Сложно (гет)

Три недели спустя.

— …он и слова ей не сказал! Это за несколько-то недель! Мне все равно, что там говорит «Пророк», я считаю, что между ними ничего нет, больше нет.

— Но как он смотрит на нее? Словно хочет… Ну, ты знаешь. Это просто неприлично!

Четверокурсницы Пуффендуя, сидящие передо мной, хихикнули и продолжили шептаться.

— Не думаю, что это можно назвать «неприличным», учитывая все, что он творит.

Одна из девушек задумчиво вздохнула.

— Ну, это грустно… Они были идеальной парой! Слизеринский Принц и Гриффиндорская Принцесса вместе навсегда, несмотря на мнение окружающих… Это была бы такая романтичная история!

Я подавилась тыквенным соком.

Как нелепо звучит.

Прошло три недели с тех пор, как Гарри победил Воландеморта. Три недели с тех пор, как Пенси Парсинсон и ее родители были приговорены к пожизненному заключению в Азкабане, а Блейз Забини — объявлен героем. Три недели с тех пор, как в меня попал Круциатус, и я проснулась в постели Драко Малфоя.

Три недели с нашего последнего разговора.

Сначала я думала, что ему стыдно за свой утренний нервный срыв. Думала, ему необходимо немного личного пространства. Наши отношения были такими напряженными, что я бы поняла такую потребность.

Потребность остаться в одиночестве, поразмышлять.

Поэтому я не торопила его. Я не приходила ночью на Астрономическую башню в надежде найти его. Не отправляла писем и не караулила у Большого зала перед завтраком. Я ждала, даже когда «Ежедневный пророк» опубликовал дурацкую статью о нашем предполагаемом романе — «Закадычная подруга Гарри Поттера влюбилась в исправившегося Пожирателя Смерти». Я посмеялась над заголовком, старательно игнорируя щебетание, которое распространилось по Большому залу.

Но это было две недели назад.

С тех пор Драко всегда за мной наблюдал.

Его пронзительный взгляд следовал за мной по пятам, я его чувствовала, такой дикий, неумолимый, нечитаемый. Иногда я поворачивалась и изучала его, но посмотреть в глаза не решалась. Мгновенно возникла бы паника и волны напряжения между нами, словно меня захватили в плен и спасения ждать не от куда.

Но он все еще со мной не заговорил.

— Не будь дурой, Виктория, — произнесла одна из девушек. — Он ее просто игнорирует — это вовсе не романтично!

Внезапно я поднялась на ноги, аппетит совсем пропал.

Как это произошло? Я ведь была так уверена… Что же изменилось? Что пошло не так? Почему он больше меня не хочет?

Я быстро выбежала из замка, с некоторым раздражением заметив, что на улице стоял совершенно потрясающий весенний день: синее небо, зеленая трава, свежий воздух, обдающий тело приятным теплом. Подойдя к озеру, я бесцеремонно уселась на большой серый камень и начала снимать обувь. Избавившись от гольфов, я откинулась на спину, ударившись головой о камень, и вытянула ноги.

Так здорово.

Так приятно.

Так комфортно.

Некоторое время спустя я услышала шаги, которые явно приближались ко мне. Почему нельзя просто оставить меня в покое?

— Гермиона? Что ты здесь делаешь? Почему ты не завтраке?

Я медленно вернулась в сидячее положение. Рон. Конечно, это был Рон.

— Пуффендуйки, — устало ответила я, не желая тратить энергию на объяснения.

Он скривился.

— Что?

Я неопределенно махнула рукой.

— Сплетницы.

Рон почесал нос.

— Ты выдаешь мне информацию порционно?

Мне было лень отвечать.

— Послушай, Гермиона, я знаю, что мы… Знаю, что мы так и не внесли ясность в наши отношения, но я не могу не замечать, что в последнее время ты ведешь себя слишком отстраненно… Я просто решил спросить: ты в порядке?

Я вздохнула, громко и протяжно.

— Со мной все нормально, Рональд.

Уизли переминался с ноги на ногу.

— Нет. Гарри сказал, что ты практически перестала есть.

Я поджала губы.

— Почему Гарри каждый раз подсылает ко мне кого-то, если так волнуется о моем благополучии? Сначала Парвати, теперь ты…

— Гарри меня не подсылал, — ответил Рон, ощетинившись. — Я просто заметил, как ты сидишь здесь, такая расстроенная… Вот и подумал… Ладно, не обращай внимания.

Я издала разочарованный стон.

— О, Рональд, прекрати. Прости. Мне приятно, что ты беспокоишься обо мне. Правда. Просто у меня нет настроения.

— Почему?

Я сглотнула

— Люди не перестают говорить об этом. Обо мне, — неловно произнесла я.

Его глаза смягчились.

— Я знаю. И мне, правда, жаль, Гермиона, но не могу сказать, что не рад…

— Что? — прервала его я.

— Ты рассталась с Малфоем, — ответил он в замешательстве. — Разве нет?

Я недоверчиво взглянула на Рона.

— Нет. Кто тебе такое сказал?

— Никто, я просто предположил, так как не видел вас вместе уже…

— Ну, я не из-за этого расстроена, — возразила я.

— О, — тупо воскликнул он. — Что же тогда случилось?

Я долго не отвечала.

— Честно? Не знаю. Я думала, что все, наконец, будет хорошо. Думала… — я замолчала.

— Ты хотела, чтобы с ним все было хорошо?

— Очевидно же. Почему в это так сложно поверить?

Рон уставился на меня.

— Потому что он промыл тебе мозги, Гермиона!

— Сам придумал или кто помог? — спросила я с сарказмом.

— Я серьезно! Это же чертов Малфой! Ты, должно быть, сошла с ума! Не находишь это странным?

— Нет, — ответила я, пожимая плечами. — Он, на самом деле, довольно замечательный.

— Он — чистокровный маленький хорек!

Я вздохнула.

— Не хочу больше обсуждать это с тобой. Мои отношения с Драко тебя не касаются.

Рон усмехнулся.

— Какие отношения? Последнее, что я слышал, — он игнорирует тебя.

— Все намного сложнее.

— Нет, Гермиона. Он — просто мерзавец. Бесполезный, мерзкий, слизеринский мерзавец. В этом нет ничего сложного.

Я фыркнула, плотно сжав челюсти.

— Думаю, тебе лучше вернуться в замок, Рон, — холодно произнесла я. — Пока ты не сказал что-то, о чем потом будешь жалеть.

Уизли покачал головой.

— Ты достойна лучшего, — настаивал он упорно.

Мне вдруг стало смешно.

— Тебе нечего делать? Иди побегай за Лавандой.

Рон прищурился.

— Я просто пытаюсь быть другом, Гермиона, — возразил он, отвернувшись. — Думал, это то, чего ты хотела.

— Если ты действительно хочешь быть моим другом, то выкинь это из головы! Ты ведешь себя так, словно я это спланировала, словно я сделала это, чтобы отомстить тебе. Но это же бред!

Рон поправил сумку, сверкнув глазами.

— Спорный момент, разве нет? Со стороны нельзя сказать, что он сам этого захотел.

Прежде чем я успела ответить — да и разве мне было что сказать? — из-за дерева послышался чей-то голос.

— Не понимаешь намеков, Уизли? Свали на хер.

Драко.

О-о, как же я скучала по этим выпадам, чувственным и высокомерным, настолько для него типичным. Услышав его голос, уголки губ сами по себе изогнулись в улыбке; так беспопощно, словно мой мозг больше не управлял моим телом.

— Подслушиваешь, Малфой? — зарычал Рон, тщательно пытаясь скрыть удивление.

— Ты нервируешь ее, — ответил ему Драко. — Проваливай.

— Ты с ней даже не разговариваешь! Какого черта тебя это волнует?

Драко медленно приближался к нему, сузив глаза; я затаила дыхание, очарованная им.

— Волнует, Уизли, потому что ты ее расстраиваешь, — дико ответил он.

Рон слегка споткнулся, отступив на шаг; его уши покраснели.

— Мы просто разговаривали, чувак, не паникуй.

Драко сделал еще один шаг к Рону, его взгляд был непоколебим.

— Вероятно, тебе уже пора.

Рон расправил плечи.

— Хочешь повторить, Малфой? В последний раз тебе здорово досталось, не так ли?

— Я позволил тебе победить, Уизли, — фыркнул он.

— Нет!

Драко взглянул на меня.

— Да, черт побери. И Грейнджер очень хорошо обо мне позаботилась, если тебе интересно. У меня было так много ссадин, ты понимаешь, в самых неожиданных местах…

— Ты — скользкий ублюдок… — зарычал Рон, бросаясь вперед.

— О, ради всего святого… Прекратите! Оба! — крикнула я, встав между ними.

Они, нахмурившись, посмотрели на меня.

— Это он начал, — пробормотал Рон.

— А тебе уже давно пора, — грубо ответила я.

— Что? Ты не можешь хотеть остаться с ним наедине, не после того, что он только что…

— Могу, — бросила я, посмотрев ему в глаза. — Я хочу остаться с ним наедине. А это значит, Рональд, что ты должен уйти.

Его щеки вспыхнули.

— Отлично! Желаю тебе прекрасной, черт возьми, жизни с Малфоем, Гермиона, — выплюнул он, напрявляясь к замку. — Живи долго и счастливо, роди дюжину белобрысых уродливых детей и забудь о своих настоящих друзьях!

Рон оставил после себя оглушающую тишину.

— Дюжину? — внезапно выпалил Драко, слегка покраснев. — Я, конечно, знаю Уизли, но… Дюжину? Он хоть считать умеет?

Я поморщилась.

— Значит… Ты перестал прятаться от меня? — спросила я прямо.

Драко сунул руки в карманы, глядя в землю.

— Я не прятался.

— Да, ты именно прятался! — выпалила я.

Он взглянул на озеро.

— Ты скучала по мне?

Я покраснела.

— Что, если да?

Малфой грустно улыбнулся.

— Ты не должна.

— Есть конкретная причина?

Он поморщился и закатал рукав.

— Взгляни, — тихо произнес Драко, указывая на левое предплечье. Я была удивлена, что Метка, все еще насыщенного черного цвета, была на коже.

— Она осталась! — воскликнула я, протягивая руку, чтобы коснуться ее. — Интересно, почему?

— У всех осталась. Видимо, она… вечная.

— Правда? Как любопытно.

Он отдернул руку.

— Любопытно? — повторил он. — На мне клеймо предателя, а ты находишь это любопытным?

Я осторожно взглянула на него.

— Ты не был предателем, — отметила я. — Все это видели. Твоего отца оправдали, а «Пророк» даже написал статью о тебе…

— Да, знаю, — раздраженно отрезал Драко. — Я спас жизнь Гермионе Грейнджер, потому что влюблен в нее. Это было чертовски романтично, и теперь я — герой. Знаю.

Я вернулась на камень.

— Почему ты так злишься? Ты из-за этого меня избегал? Потому что люди узнали о нас? Тебе стыдно?

Драко вздрогнул.

— Гермиона… Нет. Конечно, нет, — тихо ответил он. — Я просто думал, что она пройдет, исчезнет… Но нет. Она не исчезла.

Я закусила внутренню часть щеки, обдумывая то, что он сказал.

— И ты думаешь, что меня это волнует… — медленно произнесла я.

— Один из них чуть не убил тебя, — ответил он тихо.

— О, пожалуйста, не начинай, — раздраженно взорвалась я. — Ты знаешь, что меня это не заботит, Драко. Я не собираюсь сбегать каждый раз, как только взгляну на твою руку. Это не так работает.

— Что не так работает?

— Любовь, — коротко ответила я.

Драко поерзал.

— Тебе нужно кое-что знать, Гермиона.

Я скрестила руки на груди, изогнув бровь.

— Попытаешься снова убедить меня, что не стоишь тех проблем, Малфой?

Он склонил голову; мое сердце пропустило удар.

— Я совершенно точно не стою тех проблем, Грейнджер.

— Разве это не я должна решать?

— Ты права. Разрешишь мне начать? — задал он вопрос.

Я моргнула.

— Что?

— Я же сказал, что ты должна кое-что узнать. Можно я начну? — повторил Драко.

Я стукнула ногой по земле, он выглядел напряженно.

— Ты должна знать, что я не собираюсь быть хорошим парнем. Я — эгоист. Я не буду беспрекословно слушаться тебя, помнить о нашей годовщине… Кстати, не думаю, что трах на подоконнике можно считать нашим первым свиданием. Я не собираюсь будить тебя по утрам поцелуем, утреннее дыхание, знаешь ли, — весьма отвратительная вещь…

Драко сделал паузу, ожидая моей реакции, но когда я не произнесла и звука, он продолжил.

— Я вру по мелочам, блефую в настольных играх, не люблю делиться одеялом. Иногда я намеренно буду ранить твои чувства. Если ты выглядишь не красиво, не жди, что я притворюсь, будто ты прекрасна. Я не часто меняю простыни, но всегда потею, когда сплю. Я не люблю обниматься.

— Драко… — начала я, но он перебил меня.

— Дай мне закончить, Грейнджер, — резко произнес он. — Я решаю вопросы ссорами. Да, мне нравится спорить, и что более важно, мне нравится побеждать. Я привык получать то, что хочу. У меня хорошо получается вести себя, как придурок, только и всего. Я не люблю читать и не могу…

Он запнулся в своем порыве и мягко прикрыл глаза.

— Я не могу обещать, что буду любить тебя вечно. Я не могу обещать, что это будет легко. Не могу обещать, что это навсегда.

Я чувствовала, как мое сердце пропустило удар; его глаза открылись.

— Но когда я прошу прощения, я делаю это с душой. Если я говорю, что ты прекрасна, то это именно так. Если я тебя целую, занимаюсь с тобой любовью, то я хочу именно этого. Если я говорю, что люблю тебя, то это правда. Всегда. Каждый чертов раз. Тебе никогда не придется просить меня об этом.

Между нами повисла тишина, туманная и густая, я была поражена тем, насколько наэлектризован воздух вокруг нас. Здесь и сейчас происходит нечто важно, нечто значимое. Я боялась моргнуть, боялась упустить момент, потому что знала, что есть вещи такие же вечные, как и его Метка.

Никто из нас не решался нарушить тишину.

— Я делаю поспешные выводы, — наконец произнесла я напряженным голосом. — Я не слушаю. Я не умею ошибаться. Если ты скажешь какую-нибудь глупость, не жди, что я пропущу это мимо ушей. Я злая, неуверенная и ревнивая. Мне не нравится твоя мама.

Драко внимательно меня слушал.

— Я не умею извиняться. Мне не нравится, когда меня перебивают, — я сделала глубокий вдох. — Меня легко довести до истерики. Я слишком много говорю. Смеюсь над каждой своей шуткой, даже плохой. Особенно, над плохой. Я задаю слишком много вопросов. Могу быть снисходительной и часто считаю, что я — самый умный человек в комнате. Я…

— Ты сложная, — закончил он за меня.

Кажется, весь мир сузился до маленькой полянки на берегу озера. Тишина была удушающей, давящей. Ни шепота, ни единого звука. Казалось, между нами повис смелый, напористый, но немой крик. Мы потеряли дар речи и стали неподвижными. Атмосфера была удручающей, ветер унес все наши фразы, все то, что делало нас слабыми, незащищенными, уязвимыми… Очевидно же, что мое сердце разобьется.

Мы могли бы расстаться.

У нас были на то основания.

Его стремление обладать, доминировать, быть абсолютно уверенным, что я не сбегу...

Я уже принадлежала ему.

Я сделала свой выбор.

Но он здесь, стоит передо мной, дает очередной шанс уйти.

А хочу ли я этого? Хочу ли чего-то менее напряженного? Менее агрессивного? Чего-то, что не будет вызывать у меня мигрени и оргазма одновременно?

— Я сложная, — повторила я, повернувшись к воде.

Он медленно подошел ко мне.

Неуверенно.

— Ты чертовски сложная, это правда.

Я закусила губу.

— Чего ты хочешь, Драко? На самом деле.

Он не сразу ответил, и я, воспользовавшись случаем, взглянула на озеро. Оно было спокойным, практически неподвижным, словно большое зеркало, отражающее насыщенное синее небо. Я задалась вопросом, была бы вода такой же холодной, как в ту ночь, когда я плавала, когда я злилась на Драко, действуя лишь на инстинктах.

— Нам не очень-то повезло, не так ли? — спросила я мягко.

Драко фыркнул.

— Думаешь, стоит обсудить это на Астрономической башне, а?

— Там наши споры заканчиваются приятнее, — ответила я застенчиво.

Он ничего больше не сказал; я заметила, как на его скулах задвигались желваки.

— Ты действительно так считаешь? — резко спросил Малфой.

Я поморщилась.

— О чем ты?

— То, что ты сказала следующим утром после битвы, — пояснил он.

Я закинула голову назад, подставляя лицо теплым лучам солнца.

— Конечно, я действительно так считаю.

Я услышала, как он сглотнул.

— Если бы ты повторила это сейчас… — Драко умолк, сделав шаг ко мне. — Смысл бы остался тот же?

Я повернулась к нему, чтобы ответить.

Но остановилась.

Потому что он смотрел на меня с удивительно знакомым выражением лица… Он десятки раз смотрел на меня подобным образом, и я только сейчас задумалась о том, что же это значит, какой он там, в глубине души… Я бы назвала его загадочным, непостижимым, но это не так…

Вовсе нет.

Он был идеальным.

Пьянящая смесь мягкости, тоски и растерянности. Как часто он обвинял меня в том, что я не осознаю, насколько важна для него? Как часто он настаивал на том, что я не могу знать, не знаю и понятия не имею о глубине его чувств…

Возможно, он был прав.

Возможно, я никогда этого не замечала, до этого момента…

Наши отношения неподвластны логике. Я поняла, что в любовь не играют по правилам, не существует каких-либо инструкций… Но что, если сейчас они мне необходимы? Что, если я совершаю ошибку?

Что, если я неосознанно причиняю ему боль?

Я думала о том, что он сказал, обо всем, что было не так с ним, со мной, с нами. Думала о том дне в Хогсмиде, в этом дряхлом старом доме, о том, как мы занимались любовью на пыльной, шаткой скамье… Как потом он, ошеломленный, смотрел на меня, затаив дыхание, и прошептал: «Я люблю тебя». Как я думала, что мое сердце выскочет из груди, потому что это не могло быть правдой… Затем я думала о нашем первом поцелуе, о том, каким легким, нежным и мимолетным он был, как он изменил все, абсолютно все… А потом он улыбнулся, зажав мою нижнюю губу меж своих белых идеальных зубов. Его серые свирепые глаза смотрели на меня, гладкие обнаженные плечи прижимались к моим собственным, а руки сжимали мои бедра все сильнее, он толкался все глубже, легкий стон сорвался с моих губ…

Я потянулась к его руке.

— Я — твоя, Драко. Смысл всегда будет одним.

Он не изменился.

Он никогда не изменится.

Но когда он убрал прядь волос с моего лица, ухмыляясь, как умеет только он, я поняла, что не хочу, чтобы он менялся.

— Ты не хочешь меня поцеловать? — спросила я.

Драко не отвел взгляда.

— Люди смотрят, — тихо ответил он. — Со двора школы. Они могут увидеть нас.

— Ты целовал меня раньше, — напомнила я ему. — Прямо здесь. Чтобы все видели.

— Это было по-другому.

— Что изменилось?

Он провел большим пальцем по моему подбородку.

— Пути назад не будет, Грейнджер.

Я не хотела знать, что именно он имел в виду.

— Я знаю.

— Да?

Я обняла Драко за плечи.

— Чего ты ждешь? — прошептала я.

— Чтобы ты пришла в себя и послала меня к черту.

Я притянула его ближе.

— А если я не хочу?

Он провел пальцем по моим губам.

— Ты всегда хочешь послать меня.

— Я раньше всегда хотела послать тебя, — поправила его я.

— А теперь только иногда? — Малфой дразнил меня.

Я ухмыльнулась и провела ладонью по его затылку.

— Только иногда, — подтвердила я.

Он наклонился ко мне, его лоб коснулся моего, его дыхание стало горячим и влажным.

— Нас несколько недель не видели вместе, — пробормотал он. — Это будет чертовски скандально.

— Думаю, все будет спокойно, пока Снейп снова не поймает меня в одних трусиках.

Драко хихикнул, так завораживающе и заливисто.

— Честно говоря, я бы предпочел тебя без них.

Я прижималась все ближе и ближе, пока между нами не осталось и дюйма. Смутно слышались чьи-то ахи и вздохи, но это больше не имело значения.

— Ну, это очень кстати, — прошептала я ему в губы. — Потому что на мне нет белья.

Драко громко рассмеялся и поцеловал меня. Быстро, резко и без колебаний. Из двора послышались удивленные возгласы.

Он отступил на шаг.

И улыбнулся.

Он просто улыбнулся. Слова были лишними.

* * *