Вервольф (джен)

Лида открыла глаза и не поняла, где она находится. Повернув голову, она уставилась на часы — стрелки показывали без пяти восемь одиннадцатого июля — прошла ровно ночь с того момента, как Лида совершила ритуал.

— Хренассе, — прохрипела Лида и закашлялась.

Черный натяжной потолок с розовыми вставками, черные простыни на постели. Значит, она просто уснула, и всё, что происходило с ней, это длинный сон?

— Мефистофель! — позвала Лида, и кот благополучно прыгнул к ней на кровать и заурчал, прося покормить его.

Лида встала, посмотрела в зеркало, увидела свое бледное лицо, длинные темные волосы и поняла, что ритуал обращения в оборотня не удался. Но почему у нее так саднило слева в груди, словно туда ударили чем-то тяжелым?

Лида стала вспоминать…

Ей почему-то было не по себе, словно чего-то не хватало. Ах, да! Она так привыкла к утренней эрекции, что теперь отсутствие члена ее немного удручало, и когда она пошла в туалет писать, то делала это стоя, но потом поняла, что ошиблась. И сделала вывод, что член гораздо удобнее.

Лида приняла душ, оделась и даже не посмотрела в зеркало. Приготовив завтрак и покормив кота, она собралась на работу, как в дверь постучали.

— Ну кто еще в такую рань! — недовольно пробубнила Лида, пребывающая в шоке средней степени. — Кто там?

За дверью не ответили. Лида посмотрела в глазок и отпрянула — на лестничной площадке клубился белый туман.

— Что за?..

По спине Лиды побежали непрошеные мурашки, и ей стало страшно.

— Ну, здравствуй, Лидон.

— П-привет! А-а-а!

Лида подпрыгнула на месте, Мефистофель зашипел, и шерсть у него на загривке встала дыбом — на диване сидел незнакомец и весело улыбался.

— Р-римус?

Лида долго всматривалась в такое знакомое лицо, которое принадлежало и ей, и понимала, что перед ней сидит настоящий Римус Люпин, тот самый, который на пятом курсе Хогвартса должен был закрыть глаза на макание Северуса Снейпа головой в унитаз.

— Он самый.

— Но… как это возможно? Я что?.. Того? Копытца откинула?

— Ну, как сказать, — стал говорить Люпин. — Я бы назвал это не концом, а скорее, развилкой.

— Хм. А ты откуда тут такой умный?

— Ну, оттуда. Я всё это время словно спал. Помню только Марлин и пару заклинаний...

Лида осторожно и медленно подошла к Римусу и села напротив на подлокотник кресла.

— Рассказывай, как там мои, — попросил Римус.

— Твои родители — замечательные люди, — глухим голосом начала повествование Лида. — Они очень добрые, во всём поддерживают меня и направляют куда нужно. Я люблю их как своих.

Лида заметила, как Римус судорожно сглотнул и поменялся в лице.

— Я не ценил это, — глухо произнёс Римус. — Уезжал к Блэку на Рождество, летом редко бывал дома. Всё стремился к крутой компании.

— Зря.

Повисла неловкая пауза.

— А где твои родители? — неожиданно задал вопрос Люпин. — Я знаю, что тебя мучили кошмары про огонь и аварии. Я видел, но ничего не понял.

— Моих родителей давно нет, — шептала Лида, не припоминая, что когда-то кому-то рассказывала про это. — Отец разбился на машине, когда мне было девять, а мать с сестренкой погибли по вине отчима, когда он пьяный разжег печь и из неё выпало палено на линолеум. Я успела выскочить, а мать и сестру спасти не смогла, потому что всё было в огне.

Римус молчал. Лида чувствовала, как ее глаза наполняются слезами, но голос был тверд.

— Мне тогда пришлось учиться жить одной. Благодаря тому, что отчим, паскуда, выжил, я не попала в детдом. Но с ним я не жила ни дня. И поэтому я решила стать патологоанатомом, потому что все близкие мне люди мертвы, — Лида вытерла мокрые щеки. — Мне уже и жить-то незачем, на самом деле.

Римус смотрел в одну точку где-то в дальнем конце комнаты.

— Я очень хотела стать оборотнем, потому что мы с сестрой часто играли в них, — с болью рассказала Лида. — Выворачивали куртки и притворялись то собаками, то кошками. А потом всё это пропало.

Римус дернулся, хотел дотронуться до неё, но в последний момент передумал.

— Ты, кстати, не дружишь с Блэком и Поттером, — всхлипнув, рассмеялась Лида. — Эти жестокие придурки затравили Снейпа и половину школы, не понимаю, как этими мразями могли восхищаться. Они в Азкабане сейчас, а твой лучший друг — Снейп.

— Это правильно, — после продолжительного молчания, проглотив ком в горле, выдал Римус. — У меня не было смелости признать это.

— Ну, теперь это уже и не нужно, — отрезала Лида. — У Снейпа и Лили родился замечательный пацан по имени Гарри.

— Лили! Снейп! Обалдеть! — воскликнул Римус и даже немного рассмеялся. — Ливерус!

— Да, они прекрасная семья.

— Ну ты и натворила дел…

— Я исправила то, на что у других не было сил, смелости и тому подобного, — жестко рубила Лида.

— Прости, если обидел, — извинился Римус.

— Все нормально.

Повисла напряженная пауза, которую нарушил Мефистофель утробным урчанием.

— Твоему книззлу триста двадцать три года, кстати, — настоящий Люпин погладил кота, и тот довольно выгнул спину. — Думаю, ты сможешь забрать его с собой. Если он этого захочет.

Лида от удивления открыла рот.

Люпин впервые довольно улыбнулся.

— А что будет с моим телом? — справившись с собой, спросила Лида. — В этом мире.

— Думаю, тут твоё тело умрёт, — тихо подсказал Люпин, отправив Лиду в очередное путешествие открытого рта.

— Кстати, ты больше не оборотень.

И тут брови Римуса взлетели вверх, а сам он подпрыгнул на месте.

— Как? — воскликнул он.

— Не как, а кто, — поправила Лида. — Нужно было просто помочь окружающим, а не заводить правильные знакомства и не лезть в популярность. Мне помог Снейп.

— Офигеть!

— Римус, ты говоришь совсем как маггл.

— Извини.

— Да ладно.

— Ну, а что там директор Хогвартса? Как я сдал экзамены?

— Профессор "Думбулдю" — редкий экземпляр человеческого инфантилизма и жажды понтоваться, — начала Лида без злости. — Он слишком доверяет людям и в то же время он неплохой стратег. Ну а магической мощи в нем столько, что даже сам Волан-для-Корта обсикался.

— Кто?

— Ну, главный злодей твоего поколения. Был там один такой, — Лида потерла грудь слева. — Теперь уж его нет.

— Твоя работа? — бросил Люпин.

— Ну, как сказать, — нарастила на себя вид загадочный Лида. — Там все постарались.

— Понятно.

Мефистофель проснулся и протопал в ванную, где стал истошно орать, и через пять минут Лида почувствовала запах и пошла убирать за котом какашки.

— Гадкое ты создание! Вонючий, как ноги тролля, — приговаривала Лида. — Но я тебя очень люблю, и мне тебя так не хватало.

Кот благодарно потерся о ноги Лиды.

Придя в комнату, Лида обнаружила Люпина, который заварил чай и сидел за столом, всматриваясь в туманную даль.

— У нас остался нерешенным главный вопрос, — Люпин поставил пустую чашку на стол. — Кто куда отправится.

— В смысле?

— Ну, мы сейчас с тобой в своеобразном метафизическом мешке, так сказать. Две души в одном теле. И твой мозг отправил тебя в то место, где тебе было максимально хорошо и комфортно, значит, выбирать тебе.

— Ого. Выбирать что?

— Кто куда отправится.

— В смысле, в рай или ад?

— Сразу видно маггла и его тупую логику! — рассмеялся Люпин. — Смерть — это очередное приключение, как впоследствии скажет один известный человек. Я имею в виду, ты хочешь вернуться назад, где была, или остаться тут, в своем мире?

— В этом мире мне никто не нужен, кроме Мефистофеля. А там у меня есть всё. Ну, не у меня, а у тебя.

— Нет, в этот раз именно у тебя.

Лида замолчала.

— Ты построила ту жизнь, о которой стоит мечтать, — признал Римус. — Ты не отступила, когда на тебя свалились все тяжести и горести, ты не ушла никуда от моих родителей, заботилась о них, старалась быть хорошим сыном. Ты стала хорошим другом, а не просто зрителем. Ты заслуживаешь этот выбор. А я свой выбор уже сделал.

Внезапно перед глазами Лиды все заклубилось и потонуло в белом тумане.

— Нет! Римус! Мефистофель! Не-е-ет!

* * *

Очнулась Лида на каком-то незнакомом ей вокзале. Она была абсолютно одна. Вокзал был словно из сказки — все идеально чисто, людей нет. На Лиде были белые одежды, и у нее на душе было так спокойно и хорошо, что она не верила в то, что всё это правда.

— Алло, — грубо бросила Лида, и ее слово эхом разнеслось под куполом станции. — Никого.

— Мяу!

— Мефистофель! — воскликнула Лида, и на ее глаза в который раз за этот день навернулись слезы. — И ты тут! Котяра! Ты и правда волшебный! Со мной решил пойти?

— Мяу!

— Ну, еды здесь нет, — Лида огляделась. — Но погладить я тебя смогу.

Лида принялась гладить кота, и ей стало от этого простого и давно забытого движения так хорошо и легко, что она успокоилась и перестала плакать.

— Не плачь, — откуда ни возьмись раздался голос, и Лида вздрогнула.

— Ты кто? — спросила Лида, озираясь по сторонам.

— Я оракул Дамболдяя, — голос, подозрительно похожий на голос директора Хогвартса, вещал словно из-под земли. — Я всё знаю, умею и могу! И потому ты можешь задать мне три вопроса! Или пожелать три желания.

— Ну, блин! Почему всегда три? — возмутилась Лида.

— Так положено по протоколу, — занудствовал оракул.

— Ладно, — скривилась Лида и задумалась. — Так, хочу, чтобы кот был со мной! Тем более, что он волшебный! И сам хочет!

— Сделано!

— Хочу, чтобы в том мире моё тело не подверглось разложению, — всхлипнула Лида. — Пусть лучше исчезнет. Колданете?

— О! — невозмутимо произнёс оракул. — В справке напишем, что ты получила заражение крови после укуса собаки. И потом отправим твоё тело в наш мир. А там ему будет ничто не страшно. Как Уолту Диснею.

Лида отчётливо уловила насмешку и тонкий гадкий юмор директора Хогвартса в интонации оракула.

— Блядство, — сплюнула Лида. — Ладно, хрен с вами, пусть так будет. А ещё я хочу, чтобы Римус не погибал.

— С этим есть небольшая заминка...

— Тю-тю! — прогудел подъехавший поезд.

Лида испуганно смотрела на паровоз, подозрительно смахивающий на Хогвартс-экспресс, на белые клубы пара, окутывающие его, и понимала, что она не хочет никуда ехать, а хочет остаться с Мефистофелем. И закончить разговор с оракулом.

— Эй! — крикнула Лида. — Оракул! Что делать? Тут поезд какой-то приехал.

Ни звука не раздалось в ответ, только кот утробно и довольно урчал, потираясь о ноги Лиды.

— Эм, — Лида смотрела по сторонам, взяв кота на руки. — Никто не едет больше? Алло!

Ответом ей служила тишина.

— Бле, — выдала Лида, когда очертания паровоза стали таять, исчезать, а перед ее глазами опять заклубился белый туман. — Оракул! С тебя ещё одно желание, бля-я-я!