Команда (джен)

Посвящается June10, Гвендилон, Severatrix ака Sonyeric Касперская и всем собратьям-фикрайтерам.

— Гарри, наконец-то! — Эрни подскочил навстречу другу. — Я уж собрался идти вас разыскивать.

Гарри озирался, ошарашенно моргая.

— Ну ты, брат, даешь…

— Как заказывали — эстетично и узнаваемо.

— Вообще-то я имел в виду какую-нибудь открыточную панораму из окна — Тауэрский мост там или Вестминстерское аббатство.

— А это чем хуже?

— Да не хуже, а… Голливуд по тебе плачет.

Эрни приосанился и небрежно пожал плечами.

— Подумаешь. За те три часа, что я здесь сижу, можно было хоть Париж, хоть Ниагару, хоть закат на Северном полюсе. Где вас носит?

Гарри еще раз огляделся.

— А ведь МакГонагалл права, нам стоит почаще смотреть на часы. У тебя вон Святой Мартин половину второго показывает, Канадский дом тоже(1)…

— Я специально сделал день, вечером детали видны хуже.

— Истинный художник. Сейчас без десяти одиннадцать, Эрни, все по спальням — чистят зубы, натягивают пижамы и желают соседям спокойной ночи.

— Ой…

— За тебя Мариэтта.

— Котенок… — Эрни нежно улыбнулся. — А профессор?

— Смотря который. МакГонагалл домашку проверяет, а Снейп ждет Драко — он пошел к Риддлу докладываться про дуэль. — Гарри ощупал сиденье роскошного дивана, уселся, попрыгал, проверяя на прочность. — Из табуретки? Класс… Представляешь, стервоза Паркинсон накатала папочке кляузу с жирным намеком на предательство своего ненаглядного: мол, что он делал у кабинета Дамблдора в пять утра. Папочка сразу рванул с письмом к хозяину в надежде утопить Драко и реабилитироваться самому.

— Вот дрянь. И что теперь?

— Да ничего, Малфой Риддлу еще на завтраке отписался, а я после проверил реакцию. Наша ящерка совсем не против, и даже весьма довольна таким поворотом событий: двойное шпионство — отличная возможность подобраться поближе к директору и пропавшему хоркруксу.

— А как, по-вашему, Дамблдор вычислил принадлежность Малфоя к Внутреннему Кругу?

Гарри удивленно моргнул.

— Эрни… Даже если Снейп до Рождества не подозревал о наличии у Драко Метки, с предпоследнего вызова они сбежали вместе, и у профессора было еще целых три дня, чтобы доложить об этом директору. После каникул Дамблдор, разумеется, начал следить за Малфоем и не мог не заметить его частых отлучек. Вчерашнее возвращение заполночь стало последней каплей.

Эрни смущенно почесал в затылке.

— Извини, туплю.

— Бывает. Скажи лучше, где тут теперь искать дверь в коридор? Скоро наши явятся за экипировкой для рейда в Малфой-мэнор, а костюмерная нынче то ли на Уайтхолл, то ли на Стрэнд, то ли на Пэлл Мэлл(1)…

Эссе Малфоя никуда не годилось. Вместо положенных трех футов сравнительного анализа процессов прямого и обратного преобразования комбинированной материи пергамент содержал лишь несколько цитат из предисловия Гая Карагуса к двести шестому изданию мерлиновского «Пройдохи из грядущего». К теме домашнего задания, равно как и к трансфигурации в целом, конспект отношения не имел — скорее всего, Малфой сдал на проверку первый попавшийся черновик. «…не успел дописать…» Каков наглец! И что теперь прикажете делать? Поставить «тролля» — значит, нарушить данное слово, чего Минерва МакГонагалл не делала ни разу в жизни. Снимать баллы тоже нельзя — Северус сочтет это нарушением договора и еще до конца недели загонит Гриффиндор в минуса. Отработки с Филчем в напряженный командный график не вписываются. Дилемма…

Минерва со вздохом вывела «удовлетворительно». К Сивилле не заглядывай, именно на такой результат и рассчитывал негодный мальчишка, когда выцарапывал у нее обещание не снижать оценку. Жаловаться Северусу в данном случае бесполезно, он лишь ухмыльнется и подсыплет в копилку своего факультета двадцать баллов за отличную манипуляцию. Слизеринцы…

Но если этот… хорек думает, будто игры с гриффиндорской деканшей сойдут ему с рук, он глубоко ошибается. Весьма глубоко.

Ничто не проходит бесследно.

Нехитрую эту аксиому Люциус Малфой прочувствовал на себе, обнаружив вдруг, что веками существующий порядок вещей перестал его устраивать. Проснувшись во вторник утром, аристократ вызвал в спальню Дибби, и когда тот подобострастно прогнулся, опуская на тумбочку поднос с кофе, Лорд Малфой едва не стукнул его по макушке с воплем «Ты чо, совсем?!»

Заменив в последний момент абсурдную фразу глубокомысленным «мгммм», Люциус отпустил эльфа и задумался. В прежней его картине мира домовики даже до статуса мебели не дотягивали, но после двух месяцев непрерывных салок, жмурок, квиддича, домашних концертов с танцами и хоровым пением мысль о неизбежном возвращении статуса-кво вызывала горькую оскомину и желание что-нибудь разбить.

К счастью, слизеринское правило номер один (если обстоятельства мешают жить в ладу с собой — смени обстоятельства) в отсутствие Темного Лорда действовало безупречно. Готовый жертвовать многим ради Большой Перспективы, Люциус терпеть не мог отказывать себе в мелочах.

Спустившись к завтраку, он поделился планами с Нарциссой. Жена возражать не стала, хотя и усомнилась в реальности затеи — тысячелетия рабской покорности хозяйскими капризами не выветришь. Но Люциус успел неплохо изучить психологию своих ушастых приятелей, и скептицизм Нарциссы ни капли не остудил реформаторского пыла.

Позавтракав, они отправились в бельевую, где Люциус самолично отобрал двадцать четыре новеньких наволочки, а быстро вошедшая во вкус Леди Малфой разнообразила фасон, расцветку и украсила каждую большим вышитым гербом. В полдень хозяева собрали домовиков в одном из парадных залов, и Люциус торжественно объявил реорганизацию местной эльфийской колонии в Подобающий Благородному Дому Малфоев Штат Слуг. Он вызывал ушастиков по одному, назначал на должность, зачитывал список обязанностей и отправлял к Нарциссе, которая с предельно серьезным выражением лица выдавала свежеиспеченным лакеям, горничным и егерям униформу.

Ошалевшие от такого выверта судьбы домовики до ужина ходили словно пришибленные, но к вечеру освоились и заважничали, наперебой хвастая друг перед другом новыми статусами, цветом наволочек и размерами хозяйского герба. Ужин прошел в настолько торжественной обстановке, что супруги впервые за всю историю семейной жизни пренебрегли традиционной застольной беседой ни о чем. Какие могут быть разговоры, когда вдоль стола, задрав нос, вышагивает по-павлиньи с салфеткой через локоть неописуемо гордый мажордом Дибби? Остается лишь сидеть, уставившись в тарелку, и молча давиться от смеха.

За прошедшие сутки Люциус раз пятьдесят успел поздравить себя с удачным компромиссом, но сейчас, рассматривая явившегося на ночь глядя в хозяйский кабинет Дибби, невольно засомневался: а не ударила ли чересчур радикальная реформа по хрупким эльфийским мозгам? Домовик почти окосел в попытке сохранить едва обретенное достоинство, но, несмотря на старания, чрезвычайно походил сейчас на своего чокнутого братца.

— Что ты несешь?

Дибби жалобно заморгал, стиснул на груди длиннопалые ладошки и мужественно повторил:

— Молодые хозяева прибыли с гостями, хозяин, сэр. Они в Угольной гостиной, хотят видеть хозяина, сэра.

Не ослышался.

— Дружок, — мягко, с ноткой тревоги проговорил Люциус, — ты не в себе. У меня только один сын.

Эльф затрясся.

— Дибби знает, хозяин, сэр. Молодой хозяин, наверное, решил пошутить.

Люциус напрягся. В прошлый раз шутка молодого хозяина закончилась для Главы Рода двухмесячным безумием. Чего ждать теперь?

— И сколько же моих отпрысков ожидают сейчас в Угольной гостиной?

— Много. Дибби посчитать?

— Дибби выпить успокоительного и отправляться в постель. — Люциус поднялся из-за стола, поправил в рукаве палочку. — Арифметику оставь мне. Если у Драко не найдется достаточных оснований для увеличения поголовья наследников, он об этом пожалеет.

Покончив с последней охапкой студенческих работ, Минерва отложила перо и потянулась, по-кошачьи выгибая спину. Мышцы отозвались привычной тянущей болью. Воистину, учителем надо родиться… Сорок лет изо дня в день одно и то же — лекции, контрольные, неуклюжие пассы с палочками, нарисованная на лицах внимательность, гаснущий энтузиазм в глазах первокурсников, мили переписанных с разной степенью старательности страниц из учебников — пресловутые домашние эссе, которые студиозусы упорно выдают за попытку мыслить. И все это ради редкого огонька интереса, что загорается порой в полусонной аудитории — не столько благодаря процессу образования, сколько вопреки ему. Система, призванная взращивать ростки талантов, на деле давит их, обтесывает и силком утрамбовывает в рамки вековых стандартов, а мудрые педагоги — всего лишь послушные орудия в когтях этой беспощадной махины. Талантливая молодежь вынуждена идти в подполье, выставляя напоказ маску посредственности, и Филиус на педсовете безнадежно машет ладошкой: «Болото…» Сама Минерва, составляя характеристики на выпускников, ежегодно ломает голову над каждой второй, чего бы еще написать кроме «старателен и исполнителен», и при этом обойти напрашивающуюся формулировку «интеллектом не обременен». Такая вот характеристика грозила и Симусу Финнигану…

Минерва вытянула из груды проверенных свитков один, развернула. Агнес Глумси, четвертый курс, Хафлпафф. Оценка — «слабо»: даже не попыталась раскрыть тему, просто списала из учебника три абзаца подряд, Макмиллан тоже так делает. Тихая девочка, очень аккуратная, вся в себе. Что скрывается за ровными безликими строчками? Чем живешь ты, Агнес Глумси, чем увлекаешься, какие мысли доверяешь дневнику? Быть может, в твоей симпатичной головке зреет свой Закон Абсолютной Пустоты? Или там лишь звезды квиддича и последний хит Селестины Уорлок? Кто знает… Но ведь это и есть задача учителя — знать. И чтобы открыть для себя столь элементарную истину, профессору, декану, педагогу с сорокалетним стажем Минерве МакГонагалл потребовалось на восьмом десятке лет угодить в Команду и прослушать пламенную речь мисс Чанг об артефактах. Какой позор…

Взгляд зацепился за отложенное в сторону «эссе» Малфоя. А ведь Северус потакает своим змейкам не только ради победы в школьном кубке. С его точки зрения наглая выходка слизеринского старосты — это прежде всего показатель способности нестандартно мыслить, умения шагнуть за рамки общепринятых правил, ну и, разумеется, искусства извлекать выгоду из любых обстоятельств. Золотое правило Салазара — «Рассмотри, обдумай и используй»… Пожалуй, то, что стало открытием для Минервы, для Северуса давно уже не секрет. Мальчик с детства привык полагаться не на учебники и мнение взрослых, а на собственные силы и мозги, и теперь тому же учит других. Он действительно знает о своих подопечных все, в то время как Минерва до воскресной ночи даже не подозревала, кто на самом деле обитает в гриффиндорской башне. Северус, Северус, тебе бы капельку терпения с терпимостью, да умение оставить прошлое прошлому — и готов портрет золотого педагога. Жаль, что обстоятельства твоей юности — от отца до Волдеморта — не позволили найти иную основу для построения авторитета, нежели страх, иначе в последние лет десять Магическую Британию наводнили бы зельевары. Вот вам и секрет успеха Альбуса Дамблдора… Впрочем, Великий Учитель давным-давно забыл, что это такое — учить. Презрев когда-то чужие стереотипы, старик в конце концов стал жертвой своих собственных, оттого и совершает теперь ошибку за ошибкой, не желая признать очевидного: пора все менять.

Минерва встала, прошлась по кабинету, разминая ноги, и неожиданно для самой себя перекинулась в львицу. Сладко потянулась, наслаждаясь бурлящей в крови молодостью, одним прыжком перелетела через полкомнаты, вспрыгнула на подоконник и уселась, обернув вокруг мощных лап длинный хвост. На улице давно уже стемнело, за плотным слоем облаков не видать ни луны, ни звезд, лишь светится огонек в окне хижины Хагрида. Ту же картину наблюдал из этого окна гриффиндорский декан сто лет назад. И двести. И пятьсот. Хогвартс спит в уютных объятиях патриархального уклада. Весь Магический мир мирно дремлет, не взирая ни на каких Темных Лордов, а маглы тем временем покупают дачи на Луне… Пожалуй, ребят ждет задача пограндиознее войны с кровавым маньяком.

И ведь справятся, вне всяких сомнений, справятся. Волдеморта с Дамблдором они уже переросли.

В Угольной гостиной Люциуса дожидался Командор и девять наследников. Девять абсолютно идентичных, исключая разве что цвет мантий, Драко Малфоев с любопытством таращились на хозяина дома, пока тот приходил в себя на пороге.

— Добрый вечер, милорд. — Командор вылез из кресла, деревянно распрямился. Ростом он едва дотягивал ближайшему наследнику до плеча. — Простите за вторжение, уверяю, у нас на то весьма серьезные причины.

— Надеюсь. — Люциус обвел взглядом ряд одинаковых лиц. — Кто из вас на самом деле мой сын, господа?

— Здравствуй, отец, — один из Драко шагнул вперед, слегка загородив собой Командора. — Мы пришли строить защиту. Извини, что не предупредили, но дело срочное. Час назад я был у Лорда. Он объявил о своем желании погостить у нас в мэноре до победы.

— Понимаю, — Люциуса слегка передернуло. — Но к чему этот маскарад?

— Мы намерены пройти по ограде поместья и вплести в общий контур защитных чар кое-какие дополнительные заклинания. Будучи Малфоем, сделать это намного проще.

Люциус нахмурился.

— В каком смысле — будучи Малфоем? Ты не хуже меня знаешь, что Оборотным зельем родовую защиту не обмануть.

— Э-э-э…

Драко нерешительно оглянулся на Командора, и тот позволил себе тень улыбки.

— Внешность моих спутников не имеет к известным методам маскировки никакого отношения, Лорд Малфой. Уверяю, защита мэнора примет их за своих.

— Вы меня пугаете, господа. Как я могу быть уверен, что передо мной действительно мой сын?

Драко молча расстегнул манжет и продемонстрировал предплечье с Меткой. Командор указал на нее механическим жестом.

— У остальных руки чистые, можете убедиться, милорд. Воспроизвести Знак Мрака не под силу даже мне.

— Однако вам под силу его уничтожить.

— Ломать — не строить. Поверьте, нам совершенно незачем вводить вас в заблуждение.

— Пожалуй. Какими же чарами вы хотите усилить родовую защиту Малфой-мэнора? Должен предупредить, Темный Лорд способен пробить даже барьер Хогвартса, и давно бы сделал это, найди он способ не поднять при том тревоги.

— В данном случае Риддл окажется бессилен. То, что мы установим по периметру поместья — всего лишь вторичный контур, модификация чар ментального призыва, настроенных персонально на Волдеморта. Едва он появится в пределах досягаемости, чары перенесут его сознание вот сюда, — Командор положил ладонь на крышку большой деревянной с металлической инкрустацией шкатулки. — Выбраться он сможет лишь при условии, что его тело будет находиться за пределами мэнора. Другими словами, путь за ограду ему заказан.

— Вот как? Интересно… То есть, если я втащу его внутрь…

Командор едва заметно дернул щекой.

— Мы, конечно, наслышаны о вашей коллекции магических редкостей, но вряд ли бренной тушке Тома Риддла суждено ее украсить. Население этой вещицы, — еще один хлопок по крышке шкатулки, — не отличается добросердечием и не станет терпеть выходки наглой рептилии.

— Вы только что…

— Я сказал — будучи внутри поместья, он не сможет выбраться, поскольку наша защита тут же швырнет его обратно. Уже с третьей попытки у бедолаги сдадут нервы, при этом уровень его магической силы никуда не денется. Вы уверены, что Малфой-мэнор выдержит подобный стихийный выплеск?

— А если…

— Арестовать его силами Аврората — тоже задача сомнительной выполнимости, Волдеморт великолепно владеет беспалочковой магией. Кроме того, за оградой он немедленно придет в себя. Угадайте, что скажет первым делом?

— Предатель.

— Именно. Не мне вам рассказывать, что нынешний Министр Шеклболт спит и видит, как бы вновь упрятать вас в Азкабан.

— Но можно…

— На данный момент Волдеморт действительно бессмертен, милорд. Ни вам, ни аврорам, ни Лиге не удастся закончить войну таким образом.

— Хм. И кто же расскажет Лорду о правилах игры?

— Все объяснения он получит внутри, — Командор откинул крышку шкатулки и запустил в ее недра обе руки. — Поверьте, ему там сильно не понравится.

Бронзового грифона Люциус узнал мгновенно — гобелен с его изображением почти три года висел в библиотеке скорбной памятью об утраченной семейной реликвии. Письмо Круэнкотту с приглашением посетить Малфой-мэнор, следы ночного визита вампиров, загаженная мебель… и таланты Серой Лиги в области организации дерзких спектаклей. Палочка сама очутилась в яростно сжавшихся пальцах.

— Вы украли мою вещь!

— Скорее, позаимствовали на время. — Командор даже бровью не повел. — Драко расскажет вам об истинной сути этой далеко не безобидной игрушки и, если захочет, познакомит с ее обитателями.

— Драко! — обозленный Люциус сумел выхватить из речи Командора только один момент. — Ты посмел участвовать в том наглом безобразии?!

— Нет… — наследник отступил, с опаской глядя на отцовскую палочку, — я не так давно в Лиге…

— Оставь парня в покое, Люциус. Честь рода для него такой же фетиш, как для тебя.

— Что?! — он обернулся на голос, нацелил палочку в грудь стоящему у окна двойнику в черной мантии. — Кто вы такой? Как смеете диктовать мне…

И замолчал. Двойник вдруг потемнел, подрос на пару дюймов, кожа натянулась на заострившихся скулах, аристократический нос выдался вперед и загнулся хищным клювом. Гость слегка улыбнулся обомлевшему хозяину дома и опустил голову в насмешливом поклоне.

— Северус Снейп к твоим услугам. Не рад? Драко говорил… ох…

Наплевав на репутацию и этикет, Люциус пронесся сквозь строй невозмутимых наследников, едва не сшиб воскресшего друга с ног и сдавил его в объятиях.

— Северус, черт ты чумазый! — отстранился, стискивая пальцами твердые плечи, вгляделся в глубину черных глаз. Резкие черты знакомого с детства лица вдруг расплылись, и он моргнул, чувствуя, как дрожат губы и презренная влага щекочет кожу щек. — Все-таки жив…

— С этими господами, — Северус дернул острым подбородком в сторону Командора, — и захочешь сдохнуть — не дадут.

— Слава Мерлину…

— Люциус, — зельевар мягко высвободился из судорожного захвата, — ты палочку уронил.

— Впервые в жизни. — Он тряхнул головой, приходя в себя, поправил волосы, по пути незаметным жестом смахнул слезинки со щек. Обернулся. — Я ваш должник, мистер Командор.

Тот невозмутимо протянул ему оброненную палочку.

— Не стоит, для Лиги большая честь принять участие в судьбе профессора Снейпа. Признаться, мы опасались вашей реакции на возвращение грифона в родовое гнездо, и Драко попросил своего декана составить нам компанию.

Люциус нашел взглядом сына, усмехнулся.

— Слизерин.

Драко с достоинством кивнул.

— И горжусь этим. С твоего позволения, отец, мы начнем — время позднее, а работы край непочатый. Командору пришлось экстренно собрать две трети Лиги, и даже таким составом нам придется провозиться до утра.

— Конечно. Что от меня требуется?

— Ничего, у тебя же гость…

Его прервал негромкий вскрик и стук упавшего тела. Восемь Драко синхронно обернулись к дверям и вытаращили глаза. Командор не шевельнулся. Люциус тяжело вздохнул и услышал рядом тихий хмык Северуса.

На пороге гостиной в глубоком обмороке лежала Нарцисса.

Аппарировав на кухню базы, Минерва в первый момент решила, что промахнулась, и с перепугу попыталась немедленно вернуться в свой кабинет. В результате она очутилась посреди огромной лужи у самых ворот Хогвартса, которые покорно выслушали длинную, насыщенную ярчайшими образчиками непечатных выражений речь гриффиндорской деканши. Спустив пар, Минерва выбралась из лужи и огляделась, готовая заобливиэйтить любого свидетеля ее позора. Но вокруг было пусто и темно. Чертыхнувшись напоследок, она вообразила Волдеморта, от души пнула его под тощий зад и, оказавшись в тесной комнатке шлюза, принялась приводить себя в порядок.

Пять минут спустя она снова стояла на Трафальгарской площади перед зданием Национальной галереи. Да что ж такое… И почему день?..

— Профессор! — раздалось за спиной. — Профессор, все в порядке! Это просто декорация такая.

— Декорация!?

В нескольких шагах от Четвертого постамента(2) прямо на каменных плитах стоял роскошный полукруглый диван, на котором рядком сидели Поттер, Макмиллан и Эджкомб. Троица радостно улыбалась, Макмиллан — шире всех.

— Обстановка по сценарию, мэм. Нам нужно нечто общеизвестное и совершенно нереальное — Мариэтта говорит, Дамблдор весь министерский архив на уши поднял в поисках той оружейной выставки, что висела у нас на стене в прошлый раз.

— Общеизвестное и нереальное…

Минерва огляделась по сторонам. Светило солнце, дул теплый ветерок, журчала вода в фонтанах, вокруг неспешно прогуливались толпы маглов, с прилегающих улиц доносился шум большого города. Невдалеке за бордюром остановился автобус, из него высыпали туристы. На лавочке возле постамента толстяк в ковбойской шляпе и миниатюрная китаянка крошили булки голубям. Декорация…

— Сто баллов Хафлпаффу, мистер Макмиллан. И если вы попытаетесь сдать трансфигурацию и чары на что-либо, кроме «превосходно», я самолично потребую переэкзаменовки.

Очнулась Нарцисса от жуткой вони, источник которой находился у нее под самым носом. Пытаясь отстраниться, она уперлась затылком в мягкую спинку кресла и открыла глаза. Прямо над ней нависал невозмутимый Северус Снейп со склянкой в руке, рядом обеспокоенно хмурился Люциус. Кроме них в гостиной обнаружились Командор и слегка виноватый Драко — слава Мерлину, один. Может, остальные ей просто померещились? Если так, то… Ма-атерь Божия, какой кошмар — свалиться в обморок на глазах четверых мужчин, на глазах Люциуса! В каком теперь состоянии ее волосы? А платье, Святые Угодники! Выпускной наряд, втиснуться в который удалось лишь с помощью двух эльфиек-горничных и заклинания Корсета. Как бы по швам не разошелся. Устроила мужу сюрприз… Впрочем, побег с места происшествия только ухудшит дело. Остается сделать хорошую мину при плохой игре — поздороваться, извиниться, с достоинством выйти и бежать к ближайшему зеркалу.

— Добрая ночь, господа, — Нарцисса светски улыбнулась и осторожно закинула ногу на ногу, прислушиваясь, не трещит ли туго натянутая на ребрах ткань. — Прошу прощения, я искала мужа, а эльф не предупредил о гостях. Рада тебя видеть, Северус, — кивнула на склянку, — что у тебя там за мерзость?

— Эта мерзость, леди Малфой, называется «нашатырь». — Зельевар закупорил пузырек, сунул его в карман и вдруг быстро наклонился к самому уху Нарциссы. — Тебе придется к нему привыкать, если собираешься и дальше пользовать утягивающие заклинания.

— Северус, — Люциус грозно прищурился, — тебе не кажется, что флиртовать с моей женой у меня на глазах — плохая идея?

— Упаси Мерлин, я не самоубийца. Всего лишь совет профессионала.

— Хорош совет! — веселые искорки в глазах мужа противоречили его серьезному тону. — Ты что-то шепчешь ей на ушко, после чего она мило краснеет. Как, по-твоему, я должен реагировать?

— Возможно, стоит для начала предложить леди Малфой зеркало, — неожиданно вмешался Командор, — это как раз та вещь, в которой она сейчас нуждается больше всего.

Странный человечек прошагал мимо озадаченных мужчин, сотворил прямо из воздуха зеркальце в костяной оправе и вручил его хозяйке дома. Она машинально взглянула на подарок. Отражение поправило чуть съехавшее набок колье, разгладило пальцами нити бриллиантовых каскадов и одними губами шепнуло: «Все в порядке». Подозрение Нарциссы превратилось в уверенность.

— Благодарю, господин Командор.

Судя по почти настоящей улыбке, интонацию обращения гость уловил и понял. Или правильнее сказать, поняла.

— Ну что вы, миледи, это самое малое, чем я могу компенсировать вам испуг.

Все-таки не показалось.

— Но… зачем?

— Чтобы защита Малфой-мэнора не поубивала наших людей, пока они будут ее перестраивать. Мы тут как раз собрались обсудить детали.

— Я мешаю?

— Ни в коем разе. Не так ли, милорд?

От взгляда Люциуса Нарциссу бросило в жар, по спине промчался табун мурашек, сознание слегка затуманилось, и едва удалось сдержать готовое сорваться с губ «Милые гости, а не пошли бы вы погулять». Святая Дева, двадцать пять лет прожить в браке с холодным амбициозным дельцом, помесью банковского счета с родословной — и на пятом десятке вдруг обнаружить за ледяной скорлупой океан нерастраченной нежности. Благословенна будь Серая Лига с ее зельем…

— У меня нет секретов от супруги, господа. Давайте присядем. Вина?

— Ну наконец-то! — Северус уселся в ближайшее кресло с таким видом, будто планировал провести в нем по крайней мере месяц. — Ты не представляешь, как я скучал по содержимому твоих погребов.

Солнце слепило глаза и припекало совершенно по-настоящему, и Минерва в который раз поразилась невероятному правдоподобию этой грандиозной иллюзии. Помнится, на одном из летних коллективных пикников удрученный облачной погодой Филиус пытался воспроизвести светило, но результат больше всего напоминал подвешенный над трубой хижины Хагрида медный таз. Может, Макмиллан выудил в Тайной Комнате секрет потолка Большого зала? Но ведь сейчас ночь…

— Любуетесь, профессор?

Даже посреди людной площади на фоне ярко-красной обивки дивана Командор ухитрялся казаться незаметным. Минерва развела руками.

— Это невероятно. Не знай я реального времени суток, заподозрила бы, что вы каким-то образом ухитрились изменить настройку моей аппарации.

— Уверяю, мы в пределах Фаланстера.

— Уму непостижимо. Неужели все это ради того, чтобы произвести на меня впечатление?

— Не совсем, просто мы хотим убедить директора Дамблдора не тратить понапрасну время и силы на поиски Лиги. Насколько нам известно, архивариусы Министерства два дня пытаются выяснить происхождение оружия, что украшало стены гостиной во время вашего прошлого визита. А ведь оно — всего лишь плод фантазии мастеров Лиги.

— Потрясающе. И сколько магов заняты сейчас в постановке? Десять? Двадцать?

— Всего четверо. А вот, кстати и они.

Из толпы маглов вынырнули три одинаковых рыжих девчонки лет двенадцати, подошли, хором поздоровались, сели на диван. Минерва озадаченно моргнула. Макмиллан, Эджкомб… а третья кто?

— Ну вот, профессор, позвольте познакомить вас с нашей командой иллюзоров… та-ак, кого не хватает?

— Тайка за периметром, Командор, держит общий фон.

— Понятно. Стало быть, здесь у нас Джуна, Гвен и Софи, правда, кто из них кто, я и сам сейчас не определю.

Девчонки расплылись в одинаково хулиганских улыбках. Командор погрозил им пальцем.

— Впрочем, по степени любви к всевозможным проказам они и вправду близнецы.

— Кого-то мне это напоминает.

— Джордж и Фред Уизли, к сожалению, для Лиги слишком молоды и непредсказуемы, хотя потенциал у них, безусловно, неплохой. Наши же девочки на самом деле — весьма почтенные дамы, не всякий знакомый заподозрит наличие у них чувства юмора, таланта и экстравагантных псевдонимов. Софи, к примеру, обожает мрачную символику и мистический антураж, но при этом никогда не упустит возможности пририсовать Гриму ангельские крылышки или поросячий пятачок. Да что я рассказываю, — Командор махнул рукой в сторону, — сами взгляните.

Минерва обернулась. Невдалеке среди магловских туристов разгуливал, громыхая амуницией, огромный чернобородый викинг в шлеме, кольчуге, кожаных бриджах и коротких сапогах мехом наружу. Викинг явно страдал от жары в своем облачении, безуспешно пытался почесаться сквозь кольчугу, дергал себя за бороду, запускал толстые пальцы под шлем. В конце концов он отобрал у проходящего мимо магла бутылку с яркой этикеткой и вылил ее содержимое себе за шиворот. Минерва расхохоталась.

— Великолепно, э-э-э… мисс Софи.

Одна из девчонок слегка поклонилась.

— Благодарю, мэм. На ваших уроках я нечасто удостаивалась похвалы.

— Странно.

— Почему странно? — Командор вытянул руку вперед, и через секунду с его ладони вспорхнула маленькая пестрая птичка. — Я в свое время тоже не мог похвастать успехами в трансфигурации. Наши умения обуславливаются не столько талантом, сколько осознанием их важности и необходимости в дальнейшей жизни. Школьная же программа, не в обиду вам будет сказано, слишком много внимания уделяет вопросу «Как?», и слишком мало — «Зачем?».

Минерва вздохнула, припомнив свои недавние размышления на эту тему.

— Не могу не согласиться. Значит ли это, что годы, проведенные в Хогвартсе, вы считаете бесполезной тратой времени?

— Отнюдь, основы есть основы… Минутку, профессор, кажется, у нас тут небольшое соревнование.

Воздух над Четвертым постаментом сгустился, потемнел, заклубился роем черных снежинок и неожиданно застыл в виде худой десятифутовой фигуры с горделивой осанкой и скрещенными на груди руками, в которой Минерва с изумлением опознала нынешнего декана Слизерина. Командор хмыкнул.

— Работа Гвен, она у нас большая поклонница профессора Снейпа. А это кто?

На постамент вспрыгнул гигантский черный кот, выгнул спину, потерся о подол бронзовой мантии. Памятник раздраженно дернул ногой, пытаясь отогнать приставучее животное. В ответ кот зашипел, встал на задние лапы и вдруг быстро вскарабкался Северусу на плечо. Тот попытался было схватить наглеца за шкирку, но увидев перед самым носом лапу с демонстративно выпущенными саблеподобными когтями, передумал, ограничившись невнятным ругательством, и отвернулся, делая вид, будто никакого кота у него на плече нет. Агрессор издевательски мяукнул, спрятал когти и принялся мирно вылизываться.

— Наша Гвен любит интригу. Так что за персонаж?

— Разве непонятно? — вторая рыжая пожала плечами. — Это совесть профессора Снейпа. Сейчас спать ляжет. Джуна, твоя очередь.

Третья девчонка кивнула и жестом а-ля «впервые на арене» выбросила вперед руку.

— Прошу.

Минерва невольно ахнула. Напротив импровизированного памятника Северусу стоял Волдеморт собственной персоной, но в каком виде! Выцветшие джинсы с живописными заплатами на коленках, растоптанные шлепанцы, просторная желтая футболка с изображением кактуса и надписью «Kiss me», бандана на лысом черепе и, в довершение, магловский фотоаппарат в руках, который Гроза Магического Мира старательно нацеливал на северусову совесть.

— С-святая Медана…

— Мило, правда? — Джуна хулигански подмигнула Минерве и снова обернулась к памятнику. — Смотрите дальше, мэм, я еще не закончила.

К Волдеморту подошла высокая женщина в открытом летнем платье, за ней по пятам следовала стайка детишек лет одиннадцати в одинаковых форменных рубашках, юбках, шортах и панамках. Женщина бесцеремонно отобрала у пародии на Темного Лорда фотоаппарат, подтолкнула его к постаменту, повелительным жестом отправила туда же детвору и присела на корточки, настраивая объектив. Узнать Беллатрикс Лестрандж можно было лишь по короне роскошных черных волос.

— С ума сойти…

— В точку, мэм, шикарная композиция. — Софи задумчиво прищурилась. — Давайте-ка ее разнообразим.

В позирующую для фотопортрета группу втиснулся знакомый викинг, посадил к себе на плечо одного из мальчишек — лохматого и в очках — нахлобучил Волдеморту поверх банданы свой шлем, панибратски обнял его и белозубо улыбнулся Беллатрикс. Фотоаппарат щелкнул. Командор хлопнул в ладоши.

— Девочки, девочки, прошу вас, достаточно, профессор по делу пришла.

Рыжие синхронно насупились, встали.

— Мы мешаем?

— Отвлекаете.

Минерва поспешно подняла ладони.

— Нисколько, уверяю вас.

Девчонки немедленно уселись обратно.

— Ну что ж… — Командор позволил себе изменить обычной бесстрастности, недоверчиво приподняв брови, — как вам будет угодно, профессор. Итак, хоркруксы. Директор Дамблдор наверняка знает, что всего их было семь. Первый — дневник — уничтожен Гарри Поттером пять лет назад. Второй — кольцо Гонтов… — он замолчал и вдруг резко хлопнул себя по колену, — нет, не пойдет.

— Простите?

— Делаем паузу, мэм. Эрни подготовился на отлично, а вот я опять дал маху, и пока ума не приложу, как выкрутиться. Мы не в курсе судьбы кольца, но говорить об этом нельзя: с тем же успехом можно прямо признаться, что именно Лига шарилась в дамблдоровском кабинете вчера ночью.

Одна из девчонок — Гвен? Или Софи? Кажется, поменялись местами, конспираторы. И все-таки, кто третья? — небрежно пожала плечами.

— Ну и не говори. Сделай вид, будто знаешь, как про дневник.

— Действительно… Что-то я сегодня соображаю туго. Продолжаем…

— Стойте! — Минерва оглядела рыжих хулиганок и умоляюще сложила руки на груди. — Мерлина ради, кто из вас кто?

Девчонки снова разулыбались, отрицательно помотали головами, и на сей раз к ним присоединился Командор-Поттер.

— Все секреты — после записи, мэм. Думосбор не ловит мысли, зато эмоции — вполне, и ваше любопытство будет очень кстати. Давайте дальше, — резко окаменел лицом, — итак… Второй — кольцо Гонтов, его судьба известна директору не хуже, чем мне…

Люциус побарабанил пальцами по бокалу и хмуро уставился на Командора.

— Не могу сказать, что такая защита полностью меня устраивает. Она прикрывает мэнор, а не нас. С тем же успехом можно наложить на дом Фиделиус.

Гость отрицательно качнул головой.

— Отнюдь, милорд, Фиделиус в нашем случае — это смертный приговор для Драко.

Люциус презрительно скривился.

— У вас нет другого шпиона?

— Есть. Напрасно вы думаете, будто Лига заставляет своих людей работать силой или шантажом, добровольность — одна из главных наших заповедей, сэр. Если хотите, — приглашающий жест в сторону Драко, — попробуйте убедить сына не рисковать и спрятаться, уверяю, я не буду препятствовать. Предложение защиты так же останется в силе.

— Даже не пытайся, отец, — наследник непреклонно вздернул подбородок. — Мое участие в работе Лиги — гарантия оправдательного вердикта для Малфоев в неизбежном судебном процессе после войны. Кроме того, у меня еще есть… личный интерес.

— Вот как? И что за интерес?

Драко едва заметно смутился.

— Пока рано о чем-то говорить, но поверь, это стоит любого риска.

Вот так номер. Уж не жениться ли надумал непокорный отпрыск? Краем глаза Люциус успел заметить мимолетную усмешку на лице Северуса. Ну держись, друг, я не я буду, если не вытрясу из тебя имя кандидатки в невестки.

— Хорошо, вернемся к защите. По сути, вы запираете нас в мэноре.

— Это ненадолго, сэр. Могу дать гарантию, что проблема по имени Том Риддл решится в течение ближайших трех месяцев.

— Даже так? Но… вы уверены?

— Обещаю, милорд. Видите ли, в июне Гарри Поттер заканчивает Хогвартс.

— А… понимаю. То есть… вы же не хотите сказать, будто этот сопляк…

— Нет, мальчик ничего не знает о Лиге, но это неважно. Окончание Пророчества известно только Дамблдору и нам.

— Ох, Мерлин… но каким образом…

— Позвольте оставить это в тайне, милорд.

— Да, конечно. Простите. Хорошо, три месяца мы переживем. Хотя… Лорд может вызвать нас через Метку.

— Вашу мы нейтрализуем прямо сейчас. Метка не действует на сумасшедших, Риддл уже имел возможность в этом убедиться. До своего последнего визита в Малфой-мэнор он неоднократно пытался вызвать вас, к тому же, в минувший вторник экспериментировал на Эйвери.

— Эйвери?

— Безнадежен. Убедившись в этом, Риддл вышвырнул его на улицу. Вчера бедолага был арестован и прямо из Аврората отправился в Святого Мунго.

— Туда ему и дорога. Странно, что Лорд его пощадил.

Командор слегка развел руками. Странный все-таки человечек, будто кто за нитки его дергает.

— Риддл учился вместе с Эйвери-старшим. Видать, трупа одного одноклассника оказалось достаточно.

— Бедный Руди… может, ко всему прочему вам известны причины той Авады?

— Стечение обстоятельств и очередной параноидальный приступ Риддла. Даже странно, что Метка — творение стопроцентного шизофреника — не действует именно на сумасшедших.

— У Лорда еще немало сподвижников в здравом уме. Что, если он пришлет за нами Беллу или Августуса?

— Ваши предки из грифона растолкуют ему последствия подобного шага. Рисковать остатками Внутреннего Круга Риддл не станет, прочим же доверяет еще меньше, чем вы маглам. Кроме того, в субботу в Малфой-мэнор переедут Нотты. В лояльности Теодора Волдеморт пока убежден: кроме жестокой проверки, он посоветовал ему подумать о судьбе сына.

— То есть, я вынужден буду изображать перед Ноттами сумасшедшего?

— С ними мы поговорим отдельно. Судя по отзыву Драко, они с радостью ухватятся за возможность распрощаться с Риддлом навсегда.

— Каким образом?

— Под видом Нотта на вызовы станет приходить другой человек.

— Невозможно! Лорд сразу определит…

— Люциус, — внезапно окликнул его Северус, — поверь, наш Лорд ничерта не учует.

— Откуда ты знаешь?

— С рождественской вечеринки меня умыкнул вовсе не Уолден.

— О! Понятно. Мои поздравления, господин Командор. Теперь главное — Метка моей жены и Драко.

— Разумеется. Позвольте изложить вам вторую часть плана…

— …третий хоркрукс — диадема Ровены Райвенкло, она уничтожена два с половиной года назад. Хранилась в Хогвартсе, если вам интересно. Четвертый — чаша Хельги Хафлпафф, была изъята нами из сейфа Лестранджей в ходе операции «Гринготс» перед Новым годом и также уничтожена. Пятый — медальон Слизерина, местонахождение пока неизвестно. Шестой — змея Нагини, план ее поимки уже разработан и будет реализован в ближайшее время. Седьмой…

Монотонный голос Командора вдруг дрогнул, и Минерва внимательно посмотрела на собеседника. Быть может, Гарри не настолько уверен в счастливом исходе, как хочет показать? Вчера он бравурно излагал предпосылки, сыпал фактами и доказательствами… а ведь не может быть, чтобы не боялся. Такого невозможно не бояться.

— Седьмой, думаю, вам уже известен, профессор.

— Гарри Поттер.

— Да, Гарри Поттер. — Он вдруг улыбнулся тепло и обнадеживающе. — Не волнуйтесь, профессор, мальчик будет жить. Так и передайте директору.

«Малфой, наконец-то! Сколько можно трепаться?»

«Эк у вас, у Уизли, все быстро — раз-два, поцеловались, поженились, детей наделали…»

«А по морде?»

«Извини, чушь несу. Не каждый день мать в обморок падает».

«Как она?»

«Вроде нормально, у Снейпа же в кармане целый арсенал».

«Вообще могли бы и предусмотреть. Представляешь: заходишь ты в комнату, а там восемь мам…»

«Ну, восемь-не восемь, а две бывало. Они с миссис Синтией частенько практиковали Оборотное зелье, чтобы посмотреть со стороны, как сидят на них новые платья».

«Спасибо за идею!»

«Упс, бедный Поттер. Только не говори ему, кто тебе подсказал».

«Вообще-то я Гермиону имела в виду».

«Ты же не за нее замуж собираешься. А где Лавгуд? Вас там Чанг с грифоном дожидается».

«Вставай вместо меня».

«Что тут у нас?»

«Четвертый круг, нижний контур, литера «В».

«Это еще двадцать три круга впереди?! Чего вы тут возитесь?»

«Эк у вас, у Малфоев, все быстро…»

Рыжая троица лопала мороженое. Викинг стащил с себя кольчугу, задрал рубаху и разлегся прямо на плитах площади, подставляя солнышку бледное пузо. Волдеморт и Беллатрикс с детворой запускали розового воздушного змея. Северус на постаменте переругивался со своей совестью. Минерва тихо млела на удобном диване. Век бы так сидеть… Интересно, как Макмиллан делает ветерок?

— Готово, мэм. — Командор-Гарри подошел вплотную, устанавливая зрительный контакт. — Откройтесь, пожалуйста.

Она сняла блок. Картинки замелькали перед внутренним взором — площадь, солнце, Командор, девчонки, викинг, кот, Беллатрикс… стоп! Лишний кусок уплыл в глубины памяти, стыки мгновенно склеились, разгладились, и готовое к употреблению воспоминание улеглось на положенное ему место. Все. Никакой вам многочасовой возни с громоздким думосбором. Гарри отступил.

— Спасибо, профессор.

— За что?

— За доверие.

Она вздохнула.

— Поттер, вы просто обязаны научить меня вашей ментальной магии.

— Договорились, на выходных начнем.

— Если ничего не произойдет.

— Будем надеяться.

— Вы долго еще собираетесь ходить в Образе?

— Извините, мэм, но в натуральном виде эта одежда мне сильно мала. Не для женских глаз.

— У нас та же проблема, профессор, — одна из рыжих хитро прищурилась. — Сейчас мороженое доедим и пойдем переодеваться, в Малфой-мэнор пора. Гарри, а почему ты не рассказал про медальон?

Тот пожал плечами.

— Интуиция.

— А конкретно?

— Сам еще не додумал, на планерке расскажу. Кроме того, мы до сих пор не знаем, что близнецы с ним сделали.

— Уничтожили, — сообщила вторая девчонка, — сразу после того, как меня сюда притащили. Облили какой-то слизью, он еще заверещал противно…

Минерва вытаращила глаза.

— Долорес?!?

Девчонка невозмутимо облизала измазанные мороженым пальцы.

— Меня зовут Бель, Минерва. Терпеть не могу имя «Долорес».

— Дорогая, ты уверена?

— В том, что под маской Командора скрывается женщина? Абсолютно.

— Вот так номер… — Люциус ошарашенно покачал головой и вдруг усмехнулся. — Интересно, Драко в курсе? А ты, Северус?

— Я его вижу в третий раз. Нарциссе, конечно, виднее… Кроме того, это объясняет, почему столь мощный маг до сих пор оставался в тени. Мужчине подобный потенциал скрыть куда проблематичнее…

Четвертый постамент снова был пуст, под ним на лавочке сидели толстяк и китаянка с булками. Минерва огляделась.

— Макмиллан, у вас часы на всех домах по-прежнему показывают половину второго.

Эрни досадливо поморщился.

— Е-мое, так знал, что упущу какую-нибудь мелочь.

— Неудивительно. Для меня большая тайна, как вам вообще удается держать все это под контролем. Картинка, запах, звуки…

— Ну… картинка — всего лишь закольцованная запись, понимаете? Не понимаете… Это как в думосборе, только начало воспоминания склеивается с концом, и все идет по кругу. Маглы так фон для фильмов пишут. Видите автобус? Он уже в четвертый раз подъезжает. А меняю я только там, куда вы смотрите.

— Понятно. Шум тоже записан?

— На магнитофон, у Симуса тут стереосистема стоит. Это такая штука, с помощью которой маглы музыку слушают.

— Солнце?

— Театральный прожектор на пятьсот ватт с кучей рассеивающих фильтров, чтобы нить накала в лампе не видно было. Жарко от него, правда, пришлось два вентилятора поставить и окно открыть.

— Вот вам и ветерок… А запах? Пахнет… фонтанами!

Эрни извлек из кармана длинный, ярко раскрашенный цилиндр, встряхнул, отвел в сторону в вытянутой руке. Что-то зашипело, и запах усилился.

— Называется «Летняя свежесть», профессор. Эти маглы — такие затейники…

«Малфой, тебе не кажется, что признаваться в любви самому себе — это извращение?»

«Я бы и Филчу признался, вздумай ты нацепить его Образ. Ханна…»

«Перестань. Сколько мы общаемся, четыре дня? Так не бывает».

«Как видишь, бывает. Ханна…»

«Ну что ты заладил — Ханна, Ханна».

«Мне нравится твое имя. Мне вся ты нравишься».

«Ненормальный. Ну подумай, кто ты и кто я».

«Подумал. Дальше что?»

«Это ты мне скажи — что».

«Выходи за меня замуж».

«Точно чокнутый. Отцовского зелья хлебнул? Малфой, я нищая».

«Все золото мира тебя не стоит».

«Начитался книжек. Я — убийца».

«Ты — моя Леди, и точка».

«Тебя отец убьет».

«Вот видишь, ты уже почти согласна».

«Ох, ну что мне с тобой делать. Иди уже дальше, сейчас восьмой круг начнем».

— Вы уверены, что хотите пойти с нами, мэм? У вас уроки с утра.

— Алакритас — замечательная вещь.

— Колин в Хогвартсе один, мало ли…

— Прекратите, мистер Поттер, сейчас глубокая ночь, школа спит, и ваш Колин наверняка тоже десятые сны видит. Почему вы так не хотите пускать меня в Малфой-мэнор?

— Мне кажется, вы за что-то злитесь на Драко.

— Потрясающая интуиция. Да, злюсь, а к завтрашнему дню и вовсе буду в бешенстве.

— Ох… Мэм, вы не владеете ментальным диалогом, а Драко в мэноре сейчас будет одиннадцать штук.

— Ничего, найду. Поверьте, мистер Поттер, это в его интересах.

Нарцисса допила вино и потянулась к столику поставить бокал. Платье снова угрожающе затрещало. Она взглянула в зеркальце — отражение сделало большие глаза и изобразило пальцами быстрый бег. Пришлось вставать.

— Все, мальчики, я вас покидаю, перед пятницей необходимо выспаться. Люциус, много не пей. Щадить тебя на завтрашней дуэли я не собираюсь.

— Дорогая, — муж тревожно нахмурился, — ты уверена, что хочешь участвовать в этом сама? Может, все-таки человек из Лиги…

— Даже не надейся, милый. В конце концов, я уже сто лет не развлекалась.

— Мистер Малфой?

— Я Симус, мэм, вы ко мне уже два раза подходили. Участок Драко южнее.

— Там одна мисс Эббот, и она почему-то плачет.

— Неужто поругались?

— Кто?

— Драко с Ханной.

— Драко? С Ханной?!

— А вы не знали? Все знают…

«Рон, веди вспомогательный контур, я возьму оба внешних».

«Ну ты монстр, Гарри».

«Если б ты не ленился с ментальной магией, тоже бы так мог. Держишь?»

«Держу».

«О-оп-ля. Можешь отпускать».

«Что, все?»

«Все».

«Как говорит Малфой — офигеть».

«Не поминай мое имя всуе, Уизли».

«Легок на помине. Тебя МакГонагалл по всему периметру разыскивает. От нее, что ли, бегаешь?»

«Она за мной, я за ней… это потом. Народ, разговор есть. В общем… Ханна».

«Что — Ханна?»

«Хорош невинность корчить, будто не знаете, что я от нее без ума».

«И в чем проблема? Она чистокровная…»

«Да хоть помесь тролля с мантикрабом, я ее люблю. Только вот она не считает, будто мы — пара. Всякий бред насчет кладбища в приданое… Тоже мне, нашла ангела. Короче, пацаны. У вас обоих девчонки — далеко не сахар. Может, посоветуете, с какого боку к ней зайти?»

«Ханна, не дури. Если Малфой наплевал на свой снобизм и пятитонное самомнение, значит, у него вправду все серьезно».

«Надолго ли?»

«Гарри говорит, что да, а ему в вопросах интуиции доверять можно на сто процентов. Вопрос в другом — чего хочешь ты?»

«Джин…»

«Ну хорош реветь, с рожей Малфоя смотрится просто кошмарно. Герм, дай ей платок, мой уже мокрый насквозь».

«Ханна, возьми. И скажи нам наконец, он тебе хотя бы нравится?»

«Ох, девочки… Вы верите в любовь с первого взгляда?»

После трехчасового блуждания вдоль ограды проклятого мэнора энтузиазм Минервы сошел на нет. Мысленно сплюнув, она побрела вглубь парка, нашла скамеечку, села — и тут же подскочила, едва не заорав. В кустах напротив двигалось белое пятно. Кто это? Привидений на открытом воздухе не бывает…

— Люмос!

Тьфу ты, павлин. Белый. Что за нелепая птица… А вон еще одна. Нет, это уже не павлин, а очередной Драко Малфой.

— Добрая ночь, профессор. Хорошо, что вы Люмос засветили, а то б я вас не нашел.

Минерва устало кивнула.

— Вот бы и наш с вами прототип засветил Люмос… Кто вы? Снова Финниган? Лонгботтом? Уизли?

— Я Малфой, мэм. — Он вытянул из кармана мантии помятый свиток. — Извините, Мерлина ради, я с утра вам случайно вместо эссе наработки для курсовой по нумерологии сдал. Вот. Я уж дописал, как смог, на завтраке. Простите, пожалуйста…

1. Трафальгарская площадь — центральная площадь Лондона, перекресток трех главных улиц Вестминстера — Стрэнд, Уайтхолл и Пэлл Мэлл. Вокруг Трафальгарской площади расположены несколько исторических построек, в том числе и церковь Святого Мартина-на-полях, на башне которой есть часы. Другие часы имеют место быть на Национальной галерее, и третьи — на здании канадского посольства. Низкий поклон моей бете за информацию, добытую на англоязычных сайтах.

2. По углам Трафальгарской площади в 1841-м году соорудили четыре постамента. Первый за бешеные деньги выкупил под свою конную статую король Георг VI. Два других украшают фигуры героев войны за индийские колонии. А четвертый пустует — за сто пятьдесят лет британцы так и не нашли для него достойного соотечественника. С 1999 г. на Четвертом постаменте выставляют произведения искусства, но на момент действия «Команды» он был еще пуст.