Вчера умрет твоя любовь (гет)

— Пожалуй, теперь тебя можно отпустить, — сказала миссис Ургхарт в пятницу утром, задумчиво рассматривая Айрис. Заявление прозвучало громом среди ясного неба. И в ответ на недоумение, определенно отразившееся на лице Айрис, медиведьма коротко пояснила: — У тебя взгляд изменился.

Вот даже как.

Соланж заставила вчера прореветься, но со слезами из сердца вышло что-то тяжелое, сидевшее там незаметной занозой. Нынешней легкости Айрис не ощущала в себе очень давно.

— Позавтракаешь здесь?

Айрис непроизвольно обернулась: сегодня дверь из кабинета миссис Ургхарт была открыта, и в проеме виднелся угол лазарета, где стояла кровать Соланж. Да, Соланж была бы рада компании, ей еще до выписки оставалось не меньше недели, а стены больничного крыла порой тяготили.

— Нет, миссис Ургхарт. Я лучше в Большом зале.

— Тогда ступай, милочка. И чтоб больше я тебя здесь в качестве пациентки не видела.

— Сразу в Мунго отправляться? — немного нервно посмеялась Айрис, за что заработала укоризну и грозящий палец.

— Цыц! Не болеть и не раниться, милочка. А теперь кыш отсюда!

Айрис вновь рассмеялась, на этот раз куда жизнерадостнее, и выскочила в палату. Соланж на звук шагов отложила в сторону какой-то роман на французском, который читала — Айрис видела на обложке надпись «Les Trois Mousquetaires⁽¹⁾», — и качнула головой.

— Ты покидаешь лазарет?

— Да, выписали, — Айрис несколькими взмахами палочки привела в порядок свитки и перья и сложила их в сумку. — Наконец-то. Никогда не любила лежать в больничном крыле.

Она выпалила это на эмоциях и только после осознала, что именно сказала. Словно много раз здесь лежала, много лет. Ее осторожность растаяла вместе с напряжением, что ли?

Но Соланж, видимо, просто решила, что неправильно перевела слова или неверно их поняла, потому что вопросов не последовало.

— Я рада. Если захочешь, то приходи ко мне. Но думаю, мы увидимся после того, как мадам⁽²⁾ Ургхарт меня отпустит.

Проницательность Соланж на миг кольнула Айрис. Да, визиты сюда отдавали лицемерием, хотя вряд ли имелась в виду именно эта причина. И действительно:

— Ты очень похожа на Эйдана. Он тоже ненавидит лазареты.

— Сомнительный комплимент, — пробурчала Айрис, закидывая собранную сумку на плечо. На тумбочке осталась лишь пара библиотечных книг. — Откуда вы друг друга знаете?

Лестрейндж как-то сказал, что до войны жил на две страны, а с Соланж был знаком с дошкольного возраста. Айрис уже тогда удивилась, теперь же, после вчерашнего, вообще не верила в тесное общение этих двух. Слишком разными они были.

— О, — Соланж прыснула в ладошку. — Mon papa часто устраивал… ах, слово забыла… des soirées. Как профессор Слагхорн.

— Я поняла, — остановила поток объяснений Айрис. — В английском звучит так же — званый вечер⁽³⁾.

— Вау. Я не знала. Так вот, papa пригласил месье Лестрейнджа, а он пришел вместе с сыном. Эйдану было девять лет. Он совсем не умел играть, только дрался. Я пыталась научить его играть с нами.

— Попытка провалилась, я так понимаю?

— Ну… Было весело, — Соланж захихикала, разжигая любопытство. — Но я обещала никому не рассказывать. Прости. Ты можешь спросить у него.

— Ага.

— Ты ему нравишься. Он может рассказать тебе.

Айрис вообразила, в какие игры могла затянуть Лестрейнджа мелкая Соланж, беззаботная, выросшая в любви девочка, и решила, что Лестрейндж скорее умрет, чем выдаст тайну. Тут нужно, чтобы было не просто «ты ему нравишься», а «я голову от тебя потерял».

Короче, он унесет секрет в могилу.

Подхватив книги с тумбочки и прижав их к груди, Айрис искренне пожелала:

— Поправляйся скорее.

И почти сбежала из лазарета.

Принять, что Соланж умрет, и улыбаться ей в лицо, зная правду, было все же разными вещами. Нет, не так — умрут тут многие, время свое возьмет. Но Соланж погибнет отчасти из-за того, что Айрис решила промолчать. Точнее, решит — иначе с чего бы магия времени угрожающим боем часов предупредила ее в тот день в разговоре с Альфардом?

Айрис на секунду сбилась с шага и замерла, покачала головой.

Сложно.

И вроде решение было принято, но каждый раз при мысли, что все могло бы быть иначе, разорви Айрис петлю, желудок скручивало.

Дамблдор когда-то говорил про выбор между легким и правильным, но порой легкого просто не существовало.

Тяжелые книги оттягивали руки. Айрис хотела наложить на них чары облегчения веса, а потом посмотрела на потрепанные корешки и решила не рисковать. Очень часто старые фолианты почти рассыпались от кучи заклинаний, как от физических касаний — магия тоже могла изнашивать предметы. Даже репаро помогало лишь до определенного момента, а потом все — только выбросить.

Не тащить же книги на завтрак?

Вздохнув, Айрис сменила направление и поднялась на четвертый этаж. Коридоры Хогвартса пустовали: студенты или спали, или собирались в Большом зале на завтрак. Оно и к лучшему, сейчас Айрис задержится в библиотеке, поболтает с мадам Мортемор, а когда спустится завтракать, все уже будут сидеть за своими столами, и никто не вцепится с расспросами как цербер…

Эхо чужих шагов, раздавшееся в широком, залитом утренним светом коридоре, отдавало дежавю.

На короткий миг Айрис прижала книги к груди сильнее, стиснула пальцами корешки, а потом заставила себя расслабиться. И только внутри все свело от напряжения.

Риддл вышел из-за поворота, чуть замедлился, увидев ее, и склонил голову вбок, словно о чем-то размышлял. Верно, для него сперва был бой в Лютном, автобус — помощь Аристе Суон, — а затем ему в лицо прилетело «ненавижу».

Айрис ни о чем не жалела, но…

Ты еще не забыла, зачем ты тут, Поттер?

Ситуацию явно следовало спасать.

— Доброе утро, — проглотив пульс в горле, поздоровалась Айрис.

— Вижу, миссис Ургхарт наконец отпустила тебя, — не снизошел до взаимной вежливости Риддл, но приблизился. В сером свете туманного утра его лицо казалось бледнее обычного, а черты — острее, от чего усиливалась неприятная ассоциация с хищниками. — Как твое самочувствие?

А нет, до вежливости все же снизошел.

— Хорошо, спасибо.

Они как местами поменялись, и от этого становилось еще неуютнее. На то, чтобы сохранять расслабленный вид, уходили все силы Айрис.

Молчание затягивалось. Взгляд Риддла не прожигал насквозь, как бывало при легилименции, а плавно, изучающе скользил по профилю. Что он там искал, признаки лжи?

Айрис отвернулась, уставилась в окно, но там, как назло, клубился туман — стелился по земле, пряча в своем теле мощные деревья Запретного леса. Над белым маревом торчали только темные кроны. Очень увлекательное зрелище, почти как голые стены коридора.

— Как дела у Лестрейнджа? — спросила Айрис, чтобы просто заполнить неприятную тишину. Обычно на себя эту роль брал Риддл, но здесь и сейчас все шло не так.

— У него тоже все хорошо.

Не выдержав, Айрис покосилась на Риддла. Тот смотрел снисходительно, чуть приподняв брови, и весь его вид говорил: «тебе действительно интересно, как у него дела?». Или: «что еще забавного скажешь?»

Айрис резко захотелось оказаться как можно дальше от этого коридора.

— Рада слышать, — она улыбнулась одной из самых вежливых своих улыбок — тех, что доставались в основном Амбридж, — и тут же поспешила попрощаться: — Ну, не буду тебя задерживать, хорошего дня.

И развернулась, чтобы спуститься в Большой зал. Ничего, после завтрака книги в библиотеку занесет.

— Ариста, — окликнул ее Риддл, и в его голосе чудилась плохо скрываемая насмешка. — Мы можем пойти в библиотеку вместе. Разумеется, если ты больше не питаешь ко мне ненависти.

Чтоб ты сдох, Риддл!

— Конечно, нет, — Айрис посмотрела через плечо и попыталась придать своему лицу максимально извиняющееся выражение. — Я просто не хотела мешать.

— Почему ты решила, что помешаешь? — любопытство Риддла выглядело неподдельным. — Разве я дал повод так думать?

— Мне показалось, ты не очень рад непрошенным компаниям, — ну же, это ведь истина, согласись с ней!

— Тебе показалось.

Лжец.

— Твоей компании я рад.

Риддл сказал это так легко, так просто, словно констатировал факт, что да, погода на улице снова дрянная. И простота, естественность слов — без обольщающих улыбок и многозначительных взглядов — камнем опустилась в живот. По спине как наждаком провели, корешки книг заскрипели под давлением пальцев.

— Хорошо, — чуть помедлив, Айрис вернулась и направилась в сторону библиотеки, предоставив Риддлу подстраиваться под ее шаг.

Наверное, стоило снова улыбнуться или как-то еще среагировать, но она знала риддловскую «радость». Очередное вранье с очередной целью.

— А вот ты, похоже, компании не любишь, — продолжил как ни в чем не бывало Риддл, поравнявшись с Айрис. Теперь они шли плечом к плечу, разделенные расстоянием в пол-ярда. Оно всегда было таким маленьким между ними?

— С чего ты взял?

— Есть другая причина, почему после недели в больничном крыле ты шла на завтрак в одиночестве? У тебя же много друзей: Альфард, Герберт, Фред, Меган, Эмма…

И всех ты знаешь по именам, кольнуло Айрис. Кажется, она начала догадываться, куда сворачивает разговор. Лорд Волдеморт отлично умел искать рычаги давления.

— Так почему же они тебя не встретили?

Потому что миссис Ургхарт слишком внезапно решила ее выписать, и Айрис просто никому не успела сообщить.

— Ты прав, — согласилась Айрис. Если ради защиты друзей ей придется отказаться от дружбы, она это сделает. Все равно однажды исчезнет из сороковых. — Компании я не слишком люблю.

Двери в библиотеку были, как обычно, плотно закрыты. Риддл протянул руку, почти коснувшись Айрис, и потянул ручку на себя. Айрис даже не успела отодвинуться, только дернулась от внезапной близости. Мерлина ради, она совершенно точно почувствовала дыхание Риддла на своем виске!

Риддл же ненавидел, когда в его личное пространство врывались. Так какого черта?!

Айрис поспешно заскочила в библиотеку и, не сбавляя хода, направилась к стойке библиотекаря. Назад она уже не оглядывалась, но слышала за спиной куда более размеренные шаги Риддла. Они звучали как неотвратимость.

— Доброе утро, мадам Мортемор! Я вам книги принесла, — Айрис бодро положила книги на столешницу и нетерпеливо постучала носком туфли по паркетному полу. Какое счастье, что библиотекарь была на месте! Сейчас вычеркнет книги из карточки читателя, и Айрис освободится.

— Доброе, Ариста. С возвращением в строй, — мадам Мортемор сверкнула ямочками на слегка румяных щеках и поправила овальные очки в очень изящной оправе: тонкой, золотистой, с похожей на сверкающую нить цепочкой — как у пенсне. — О, Том! Рада тебя видеть.

Айрис готова была поспорить, что при виде Риддла ямочки мадам Мортемор стали еще очаровательнее. Она встала с удобного кресла, демонстрируя красивую фигуру в темном платье-футляре.

— Я как раз собиралась идти на завтрак.

Риддл вежливо склонил голову.

— Здравствуйте, мадам Мортемор. Прекрасно выглядите.

Серьезно? Айрис вдруг показалось, что сейчас библиотекарь протянет свою наманикюренную ручку для поцелуя, а Риддл без задержек ее поцелует. От картины отчетливо отдавало эпизодом, увиденным в омуте памяти: визит юного Волдеморта к еще живой Хэпзибе Смит.

Руку мадам Мортемор протянула — но за свою спину. И сняла с кресла свою мантию, столь же строгую, как и платье.

— Льстец, — беззлобно бросила она. — Запри библиотеку и, пожалуйста, не опоздай на завтрак. Гораций постоянно журит меня за то, что я позволяю тебе засиживаться за книгами и даже подменять меня на моем посту. Нотации настроения не поднимают.

Напоследок она приманила карточку Аристы Суон и легким росчерком палочки вычеркнула две позиции из списка.

— Верни книги на стеллажи сама, будь любезна.

Айрис чуть заторможено кивнула, а мадам Мортемор, накинув мантию на плечи, покинула библиотеку. Это вообще как? Мадам Пинс, кажется, срасталась с книжными стеллажами и быстрее умерла бы, чем позволила хоть одному студенту остаться в ее обители без присмотра.

Лишь через несколько секунд до Айрис дошло, что она опять оказалась с Риддлом наедине. А ведь он, кажется, однажды даже говорил, что пользуется безграничным кредитом доверия библиотекаря…

— Ты сама брала книги? — Айрис рефлекторно мотнула головой. — Идем, я покажу, где они стояли, — позвал Риддл, даже не заострив внимания на поступке мадам Мортемор. Видимо, действительно часто оставался в библиотеке за главного.

Айрис посмотрела на корешки и в последний момент проглотила слова, что знает, в какую секцию вернуть книги. Подобное знание было подозрительным для человека, знакомого с Хогвартсом чуть больше месяца. Надо было соврать, что сама брала, но кто же знал, что любезность Риддла распространится столь широко.

— Она многим так доверяет? — не удержала любопытства Айрис. В голове не укладывалось, она привыкла, что мадам Пинс в затылки дышала студентам — в прямом смысле слова! Не дай Мерлин, с драгоценными фолиантами что-то случится. Даже любимица Гермиона особо поблажек не имела.

— Только мне, — ответил Риддл и вроде интонации не изменил, но Айрис знала: он сейчас безумно горд. Он любил быть уникальным, даже в таких мелочах, как доверие преподавателя.

— Впечатляет, — почти искренне сказала Айрис, понимая, что именно такой реакции от нее ждали. Конечно, сильнее ее впечатлило бы только доверие мадам Пинс, но что-то подсказывало, что Риддл сумел бы заполучить и его.

— Вот нужный стеллаж.

Подходить слишком близко Риддл не стал, прислонился плечом к краю шкафа. Выжидал? Но чего?

Полка, на которой стояли взятые ранее книги, располагалась довольно высоко. Айрис вздохнула и потянулась за палочкой: без левитации тут не обойтись, а левитировать книжки было тем еще удовольствием. Малейшая потеря концентрации, и толстенные талмуды раскрывались, шелестели страницами и роняли листы, норовили расклеиться, а иногда даже падали на пол с высоты ярда в три, и тогда с факультета «криворукого» студента слетали десятки баллов: мадам Пинс не прощала даже намека на вред книгам.

— Я могу помочь, — подал голос Риддл, но не шелохнулся. — Тебе достаточно попросить.

Это уже звучало как мантра. Со Стаффордом он говорил то же самое.

Но Айрис еще не выжила из ума, чтобы просить его хоть о чем-то. Ей снятия рун хватило.

— Не уверена, что найду, чем расплатиться за твою помощь, Риддл.

— Многого не потребую, — усмехнулся он, словно поддержал хорошую шутку. — Ведь помощь невелика.

Сказать, что уж поставить книги на полку точно сможет и сама, Айрис не успела. Риддл в два шага приблизился, встал за плечом так, что почти не оставил расстояния между телами, и отобрал книги. Айрис возмущенно повернула голову и… лучше бы она этого не делала.

Риддл был слишком близко, смотрел, чуть приподняв голову, на чертову полку и тянулся вверх, чтобы поставить книги. Рукав мантии закрыл свет, словно заточив Айрис в клетку из стеллажа, чужих рук и спины. В нос прокрался уже знакомый аромат хвои, дышать резко стало тяжело и жарко.

Она отвернулась, уставившись куда-то вниз шкафа. Там тоже стояли книги, их названия расплывались перед глазами.

Все в порядке, Поттер, все в порядке…

«Отодвинься немедленно!» — мысленно закричала Айрис, задыхаясь и чувствуя, что еще немного, и она просто грубо оттолкнет Риддла в сторону, а потом начнется то, что зовется плохими последствиями.

Свет и кислород хлынул волной — Риддл отступил.

— Думаю, мы уже достаточно близки, чтобы ты звала меня по имени, Ариста.

Что? Она ослышалась?

Айрис растерянно посмотрела на него, ища намеки на шутку, или издевку, или галлюцинации, но Риддл стоял почти рядом и спокойно ждал.

— Считай это платой за помощь.

Просто. Блеск.

— Ладно, — в конце концов, Волдеморта она звала именно так, по имени, доводя до бешенства…

Но тонкий, мерзкий голосок внутри шептал: это другое.

Риддл чуть приподнял брови, показывая, что хочет получить навязанную оплату здесь и сейчас.

— Ладно, Том.

Вероятно, это был один из самых тихих и спокойных дней, что Айрис провела в сороковых. Даже учитывая утро. Даже учитывая желание Риддла слышать свое имя, хотя, с другой стороны, маггловскую фамилию Риддл должен был ненавидеть еще сильнее.

До момента в библиотеке Айрис об этом не задумывалась: ей хватало вспыхивающих алым глаз Волдеморта, когда он слышал вместо подобострастного «милорд» отрезвляющее «Том».

Имя горчило на кончике языка и волновало, как волновала любая неопределенность, дилемма, выбор.

Имя — три буквы — ассоциировалось с бесконечной борьбой, зеленой вспышкой авады и полным угрозы шипением…

Руки — красивые, человеческие, а не белые как мел, с пальцами, похожими на паучьи лапы, — ловко нарезали ингредиенты для зелья на уроке Слагхорна. Рассеянный свет падал на строгий, классический профиль — ничего общего с безносым змееподобным лицом.

Имя — три буквы — ассоциировалось со вторым курсом, Тайной комнатой и в трепете бьющимся сердцем.

Айрис старалась игнорировать воспоминания и просто учиться. Скучные занятия, от которых хотелось сбежать в родном времени и на которые не хотелось отвлекаться здесь, внезапно стали необходимыми. Просто помешивая зелье в котле или вчитываясь в рецепт, Айрис ощущала себя нормальной. Обычной такой студенткой, а не целью двух Темных лордов сразу.

На чары к Тофти она ушла вместе с Альфардом, который не поленился спуститься в подземелья и встретить ее после зельеварения.

— И сколько слухов появилось? — спросила Айрис по дороге на пару. Поведение Блэка держалось в строго дружеских границах, но те легко сдвигались в воображении старшекурсниц, которые были одержимы романтикой и отношениями с парнями.

— Считать страшно, — просиял Альфард. Потом припомнил Хогсмид — Айрис готова была поклясться, что о поцелуе и обливиэйте они вспомнили одновременно, — и помрачнел. — Я не дам тебе навредить.

— Все в порядке, — отозвалась Айрис, действительно ничуть не тревожась, хотя объективно ни черта не было в порядке.

Если вдвоем в Хогсмиде их видели единицы, то дуэль в коридоре застала добрая четверть школы, а новости разлетелись быстрее лесного пожара. А потом неделю Хогвартс увлеченно наблюдал за тем, как Блэк ошивается в лазарете. И, похоже, никто не думал, что из-за Соланж.

Пусть невольно, но Альфард своего добился — и только закреплял успех, встречая вот так с уроков, беспокоясь о безопасности. Теперь Риддл точно будет бить не по Соланж, а по Айрис.

Но это тоже странным образом не тревожило — просто не противоречило парадигме жизни Айрис Поттер.

— Я думаю, если не подпитывать сплетни, они быстро утихнут, — тихо продолжил Альфард, убрав с лица смешливое выражение. Айрис покосилась на него и заметила в глазах отчаянный блеск. — Не первый раз, у меня не самая хорошая репутация в отношении… отношений, хах. Вот только…

Он преградил Айрис дорогу и взглянул просяще, как побитая собака, опять напоминая Сириуса и заставляя сердце Айрис бесконтрольно отзываться.

— Ты помнишь про пари?

— Какое пари?

— С Бертом. Что ты научишься танцевать к Хэллоуину.

Серьезно? Айрис потрясенно уставилась на Блэка.

Да, он говорил серьезно.

— Альфард, я не думаю, что сейчас удачное время учиться танцам.

— Как раз самое удачное, цветочек, — улыбка у Блэка вышла немного кривая и слишком понимающая. — В твоей жизни должно быть хоть что-то нормальное, за что ты сможешь ухватиться, если снова навалятся проблемы.

И даже оптимистичное «если», а не реалистичное «когда». Но Альфард был прав. Для Айрис с первого курса именно простая жизнь с друзьями становилась отдушиной, целью, мотивацией преодолевать любые трудности.

— И вообще, Берт слишком часто выигрывает пари. Его нужно щелкнуть по носу.

А еще можно было звать на уроки Соланж вместо Меган и Оливера. Последнее повисло в воздухе невысказанным, но Айрис прекрасно поняла Блэка. Ощущение было странным. Вот вроде она сама искренне желала помочь Альфарду, подарить ему и Соланж как можно больше часов наедине, но что-то внутри стыло от разочарования.

И Айрис совсем не нравилось это чувство, а ведь оно посещало ее не раз за последнюю неделю.

— Хорошо, я не против. Но у меня будет встречная просьба, — пожалуй, сейчас настал самый подходящий момент ее озвучить. — Ты знал, что у Стаффорда была жена?

— Слышал, — Альфард кивнул и наконец отошел в сторону. До урока оставалось минут пять, а им еще требовалось пару этажей пройти.

Айрис закусила губу и окружила их обоих чарами приватности.

— Если я верно поняла, ее звали Вероника. Мне очень нужно знать, кто она, как умерла. Вообще все о Стаффорде и его семье, окружении.

Альфард нахмурился.

— Я не отговариваю, но тебе не кажется, что будь что-то нечисто в его окружении и семье, Аврорат им бы заинтересовался?

— Не ты ли мне рассказывал про дивный волшебный мир, в котором есть клятвы, Империус и обливиэйт?

— Все перечисленное как раз скрывает то, что нечисто, и никакие методы дознания тебе не помогут. Говорю же: было бы за что зацепиться, зацепились бы до тебя. Стаффорд постоянно на виду, сама видишь, как быстро твое наказание стало достоянием, а Стаффорда убрали из школы.

— Убрали временно, он вернется. И ты же помнишь: есть вещи, которые можно знать, лишь зная будущее.

— Почему у меня чувство, что ты сейчас сама лезешь в пасть к дракону?

Потому что так оно и было. Но искать все нужное в девяностых — затея провалилась бы примерно сразу. А вот искать в годы, когда была жива Вероника…

— Мне хоть что-то. Хотя бы дату смерти жены, — вздохнула Айрис. Ей хватит, чтобы зацепиться.

— Может, лучше оставить Стаффорда профессору Дамблдору?

Прекрасное предложение, без сарказма. Вот только профессор Дамблдор не умел путешествовать между временами. И у него и так было полно забот.

Айрис поджала губы и ускорила шаг — на урок они уже опаздывали.

— Так поможешь?

— Да.

Чары прошли столь же тихо и спокойно, как зельеварение — даже тише и спокойнее. Слагхорн еще порывался то спросить про проект — ведь именно вечеров с Риддлом наедине Айрис сейчас так не хватало! — то про присутствие на очередной вечеринке, Тофти же просто убедился, что Айрис здорова, и думать про нее забыл.

Альфард всю пару сидел привычно рядом, и теперь у Айрис был вариант, чьим профилем любоваться.

— Ты в Риддле скоро дыру прожжешь, — шепнул ей на ухо Альфард где-то в середине пары.

Или только казалось, что вариант был. Механически записывая за Тофти лекцию об использовании Протеевых чар, уже знакомых благодаря Гермионе, Айрис ушла мыслями сперва к Темной метке и Волдеморту, а затем к Риддлу, что сидел почти по соседству. И в какой-то момент размышления свернули с будущего Риддла на будущее самой Айрис. На близость, которая в нем случится вопреки всем ее желаниям. На то, что могло заставить решиться на подобный шаг.

Что их всех еще ждало впереди?

— Не наедайся, метла не поднимет, — Альфард хлопнул Роберта по плечу и сам плюхнулся за стол. После чар шел обед, а после обеда Блэк забирал всю команду на последнюю тренировку перед завтрашним матчем против Слизерина.

Айрис уже получила свое приглашение посидеть на трибунах — Альфард не оставлял надежд разжечь в ней желание выйти на поле в составе сборной Рейвенкло. Еще пару недель назад Айрис дала бы решительный отказ, но сейчас вдруг поняла, как сильно соскучилась по квиддичу. Даже не по самой игре — по тренировкам и атмосфере на них, по чувству свободы, которое захлестывало в полетах, по азарту соревнований.

— Тоже пойдешь? — спросил Фред Шафик, сидящий рядом с Робертом. — Шарф возьми, сегодня ночью были заморозки, на траве иней. И смотри, чтобы зад к скамейкам не примерз.

— А за то, что наши задницы примерзнут к метлам, ты не переживаешь? — развеселился Альфард и потянулся к супнице. — М-м-м, томатный суп-пюре, обожаю.

— Их согреет огонь, который полыхнет, когда вы начнете проигрывать, — флегматично припечатал Фред и ловко увернулся от локтя Роберта. За столом Рейвенкло те, кто сидел к Шафику поближе, рассмеялись.

— Совсем в нас не верит, — Альфард картинно покачал головой. На нервничающего он не походил — а значит, шансы у Рейвенкло на победу все же были высоки. — Но одеться стоит потеплее, тут он прав. За неделю сильно похолодало. Того и гляди, первый снег в этом месяце выпадет.

При словах «первый снег» Айрис тут же вспомнила слова портрета Финеаса Найджелуса Блэка. Томатный суп-пюре резко потерял свой вкус.

Стаффорд скоро вернется в Хогвартс.

Взгляд невольно скользнул по столу Слизерина и замер на Риддле, который внимательно слушал сидящего по левую руку Малфоя. Пальцы стиснули ложку. Нет, никаких сделок с ним, это все равно, что дьяволу душу закладывать.

А ведь Дамблдор намекал, что разберется. Говорил, что шпиону Гриндевальда в Хогвартсе не место…

Профессор тоже сидел за столом и тихо беседовал о чем-то с Мэррисот, поглаживая длинную бороду. С ума сойти, этой его привычке в девяностых было более пятидесяти лет! Заметив внимание Айрис, Дамблдор на миг отвлекся и подмигнул ей, а потом вернулся к дискуссии.

Айрис опустила взгляд в суп. Дамблдор дал понять, что проблема со Стаффордом ее касаться не должна, но как, черт возьми, она могла ее не касаться? После всего, что уже случилось?

— Альфард, беда! — на крик среагировали полстола факультета. Ларри, забавный загонщик Рейвенкло, обладатель шевелюры привлекательного медно-пшеничного цвета, по которой Айрис его и запомнила, бежал к Блэку, размахивая руками. Притормозил, едва не упав на озабоченно нахмурившегося Фреда, согнулся и схватился за бок.

— Эрик… — тяжелое от бега дыхание Ларри срывалось, — в лазарете. Котел… взорвался. Его не пустят… на матч!

— Какого драккла?! — Альфард вскочил на ноги, а за ним — остальная команда факультета и часть болельщиков. — Матч уже завтра! Что значит — не пустят? Он котел взорвал или себя?!

Айрис отложила ложку в сторону. Эрик занимал позицию ловца, и сборная Рейвенкло только что его лишилась.

Дальнейший ход мыслей Альфарда предугадать было несложно, особенно для Айрис, которая сама играла в квиддич шесть лет и год из них была капитаном. Сперва Блэк, бросив обед, практически долетел до лазарета, где по примеру Оливера Вуда едва не поругался с медиведьмой («как же так, вы не понимаете, завтра же важный матч, Эрик нужен на поле!»), а потом озаботился поиском замены.

Заменой Айрис была Джинни. Заменой Эрика…

— Ариста! — белый до синевы Блэк схватил Айрис за плечи, сжал до боли и припер к стене в коридоре больничного крыла. Его всегда красиво и чуть небрежно уложенные волосы теперь стояли дыбом, рот был перекошен как у мертвеца. — Выйди на поле вместо Эрика!

И на этот раз Айрис не стала отказываться.

Вечер прошел на квиддичном поле молниеносно. Команда пыталась сыграться с новым ловцом, новый ловец — с командой. Шарф, о котором говорил Шафик, так и не понадобился, зато срочно потребовалась квиддичная мантия — непривычно синяя, с семеркой бронзового цвета во всю спину и фамилией «Суон».

Когда Айрис доползла до спальни в башне Рейвенкло, сил не оставалось ни на что, кроме как уснуть. Голова была забита предстоящим матчем, и подвоха от собственного подсознания Айрис не ждала. Но, видимо, она днем слишком много думала о Риддле и отношениях: ничем иным она не могла объяснить возвращение в место, которое очень хотела бы забыть.

Стоило только голове коснуться подушки, как сон утянул на холодные плиты просторной, тускло освещенной комнаты. По всему ее периметру во мрак поднимались массивные колонны, увитые каменными змеями, зеленоватый сумрак перемежался с длинными тенями.

Тайная комната.

Сердце Айрис неистово стучало, эхо шагов разрывало холодную тишину. Пальцы нервно сжимали палочку. Айрис шла медленно, то и дело замирая, когда ей мерещилось, что каменные змеи шевелятся, следят за ней… А потом показалась статуя Слизерина, у ее ног лежала без сознания Джинни.

Айрис бросилась к ней, уронив палочку, схватила, затрясла за плечи.

— Джинни, пожалуйста, очнись! — но голова Джинни лишь безжизненно мотнулась из стороны в сторону.

— Она не очнется.

Риддл стоял в тени колонны, небрежно опираясь плечом на хвост каменной змеи, жадно рассматривал Айрис и вращал в пальцах ее палочку.

— Том? — неверяще уточнила Айрис ломким голосом двенадцатилетней девочки. — Том Риддл?

Сколько удивления и беспочвенной надежды звучало в том голосе.

— Ты призрак? Неважно… Здесь очень опасно, Том. Нужно уходить, — прошептала Айрис, не в силах отвести взгляда от лица Тома Риддла, безупречно красивого. Ее сердце заходилось биением, но страха уже не было. Сердце стучало от радости, что Том Риддл может быть жив, с ним можно говорить сколько угодно и не через дневник…

— Помоги мне, Том, — попросила Айрис, пытаясь поднять Джинни. — Давай унесем ее отсюда. Василиск где-то здесь, не знаю где, но он может появиться в любую минуту. Пожалуйста, помоги…

Пожалуйста, помоги…

Пожалуйста, помоги…

Джинни так и осталась лежать на холодном полу.

— Я долго ждал этой минуты, Айрис Поттер. Возможности увидеть тебя. Поговорить с тобой.

Пальцы немели, дыхание перехватывало, глупое сердце колотилось от восторга, слыша эти слова. Том подходил все ближе, и ноги сами несли Айрис вперед, навстречу ему. Том улыбался.

— Айрис… Я ждал твоего появления с первой минуты, как вошел сюда. Я знал, что ты придешь…

Они стояли уже совсем рядом, Айрис отчетливо ощущала запах хвои. Холодная ладонь Тома легла на горящую щеку.

— Айрис… Убийство грязнокровок потеряло для меня смысл. Ведь уже много месяцев моя цель — ты. Одна лишь ты. Всегда.

Острая боль пронзила живот, в глазах потемнело. Айрис потрясенно опустила голову и увидела, как вторая рука Тома сжимает сверкающий, усыпанный рубинами эфес меча. А клинок… Клинок его насквозь прошил тело Айрис.

Горячая кровь влажно ударила по ледяному полу, Том Риддл рассмеялся высоким, жутким хохотом, и под его аккомпанемент Айрис вскинулась на кровати.

И тоже захохотала — сквозь слезы. Вот и привет из прошлого, прекрасное напоминание, чем заканчивались любые отношения с Риддлом. Та, двенадцатилетняя, Айрис навеки осталась в Тайной комнате вместе со своим глупым, слабым влюбленным сердцем.

Засыпать снова было непросто — перед глазами так и стоял кадр, которого в действительности не было. Незавершенные объятия и меч Гриффиндора в слизеринских руках.

1) Официально заявляю: да, Поттер неуч и «Трех мушкетеров» не читала

Вернуться к тексту

2) Не ошибка, Соланж француженка, ей так привычнее

Вернуться к тексту

3) На русском звучит странно, но для англичан «званый вечер»/«званый ужин» — заимствование из французского, на слух почти неотличимо (если не брать в расчет чудовищный акцент). Так что Айрис прекрасно поняла, что сказала Соланж, при этом сама Соланж не знала, что англичане не заморачивались с высоким и просто сперли слово у соседей

Вернуться к тексту