Блюститель (джен)

Спустя несколько недель Фарамир попросил отца позволить ему съездить в Эделлонд. Тот удивился, но отпустил сына к невесте.

А еще через неделю леди Анкалимэ сообщили, что ее хочет видеть лорд Фарамир, который ждет ее возле большого утеса.

— Вы уверены? — спросила изумленная девушка у служанки.

— Да, госпожа.

“Действительно, кто бы посмел назваться именем сына Блюстителя… Он решил сделать мне сюрприз?” Она велела подать накидку и поспешно вышла.

Едва она увидела фигуру в плаще, у нее не осталось сомнений. Он стоял на берегу, глядя на пасмурное, покрытое рябью море. Она бросилась к нему и обняла. Он обнял ее в ответ, прижал к себе и замер.

— Какой сюрприз… — прошептала она. — Ты надолго?..

— Нет. Но я должен был тебя увидеть.

Она потянулась к нему, обхватила его лицо ладонями и поцеловала в губы. Он ответил на поцелуй, но что-то изменилось. Взглянув на него, она заметила, что он очень бледен.

— Что случилось?! На тебе нет лица…

Не говоря ни слова, он отвернулся к морю.

— Что-нибудь с твоим батюшкой или с Боромиром? — спросила она, огорчаясь, что, возможно, свадьба откладывается еще на неопределенное время.

Он на мгновение закрыл глаза и решился.

— Я приехал… отпустить тебя.

— Что?! — не поверила она своим ушам.

— Я много думал последние дни… И понял, что не имею права жениться на тебе.

Она разжала руки, пытаясь понять услышанное.

— Ты разлюбил меня? — наконец смогла спросить она.

— Нет! — воскликнул он и снова обнял ее.

— Тогда... Почему…

— Минас-Тирит осталось не так много времени. Город падет. Я умру, защищая его… Я не хочу оставить тебя вдовой.

— Минас-Тирит воюет уже много десятилетий. Я знаю, что его капитаны постоянно рискуют жизнью. Я помнила об этом, когда дала согласие стать твоей женой. Конечно, я верю в лучшее, но понимаю, что наше счастье может оказаться совсем кратким.

— Если бы я знал, что после моей смерти ты будешь в безопасности… Но когда Город падет, что останется его беззащитным женщинам?.. Лишь добровольная смерть, чтобы не попасть в лапы к оркам.

— Если падет Минас-Тирит… То вскоре падет и Гондор.

— Но все же не сразу. В этих краях почти не ощущается дыхание войны и неизбежность скорой и предрешенной гибели. Столица же пропитана им. Даже воздух там полон горя, и ни на миг мы не можем забыть о грядущей страшной участи. Когда я просил тебя стать моей женой, я эгоистично надеялся… что ты рассеешь эту безысходность для меня и…

— Я готова! — перебила она.

— Анкалимэ… Моя драгоценная и любимая… Не знаю, поверишь ли ты мне… Я хочу, чтобы ты жила, не зная тени. Чтобы до последнего дня радовалась морю и солнцу, я не хочу прежде времени обрекать тебя на страдания.

— Неужели ты думаешь, что… разрывая нашу помолвку, — с усилием произнесла она, — ты избавишь меня от страданий?..

— Моя мать увяла в Минас-Тирит всего за двенадцать лет. Ты просто не знаешь, как там тяжело, и особенно теперь.

— У леди Финдуилас было хрупкое здоровье. Я все-таки сильнее и обещаю, что буду тебе радостью и опорой!

— Если бы ты знала, как дорога мне… И как мне было тяжело решиться на этот разговор… Но…

— Так давай останемся вместе! — Она сжала его плечи и заглянула в глаза.

Он закусил губу.

— Я люблю тебя больше жизни… — продолжила девушка. — Я хочу быть твоей женой, любить тебя и заботиться о тебе. Я мечтаю стать матерью твоих детей…

— Анкалимэ… Что с ними будет?! Сможешь ли ты своими руками убить их, когда придет час? Или они будут растерзаны орками?! Или мучиться в вечном рабстве…

— Мы не знаем, что и как сложится… Всегда должна оставаться надежда.

— Нет ничего хуже тщетных надежд и выстроенных на них, точно на песке, жизней.

— Без надежды мы сойдем с ума!..

— Если смириться с неизбежным и принять его…

Глаза девушки наполнились слезами.

— Скажи правду. Я постараюсь понять… Ты… разлюбил меня?

— Нет!!! — горячо воскликнул он.

— Тогда давай забудем этот разговор… — Она обняла его. — Я готова на всё, лишь бы быть с тобой, пусть это будут краткие годы… месяцы или даже дни.

— Я не хочу… нет… не могу губить тебя. Даю слово, что до конца жизни буду верен тебе и не посмотрю на другую. И, когда пробьет мой час, умру с твоим именем на губах, зная, что своей гибелью хоть на день продлеваю твою жизнь.

— Зачем мне моя жизнь без тебя?!

— Прости… но я не смогу жениться.

— Пожалуйста… — Она погладила его по волосам — Если ты и правда любишь меня, приди в себя. Успокойся. Подумай еще…

— Я все обдумал, Анкалимэ. Странно заключать брак на обрыве, который вот-вот рухнет в бездну… — Фарамир судорожно вздохнул. — Ты свободна. — Он снял кольцо, поцеловал ей руку и надел на палец.

Потрясенная девушка осела на песок. Он испугался, бережно взял ее на руки и понес к ее небольшой свите, дожидавшейся в отдалении.

— Оставь меня, — внезапно приказала она. — Оставь и уходи.

Он помедлил, аккуратно поставил ее на ноги и поклонился. Анкалимэ развернулась и, не оборачиваясь, ушла прочь, а бедный юноша еще долго стоял, глядя ей вслед, пока к нему не подошел один из сопровождавших его гвардейцев.

— Милорд?

— Я сделал то, что хотел, — глухо ответил Фарамир. — Уезжаем.

— Уже? Но мы же только приехали…

— Если вы устали, можете задержаться и отдохнуть, — резко ответил Фарамир.

— Мы будем следовать за вами, милорд. Не беспокойтесь за нас.

Юноше подвели коня, и он запрыгнул в седло. Вскоре они были в в гавани и поднялись на корабль до Пеларгира.

На палубе их встретил капитан.

— Ветер поднимается, господин, — сообщил он Фарамиру. — Будет ураган. Боюсь, ни сегодня, ни завтра корабли не смогут покинуть гавань.

— Вы остановитесь у лорда Эделлонда? Или найти место на постоялом дворе? — спросил юношу старший гвардеец.

— Нет. Поедем верхом.

— До Минас-Тирит?.. — уточнил тот.

— Да, — отрывисто ответил Фарамир.

— Но так намного дольше.

— Учитывая надвигающуюся бурю, возможно, ваш господин прав, — заметил капитан. — И по суше все же будет быстрее.

Спустя несколько часов они остановились на станции, где держали лошадей для гонцов блюстителя.

— Я сменю коня и поеду дальше, — сказал Фарамир.

— Милорд. Вы… явно не в себе, — осторожно заметил один из гвардейцев.

— Да. И я не могу оставаться на месте.

Начальник сопровождавшего его караула не посмел оставить его, и так, почти не отдыхая и постоянно меняя лошадей, они домчались до Столицы.

Дорога в Минас-Тирит показалась Фарамиру тяжелым сном, но пробуждение так и не наступило.

— Уже вернулся?.. — спросил изумленный Дэнетор. — Так скоро?

Фарамир кивнул, подошел и обнял его. Внезапно отец почувствовал, что тот едва стоит на ногах. Он подвел его к креслу и усадил.

— Что же все-таки стряслось?.. — Блюститель смотрел на совершенно белое осунувшееся лицо сына. — Валакар, позови лекаря.

Юноша помотал головой.

Тогда по знаку Дэнетора слуга налил вина и подал чашу.

— Пей, — велел отец.

Фарамир снова покачал головой. Дэнетор взял его ледяную руку и осторожно погладил.

— Я… отпустил Анкалимэ… — наконец заговорил сын.

— Отпустил? Что ты хочешь сказать?

— Я не могу жениться… Я не хочу, чтобы эти твари замучили мою жену и детей.

— Ты… разорвал помолвку?! — спросил ошеломленный отец.

Фарамир кивнул.

“Небо…” Дэнетор обнял сына и почувствовал, что тот плачет. “Что же я наделал… Зачем тогда обрушил на него ужасную правду. Благородный и честный, он слишком остро ее воспринял”. Вспомнил, как больно было ему самому после разрыва с Амариэ, а ведь тогда все было не так страшно.

— Давай ты ляжешь?.. — попросил убитый горем Денетор, когда заметил, что сын в изнеможении затих.

Вместе с Валакаром они раздели юношу и уложили в постель. Вскоре тот провалился в сон, а отец остался сидеть рядом, думая о случившемся. Его надежды хоть на какую-то отраду, которыми он изредка все же тешил себя, были разрушены. “Как же я хотел дождаться внуков… — на глаза старого Блюстителя навернулись слезы. — Но, если вспомнить, что нас ждет, он прав. Разве смогли бы мы радоваться этим детям, зная, что впереди у них лишь несколько лет жизни и скорая гибель?”

В дверь очень тихо постучали, и Дэнетор вышел. Перед ним стоял Боромир.

— Фарамир уже вернулся?

Отец кивнул.

— Что-нибудь случилось? Валакар сказал мне, что ему плохо.

— Увы.

— Что все-таки произошло? Он же ездил в Эделлонд.

— Ездил. Он разорвал помолвку с Анкалимэ, — вздохнул Дэнетор.

— ?! — удивился Боромир. — Но он же был так влюблен!..

— Что есть, то есть. Попрошу тебя не заговаривать с ним об этом и, тем более, не шутить.

— Неужели вы думаете, я не понимаю этого? — обиделся Боромир. — Одно дело — подтрунивать над счастливым человеком, и совсем другое — над страдающим.

Дэнетор хотел было вернуться в спальню.

— Отец… А вы уверены, что это не Анкалимэ отвергла его? А он взял вину за разрыв на себя. Вы же его знаете.

— Нет. Он сделал это сам.

— Но почему?! Ведь он так любил ее…

— Он и любит и потому так мучается.

— Но зачем?! Что за глупость?

— Фарамир решил, что не имеет права жениться, не имеет права заводить детей.

— Да?.. — уставился на отца Боромир. — На него это совсем не похоже.

— Он понимает, что дни Минас-Тирит да и всего Гондора сочтены.

— Что значит “сочтены”?! — возмутился сын. — Вы не верите в победу Гондора?

— Я хотел бы в нее верить, сынок, но я слишком много знаю.

— Тогда, получается, Враг победил? Если у государя Гондора такие мысли!

— Я не собираюсь сдаваться и делаю для обороны все, что могу. Но я трезво оцениваю наши силы и возможности. Рано или поздно нас сметут. И если мы еще существуем, то это не только благодаря нашей доблести, но и потому, что хозяин Барад-Дура еще не решил с нами окончательно расправиться.

— Отец… Я не ожидал от вас.

Дэнетор тяжело вздохнул и скрылся в спальне.

Фарамир проснулся на следующий день к полудню. За окном было пасмурно и мрачно. Он поднялся, оделся, вышел в Город и долго бродил по улицам. Возвращаясь в Цитадель, он заметил Альмариан, которая шла из лавки аптекаря. Словно почувствовав его взгляд, она обернулась.

— Фарамир?.. — Она подошла и взяла его за руку. — Что с тобой? Ты был у лекарей?

— Я не болен.

— Ты совершенно серого цвета… Я таким тебя не помню.

Он усмехнулся.

— Давай пойдем на смотровую площадку, — предложила она.

Он кивнул, и они поднялись в Цитадель. Альмариан не была там больше года, минувшего со дня смерти матери. Не сговариваясь, они подошли к скамье и сели.

— Я отпустил Анкалимэ, — тихо сказал он.

— Что ты хочешь сказать?.. — осторожно спросила она.

— Я разорвал помолвку. Свадьбы не будет.

— Почему?.. — Она положила ему руку на плечо.

— Не хочу умножать ее страдания. Минас-Тирит — страшный город. Да и сколько еще нам всем осталось?..

— Конечно, здесь совсем не так, как в Бэлфаласе, — согласилась она, и, словно в подтверждение ее слов, их окружило большое влажное облако, скрывшее от взора Пеленнор да и сам Город.

Когда Альмариан осознала услышанное, в ее сердце вернулась окончательно было изгнанная надежда. Однако радости она не испытала: уж очень несчастным и потерянным был Фарамир.

— Анкалимэ, наверное, считает меня предателем… — тихо сказал он.

— Влюбленной девушке трудно поверить в то, что от нее отказываются из самых лучших, самых благородных побуждений. Но, надеюсь, со временем она это поймет.

Он кивнул. Альмариан аккуратно обняла его за плечи.

Спустя полчаса она возвращалась домой, и ее щеки снова пылали. Фарамир, которого она считала навек утраченным, снова был свободен!.. Да, сейчас он страдает из-за Анкалимэ… Но со временем притупляется боль от любой раны, душевной или телесной.

“Я же рядом, в Минас-Тирит… Меня не нужно увозить от семьи, лишать моря. Вдруг… все же…”

Дома она обнаружила капитана Кириона. После смерти Мирриан и отъезда Эммериль молодой человек постоянно навещал овдовевшего Вэантура и очень его этим поддерживал. Альмариан даже привыкла к нему и почти не ощущала в доме посторонним.

Однако тот путь, который они все же успели проделать навстречу друг другу, был мгновенно уничтожен одним единственным известием. Фарамир снова был свободен.

(C) 2024 murzwin