Подобная Сильмариллу (гет)

Дверь захлопнулась. Я осталась одна.

— Пожалуйста! — крикнула я еще раз в пустоту, но не получила ответа. Вокруг сгустился мрак, и я рыдала, лежа на полу, не в силах поверить в то, что со мной произошло. Я никогда не думала о том, что могу когда-нибудь умереть. Такое могло случиться с кем угодно, но только не со мной!

Наверное, проходили недели, а может и года, но я не чувствовала этого. Эльфу подвластно проводить много времени, не поддаваясь скуке, довольствуясь размышлениями. Для мертвого эльфа, погруженного в собственные горькие раздумья, годы подобны часам. Я была зла. Я была преисполнена ненависти ко всему миру. Часами я горестно рыдала, обвиняя весь мир в своих несчастьях. Стоило мне хоть на минуту вспомнить отца, Келегорма, Мелькора, Намо, я взрывалась потоками оскорблений и проклятий. Гортхаура я вспоминала редко. В конце концов, это он бросил меня. Да, может я его еще любила, но теперь и он стал одним из объектов моей ненависти. Мама была права, ум и душа в Чертогах Мандоса бодрствовали как никогда ранее.

Тело… Оно мне было больше не нужно. Да, я выглядела как раньше. Да, мне приходилось ступать по полу, летать я не могла, и мое тело было доступно для моих собственных прикосновений, хоть я и ощущала их как-то иначе, отстраненно. Такое чувство испытывает затекшая нога, когда к ней прикасаешься. Никакое плотское желание отныне меня не касалось. Я больше не нуждалась ни в пище, ни в сне, так что ничто не отвлекало меня от страданий.

Мама также обещала, что в Чертогах Мандоса мятущиеся души смогут найти успокоение. Сначала я не верила этому, но оно пришло. Однажды я подошла к окну, которое показал мне Намо и… пропала. Сначала я видела только расстилавшееся где-то вдалеке измененное Средиземье. Я смотрела на мир от безысходности, от желания избавиться от страданий, от начинающейся скуки. Потом я увидела Эарендила Морехода, рассекающего по ночному небу с Сильмариллом на борту. Крикнув ему вслед пару гадостей и не получив ответа, я надолго перестала обращать на него внимание.

Но потом я всмотрелась внимательнее и скука ушла навсегда. Целый мир расстилался подо мной! Сосредоточившись, я могла видеть не только сам материк, но и куда меньшие территории. Я могла наблюдать за каждым из жителей Средиземья. Лишь Валинор оставался недоступным моем взгляду, но он меня не сильно интересовал. Что интересного могло произойти в Валиноре после того, как оттуда ушло большинство Нолдор? Разве только Эарендил.

Сначала я, разумеется, нашла тех, кто был мне когда-то близок (из тех, кто еще остался жив). Был кое-кто, кого я искать не переставала очень долго, даже не имея никакой уверенности, что вообще найду его в Средиземье. Гортхаур, я полностью осмотрела все Средиземье, я преследовала тебя своим взглядом долгие годы, и я тебя не нашла. В конечном итоге я решила, что Намо не солгал мне, и Гортхаур действительно теперь в Валиноре. Что же с ним произошло? Пленник ли ты, мой дорогой, или новый любимчик, играющий Манвэ на лютне? Я знаю, ты бы мог таким стать, если бы захотел. Мне же стоило двигаться дальше.

Артанис и Келеборн поселились в прелестном местечке под названием Эрегион к западу от Мглистых гор. Они были, как и раньше, прелестны и счастливы, а их дочь Келебриан была невероятной светловолосой красавицей. Я хотела бы с ней подружиться. Дивный зеленый край был усажен падубами и остролистами. Управлял этой небольшой страной сын Куруфина Келебримбор, показавшийся мне весьма достойным и довольно добродушным молодым эльфом. Мне хотелось бы побыть в таком тихом и спокойном месте, как Эрегион, но даже наблюдать за ним мне стало вскоре скучно. В Ангбанде я привыкла к действиям, а не к спокойствию, и недолгая прогулка с женами энтов этого не изменила. Мне хотелось кипения чужой жизни, раз моя была кончена. Вскоре я перестала присматривать за Галадриэль и ее семьей. Эльфы Второй Эпохи были невоинственны, их жизнь протекала мирно и скучно, и мне не за чем было наблюдать. Поэтому я обратила внимание на тех, про кого раньше почти и не думала, а если и думала, то с презрением.

Нуменор. Остров под Звездой. Новое королевство людей, давшее им шанс начать все сначала. Это место захватило меня полностью и навсегда стало моей настоящей любовью. Люди, которых я так презирала, дали мне то, что не смогли дать эльфы — интерес к жизни, даже в жизни после смерти. С виду Нуменор был идеален, как эльфийский город, но людские интересы, привычки, страсти, все это так отличалось от нашего! У людей было в запасе совсем немного времени, и они старались его использовать как можно интереснее. Затаив дыхание, я следила за разнообразием людских судеб. Фрейлина королевы бежит ночью на свидание с капитаном королевской стражи. Король Элрос Тар-Миньятур, бывший некогда одним из нас, сосредоточенно изучает эльфийские рукописи. Прислуга распевает не совсем приличную песенку, стирая белье в реке. Я волновалась за озорного мальчишку, свалившегося с пристани в море, радовалась за фермера, удачно продавшего свой урожай. И гордилась своей тезкой, несостоявшейся королевой Сильмариэн. Пусть трон и не стал ее, однако она была достойной женщиной, много сделавшей для жителей Нуменора. Вид кольца Барахира заставил меня поморщиться, но как же я гордилась этой девочкой! А как она была красива! И однажды, по прошествии многих лет наблюдений за людьми и их миром, я спохватилась, что все мои мысли за последние (сколько уже прошло?) лет, совсем не похожи на мысль прежней Сильмариэн. Я полюбила Нуменор, полюбила людей. Теперь, понаблюдав за множеством разных жизней, я поняла, что каждая из них бесценна, а мои поступки... они были непростительны. А моя боль… ее давно больше не было! Я была свободна!

— Эй, Эарендил! — крикнула я, высунувшись из окна. Впервые за долгие годы я испытывала потребность с кем-то поделиться, с кем-то поговорить. Сегодня мне не хотелось быть только наблюдателем. Эарендил, каждую ночь ненадолго проплывавший мимо моего окна, таков уж был его путь, был еще достаточно далеко, но когда он приблизился, я увидела, что выражение его лица довольно кислое.

— По правде сказать, я удивлен, что ты назвала меня просто по имени, — наконец ответил он.

— Прости меня, Эарендил, за то, что оскорбляла тебя, но теперь все изменилось! Я теперь другая! — радостно воскликнула я. — Я больше не испытываю ненависти к твоему народу!

— Очень рад за тебя, но ты все равно Морготова приспешница, — заявил человек и двинулся дальше.

— Неправда, теперь все не так! Скажи, каково быть человеком? — задала я сразу интересующий меня вопрос.

— Тебе бы не понравилось, — был ответ, а потом он покинул меня.

Раньше я ненавидела Эарендила за то, что он, как мне казалось, разрушил весь мой мир. Поплыв в Валинор, этот человек спровоцировал Войну Гнева. Пал Мелькор, пол-Средиземья ушло под воду, погибшим не было числа. Но теперь я видела каким потрясающим стал новый мир без угрозы войны, без вечно дымящихся вершин Тангородрима. Этот мир был чудесен, и во многом он стал таким благодаря Эарендилу. На Арде наступил настоящий золотой век. Одного я не понимала…

— За что Валар тебя так наказали? — крикнула я на следующий день, но он не ответил и просто проплыл мимо.

День за днем я пыталась заговорить с Эарендилом, но он не откликался. И однажды я потеряла надежду. И мне снова стало грустно.

— Прости меня, — опустив голову тихо сказала я. — Больше я тебя не потревожу.

К моему удивлению Эарендил остановил свою лодку возле моего окна.

— Чего ты добиваешься, Сильмариэн? — просто спросил он. — Ты приспешница Моргота, и мир никогда тебя не простит.

— Я знаю, — ответила я. — И я на это не претендую. Сидя здесь, я не смогу сделать ничего хорошего для этого мира, как-то искупить свою вину. Но с тобой я хотела бы просто поговорить.

— Человеком быть также, каково быть и эльфом, — помолчав, ответил Эарендил. — Разница лишь в том, что мы быстро и внезапно смертны. Многие люди думают, что вы, Эльдар, холодны и бесчувственны, почти живые статуи, но я знал и вас, и людей, с самого начала жизни и понял, что это не так. Те же страсти, те же сомнения, разницы нет. Будучи человеком, тяжелее лишь все успеть.

— Но теперь ты имеешь вечность, — возразила я.

— Да, — согласился человек и, развернувшись, уплыл, оставив меня в недоумении. Неужели я сказала что-то не то?

Да, моя боль, обида и злоба ушли, но взамен им пришло кое-что страшнее.

— Я сожалею, что так поступила с Маэглином и Гондолином, — начала я наш следующий разговор. — Я понимаю, сколь ужасное действие я сделала, сколько всего я разрушила.

— Ты разрушила город и загубила множество жизней, — сурово отрезал Эарендил. — Называй вещи своими именами, Сильмариэн.

— Я сделала это лишь для того, чтобы спасти наши с Гортхауром шкуры, — ответила я, — и теперь сожалею об этом. Лучше бы я была тут уже тогда и не имела бы никакого отношения к разрушению Гондолина.

— Город пал во многом по твоей вине, — Эарендил не щадил меня. — Но, я вижу, теперь ты относишься к этому совсем по-другому.

— Теперь я очень сожалею об этом, — я спрятала лицо в ладони. — Раньше тоже сожалела, но не так. Намо был прав, я прожила недостойную жизнь, хотя она была и интересна, и полна событий. Я всегда буду говорить, что в Ангбанд я попала не по своей воле, но не стоило мне становиться одной из них.

— А как же твоя любовь? — прямо спросил человек. Я подняла на него взгляд.

— Моя любовь яйца выеденного не стоит. Я не видела Гортхаура уже много лет, не знаю где он и, кажется, даже не скучаю. В конце концов, забыла же я его тогда, в Дориате, когда вместо него у меня были и друзья, и семья, а потом за мной стал ухаживать Трандуил…

Невежливый кашель Эарендила ясно дал понять, что ему не интересно слушать подробности моих глупых любовных дел.

А может, я все еще люблю его... Просто отвыкла

— Ты изменилась, — просто ответил Эарендил.

— Скажи мне, а сколько уже прошло лет? — задала я давно мучивший меня вопрос. — Тут время движется по-другому, чем на Арде, а начало моего пребывания здесь я помню очень смутно.

— А вот этого ты никогда не узнаешь, — и он снова уплыл, не ответив на тот вопрос, который я собиралась задать следующим.

— А как же ты? — наконец спросила я на следующий день. — Твоя любовь пошла за тобой на край света. Ты счастлив? Когда-то давно я спрашивала за что Валар наказали тебя вечными странствиями. Теперь я хочу спросить по-другому: как ты относишься к своему уделу?

— Да, я счастлив, — сухо обронил Эарендил, и у меня создалось впечатление, что не все так просто. — Я путешествую с Сильмариллом на борту. Заметил, что ты ни разу на него не взглянула. Нетипично для кого-то из семьи Феанора.

— Что на него смотреть, на проклятый камень! — вздохнула я. — Сильмариллы погубили всех моих братьев. «Ты прекраснее Сильмариллов. Они всего лишь холодные камни», — вспомнилась мне записка, которую я получила когда-то сотни, а может и тысячи лет назад, и я невольно вздохнула. Для кого-то я была четвертым Сильмариллом.

Годами мы беседовали с Эарендилом. Он рассказал мне, что из обитателей Чертогов Мандоса он видится не только со мной, но никогда не говорил об этом подробнее. Я должна была наблюдать лишь за Средиземьем. Чертоги меня не касались.

От постоянных наблюдений и общения с Эарендилом я была почти что спокойна и счастлива. Единственным, что меня беспокоило были муки совести, но они не длились бесконечно, и в минуты спокойствия я благоденствовала. Но однажды я поняла, что минуты спокойствия становятся все короче. Я рассказала об этом Эарендилу.

— Знаешь, мне страшно хотелось бы все исправить, но я знаю, что это невозможно, — говорила я. — И меня очень это тревожит. Мое тело практически бесплотно, но ум и душа почти на пределе. И я знаю, что ничто не положит этому конца.

— Есть один выход, — ответил человек. — Сады Лориэна.

— Поступить как бабушка Мириэль? — испуганно воскликнула я. — И проспать до конца мира? Туда вообще можно попасть не из Валинора, а отсюда? Это слишком страшно для меня, — грустно закончила я.

— Но есть еще один вариант, — и Эарендил впервые улыбнулся мне. — Но я расскажу о нем позже.

— Подожди, расскажи сейчас! — воскликнула я. — Ничто не может быть страшнее вечного забвения в Садах Лориэна.

— Я не могу остаться, — Мореход вскочил в свою небесную ладью и умчался прочь, оставив меня в раздумьях.

Нет, Сады Лориэна я оставлю на тот случай, если мои терзания будут совсем невыносимы.

Эарендила не было несколько дней, и я уж начала беспокоиться, и без того измучив себя постоянными раздумьями. А когда он вернулся, я получила от него еще более неожиданное и пугающее известие.

— К сожалению, сегодня мы видимся в последний раз, — объявил человек, еще до того, как я успела спросить, где он пропадал.

— Но почему? — я была удивлена и расстроена. — Тебя переводят на другой край неба? Или Валар решили, что мы с тобой состоим в каких-нибудь недопустимых отношениях, что вообще невозможно, ты же человек, уж не говоря о том, что у меня практически нет тела!

— Остановись! — оборвал меня Эарендил. — Ты, как всегда, думаешь только о самом худшем. А должна думать о лучшем. Кое-кто хочет увидеть тебя прямо сейчас. А мне пора.

— Постой! — я схватила его за руку. Впервые за все эти годы я прикоснулась к кому-то живому. — Ответь на мой давний вопрос!

— Хорошо. Сильмариэн, пойми, меня устраивает та жизнь, которую я веду здесь, я не ропщу. На все воля Валар. Я могу видеть Элвинг, и у меня есть миссия. Я счастлив быть здесь. Я выбрал удел эльфа, но я человек, и я человек, который много сделал для мира. Не понимаю, почему ты все это время считала, что мне не нравится жизнь, которую я веду.

— Но ты никогда не говоришь о себе и выглядишь слишком…

— Холодным? Отстраненным? Несчастным? Ты неверно все истолковала. А задачей моей было говорить не о себе, а о тебе.

— Задачей? Я не понимаю…

— Прощай, Сильмариэн, — Эарендил дотронулся до моей руки. Иногда общение с тобой было настоящим удовольствием.

Я грустно улыбнулась.

— И с тобой. Я буду скучать.

Я наблюдала, как человек залезает в свою ладью и продолжает движение по небесному склону.

— Знаешь, Сильмариэн, — внезапно крикнул мне удаляющийся Эарендил, — а ведь день за днем я движусь не только мимо Чертогов Мандоса.

— Но и мимо чего? — крикнула я. Впервые за все годы моего пребывания в Чертогах подул ветер, и мне стало… холодно? Холод. Я уже и забыла, что это такое. Ветер сносил звуки.

— Врата Ночи, — его было пока что хорошо слышно, но он удалялся прочь.

Врата Ночи. Это же… край мира? Мелькор.

— И что он? — от волнения перехватило дыхание.

— Только рычит и проклинает весь мир. Он не ты. Ему нечем гордиться. Он никогда не изменится, — последние звуки уже были еле слышны. Эарендил Мореход исчез из виду. Больше я его никогда не видела.

И тут дверь распахнулась, впервые с того дня, как я попала в Чертоги Мандоса. На пороге снова стоял Намо.

— Пойдем, — просто сказал он, и я покорно двигалась за ним, покидая комнату в которой провела, сколько, пятьсот? Может, тысячу лет? Этого я не знала. Мы долго шли в кромешной тьме, но потом вдалеке забрезжил яркий свет. Мы приближались к нему, подходили ближе, и, наконец! Я, уже одна, вышла на огромный балкон, залитый ярким солнечным светом. Чертоги Мандоса были серостью, здесь все было ярким и таким… живым! А солнце… оно грело! Сначала мне было холодно, а теперь было жарко, и это было таким непривычным! Как будто я снова была жива и свободна!

Я взглянула вниз. Под моими ногами расстилался Валинор. Я видела холмы и башни Тириона. Я нашла и разрушенный теперь Форменос, и дом отца в Тирионе, и уединенный домик матери. Места, в которых я жила, которые были дороги мне. Мастерская Аулэ и Йаванны, клянусь, ничуть не изменилась за все эти долгие годы. Я могла бы сходить к Аулэ попросить пару камней для своего отца. Я могла бы прийти к Йаванне и спросить, чем один цветок отличается от другого. И это было… невероятным!

— Сильмариэн, — негромко позвали меня, и я обернулась. Сзади стоял тот, кого я точно не ожидала увидеть. В последний раз я его видела на одном очень давнем пиру. У него были русые кудрявые волосы и огромные добрые голубые глаза, в точь-точь такого же цвета, как и его одеяния. А еще самый могущественный Вала был ниже меня ростом. Он не был потрясающе красив, как его брат, но излучал теплоту и обаяние.

— Вала Манвэ! — пораженно воскликнула я. — Почему вы призвали меня?

— Потому что я хотел поговорить с тобой, — Вала оперся на балкон рядом со мной. — Когда я послал к тебе Эарендила я, честно говоря, не рассчитывал, что он до тебя достучится.

— Послали? Но я думала, путь Эарендила пролегает мимо меня! — я была поражена.

— Нет, но я подумал, что в твоем случае он может помочь. Главным его местом пребывания считается Грань Мира, но Эарендил каждый день совершает свои путешествия по всему небесному своду, но после того, как вы начали разговаривать, я порекомендовал ему заглядывать к тебе на более долгое время.

— Но почему? Вы же не рассчитывали, что у него получится повлиять на меня?

— Не рассчитывал, — ответил Манвэ, — но надеялся где-то в глубине души. И подумай, Сильмариэн, ведь он почти не влиял на тебя. Просто был собеседником, который был тебе нужен. Кстати, окно в мир есть тоже не у всех Чертогов. Это тоже, можно сказать, мера помощи. Все остальное ты сделала сама. Поэтому я и позвал тебя сегодня. У меня есть планы на твой счет. Ты хотела бы вернуться туда? — он показал рукой вниз, на Валинор.

Я задумалась.

— Нет, — покачала головой я. — Я правильно сделала, что покинула Валинор, это совершенно не мое место.

— Ценю, что ты ответила честно, но я имел в виду не совсем это, — слегка улыбнулся Манвэ. — Я имел в виду в целом мир живых.

— Что? — неужели я ослышалась. — Мир живых? Средиземье?

— Да. Снова быть из плоти и крови, есть, дышать, жить…

Эру! Да, конечно же я хочу этого, о чем, не скрывая восторга, я и сообщила Манвэ.

— Но почему я? Чем я заслужила такую честь? — спрашивала я. — Вы же знаете, что при жизни я была не лучшей эльфийкой.

— Я давно хотел попробовать вернуть кого-то из умерших эльфов обратно к жизни, — ответил Манвэ. — И мой выбор пал на тебя. Был еще один вариант, куда более логичный. Эльфийский военачальник, одна из твоих косвенных жертв. Почему же я выбрал тебя? Потому что ты все осознала. Ты горишь желанием исправить свои ошибки, искупить свою вину. Ты не мой брат, в этом стремлении ты меня не обманываешь. Ну и не могу не сказать то, что тебе уже говорили другие — ты необычна. Ты отличаешься от большинства эльфийских дев.

Мне это говорил Гортхаур, поэтому я в это верила.

— Ты знаешь, что теперь нужно делать, Сильмариэн. Проживи свою новую жизнь правильно. Проживи ее достойно. Не повторяй своих ошибок, — напутствовал Манвэ. — Подумай о том, что не получила в предыдущей жизни — добра, тепла, согревающей любви, а не разрушающей страсти. И получи это от новой жизни. И, Сильмариэн, — добавил он, — постарайся сюда не возвращаться.

Я улыбнулась.

— Я не вернусь.

Вала Манвэ шагнул ко мне с широкой улыбкой и коснулся пальцами моего лба.

Когда я открыла глаза, я взглянула в чистое синее небо и почувствовала, что лежу на влажной траве.