Мост в рассвет (джен)

Сирин казалось, что её саму сейчас разорвёт от радости — таким всеобъемлющим, невероятным было свершившееся на Мосту счастье. О Марена, как же потрясён и счастлив Ярр! И томившаяся в разлуке Марена, и заговорившая Йагиль — все, все теперь будут так счастливы!

Сирин узнала незадолго — в гроте Марены, когда принесла ей венец и увидела вдруг под прояснившимся льдом удивительно знакомые черты. Что же бедной матери пришлось пережить, она ведь всё чувствовала и всё понимала эти бесчисленные годы, но не могла даже вздохнуть!.. Марена многое приоткрыла своему гласу, возможно, не желая того, — в том числе и тайну Ярра. Но теперь Сирин искренне надеялась: кое-что, другое и безысходное, останется лишь отчаянными мыслями закованной в лёд. Не может же Марена оставить так счастливо обретённого сына. Какова бы ни была её цель.

Венец на голове потяжелел, и Сирин с облегчением сняла его, почтительно держа в руках и дожидаясь возможности представиться Марене вживе и вернуть драгоценность. Не хотелось отвлекать двоих нашедших друг друга после стольких лет… Даже смотреть на них было совестно, но Сирин всё равно украдкой поглядывала, купаясь в лучах чужого, пока бессловесного, но яркого, словно полуденное солнце, счастья.

Ярр как раз подал Марене руку, чтобы помочь встать. Другой он бережно поддерживал её под спину. И смотрел, смотрел ей в лицо, не отрываясь, будто опасался, что она исчезнет, как мираж.

Если её криостаз хоть немного похож на заточение в “банке”, то ходить ей придётся учиться заново, сочувственно подумала Сирин. Впрочем, богиням, может, не нужны тонизаторы мышц… Сирин как раз смотрела на то место, куда должна была опуститься нога Марены в атласной туфельке, и поэтому увидела первой.

Щупальце!!!

Её предупреждающий крик опоздал на мгновение. Ярр успел среагировать и заслонил собой Марену, но змееподобный отросток ловко обогнул вскинутый серп и метнулся к ней. Миг — он вырвал из уголка глаза иглу и юркнул обратно в Реку, словно его и не было. Марена покачнулась и застонала, прижав ладони к лицу. Ярр, обнимая её одной рукой, напряжённо всматривался вниз, ожидая новой атаки…

И неожиданно другое щупальце с быстротой кобры рванулось не к ней, а к Сирин. Нет, даже не к Сирин — к венцу! Она всем телом отпрянула, мучительно осознавая, что́ сейчас потеряет, вскинула руки в защите, пытаясь зажать змею браслетами… И вдруг щупальце болезненно дёрнулось, а над головой раздался победно-яростный грай. Гор?..

Да, это ворон Ярра вступил в бой, в первый раз сражаясь на стороне Сирин — когтями и клювом. Мелькнул чёрный глаз, острый лаковый клюв — змеиная морда на конце щупальца ослепла, и оно беспорядочно забилось, пока Ярр не подрубил его у основания.

— Цела? — быстро спросил он Сирин. Она поспешно кивнула. — Помоги ей уйти с Моста! — Он показал на беззащитную с виду Марену, которая прикрывала ладонью глаз и едва держалась на ногах.

— А ты?.. — выдохнула Сирин, прижав многострадальный венец к груди.

— А я должен узнать, почему этот осколок так важен.

*

Он уже многое узнал. Ещё больше почувствовал — хватит на жизнь. Но предаваться сейчас эйфории не лучший момент, нужно, чтобы все они ушли наконец с Моста в целости. И всё же загадка иглы, такой желанной для Аспида, не давала покоя — это же ключ! Хотя венец показал многое, многое он и утаил. Почему Марена… мама… буквально захватила с собой в гроб ранящий её осколок. Какая в нём сила?

Щупальце с иглой почти втянулось в огненное пристанище, сколько ни пытался его клевать Гор. Ярр с размаху упал на Мост, чтобы достать, и уже понимая, что опоздал… Рано почтил их возвращением Аспид! И ведь даже не вступил в открытый бой, трусливый змей, похитил то, что ему нужно, исподтишка…

Но тут по Мосту торопливо простучали две пары ребячьих ног — Ярр всем телом ощущал вибрации.

— Пособить? — предложил грохнувшийся рядом Косохлёст с искорками в чертячье-чёрных глазах.

Ярр даже не успел поинтересоваться, чем и как, а Сквозняк уже сунул ему в руки какой-то каменный диск на слабо светящейся нитке.

— Вот, — на ходу объяснял он. — Мы повесили магнит Кладезя на путеводную нить Виюн, может, зацепится…

— Лови на живца! — азартно завопил Косохлёст.

И Ярр, не имея времени сомневаться, закинул эту подозрительную удочку в Огненную реку.

Клюнуло почти сразу. Путеводная нить отогнулась от вертикали, следуя за диском. Или она вела его, ведь склоны Реки полнились самыми разными металлами — где там найти иголку в стоге сена… Но вместе их неудержимо влекло к осколку. И в следующий момент диск примагнитился к игле.

— Подсекай, только осторожно, — сквозь зубы проговорил увлечённый Косохлёст.

И Ярр со всей возможной осторожностью потянул. Щупальце упруго сопротивлялось и не желало отпускать добычу. Насколько прочна нить? Насколько крепок узел, затянутый ребятами? Насколько змей не желает вступать в схватку? Наверное, открытый поединок — не его стезя, он ведь отец Виюн. Он и в первый раз лишь обездвижил и даже не нанёс ни одного удара. Но сколько вреда способна принести такая скрытная тактика — как сейчас.

И тут Ярр вспомнил. Один раз волна уже послушалась его, когда он отмахнулся от неё, как от назойливой мухи. И в воспоминаниях… Ярр перекинул свой конец нити Косохлёсту.

— Держи.

А сам сосредоточился на перекатах огненных волн. Когда-то давно ему говорили, что в своё время он сможет. Когда повзрослеет, проживёт жизнь… Можно ли считать, что время пришло?

Но ведь он мог это даже в детстве, когда напал на Аспида с пылающими руками, вырвав рык боли из ненавистной глотки! Пробуждённое венцом знание вмиг наполнило костяные пальцы жаром. И согласно отозвались волны, остановили свой хаотичный бег, замерли в ожидании приказа, будто только этого и ждали много лет. Ярр воздел руки — волны поднялись в ответ, нацелились хищными, острыми гребнями на спрута. Жгло предплечья, будто сунул их в устье печи, но Ярр старался не обращать внимания. Наверное, так и нужно, когда берёшь в свои руки пламя Огненной реки. Он напряг пальцы и свёл их в замо́к — волны повторили это движение, смыкаясь вокруг судорожно изогнувшегося щупальца, пронзая его пламенными клинками, разрывая сплетённое из змеиных тушек тело… Не нравится? Хоть Аспид и пришёл оттуда, вот так, пожалуй, ему будет погорячее.

— Есть! — победно вскрикнул Косохлёст и потянул нить на себя. — Пошла родимая! Задай ему ещё жару!

Со стоном извивалось внизу щупальце, слёзы боли выступили у Ярра на глазах, и он наконец отпустил. Волны тут же опали, и Река потекла в своём ритме, увлекая за собой змея вместе со всеми его щупальцами… Как думал Ярр.

Слишком скоро он приписал Аспиду трусость и слабость. Взъярённый, змей поднялся против течения и встал на дыбы на спинах обугленных гадов. Сквозь бреши в его теле пробивались языки пламени, но руки с неправильным теперь количеством пальцев стремительно потянулись к Косохлёсту — тот даже пискнул от испуга и едва не выпустил нить.

Ярр лихорадочно попытался приручить пламя вновь, но оно будто стало скользким и очень-очень горячим — никак не давалось в руки, жило своей жизнью… Может, слишком жгло плечи, чтобы собраться… Ещё совсем недавно он не чувствовал боли. А сейчас, непривычный к ней, не мог притерпеться. И уже, забытый на долгие годы, проснулся в сердце страх… Ярр ясно видел, как чёрная змея метнулась к оцепеневшему Косохлёсту, и только, серп, поспешно выхваченный из ножен, — надёжнее неверной огненной мощи.

Эту змею Ярр обезглавить успел. Но десятки других кружили вокруг Косохлёста и его самого, готовые жалить, обвивать, душить. Отсекли и Сквознячка, и Йагиль, и Сирин, и раненую, ослабевшую Марену, хотя какая от них подмога. За спиной — только хрупкие плечики то ли мальчугана, то ли чертёнка, в руке один-единственный серп — змеебор Ярр бросил ради силы пламени, и теперь уж не достать. И шипение, шевеление, шуршание, шелест, шёпот… Аспид не говорил больше ни слова, не размениваясь на колкости и насмешки. Только в глазах горела непримиримая решимость убивать, ежесекундно меняя цвет.

— Не бросай нить, — прошипел сам Ярр Косохлёсту.

— Не брош-шу, — упрямо повёл плечами тот.

А круг всё сужался, и Ярр, превозмогая новую боль и новый страх, делал выпады, надеясь прорваться. Но поток тварей казался бесконечным. Нет исхода — а думалось, всё самое страшное позади.

Но внезапно Мост снова залило мертвенно-синим светом. Кто-то надел венец? Вроде бы все всё вспомнили. Ярр рискнул вполвзгляда осмотреться и обомлел. Сделав несколько шагов по Мосту вверх, прямо у круга змей стояла Марена. Она отняла руку от глаза, и узор капелек крови мраморно изукрасил половину её лица — прямо как у Сирин после знакомства с ведьминой синькой. Но в ночных глазах Марены сейчас сиял льдистый пламень. Неистовый, как ночная метель в степи. Острый, как резец, что рисует на окнах стылые кружева. Сковывающий, коченящий… Марена лишь подняла руки — и змеи замёрзли, словно уродливые карликовые деревья без листьев. Только пронёсся над колышущимся кольцом шип агонии. Не теряя времени, Ярр описал серпом широкий круг — и они раскололись чёрными льдышками. А Аспид поодаль покачнулся на уцелевших опорах.

— Теперь мы в Нави, — прогремела Марена голосом студёных вьюг, голосом самой длинной ночи, голосом ледяного хрусталя. — И тебе не победить на этот раз. — Она воздела руки, и морозный ветер ударил Аспиду в грудь, как копьё, а он издал лишь сдавленный рык, силясь удержаться на Мосту.

— Как только он будет сломлен, и твоя сила увянет. Недолго ж-ждать, — процедил он.

— Жалкий посул, — холодно парировала Марена. — Не сломлен доселе и не будет сломлен впредь, пока я жива и есть Явь, Навь и Тень.

Синий огонь всё ещё тлел в глубине её зрачков, как звёзды со дна колодца, — Ярр искренне и ненасытно любовался ею в этот миг.

— А ты как будто ослабел, старый враг, — продолжила она, сузив глаза. — Ты ли это? Где твои крылья, змей?

— Подрезали… — тихо и неуверенно пошутил Косохлёст, который во все глаза разглядывал Аспида, точно искал в нём что-то жизненно важное. И точно. Совсем уж неслышно Косохлёст прошептал: — Мой убийца…

Аспид вскинул бровь, словно в первый раз видел Косохлёста, но тут же забыл о нём — на него двинулась Марена, неотвратимо и смертоносно. Под её каблуками лопались осколки разбитых тварей.

И Аспид не стал атаковать её, подлый змей. Все свои оставшиеся щупальца он нацелил на Ярра и пронзительно зашипел:

— Я убью твоего ненаглядного сына!

— Как уже убил свою дочь? — оскалился Ярр.

Страха уже не было. Только гадливость и досада, что они столько лет боялись напрасно — все навь-костринцы дрожали даже перед мёртвыми змеями. Кураж пригасил и жгучую боль. Только скопище змей впереди, а в руке серп. Не в первый раз!

— Больше никогда! — зловеще пророкотала Марена и сделала ещё шаг по Мосту к вершине. Меж её ладоней родился вихрь — чёрный, поглощавший любой свет и материю. Настоящее, безнадёжное ничто.

И Аспид, уже скрутивший змей для удара по Ярру, распушил их в защите, глаза его ежесекундно меняли цвет.

— Не пора ли тебе отлететь птицей? — выплюнул он.

И хоть на последнем слове голос визгливо сорвался, Марена оступилась. Задеревеневшее ли за сотню лет тело подвело её, или подвернулась гадина под ногу… Она тяжело осела, и с громовым хлопком разлетелся чёрный космос в её руках, брызнув ошмётками небытия.

И не давая ей поднять головы, змеи Аспида кинулись в атаку — добить.

Ни за что!!!

Огненные искры растянулись в полосы, когда Ярр ничком бросился наперерез, готовый своим телом прикрыть Марену… И, будто снова признав его, взметнулись капризные пламенные волны, накатили на Мост и смыли с него бескрылого змея. Навсегда ли, насмерть ли — неизвестно. Марена позади с трудом приподнялась на локте, и подбежавшие Сирин и Йагиль помогли ей встать.

А Ярр, тяжело дыша, перекатился на спину. Руки тряслись и чадили даже сквозь рукава. Косохлёст быстро-быстро вытянул из Реки нить с магнитом и иглой, и теперь они со Сквозняком, наскоро обнявшись, шумно радовались успешной “рыбалке”. Прямо над Мостом в дрожании нагретого воздуха мерцал уже только край небесного Зимнего креста. Он уходил за Мост вместе с Коладом и очередным оборотом Большого Кологода, вместе с Виюн, Алконост и птицей Сирин. И Аспидом?.. Кто знает.

Но он принёс Марену, живую и любящую! Цела ли она?! Ярр вскочил так резко, что потемнело в глазах. Цела… Устала, ранена, но все они измождены до предела этой вечностью посреди Моста, что уложилась в одну бесконечную ночь.

На вершине мёртво, как покинутый улей, громоздился пустой гроб. Он уже не сиял, хрусталь выкрошился и обратился обычным углём. Если бы подул ветер, он размыл бы очертания бывшей тюрьмы Марены. Сколько лет можно было ощущать хоть что-то помимо гнева лишь рядом с гробом… Осторожно, боязливо грудную клетку наполняла щемящая, распирающая радость. Когда саркофаг только раскололся, Ярр ещё не верил — а вдруг видение? Но силуэт Марены, опёршейся на руку Сирин на Навьей стороне Моста, не расплывался, наоборот, был ясен и чёток. Сейчас он, Ярр, подойдёт к ней, и она обнимет его, как в далёком и надолго забытом детстве.

Оставалась ещё непонятная игла, за которую так истово сражался Аспид, — то ли опасность, то ли сила. Ярр повернулся к ребятам. И вместо обычно строгого оклика произнёс нечто для себя совершенно нехарактерное:

— Спасибо тебе, Косохлёст. — Тот практически завис в прыжке от изумления. — И тебе, Сквознячок. — Ярр слегка поклонился честному гостю из Яви. — Вы мне очень помогли. И не один раз.

Какие у них вытянутые лица — забавно смотреть. Добить их?

— Я рад, что ты оказался не на стороне Виюн. И в добром здравии.

— Ты — что? — рад? — подозрительно прищурился Косохлёст.

Им ещё предстоит привыкнуть. Им всем…

— Да, Виюн нещадно расходовала силы на премудрый дар, чтобы держать вас в узде… И меня, — с готовностью пояснил Сквознячок.

Ярр кивнул и протянул руку — Косохлёст, хмыкнув, вручил ему осколок, с трудом оторвав его от магнита. Ярр поднёс иглу к глазам. Ничего особенного на вид, примерно с полпальца длиной, чёрно-серого металла. Один конец более гладкий, второй — неровно обломанный. Искра боли прошла от ног до макушки вместе с мыслью, что это было внутри Марены. Ярр сжал иглу между большим и указательным пальцами и поманил ребят с Моста.

— Пойдёмте, сегодня и так слишком многие упали отсюда в Тень…

А на Навьем берегу ждала его Она! С тайным страхом — страхом! — он взглянул ей в лицо. Насколько серьёзна рана? Но Марена улыбалась ему, как может только мать улыбаться потерянному сыну. Кровавая слеза на щеке засохла, и ночь в глазах была не зимней — тёплой, южной.

И уже осознанно, основательно Ярр заключил её в объятия и спрятал лицо на плече, крепко зажмурившись. Буквально вчера, казалось, он мог уткнуться ей в живот — так свежи были воспоминания. Но больше он не упустит ни мига! Слёзы, счастливые слёзы снова увлажнили глаза, но было не стыдно — волнительно наконец чувствовать! Грудью Ярр ощущал, как бьётся напротив родное сердце.

— Мама… — прошептал он, чтобы ещё раз услышать дивное звучание этого слова. — Мама…

Она гладила и гладила его по волосам, по плечам, по спине, и он оторвался от неё, чтобы снова взглянуть в её юное, совсем не холодное лицо. Скоро она умоется, сотрёт следы многолетних страданий и будет сиять, как до́лжно! Будет истинной Хранительницей Моста, и, может, души снова начнут свой закономерный переход…

Незамеченные прежде, тихо подошли к Мосту горожане во главе со Старым Бесом. Только Кладезя с Молотом нигде не было видно.

Ярр всё мечтал о новом радужном будущем, забыв и о зажатой в пальцах игле, и о боли, и обо всём мире — он обязательно после поговорит с Сирин, которая открыла ему сокровенное, найдёт даже два добрых слова для Городничего, тот же просто мечтал вернуть свою возлюбленную и всегда хотел как лучше для всех, к тому же его самого обманули когда-то… Руки Марены скользнули с плеч на предплечья, и Ярр непроизвольно вздрогнул от боли. Наверное, остались ожоги от недолгого слияния с пламенем Реки.

— Болит? — тем самым голосом, что слышал Ярр от Сирин в пещере, вымолвила Марена.

— Пройдёт, — отмахнулся Ярр, чувствуя, как стянуло и горит всё под рукавами.

— Я взгляну. — Марена, не дожидаясь согласия, легко вспорола рукав серпом, вновь незаметно и по праву вернувшимся в её руку.

Лишь Сирин вздохнула от ужаса и кинулась к Йагиль за ведьминой синькой. Ярр закусил губу, а Марена внимательно и молчаливо изучала взглядом дымящуюся чёрную плоть.

— Тебе нельзя Калиново пламя, — изрекла она и подула на руку — тление угасло, но кость оказалась обнажена больше, чем раньше. — Мы не знали… — будто извиняясь, добавила она.

— Калиново?.. — с трудом выдавил из себя Ярр. Боль чуть унялась от дыхания Марены. Но он чувствовал себя, как в детстве после первой встречи с Аспидом.

— Калиново пламя, — повторила она. — Обещай мне, что не будешь его использовать без крайней необходимости, — потребовала она строго. — Нет. Вообще не будешь. — Ночные глаза смотрели сурово, и Ярр поневоле вспомнил о том, как она стояла над ним с серпом, как громом звучал вьюжный голос, как рождался смертоносно-чёрный вихрь меж её ладоней.

— Ну… хорошо, надеюсь, больше не понадобится, — с лёгким сожалением пообещал он. Держать в своих руках Огненную реку… Это было упоительно!

— Это твой дар от рождения, но мы не знали, чем всё обернётся, — ответила на незаданный вопрос Марена.

— Вы?.. Кто мой отец?! — воскликнул Ярр. Следовало спросить её сразу.

— Ты узнаешь, — мягко ответила Марена. — Он запер Калиново пламя вместе со мной внутри гроба, чтобы ни я, ни оно не достались Аспиду. А теперь оно вернулось к тебе…

Вместе с чувствами.

— Что это за игла? — спросил Ярр, позволив наконец явиться пред очи Марены её занозе.

Но Марена благосклонно взглянула на пребывавший в ней осколок. Она протянула руку, и Ярр опустил иглу на её ладонь. Любовно проведя по ней пальцем, Марена вдруг позвала:

— Косохлёст!

Только сейчас Ярр обратил внимание, с какой болезненной жадностью Косохлёст взирает на Марену. Как только прозвучало его имя, он подскочил и сию секунду оказался рядом с ней.

— Спасибо, Косохлёст, — тепло улыбнулась ему Марена. — Ты не в первый раз оказываешь мне услугу. Чем мне отплатить тебе?

Косохлёст замотал головой и забулькал что-то, будто лишился дара речи от восторга. А Марена, ласково улыбаясь, повернулась к навь-костринцам.

— Это Косохлёстова работа — подслушать в трубе разговор Аспида с… — Она окинула взором толпу, но не остановила взгляда ни на ком. — И предупредить меня… Если бы не Косохлёст, я бы не лежала сотню лет в хрустальном гробу сохранно. Я бы стала женой Аспида и матерью его детей. Поневоле.

Горько зарыдал Городничий. Мерно покачивал головой Бес. Марена повернулась к Городничему.

— Да, и тогда Аспид взял в жёны твою невесту Василиссу, она тоже обладала премудрым даром и рождена была стать следующей Мареной. Я должна была бы извиниться перед тобой за то, что разрушила ваш цикл. Но я ни о чём не жалею, за любовь не извиняются, — твёрдо произнесла она, незаметно сжав руку Ярра, и продолжила: — Появилась Виюн… И, возможно, не только она. Обычно премудрый дар не передавался от матери к дочери, но Аспиду повезло. А после появилась и Сирин, рождённая так, как мы не знали раньше. — Марена посмотрела на бывшую ЭОС, бывшую Незваную. — Так что надежда есть, даже когда я покину Навь.

Смутное, тягучее беспокойство стянуло грудь — непривычно и жутко. Что-то в словах Марены не понравилось Ярру.

— Но ведь твой дух остался при тебе, и душа Сирин, похоже, тоже на месте, — поспешно проговорил он. — А до следующего Большого Кологода пару сотен лет?

— Три сотни лет, — кивнула Марена. — Но, как бы я ни хотела насладиться общением со своим взрослым сыном, — её тёплый взгляд не согрел, наоборот, пробрало холодом изнутри, — я должна уйти.

— Нет! — выпалил Ярр.

Уйти? Она не может уйти!

— Вот это, — она раскрыла ладонь с иглой, — поможет ещё на какое-то время поддержать миропорядок. Я не просто так думала об Огненной реке ещё в гробу — Сирин знает. Так что пора прощаться.

Марена протянула руку Ярру, а другой закрепила осколок на вороте, несколько раз проткнув ткань.

— Прощаться? Но мы же только встретились! — Он не мог, не хотел верить. — Ты же только вернулась ко мне! К миру…

На самом деле, плевать он сейчас хотел на миропорядок! Только бы она осталась…

— Я должна спуститься в Тень, моё время вышло ещё два поколения назад, и это не людские поколения, — терпеливо сказала она. — Но я бы осталась ненадолго, если бы не это. — Она показала на иглу. — Так что храните Мост, как не хранила его я. — Марена посмотрела по очереди на Ярра, Сирин и Йагиль.

Мягкая, обволакивающая решимость. Самая непробиваемая — без надрыва и внутреннего желания того, чтобы кто-то отговорил. Ярр опять словно оцепенел — навалилась гробовая плита грядущего горя. И тут, оттолкнув его, к ногам Марены бросился рыдающий Косохлёст, обнял её колени.

— Ну зачем вечно эти глупости?! — тоненько пролепетал он.

Ярр всей душой был с ним согласен. Марена наклонилась и погладила Косохлёста по чёрным вихрам.

— Ты будешь очень счастлива, моя девочка. Я точно знаю.

Как в тумане, Ярр вместе со всеми издал удивлённый возглас. Один лишь Сквозняк удовлетворённо хмыкнул. А Ситничек так и стоял с челюстью до колен. Бес задумчиво потирал подбородок. Косохлёст аккуратно… поджала?.. под себя ноги.

— Я… девочка? — остолбенело выдала она.

— Девочка, — с улыбкой подтвердила Марена. — Только ты слишком сильно хотела забыть об этом.

— В трубочисты девчонок не берут… — зачарованно качнула головой Косохлёст, глядя перед собой невидящим взглядом. — А надо было как-то выживать на улице, без заботливых папочки и мамочки, — закончила она резко и с вызовом.

Марена понимающе кивнула.

— И потом в трубе я подслушал…а! Как Аспид сговаривался с кем-то, говорил, что, связав себя узами, тот стал слаб…

— И тебя поймали, — грустно заключила Марена. — Я успела пометить тебя Зимним крестом, чтобы возместить утрату самого дорогого — жизни. И помочь обрести новую жизнь.

— Ох-х… — бессильно выдохнула Косохлёст. Будто весь злой мальчишеский задор вышел из неё вместе с воздухом. Она, не таясь, уткнулась лицом в грязные ладони, и мелко затряслись худые девичьи плечики. И как этого никто не заметил?.. Это же очевидно. Когда уже знаешь.

Ситничек так и стоял столбом, но Сквознячок подсел к ней и притянул к себе. И Косохлёст даже не дала ему тумака. Ярр даже на несколько мгновений забыл о том, что это прощание. Он поднял глаза на Марену и увидел в её зрачках предрассветные звёзды.

— Нет ничего более желанного для меня, чем быть с тобой, — произнесла она. — Но я уже раз изменила своему долгу, и миропорядок пошёл трещинами. А тот единственный, кто может его восстановить, закован в нерушимые цепи. Твёрд, но смирен. — Ярр вздрогнул от этих слов пророчества Гамаюн на устах Марены. — Смирен, но твёрд. Прощай, мой Ярр. Береги Калиново пламя и берегись его.

Марена провела рукой по его волосам, по ниточкам шрамов от змеебора на лице, задержала пальцы на Зимнем кресте на груди… Скрестила руки — и в них возникло по серпу.

— Они вернутся к вам, — сказала она и ступила на Мост. — После.

— А со мной не хочешь попрощаться? — внезапно раздался неузнаваемый, сдавленный голос Старого Беса.

Марена взглянула на него, будто впервые. Взгляд ночных глаз подёрнулся льдом.

— Нет. У меня было достаточно времени в гробу, чтобы всё обдумать и сопоставить. Кухаркин сын.

Бес хватанул ртом воздух и прижал когтистые лапы к шее.

— Но ты получишь обратно мой венец. — Она не смягчилась. Скорее вынесла окончательный приговор. — Сирин?..

Помедлив, Сирин кивнула, подошла к Бесу и протянула ему погасший, мёртвый венец. Когда он принял его, руки старчески тряслись.

А Марена, более не задерживаясь, легко взлетела над Мостом, где уже обратился прахом её гроб. Больше всего на свете Ярр хотел кинуться за ней и вернуть… Он даже сделал отчаянное движение — и пусть катится к Аспиду всё на свете! — но не смог совершить и шага. Она всё-таки была Мареной, кем бы ни был он сам. И он стоял на месте, пригвождённый её волей. Но когда она обернулась к нему, он увидел её слёзы. Чистые, они смыли с её лица темноту заточения. И тут же подскочил с воплем Городничий — прямо из-под большого плоского камня у Моста забил ключ.

— Мёртвая вода! — воскликнул он.

— Живая вода, — полетел над Мостом, над пустошью, над Навь-Кострой глас Марены. — Чтобы помнить и знать.

Она воздела руки с серпами посреди Моста, и волны согласно поднялись по сторонам, как огненные крылья. А когда они опали, вершина Моста опустела. Её не было. Пронёсся над Навьей землёй благоговейный, многоголосый возглас, славящий её имя. Но он увял, и только неровные, нестихающие рыдания Косохлёст не дали тишине стать абсолютной. Она тоже слишком долго держала под спудом свою сущность…

Река текла размеренно и спокойно, будто переваривала, получив сегодня так много жертв. И Ярр отвёл наконец взгляд от Моста. Её нет там, как нет на Капище или в гроте. Её не будет на Марин день. Никто не знает — что там, в Тени, только Алконост, кажется, надеялась на что-то… Пустота в душе — как от пушечного ядра. Не такое уж это и благо — чувствовать.

Но осталась Йагиль — верная, надёжная, пусть и неродная по крови, сестра. Она неслышно подошла и положила Ярру руку на плечо. Сколько она для него сделала, даже пожертвовала голосом…

Осталась Косохлёст, которая… спасла Марену и самого Ярра давным-давно? К Косохлёст он подошёл сам, опустился рядом с ней на корточки, и она дико, как зверёк, взглянула исподлобья, не ожидавшая ничего хорошего, не видевшая доброты, благословлённая самой Мареной…

Осталась вся Навь-Костра, поражённая, не знающая, что будет с ней завтра, не говоря уж о следующем Кологоде, обречённая вспомнить. И все горожане опасливо поглядывали на него, Ярра, единственного оставшегося Хранителя Моста, даже если их и не бывает. И Ярр понял, что совершенно не знает этих нелюдей.

Осталась Сирин. Честная, храбрая, всегда готовая помочь, хотя так плохо её здесь приняли… Исподволь, сам толком не зная, что он хочет увидеть, Ярр встретился с ней взглядом. Нет, синие глаза не тронула ночная тьма. Дух Марены ушёл вместе с ней самой, и здесь осталась только Сирин. И даже, наверное, больше не глас Марены. Но то, что она не оболочка для чужого духа, не жертва за дивную птицу, не незваный гость, — уже бесценный подарок.

И начала потихоньку затягиваться дыра в душе. Боль — начало выздоровления, в противовес полному онемению чувств. Саднило предплечья от Калинова пламени, саднило душу. Ярр повернулся спиной к Мосту, который так долго мечтал перейти, и развёл руки, словно желая обнять всех сограждан.

— Пойдёмте хранить наш город.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ03.04.2022 — 11.06 (18.08).2024

Примечания:

Ааааа, я сделала это!!!! Как же долго я писала — почти 2.5 года, и это только первая книга... Как же трудно было первые страниц 100-150! Но не прощаюсь, впереди ещё 2 книги, которые раскроют оставшиеся тайны!