Всегда Ваш Друг (гет)

Время текло незаметно быстро. По-летнему длинные дни постепенно становились короче, а ночи — длиннее. Количество градусов на термометре заметно поубавилось с начала года. Вечерами то и дело подвывал ветер, а бывало, что он решался пошалить еще в светлое время суток. Безветренная погода становилась большой редкостью. К счастью, еще не начался сезон дождей, иначе отборочные испытания в гриффиндорскую команду по квиддичу были бы крайне омрачены. Впрочем, их и сейчас сложно назвать блистающими удачей и радостью.

Утро выдалось довольно холодным. Небо представляло из себя бесцветный скучный лист. Зато не было ветра, что было огромным плюсом. Да и солнце не слепило глаза, а это уже не так плохо.

Гарри Поттер с мрачным выражением лица сидел у подножия трибун на небольшом выступе, — оттуда в свое время любил наблюдать тренировки Вуд, когда не нужен был на своем посту вратаря. С этого выступа Гарри открывался весь простор поля со всей огромной кучей людей всех четырех факультетов, желавших попробовать себя в квиддиче (да-да, попадались и не гриффиндорцы) или просто поглазеть на ход отбора команды под руководством нового капитана. Это было похоже на ужасный цирк, в котором на зрителей осел разноцветный полосатый купол, накрыв собой и премерзкого и абсолютно несмешного клоуна, топтавшегося на арене, болтающего полную чепуху и совершенно ненавистного всеми без исключения.

Почти вся команда, в общем-то, была отобрана. Остались только вратари. Гарри, хоть и желал всей душой воздвигнуть на этот пост закадычного приятеля, слишком прислушивался к своей совести, советующей все сделать по правилам. Рональд, заметно позеленевший и даже вполне способный слиться с травой, если бы то позволили рыжие волосы, нервно переминался с ноги на ногу на поле, сжимая в руке древко метлы и ожидая команды нового капитана. Он, будучи довольно эмоциональным парнем, очень переживал, но не меньше нервничал и сам Поттер. Покусывая щеку, он теребил в руках последнее письмо от Друга.

«Гарри!» — воскликнула Гермиона, когда парень рассказал ей и Рону о таинственной переписке с незнакомцем. Затем девушка, гневно сверкая глазами, точно фурия, принялась тараторить со сверхсветовой скоростью о том, как это опасно и глупо с его стороны доверять и общаться с незнакомыми людьми, это точно ловушка, ничем это хорошим не закончится, бла-бла-бла… А Гарри лишь уяснил, что делиться такими новостями за завтраком — не самая лучшая идея: Рон с полным любопытства блеском в глазах потянулся за письмом и сбил кружку с тыквенным соком, так что завтрак Гарри Поттера теперь представлял собой оранжевую жижу с тремя плавающими кругляшками зеленого горошка на поверхности. «Девчонка», — хмуро подытожил приятель, возвращая письмо и извиняясь взглядом за испорченный завтрак. Гарри хотел спросить, отчего Рон так решил, однако сердитая Гермиона практически прошипела (ей надо учиться говорить на парселтанге: будет практически без акцента), как долго эта переписка продолжается, на что Гарри лишь уклончиво пробормотал что-то невнятное про пару-тройку дней, отодвигая от себя залитую соком тарелку, от которой моментально пропал аппетит, и без того не блещущий в последнее время силой.

Сейчас Гарри нисколечко не жалел, что съел не так много, как планировал: от квиддичного поля и всей этой толпы посторонних его подташнивало. Но больше всего он был рад, что показал Гермионе самое первое письмо от того Друга. Конечно, он не будет говорить, что утаивал от друзей такое почти месяц (пару-тройку дней, ха!), он ведь не дурак. Да и письма эти были… слишком личными, пожалуй, чтобы их показывать кому-то, даже лучшим друзьям.

Гарри даже не заметил, как переписка с таинственным незнакомцем переросла в нечто большее, доверительное. Поначалу Поттер был очень осторожен, сдержан, холоден, но вот спустя две недели они уже болтают о Слизнорте и его любви к «золотым деткам» и пирожным с заварным кремом. Да и знаете, сложновато быть холодным к человеку, когда про себя называешь его «Ди».

Забавно, но у него с Ди было достаточно много общего. Взять хотя бы того же Слизнорта: оба относились к нему с легкой иронией. Конечно, Ди никогда не писал о себе, но Гарри испытывал странную близость с этим человеком. Вроде как, он должен испытывать это чувство к Рону и Гермионе, но лучшие друзья уже не казались такими уж близкими. Довольно странное чувство. Возможно, это оттого, что они проводят меньше времени вместе: Гермиона то в Больничном крыле, то за уроками, Рон подозрительно часто находится с ней, а Гарри… Что ж, он смирился с тем, что друзьям не до него (на самом-то деле это не совсем верно, но у мистера Поттера было искаженное восприятие всего, что касалось него самого). В лице Ди он нашел благодарного слушателя и хорошего советчика, в котором он так нуждался.

Гарри был вполне солидарен с Рональдом: он и сам нутром чувствовал, что его таинственный собеседник — девчонка. Слишком уж много драматизма для парня: подпись в виде буквы «Д», молчание о себе, громкие и отдающие литературным пафосом (изысками, как сказала бы Гермиона) слова, вроде «победоносный», или «непревзойденный», или «опечаленный» (почему бы не сказать «грустный»?), ну и, конечно, эти три слова, завершающие каждое письмо ноткой таинственности — «Всегда Ваш Друг». Самое забавное, что они уже давно перешли в обращении на «ты», но это «Всегда Ваш Друг» оставалось неизменным, как какое-то заклинание.

Впрочем, это была далеко не обычная девочка, если это вообще была она, а не он. Не было ничего слащавого, приторного, никаких сердечек и завитушек, как любят большинство девчонок. Просто слова, прямые и четкие, со смыслом. Ничего лишнего. Более того, эта Ди не намекала ни на что, кроме простого общения по переписке. Да и вообще Поттер в последнее время только и задавался вопросом, зачем этой Ди понадобилось писать ему. Что она с этого получает? Чувствовался в этом какой-то подвох, конечно, но Гарри старательно отметал мысли об этом. Общение с Ди заметно увлекло его, помогло немного притупить боль от потерь, постепенно избавляло от хандры. Само собой, Поттер не писал ей чего-то очень важного: он все еще помнил свое обещание самому себе ни во что не ввязываться. Однако рамки его «не ввязываться» все расширялись и расширялись, увеличивая границы допустимого. Но он, во всяком случае, все еще был осторожен (или только делал вид?).

В последнем письме он высказывал свое волнение из-за предстоящего отбора новой команды по квиддичу. Роль капитана оказалась куда более сложной, особенно в такой неподходящий период дикого одиночества, окутавшего Гарри с головы до ног. «Будь кратким», — писала ему Ди в ответе — письме, которое Гарри забрал этим утром, а сейчас нервно теребил в руках. «Я достаточно краток», — мысленно отозвался Поттер. «Будь сильным и холодным, не показывай злости, гнева или волнения», — продолжали строчки, ровные, состоящие из чуть округлых букв. Гарри подумал о том, что он действительно был спокоен как удав и даже умудрился не до конца сорвать голос. Это определенно успех (особенно если не обращать на временами нервно подергивающийся правый глаз). «Все пройдет прекрасно», — утверждала Ди, а Гарри хотелось ей верить. «Просто не обращай внимания», — настаивала она, когда он высказал свои опасения (и ненапрасные) о толпе девчонок, которые точно придут поглазеть и построить глазки. «Удачи», — пожелание напоследок.

«P.S. А что насчет Джинни?»

Ботинки, выглядящие достаточно тяжеловесными на тонких девичьих ногах, приземлились на землю. Перед Гарри материализовалась Джинни, словно в ее способности входила мгновенная телепортация при одной мысли о ней. Поттер от неожиданности чуть не выронил письмо из рук, но вовремя скомкал его в руках и сжал в кулаке. Было бы немножечко неловко, увидь младшая Уизли последние слова Ди.

Девушка выглядела довольной и в хорошем смысле взволнованной. На ее веснушчатом лице сияла широченная улыбка, такая искренняя и радостная, что неизменно заражала всех вокруг. В карих глазах горел огонек азарта.

— Ну что, Гарри? — окликнула его Джинни, подбоченившись, точь-в-точь ее братья-близнецы. — Он один квоффл пропустил. Теперь очередь Рона. Мне ему забивать?

Гарри не сразу понял, о чем говорила Уизли. Зато он поймал себя на том, что пялится на ее волосы, спускающиеся по плечам, поблескивающие и отливающие красной медью. Он в последнее время часто стал замечать, что рассматривает ее. Нет, его это не смущало, а скорее удивляло, заставляло задуматься. Она ведь сестра Рона. Довольно симпатичная сестра…

— Да, Джин, давай, — наконец кивнул Поттер, странно дернувшись и переведя взгляд на поле.

Девушка в мгновение упорхнула в воздух, ловко запрыгнув на метлу. Гарри подул в свисток, сделав Рону знак, чтобы тот поднимался в воздух и занимал кольца. Затем Поттер вновь сел на свое уже насиженное место. Глаза против воли раз за разом возвращались к Джинни — небольшой фигурке, маячившей недалеко от ворот и временами подлетавшей ближе. Она достаточно уверенно держалась на метле. Да и в целом она всегда выглядела такой уверенной в себе, своих поступках, словах, действиях. От нее всегда веяло огромной жизненной энергией, как от какой-то вечной батарейки. Достаточно простая, как открытая книга, но полная авантюризма и позитива, живая и яркая, как мазок лимонно-желтой краски на холсте или как молния в ночном летнем небе. Было в этом что-то завлекающее.

Гарри засунул письмо в карман быстрым движением и поднялся с выступа, намереваясь выйти на поле и огласить окончательный список новой команды по квиддичу.

* * *

— Осторожнее, идиот!

Дафна спокойно шла в Большой зал на обед, как в нее неожиданно вписался Маклагген, отчего девушка, сбившись с четко заданного курса, ударилась о дверной проем, едва не упав на пол.

— Смотри, куда идешь, — прошипела она, потирая ушибленное плечо, но Кормак едва ли обратил на нее внимание, с гневным выражением лица пытаясь попасть в зал, но постоянно натыкаясь на препятствие в виде стены.

«Больной», — заключила Дафна и, гордо вздернув носик, прошествовала к своему столу. Она не заметила, что в этот момент на них задумчиво взирал Гарри Поттер. Впрочем, его внимание привлекло именно странное поведение Маклаггена, не более.

Дафна заняла место рядом с сестрой, уплетавшей за обе щеки суп с фасолью.

— Даф, что случилось? — Панси, заметив подругу, пересела поближе к ней.

Дафна, сморщив носик, гневно взглянула в сторону Маклаггена.

— Ударилась, — кратко сообщила она, переводя взгляд на Панси. — Маклагген толкнул.

— Паршивые гриффиндорцы, — с ухмылкой выдала Паркинсон. — Особенно этот. Не зря его не взяли в команду по квиддичу. Зато красавчик какой… — подметила девушка, не сводя изучающего взгляда с парня.

— В команду? Ты была там? — Дафна замерла с ложкой в руке, вопросительно глядя на подругу.

— А я звала тебя, — встряла Тори, легонько пихнув сестру локтем. — Сама отказалась.

— Не люблю квиддич, — отмахнулась Дафна.

— Оно и видно, — хмыкнула Панси. — Да, я была. Драко предложил посмеяться над этими остолопами, а я не могла отказаться.

— И что, какие результаты?

— Вот как он тебе неинтересен, да? — Панси смерила Дафну подозрительным взглядом, но та невозмутимо его выдержала. — Результаты самые предсказуемые. Во вратари он взял рыжего. В охотниках оставил Белл, взял рыжую и еще кого-то, кажется эту…

Дальше Дафна не слушала. Она задумчиво уставилась поверх плеча Панси на Гарри, увлеченно переговаривавшегося о чем-то с рыжим Уизли и Грейнджер. Значит, он взял Джинни в команду… Забавно.

Нет, Дафна не жалела, что в последнем письме спросила про отношение Поттера к этой Уизли. Но теперь ей как никогда был важен ответ. Дело даже не в том, что Дафна боялась соперницы, а в том, что Джинни, яркая и эмоциональная, была полной ее противоположностью. Кто знает, насколько большой проблемой это может стать.

У Дафны завелись мысли о чувствах Гарри к Джинни совсем недавно. В письмах они о младшей Уизли не говорили. Это Астория стала свидетельницей разговора Уизли и Грейнджер о Поттере и поспешила высказать свои опасения сестре. Поначалу Дафне это казалось полным бредом: Гарри сроду не обращал на Джинни внимание, а у Уизли был парень, с которым они целовались везде, где только могли. Но потом, обдумывая эту мысль, Дафна стала замечать взгляды, которые Джинни бросала на Гарри, когда он не видел. Это отчасти напоминало те взгляды, которые она сама бросала на Драко. Так и зародились подозрения.

— А ты что думаешь, Дафна?

Девушка вздрогнула, уронив ложку в тарелку, из которой тут же полетели брызги супа, к счастью, не достигшие самой Дафны.

— Что-что?

— О, да так, ерунда. Я всего лишь предложила прогуляться после обеда у озера, но если твои мечты важнее, то пожалуйста, я не возражаю, — фыркнула Панси.

— Прости, я не могу. Эссе для Слизнорта.

Дафна еще не приступала к этому заданию. Она попросту не представляла, что от нее хочет профессор. Однако это все же было лучше, чем полдня провести в компании Паркинсон, без перерыва болтающей о Драко и новых туфлях.

— Ты же говорила, что он дал тебе полгода, — возразила Панси.

— Хочу побыстрее с этим разделаться и жить спокойно.

— Как хочешь.

Панси поднялась из-за стола, оставляя сестер в одиночестве. Дафна только заметила, что Астория пялится на нее довольно-таки красноречивым взглядом, который мог значить только одно.

— Нет, Тори, я еще не проверяла, ответил он мне или нет. И почему же родители не тебе выдали честь стать подружкой Героя, а мне? Тебе это по крайней мере интересно.

— Потому что я еще маленькая, — возразила Астория с широченной белозубой улыбкой.

После обеда Дафна, как и говорила, занялась сочинением для Слизнорта, заняв стол в библиотеке и обложившись книгами по зельям. Но мысль упорно не шла. Да еще и Астория рядом постоянно что-то бормотала себе под нос: она так лучше запоминала конспекты. А за соседним столиком громко похрапывал какой-то пуффендуец, устало уронил голову на книгу по истории магии, судя по всему, очень интересную. В общем, обстановка была совершенно нерабочая.

По настоянию Астории девушки пошли в гостиную мимо кабинета Трансфигурации, чтобы проверить, ответил ли Поттер. Но рыцарские доспехи оказались абсолютно пусты.

— Он наверняка ответит завтра, — заверила сестру Дафна, задумчиво сдвинув брови. Она написала это письмо три дня назад и до сих пор не получила ответа.

Примечания:

«Самое забавное, что они уже давно перешли в обращении на «ты», но это «Всегда Ваш Друг» оставалось неизменным, как какое-то заклинание».

В англоязычных странах не существует этикетного различия «ты — вы», но принято обращение «мистер»/«мисс» к малознакомому человеку в знак проявления вежливости (пример: «Miss Smith, I'm happy to see you here»). Так что, если кто-то вдруг будет переводить мою работу на английский (мало ли), то мое предложение с фигурирующими «ты — вы» можно будет переделать на «мистер — миссис». Смысл будет тот же.