Свобода между обложкой и закладкой (джен)

— Сириус, ты ужасно играешь в шахматы! — Гарри взял уже вторую пешку крестного. — Ты ведь раньше лучше играл, если я не ошибаюсь?

— Действительно, лучше, — Сириус в отчаянии провел рукой по своей шевелюре. — Нам обязательно играть дальше? Я же все равно проиграю.

Впервые за время игры в разговор вмешался Ремус:

— Конечно, ты продолжишь! Играл ты не так уж и плохо, просто Гарри сегодня действительно на высоте, и он заслужил приличную победу!

— Лунатик, ты зануда!

Скорчив гримасу, Сириус сделал очередной ход.

— Не обращай на него внимания, Гарри, он никогда не умел проигрывать!

— Лунатик!

* * *

— Нет, Гарри, тебе туда нельзя!

— Но… — он упрямо посмотрел на старика в очках-половинках, который преграждал ему путь.

Едва узнав о болезни Снейпа, Гарри сразу же поспешил к профессору Дамблдору. Дамблдор вместе с профессором МакГонагалл делили комнату со Снейпом, и именно они прошлой ночью заметили, что у того внезапно началась лихорадка с высокой температурой. К утру он настолько ослаб, что не смог подняться с постели. Теперь же к нему нельзя было заходить, чтобы не заразиться.

— Гарри, прошу... Тебе туда нельзя. У профессора Снейпа вирусная лингукс-оспа. Это довольно серьезная магическая детская болезнь, которая — даже если начинается ни с того ни с сего, как в данном случае — чрезвычайно заразна. Мисс Грейнджер уже начала варить зелье, которое быстро поставит твоего профессора на ноги. Я немедленно присоединюсь к ней. К завтрашнему дню зелье будет готово.

Дамблдор одарил Гарри своей обычной ласковой улыбкой.

— Но… а как протекает болезнь, сэр?

— Единственными симптомами являются лихорадка и очень высокая температура. Мы с мисс Грейнджер поспешим, чтобы зелье было готово как можно скорее.

— Но сэр! Если температура очень высокая и поднимается все выше, ее нужно сбить и…

— И в этом состоит риск — кто-нибудь может заразиться. Гарри, мы живем в тесных условиях, и если все начнут навещать профессора Снейпа — вирус быстро распространится. Мне очень жаль заставлять его страдать больше положенного, но я уже все обсудил с профессором МакГонагалл. Мы попросту не можем рисковать. Сегодня юные волшебницы и волшебники получают в целях профилактики зелье против этого вируса, среди нас же, боюсь, почти никто не имеет иммунитета. Мне очень жаль, действительно, очень жаль профессора Снейпа, но он справится, Гарри.

Это был долгий разговор, к которому присоединился и крестный, но в конце концов именно один из комментариев Сириуса подтолкнул Гарри к принятию окончательного решения. Может, крёстный и не имел в виду ничего плохого, но его слова расстраивали: «Ты хочешь рискнуть своим здоровьем ради Нюниуса? Поверь, Гарри, он того не стоит». Впервые слова Сириуса вызвали у него отторжение и заставили страдать от несправедливости. Что, неужели его, Гарри, здоровье ценится больше здоровья Снейпа? Разве где-то уже завели список, в начале которого стоят важные персоны и получают больше привилегий? Вот уж вряд ли.

— Профессор, — он повернулся к Дамблдору, все еще стоящему рядом. — Я войду к нему и постараюсь сбить температуру. Если заражусь, завтра выпью порцию Гермиониного зелья, только и всего.

— Но…

— Я не дам ему страдать больше, чем необходимо. Это жестоко!

Снейп действительно плохо выглядел. С того момента, как Гарри вошел к нему, он ни разу не открыл глаза. На лбу блестела испарина, временами он начинал сильно дрожать. Гарри ругал себя последними словами, что даже не удосужился узнать заклинание, с помощью которого можно определять высоту температуры.

Весь день он был занят, меняя холодные компрессы на лбу и предплечьях Снейпа. Он достал из шкафа пару старых полотенец и с помощью простого Агуаменти наколдовал немного холодной воды в плоскую миску из-под фруктов или печенья. Компрессы было простейшим маггловским средством борьбы с высокой температурой, но оно подействовало, так как уже вскоре профессор перестал беспокойно метаться в бреду и морщинки на его лбу разгладились. Поэтому Гарри продолжал менять компрессы всякий раз, когда они нагревались.

Наступила поздняя ночь. Когда Снейп очнулся, его взгляд потерянно прошелся по помещению, освещенному лишь почти догоревшими свечами.

— Который час? — хрипло прозвучал его голос.

— Скоро полночь. Как вы себя чувствуете?

— Что вы здесь делаете, Поттер?

— Забочусь о том, чтобы вас не лихорадило так сильно.

Снейп замолчал. Гарри не был огорчен. Молчать было приятно. Если уж здоровый Снейп мог быть невыносим, то от больного профессора и вовсе стоило держаться подальше

— Выключить свет, чтобы вы могли еще поспать? Завтра вы получите зелье от вируса.

— Кто…

— Гермиона и профессор Дамблдор.

— Хорошо.

Молча Гарри убрал почти высохшие компрессы и смочил их в миске с водой. Ему было страшно от того, как часто приходится это делать. И промежутки становились все короче. Директор был прав: лихорадка усиливалась, температура поднималась все быстрее. Он не знал, справится ли.

— Убирайтесь, Поттер!

— Нет.

Гарри осторожно выжал ткань и положил ее на предплечья Снейпа. Левое было изуродовано Темной меткой. Гарри уже давно знал о Метке, но сегодня впервые смог по-настоящему рассмотреть ее, когда закатывал ему рукава.

Вообще-то вначале он подумал об икроножных компрессах. Но потом все-таки не решился, ограничившись предплечьями. Закатывание штанин показалось ему слишком интимным, он был уверен, что Снейп счел бы это непростительным вмешательством в его личное пространство.

— Я сказал, вы должны…

— Я не уйду. Не важно, что вы скажете, при всем уважении, сэр.

Казалось непривычным, что Снейп позволял перебивать себя.

Положив свежие компрессы, Гарри уселся на соседнюю кровать. Он была покрыта пледом с вышитыми котятами. Наверное, здесь спала профессор МакГонагалл. Хотя — немного сумасбродному образу Дамблдора котята тоже подошли бы.

— Хотите, я вам немного почитаю, пока вы не заснете?

— Мистер Поттер, я….

Гарри проигнорировал слабый протест. Он взял книгу, которую пару дней назад выбрал для него Снейп и которую он захватил с собой, чтобы отвлечься в свободное от ухода за больным время. Гарри прочитал уже почти половину. Но теперь, оставив закладку в середине, начал читать с первой страницы:

— В доме номер семь на Сэвиль-роу, Берлингтон Гарденс, — в том самом доме, где в 1814 году умер Шеридан, — в 1872 году проживал Филеас Фогг, эсквайр; хотя этот человек всячески старался не привлекать к себе внимания, он слыл одним из наиболее оригинальных и примечательных членов лондонского Реформ-клуба. Таким образом, одного из самых знаменитых ораторов, украшавших Англию своим талантом, сменил упомянутый Филеас Фогг, человек загадочный, о котором было известно лишь то, что он принадлежал к высшему английскому обществу, был прекрасно воспитан и необычайно красив…

* * *

Гарри так и не узнал, подхватил он вирус или нет. Гермиона сварила двойную порцию зелья, и он для профилактики выпил одну.

А теперь он снова сидел со Снейпом в библиотеке. Хотя тот был все еще очень бледен, чувствовал он себя гораздо лучше. В руках Снейп держал очередную книгу, а Гарри как раз дочитал «Вокруг света за 80 дней».

Он поставил книгу на полку, на то же самое место, откуда ее вынул Снейп несколько дней назад, и, погладив корешок книги, повернулся к профессору.

— Что вы ощущали при чтении этой книги, мистер Поттер? — Черные глаза наблюдали за ним, когда он шел назад к своему креслу.

Гарри долго не размышлял. Он ждал подобного вопроса.

— Свободу. Ощущение, что все возможно.

— Свободу?

— Да. А что вы чувствовали, сэр?

— Если вы помните, я тогда страдал от лихорадки. Поэтому моим превалирующим чувством была боль.

— А сами вы ее никогда не читали?

— Разве я когда-либо утверждал подобное, Поттер?