Вчера умрет твоя любовь (гет)

Примечания:

Крайне важным считаю напомнить:

1) Тут фокал Айрис. Она не все видит и понимает, значит, нормально, что не все видят и понимают читатели вместе с ней. Рано или поздно все встанет на свои места

2) Айрис тоже совершает ошибки, тупит, принимает неверные решения под эмоциями или исходя из того, что знает. Верю, что многие из вас поступили бы на ее месте иначе, но на месте Поттер — сама Поттер :)

---

Первое правило путешествий во времени при помощи хроноворота гласило: тебя никто не должен видеть. Оно звучало в голове Айрис голосом Гермионы и пресекало на корню любые порывы внять советам Альфарда обратиться за помощью к «надежным людям». К Фоули, например, у которого половина родни сидело в Министерстве на высоких постах, а дед так вообще был министром в отставке.

Поднимись в башню, шептал здравый смысл. Герберт в должниках за Альфарда. Ты одна ничего не сделаешь против Вагнера и авроров.

«Тебя никто не должен видеть!» — возмущалась фантомная Гермиона.

Волшебная палочка Блэка тебя почти не слушается. В нужный момент ты даже люмос не зажжешь!

«Тебя никто не должен видеть!»

Куда ж ты лезешь, дура! Везение не бесконечно, а Феликс Фелицис Слагхорн тебе не дал!

Краденый — нет, заимствованный, она же вернет! — хроноворот тяжелым грузом висел на шее. Авроры уже начали задавать вопросы, кто такая Ариста Суон. Не страшно — при худшем раскладе Айрис всегда могла сбежать в родное время. Но за нее поручился Дамблдор. Всему волшебному миру соврал, что они родственники. А ведь до этого момента она даже не думала о том, как сильно он рисковал, какие проблемы мог получить. Подделанные документы в Министерстве — это же преступление, по сути, разве нет? А Дамблдор пошел на него ради нее. И теперь она просто не имела права его подвести!

К кому ей идти, Мерлина ради? К Фоули? К Диппету? Чтобы привлечь еще больше внимания? Чтобы помешать Дамблдору спокойно разобраться и вытащить Айрис? В том, что он вытащит ее, она почти не сомневалась: вера поселилась внутри, стоило только вспомнить дисциплинарное слушанье… Усмешку, с которой он указывал Амбридж, что незаконный ОД — отряд Дамблдора, а не Поттер, прежде чем покинуть школу… Статую, закрывшую ее от последней авады Волдеморта…

Айрис со своей стороны уже помогла — воспоминаниями, которые Альфард должен был передать Дамблдору. Может, они и не понадобятся. Может, в них что-то не так, и Дамблдор не сможет их использовать — Айрис впервые вообще вытаскивала из головы мысли, учась на ходу под руководством Альфарда. Но становилось спокойнее от понимания, что она хоть что-то смогла сделать для своего оправдания.

Вот только теперь Айрис не знала, что делать дальше, как поступить лучше. Потому что второе правило путешествий во времени при помощи хроноворота гласило: ты должен замкнуть петлю в той точке, из которой отправился в прошлое.

Хотела того Айрис, не хотела — ей нужно было возвращаться в Министерство, в Отдел тайн. Через Вагнера и Гончих. Через Эйвери, Кроуфорда и, возможно, других авроров. Одной. С непослушной палочкой.

Ночные, даже уже предрассветные коридоры Хогвартса тонули в густых тенях, слабо горящих факелах и редких полосках белесого света, больше похожего на языки тумана. Картины спали, звуки тоже, даже призраков не было видно.

Согревающие чары не спасали босые ноги от холода каменных плит коридоров, а тапочки сейчас не полагались. Как и халат, и мантия: вернуться в Министерство Айрис должна была в том виде, в каком сбежала.

Срочно нужно было найти Дамблдора, поговорить, обсудить, спросить совета. Последний раз, когда она опрометчиво сунулась по своему решению в Министерство — за Сириусом, — случилось… Нет, это лучше не вспоминать. Но тот урок Айрис выучила.

Внутри все неприятно скручивало, тело то и дело прошивал озноб. Айрис постояла в тени у дверей лазарета, укрытая дезиллюминационными чарами, в надежде, что Дамблдор посетит больничное крыло — миссис Ургхарт, получив флакон с «воспоминаниями Альфарда», определенно отправилась к нему. Но Дамблдор к Блэку не пришел.

Не дождавшись, Айрис сама пошла его искать, дошла до кабинета трансфигурации — ожидаемо пустого. Заглянула внутрь, рассчитывая задеть сигнальные чары, но стражем кабинета оказался Фоукс, а не заклинания. В кромешной тьме яростно вспыхнуло огненное оперение феникса, Айрис вздрогнула и попятилась назад.

— Это я, Фоукс, привет, извини за вторжение, — пробормотала она, не услышав собственного голоса — так сильно колотился в ушах пульс. — Мне нужен профессор Дамблдор…

Феникс курлыкнул и погасил пламя, то ли узнав Айрис, то ли решив, что опасности невидимый вошедший не представляет. Лететь к Дамблдору сообщать о посетителе он явно не собирался, вновь устраиваясь на жердочке и пряча голову в крыло. Последние искры на перьях потухли, и в кабинете вновь воцарились тьма и тишина.

Айрис спиной вперед, так и не повернувшись, покинула кабинет, закрыла двери и прислонилась к ним лбом. Что ж, с первого курса ничего не изменилось: в те редкие моменты, когда она решалась обратиться за помощью к профессору, его никогда не было на месте.

Наверняка его уже и в Хогвартсе-то нет. Впрочем — Айрис на миг даже оживилась, — это можно было легко проверить по карте Мародеров. Вот только карта хранилась в чемодане, запертом на пяток охранных чар, в спальне башни Рейвенкло, чарам акцио не поддавалась — разве что вместе с чемоданом, — а подниматься за ней в башню… Разгадывать в пятом часу утра шарады ручки-орла… И вообще, первое правило, Айрис никто не должен был видеть.

Хотя кто там мог увидеть ее в такое время?

Эмма рано вставала, тут же возразила себе Айрис. Или кто-то из парней мог вернуться со свидания. Или Меган — она тоже иногда по ночам отсутствовала в спальне, приходя под утро.

Айрис обреченно выдохнула: как ни крути, а все одно выходило.

Хогвартс вдруг показался таким чужим, неуютным. Айрис отступила, обхватив себя руками. Сейчас она ощущала себя лишней, словно все вокруг было лишь сном, ненастоящим, словно не с ней все происходило сейчас.

Хроноворот на шее с каждой минутой тяжелел. Айрис осознавала, что это просто отражение ее беспокойства, как холодеющие ладони или норовящая выскользнуть палочка Альфарда в пальцах, но успокоиться не выходило.

Мерлин, да что же она творит-то в последнее время? Блэка втянула, вынудила врать. А ведь если как-то всплывет, что «его» воспоминания на самом деле не его…

Айрис чуть нервно коснулась хроноворота. Ведь пару унций всего весить должен был… Стоило только представить, сколько вопросов задаст Кроуфорд, если Айрис не вернется вовремя в Отдел тайн, сколько проблем появится у Дамблдора, если в Аврорате узнают, что личность Аристы Суон поддельная, как во рту становилось кисло.

Попеременно поджимая пальцы на ногах — те немели от холода, — Айрис двинулась прочь от кабинета трансфигурации. Тишина давила, от неровного горения факелов тени принимали причудливые формы, периодически заставляя вскидываться и присматриваться, не идет ли кто под пологом беззвучия.

Мысли в голову лезли самые разные, от непрошенных воспоминаний о вылазке с золотым яйцом в ванную старост на четвертом курсе до нехороших раскладов возвращения в Министерство. Альфард зачаровал шнуровку на ночной рубашке Айрис — наложил обычные следящие чары. Помогут ли они, если Гончие все же схватят Айрис?

А ведь она раскрылась перед Блэком ради того, чтобы тот мог ее найти даже на континенте. Чтобы тот знал, в этом ли она вообще времени.

— Чары ненадежны, — сказал Альфард напоследок, непривычно хмурясь. — Особенно на одежде. Нужен другой способ.

Айрис знала другой способ — Стаффорд подсказал. Но на рунопись кровью не хватало ни времени, ни знаний. И Дамблдора поймать не удалось. Вероятно, он все же покинул Хогвартс камином из кабинета Диппета.

А больше рассчитывать Айрис было не на кого.

 

Ближайший от кабинета Дамблдора проход в Хогсмид располагался на пятом этаже за огромным — в пол — зеркалом. Айрис хорошо помнила его по карте Мародеров, но ни разу им не пользовалась: в ее времени там обвалился потолок, забаррикадировав узкий коридор.

Родившийся от безысходности план был прост: дойти до Хогсмида, аппарировать к Министерству и постараться заранее спуститься в Отдел тайн. Хендрикса можно было попробовать оглушить со спины и связать. А вот что делать после, Айрис не придумала. В конце концов, планирование никогда не было ее коньком, зато она неплохо умела импровизировать.

— Alohomora, — шепотом велела она, отодвигая зеркало в сторону. Темный коридор был узок — вдвоем бок о бок не протиснуться, — но не заброшен. Видимо, в школе нашлись ушлые студенты вроде близнецов Уизли, которые активно таскали контрабандное сливочное пиво из Хогсмида. Айрис шагнула вперед… и едва успела отшатнуться от красного луча, прилетевшего из тьмы прохода.

Какого черта?..

Сердце заколотилось как бешеное; Айрис отпрыгнула обратно в коридор пятого этажа и, вжавшись в стену у проема, увернулась от второго заклятия.

Повисла тишина. Зеркало, отодвинутое в сторону и открывшее проход на всю ширину, таинственно мерцало.

— Это кто меня решил встретить? — мрачно донеслось из темноты тоннеля. — Выползай из укрытия, недомерок, я же все равно найду.

Айрис захотелось застонать. Конечно же, именно сражения полпятого утра ей и не хватало! Ее же никто не должен был видеть! Впрочем, прямо сейчас она невидима. И невидимость могла стать преимуществом, так ведь? Оглушить Лестрейнджа и сбежать, он даже не узнает, кто его так.

Айрис затаилась, напрочь забыв, что к невидимости прилагается способная в любой момент взбрыкнуть палочка…

Лестрейндж шагнул из проема, ничуть не скрываясь, беспечно, точно провоцировал: вот он я, бейте. Айрис проигнорировала очевидное приглашение, бесшумно скользнула в сторону, выбирая новую позицию для атаки — прямо напротив прохода, так было неправильно и потому более неожиданно, и понизу.

Вот только чуйка у Лестрейнджа оказалась звериная: он просто резко взмахнул палочкой наискось, на секунду опередив Айрис. В сумраке коридора вспыхнул искрящийся алым полукруг, а затем искры полетели во все стороны. Айрис распласталась по полу и ударила-таки по ногам ступефаем.

Не попала, потому что палочка Альфарда в последний момент решила выдать не заклятие, а сноп искр. Айрис на миг опешила, а затем в панике перекатилась в сторону: щит ставить не рискнула.

Вовремя. Лестрейндж со всей дурной силы вмазал молниями по полу, выбив искры из камня. От напряжения волосы на голове зашевелились в прямом смысле слова, затрещали, наэлектризованные…

Айрис вскочила на ноги и бросилась в спасительную тьму потайного прохода — ну не сражаться же с Лестрейнджем голыми руками! — но зеркало со скрежетом встало на место прямо перед носом.

Ой-ей-ей.

Айрис едва успела увернуться от очередного луча, и тот, отразившись от зеркальной поверхности, рассеялся по коридору, накрыв его сеткой молний. Парочка ужалила Айрис в руки и плечи, вынудив вскрикнуть.

Стоило Лестрейнджу услышать голос, как чары угасли.

— Суон? — спросил Лестрейндж так, словно сам не верил в то, какую чушь несет.

Айрис промолчала. Нет уж, никто не должен был знать, где и чем она занималась, когда должна была томиться на допросах в Аврорате. Особенно Лестрейндж, потому что все, что знал он, узнавал и Риддл, даже сомневаться не стоило.

«Ну же, пожалуйста, еще разочек! — взмолилась мысленно Айрис, обращаясь к палочке Альфарда. — Stupefy!»

На этот раз заклинание сработало как надо, вот только без толку. Лестрейндж, неведомым образом понявший, где Айрис стоит, рванул вперед, боком уходя от чар. И в следующий момент палочка Блэка выскользнула из руки — невербальное разоружающее, чтоб его! — а из Айрис вышибло воздух от удара спиной и затылком о стену. Пальцы Лестрейнджа безошибочно сомкнулись на тонкой шее, перекрыв дыхание.

— Finita Incantatem… Какого хера?!

Айрис, вцепившись в его запястье, моргнула.

— Finita Incantatem, блядь! Суон, что за чары?

Не сразу, но до нее дошло: чары невидимости, которые она на себя навесила, несли в себе магию tempus viator. Отпираться до последнего! Но Лестрейндж, словно учуяв намерение, сдавил горло еще сильнее, а кончик его палочки засветился.

Мысли заметались как бешеные. Дезилюминационные чары не спадут, даже если Айрис лишится сознания. Но тогда она точно не вернется в срок в министерство. А еще Лестрейндж мог в запале покалечить. Оглушить и отволочь к Риддлу — у того же мало к Айрис вопросов, нужно больше, чтобы пять минут в Выручай-комнате под круцио превратились в долгие часы.

Но и раскрываться нельзя, ведь ни Риддл, ни кто-то еще ни в коем случае не должны были узнать, что она… Тут до Айрис дошло, что Риддл в любом случае узнает о ее путешествиях во времени, о том, что она tempus viator, и вряд ли побежит делиться этим знанием с кем бы то ни было, а значит, происходящее продолжает замыкать петлю, а не рушит ход событий, и… Да к черту все — снявши голову, по волосам не плачут!⁽¹⁾

— И тебе привет, — прохрипела Айрис. — Отпусти, задушишь.

— Снимай невидимость. Что за чары?

— Фамильные, не скажу. Палочку верни.

Лестрейндж хмыкнул, разжал пальцы и призвал палочку Блэка. Айрис выдохнула, потерла шею — ощущение, что на трахею положили кирпич, никуда не делось, — и попробовала снять дезиллюминационные чары. Палочка Альфарда презрительно проигнорировала попытку.

Айрис заскрежетала зубами и в сердцах скомандовала:

— Lumos!

Вспышка осветила весь коридор, как взрыв сверхновой.

— Суон, ты ебанулась? — Лестрейндж отшатнулся, прикрыв глаза рукой. Айрис, сама не ожидавшая такой подставы, запоздало зажмурилась. А когда зрение привыкло к яркому освещению, поперхнулась.

В темноте этого не было видно, зато сейчас, в свете люмоса, стали заметны жуткие кровоподтеки и глубокие царапины, покрывающие все тело Лестрейнджа — по крайней мере то, что не скрывала подранная одежда.

Айрис отвела палочку в сторону, уперев кончиком в стену и так рассеяв свет, но не смогла заставить себя не таращится на багровые пятна, жуткими кляксами покрывавшие школьную рубашку. Ни мантии, ни галстука, рукава словно лезвием на лоскуты нарезаны, на руках — сеть кровоточащих порезов.

Откуда?.. Память лихорадочно начала перебирать все последние события.

— Это… немцы так? — севшим голосом спросила Айрис, поняв, что не видела Лестрейнджа с тех пор, как бросила его в Лютном.

— Нет.

Коротко и лаконично. От тона остальные вопросы умерли непроизнесенными.

— Я разговариваю со стеной, Суон. Мне продолжить тебя лапать?

— А. Сейчас…

С третьей попытки невидимость спала, и Лестрейндж, возвышавшийся израненным, злым исполином, тут же утратил грозный вид и приобрел потерянный. Айрис представила, что он видит перед собой — босую девчонку в ночнушке, — вообразила, как они оба смотрятся в коридоре в предрассветный час, и невесело хмыкнула.

Она ждала, что Лестрейндж начнет задавать неудобные вопросы, но для них нужно было либо быть любопытным от природы, либо заинтересованным в самой Айрис…

— Мне похуй, что ты тут делаешь, но мы оба друг друга не видели.

— Зачем же тогда ты настаивал, чтобы я сняла невидимость?

Лестрейндж ухмыльнулся, и Айрис моментально поняла: чтобы иметь доказательства, что это была именно она. Ну что она за дура, а? Не надо было снимать чары!

Вот тебе и «никто не должен видеть». А если она все же ошиблась, и Риддл не придержит информацию при себе? Ох… И уже не сделать ничего, Лестрейнджу она не соперник сейчас.

Айрис отвернулась и вновь открыла проход — своенравная палочка Альфарда на алохоморе даже не думала вредничать, вводя в заблуждение. Скрежет отъехавшего в сторону зеркала заглушил удаляющиеся шаги Лестрейнджа. Что за безумная ночь…

— Эй, Суон! — Айрис обернулась. Лестрейндж замер паре ярдов в такой же позе. — Тот, к кому ты так спешишь — кто-то из Гончих?

— Тебе-то что?

— Личные счеты.

Айрис хотела ответить «нет», но посмотрела на палочку Альфарда в кулаке и осознала, что боя с таким инструментом не выйдет. Вспомнила безумную ухмылку Вагнера и вновь перевела взгляд на раненого Лестрейнджа.

Идея, пришедшая в голову, была настолько безумна, что ее не стоило даже обдумывать. Но Айрис ухватилась за нее как за спасательный круг.

Лестрейндж все равно ее уже видел, Риддл все равно все узнает. С Гончими в Лютном они уже сражались и делили этот секрет на троих. И что бы Айрис сейчас ни предложила Лестрейнджу, во что бы ни втянула — дальше них троих тайна не уйдет. Риддл просто не позволит, слишком многое он сам скрывает от Министерства. А раз так…

— Хочешь еще раз сразиться с Вагнером?

Ответом ей стал полный предвкушения оскал.

 

Небо на востоке медленно розовело, развеивая сумрачную предрассветную хмарь. Утро, богатое на росы, несло холод и сырость в воздухе, пробирая до костей несмотря на согревающие чары. Ветер на крыше неприятно бил в лицо.

Айрис изначально аппарировала их с Лестрейнджем в проулок недалеко от маггловского входа в Министерство — удобное местечко, с которого в родном времени они с Гермионой и Роном вели поочередное наблюдение за министерскими сотрудниками, по утрам прибывавшими на работу. Но Лестрейнджу точка обзора не понравилась, и он, без спроса ухватив Айрис за локоть, моментально затащил их обоих на крышу. Просто ради того, чтобы осмотреться.

Теперь стылая черепица морозила ступни и колени, а порывы ветра норовили оставить без последней одежды. Айрис покосилась на стоявшего рядом Лестрейнджа и вновь уставилась на пустынную дорогу перед маггловским входом в Министерство.

За пределами школы метания Айрис прекратились, но лучше не стало, наоборот. Она вдруг ясно начала замечать одну сотворенную глупость за другой. Пока она бегала по коридорам школы, одержимая мыслями о Дамблдоре, Альфарде и правиле «тебя никто не должен видеть», все измышления казались логичными и единственно верными, но сейчас…

Сложно было не топтаться сперва у лазарета, а потом у кабинета трансфигурации, а сразу послать Дамблдору сову? Время-то имелось…

Сложно было накинуть мантию и надеть обувь и избавиться от них перед Министерством? Хорошо хоть во тьме тайного прохода получилось наложить чары невидимости на хроноворот, и то не факт, что своевременно.

Сложно было…

— Не нравится мне это место, — вдруг заявил Лестрейндж, напряженно вглядываясь в улицу внизу и вычерчивая палочкой в воздухе сложные петли. Проверял наличие чужих чар. — Идеально для засады.

Айрис устало потерла переносицу и упрямо повторила:

— Это единственный для нас способ попасть в Министерство, гарантирую.

В конце концов, она последние недели в родном времени занималась тем, что готовила с Роном и Гермионой проникновение в Министерство! Точнее, занималась этим Гермиона, по большей части, но Айрис была в курсе всех деталей.

Аппарировать в атриум было нельзя, сторонние порт-ключи тоже блокировались, а камины — отслеживались. Уязвимое на первый взгляд Министерство на деле неплохо охранялось. Проблема была лишь одна: последователям Гриндевальда тоже проще было войти в Министерство так, как дважды делала сама Айрис — через телефонную будку. И существовал очень высокий риск пересечься с ними до лифтов. А рвать временную петлю…

Рука нервно нащупала невидимый хроноворот, словно проверяя, на месте ли он, хотя на шее до сих пор ощущалась легкая тяжесть. Движение привлекло внимание Лестрейнджа, и пришлось спешно сжимать в кулаке завязки ночнушки, как если бы они развязались.

Наверное, глупо было хвататься за иллюзии и верить, что удастся скрыть наличие хроноворота. Лестрейндж не задавал вопросов, откуда Айрис знает, где будут Гончие в пять утра, не спрашивал, что Айрис вообще в таком виде забыла в Министерстве, но смотрел цепко, жутко, и взгляд пробирал до озноба. Риддл будет смотреть еще хуже, но после всего, что с Айрис случилось за последние дни…

— Мы не одни.

Слова Лестрейнджа камнем опустились в желудок. Опоздали?

В ответ на мысли воздух внизу заколебался, пошел рябью и проявил одну за другой восемь фигур. Гончие.

Айрис сглотнула. Она ожидала, что Вагнер не будет один, но чтобы он привел за собой такую толпу… Как теперь попасть в Отдел тайн мимо них? Им с Лестрейнджем не справиться.

Но тот явно не был согласен с ней. Он присел рядом на корточки и удовлетворенно вздохнул; его внимание всецело принадлежало Гончим, чтобы не упустить ни одного жеста или слова.

Гончие их не видели, хотя так же сканировали пространство вокруг: чары Айрис оказались достаточно хороши, чтобы скрыть присутствие двух человек на крыше. Лишь бы Лестрейндж не ринулся в драку прямо сейчас!

Не удержавшись, Айрис схватила его за запястье — словно так могла удержать его.

— Погоди, — попросила она негромко, хотя ее не услышали бы, даже ори она во всю мощь легких. — Будка маленькая, они не должны все вместиться…

Айрис прекрасно помнила, как еле втиснулась в нее с друзьями, а их было шестеро — и все подростки, тощие как жерди. У Гончих же размах в плечах был таков, что хватило бы на двух Ронов.

Сердце билось где-то в горле, ладони потели, пальцы, сжимавшиеся вокруг палочки, сводило. Рядом каменным истуканом застыл Лестрейндж — чисто мантикора перед прыжком, напряжена каждая мышца, но даже глаза не моргают.

Будка вместила четверых. Ну что ж, четверо — не восемь. Айрис выждала несколько секунд, достаточных, чтобы лифт точно уехал вниз, и разжала хватку на запястье Лестрейнджа. И это стало безмолвной командой «давай».

Единым слитным движением Лестрейндж выпрямился и шагнул с крыши пятиэтажки. Айрис инстинктивно дернулась поймать его, но потом резко припомнила их бой на квиддичном поле. И действительно — свободное падение замедлилось почти сразу.

Гончие, вставшие полукругом у будки, атаки с крыши не ждали и заметили только приземление Лестрейнджа. Засверкали лучи, и улочку внизу моментально накрыло облаком чужих чар. Лестрейндж легко ушел от атак и кинул ответку, от которой заложило уши. Загремели мусорные баки, зазвенело битое стекло, посыпались осколки кирпичей…

— Идиот, — застонала Айрис, которая специально раз пять повторила, что их никто не должен видеть, и вообще им надо вести себя тихо. А не разносить переулок, сражаясь сразу с четырьмя…

А нет, не с четырьмя. Один из четверки спешно осматривался, игнорируя бой под носом. Не верил, что напасть мог только один маг, — и правильно делал. Айрис видела, как он задрал голову, разглядывая крыши.

Было непохоже, что Лестрейнджу требуется помощь, но, мерлинова борода, они устроили такой шум у входа в Министерство — не стоило даже ожидать, что его проигнорируют. А Айрис нужно было попасть внутрь!

Мысленно попросив палочку не выпендриваться, она примерилась и аппарировала за спину невольному дозорному. Тот среагировал моментально: Айрис едва успела пригнуться.

— Stupefy! — и сноп пустых искр. - Зараза!

Ступни обожгло мимолетной болью — на разбитой мостовой валялись осколки стекла и кирпичной кладки. Через выдох больно стало плечам и рукам: сверху сыпались мелкие куски стены. В глазах темнело, дыхание перекрывало, но ни один из трех посланных в Айрис лучей не задел ее — она увернулась ото всех.

— Expelliarmus!

Разоружающее внезапно сработало, и палочка немца улетела куда-то за спину Айрис.

Палочка с боя!

Айрис рванула за трофеем, оставив всех Гончих на Лестрейнджа. Позади что-то вновь грохнуло, сверкнуло. Ну же, еще чуть-чуть!

Ноги коснулся шальной луч, полоснуло дикой болью, на асфальт брызнула кровь. Айрис с криком рухнула, обернулась. Один из немцев стоял в нескольких шагах, игнорируя Лестрейнджа, и уже заносил палочку, чтобы добить Айрис, но замешкался, увидев ее лицо. Узнал?!

И в ту же секунду — Айрис даже испугаться не успела — его голова отделилась от тела, а кровь фонтаном ударила в небо, на стену, окропила мостовую. Обезглавленное тело завалилось вперед, голова подкатилась к ногам Айрис, таращась на нее застывшими блеклыми глазами.

К горлу поднялась тошнота, но на слабости желудка просто не было времени. Айрис попыталась встать, вновь вскрикнула — икра на левой ноге была располосована почти до кости, горячая липкая кровь уже покрыла ногу до ступни, собралась под ней скользкой лужей…

— Accio палочка! — сквозь стиснутые зубы скомандовала Айрис, и — о чудо! — трофейная палочка послушно упала в подставленную ладонь.

Подняться Айрис больше не пыталась. Сильной боли не было, все глушил адреналин, но от одного вида раны становилось ясно: бегать уже не получится, разрезанные мышцы не слушались.

— Reflecto! Expulso! — от двух вспышек подряд перед глазами заплясали цветные пятна, громыхнул взрыв, огонь вспыхнул в мусорных баках. Кто-то из Гончих на его фоне скинул горящую мантию и замахнулся. Его фигура, его движения остро напомнили вдруг Айрис о Снейпе, в голове бесконтрольно всплыло «от врагов» и с губ сорвалось само по себе: — Sectumsempra!

Мужчина, похожий на Снейпа, споткнулся, а через миг его снесло на пламя заклятием Лестрейнджа.

— Бля, Суон, ты умеешь не подставляться?

Айрис моргнула, заозиралась. В разгромленном переулке на ногах стоял только Лестрейндж. Его рубашка окончательно потеряла белый цвет, покрывшись пятнами крови и пылью. Пыль кружилась в воздухе, горело с треском содержимое мусорных баков, от жара запахи усиливались, и к сильному железному аромату крови добавилась вонь отходов и паленого мяса…

Там же человек! Айрис дернулась было, увидела уже обугленную до черноты кожу и отвернулась. Ее мутило все сильнее. А ведь не факт, что это Лестрейндж его… Сектумсемпра тоже убивала…

— Ты лечить умеешь такое? — Лестрейндж кивнул на располосованную ногу Айрис и хмыкнул. — Я — нет.

— Я тоже.

— Значит, остаешься тут, — постановил он и пошел к будке.

Он ее что, среди четырех трупов и в огне бросить решил, когда она встать не может? Когда ей внутрь нужно?

— Стоять! — Айрис попыталась встать, но адреналин уже начал перегорать, и сознание от боли едва не померкло. Не сдержав стона, выругавшись, Айрис выкрикнула: — Мне нужно туда!

— Ты будешь мешать.

— Не буду. Разделимся сразу в атриуме. Бросишь меня, как встретишь Вагнера.

Лестрейндж скривился, подошел к Айрис и грубо вздернул ее на здоровую ногу за предплечье. Айрис вновь мучительно застонала. На глаза навернулись слезы.

— Будешь должна, — сказал Лестрейндж и закинул ее себе на плечо, как квиддичный инвентарь. Айрис только сжала сильнее челюсть и случайно проехала руками по торсу Лестрейнджа. Тело под ладонями судорожно напряглось, под пальцами стало горячо и липко.

— Стой… Стой, ты сам ранен, какого черта, Лестрейндж!

— Херня.

— Занятная компания, — резко прозвучало за их спинами.

Лестрейндж среагировал моментально, развернувшись, ударив заклятием и одновременно бросив Айрис. Больная нога подогнулась, ускорив новую встречу с асфальтом.

В ярде от них стоял Кроуфорд и кривил губы в холодной усмешке, а перед ним мерцал щит.

— Палочку опусти, сопляк, иначе весь твой род проблем не оберется, — скомандовал Кроуфорд, нисколько не впечатленный ни четырьмя трупами Гончих, ни тем, что сам стоял под прицелом.

Лестрейндж даже не шелохнулся, и Айрис внезапно отчетливо поняла, о чем он сейчас думает. Какие проблемы смогут появиться у его семьи, если увеличить число трупов в переулке на единицу?

Но Кроуфорд был не один. С боков к ним приближались еще четверо авроров, и вот их уже разгром впечатлил. Кто-то даже присвистнул, но ни один не замешкался, поднимая палочки и наставляя их на Лестрейнджа.

Как будто они были преступниками.

Кроуфорд посмотрел на Айрис, приподнял брови, и Айрис мысленно обругала себя. Ее вообще-то и привели в Аврорат как преступницу, а Лестрейндж…

— Ловкий побег, мисс Суон, — кивнул Кроуфорд, отдавая должное.

— А?

Побег? Но она… Ну конечно, Кроуфорд же не знал, что она перенеслась на три часа назад и сейчас возвращалась в Министерство, а не бежала из него.

Айрис хотела ответить, но все слова застряли в горле: ей на макушку неожиданно опустилась ладонь Лестрейнджа. Этот жест был настолько чужероден в его исполнении, что Айрис тут же потеряла всякий интерес к аврорам. Мир сузился до пальцев Лестрейнджа, которых не должно было быть на ее голове… затылке… шее… Что он творит?!

— Но ты поторопилась, — продолжил Кроуфорд, и в этот момент до Айрис дошло, что Лестрейндж ногтями вычерчивает буквы на ее коже. От изумления Айрис приоткрыла рот, но смогла сложить слово, которое на ней буквально рисовали.

Щит.

С ума сойти.

Айрис отрывисто кивнула, давая понять, что сообразила про послание. Лестрейндж тут же убрал руку и быстро шевельнул все еще наставленной на Кроуфорда палочкой.

Авроры и Айрис среагировали одновременно: четыре луча ударили в самый крепкий рефлекто, который она только могла выставить, и в ту же секунду мощный взрыв бомбарды содрал с мостовой покрытие. Взрывная волна разметала авроров, снесла щиты. Защита, выставленная Айрис, разлетелась ошметками — Айрис поняла это, когда ее и Лестрейнджа впечатало в будку.

— Прикрой! — заорала Айрис прямо ему в ухо, повиснув на его плечах и стараясь не потерять сознание от жгучей боли в раненой ноге. И сдернула телефонную трубку.

— Отцепись! — рявкнул Лестрейндж, скидывая с себя руку Айрис и кидая в гущу взрыва какое-то заклятие. Судя по новой вспышке пламени — то ли экспульсо, то ли конфринго.

Айрис перенесла вес на здоровую ногу и вознесла мольбу небесам, чтобы у Министерства не изменился код. Шесть-двадцать четыре-сорок два. Ну же!

— Добро пожаловать в Министерство магии, — заговорил прохладный женский голос. Хвала Мерлину, что маги были такими жуткими консерваторами! — Назовите…

— Ой, умолкни! Айрис… — Айрис испуганно захлопнула рот, сглотнула — она от паники едва свое имя не назвала! — и поправилась: — Ариста Суон и Эйдан Лестрейндж, спасательная миссия, шустрее!

— Благодарю вас, — голос никуда не спешил. Раздались новые взрывы, переулок уже откровенно заволокло огнем и дымом. — Посетители, возьмите, пожалуйста, значки…

— Знаем! — отчаянно крикнула Айрис под аккомпанемент лестрейнджевского рыка «в жопу пусть себе их засунет».

— … и прикрепите их к мантии спереди. Вам необходимо пройти досмотр и зарегистрировать ваши палочки у дежурного колдуна, чей пост находится в дальнем конце атриума.

— Да! Впусти уже нас!

От нового взрыва затряслась земля, сквозь волшебные, а потому уцелевшие стекла будки Айрис увидела знакомые фиолетовые молнии, мысленно взвыла, и тут пол под ногами наконец поехал вниз.

— Лестрейндж!

Тот уже почти вывалился из будки в горячке боя, а потому Айрис схватила его за шею в удушающем объятии, рывком потянула на себя, и они вместе завалились на уезжающую вверх стенку.

— Блядь, Суон! Я почти их достал! — Лестрейндж вывернулся из хватки и злобно уставился на Айрис.

— Это авроры, а не Гончие.

— Да похуй, кто это!

Лестрейндж зарычал и с такой силой тряхнул Айрис за плечи, что она приложилась затылком о стенку.

— Прекрати! И радуйся, если никого не покалечил! Мы на авроров напали! Не знаю, какая это статья, но уверена, что на свидание с Визенгамотом мы уже заработали!

Лестрейндж вдруг отпустил ее, резко успокоившись, и хмыкнул:

— На свидание с Азкабаном тоже. Если эти выблядки протянут язык, судить нас будут основным составом Визенгамота и по законам военного времени.

— Просто блеск! — и он так спокойно об этом говорит?! — Значит, Вагнер точно нужен живым — чтобы судили его, а не нас!

У них с Лестрейнджем еще был шанс избежать неприятностей — если сдать с потрохами не только Гончих, но и их помощников в Аврорате. Вот только в компании Лестрейнджа о таком проще было подумать, чем сделать.

— Планирование точно не твое, — покачал головой тот, заставив Айрис задохнуться от возмущения.

— А чье тогда? Твое?

— И не мое, — удивительно покладисто ответил Лестрейндж и крепко взял Айрис за предплечье. Она выдохнула, чувствуя, как часть веса ее тела уходит с единственной ноги, перекидывается на живой костыль. Желание огрызаться как-то пропало: они оба были ранены, Айрис так вообще критично, вынуждая с собой возиться… — Нужен Том.

«Не нужен!» — моментально вскинулась Айрис, и в этот момент темнота лифта развеялась, ног коснулся золотой луч света, за стеклянными стенами кабины возник атриум, а прохладный женский голос произнес:

— Министерство магии желает вам доброго утра.

Разумеется, их ждали. Точнее, не их, но… Парочка Гончих с палочками на изготовку повернулась к кабине, Лестрейндж отпихнул Айрис и оскалился, Айрис ухватилась за стенку и накрыла весь лифт щитом.

Вовремя.

Тут же засверкали красно-желтые вспышки заклятий. Лестрейндж вывалился в атриум, даже не дожидаясь, когда двери лифта раскроются окончательно. Айрис дернулась было следом, но раненая нога напомнила о себе режущей болью и полностью непослушными икроножными мышцами. Хотя Лестрейндж и один неплохо справлялся.

Айрис лихорадочно обновила щит, который пока еще дотягивался до того, чтобы укрыть обоих, и посмотрела сквозь бой на министерские золоченые лифты. Вагнер стоял у них, боком к ней, и заносил палочку. Значит, за витиеватыми решетками как раз находились Хендрикс с другой Айрис.

Теперь нужно было исчезать — пока взбешенный Вагнер не повернул голову и не узрел на противоположном конце атриума свою цель.

Лестрейндж окончательно покинул границы, на которые Айрис могла выставить защиту. Зашуршали молнии — хорошо, не фиолетовые, — дыхнуло огнем, от которого на висках выступила испарина, пошла трещинами ближайшая мраморная колонна…

Айрис оперлась плечом о стенку кабины, чтобы обрести устойчивость и наложить на себя дезиллюминационные чары. Криво скрутив волосы, воткнула в них заколкой палочку Блэка — та мешалась — и уже занесла трофейную палочку, как с замершим сердцем увидела, как упал на одно колено Лестрейндж. Рядом валялось тело одного из Гончих, но второй стоял на ногах за лестрейнджевской спиной, а от Вагнера приближался третий, и…

Рука сменила направление быстрее, чем мысль обрела форму.

— Stupefy! — красный луч ударил в бок ближайшего противника одновременно с тем, как Лестрейндж, почуяв неладное, обернулся.

Айрис перевела палочку в сторону Вагнера, и тут один за другим атриум заполонили авроры. Они как соткались из воздуха — одно моргание, и вот на пустом пространстве уже стоят высокие фигуры в бордовых мантиях. Бой превратился в фейерверк, грохот эхом прокатился по полупустому Министерству, вознесся к высоченному звездному потолку.

Откуда здесь авроры? Засада?

Айрис непроизвольно отшатнулась и нутром ощутила на себе чужой взгляд. Зацепилась за него и увидела Вагнера так отчетливо, словно он стоял не в десятке ярдов, а в трех шагах. Выражение его лица было смазанным, но изумление считывалось достаточно отчетливо.

А затем весь обзор закрыла широкая спина в бордовом. Айрис и сделать ничего не успела, как трофейная палочка вылетела из ладони и была поймана вставшим впереди аврором.

— Размякли, мисс Суон? — он чуть повернул голову, и Айрис задохнулась, узнавая. Кроуфорд. — Где же ваша бойкость?

Лестрейндж же ад устроил в том переулке…

— Как? — как вышло, что на нем ни царапины?

— Постоянная бдительность, Суон, — холодно сказал Кроуфорд, и Айрис показалось, что пол ушел из-под ног.

Она ослышалась? Кроуфорд только что, совсем как Муди…

Проклятье, Кроуфорд не был на стороне Гриндевальда? Он услышал Айрис? Устроил засаду на Гончих?

Гончих бы поймали, даже если бы Айрис не делала вообще ничего?

Она как наяву услышала презрительное снейповское «ну и самомнение у вас, Поттер». Звуки боя отошли куда-то вдаль, перед лицом почему-то закружился звездный потолок Министерства. И, кажется, сознание все же уплыло.

 

— …Мунго.

— Розог ей всыпать, а не в Мунго! Она мне почти всю операцию сорвала! — услышала Айрис раньше, чем открыла глаза. Она лежала на чем-то жестком и не очень удобном, нога горела огнем, по телу, которое словно «Ночной рыцарь» переехал, гулял неприятный холодок. — Фаррел, вивернов сын, как ты ее вообще выпустил? Или ты был заодно с гриндевальдовскими шавками?

— Был бы — и мисс Суон бы уже с нами не сидела. Не так ли, мисс Суон?

Айрис повернула голову на голос и, чуть щурясь, посмотрела на говорящих. Кроуфорд и Эйвери, чудесная компания.

— Усыпляете бдительность?

Эйвери эти слова почему-то развеселили, а Кроуфорд одарил таким взглядом, что стань он материальным, тело Айрис покрыли бы тысячи порезов.

— Нападение на авроров при исполнении — Азкабан, Суон. Теперь и доказательства есть.

— Натан.

— Иди ты к Мордреду! Она с сынком Лестрейнджа четверых псов Гриндевальда положила, а эти шавки обучены получше половины бойцов нашего департамента! В каком месте она невиновная и оболганная студентка? За невиновными и оболганными Гриндевальд не посылает «звезд». Упечь ее к дементорам — лишь превентивная мера.

— Она племянница Альбуса. Нам обоим известно, как сильно Гриндевальд хочет избавиться от уважаемого профессора. Ариста Суон — всего лишь рычаг давления.

— Ты слышишь, что я вообще говорю? — Кроуфорд скривился и ткнул в строну Айрис рукой. — У меня четыре трупа возле Министерства. Хорош «рычаг давления»?

— Мне нравится, — серьезно кивнул Эйвери и резко перестал улыбаться. — Иди к Аллену, нужно разобраться, кто наложил на него Империус. А здесь я закончу сам.

Империус? Тут на ком-то еще и Империус был?

Кроуфорд презрительно фыркнул, наградил Айрис взглядом «только попробуй еще что выкинуть — я слежу за тобой» и ушел. Айрис не видела из своего положения, но слышала, как хлопнула дверь, оставив наедине с Эйвери.

Стало как-то резко не по себе. Рука потянулась к волосам, где должна была быть палочка Блэка…

— Она тут, — Эйвери кивнул на стол, где лежали обе палочки Айрис: Альфарда и трофейная. Следом пришло понимание, что она снова в кабинете главного аврора, а лежать неудобно, потому что одно из кресел превратили в кушетку.

Айрис настороженно приподнялась, осмотрелась, вспомнила…

— А где Эйдан Лестрейндж?

— В допросной, — охотно и дружелюбно ответил Эйвери.

— В смысле?

— Корвус Лестрейндж предположительно поддерживает Гриндевальда, мисс Суон. Его сын в одном помещении с Гончими — это повод для подозрений.

— Вы издеваетесь? — мрачно процедила Айрис, окончательно садясь. В фальшокно светило солнце, в кабинете царило утреннее умиротворение. Эйвери стоял у стола, опираясь на него бедром, и рассматривал Айрис с легкой усмешкой в колючих, совсем неулыбчивых глазах.

— Альбус Дамблдор уже в Министерстве, Ланселота Прюэтта тоже пригласили, так что скоро вас осмотрит целитель, и я наконец передам вас в руки вашего родственника. Но прежде, чем мы расстанемся, я хочу побеседовать.

— Разве мы с вами уже не разговаривали?

— Как выяснилось, я сказал не все.

Эйвери небрежно подцепил ногой ножку кресла и развернул его к Айрис. Сел не глядя, откинулся на спинку и вперился взглядом в лицо Айрис, словно хотел в нем дыру просверлить.

— Гончие вернутся, — без обиняков заявил он. — И после того, как получили пребольно по носу — очень недовольные.

Открыл законы Голпалотта, хотела фыркнуть Айрис, но шестое чувство велело держать язык за зубами. Ведь не Эйвери ли несколько часов назад влил силком в нее зелья, чтобы она стояла на ногах и трезво соображала? Не Эйвери ли сказал «тебе это понадобится»? Не Эйвери ли должен был оказаться перебежчиком, шпионом Гриндевальда в Аврорате?

Стройная картина прекрасно рисовалась в воображении Айрис, вот только почему-то не все факты хотели укладываться в нее.

В итоге Айрис просто нахмурилась, продолжив слушать и ждать непонятно чего.

— Готов побиться об заклад, все в звезде Олларда Вагнера при словах «семнадцатилетняя студентка» представляли… — Эйвери покрутил запястьем в воздухе и щелкнул пальцами, — немного другую цель. Недооценили противника так недооценили.

Айрис упрямо мотнула головой — еще не хватало, чтобы ее посчитали аврором под прикрытием или кем похуже.

— Это лишь случайность. Мне удалось от них сбежать в Лондоне только потому, что рядом была река. Я их даже не поцарапала. А в Лютном мне помогли… — клятва Риддлу обожгла руки и опалила горло. Айрис поперхнулась, но быстро сориентировалась: — Кто-то вызвал авроров. И я снова сбежала.

Вот в чем-чем, а в побегах она и впрямь была сильна. Удирать от василиска по всей Тайной комнате, уносить ноги с кладбища от Волдеморта, ломиться через Отдел тайн от Пожирателей, прятаться за спиной Дамблдора в атриуме… Принципиально ничего не поменялось. Ей все еще феноменально везло, что на помощь раз за разом кто-то приходил. Кто-то более сильный и талантливый. Или беспринципный, кому было все равно на цвет магии и запрещенность заклятий.

— Когда речь заходит о Гончих, мисс Суон, даже побег — это уже фантастика. Уверен, вы лукавите, но даже если все ваши достижения — это удачная аппарация с поля боя, вас уже не отпустят из внимания. Раз сбежали, да еще в целости… ну, почти, — Эйвери хмыкнул, на секунду задержавшись взглядом на покалеченной ноге, — значит, смогли дать отпор. А отпор боевым звездам дают лишь очень сильные бойцы. Гриндевальд не пальцем делан, и его Гончие — действительно элита.

— Я не боец, мистер Эйвери. Я просто очень хочу жить.

Эйвери пару томительных мгновений смотрел на нее не мигая, а потом кивнул, принимая ответ.

— Что ж, в минуты смертельной опасности даже обычные люди обнаруживают в себе невероятные силы, как моральные, так и физические, а мы маги. Удивительно, что вы Хендрикса стихийной магией не приложили.

— Его поймали?

— А что его ловить? Очухался от Империуса и сам пришел с повинной. Сидит по соседству с твоим другом.

Так Хендрикс был под империо? Как и Блоссом? Могло ли быть так, что заклятия наложил один и тот же человек? Нет, откуда тот, кто заколдовал Блоссом, мог знать, что Айрис скинет чары…

— Устроили же вы нам веселую ночь… Столько всего вскрылось, — Эйвери потер переносицу и вздохнул. — Что возвращает нас к изначальной теме. Раз уж вы сами признали, что ваше выживание — результат везения, а не собственных навыков, то вряд ли станете отрицать, что вам нужна охрана.

— Какая охрана? Зачем? — опешила Айрис.

Эйвери добродушно улыбнулся.

— Вагнер ушел от нас. Вы с мистером Лестрейнджем немного… переборщили в переговорах с аврорами, в итоге мы потеряли в численности бойцов. Взять всех Гончих не вышло.

Проклятье. У Айрис ушло сердце в пятки: она прекрасно поняла, на что намекал Эйвери. Это была ее вина. И хотя Айрис не считала себя виноватой — стоило Кроуфорду сказать, что он верит ей, и она не бросилась бы в Хогвартс, — но можно было не сомневаться, на кого повесят срыв операции. Кроуфорд орал именно об этом пять минут назад.

— Сомневаюсь, что Гриндевальд, потеряв пяток бойцов, вдруг решит, что вы ему больше не интересны. А уж Вагнер, которого вы оставили без соратников, и подавно вас не отпустит. Что будете делать, когда за вами явятся в третий раз?

«Сбегу», — подумала Айрис мрачно, но не проронила ни слова. И так было понятно, что ответить ей нечего.

— Значит, решено, — Эйвери выпрямился и ударил ладонями по коленям. — Приставлю к вам кого-то из своих парней в качестве охраны.

Этого еще не хватало!

— В Хогвартсе мне ничего не угрожает!

— А разве мисс Блоссом не в Хогвартсе на вас империо попыталась наложить?

То есть теперь ей верят? Айрис аж вскинулась от возмущения, но запнулась, вновь посмотрев в холодные глаза Эйвери. Она готова была поклясться собственной магией — это взгляд убийцы! Простодушное лицо, обеспокоенный голос, понимающие улыбки вводили в заблуждение, но сущность Эйвери, как и сущность Волдеморта, отражалась в глазах.

И этот убийца в мантии аврора играл с Айрис, как кот с мышью.

— И что, за мной по пятам в школе будет ходить отряд авроров? — выдавила она, криво улыбнувшись. Ну абсурд же!

— Отряд — это уже перебор, а вот один человек, который сможет вызвать подмогу…

Настолько беспомощной Айрис не чувствовала себя ни перед десятком Пожирателей, ни перед встающем из котла Волдемортом. Даже глупость Фаджа и фанатизм Амбридж не ставили в такой тупик, позволяя действовать, а не сидеть оглушенной, глупо хлопая ресницами.

— Думаете, меня одного будет мало?

Эйвери и Айрис одновременно обернулись на звук открывшейся двери и чуть насмешливый голос Альбуса Дамблдора.

Сердце в груди Айрис подпрыгнуло и застучало в два раза чаще от радости.

— Прошу прощения, вы не наложили чары приватности, а эхо в коридорах громкое.

— Профессор, — Эйвери встал и протянул ладонь для рукопожатия. — Рад тебя видеть. Думаешь, сможешь за ней уследить?

— Думаю, что школа сможет сама обеспечить безопасность студентов, — Дамблдор был дружелюбен, но Айрис знала, как он не любит, когда Министерство пытается вмешаться в дела Хогвартса.

Эйвери мог играючи загнать в угол ее — особым умом она никогда не отличалась, предпочитая доверять интуиции и эмоциям. Но переиграть Дамблдора он не сможет никогда. Не будет никаких авроров в школе, никакой охраны.

И вообще, раз Дамблдор здесь, то все закончилось.

Айрис удовлетворенно закрыла глаза и устало опустилась на кушетку. Она хотела домой, в Хогвартс. От стен Министерства и его сотрудников уже откровенно тошнило — ей этого добра в девяностых с лихвой хватило, чтобы связываться в сороковых.

Жаль только, что в этот раз Дамблдор не мог просто превратить голову статуи в порт-ключ и отправить Айрис под защиту своего кабинета…

 

Первое, что сделал Ланселот Прюэтт, увидев раны Лестрейнджа, которого все еще удерживали в допросной, — съездил Кроуфорду по лицу. Вот так просто, по-маггловски — кулаком в челюсть.

Кроуфорд сплюнул на пол кровь, утерся и промолчал. Ответить ему было нечего: не аврору, постоянному клиенту Мунго, пререкаться с целителем.

Айрис уже залечили ногу, трансфигурировали кресло и дали теплый плед. В кресло босая Айрис забралась с ногами, замоталась в кокон, из которого торчал лишь нос, и теперь смотрела, как Прюэтт пытается восстановить здоровье Лестрейнджу, который здоровым быть явно не хотел.

Но сломанная челюсть Кроуфорда впечатлила и его.

Дамблдор остался с Эйвери — решал вопросы безопасности и пытался избавить своих студентов от лишнего общения с аврорами.

Пальцы под пледом нащупали цепочку все еще невидимого хроноворота. Артефакт следовало вернуть. Но разве трехчасовая петля была замкнута? Ведь в Зал времени в срок Айрис не вернулась.

Еще она ожидала, что Хендрикс или Кроуфорд, или еще кто-то заявятся к ней и обвинят в краже… Ну, или хотя бы потребуют вернуть похищенное. Но складывалось впечатление, что аврорам было не до артефактов из Отдела тайн. А подходить первой к Кроуфорду Айрис не рисковала. Ведь однозначно повесит на нее воровство!

Он то и дело мелькал за дверями, кривился, однако больше не пытался приблизиться: Прюэтт распространял гневные флюиды. Глядя на Кроуфорда теперь, когда горячка боя осталась позади, а из тела никто не пытался вытрясти жизнь, дух или признания, Айрис припомнила его слова. Постоянная бдительность.

Это было слишком для простого совпадения. Тонкс являлась протеже Муди — система наставничества в Аврорате не то чтобы была официально закреплена, скорее просто приветствовалась. Мог ли Муди быть протеже Кроуфорда?

Внутри все протестовало от этой мысли, но чем больше Айрис думала, тем больше сходств находила. Муди тоже был нетерпим по отношению к тем, кого подозревал. Вряд ли человек, заполнивший половину Азкабана, отличался мягкостью и пониманием на допросах. Просто Айрис никогда не была в глазах Муди подозреваемой.

Но на этом сходства кончались. Для Айрис Муди был авторитетом, человеком, достойным уважения и восхищения. А Кроуфорд? Он вел себя хуже Малфоя! Мерлин, да если бы не эти два слова, Айрис нисколько не сомневалась бы в том, что он шпион Гриндевальда наравне с Эйвери.

— Что, Суон, согревающие чары больше не действуют? — Лестрейндж, разминая залеченные плечи, приблизился, развернул стул и уселся на него верхом. Айрис покосилась на голый торс, лоснящийся от мази, поморщилась от едкого запаха, и спрятала нос в складках пледа.

На сетчатке словно отпечатались жуткие багряные рубцы поверх аналогичных белесых шрамов.

— Греться материальным приятнее.

Лестрейндж хмыкнул. Оба посидели молча, наблюдая за Прюэттом, которых экспрессивно что-то втолковывал Кроуфорду в коридоре. Вскоре к ним присоединились Дамблдор и Эйвери. Полуприкрытая дверь сильно срезала угол обзора, впрочем, Айрис не была уверена, что хочет даже примерно знать, о чем разговор.

— Слышал, Блэк предоставил воспоминания, как тебя атаковала придурочная девка Эрвига, — вдруг сказал Лестрейндж.

О как. Значит, план удался.

— Брехня же.

— А? — Айрис резко повернулась к нему. — Почему?

— Чтобы Блэк был в сознании, но не полез защищать очередную юбку? — Лестрейндж сделал очень сложное лицо: презрение пополам с насмешкой. — Кто в это поверит? Он же парализованный в бой влезет, если девица в беде.

Последнее он явно процитировал. Айрис моргнула раз, другой и почувствовала себя глупее некуда. Альфард ведь и впрямь был тем самым «рыцарем на белом гиппогрифе».

Вот блеск, на такой мелочи проколоться!

— Людям свойственно меняться.

Лестрейндж взглянул на нее с видом «не заливай мне тут».

— А палочку свою он выслал тебе по почте?

Что? Айрис инстинктивно дернулась, чтобы нащупать в пучке волос палочку Альфарда, которую туда опять воткнула, и замерла. Как Лестрейндж вообще смог заметить и узнать? Хотя если подумать, между ним и Блэком наверняка столько дуэлей было… Не Айрис удивляться — тисовую палочку Волдеморта она тоже узнала бы где угодно, при каких угодно обстоятельствах.

— Толкаешь дружка нарушать закон?

— Откуда эти шрамы? — Айрис подбородкам указала на жуткую россыпь на плечах, лопатках и предплечьях. Лестрейндж хмыкнул и отвернулся.

Вот и правильно. У всех свои тайны.

Но на душе стало неспокойно. Рядом с Риддлом — в груди нехорошо екнуло — Лестрейндж казался помесью Крэбба и Гойла, поэтому каждый раз, когда Лестрейндж демонстрировал наличие острого ума, Айрис приходила в замешательство.

И только что Лестрейндж преподнес ей еще один урок.

— Ну что, готовы возвращаться? — Прюэтт заглянул в кабинет. Недовольство с его лица никуда не ушло, но точно поумерилось.

— А профессор Дамблдор?

Прюэтт помрачнел.

— Пока останется тут. Угораздило вас щепок в огонь подбросить. Идемте, Фаррел любезно открыл камин прямиком в больничное крыло. Сдам вас миссис Ургхарт.

Покидать стылый серый кабинет, где занимались нудной письменной работой, было совсем не жаль. Да и весь Аврорат в целом.

Айрис обернулась на пустой безликий коридор и неуютные помещения: переговорные, допросные, офисы, — и подумала, что не горит желанием сюда возвращаться, даже как сотрудник. Видимо, аврором ей все же не быть…

После Министерства лазарет Хогвартса показался домашним и светлым, приветливым, обжитым и родным до последней наволочки. Айрис слабо улыбнулась настоящему солнечному свету из настоящих окон, повернулась, чтобы кивнуть Альфарду, и запнулась о собственные ноги.

В центре лазарета стоял Риддл и нечитаемым взглядом смотрел на нее и Лестрейнджа. Айрис не сразу осознала, что почти прижимается плечом к лестрейнджевскому плечу, а видок у них… Наспех залатанные, одежда драная и в крови, на Айрис вообще одна ночнушка, даже тапок нет…

— Привет, Том, — кивнул Лестрейндж, и лицо Риддла приобрело еще более сложное выражение.

Айрис вспомнила, что их последняя встреча с Риддлом закончилась тем, что она наорала на него при половине школы, что при его мстительности… Потом всплыли воспоминания Волдеморта, в животе как змеи зашевелились; щеки опалило жаром…

— Как ты узнал, что меня забрали авроры? — брякнула Айрис быстрее, чем подумала.

Риддл сощурился, глядя на нее, и когда уже Айрис убедилась, что ответа не будет, огорошил:

— Гленн сказал.

«Какой, однако, Гленн болтливый — и тебе, и отцу своему», — во второй раз язык на привязи удержать удалось. Да кто вообще поверит в подобное вранье? У Гленна Эйвери что, особые информаторы? Он-то откуда мог узнать?!

Тут за спинами вспыхнул еще раз камин, и из него шагнул Прюэтт. Он буквально схватил Айрис и Лестрейнджа за шкирки и сдал прямо в морщинистые, но цепкие руки миссис Ургхарт, которую Айрис и не сразу приметила — все внимание на себе сосредоточил Риддл.

За уже привычными процедурами и укорами Айрис и не заметила, как ее, чистую и опоенную зельями, уложили в постель. И только под одеялом, в лекарственном дурмане она поняла, что так и не вернула до сих пор невидимый хроноворот.

---

1) Вообще, английская поговорка звучит так: in for a penny, in for a pound. Но я решила не изменять это в духе «потратив кнат, и галлеон потратишь», а поставить понятный русский аналог. Из наиболее подходящих вариантов на русском: «заварил кашу, так не жалей масла». Поговорка «снявши голову, по волосам не плачут» тоже подходит, здесь она и стоит. Также есть еще одна версия, которая мне нравится даже больше, но по стилю текста она подходит, увы, меньше: «сгорел сарай, гори и хата»

Вернуться к тексту