A Riddled Universe (джен)

Гарри внимательно изучал «Ежедневный пророк». Продолжение истории, развернувшейся в Министерстве Магии, разлетелось по всем страницам ведущих волшебных изданий; впрочем, Гарри знал, что не стоит полагаться исключительно на предоставленную в них информацию. Статьи были до смешного противоречивы, но Гарри больше интересовало направление, в котором они начали двигаться, и для этого он научился читать между строк.

Статьи начинались с осуждения Грюма и Скримджера за представленные ими якобы ложные показания. Вслед за обвинениями этих людей, а также их сторонников, последовала вынужденная отставка Крауча, после которой газеты начали быстро менять свой курс. Болезнь Крауча оказалась как нельзя кстати, и хотя Гарри подозревал, что здесь был замешан Риддл, он не мог исключать причастности и других лиц. «Пророк» — до отставки Крауча — продемонстрировал очень красочную и утопическую картину Министерства Магии.

Гарри понимал, даже если в Министерстве будет полно добропорядочных людей, разногласий все равно будет не избежать. Новый курс, который начал принимать «Пророк», настолько противоречил своим прежним утверждениям, что Гарри осознал: какой бы властью над газетой ни обладал Крауч, она уменьшилась, а что еще интереснее, «Ежедневный пророк» — возглавляемый жучарой Ритой Скитер — был полон решимости продемонстрировать все грязное белье Крауча.

Жесткая политика министра с годами собрала множество несогласных, правда, они никогда особо не влияли на работу Министерства. Гарри вспомнил, как в другом измерении Крауч без суда и следствия отправил его крестного Сириуса в Азкабан. Это явно характеризовало его как человека, жаждущего взять бразды правления в свои руки и при этом нисколько не уважающего закон. Как бы то ни было, ситуация с Сириусом возникла как следствие войны в Гаррином мире; довольно странно, что здесь Крауч вел себя похожем образом, несмотря на отличия, существующие между двумя мирами. Раз в этом мире поведение Крауча было таким же, как и в другой реальности, то Гарри стоило бы повнимательнее присмотреться к Риддлу.

Гарри беспокоился о безопасности своего крестного. Северус как-то обмолвился, что у него есть информатор среди невыразимцев, в данный момент отслеживающий местоположение тюрьмы, в которой Доркас держала Сириуса. Было ясно, что Северус жаждал добраться до Сириуса, только вряд ли это делалось из благородных побуждений. Хотелось верить, что Гарри скоро воссоединится со своим заблудшим, но славным крестным. У Сириуса были твердые идеалы, поэтому, когда он поймет, какую огромную ошибку совершил, напав на Серену, то будет сильно сожалеть о содеянном, Гарри был в этом уверен.

Большую часть времени Гарри провел в компании Серены и Лили, расследуя какой-то старый необъяснимый случай с отравлениями. Гарри терпеть не мог бумажную волокиту — и как назло Сириус притащил целую кипу важных бумаг по этому делу. Когда Лили спросила, откуда у него эти сведения, Сириус пожал плечами и загадочно произнес, что у него есть свои «источники информации». Впоследствии Серена догадалась, что Сириус получил эти данные от своего лучшего друга Джеймса Поттера, поскольку отец Джеймса был отставным аврором.

— Кажется, ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о Джеймсе, — произнес Сириус, садясь рядом с Гарри.

— Как ты догадался? — спросил Гарри, и на его лице отразилось недоумение: Сириус пришел к верным выводам.

— Ты действительно сын Джеймса, — рассмеялся Сириус. — Проведя годы в обществе этого идиота, я легко научился читать его многочисленные выражения лица. Ты даже не представляешь, насколько похож на него. Не знаю, выглядит ли Джеймс в моем мире так же, как и в твоем, но если твоего отца зовут Джеймс Поттер, могу с уверенностью сказать, что он замечательный человек.

— Мародер однажды — Мародер навсегда, — сказал Гарри.

— Да, веселые были времена. Ты и представить себе не можешь, в каких передрягах побывали Джеймс, Питер и я. На пятом курсе Филч часто назначал нам троим отработки по самым нелепым причинам: то мы громко дышали, то просто подозрительно выглядели, и никто из учителей не заступался за нас, поскольку все они были согласны с Филчем. Единственный профессор, который относился к нам с пониманием, был мой дядя Арти. Жаль, что он был главой Слизерина. Стало бы гораздо веселее, будь он главой Гриффиндора, но к несчастью, мы попали к его жене, профессору Минни — Минерве, — сказал Сириус.

— Ты упомянул только Джеймса и Питера. А как же Люпин? — спросил Гарри.

— Люпин, этот книжный червь? Мародер? Не смеши меня! — воскликнул Сириус. — В Хогвартсе Люпин и Северус были неразлучны, не то чтобы меня это удивляло. Еще до школы Люпин проводил большую часть времени в поместье Риддлов. С тех пор, как его вылечили, он прямо-таки боготворил Риддла. Они с Севом выросли практически как братья.

Гарри размышлял над этой новой информацией, наблюдая за тем, как Сириус уносится прочь по каминной сети. Он вспомнил, как в этой Вселенной впервые увидел Северуса и Люпина вместе. Они вели себя непринужденно в компании друг друга, и между ними определенно были дружеские отношения.

Гарри снова вернулся к газете, лежащей перед ним. Руфус Скримджер был назначен новым Министром Магии, и у Гарри возникло острое ощущение дежавю. Скримджер поднялся за счет популярности, которую приобрел совсем недавно, раскопав улики против Крауча. Гарри не особо жаловал нового министра. Но он старался не допустить, чтобы его прошлый опыт общения со Скримджером в его мире повлиял на представление об этом Министре Магии, хотя его не покидала мысль об изменениях, которые тот принесет у руля.

Гарри признавал тот факт, что в другом измерении Скримджер погиб, защищая его, к тому же не раскрыл его местоположение Волдеморту, хотя в большинстве своем приоритеты министра в военные годы были расставлены далеко неверным образом. Становление Скримджера на посту нового Министра Магии разрушило Риддлу все планы — все же Гарри сомневался, что назначенный министр входил в замыслы Риддла. Скримджер был не дурак, и он не склонился перед Волдемортом в том мире, а потому Гарри хотелось знать, как это повлияет на Риддла в этом.

После нападения на Серену Гарри виделся с Риддлом всего пару раз. Тот выглядел напряженным и мрачным, заявляя, что у него неотложные дела в Св. Мунго, где он и пребывал большую часть своего времени. Раньше Гарри никогда не задумывался о возрасте Риддла, но сейчас на лице целителя стали проступать морщины прожитых лет и пережитого беспокойства. Он напоминал титана Атланта, державшего на своих плечах всю тяжесть мира. Изменение было колоссальным. Гарри вздрогнул при мысли о том, что Риддл может забыть о своих моральных устоях в своем стремлении отомстить.

Гарри не мог решить, остаться ему с Риддлом или пойти самому искать Сириуса. Прежде ему не доводилось ждать чьей-либо помощи, ведь обычно они с друзьями сами искали выход из подобных ситуаций. Вместе они справлялись со многими, казалось бы, невыполнимыми задачами. И все же ему не хотелось повторять фиаско со своего недавнего побега в Отдел тайн. С тех пор он практически полностью восстановил свои силы и магию, и был уверен, что с легкостью одолеет толпу невыразимцев — дуэли были по его части. Однако он не мог оставить Серену, не теперь, когда ей так нужна была чья-то защита.

— Мне кажется, я еще долго не смогу читать детективных романов, — печально произнесла Лили, подчеркивая очередное заявление в одном из многочисленных документов, лежащих у нее на коленях. — Меня уже тошнит от этих убийств.

— Никогда не понимала твоей тяги к детективным романам, Лили, — сказала Серена, изучая одну из фотографий с места преступления. — Гарри, ты, наверное, устал. Почему бы тебе не отдохнуть? С оставшимися документами можешь разобраться позднее.

— Ну конечно, ты, должно быть, еще и голодный, — вмешалась Лили. — Вот, возьми печенье, — она протянула Гарри тарелку с печеньем с шоколадной крошкой.

Гарри улыбнулся и потянулся за печеньем. Лили с Сереной окружили его материнской заботой. Несмотря на то, что ему было уже восемнадцать, он был не против того, чтобы его баловали. Их забота была приятной, и, в конце концов, дареному коню в зубы не смотрят.

— Нет, спасибо. Я всего лишь просматриваю некоторые заявления семей погибших. Этот опыт пойдет мне на пользу, когда я стану аврором, — произнес Гарри.

— Я бы не хотела, чтобы мой сын вступал в корпус авроров. Это очень опасная профессия, — сказала Лили, поднимая голову и внимательно глядя на Гарри, словно пытаясь незаметно повлиять на выбор его карьеры.

— Но если это то, чего хочет Гарри, почему бы и нет, — произнесла Серена, взяв со стола еще одну стопку бумаг.

— Интересно, а ты бы позволила Марианне стать аврором, когда она подрастет? — спросила Лили.

— Я бы позволила ей осуществить свои мечты, хотя Сириус, скорее всего, сойдет с ума от беспокойства, — ответила Серена. — В конце концов, это должно быть ее решение.

— Ты права. Я сама терпеть не могу, когда Северус носится со мной и пытается защитить от любой всевозможной угрозы. Я понимаю, что это проявление любви, но оно раздражает, ведь я вполне способна сама себя защитить, — устало произнесла Лили, протирая глаза.

— Случилось что-то, Лил? — спросила Серена.

— После того инцидента — нападения на Серену — Северус стал очень скрытен касательно своей деятельности. Я точно знаю, что он подвергает себя опасности и имеет дело с сомнительными людьми. Хоть он и не рассказывает мне, чем занимается, я чувствую, что это что-то опасное, и я боюсь за него, — глубоко вздохнула Лили. — Не представляю, что буду делать, если с ним что-то случится.

— Мой брат может сам о себе позаботиться, — успокоила ее Серена.

— Я уговорила его надеть парный браслет, чтобы у него была возможность связаться со мной, окажись он в опасности, — сказала Лили, закатав рукав, чтобы показать обычную черную фенечку на запястье.

— Не могу поверить, что ты заставила Сева носить фенечку, — удивилась Серена.

— Сев был против этой идеи, но согласился, когда понял, что меня это успокоит. Он называет ее браслетом, так как это звучит более мужественно, — ответила Лили.

— Мужчины и их дурацкое раздутое самомнение, — согласилась Серена.

— Эй! — возмутился Гарри, на что Серена и Лили от души рассмеялись. У Гарри было ощущение, что он оказывается в меньшинстве, ведя отчаянную борьбу за своих собратьев.

* * *

Мисс Уэйнфлит с большим наслаждением читала «Ежедневный пророк». Риддл ее не разочаровал; правда, она была удивлена, что ему потребовалось так много времени, прежде чем начать действовать. Со сменой власти Доркас придется скрываться.

Уэйнфлит улыбнулась, годы заговоров и интриг привели ее к этому моменту. Плоды ее трудов уже расцвели. Она давно вознамерилась сломать жизнь Доркас Медоуз. Когда-то дед Доркас разрушил жизнь семьи Уэйнфлит, и теперь она отплачивала тем же. Несмотря на преклонный возраст, она никогда не забывала о своей затаенной обиде. Забавно, что Доркас не заметила ловушки, пока не попалась в нее.

Точно так же у мисс Уэйнфлит имелись свои счеты с Риддлом. Она была рада организовать уничтожение двух своих неприятелей, просто натравив их друг на друга! Причем к Риддлу она имела куда больше претензий, чем к Доркас. Она ожидала зрелища, и шоу вот-вот должно было начаться. Мисс Уэйнфлит была терпелива с Доркас, внушая ей, что является ее другом и соратником! Доркас ее серьезно недооценивала, называя «старым глупым сквибом» и прочими уничижительными прозвищами, но та пропускала все это мимо ушей, так как знала, что в конечном итоге окажется победителем. Ей не нужна была легилименция, чтобы влиять на Доркас; она действовала тонко, используя свой собственный уникальный метод внушения.

Зато с Краучами у нее вообще не возникало проблем. Если с ними что-нибудь и случится, то это будут уже сопутствующие потери. А вот Риддл был особым случаем. Она уважала и обожала этого человека, когда была моложе. Однако определенные события разубедили и настроили ее против него. Она не испытывала к нему ненависти — ненавидеть Тома Риддла было невозможно, — но хотела заставить его страдать так же, как страдала она сама. Она хотела, чтобы он почувствовал ее боль. Что же касалось его дочери, Серены Блэк, Уэйнфлит ее ненавидела. Она терпеть не могла то, что та собой представляла и олицетворяла. Жаль, что у Доркас не получилось ее убить.

Если авроры схватят Доркас и Крауча-младшего и те раскроют ее имя, а также причастность к делу, то для Уэйнфлит это не станет проблемой.

«Мисс Уэйнфлит» была ее творением, ее псевдонимом и не существовала в глазах магического и маггловского мира. Она больше не использовала имя, данное ей при рождении. Кроме того, ее внешность настолько изменилась, что даже старые знакомые не смогли бы ее узнать. Она будет скучать по приготовлению ядов, но это была неизбежная жертва. Она старела, и ее дни за варкой зелий подходили к концу. Все те яды и эксперименты забрали у нее годы жизни, но Уэйнфлит не променяла бы их ни на что на свете.

Чувствовалось некое удовлетворение при виде того, как осуществлялись ее разработки. В молодости, она могла сама приводить в исполнение свои планы и наносить удары. Она наслаждалась, глядя на то, как ее жертвы умирали от яда, но теперь мисс Уэйнфлит была лишена даже этого. Помогать Доркас с отравлениями было особым удовольствием. Конечно, ей нравилось вновь изготавливать яды, но она также знала, что этим подставляет Доркас. Увидеть крах Доркас Медоуз и страдания Риддла — вот ради чего она жила. В этом был ее смысл жизни. Мисс Уэйнфлит не боялась смерти, и если та наступит в результате уничтожения ее неприятелей, она не станет возражать.

Мисс Уэйнфлит медленно побрела к окну. Ее коленные суставы ныли и неохотно разгибались. Она села в свое любимое кресло и нанесла на колени мышечный релаксант, зная, что облегчение будет недолгим. Вот во что превратилась ее жизнь. Ее утешало лишь то, что дни Доркас сочтены, Риддл не оставит ее в живых. С одной проблемой было покончено. Что будет с Краучем-младшим, ее не волновало. Если же он раскроет местонахождение ее маленького коттеджа, это не станет для нее проблемой. Она уже сменила свое местоположение. Барти-младший никогда не сможет ее отыскать.

Мисс Уэйнфлит ждала, когда это сделает Том Марволо Риддл. Это было ее последним желанием, ее последней целью в жизни. Если кто-то и мог найти ее, то это был он, хотя она постаралась не оставлять следов. Она знала, что он придет, и не стала упрощать ему задачу. Ей хотелось посмотреть ему в глаза и сказать правду. Правду, которая разрушила ее жизнь. Правду, которая сделала ее такой. Правду, которая, как ей казалось, уничтожит главного целителя больницы Святого Мунго. Она хотела увидеть его отчаяние собственными глазами. Она хотела смирить гордую змею, прежде чем покинуть этот мир. Как сладостно будет умереть от руки наследника Слизерина! О большем мисс Уэйнфлит не могла и мечтать.