме меня.

И празднество получается даже не пышным, а очень скромным — вроде семейного ужина. На столе — еда, в качестве Ритуальной пищи выступает жареная утка с яблоками.

Вкусная штука, однако.

Мы умудряемся даже слегка повеселиться, хотя видно, что Лестрейнджам грустно. Жаннет старается смягчить наше мрачное настроение, и у нее это слегка получается.

А после празднества Жаннет отводит меня в сторону, причем делает это незаметно для остальных.

— Мы не назначали крестного ни Бастиану, ни Раймонду, никто не захотел, а после года уже поздно,— тихо говорит она. — Спасибо вам, что согласились принять Ральфа. Но… послушайте, если что случится с нами, пообещайте не оставить других мальчиков.

— Хорошо, — киваю. — Обещаю.

Жаннет вздыхает облегченно, улыбается, благодарит.

Какая мне разница, двое детей или четверо? К тому же вряд ли с Лестрейнджами что-то случится в ближайшие лет пятьдесят. Они молоды, хотя Родольфус инвалид, но тем не менее, за ним должный уход, и проживет он долго.

Но взгляд Жаннет мне не очень нравится. В нем есть еще что-то просящее…

И я догадываюсь. Хотя я и маггл «по образованию», но все же…

— Клянусь Магией позаботиться о Бастиане и Раймонде, как о собственных детях, если с вами что-то слу… если в этом возникнет необходимость, — говорю, вовремя вспоминаю правила формулирования магических клятв.

И меня окутывает мягкая вспышка.

— О… — теряется Жаннет. — Вы… вы… я не знаю, как вас благодарить…

— Да ничего не надо, — фыркаю с русской альтруистичностью. — Вы ведь не оставите Тома, если что случится со мной.

— Да, — твердо говорит Жаннет. — Клянусь Магией позаботиться о нем так же, как о собственных детях, если в этом возникнет нужда.

Хм. Красиво смотрится вспышка со стороны.

— Ну вот, значит, мы квиты, — улыбаюсь. — Спасибо, Жаннет.

— Нет, это вам спасибо, Лина, — уверенно говорит миссис Лестрейндж. — За то, что не чураетесь общению с нами. За то, что мы для вас… люди.

— А не может быть иначе, — пожимаю плечами. — Мне как-то плевать на подобные условности. Вы не в ответе за какую-то дуру, которая вдобавок еще и вам подгадила.

— Спасибо, Лина, — еще раз говорит Жаннет, и на ее глазах я впервые вижу капельки слез. — Спасибо.

* * *

Ненавижу Вектора. Ненавижу Вектора. Ненавижу Вектора.

А еще я ненавижу экзамены. Их умудряются назначить все на один день, девятнадцатое июня. И весь день я, как ненормальная, сдаю все восемь предметов. В голове полная каша, но я стараюсь.

Слава Дьяволу, на экзамене не было Дамблдора. Я очень боюсь его встретить, но все обходится. Экзамен по Трансфигурации у меня принимала пухлая женщина, Аманда Браун, нынешний преподаватель Трансфигурации в Хогвартсе.

А Дамблдор — просто секретарем был, оказывается…

По Трансфигурации у меня кое-как получилось «Выше ожидаемого», хотя можно это назвать «Ниже ожидаемого», но мне дали скидку на то, что я Пробудившаяся, и магию знаю всего два года, но при этом экзамены мне нужны для подтверждения звания Мастера.

По Астрономии, Арифмантике, Рунам, Истории Магии я получила «Превосходно», по Чарам и Зельям — «Выше ожидаемого», а вот по Гербологии у меня — вышло «три». В смысле, «Удовлетворительно».

Ну да, я только картошку могу выращивать, да помидоры с огурцами. А когда мандрагора орет и кусаться лезет, так любой с перепугу ее зашвырнет куда подальше, даже в наушниках…

— Ну что, поздравляю вас, мисс Гонт, — довольно говорит Вектор, когда я, позеленевшая от усталости и от экзаменов, выхожу, едва видя окружающий мир. — Кстати, вот ваше кольцо.

В руку мне падает кольцо с красным камнем.

— И да, то сдайте, пожалуйста.

Кольцо Подмастерья, однако, сниматься не хочет. Сдираю его, обслюнявив палец, а затем, вытерев о мантию, протягиваю жалобно глядящему на мои манипуляции Вектору.

— Мерлин, Гонт, какой же вы все-таки маггл, — грустно говорит он. — Для снятия колец есть чары, простенькие… я бы вам помог, но вы уже… Эванеско на него наложите, что ли…

— Извиняюсь, — взмахиваю палочкой, и кольцо сияет девственной чистотой.

Понимаю, надо бы покраснеть да смутиться, только я настолько вымотана, что пройди мимо меня сейчас Дамблдор в балетной пачке, я лишь покошусь и равнодушно отвернусь.

Вектор прячет мое бывшее кольцо Подмастерья в карман, затем вздыхает еще раз, лезет в другой карман и протягивает мне уже виденную как-то раз склянку.

— Бодрящее, Гонт. В следующий раз возьмите с собой на ТРИТОНы пару флаконов. Не запрещается.

— Не, я ваши ТРИТОНы сдавать не буду, — с чувством говорю Главе Гильдии, опустошив склянку. — Сами сдавайте. Хватит с меня СОВ!

— Ладно, — странно покладисто соглашается Вектор. —

А кольцо с красным камнем удивительно хорошо смотрится на моей лапке.

Червячок в углу сознания хочет с ЧЕРНЫМ.

А я просто спать хочу.