Просто продолжать жить (гет)

Тем же вечером поднявшийся на крышу Люциус Малфой на фоне тёмного звёздного неба увидел силуэт Родольфуса, стоявшего у ограждавших её дома перил и глядящего на серебрившийся под луной океан и на двух людей на его берегу.

— Всё хорошо?

— Слишком много людей, — отозвался, не оборачиваясь, Родольфус. — Я действительно рад всем вам. И рад быть здесь. Но пойми меня… я отвык. Я двадцать лет никого не видел — и вдруг так всё переменилось. Мне… слишком хорошо, если хочешь. И иногда мне хочется куда-то сбежать.

— Я понимаю, — кивнул Малфой. — Мне уйти?

— Да нет… я не знаю, — Родольфус усмехнулся беззвучно. — С тобой мне, пожалуй, легче всего — возможно, потому, что я привык воспринимать вас с Нарциссой и Драко как родственников, а родственники — это родственники, — он коротко обернулся и вновь перевёл взгляд на океан. — Здесь удивительно хорошо… Я почти привык приходить сюда по ночам и буду, пожалуй, скучать, когда мы вернёмся домой.

— Ты хочешь вернуться? — спросил Малфой, ложась на один из шезлонгов.

— Не знаю, — признался он, помолчав. — Но это не важно, чего я сейчас хочу: мы останемся здесь до осени. Асти тут хорошо, да и Снейпа заставлять жить на два континента я не имею никакого права — а лечиться у кого-то другого я не хочу. Посему вопрос закрыт — мы останемся здесь столько, сколько потребуется. Я думаю, ещё несколько раз мы сможем побывать в Британии вместе с тобой, но дёргать туда-сюда Асти я лишний раз не буду, так что будет это нечасто. Я ответил тебе?

— Вполне.

Они замолчали и молчали очень долго — Люциус всё не уходил, и Родольфус, наконец, сдался — подошёл, сел на соседний шезлонг.

— Я был уверен, что никогда не выйду оттуда, — заговорил он негромко. — И теперь заново привыкаю к мысли о том, что у меня по-прежнему есть масса обязанностей, от которых я совершенно отвык.

— Например?

— Например, продлить род, — улыбнулся Лестрейндж. — Что представляет известную проблему, как я предполагаю — и хорошо, если только одну.

— Могу я спросить…

— Если «какую», — не дал ему договорить Лестрейндж, — то в данном случае я имею в виду поиск невесты.

— Ты богат, — улыбнулся в темноту Малфой.

— Верно, — тоже улыбнулся Лестрейндж. — Иными словами, одно достоинство у меня есть. Но сколько бы я ни думал, у меня выходит очень уж много условий… я всё пытаюсь их сократить — и не могу.

— Расскажи? — с любопытством попросил Люциус.

— После, — качнул головой Родольфус. — Но не думаю, что это будет британка. Наше имя здесь слишком характерно известно: боюсь, та женщина, что согласится на такой брак, не подойдёт, а та, что подойдёт — не согласится.

— Почему же? — не согласился с ним Малфой. — Прошло двадцать лет, и некоторые старые семьи…

— Хватит с меня старых британских семей, — резковато оборвал его Лестрейндж. — Я хочу азиатку. Они спокойные и послушные — а большего мне не нужно.

— Ты говоришь о жене как о… — начал было Малфой, но заканчивать фразу не стал. — Куда ты спешишь?

— Я не спешу. Но делать это рано или поздно придётся — так что я не вижу смысла тянуть. Но, конечно, я не говорю о том, что это нужно сделать непременно в этом году: полагаю, будет как минимум вежливым для начала обрести форму и вспомнить, как обращаться с палочкой. Что возвращает нас к тому, с чего мы начали разговор, — он слегка улыбнулся. — Я тебя успокоил?

— Не слишком, — честно признался Малфой. — И мне не нравится идея с азиаткой — они слишком другие и не так просты, как кажется… впрочем, может быть, филиппинка? — проговорил он задумчиво. — Они красивы и обычно очень послушны и тихи… всё как ты хочешь.

— Возможно, — кивнул Родольфус. — Я не думал пока так предметно. Дай мне время.

— На мой взгляд, — улыбнулся Малфой, — у тебя этого времени много и имеет смысл подождать… скажем, год. Прийти в себя, заняться делами…

— Кстати о делах, — кивнул Лестрейндж. — Я, когда был дома, бегло просмотрел бумаги и побывал в сейфе — и с некоторой досадой должен констатировать, что богатство, если его не пополнять, не бесконечно.

Они рассмеялись.

— Какое неожиданное и мудрое наблюдение, — сказал Малфой.

— Я сам удивлён, — поддержал шутку Лестрейндж. — Однако же цифры упрямы — и они говорят о том, что пора бы мне этим заняться. И я хотел попросить у тебя совета: мир за двадцать лет изменился, и я многого о нём не знаю. А ты, как я понимаю, весьма преуспел.

— По большей части у магглов, — без малейшего смущения признался Малфой. — У них сейчас масса возможностей быстро подняться — там сейчас вообще всё очень быстро.

— Я предпочёл бы оставить магглов на крайний случай, — возразил довольно мягко Родольфус. — Я понимаю, что деньги есть деньги, и не осуждаю тебя, — добавил он. — Но всё же сам бы хотел что-нибудь более традиционное.

— Вот кстати об Азии, — немного подумав, сказал Малфой. — Китай и Япония — там сейчас много возможностей. И для волшебников тоже.

— Ты знаешь японский? — с некоторым удивлением спросил Лестрейндж.

— А почему не китайский? — засмеялся Малфой.

— Ответь, — улыбнулся тот.

— Знаю, — продолжая негромко смеяться, сказал Малфой. — И именно японский. Ты прав.

— Пусть будет Япония — я не против, — кивнул Лестрейндж. — Он сложный?

— Язык? — уточнил Малфой. — Да, — честно ответил он после кивка. — Но никто не ждёт от гайдзинов идеального произношения — там на удивление к нам терпимы. Во всяком случае, в данном вопросе. — Он улыбнулся и добавил: — Китайский, впрочем, я тоже знаю.

— На каком из диалектов ты остановился? — заинтересовался Родольфус. — Не смотри на меня так, я знаю что из там не один десяток.

— Мандаринский, — кивнул Малфой. — Правда они так щебечут, что иногда я просто им улыбаюсь в ответ и делаю вид, что действительно понимаю: — Зато у них та же иероглифическая система. С японцами. Но те однажды сдались и пишут всё же слогами.

— Мерлин, — засмеялся Лестрейндж, вставая. — Пойдём.

— В Китай? — тоже засмеялся Малфой.

— Пока нет, — полушутливо возразил тот. — В библиотеку. Уверен, там найдётся что-нибудь нужное — и ты мне расскажешь подробней о том во что инвестировать. Это любопытно. Никогда не интересовался с этой стороны Дальним Востоком.

— Вот, — назидательно проговорил Малфой, вставая. — Ты знаешь, что это Дальний Восток. — Лестрейндж удивлённо на него посмотрел, и он пояснил: — Ойген не знает. Не уверен, правда, именно про Японию, но в целом…

— Всё он знает, — отмахнулся Родольфус с тёплой улыбкой. — Во всяком случае, всё, что ему нужно.

* * *

— Что ты с ним сделал? — спросил Малфоя Мальсибер через несколько дней, когда они, искупавшись, лежали на пляже.

— Смотря с кем, — отозвался тот.

— С Родольфусом, — пояснил Ойген.

— Задействовал, наконец, его мозг, — улыбнулся Люциус. — Давно было пора — и вот представился случай.

— Да дай ты ему восстановиться нормально! — запротестовал было Ойген, но Малфой его перебил:

— Я как раз и даю. Не все могут неделями валяться на пляже и чувствовать себя от этого лучше и лучше — некоторым нужно занимать прежде всего мозги. Ты же не удивляешься тому, что Эйв проводит половину времени в библиотеке? Так чем Руди хуже?

— Ну, — подумав, ответил Мальсибер, — отчасти ты прав. Но так тоже нельзя — он всё время что-нибудь или пишет, или читает!

— Снейпу на это пожалуйся, — предложил Малфой. — И послушай, что он ответит. У меня слишком бедный словарный запас — а у него подобные вещи очень образно получаются.

— Люци, — вздохнул Ойген. — Руди сейчас опять нырнёт в свои книги, дела, ритуалы… не знаю, во что ещё — и мы его оттуда не вытащим. Я хочу, чтобы он, наконец, увидел, что мир вокруг — большой и живой, и не мутировал со временем в Руквуда. А ты его как раз туда и толкаешь.

— Ойген, — начал возражать Люциус, но тот, нахмурившись, перебил:

— Дай сказать. Эйв — это совсем другое! Он скучал по книгам, как скучают по друзьям и по дому — но посмотри, сколько мы гуляем, разговариваем, играем, наконец, в шахматы… ладно — не я играю, — он засмеялся, — но это не важно. И посмотри на Руди — он пары слов ни с кем не сказал с тех пор, как ты, как ты выразился, задействовал его мозг. Он не радуется книгам — он прячется в них. Ему больно, я понимаю, но книги этого не вылечат — только загонят внутрь. Ему надо к людям вернуться, а не прятаться от них за всем этим… ты правда не понимаешь?

— Ну, — помолчав, сказал Люциус, — если так посмотреть… пожалуй, что да. Но это… как ты странно всё-таки рассуждаешь, — он качнул головой.

— Ты просто слишком привык к нему, — мягко сказал Мальсибер. — Вы всю жизнь дружили — вот ты его и не видишь. А я смотрю со стороны — так некоторые вещи намного заметнее. Так что делай что хочешь — а верни его нам, — потребовал он с улыбкой. — Потому что Руди — не Эйв, от него библиотеку запереть не получится.

— Я хотел с тобой посоветоваться, — сказал следующим утром Малфой, подойдя после завтрака к Родольфусу.

— О чём? — с хорошо знакомой отстранённой интонацией спросил тот, и Малфой только вздохнул, признавая правоту Ойгена.

— О делах, — ответил Люциус бодро. — Конечно же, о делах.

— Советчик из меня, прямо скажем, не очень, — покачал головой Родольфус, но Малфоя это не остановило:

— Больше всё равно не с кем. И потом, я обещал рассказать тебе о нынешних магглах — а теперь у меня есть и повод. В общем…