Панцироносица. Наука против волшебства. Книга первая. (гет)

Мирослав, оказавшись на базе номер три, отправился в оборудованную девушками библиотеку и погрузился в чтение первой попавшейся книги. Он снял её с полки, даже не взглянув на обложку — это оказался сборник задач по астрофизике. Книг на ванахемском языке не нашлось, но он вполне довольствовался мидгарианской полиграфией. Язык, на котором разговаривала его принцесса, он знал так же хорошо, как и свой родной.

Он читал и чувствовал себя почти как дома, но через некоторое время он вспомнил о находящемся под арестом контрразведчике.

Мирослав вышел из библиотеки, прошёл к лифту и спустился в подвальный этаж, на котором Хлоя заблаговременно обустроила несколько тюремных камер. В одну из них пару часов назад был помещён генерал Нефри.

Контрразведчик сидел на скамейке и бесстрастно вглядывался в темноту каземата, когда за решетчатой стенкой показался ванахемский принц.

— Я сожалею, что всё так обернулось, — сказал Мирослав, — вы всегда были мне чем-то симпатичны... никогда бы не подумал, что придётся поместить вас сюда.

— Не расстраивайтесь, — отозвался Нефри, — оно того не стоит. Многие из моих бывших единомышленников закончили гораздо хуже.

— Почему вы так и не решились бежать вместе с Калайлой?

— Ответ прост, как и всё гениальное, — Нефри едва заметно улыбнулся, — власть держит человека на поводке, а возможность получить ещё большую власть укорачивает поводок. Я в тот момент не чувствовал готовности избавиться от ошейника. А ваш пример стал для меня постоянным укором. Я мог быть счастлив в земной жизни, но потерял эту возможность...

— Ваши знания могли бы помочь Земле избежать многих ошибок, — сказал Мирослав. Ему не хотелось мириться с тем, что человек, передавший ему свой опыт и навыки, уйдёт из жизни так скоро, может быть, уже через несколько часов, — мы могли бы изложить их в не вызывающем подозрений виде, распространить через Интернет... на Земле хватает умных и совестливых людей, они смогли бы сделать нужные выводы...

— Мои ошибки неповторимы, равно как и любые ошибки, — возразил Нефри, — а что касается знаний... вы знаете не меньше меня. Может, и больше. А я могу послужить Земле единственным способом — уйти отсюда. Вместе с теми, кого мы здесь навыращивали.

— У вас кто-нибудь остался там... на Ванахеме?

— Никого, — покачал головой бывший Светоносец, — отец с матерью лет сорок как в земле. Братьев и сестёр у меня никогда не было. Друзей и подавно нет. Так что я уйду без сожалений. Одно лишь меня мучает — Накем. Я затянул его в Светоносцы, да и не его одного...

Генерал надолго погрузился в молчание. Он понимал, что единомышленники, а тем паче Прогрессоры, не простят ему предательства. Понимал, что в самое ближайшее время ему придётся за многое ответить, в том числе и за совращённых им людей, которые его стараниями отдались в лапы Прогрессоров и в меру своих сил и способностей творят зло...

— Пожалуй, кое-что вы сможете для меня сделать... — Нефри вынул блокнот и карандаш, — вот номер счёта. Если вам когда-нибудь удастся вернуться домой победителем — заберите оттуда все деньги и потратьте как знаете. Не важно, на что. Главное условие только одно — они должны пойти на чистку галактики от воплощённых Прогрессоров, или устранение следов их деятельности, — и он протянул лист с номером бывшему воспитаннику.

Ванахемскому принцу и его наставнику было о чём поговорить. Контрразведчик рассказывал о том, как изменился Ванахем за последние четырнадцать лет — причём исключительно в худшую сторону. Количество воплощённых Прогрессоров снова возросло, инфертехнологии прочно вошли в быт и промышленность, увеличилось количество выносимых судами смертных приговоров, всё больше и больше совершалось ритуальных убийств... На фоне массовой умственно-духовной деградации, сочетаемой с кровавым пиршеством, проценты экономического роста и число открытых банков, магазинов и казино выглядели жалкой издевательской насмешкой. По всему выходило, что без принятия радикальных мер Ванахем либо вымрет, либо скатится в каменный век уже при жизни нынешнего поколения.

— Что вы думаете о России? — поинтересовался Мирослав.

— Жестокое, неустроенное место, — ответил Нефри, — но я, знаете ли, видел множество стран и множество планет, и теперь могу с уверенностью утверждать, что способность быть счастливым не находится в зависимости от барахла и главы государства. Если на планетах Союза не останется людей, то я хотел бы, чтобы вы и Церена остались здесь. В России инкопы и инфертек ещё долго не смогут прижиться, в отличии, скажем, от США, Китая или Японии...

Мирослав поймал себя на мысли, что ему совсем не хочется возвращаться домой. Нисколечко. Что ему делать среди нескольких миллиардов полоумных дегенератов, поглощающих крысиный помёт и собственную мочу ради того, чтобы вселённый в коммунальную сеть Прогрессор поддерживал свечение в лампочке и прокачивал канализацию?

Он начал вспоминать годы ранней юности, когда Нефри стал одним из его наставников. Контрразведчик заметно приободрился, дополняя многое из то, что Мирослав успел позабыть. Что бы там ни было — они отлично ладили, хотя в их совместной биографии имелось множество чёрных страниц...

Стешка, как велела ей капитан Пи, отправилась на дачу в Софьино и занялась изучением принадлежащего Баженову особняка. За его стенами, конечно же, никого не было. Даже злющая собака породы алабай, по своему обыкновению облаивавшая каждого прохожего, и та помалкивала.

Она несколько раз обошла село, придав себе образ несуществующей девушки, ибо никто в этот день не должен был засвидетельствовать её появления. Впрочем, на незнакомую девушку никто не обратил внимания. Хозяева домовладений и члены их семей, которых Стешка знала лично, разъехались кто куда. Их места заняли сплошь чужие люди, в своём большинстве — из далёкой провинции.

Она вернулась на свой участок, вошла в дом и поднялась на мансарду. Отсюда был хорошо виден фасад баженовской резиденции. Голый двор без единого зелёного пятнышка, чёрный прямоугольник железной двери на красной кирпичной стене...

Пробудившаяся память открыла ей очень многое. Её детские и юношеские годы на Ванахеме. Её настоящий отец — Сиф третий. Что с ним сейчас и жив ли он вообще? Жизнь в резиденции Вадена запомнилась ей как нескончаемая череда грязных развлечений, в которых она, Стешка, принимала самое активное участие. Как всё это не похоже на тихую и мирную жизнь на Земле...

Дворец Вадена. Строение с пятилепестковым основанием, с пятью корпусами разной высоты, крыши которых срезаны наискось. Центр планеты. Родной дом. Вот только Стешка не находила в себе желания снова оказаться там. Слишком много жутких воспоминаний было связано с этим строением.

Сегодня ночью станет окончательно ясно — быть ли Прогрессорам полноправными хозяевами Земли. База Кинзи оказалась вполне доступной для проведения штурма, и либо её унитожит генерал Нефри — либо этим займутся Хлоя с Мирославом и Эммочкой.

При воспоминании о Мирославе у Стешки выступили слёзы. Она всегда мечтала о братьях и сёстрах, но могла ли она подумать, что у неё взаправду есть старший брат? Мало того, она ухитрилась в него влюбиться. А ведь Эммочка подозревала, что такое может случиться, но никто, в том числе и капитан Пи, к её словам не прислушался — кроме, пожалуй, Киры. Вот ей-то с самого начала было известно нечто особенное о собственном прошлом, и о прошлом Мирослава...

— Столько всего знала — и никому ни гу-гу, — усмехнулась Стешка, — ведь любит же. Видно было невооружённым глазом, что любит — но предпочла помалкивать...

За окном сгущались сумерки. Стешка заняла оборудованный засветло наблюдательный пункт у окна и вскоре её терпение было вознаграждено. В нескольких комнатах баженовского дома вспыхнул свет, заиграла музыка, по занавескам поплыли чьи-то тени. Эти вечерние хлопоты смотрелись безобидно для кого угодно, но не для Стешки. Она хорошо знала, что дом был пуст и ни одна живая душа не входила ни в дверь, ни в ворота. По мельканию теней девушка определила, что в комнатах находилось от четырёх до шести человек. Каким образом они попали туда незаметно для односельчан? Где машина, на которой они приехали?

— Девочки... — шепнула ванахемская принцесса в активированный браслет.

Раяна не хотела отправляться ни в Барвиху к дедушке, ни в Видное к отчиму. Первый был всецело поглощён важными делами государственного значения и дома почти не появлялся, второму же и вовсе было наплевать — где и у кого переночует падчерица. Имелась и третья причина, по которой ей не хотелось оказываться в родных стенах. Раяна быстрее других свыклась с событиями своего первого цикла развития и уже не мыслила себя принадлежащей Земле. И если предстоящей ночью ей придётся погибнуть, то она хотела уйти из жизни без сожалений из-за потери всего того, что имела.

Эммочка тоже не хотела идти домой. Что ей там делать — слоняться из угла в угол по пустым комнатам? Мать до сих пор днюет и ночует в тридцать восьмой больнице. Отличница почувствовала, как её глаза наполняются влагой. Переживёт ли мать исчезновение единственного родного человека? Хотя... с чего она решила, что может не вернуться?

Она погрузилась в воспоминания. Джунгли экваториальной зоны, болотистые поля с травой в два человеческих роста, жужжание и трескотня насекомых. Сотни километров извилистых, пересекающихся речных рукавов, заросших водорослями озёр, топких зелёных островков. Овраги, забитые переломанными, подгнившими древесными стволами, заплетённые перепутанными корнями, стеблями папоротников, различных вьюнов и лиан. Любого неосторожного путника здесь поджидала гибель, но она, Феона Роон, за свою не слишком долгую жизнь научилась избегать крокодильих ям, заблаговременно обходить норы пауков и кучи ядовитых муравьёв, распознавать тропинки хищных рептилий и охранять себя от многочисленных ночных хищников, влекомых запахом человека.

Она сумела обучить наследную принцессу многому из того, что знала сама, а вот сейчас... Сейчас она не то что крокодила испугается, а даже такого милого пустячного зверя, как плюющаяся кобра. Удивительное дело — знания вернулись вместе с памятью, а опыт исчез.

Раяна, Эммочка и вернувшаяся вместе с Хлоей Надя(ей тоже не хотелось идти домой)порешили дождаться темноты — либо сигнала от Стешки или Хлои — на Борисовских прудах. Им было чем поделиться друг с другом, особенно Наде, которая, если смотреть в самую суть, годилась остальным панцироносицам в бабушки. Попутно они восстанавливали навыки в пользовании мидгарианским языком — и пусть не сразу, но через некоторое время они уже свободно разговаривали на нём, как и прежде.

— Представляете картину? — говорила Надя, — однажды мы возвращаемся домой, а там меня ждёт такое... мой уже пожилой сынок с внуками, а мне самой ещё нет двадцати...

— Двадцати? — переспросила Эммочка, — думаешь, мы вернёмся так скоро?

— Ну хорошо, будет мне двадцать пять. Может, тридцать...

— А вы пробовали через браслет вызвать Салдис или Уллу? — спросила вдруг Раяна.

— Хлоя пробовала, когда мы от Кирки выехали. Ни одна из них не ответила, — Надя безнадёжно махнула рукой.

— Интересно, почему? У них ведь тоже должна проснуться память?

— Кто их знает. Они могли нас уже раз десять вызвать, но до сих пор ни ответа, ни привета.

Браслеты-передатчики ожили у всех троих, и не ожидавшие этого девушки так и подскочили на скамейке.

— Что если это они? — с надеждой в голове сказала Эммочка.

Но их вызывала Стешка, заметившая появление гостей в подозрительном баженовском особняке.

Проводив Надю и Хлою, Кира взяла короб и отправилась в лес за малиной. Это не слишком обременительное занятие не только пополняло ягодный запас, но и служило надёжным прикрытием в тех случаях, когда нужно было отправиться в неведомые дали. Сегодня в поисках урожайного места Кира забрела в непролазную глушь — в окрестности Красного болота, и довольно скоро её старание было вознаграждено. Две заросшие, приличных размеров ложбины буквально ломились от алых, никем не тронутых гроздьев аппетитного лакомства.

Короб наполнялся не сказать чтобы очень быстро, ибо Кира не забывала и о себе — на тройку нетронутых ею ягод приходилась парочка, отправляемая в рот.

Время от времени девушка оглядывала ближние сосновые рощи. Привыкнув к мысли, что самые высокие из виденных ею деревьев по высоте равны обычной девятиэтажке, она была вынуждена поневоле изменить привычные представления о размерах растений. Окажись она на Мидгарде, в окрестностях Мосхгау или Вантита, то тамошние деревья были бы раза в три выше тех, что росли в Мещерском краю. И ягоды малины имели бы больший размер. А насколько сильно там богат животный мир? Выйди Кира к местному аналогу Волги или Оки — и из-под её ног выпрыгивали бы не только лягушки, но и множество мелких рептилий, некоторые из которых были так легки, что могли бегать по поверхности воды. Это не говоря о гигантских стрекозах и улитках.

В полярной зоне она встретила бы стада мамонтов. На берегах Мексиканского... нет, Астланского залива — диплодоков. Нет ничего лучше — Кира уже знала это по собственному опыту — чем нырнуть в море со спины такого ящера.

"Скорее бы заканчивалось это побоище с Кинзи и его инкопами, — думала девушка, старательно обирая каждый стебель, — как было бы здорово, если те, кто послал его сюда, решили бы оставить нас в покое... а вдруг не оставят? Вдруг гибель Кинзи и его группы только ещё больше разозлит их? Надо же... я размышляю как Кира, хотя я — уже не только Кира. Я ведь знаю, что Прогрессорам не занимать упорства. Они ничего не предпринимали четырнадцать лет. Почему? Ответ ясен — восстанавливали утраченные позиции на территории Союза. Ведь мама уничтожила всех клонированных существ и разрушила почти всю рипликационную отрасль... а что же я? Я должна вернуть Серебряный Кристалл на его прежнее место. Неужели это означает, что когда-нибудь я смогу вернуться домой? Чушь. Я же знаю, что система Валгаллы-Муспелхема намертво перекрыта. Нас ждут не где-то, а именно там. Если бы, как говорила Хлоя, мы могли совершить путешествие в прошлое... но как? Я так много знаю, но эта тема для меня — тёмный лес..."

Кира присела на выступавшие из земли корни, чтобы немного передохнуть.

— Что бы там ни было, — сказала она себе, — как бы ни было мне больно и тяжело, но всё-таки внутри меня есть искорка радости. Слава жив и здоров, он вместе с Нефри на базе. Мне достаточно знать, что у него всё хорошо...

Кира погрузилась в мечты. Сможет ли она когда-нибудь быть вместе с ним? Может быть. Может... Сейчас вероятность этого достаточно высока.

— Господи, — спохватилась девушка, — а как же Гриша? Надо постараться объяснить ему, надеюсь, он поймёт... потом, когда я буду старше, надо будет показать Славу папе с мамой. Потом надо уладить дела со Стешкой — она ведь Славкина сестрёнка. Интересно, что скажет Ирина Сергеевна, если узнает, что отыскался Стешкин брат? Вот блин... проблема на проблеме. И как решать — непонятно...

В итоге она решила, что незачем ломать голову над ещё не возникшими трудностями. До их возникновения ещё дожить нужно. Она встала и вновь углубилась в малинник.

Короб был уже полон доверху, когда Кира, выйдя назад в лес, увидела незнакомого светловолосого юношу, сидевшего на тех самых корнях, на коих полчаса назад сидела она сама.

В первые секунды она застыла на месте от неожиданности, а после, несколько приободрившись, пригляделась к незнакомцу повнимательнее. Он не понравился ей с первого же взгляда. Чем-то он походил на попсового артиста, отупевшего от красивой жизни и шквала незаслуженных похвал. Тонкое, казавшееся женоподобным, лицо, тёмно-серый костюм без галстука, чёрные туфли... Странно, что он ухитрился нигде не запачкаться и не оцарапаться, пробираясь через лесные дебри.

Юноша выбирал из горсти одну ягоду за другой, отправлял их в рот и не отрывал глаз от Киры. Ей сделалось неуютно под этим пристальным взглядом. Она ощутила себя препарированной лягушкой, распяленной на куске стекла.

— Малина в этом году особенно хороша, — незнакомец проглотил очередную ягоду и облизал губы. Движение его языка и вовсе напугало Киру, ибо в этом движении она уловила нечто хищное. Что-то от рептилии, имеющей склонность лакомиться двуногими созданиями.

— Кто вы? — еле слышно вымолвила девушка.

— Пожалуйста, — улыбнулся молодой человек, — не пугайтесь. Я давно хотел с вами встретиться и поглядеть на вас лично. Я столько всего слышал о вас... в основном, нелицеприятного, но это лишь подстёгивало мой интерес. Будем знакомы — я Накем Зойсман, Мастер второй ступени Братства Светоносцев... а вы, конечно же, Церена Сегнуссен?

— Вы??? — Кирины глаза полезли на лоб.

— О... — манерно протянул Светоносец, — значит, мы знакомы заочно? Индас уже всех просветил о моей скромной персоне. Интересно — что же он вам про меня наплёл?

Девушка ничего не ответила. Она с трудом двигала пересохшим языком и никак не могла вымолвить хоть какое-то приличествующее случаю слово.

— Давайте сразу перейдём к делу, — сказал Зойсман, — вы никуда от нас не спрячетесь. Даже не пытайтесь. Это бесполезно.

— Хотите меня убить? — усмехнулась Кира, — давайте пробуйте.

— Нет-нет, что вы... если бы мы хотели убить вас, то сделали бы это в ту же ночь, когда узнали вас на школьной фотографии.

— Зачем ты сжёг тех двоих у моста? Или это сделал твой любовник Кинзи?

— Разве плохо, что мы избавили эту планету от мусора? — удивился Накем, причём вполне искренне, — ну да Бог с ними... убивать мы вас не хотим. Если вы не возражаете, я в общих чертах изложу наши пожелания. Мы хотим вернуть вас домой. Вы ведь хотите увидеть Мидгард? Конечно, хотите. Но ваше возвращение и дальнейшая жизнь на территории Союза должна проходить под нашим надзором. Вы отречётесь от клятвы хранителя и отдадите нам Серебряный Кристалл. Затем вы передадите нам "Панцирь" и постараетесь — под нашим руководством, разумеется — изменить свою репутацию в глазах жителей Союза. Дело в том, что незначительная горстка честных, совестливых людей всё ещё видит в вас шанс на спасение галактики от Прогрессоров, и нам это не нравится. Должно быть наоборот — честные люди должны вас проклинать, а восемьдесят пять процентов быдла — боготворить. Понимаете? Нам нужно показать людям, что альтернативного пути, кроме того, что диктует Братство — не существует. Люди должны быть убеждены, что все таланты, все гении, все народные лидеры, независимо от лозунгов и убеждений, есть наша плоть и кровь, и доверяясь им — люди всё равно приходят к нам.

— Это всё?

— Конечно же нет. Выполнив наши условия, вы сможете стать новой королевой Ванахема, сможете быть счастливы вдвоём с Индасом... если, конечно, он согласится — а он согласится, я уверен... ведь вы хотите этого? Но опять же — вы не будете править. Зачем вам это? Принимать решения и думать за вас будем мы...

Видя замешательство на лице собеседницы, Накем продолжил:

— Одним словом, ваш выбор невелик. Я предлагаю вам почётную капитуляцию. Или попросту — сдаться...

— Я никуда не собираюсь, — оборвала его Кира, — мне и на Земле хорошо.

По лицу юноши мелькнула тень злорадства.

— В таком случае я сделаю так, что на Земле вам будет очень и очень плохо. Полюбуйтесь... — он поднял руку, и над его ладонью засверкало голографическое изображение, на котором Кира с изумлением и отвращением узнала саму себя — обтянутую цепями, ремнями, подвешенную к потолку и с закреплённым на голове намордником-роторасширителем. Рядом фигурировали ещё двое человек, но их действия вряд ли стоит описывать...

— И это лишь десятая часть того, что у нас запасено, — продолжил Накем, — достанется и вам, и вашему братику, и вашим подружкам, не говоря уже о вашей новой матери... подумайте как следует, Кира свет Александровна. Далее в ход пойдут обвинения в краже, в распространении наркотиков, может, даже и в убийстве... я не говорю о таких пустяках, как появление в школе в нетрезвом виде и пьяные танцы на столах. Я дам вам срок до послезавтра. Если к полудню второго дня вы не придёте на автобусную остановку в Солотче, где мы специально для вас откроем тоннель — то готовьтесь расстаться с вашей прекрасной жизнью в Златоглавой.

Зойсман взмахнул рукой и растаял в воздухе.

А перепуганная Кира стояла на месте, уронив короб и рассыпав всю малину, и по её щекам бежали слёзы.

Хлоя проводила разведку местности вокруг Софьино, не упуская из виду ни одного куста, ложбинки, рощицы или бугорка. Её интересовало всё, вплоть до расположения подсобных строений, электроподстанций и окон в домах. За два часа она, меняя время от времени внешний облик, обошла село кругом, осмотрела через бинокль каждую улицу и под самый конец приступила к изучению небольшого лесочка между Софьино и Тимонино, когда прямо перед её носом из воздуха выскочила Кира.

— Кира? Что... — начала было Хлоя, но замолкла на полуслове. Внешний вид девушки говорил сам за себя — заплаканные глаза, испуганное лицо, ноги, вымазанные в раздавленой малине...

— Кто тебя напугал? — капитан Пи сгребла девушку в охапку.

— Зойсман... — всхлипнула Кира.

— Что?

Хлоя выслушала сбивчивый рассказ о появлении Светоносца возле Красного болота, кое-как успокоила зарёванную девушку и после недолгого раздумья сказала:

— Надо во что бы то ни стало разделаться с ними сегодня же ночью. Не знаю, получится ли что-нибудь у Нефри, но соединить две базы в одну — это хороший шанс. Жаль, что я не знала о существовании нужной программы раньше...

— Они ведь наделают роликов со мной... — Кира снова залилась слезами, — и втопчут меня в грязь... у них есть моя живая копия...

— Потому мы и должны спешить. Если — кто знает? — они сделают всё то, что говорил этот малолетка, у нас прибавится проблем... нам придётся открыться властям Земли, чтобы спасти тебя и твоё имя. А этот вариант плох. Очень плох... если бы Землёй управляли честные люди, но...

Кира опустилась на траву и ткнулась лицом в колени. Её бросило в жар от мысли, что вся школа будет тыкать в неё пальцем и выспршивать подробности экзотических сексуальных утех, к которым она, что называется, никаким боком. Норка отвернётся от неё, а если даже и не отвернётся, то Абдикен Абзалович наверняка запретит ей общаться с пустившейся во все тяжкие подругой. Мальчишки и вовсе будут обегать её за километр — кроме, пожалуй, раздолбая Сашки Еслика. Единственные люди, которые не оставят её в беде — это родители и подруги-панцироносицы. А Мирослав? Он тем более её не бросит, но как на него будут смотреть окружающие? Как на растлителя малолетних?

— Я не хочу... — всхлипнула Кира.

— Что?

— Я ничего не хочу... не хочу сражаться ни с Реаниматорами, ни с Ванахемом! — девушка вскочила на ноги и подняла затравленный взгляд на капитана Пи, — зачем вы пришли сюда? Что вы все со мной делаете? Я не хотела и не хочу быть никакой принцессой! И никакой панцирь мне не нужен...

— Опомнись, Кира! — Хлоя стиснула хрупкие плечи девушки, — ты не владеешь собой...

— Сделайте меня прежней! — прорыдала Кира, вырываясь, — я не хочу...

Хлоя, хотелось ей того или нет, вынуждена была остановить девушку с помощью крепкой пощёчины. Та замолкла и изумлённо уставилась в темноту, держась за щеку и протирая залитые слезами глаза.

— Ты знаешь, — медленно заговорила капитан Пи, — сколько людей передохло в Петре ради того, чтобы тебя вытащить? Сколько их сгорело, раздавлено обвалами, сколько из них осталось без рук, без ног? Ты всё это знаешь не хуже меня. Тебе наплевать, что уцелевшие солдаты Петренского корпуса сейчас спиваются, просят подаяние, ночуют в канализации? — не дожидаясь ответа, она подцепила Киру за ухо, — ты... маленькая сопливая сладкоежка! Тебе плохо, да... а остальным каково? Думаешь, Надя не будет плакать об оставленных детях? Будет, и не раз. Подумай о своей матери. Она не выдержала и была вынуждена уйти, чтобы дать тебе ещё один шанс... подумай, если есть чем. Если у тебя между ушей мозги, а не сахарный сироп...

Немного отдышавшись, Хлоя выпустила Кирино ухо и заговорила:

— Церена... нет, Кира... прошу тебя — вспомни себя прежнюю. Ты была намного слабее себя нынешней, и всё равно готова была погибнуть, но не сдаваться...

— Правда? — еле слышно молвила Кира.

— Да, девочка, да! Ты не можешь, не имеешь права опускать руки сейчас, когда перевес на нашей стороне. Да, враг силён и безжалостен, на его стороне все силы ада, он не стесняется в средствах и потому выглядит ещё сильнее, но мы... У нас есть знания, опыт, а главное — совесть. А где есть совесть — там присутствует Творец. Он не позволит Кинзи и его ходячей мертвячине захватить Землю.

— Капитан... — всхлипнула Кира, обнимая Хлою. Ей было больно и стыдно, — простите меня...

Вокруг сгустились сумерки, на софьинских улицах зажглись фонари. Пнцироносицы могли бы долго простоять, не выпуская друг друга из объятий, но их вызвала Стешка. Особняк Баженова проявил признаки жизни...

Панцироносный отряд собрался в Стешкиной мансарде. Хлоя отправила генералу Нефри никем не используемый телепортер, и тот немедля перенёсся в Софьино вместе с Мирославом. Принц и его наставник успели к этому времени начертить план базы в долине Спокойствия, и девушки, поставив его на голопроектор, сосредоточились на изучении схем этажей, шахт и тоннелей.

Тем временем Кира, кое-как взяв себя в руки, рассказала о попытке Навкема Зойсмана шантажировать её. Краем глаза она заметила, как лицо Мирослава начало темнеть, а Нефри, едва она замолкла, сказал:

— Они в самом деле могут пойти на это, но не думаю, что Накем снимет ролик с вашей копией. Скорее, это будет инфертехнологическая запись...

— То есть? — не поняла Эммочка.

— Прогрессор, воздействуя на электромагнитные поля, напишет кодированный текст для хранения на носителе. Это будет волшебная запись. Долго она не продержится... — он усмехнулся, — Зак не рассуждая верил в сверхвозможности инфертека. Даже то, что волшебные технологии сталкивались с противодействием, которому не было конкурентов, не остановило его...

— Чем это кончилось, мы знаем, — прервал контрразведчика Мирослав, — а теперь вводите нас в курс дела. Капитан... — он повернулся к Хлое, — вам слово...

Хлоя подвела принца к окну, указала на дом Баженова, описала его внутреннее устройство и наиболее удобные пути для незаметного проникновения. Внутри дома находилось восемь живых объектов — семеро людей и один инкоп, причём двое человек уже несколько часов пребывают в одном из подвальных помещений...

— Их заперли, — подсказала Кира.

— Скорее всего. Стеша говорила, что дом ожил как-то очень уж внезапно...

— Телепоретры, — догадался Нефри, — как минимум у одного человека.

— В общем, мы проникаем туда, убираем инкопа, вяжем пятерых, допрашиваем... — подвёл итог Мирослав, — затем, по мере надобности, убираем. И разбираемся с теми двумя в подвале.

Перед началом перехвата Хлоя придала себе облик одетого по форме милиционера с надетым бронежилетом. Такой же облик придали себе Раяна, Стешка и Надя. Киру и Эммочку было решено держать в стороне от основного места событий и без крайней нужды не позволять им мелькать перед хозяином особняка и его гостями. Мирослав планировал телепортироваться прямо в комнату, где проходило сборище, а Нефри — благо что никто из местных жителей его не знал — раньше других вышел из дома, пробрался огородами на соседнюю улицу и пошёл к воротам баженовского домовладения.

Преображённые девушки вместе с Мирославом стартовали из Стешкиного сада и в несколько прыжков достигнув окраины села, перебежали в лесок позади интересующего их участка. Здесь они заняли позиции на деревьях. Им повезло — окна не были занавешены, и в ярко освещённой угловой гостиной они увидели всю компанию — майора милиции Сергея Сентябова, соцработника Рустама Сидоренко, педагога Владимира Баженова, охранника "Спящей спутницы" Филиппа Еслика, и — присутствие этого человека стало для всех полной неожиданностью — капитана Рэя Петсайда. Здесь же за столом сидело нечто, с чем девушки уже имели честь встретиться в Печатниках — четырёхкрылого инкопа с головой кальмара.

Компания ужинала чипсами, гамбургерами, сухариками "Кириешки" и солёным арахисом, запивая все эти сомнительные яства пивным суррогатом из двухлитровых бутылок. На заднем плане стоял телевизор, показывающий бесконечную беготню придурковатого кота Тома за коварным мышонком Джерри.

— Ну и убожество, — заметила с усмешкой Раяна, — могли бы и побогаче стол накрыть. Напарывать этим говном таких гостей...

— Сдаётся мне, — отозвалась Хлоя, — что самые вкусные блюда к столу ещё не подавались.

— Что вы хотите сказать? — не поняла Кира.

— Я о тех, кого в подвале держат.

Одна за другой девушки спустились с деревьев и направились к забору. Хлоя пустила в ход "быструю агонию", выжгла в бетонной плите дыру и пройдя двор, подобралась почти вплотную к гостиничному окну. Форточка была открыта, и при помощи подключённого к передатчику звукоусилителя девушки могли без труда разобрать каждое произносимое за столом слово.

— Вы только представьте, — разглагольствовал Петсайд, — с помошью Серебряного Кристалла мы сможем получить целую кучу денег, целые горы бриллиантов, самые шикарные яхты, машины, а главное — таких отпадных тёлок, каких ни у кого никогда не было...

— А можно с его помощью пожелать, чтобы все мусора сдохли? — полюбопытствовал Еслик.

— Конечно можно! Возможности Серебряного Кристалла безграничны!

— Вот бы мне такой кристалл, хоть на денёк... — мечтательно протянул Еслик, — я бы все казино в Лас-Вегасе вынес, и Форт-Нокс, и Алмазный фонд...

— И про тёлку не забудь, — добавил Сентябов.

Весёлая компания ещё долго предавалась мечтам — сколько бы они навыпрашивали, награбили, скольким бы недругам отомстили — если бы Серебряный Кристалл как-нибудь свалился им в руки.

— Петсайд у них самый осведомлённый, — донёсся до панцироносиц голос Мирослава, — его непременно нужно взять живьём...

— Возьмём, — кивнула Хлоя, — телепортеры есть у двоих — Петсайда и инкопа. Как только я вырублю летуна, выныривай сразу за спиной капитана и не дай ему дотянуться до кнопок. Девочки...

— Слушаем, — отозвались панцироносицы.

— Как только я покончу с инкопом и вскочу в комнату — вы прыгаете за мной. Я беру Сентябова, Стеша — Еслика, Рая — Баженова, Надя — Сидоренко. Кира и Эмма... обойдите дом слева. Там — спуск в подвал. Найдите тех, кого там закрыли, посмотрите — что и как, постарайтесь успокоить и увести от гостиной подальше...

Хлоя взобралась на крышу беседки. Эта позиция давала удобный сектор обстрела, и сидящий во главе стола инкоп был хорошо виден, а главное — никем и ничем не заслонялся. Между ним и капитаном Пи была лишь стеклянная стенка толщиной в четыре миллиметра.

Со стороны ворот донёсся едва слышный хлопок и глухой удар — будто кто-то тяжёлый упал, приложившись затылком о бетон. Собака, стерегущая владения Баженова и способная своим лаем поднять на ноги всё село, растянулась возле конуры с простреленной шеей. А затем через забор с соседнего участка перелез генерал Нефри.

В самый последний момент майор Сентябов то ли что-то услышал, а может, он просто обладал обострённым чутьём — но он оказался единственным, кто повернулся к окну в тот момент, когда в стекле прорезалось идеально круглое отверстие. Почти сразу же сидящий напротив инкоп взмахнул всеми четырьмя крыльями, попытался вскочить, но лишь свалил набок стол с выпивкой и закуской. Его туловище превратилось в сгусток жижи и расплескалось по полу, образовав лужу, на которой поскользнулся, прежде чем упасть, вскочивший на ноги Рустам Сидоренко.

Перепуганный хозяин и его гости во все глаза смотрели на запрыгивающих со двора в комнату людей, внешне похожих на сотрудников МВД. На Мирослава, вынырнувшего из воздуха и оглушившего Рэя Петсайда ударом по затылку, никто внимания не обратил — все смотрели либо на мёртвого инкопа, либо на гостей в форме.

Меньше чем через минуту пятёрка злоумышленников была закована в наручники и рассажена по диванам. Тем временем Кира с Эммочкой трудились над дверью, ведущей в подвал. Отличница подвергла крепления замка глубокой заморозке, после чего тот рассыпался на кусочки, а ещё через мгновение подруги входили в тускло освещённую комнатушку с бетонными стенами, в которой на узенькой скамейке в обнимку сидели двое — заплаканная молодая девушка возрастом не старше Киры, и мальчуган лет десяти, в котором панцироносицы узнали похищенного накануне Федьку Сераплана.

— Не бойтесь, мы из милиции, — сказала Эммочка, постаравшись вложить в слова побольше успокаивающих ноток.

— Да? — всхлипнула девушка, — тот... с крыльями... ой мамочки...

Из сбивчивых объяснений Федьки, гораздо лучше владеющего собой, подруги узнали, что его и Вику Весельеву выкрали при почти одинаковых обстоятельствах — похитители, изображавшие инспекторов ПДН и работников ООиП, нагрянули в тот момент, когда из старших дома никого не было. В машине им вкололи какой-то наркотик, а очнулись они в каком-то странной комнате, находящейся(как утверждала Вика)на другой планете, ибо на небе было голубое солнце. А затем появилось четырёхкрылое чудовище с устройством для телепортации, переправившее их в подвал...

— Найдите для них комнату получше, — велела Хлоя, тоже слушавшая Федькин рассказ, — и поднимайтесь сюда...

Кира проводила детей на кухню, наказала им не делать ни единого шага в сторону гостиной — там, мол-де, идут следственные мероприятия — и вместе с Эммочкой прошла к капитану Пи. В коридоре они встретили Нефри, вошедшего в дом сразу после окончания операции.

Между тем злоумышленники пришли в себя и с любопытством разглядывали гостей в форме.

— Вы кто такие? — осведомился Сентябов, — с Раменского отдела? Кто у вас старший?

— Я, — отозвалась капитан Пи.

— Вам не кажется, что вы... — начал было Рустам Зинурович, — несколько, как бы сказать... превысили свои полномочия? Мы никому ничего плохого не делали. Собрались выпить, поговорить за жизнь, то, сё...

— А как вы объясните это, уважаемый? — контрразведчик указал на останки инкопа, — вы хотя бы имеете представление — что это за существо? А девушка и мальчик в подвале?

— Позвольте... — вмешался Владимир Иванович, — вас смущают крылья и щупальца? Ну... тут нет ничего удивительного. Мало ли какие врождённые уродства случаются. После Чернобыля всякое наблюдалось... а дети... ну так что ж с того, что мы позвали их посмотреть про Тома и Джерри? Между прочим, отличный мультфильм, в отличие от союзмультфильмовской мазни...

— Я скажу вам цель нашего визита, — перебила учителя Хлоя, — мы пришли для того, чтобы вытрясти из вас очень нужную нам информацию. Получив её, мы вас всех расстреляем. Вот и всё.

Баженов и Еслик недоуменно вытаращились. Сентябов сохранял стоическое спокойствие, а Сидоренко внезапно развеселился и насмешливо оглядевшись по сторонам, спросил:

— Это типа чё такое, я что-то не врублюсь? Канал НТВ, суд присяжных, да? А вы, часом, не оборзели, ребятки? Вы вообще знаете, на кого наехали?

— Стоп-стоп, — снисходительно улыбаясь, вмешался Сентябов, — так дела не решаются... я могу кое-что вам предложить...

— Неужели бабки? — фыркнул Мирослав.

— Само собой, но если мы договоримся мирно разойтись, то я сдам вам много интересных людей... — майор милиции внезапно замолк и настороженно оглядел каждого из визитёров, — если вы те, кем я вас считаю, то мои знания вам очень пригодятся. Подпольные клубы каннибалов, педофилов, компромат на многих уважаемых и денежных людей — как в России, так и за рубежом... в моём списке такие фамилии, должности и звания, что закачаетесь...

— Всё это мы и так узнаем через полчаса. А твои бабки останутся на том же месте, где ты их бросил. Нам они без надобностей...

По комнате пронёсся изумлённый вздох. Все увидели, как Хлоя отключила умную голограмму, демонстрируя присутствующим чёрное покрытие "Панциря". А секунду спустя и оно исчезло.

— Вы??? — воскликнул Баженов. Он даже привстал, ибо при всём желании не мог вообразить такого оборота событий. Только сейчас до него наконец дошло, что выгнанная с работы словесница Яковлева является одним из охотников на чудовищ, терроризировавших Москву и ряд других регионов Земли. Стало быть, Лукасу Серёжевичу требовалось заполучить защитные покровы, кои она носит с собой? А девчонки, за которыми он присматривал — Кира, Эмма... неужели такие покровы есть и у них?

Теперь Владимиру Ивановичу по-настоящему стало страшно. Но не настолько, чтобы перестать прожигать презрительно-насмешливыми взглядами столь ненавистную ему словесницу... или кто она там на самом деле?

— Девочки, — обратилась она к панцироносицам, — и ты, Слава... покажитесь этим господам.

Отловленные агенты Лукаса были близки к сердечному приступу, когда панцироносицы раскрылись и показали свои настоящие лица. А Еслик, завидев среди них Мирослава, буквально позеленел от злобы и плюнув на пол, пробурчал:

— Надо же... везёт всяким лохам опущенным...

— Кира, Эмма, подойдите ближе, — капитан Пи подвела девушек к Баженову, — вот, Владимир Иванович. Ваши две ученицы. Вы не один год преподавали у них, вы хорошо знакомы... объясните им, зачем вы взялись похищать людей и скармливать их этим... — она кивнула на голову инкопа, — существам.

Баженов обречённо улыбнулся.

— Вы тоже хороши, — хмыкнул он, — втянули несовершеннолетних в террористическую ячейку... что же касается людей, то я приносил государству пользу.

— Чего? — вырвалось у Стешки. Остальные девушки тоже недоуменно вытаращились на "заслуженного" педагога.

— Я не трогал приличных и прогрессивных людей. Я забирал лишь маргиналов-беспризорников, которых на улицах расплодилось как крыс, избавлял от лишних ртов всякую нищету, которая непонятно зачем размножается, и изымал детей у православнутых семеек, ибо они растили заведомо несчастных духовных кастратов, неспособных к самосовершенствованию. Вот и всё. Разве я не приносил народу и стране пользу, когда очищал её от нежизнеспособных элементов? Уверен — когда Россия встанет на цивилизованные рельсы, то мне за это будет вручена медаль...

Сентябов молча смотрел в пол. Ему уже было всё равно, что будет с ним и его подельниками. А Рустам Зинурович был весел и оживлён. Либо он так и не понял, куда его угораздило устряпаться, либо пытался, подобно хамоватому невоспитанному школьнику, скрыть за насмешками страх

— Послушайте, вы... народные мстители, — говорил он, — вы знаете, под какими серьёзными людьми мы ходим? Вас всех порубят в мелкий фарш и зажарят на противнях. Так что двигайте отсюда по быстрому, пока нас не хватились...

Соцработник был уверен, что его угрозы найдут отклик. Одно дело — опасаться милиции, службы контрразведки или таинственных охотников на чудовищ, но когда он увидел, что под необычными бронированными одеяниями скрываются ничем не примечательные люди — выгнанная с работы словесница Яковлева, полунищий пролетарий Кратов, пять малолеток-школярок и за компанию — какой-то жалкий старикашка, то в нём забрезжила надежда, ибо перед такой публикой можно, что называется, и понты покидать. А вдруг им станет страшно?

— Да, кстати, как зовут этого элегантного пожилого господина? — хихикал Сидоренко, тыча руками в Нефри, — хотя какой он на хер господин... из какого Зажопинска вы его выкопали?

— Исаак Шемосович, к вашим услугам, — Нефри слегка поклонился, — управление "К".

— Что — ка? — загоготал Сидоренко, — может — кака? Какать хотите, что ли? Или ваше управление контролирует исполнение процедуры каканья по православнутым канонам? Кстати. Что среди вас делает Раяна Сафуанова? Почему она играет в квасной патриотизм, а не зависает в клубах и не гоняет по Москве на "ламбордини"? Тут какая-то аномалия. Надо не забыть сказать Ахмету Радиковичу, чтобы принял меры...

— Ну всё, заканчиваем этот балаган... — объявила Хлоя, но тут вмешалась молчавшая всё это время Кира:

— Скажите, Владимир Иванович, — обратилась она к педагогу, — а вас совесть совсем не мучает? Вы Бога не боитесь?

— Непоправимо испорченный ребёнок, — заметил Сидоренко, — куда только отец смотрел...

Баженов, заслышав Кирин вопрос, презрительно усмехнулся и ответил:

— Бога... это ты про Путина, что ли? Кто вообще может его бояться? Разве что бабушки...

— По-моему, тут безнадёга полная, — подала голос Раяна, — видите — у него Путин за божество катит. Тут даже Сербский с Кащенко не помогут. Валить его надо, по другому не вылечишь...

С замечанием "золотой" девочки трудно было не согласиться, и не только потому, что Владимир Иванович считал ныне действующего президента Богом. Лицо педагога то и дело искажалось от нервного тика, что свидетельствовало о наличии у него пагубных изменений на нервной почве, причём в стадии обострения...

— Да я совсем не это имел в виду! — горячо запротестовал Баженов, но его перебил Нефри:

— Поздно ты спохватился, дружок. Кого попало Богом не называют, и скоро ты получишь шанс узнать — существует ли Путин на самом деле.

Хлоя вынула из-за пояса нейродеструктор и после недолгой настройки разрядила оружие в голову майора Сентябова. Тот сразу обмяк и сполз с дивана на пол.

— Э, э! — заблеял Еслик, ёрзая на стуле и стреляя туда-сюда глазами, — это вы чего?..

— Мы вас парализуем, — пояснил Мирослав, вынимая второй нейродеструктор, — затем введём сыворотку правды, допросим и по окончании прострелим головы. Вот и всё.

Вскоре группа майора Сентябова и капитан Петсайд получили необходимые дозы препарата, разработанного военными фармакологами. Воспользовавшись небольшой передышкой, вызванной ожиданием готовности злоумышленников к допросу, Хлоя вместе с девушками отправилась обыскивать остальные комнаты баженовского особняка. Это было не лёгким делом, ибо комнат было одиннадцать, но кое-что интересное всё-таки было найдено, а именно — три спортивные сумки, набитые пачками стодолларовых купюр.

Вот только срок действия этих денег подошёл к концу после того, как к ним прикоснулась Кира. Груда зелёной бумаги вспыхнула и за две минуты сгорела полностью, не оставив даже кучки пепла.

— Ну дела... — протянула Надя, ощупывая сумки и кусок пола, на котором покоилось баснословное богатство, — и этот воздух они обменивали на рубли? Интересно, кто им столько блинов напёк?

— Должно быть, Зойсман, — ответил Нефри, — а может, они их взяли из запасов Джедиса. У него много чего завалялось в комнатах...

Тем временем сыворотка правды подверглась полному усвоению. В допросе злоумышленников принимали участие пятеро — Хлоя, Кира, Мирослав, Стешка и генерал Нефри. Остальные девушки не возражали по поводу своего не-допуска — по прошлой жизни они имели представление о субординации. А Кире и Стешке пришлось поволноваться. Только сейчас они осознали, насколько сильно изменился их статус в отряде. Им предстояло хранить секретную информацию, доступ к которой мог обернуться для постороннего человека большими неприятностями...

А Сентябов и его люди поведали многое.

Из их рассказов следовало, что много лет назад в их жизни появился таинственный голос, связывающийся с контактёрами через радиоприёмники, а порой и по телефону(даже если последний был отключён от сети). Это явление их напугало, но не настолько, чтобы послать обладателя голоса куда подальше и обратиться к лицам, компетентным в области паранормальных явлений. Все четверо убедились, что контакты с неведомым собеседником приносят пользу — как по части пополнения личного бюджета, так и на ниве сокрытия различных преступлений, но спустя какое-то время голос начал выдвигать свои требования, угрожая в случае неповиновения разоблачить весь квартет.

Первое требование голоса сводилось к розыску некой новорожденной девочки, которая поступила в одну из больниц в Марьинском районе. Баженову поручалось удочерить её. Зачем — голос обещал объяснить позже, но так и не объяснил. Когда это задание было провалено, незримый собеседник, явно пребывающий в отвратительном расположении духа, объявил о временном прекращении всяких контактов и исчез из жизни Баженова и Сентябова на тринадцать лет, в течении которых оба успели позабыть о своих "потусторонних" связях.

Голос объявился по прошествии оговоренного срока(Мирослав отметил, что произошло это примерно в то же время, когда его избили и выкинули из поезда). Он свёл вместе всю четвёрку и приказал Баженову принять участие в экспериментальных программах, внедряемых Министерством образования. На сей раз план заключался в следующем — затянуть двух самых молодых панцироносиц в разместившуюся под "крышей" Минобра секту, накачать наркотиками и заставить открыть проход в некое место... куда именно, голос не сказал, ограничившись обещаниями проиструктировать квартет о дальнейших действиях по прибытии на это самое место.

Кроме того, этот же голос регулярно докладывал всем четверым о предпринимаемых против них шагах со стороны Хлои. Потому-то им довольно долго удавалось заметать за собой все следы и скрывать улики.

— Третья база, — сказала Хлоя, когда все отошли в сторонку передохнуть и обсудить дальнейший ход допроса, — а там и до остальных трёх рукой подать. И космолёт рядом. Они вполне могли бы...

— Построить матку-рипликатор и наделать клонов, — продолжил Нефри, — но это в том случае, если бы мы не пришли. А вообще, как мне кажется, Кинзи нашёл бы общий язык с этими умниками.

Майор Сентябов не солгал, когда говорил о компромате на денежных лиц. В его списке было множество имён. Он подробно рассказал, где хранятся изобличающие материалы — из его слов следовало, что все они добыты при активном содействии таинственного голоса, и что квартет использовал некоторые из них для шантажа и вымогательства. После вербовки, проведённой Лукасом Бурдеевым, его группа занималась и прочими грязными делами, включая похищение людей на прокорм и утеху инкопам, а Петсайд, знавший не меньше их, сообщил о миниатюрном рипликаторе, который Лукас установил прямо в Москве, в подвале клуба "Мир победителей".

Допрос тянулся долго, информации набралось целое море; Петсайд и вовсе был кладезью коррупционных схем и махинаций по части торговли оружием, людьми, донорскими органами и проводимых им контрабандных операций. Попутно выяснилось, что в минувшем январе-месяце Еслик и трое его приятелей из "Спящей спутницы" ограбили фургон инкассаторов, забрав денег на сумму в четырнадцать миллионов рублей(подозреваемым по делу проходил Такседо Маск), а майор Сентябов рассказал о заказном убийстве генерала Мадяко, в том числе и о собственноручно устранённом исполнителе сего убийства.

— И что нам делать с компроматом? — поинтересовалась Стешка, — мы вроде не собираемся жить на отступные. Оставим подарок ментам... или как?

— Для нас не имеет значения судьба компромата, — сказала Хлоя, — копии побудут у нас, исходники пусть идут как улики... впрочем, какую-то их часть наверняка затребует внешняя разведка или второе управление.

— Это если исходники настоящие, — усмехнулся Нефри, — не исключено, что ценности в них столько же, сколько в сгоревших деньгах.

— Мы узнали всё, что хотели? — уточнил Мирослав.

— Вполне, — капитан Пи вынула из бедра пистолет и передёрнула затвор, — Кира, Стеша... покиньте комнату.

— Уже? — прошептала Кира, не сводя глаз с Хлоиного лица. Она надеялась разглядеть в нём хотя бы малейший оттенок сожаления от предстоящего действа, но не увидела ничего. Женщина выполняла привычную рутинную работу — избавлялась от любителей совать нос не в свои дела.

"А ведь моя настоящая мама, останься она правительницей, вела бы себя так же, — подумала девушка, — выносила бы окончательные приговоры... ох, мамочка, как всё это страшно..."

— Идём отсюда, — Стешка потянула Киру за локоть к выходу.

Хлоя, убедившись, что девушки отошли достаточно далеко, опустила пистолет и повернулась к принцу и его наставнику:

— Вы, конечно, умеете молчать?

— Вот оно что... — догадался Мирослав, — эти ублюдки знают ещё что-то?

— Да. И ещё... Еслик не должен фигурировать в деле. От его трупа и машины следует избавиться. Совсем, чтобы и пылинки не осталось. Гэбисты могут отпрессовать его племянника, и тот укажет на Листикова с Феофановым. Кроме того... — Хлоя подошла к Баженову, села на диван и убедившись, что тот всё ещё пребывает в наркотическом трансе, спросила:

— Расскажи мне о женщине, лечившейся от рака и умершей от смертельной инъекции...

Раяна, Надя и Эммочка встретили подруг в коридоре и буквально закидали их расспросами. Стешка наскоро пересказала показания группы Сентябова и капитана Петсайда, попутно добавив, что адрес квартиры, в которой находится новый проход на базу Кинзи, наконец-то получен. Сие известие не могло не порадовать девушек — все они были полны решимости идти на захватчиков хоть с вилами, а то и с голыми руками...

— Но это ведь просто ужас какой-то, — растерянно сказала Надя, едва Стешка закрыла рот, — если Прогрессоры могут вербовать людей через радиоэфир, то они никогда от нас не отцепятся...

— Тут дело не в радиоэфире, а в людях, — возразила Раяна, — им не всякий первый встречный нужен. Другого такого кадра, как Баженов, ещё долго искать. Они бы, может, и рады завербовать кого получше, например, полковника Приставкина, да только к нему не подступиться, иначе бы он уже был у них. И вообще, это ОНО работало с четырьмя людьми. А вдруг кто-то из претендентов не желал вступать в контакт? Должны же оставаться на свете честные люди.

— Вы только подумайте, — заговорила Кира, — они прямо в центре Москвы разместили рипликационные чаны. И этого никто не заметил. А эти люди... — она оглянулась на дверь гостиной, — я просто поверить не могу, что мы много лет жили с ними буквально бок о бок...

Из-за двери донеслись пять негромких сухих хлопков.

— Ну вот и всё, — заметила Эммочка, — со стороны землян угрозы больше нет. Но поскольку эти четверо владели неким компроматом, то вскоре после начала следствия следует ожидать ещё нескольких смертей...

— О чём ты? — не поняла Кира.

— Кто-то из тех, кто ест человечину или насилует детей, завтра же утром, не дожидаясь ареста, попрыгают из окон или примут висячее положение.

— Не скажи, — усмехнулась Раяна, — в Европе это, может, и произойдёт, а в Японии один из людоедов стал кинорежиссёром с мировым именем. Странно, что ему Нобелевку до сих пор не дали. За пропаганду и внедрение инновационных форм взаимоотношений между людьми...

В гостиной, набитой трупами, делать больше было нечего. Хлоя, обернувшись панцироносицей, взялась за зачистку следов, в том числе — превратила тело Еслика в горстку пыли и в несколько приёмов спустила её в унитаз. Эммочке было наказано пробыть на кухне вместе с Викой и Федькой ровно до тех пор, пока у ворот особняка не появятся милицейские экипажи, а Киру отправили в Заборье — домашние длжны были видеть её готовящейся ко сну с тем, чтобы не хватиться раньше времени. Панцироносный отряд покинул дом тем же путём, каким и проник в него, и уже за забором Хлоя вызвала по радиостанции милицейские наряды и выехавшие на дежурство патрули.

— Почему вы никогда не уничтожали инкопов полностью? — поинтересовался Нефри, — как это понимать... это воздействие на умы людей? Вы хотите, чтобы земляне задумались о сути происходящего?

— Именно, — кивнула Хлоя, — здесь ещё достаточно честных людей от науки, власти и религии. Они могут сделать правильные выводы и оценить масштаб бедствия. И предпринять кое-какие шаги по недопущению подобного в будущем...

На улице показалось несколько автомобилей с включёнными проблесковыми маяками, и едва кортеж затормозил у ворот, Эммочка покинула кухню.

А затем в дом с четырёх сторон вломилась группа захвата...

На часах было уже около полуночи, когда панцироносный отряд высадился у остановки Первой Сокольнической на улице Гастелло. На Киру вновь нахлынули воспоминания о Гришиных предупреждениях, и на сердце сразу стало тревожно. Вот все они, включая Азека Нефри и Мирослава, оказались в Сокольниках. Что их может ожидать здесь, особенно после того, как они достигнут нового входа в подпространство? "Кто-то из нас серьёзно пострадает, — подумала девушка, — неужели Слава? А может, в наши дела ещё кто-нибудь вмешался? Вдруг Гриша сейчас где-то рядом? Он говорил, что у него будет последнее видение... но что он увидит? Впрочем, сейчас некогда это выяснять..."

— Нам туда, — Мирослав уазал девушкам на дом номер четыре, в котором находилась одна из многочисленных квартир, оформленная на подставное лицо, но по сути принадлежавшая ныне покойному Рустаму Сидоренко. Они вышли с остановки, обогнули корпус Института правового анализа, с помощью отмычек вскрыли дверь нужного подъезда и поднялись на шестой этаж. Как и следовало ожидать, на лестничных клетках не горела ни одна лампочка, что, впрочем, было на руку всей компании. Для дела, которое они планировали, требовалась именно ночная темнота вкупе с отсутствием лишних свидетелей.

— Вот что я хочу вам сказать, — Нефри остановил своих молодых спутников между этажами, — если там всё ещё есть вход, то воспользовавшись им, я уже не смогу вернуться. Магическое это подпространство или обычное — не знаю. Может, оно смешанного типа, но что бы там ни было — вы, я подчёркиваю это, не должны ходить за мной. Это опасно. Если Кинзи успел что-то пронюхать, то я могу просто не дойти до места, а вы — тем более...

— Это надо понимать как прощание? — уточнил Мирослав.

— Да. Я с вами прощаюсь. В этой жизни мы больше никогда не встретимся.

Ванахемский генерал минуты две смотрел из окна на затянутый оранжевым полумраком двор. Думал ли он сейчас о родной планете, или вспоминал совершённые преступления, или вызывал в памяти образы отца, матери, Калайлы — этого никто не знал.

— Всё, — сказал он наконец, разворачиваясь к лестнице, — откладывать дальше нет смысла. Идёмте...

Появление непрошеных гостей не укрылось от внимания заинтересованных лиц, коими являлись вице-адмирал Кинзи и два инкопа — Лукас и лже-Мирослав. После первого же тревожного сигнала они втроём заспешили к терминалу управления преобразователем измерений — проследить за ситуацией, и, если потребуется, принять меры.

— Семь человек, — сказал лже-Мирослав, первым добежавший до терминала и севший в кресло оператора, — шесть женщин, один мужчина.

— Наши пакостные девочки, — усмехнулся вице-адмирал, — итак, господа... есть какие-нибудь идеи?

— Не понимаю, — Лукас переводил взгляд с пультов на экраны и обратно, — как они вычислили местонахождение этого входа? Мы ведь постарались свести к минимуму все побочные эффекты...

— Откуда мне знать? Разве что они со своей базы засекли какие-то искажения...

Кинзи искоса смотрел на Лукаса, изображающего кипучую деятельность. Он, видите ли, не понимает... завербованных им людей допросили, причём с применением химии, а он внаглую валяет перед ним дурака.

Вице-адмирал отвернулся, не желая наталкиваться на взгляд инкопа. Пусть Лукас и дальше пребывает в счастливом неведении. Для него будет неприятной неожиданностью узнать, что лже-Мирослав сдал его со всеми потрохами.

— Между прочим, во время выходов в астрал я нигде не вижу Азека, — сказал Кинзи, — что могло с ним случиться? Я не могу связаться с ним даже посредством телепатии...

Лукас и лже-Мирослав тоже хотели бы это узнать, но на сей раз они не могли сказать по данному вопросу ничего стоящего. Их свободные от воплощения собратья тоже не могли отыскать контрразведчика, что свидетельствовало либо о его смерти, либо о вмешательстве Регрессоров...

— Он вполне может быть мёртв, — пожал плечами Лукас, — а может...

— Кто-то вошёл в проход, — перебил его лже-Мирослав, — он один... не знаю, кто это.

Кинзи задумался. Что бы мог значить этот шаг со стороны панцироносиц? Они выслали вперёд разведчика, или это какой-то новый неразгаданный трюк?

— Надо достроить проход и блокировать квартиру, — сказал он, — что бы это ни было, они будут стоять у прохода и ожидать результата... не знаю какого, — он передвинул несколько рубильников, подавая в устройство дополнительные мегаватты вытягиваемого из недр Земли электричества.

— Сделаем за пять минут, — кивнул Лукас, — а что потом? Индас и Церена наверняка там. Их мы берём живыми, а что с остальными?

— Выбрось, — вице-адмирал рубанул ребром ладони воздух, — я хочу полюбоваться тем, как все они наконец-то сдохнут...

Он откинулся на спинку кресла, готовясь наблюдать предсмертные муки заклятых врагов. Девочкам придётся очень плохо, а что ждёт Церену — даже страшно представить. Он не спеша перебирал в уме все средства, которые намеревался пустить в ход для того, чтобы раздавить принцессу и морально, и физически. Она не устоит, особенно когда увидит на базе близких людей.

Панцироносному отряду не пришлось обыскивать квартиру Сидоренко. Вход в подпространство даже не был замаскирован. Он находился на кухне и представлял собой вытесанный из тёмного камня тоннель, ведущий неведомо куда сквозь лестничную клетку. Нефри довольно долго стоял перед портиком входа, словно к чему-то прислушиваясь, затем повернулся к Хлое:

— Всё верно, — кивнул он, — база там, впереди. И на пути есть магические декорации, которые разрушатся после того, как я обойду их. Вот почему вам нельзя рисковать, отправляясь со мной.

— Вы не передумаете? — уточнила капитан Пи, — может, если мы пойдём вместе, то наши шансы возрастут... ведь мы уже ходили в сплошь магическое подпространство, и всё-таки остались живы.

— Нет, — жёстко ответил Нефри, — это исключено... если бы я был уверен, что вас не засекут, я бы порекомендовал высадиться в Антарктиде и проследить за долиной Спокойствия.

Девушки и Мирослав переглянулись.

— Вы хотите...

— Я всё-таки постараюсь добраться до нижних этажей и подорвать хотя бы один ядерный заряд, но перед этим отравлю воду. В любом случае, страховки ради, вам придётся — если не будет подтверждена гибель объекта — настроить преобразователь измерений и соединить две базы в одну. Это будет даже проще, так как вы сможете разрушить защитный кокон и затопить объект, после чего он промёрзнет и придёт в негодность...

Он проверил оружие и блоки питания к нему, затем прикрепил на груди под пиджаком ещё один пистолет — обычную пластиковую игрушку, заряженную смертоносной для любого инкопа жидкостью, и сказал:

— Напоследок я хочу попросить у вас прощения за всё зло, которое я вам причинил. Особенно у вас... — он кивнул Мирославу, Кире и Стешке.

Контрразведчик в последний раз попрощался со всеми девушками, чётко, по военному, отдал честь Мирославу и не оборачиваясь, зашагал по тоннелю.

Через несколько минут тоннель несколько забрал направо, и Нефри, убедившись, что никто его не видит и не пытается сопровождать, перешёл с шага на бег. Это далось ему нелегко. Теперь, когда рядом не было Прогрессоров, он страдал от множества старческих недугов. Стараясь не обращать внимания на одышку и боль в суставах, он преодолел около трёх километров, не переставая мысленно молить Небеса дать ему больше времени, прежде чем волшебные тоннели начнут разрушаться.

— Только не сейчас, — шептал он на бегу, — прошу тебя, Господи, только не сейчас...

Впереди забрезжил бледно-серый свет. Нефри прибавил скорость.

— Вот, вот... так. Осталось немного. Совсем немного... ещё чуть-чуть!

Он вышел на проложенные через ряд каменных террас ступени, ведущие на замощенную бетонными плитами обширную долину, обрывающуюся в бездонную пропасть. От подножия самой нижней террасы вдаль вела похожая на автобан дорога, постепенно переходящая в подвесной мост, зависший над угольно-чёрным океаном пустоты.

— Путь предстоит неблизкий, — сказал себе Нефри, вглядываясь вдаль, — но всё равно уже поздно.

Он вынул бутылку и отпил из неё той самой воды, которую хотел добавить в накопители и которую так не любили Прогрессоры и ряженые эксперты, засевшие в студии радиостанции "Эхо Москвы".

Пролёты моста поднимались на огромную высоту, и контрразведчик невольно замер, когда увидел место, к которому стремился.

Над горизонтом, на фоне затянутого в чёрные грозовые тучи неба, повисла ярко светящаяся конструкция, выполненная в виде гигантского равностороннего треугольника со светящимся глазом в центре. Зрачок этого глаза испускал световой столб, обшаривающий одетую в камень и бетон долину. Нефри усмехнулся. Единственный смысл этой пугающей картинки был в том, чтобы ошеломлять посещающих долину землян. Да и то не всех, а лишь бандитов вроде Фильки Еслика.

Нефри сделал ещё один глоток из бутылки. Ему казалось, что после этого он вновь почувствовал себя полным сил, хотя в стеклянной ёмкости был не допинг и не боевой химикат, а кристально чистая вода без всяких инородных примесей. А может, его силы взаправду восстанавливались, ибо он снова мог бежать — быстро, даже вприпрыжку, совсем как в пору отрочества.

С каждой минутой глазастый треугольник светился всё ярче и вырастал в размерах. Нефри уже мог различить вход в тоннель, расположенный двумя километрами ниже исполинского зрачка.

Он был уже в сотне шагов от неровных базальтовых стен пещеры, когда увидел некое существо, спешащее ему навстречу.

— Азек? — окликнуло его существо, — где ты пропадал? Мы уже начали волноваться... что случилось? Почему ты такой седой?

Контрразведчик остановился, разглядывая одного из тех, кто, по его словам, начал волноваться. Перед ним предстал гибрид, являющий собой змеиное тело и растущее из него туловище человека. Эта разновидность инкопов была создана Олафом Госкатом для ведения боевых действий в условиях пещер и городских подземных коммуникаций. Применялись они и в подземной Петре, и надо заметить, не без успеха...

— Проводи меня к вице-адмиралу, — умоляющим тоном вымолвил Нефри, стараясь пустить для большего эффекта слезу, — принцесса... она лишила меня всего...

— Лишила? Что ты хочешь этим сказать? — вытаращился инкоп.

— Взгляни на это...

Инкоп приблизился почти вплотную, с любопытством наблюдая за тем, как контрразведчик вынимает что-то из под пиджака. Расплата за неосторожность не заставила себя ждать — Нефри выхватил водяной пистолет и выпустил тоненькую струйку в лицо твари. Эффект превзошёл самые смелые ожидания — человеко-змей заорал во всю глотку каким-то жеребячьим басом, прижал ладони к глазам и начал кататься по настилу. От его вздувшегося, сочащегося кровью и гноем лица повалил пар, от тела отслаивались целые куски, и не прошло минуты, как сотворённое генетиками издевательство над здравым смыслом превратилось в чёрную зловонную жижу.

— А говорят, они боли не чувствуют, — сказал себе Нефри, сплёвывая на то, что раньше было инкопом.

Он развернулся и вошёл в пещеру.

Ему не пришлось долго блуждать в поисках дороги — пещера не имела никаких ответвлений, и уже через полчаса, никого по пути не встретив, он достиг знакомого коридора, ведущего к межпространственному порталу.

— Вот и дорога домой, — сказал он себе, — но мне туда не надо. Хорошо бы вывести эту штуку из строя, но ключ есть только у Кинзи... ну да ладно. Разберёмся.

Изчезновение человеко-змея вскоре обнаружится, особенно если его отлучка была с кем-то согласована. Нефри после недолгого раздумья решил подняться в апартаменты, занимаемые когда-то Джедисом. Уж там-то незваного гостя — если его присутствие выявлено — будут искать в последнюю очередь. А вдруг туда и вовсе никто не зайдёт? Всё может быть...

Нефри хорошо изучил все системы базы ещё на стадии строительства, и будучи крайне предусмотрительным человеком, заблаговременно отметил все мёртвые зоны, недоступные для технических средств контроля. Никем не замеченный, он прошёл к ближайшему лифту и беспрепятственно поднялся в жилой сектор.

Комнаты Джедиса были загромождены различными изделиями инфертека — как готовыми к эксплуатации, так и недоделанными. Здесь же контрразведчик отыскал оружие, снаряжение и кое-какой инструмент, пригодный для вскрытия трубопроводов и установки на них врезок и ответвлений. Инструмент мог пригодиться при работе с накопителями, и Нефри сунул его в карман, отдельно от гранат, детонаторов и пластиковой взрывчатки.

Затем он отыскал несколько бутылок, наполнил их обычной водой из-под крана и добавил к ней несколько капель иной воды, той самой, что убила человеко-змея. Теперь он имел возможность умертвить сотни тысяч инкопов. На базе же их осталось около тридцати восьми тысяч. Им вполне хватит одной бутылки...

Больше здесь нечего было делать. Нефри вышел в коридор и направился к лифту, надеясь с первого же раза попасть в аппаратную водозабора, но кабина, как нарочно, была кем-то занята. Хуже того, пассажир ехал именно в жилой блок. Через пару секунд дверцы разошлись, и генерал увидел Олафа Госката.

Генетик, завидев постаревшего, убелённого сединой контрразведчика, удивился не меньше. А когда Нефри выхватил из наплечной кобуры пистолет, то и вовсе перепугался до чёртиков — так что даже забыл о своей способности телепортироваться.

— Что... — пролепетал Олаф, — что вы... делаете?

— Извини, Олаф, — улыбнулся Нефри, — твои вкладчики не получат компенсации.

Сверкнула вспышка, и грузное оплывшее тело экс-главы "Рипликационной Корпорации Немезиса" ткнулось в стенку лифта и сползло на пол.

Нефри поспешил войти в кабину и отправился на два этажа выше. До аппаратной оставалось не больше двухсот метров, но в холле его поджидала новая неприятная встреча. Лифтом пожелал воспользоваться комендант базы Джером Одри. По злой иронии судьбы контрразведчик не сразу увидел его, зато двое охранников на пропускном пункте прекрасно видели на своих экранах как мятежного генерала, так и мёртвого генетика, покоящегося на полу кабины с обугленной дырой на лице.

Контрразведчик, в отличие от солдат из частной компании, действовал гораздо быстрее, к тому же он знал, чего ему следует ожидать на базе. Охранники получили по выстрелу в голову, Одри продержался несколько дольше, прежде чем Нефри сумел обойти его и дважды разрядить пистолет в шею и спину немезисца. Впрочем, тот уже успел нажать на кнопку тревоги.

По всем этажам разнёсся вой сирены, но Нефри было не до этого. Он отметил лишь то, что теперь ему уже не позволят прорваться к арсеналу. Теперь в его распоряжении была лишь система водозабора.

Он заблокировал кабину лифта, разрушил лестничные пролёты с помощью ультразвукового генератора, установил в неприметных местах мины и со всех ног побежал в аппаратную.

На изучение оборудования и трубопроводов ушла пара минут. Он отметил трубы, питающие водой сектор инкопов, нашёл канализационные стояки, воздуховоды, разыскал на складе комплекты шлангов с переходниками и приступил к монтажу врезок и подводок. Он слышал, как где-то за стенами рвутся мины, слышал чьи-то крики, его переполняло волнение, но всё-таки он успел собрать нештатную систему, врезать её в главный накопитель и влить туда пол-литра святой воды, взятой им в том самом храме, в котором ему помогли навсегда избавиться от "благодетелей из Z-измерения".

— Ну вот, — сказал он, поворачивая краны и задвижки, — этого должно хватить... остаётся только потянуть время, прежде чем Кинзи поймёт, что к чему...

Контрразведчик побежал на пропускной пункт, сел за пульт охраны, включил громкую связь и надел наушники с микрофоном.

— Говорит генерал Нефри, — заговорил он, — я обращаюсь ко всем подданным Ванахемской Короны, которые меня слышат. Я надеюсь, что не все из вас утратили чувство долга, и надеюсь, что вы сохранили верность Трону и тому, кто вправе его занимать. Я, Азек Нефри, человек, долгое время состоявший на службе у Братства Светоносцев, хочу сообщить вам, что в настоящее время Ванахемский Трон занят самозванцем — воплощенным Прогрессором-инкопом. Настоящий правитель Ванахема, Сиф Ваден третий, пропал без вести, не исключено, что он уже мёртв, а посему его обязанности вправе исполнять лишь один человек — его сын Индас в паре с новой королевой Ванахема, Цереной Сегнуссен. Подумайте как следует, дорогие соотечественники. Подумайте над тем, что, находясь на Земле, вы выполняете приказы не своего короля, а приказы искусственной пародии на человека, находящейся под управлением неизвестно кого...

Надеясь неизвестно на что, Нефри продолжал взывать к совести и благоразумию соотечественников, хотя прекрасно знал, что честных и совестливых людей на базе не может быть в принципе. Ни один человек в здравом уме не будет сотрудничать с воплощёнными Прогрессорами, и два года назад группа Кинзи постаралась как следует, разыскивая для своей миссии самых худших представителей рода человеческого.

Но вдруг произойдёт невозможное, и хотя бы одно подразделение разрядит оружие в спину двум оставшимся Светоносцам? Вдруг отпадёт надобность уничтожать базу, вдруг удастся захватить невредимым межпространственный портал и ядерные заряды?

— Азек... — донёсся из динамиков голос вице-адмирала, — Азек, что произошло? Кто околдовал тебя? Что за чушь ты несёшь?

— Извини, Адам, — ответил контрразведчик, — но у меня нет другого выхода. Я не подчиняюсь инкопу, пусть даже он внешне выглядит королём.

— Какой телевизор мог сказать тебе такое? — раздражённо воскликнул Кинзи, — или это колдовство Церены? Что ты задумал, чёрт тебя побери?

— Перестань придуриваться, Адам... ты всё знаешь не хуже меня. Послушай моего совета — уходи с базы. Куда угодно. Вместе с Накемом или ещё кем-нибудь... дольше проживёте, потому как наши дни сочтены. Кстати, Накем... он с тобой? Он меня слышит?

— Не вздумай совратить мальчика, — в голосе Кинзи мелькнула усмешка, — у тебя ничего не выйдет. Он имеет все шансы стать Прогрессором.

— Накем, если ты меня слышишь — прости меня, если сможешь, за то, что я вынудил тебя присоединиться к нам. Уходи с базы и порви со Светоносцами. Это всё, что я могу тебе посоветовать. Я знаю, о чём говорю...

— Да пошёл ты к Калайле Берволд, старый маразматик, — захихикал Накем, — вступив в Братство, я получил всё, что хотел. Рассчитался со всеми, кто когда-либо причинил мне боль, получил власть и много разновидностей наслаждения... а ты скоро отправишься к Регрессорам. Будешь сидеть на облачке, свесив ножки, хи-хи-хи...

— Я не сержусь, Накем, — с грустью заметил контрразведчик, — лишь потому, что ты очень глуп. И вряд ли поумнеешь...

— Сдавайся, Азек, — вмешался Кинзи, — мы можем избавить тебя от колдовства. Ты вновь сможешь вернуться к нам и стать Прогрессором...

Контрразведчик выключил микрофон и оторвал наушники. Нельзя позволять противнику заговаривать себе зубы. Почти наверняка они стягивают все силы к его временному убежищу...

— Жаль, что нельзя будет посмотреть — сработало ли моё средство, — сказал себе Нефри, — ну да будь что будет...

Тем временем солдаты и инкопы восстановили поломанную лестницу и начали штурм. Нефри встретил первую группу инкопов, и последним эта встреча очень не понравилась. Мелькнула бутылка, звякнуло стекло, и из-под потолка на головы штурмующих пролилась святая вода. На лестнице началась давка; агонизирующие инкопы с визгами и воплями пересчитали ступеньки и попадали в проём, а вода просочилась на все пролёты, превращая воплощённых Прогрессоров в зловонную слизь.

Нефри ещё ни разу не видел охваченных страхом инкопов. Он был уверен — во всяком случае, до сегодняшнего дня — что их в принципе невозможно чем-либо напугать. Но это было не так.

И контрразведчик знал, чего именно они боятся.

Как бы внешне не выглядели мыслящие существа, к какому бы виду они ни относились, в какой бы среде ни обитали — все они, кто-то в меньшей степени, кто-то в большей — нуждаются в защите от инфернального террора и давления.

И им даются средства для изгнания магии и волшебства. В мире Нефри это был Серебряный Кристалл и его аналоги. Но сейчас он применил против инкопов оружие, данное землянам, и оно на практике показало свою эффективность.

— Вообще-то мы и земляне никогда не должны были встретиться, — задумчиво проговорил контрразведчик, — но если уж есть методы преодоления барьера, то... впрочем, все мы рано или поздно окажемся перед глазами настоящего Творца...

В холл ворвались сразу две группы штурмовиков, но теперь все они были людьми. Генерал отстреливался, но его продолжали теснить до тех пор, пока не загнали в аппаратную. Здесь, за каким-то набитым электроникой ящиком, его достал луч гравитонобоя. Ящик сорвало с креплений и бросило на пол. Нефри почувствовал, как, не выдержав полуторатонной тяжести, затрещали кости в его ногах, а затем двое неизвестных в закрытых шлемах разрядили гравиквантовые излучатели ему в голову.

— Ну вот и всё, — Кинзи прошёл в аппаратную и приблизился к полураздавленному контрразведчику, — а ведь у него был шанс...

— Взгляните на трубы , — сказал один из солдат, — этого здесь раньше не было... он что, воду отравил?

— Чем? — удивился Кинзи, — я не вижу присутствия ядовитых веществ... но всё же...

В этот момент его вызвали Лукас и лже-Мирослав. Новость, сообщённая ими, стала последней каплей, переполнившей чашу терпения вице-адмирала.

Из тридцати восьми тысяч инкопов в живых осталось не больше двух сотен. Почти вся клонированная армия погибла.

Кинзи почувствовал лёгкое жжение на левом запястье. Во время штурма его угораздило прикоснуться к пролившейся сверху воде, и чем бы ни являлась эта жидкость — она сделала своё дело.

— Оставайтесь на местах, — сказал он Лукасу, — по базе до полного обеззараживания не шататься. И доставьте мне наконец эту чёртову Церену живой!

Он развернулся и пошёл к преобразователю измерений. Ему хотелось лично лицезреть тот момент, когда принцесса наконец поймёт — куда её угораздило попасть...

Присесть или прилечь было не на что — в квартире отсутствовала какая-либо мебель, и девушки разместились на полу у стенки, не сводя глаз с прохода в подпространство.

— Интересно, — подала голос Кира, — у Азека что-нибудь получилось?

— Даже не знаю, — отозвалась Хлоя, — если его не убили до того...

— Так просто он им не дастся, — сказал Мирослав, — я его не один год знаю. У него всегда были подготовлены пути для отхода. Если его не разоблачили, он может обставить дело так, что Кинзи сам проведёт его к арсеналу.

— Хоть бы так оно и было. Если сдетонирует ядерный заряд, то проход закроется. А сгонять в Антарктиду всё-таки придётся. Мало ли какие следы останутся в долине Спокойствия.

Девушки переглянулись. Экскурсия на радиоактивные руины, да ещё в условиях полярной ночи, не сулила приятных впечатлений. Одно лишь хорошо — там не будет лишних свидетелей. Полярники, конечно, зафиксируют и вспышку, и толчки, и всплеск гамма-излучения, но никто из них не отважится посетить малоизученные горные хребты, особенно ночью при семидесятиградусном морозе.

— Я что-то не пойму, — Раяна поднялась на ноги и подошла к окну, — почему снаружи так темно? Что, по всей Москве свет отключили?

Девушки встали и выглянули во двор. Мирослав чиркнул зажигалкой, и при её слабом свете стало ясно, что тьма вызвана не отсутствием электричества, а чем-то иным.

— Стёкла... — он дотронулся до стеклянной преграды, — так не должно быть, девочки... я не вижу отсвета пламени, — он поднёс зажигалку к окну, — стёкла абсолютно чёрные...

И это неприятное открытие было только первым из многих. Оконные рамы не поддавались никаким попыткам раскрыть их. Шпингалеты застыли, как влитые, не сдвинувшись ни на миллиметр. Куда-то исчезли все звуки. Что же касается входной двери, то она была намертво блокирована, как будто её завалили мешками с песком.

— Ловушка... — выдохнула Хлоя и повернулась к Мирославу. Тот невольно отшатнулся, заметив дикий гнев на лице капитана, — твой чёртов наставник сдал нас... он нарочно навязался идти с нами, привёл нас сюда и заложил...

— Может, мы сможем вырваться, если... — Надя вышла на середину передней, — Фрейя, дай мне силу!

Но ничего не произошло. Каждая из девушек, пытавшаяся превратиться, потерпела неудачу. "Панцири" не находили источников энергии и не разворачивались.

— У нас и оружия — раз-два, и обчёлся... — заметила Хлоя, — так что...

Пол под ногами вздрогнул и дал перекос чуть ли не на тридцать градусов. Девушки не удержались на ногах, и их бросило на стены. Кира соскользнула в дверной проём и налетела спиной на подоконник. Потирая ушибленные места, она, стараясь не упасть, подобралась к выходу, но дорога была отрезана невидимым, но весьма прочным барьером, представляющим собой нечто вроде иномерного экрана, похожего на тот, что защищал тела панцироносиц от холодного и огнестрельного оружия.

— Что это? — Кира начала пробовать барьер на прочность кулачками, затем пятками, но это ни к чему не привело. Она поняла, что сможет покинуть свою западню лишь при помощи того, кто сию западню приготовил. "А что со Славой? — подумала Кира, — где он сейчас? Нас раскидало по всей квартире, или..."

В комнату попыталась пройти Раяна, и её лоб столкнулся с преградой. Придя в себя, "золотая" девочка вновь набросилась на дверной проём, застучала по нему руками, затем начала кричать... Кира поняла, что за пределами её темницы творится что-то неладное, но не сумела разобрать ни слова, как ни старалась.

— Девочки, помогите! — Кира вновь кинулась на штурм преграды, — Слава, где ты? Забери меня отсюда... Слава!..

Стены и пол передней начали покрываться инеем. Раяна заметалась из угла в угол, растирая стынущие руки, вновь бросилась к барьеру, рухнула на колени, схватившись одной рукой за горло и пытаясь протереть глаза...

— Райка, что с тобой? — обливаясь слезами, выкрикнула Кира, — держись, Рая... я здесь, рядом...

За её спиной что-то упало на пол, раздался щелчок, а затем девушка почувствовала, как воздух в комнате потяжелел, а её горло и глаза охватило жжение.

— Что со мной... — застонала Кира, катаясь по полу и хватаясь то за одно, то за другое охваченное болью место — рот, глаза, нос, грудь, — я не вижу... как больно... девочки, помогите мне... о Боже...

Боль продолжала усиливаться, и Кира впала в беспамятство. Она уже не видела, как через окно в комнату проникло двое человек в серых комбинезонах и противогазах.

А ещё несколько минут спустя вырванная из многоэтажной жилой конструкции квартира Сидоренко вместе с запертым в ней панцироносным отрядом перестала существовать.