A Riddled Universe (джен)

Гарри терпеть не мог больницы. Когда он учился в Хогвартсе, то большую часть времени проводил в лазарете, нежели в Гриффиндорской башне. Из-за чего так и не смог развить в себе любовь к этому месту. Однако после стычки с Барти Краучем-младшим, в которой он подвергся заклятию Адского пламени, Риддл настоял на его пребывании в Св.Мунго. Риддл даже разрешил ему остаться с крестным, но тут Гарри задумался, была ли эта щедрость по отношению к нему, или же Риддл хотел, чтобы он держал Сириуса под контролем.

После инцидента с Барти прошло уже несколько дней, а Гарри все еще не мог забыть, с каким маниакальным блеском в глазах Риддл приблизился тогда к Краучу-младшему; его взгляд был гораздо опаснее, чем у Волдеморта. Волдеморт был законченным психопатом, даже облик имел соответствующий, тогда как Риддл напоминал сурового правителя, чей приговор был пострашнее всяких зверств, которые когда-либо творил Волдеморт.

Гарри провел по выцветшему на руке шраму от Кровавого пера и заметил, что надпись «Я не должен лгать» слегка поблекла. Для него стало неожиданностью, когда целительница Бушби принесла ему баночку с мазью, предназначенную для исцеления проклятых шрамов, при этом извиняясь за задержку с доставкой. Гарри считал, что шрам останется с ним навсегда, кроме того, он никогда не упоминал о нем Риддлу и потому удивился, узнав от целительницы, что Риддл спустя всего два дня после прибытия Гарри через Вуаль попросил раздобыть для него редкую мазь.

«Спустя два дня, — подумал Гарри. — Я был тогда еще без сознании. Риддл даже не знал моего имени.

У Тома Марволо Риддла было больше аспектов личности, чем разновидностей вкусов драже Берти Блоттс. Презирать Волдеморта было легко, но вот Риддла… Гарри проникся к нему уважением. В момент его встречи с Барти Гарри опасался, что придется сдерживать Риддла от необдуманных действий. Однако после своих угроз Риддл вызвал авроров, хотя ухмылка на его лице свидетельствовала о том, что вскоре он нанесет Барти «визит». Надо сказать, Грозный Глаз Грюм был дружен с Риддлом, и наблюдать за их непринужденной беседой было забавно.

По просьбе Риддла Грозный Глаз и его команда авроров старались не привлекать к себе внимания и сосредоточились на аресте сына экс-министра. Явное содействие Грюма успокоило Сириуса, но Гарри знал, как только личность Риддла раскроется, жди беды.

— Тебя что-то беспокоит, — сказал Сириус, сидя на кровати с магловским журналом в руках.

— Так, пустяки, — ответил Гарри. Мерлин, почему он так боялся признаться, в конце концов, он столько раз смотрел смерти в лицо, что уже не должен испытывать страха? Сириус заслуживал узнать правду.

— Ты не тот Гарри, которого я оставил. Тот бы мне сразу сказал, — проворчал Сириус, пытаясь сыграть на чувстве вины.

«Вот оно… Сейчас или никогда, — подумал Гарри. — Прошу, Сириус, только не горячись».

— Этот мир сильно отличается от того, который мы называем своим... — начал Гарри.

— Я знаю. Это другое измерение. Уж поверь мне, я заметил разницу, — сказал Сириус и, заметив приподнятую бровь крестника, продолжил: — Да, я напал на беременную женщину и глубоко сожалею об этом. Я безумно зол, что Доркас убедила меня совершить подобную глупость. Я осознал свою ошибку, поэтому такого больше не повторится.

— Представь себе мир без Темного Лорда, без Пожирателей Смерти, без Темных меток и без преследования магглорожденных, — сказал Гарри, — мир, где Волдеморт не монстр, а хороший человек.

— Это невозможно, Гарри, — фыркнул Сириус. — Хороший Волдеморт? А что потом, влюбленный дементор?

— Нет ничего невозможного. Ты сам сказал, что этот мир другой. Так почему здесь не может быть хорошего Волдеморта? — спросил Гарри.

— Хорошего Волдеморта? Хорошего Волдеморта? — вопрошал Сириус, с сомнением качая головой. — Каждый раз, когда ты это произносишь, где-то один пикси теряет крылья.

Гарри вздохнул.

— Помнишь целителя, который сюда пришел? Того, что взорвал дверь и задержал ненастоящего Люпина?

Сириус кивнул, хотя настроен был явно скептически.

— Этого целителя зовут Том Марволо Риддл. Он глава Св. Мунго, а также один из самых уважаемых волшебников этого измерения. Да, не стоит забывать, что такой маг, как он, может быть довольно опасным, если скрестить с ним палочки, но в то же время он заботливый отец и замечательный врач, — Гарри поверить не мог, что расхваливал Тома Риддла перед своим крестным. Поистине нет ничего невозможного!

— Том Марволо... Риддл, — проговорил Сириус, и на фамилии его голос дрогнул, а лицо стало мертвенно-бледным.

— Я знаю, это кажется невозможным, скажи? Но именно он спас тебе жизнь. Ты умирал от, казалось бы, неизлечимого яда, а он искусно вывел его из твоего организма. Ему можно доверять, — сказал Гарри.

Но Сириус, казалось, не слышал ни слова из того, что он говорил, продолжая бормотать себе под нос, словно это была какая-то мантра:

— Том Марволо Риддл.

— В этом мире стоит бояться многих вещей, Сириус, — сказал Гарри, — но Том Марволо Риддл не входит в их число.

* * *

«Том Марволо Риддл», — подумал Барти Крауч-младший, подавляя дрожь. Прямо перед ним, со слегка растрепанными волосами, в мантии волшебника стоял тот самый мужчина. Он невинно поигрывал в правой руке волшебной палочкой, тогда как в его глазах... Барти вздрогнул. В его глазах читался приговор. Барти постарался собрать в кулак остатки смелости. Он так просто не сдастся.

— Барти Крауч-младший, — непринужденно произнес Риддл, сжимая спинку стула, — Не возражаешь, если я присяду?

Барти заметил стул, стоящий с противоположной стороны стола, лишь после того, как Риддл указал на него. По правде сказать, он и стол-то заметил только сейчас. Он мысленно упрекнул себя; первое правило выживания в неволе: быть внимательным ко всему, что тебя окружает.

Риддл сел, не дожидаясь ответа. Крауч-младший облизнул пересохшие губы. Риддл не сможет ему навредить. Он же не хочет отправиться в Азкабан. Подобные мысли придали ему решимости.

— Я уже рассказал под Веритасерумом о своих связях с Доркас и причастности к отравлениям. Если вам нужна дополнительная информация, обратитесь к аврорам.

— Будь ты столь бесполезен, давно бы сидел в Азкабане. И все же ты здесь. Не хочешь знать, почему? — елейно спросил Риддл.

Барти молчал, а заодно усилил свой окклюменционный барьер. Он не станет отвечать Риддлу. Возможно, ему даже удаться вынудить Риддла напасть на него. Он и так был одной ногой в Азкабане, так почему бы не потянуть Риддла за собой.

— Скажи мне, Барти. Как там твоя драгоценная матушка? — спросил Риддл.

— Ублюдок! — завопил Барти и попытался наброситься на Риддла, хотя его руки не слушались. — Вы убили ее.

— Меня даже не было в Британии, когда умерла твоя мать. Я был в отъезде, — ответил ему Риддл.

— Вот поэтому она умерла! Если бы вы остались, она была бы жива! Вы позволили ей умереть! — завопил разъяренный Барти.

— Избавь меня от этой драмы. Твоя мать умерла из-за твоей беспечности. Если бы ты сразу доставил ее в Св.Мунго, она осталась бы жива. Хочешь переложить свою вину на чужие плечи и решил, что мои подходят для этого лучше всего? Можешь винить меня сколько угодно, если это облегчит твою совесть. Но нападать на мою семью, — голос Риддла стал угрожающим, — это уже переходит все границы. — Ты принимал активное участие в нападении на мою дочь, не так ли? — спросил Риддл, поднимаясь со стула и возвышаясь над беззащитным Барти.

Тот кивнул, надеясь, что Риддл не станет на него нападать.

«Он не может напасть на меня, он не может напасть...»

— Хотел услышать ее крики? Лишить ребенка? Говори, — угрожающе произнес Риддл.

На комнату опустились холод и мрак. Кроме Риддла, нельзя было разглядеть ничего. Барти поежился, но не от холода.

— Знаешь, что представляет из себя отцовское беспокойство? Неужели ты думал, что я не захочу отомстить? Я ведь не святой, — рассмеялся Риддл. — Разве не вы с Доркас вознамерились сделать из меня Темного Лорда? А что, в этом есть свои плюсы.

Барти больше не смог воспринимать эту речь, поскольку его тело охватило огнем. Каждая косточка, каждый нерв в его теле болезненно разрывались на части. Это было хуже, чем Круциатус, это было хуже любого проклятия, которое он когда-либо знал.

— Кажется, тебя всегда привлекало Адское пламя, лично я нахожу его чересчур беспорядочным. Что думаешь о моем новом проклятии? По-моему, у него огромный потенциал, — вкрадчиво проговорил Риддл.

Но его голос заглушала боль. Барти не мог кричать, его горло было обожжено, а губы опалились. Он даже не мог закрыть глаза, чтобы перестать видеть ухмыляющегося Риддла. Казалось, Риддл от всей души наслаждался этим страшным проклятием. Жар усилился, и вскоре Барти перестал замечать даже Риддла, вместо этого он увидел свою мать, когда та испускала последний вздох, отца, который предпочитал ему министерскую работу; увидел, как Доркас обсуждала свои захватнические планы, и как сквиб мисс Уэйнфлит варила яды...

Боль утихла, став более-менее терпимой, и он вновь увидел перед собой Риддла. Тот не пошевелился ни на дюйм.

— А ты не так уж бесполезен. Надеюсь, ты не откажешь мне в любезности. Мне нужно больше информации по нашей дорогой мисс Уэйнфлит, — ехидно проговорил Риддл.

Боль вернулась, и Барти отчаянно пытался ее унять.

Лучше уж умереть, чем терпеть такое. Взамен он словно по-новой пережил каждую встречу с этим никчемным сквибом, в то время как его внутренности горели огнем.

Его руки и ноги покраснели, кожа на них полыхала и моментально лопалась. Риддл сжигал его заживо, и от боли темнело в глазах. Стол со стулом уже сгорели до основания, а пламя перекинулось на пол. Комната заполнилась едким дымом, от чего Крауч-младший больше не мог дышать.

— Сэр, с вами хочет поговорить аврор Грюм. Возникла чрезвычайная ситуация, необходимо ваше присутствие, — сказал чей-то голос, но Барти не обратил на него внимание из-за нахлынувшей боли.

— Сейчас подойду, — ответил Риддл, после чего жжение прекратилось.

Барти вздохнул с облегчением, когда вместо огня по его венам вновь заструилась кровь. Заметив стоящего в комнате аврора Долиша, он был уверен, что тот стал свидетелем противоправных действий Риддла. Однако увидев бесстрастное выражение лица аврора, удивился.

Когда Барти обвел взглядом комнату, то отметил, что ни стола, ни стула, которые уничтожил Риддл, на самом деле нигде не было. А были белые стены, и его тело...

Его тело было таким же, как раньше. Ни рваных ран, ни ожогов, ни разорванных вен... Барти нахмурился. Это было невозможно. Он все еще чувствовал последствия тех ожогов. Почему же не было никаких следов? Его кожа была бледной, а не багрово-красной, как он полагал.

— Мне нужно идти, — спокойно произнес Риддл, направляясь к двери. — Вернусь я или нет, зависит от моего настроения. А ты оказался довольно полезным.

— Огонь... — слабо произнес Барти. — Вы сжигали... меня. Все было в огне.

— Окклюменционный барьер может сослужить легилименту хорошую службу, особенно если этот барьер уже пройден. Что насчет тебя, то я уже был в твоей голове, когда ты усилил щиты. Фактически ты сам перекрыл себе пути к отступлению, — ответил Риддл.

— Тот огонь... — в ужасе проговорил Крауч-младший.

— Все в твоей голове. Я даже не использовал палочку, — сказал Риддл, плотно оборачивая шарф вокруг шеи. — Но то, что это происходит у тебя в голове, еще не значит, что это не может быть правдой. Оревуар.

* * *

Под утихающие крики Риддл с зачарованным взглядом смывал кровь. Он опустил глаза на крошечное чудо, лежавшее у него на руках. Ребенок был похож на крохотное, морщинистое существо, сбежавшее из гоблинских шахт, и все же Риддл не мог представить более притягательного зрелища. Внуки делали его более мягким, и все же, держа на руках своего новорожденного внука, он знал: жаловаться ему не на что.

— У меня сын, — громко объявил эту новость ликующий Сириус, тем самым разбудив всех в родильном отделении, а заодно и половину Англии.

— Вот так. Прелестный, здоровый малыш, — произнес Риддл, осторожно передавая матери завернутого в мягкое покрывальце младенца. — Я так тобой горжусь, — Риддл поцеловал в лоб уставшую дочь. — Ты отлично справились. По правде сказать, я больше беспокоился за Сириуса, чем за тебя. По крайней мере, в этот раз он не упал в обморок.

Серена тихонько засмеялась и с всепоглощающим трепетом взглянула на свое дитя.

— Он прекрасен, — сказала она, как вдруг ее глаза наполнились слезами. — Я боялась, что из-за нападения…

— Тебе не о чем волноваться, разве что у тебя на руках может оказаться еще один Сириус Блэк. Миру как раз этого не хватает, — с наигранным раздражением сказал Риддл, впрочем, Серена и так уловила в его словах нотки иронии.

— Ну разве он не прекрасен? — исступленно проговорил Сириус, словно бросая вызов всем, кто считает иначе. — Малыш Блэк.

— Я оставлю вас наедине и сообщу остальным о прибавлении в нашей семье, — Риддл поднялся, но перед тем, как уйти, погладил новорожденного по головке и слегка похлопал дочь по руке. Он даже тепло пожал руку Сириусу.

— Спасибо, папа. Я боялась, что ты не успеешь, — произнесла Серена.

— И упустить возможность принять собственного внука. Не болтай ерунды, — Риддл остановился у двери. — Все-таки я эгоист и никому другому не позволил бы принять роды.

Он вышел из комнаты и тихонько прикрыл за собой дверь, стараясь не потревожить малыша.

— Марианна очень обрадуется появлению младшего братика, — сказала Серена, укачивая сына на руках.

— Она сейчас с Лили и Севом; как же нам повезло, что в нашей жизни есть эти двое, — произнес Сириус, широко улыбаясь жене.

— Да, это точно, — ответила она. — Так как назовем нашего нового члена семьи? Не называть же его малыш.

— Как насчет Джеймс? Он мой лучший друг и будет просто в восторге от своего тезки, — предложил Сириус, но Серена покачала головой.

— В нем течет твоя кровь, а с таким именем, как Джеймс, у нас появится самый настоящий сорвиголова, — произнесла Серена.

— Но... — начал было Сириус, и Серена смягчилась.

— Хорошо. Джеймс может быть его вторым именем, но никак не первым.

— Северус? — спросил Сириус, и Серена вновь покачала головой.

— Том? — сделал очередную попытку Сириус, на что Серена рассмеялась.

— Мой отец ненавидит свое имя. Он наверняка разозлится, если мы назовем его внука Томом.

— Арктурус? — предложил Сириус. — В семействе Блэк традиция называть детей в честь созвездий.

— Раньше тебя никогда не волновали традиции, кроме того я не хочу, чтобы у нашего сына было такое строгое имя. Мне хочется, чтобы оно было простым. Если честно, мне всегда нравилось одно имя... — она замолчала и посмотрела на мужа. — Только, боюсь, ты его не одобришь.

— Я не смогу одобрить ничье имя, если ты мне его не скажешь, — ответил Сириус.

— Мне всегда нравилось имя «Гарри» еще до того, как мы познакомились с Гарри Поттером, — Серена нервно прикусила губу.

— Гарри Джеймс Блэк, — Сириус словно примерял имя на слух, после чего широко улыбнулся. — Мне нравится.

Серена улыбнулась в ответ и посмотрела на сына:

— Добро пожаловать на свет, Гарри Джеймс!