A Riddled Universe (джен)

Миртл Уэйнрайт⁽¹⁾ жила в тени. Подвергаясь всю жизнь насмешкам, она предпочла стать незаметной и не привлекать к себе внимания, в то время как Том Марволо Риддл, Слизеринский принц, был ее полной противоположностью. Сложно не заметить человека, имеющего столь величественный вид. Миртл до сих пор не могла забыть, как по всему Хогвартсу валялись вырезанные сердечки с признаниями от толпы безумно влюбленных в него девиц. Она старалась этого не замечать, ведь те, кто писал их, были идиотами, ставившими Риддла на один уровень с собой и превращающими его в объект своих юношеских фантазий.

Однако Миртл всегда считала себя единственной способной оценить его по достоинству. Она чувствовала необузданную силу и мощь, сокрытую под маской Риддла. Будучи ребенком, над которым нередко издевались, она, интуитивно тянулась к более сильным ребятам в надежде объединиться с ними и в конце концов поквитаться со своими обидчиками. Она была уверена, что рядом с Риддлом сможет получить неограниченную власть.

Но Риддл не обращал на нее внимания. Она понимала, что еще не доказала ему свою ценность. Зачем Риддлу брать ее под свое крыло, если она ничего собой не представляет? Так начались долгие и мучительные месяцы тяжелого труда, потраченные на возведение ее собственной уникальной отрасли зельеварения. «Оно того стоит», — повторяла она себе. Когда Риддл подчинит себе магический мир, она будет рядом, и тогда они вместе расправятся с теми, кому доставляло удовольствие издеваться над ней.

Риддл был идеальным кандидатом для реализации ее властных фантазий, поскольку не стыдился своего маггловского происхождения. По правде говоря, он им гордился и не имел никаких претензий к магглорожденным. Когда она присоединится к нему, то они возвестят о новом мировом порядке, в котором магглорожденные займут свое почетное место. Чистокровные будут считаться вторым сортом; Миртл претило их господствующее положение в обществе, в котором ей никогда по-настоящему не стать своей.

После того, как Риддл выпустился из Хогвартса, Миртл непрерывно следила за его карьерой. Когда он устроился в Министерство, она была уверена, что пройдет совсем немного времени, прежде чем Риддл станет министром. Однако его внезапная смена деятельности и переход в Св. Мунго удивили ее. Зачем такому перспективному человеку, как Риддл, прозябать в какой-то больнице? Впрочем, он был мудрее ее и, вероятно, имел какой-то грандиозный план.

«Возможно, должность главы больницы даст ему особые привилегии», — полагала она.

Поэтому покинув, наконец, Хогвартс, Миртл также подала документы в Мунго, но ее заявление было отклонено. Кто же знал, что в больнице полно пустоголовых снобов? Когда придет ее время, она уничтожит их всех.

Впоследствии она устроилась в клинику Сомерсета и посвятила себя своим драгоценным зельям, даже не подозревая, что ее жизнь изменится навсегда. Обстоятельства переменились, и она оставила свои мечты присоединиться к Тому. Тем не менее, она уповала на то, что ей суждено даровать этому жестокому миру Темного Лорда, которым, по ее мнению, должен был стать Риддл.

* * *

Миртл заметила, как Риддл обвел взглядом комнату, едва ступив в нее. Защитные чары, которые она создала с помощью своих зелий, начали резонировать с его магической подписью, оповещая о том, что перед ней стоял именно Риддл. Казалось, комната была заряжена его присутствием; он был как сигнальный маяк в темноте, к которому Миртл тянуло, точь в точь как мотылька на огонь. Она обязана освободить его из оков, в которые заковало его магическое сообщество. Он должен быть выше этого.

— Я надеялась дожить до этого дня, хотя признаться, уже начала волноваться, что мне не представится такой чудесной возможности, — сказала Миртл, внимательно изучая стоящего перед ней мужчину. — Том Марволо Риддл во плоти!

— Ты вынудила меня прийти сюда, Уэйнрайт. Ты же понимаешь, что неразумно с твоей стороны провоцировать меня, — низким голосом проговорил Риддл. Он стоял неподвижно, его палочка была крепко зажата в руке, а в глазах горел нездоровый блеск.

Она затрепетала от восторга, и улыбка расплылась на ее лице, еще больше искажая черты. Она точно знала, что делает. Когда в жизни так мало поводов для радости, любая мелочь имела значение, а присутствие Риддла уже само по себе вызывало радость. Это словно подарок судьбы.

— На то были причины, — сказала Миртл, — Но сперва позволь предложить тебе что-нибудь выпить, — она упрекнула себя за то, что в его присутствии превращается в неуклюжего подростка. Риддл впервые зашел в ее дом, а она даже не оказала ему достойный прием. Что он о ней подумает?

Он вскинул бровь и перед тем, как сесть, изучающе глянул на стул, стоящий напротив Миртл. Он отклонил ее предложение о чае с печеньем, хотя, казалось, его позабавили угощения. Как будто он примет что-то из рук отравителя. Это была самая сложная игра в кошки-мышки, в которую он когда-либо играл, но при всем при том она казалась наилучшим выходом из сложившейся ситуации. Он был известен своим вспыльчивым нравом, но должен был оставаться спокойным и невозмутимым, если собирался выведать все ее гнусные планы. Миртл могла быть невосприимчива к веритасеруму, а легилименция повредит ее и без того хрупкий разум. Он должен был тщательно следовать плану, поскольку от его исполнения зависело очень многое.

— Хотя бы попробуй, — грустно сказала Миртл. Видимо, он был о ней не лучшего мнения, хотя все, что она пыталась сделать — это помочь. Лекарства всегда горькие на вкус, но они помогают справиться с болезнью, а Риддл сейчас очень болен. Ему необходимо излечиться от своей доброты.

— Ты хотела поговорить со мной. Так говори, — грозно сказал Риддл, и Миртл почувствовала, как в комнате стало значительно жарче. Сколько раз она представляла себе эту сцену, но та не шла ни в какое сравнение с реальностью.

— Зачем, Риддл? Зачем ты понапрасну тратишь дарованный тебе талант? Ты бы мог стать великим. Ты все еще можешь им стать, у тебя огромный потенциал, я знаю. А вместе мы были бы непобедимы, — у Миртл перехватило дыхание, волнение плохо сказывалось на ее больном сердце. Ей следовало поберечь себя.

Риддл закатил глаза, а после снова взглянул на нее:

— Ближе к делу!

Миртл облизнула губы и попыталась отвести взгляд, чтобы собраться с мыслями. Он по-прежнему заставлял ее нервничать.

— Я все ждала и ждала, когда ты покажешь свое истинное лицо. Я видела тьму, таящуюся в твоих глазах. Я знала, что в один прекрасный день она проявит себя, и выжидала. Когда бы этот день настал, я бы стала твоей самой преданной сторонницей, — она замолчала. Столько надежд было разбито...

— Яды, которые ты создала. Люди, которых убила. Неужели тебя не мучает совесть? — спросил Риддл.

— Они это заслужили, — ответила Миртл. — Им следует гордиться, что их избрали пасть жертвой моих творений. Они удостоились большой чести.

— Ты больна и безумна, — с отвращением произнес Риддл.

Миртл рассмеялась:

— Считаешь меня безумной, а как же твоя драгоценная Мелани? Что ты думаешь о ней?

— При чем здесь Мелани? — спросил Риддл, его лицо помрачнело.

Миртл вздохнула.

«Просто отвратительно, что из всех людей, попавших в ядовитые сети любви, Риддл не устоял перед такой женщиной, как Мелани», — с презрением подумала она.

— Ты был готов жениться на ней, связать с ней свою жизнь и все такое. Даже усыновить ее мерзкое отродье, — с отвращением сказала Миртл.

Почувствовав, как комната задрожала, она поняла, что ее слова подействовали. Риддл всегда поддавался на провокации. Может, он все-таки сжалится над ней и избавит ее от страданий.

Но, хотя пол задрожал, Риддл оставался бесстрастным, его лицо не выдавало ни единой эмоции.

Миртл смутилась, но продолжила:

— Она уже долгое время была замужем за моим братом. Но я знала, она не любила его. Она была влюблена в свою работу. Мелани вышла за него замуж только ради связей в магическом сообществе. Она не более чем карьеристка.

Ее глаза сверкнули, но поскольку Риддл ничего не ответил, она продолжила:

— В отличие от брата, я видела, кто она. Позже она устроилась на работу в Сомерсет, и все пошло наперекосяк.

Глаза Миртл расширились; она говорила и будто заново переживала эти моменты:

— К тому времени я уже изготовила парочку ядов, и они отлично работали. Мои крошки помогли избавиться от стольких ненавистных мне людей. Никто никогда не обращал на меня внимания. Никто никогда не приглядывался к малютке Миртл Уэйнрайт. Тогда мое здоровье было значительно лучше, поэтому я могла подмешивать яды сама, не вызывая при этом никаких подозрений. Большинство ядов инсценировали естественную смерть. Хотя промашки все же случались.

Она остановилась и глубоко вздохнула. Одно только присутствие Риддла уже развязывало язык, и ей до смерти хотелось рассказать ему все. Это ее последний шанс. Наконец-то он узнает, чего она стоит.

— Возможно, я была излишне жестока с Хорнби, — продолжила Мритл, — хотя она определенно это заслужила. Однако этот инцидент вызвал у людей подозрения, поэтому мне пришлось быть более осторожной в своих планах. Как бы там ни было, все шло гладко, пока я не встретила Мелани.

У нее перехватило дыхание.

— Безупречная Мелани, которая и мухи не обидит. Тебе не показалось странным, что ее муж умер после того, как она встретила тебя? Он был невыразимцем, и это отлично сыграло ей на руку, поскольку большинство вопросов сразу же отпадало, учитывая род его деятельности.

— Намекаешь, что Мелани убила твоего брата? — вкрадчиво спросил Риддл.

— А кто же еще. Она давила на жалость, твою и всех окружающих. Бедная вдовствующая Мелани! Но я-то знала, кем она была. Воровкой! — сказала Миртл, практически выплевывая последнее слово.

— Что она у тебя украла? — нахмурившись, спросил Риддл, и Миртл почувствовала, как комната воспламеняется. Но это чувство ушло так же быстро, как и пришло.

— Она обнаружила яды и поняла, что это я их создатель. Она была хитрой маленькой ведьмой; была. Она даже не ужаснулась тому, что я делала, по правде сказать, она была очарована. Она хотела поэкспериментировать с ядами в обмен на молчание. Я согласилась, поскольку думала, что нашла сообщника. Мне следовало догадаться, что никому нельзя верить, — горько сказала она.

— Что она сделала? — спросил Риддл.

— Она превратила мои драгоценные творения в лекарство от ликантропии. Сказала, что я открыла ранее неизвестный химический состав, который избавит мир от оборотней. Она хотела объявить об этом всему миру, но я была против. Если бы кто-то подробнее изучил состав, то связал бы с ядами, а потом и со мной. Я не могла этого допустить. Мы повздорили, и в результате... Как ты, наверное, помнишь, тогда в западном крыле клиники случился взрыв. Мелани вышла невредимой, даже не догадываясь о том, что я осталась жива. Меня сочли мертвой. В каком-то смысле я действительно умерла. Взрыв оставил на мне ужасные шрамы, и я превратилась в сквиба, в то время как Мелани беспрепятственно продолжила заниматься своим Ликанкуром, — ответила Миртл. — Позднее она обратилась к тебе, и ты с таким усердием принялся за работу, чтобы усовершенствовать это лекарство. Тебе пришлось столкнуться с колоссальным сопротивлением со стороны Министерства, поскольку они были не готовы к столь разительным переменам. Но ты добился успеха, и о Ликанкуре заговорил весь магический мир. Похвалы и признания сыпались со всех уголков мира, но никто даже не вспомнил обо мне, истинном создателе. Но я ни в чем тебя не винила, ты заслуживал восхищения. Я винила ее. Иначе зачем, по-твоему, я натравила на нее тех оборотней? — сказала Миртл.

— Ты натравила Сивого и его стаю на Мелани? Выходит, ты виновна в ее смерти, — произнес Риддл, и комната задрожала. Окна яростно открывались и закрывались, а чайник на столе разлетелся на куски. Когда дрожь прекратилась, Риддл выглядел бесстрастно, словно не он устроил этот беспорядок.

— Выпусти их наружу, Риддл. Свой гнев и разочарование. Пусть они подпитывают тебя, как подпитывали меня. Мир не достоин нас и никогда не будет достоин. Пусть они поглотят тебя и заставят гореть. Стань Темным Лордом и Хозяином, в котором нуждается этот мир и которого он заслуживает. Ты на это способен, — дрожа от предвкушения, проговорила Миртл, — Ты даже не представляешь, сколько я ждала, чтобы увидеть, как все начнут преклоняться перед тобой тебя, так как я.

Риддл прищурился.

— Ты не ведаешь, что творишь и о чем просишь. В любом случае я не из тех, кто исполняет желания старых, обиженных жизнью сквибов.

— Тогда хотя бы убей меня. Если мне придется умереть, я хочу, чтобы это случилось от твоей руки. Я боялась, что ты пошлешь за мной авроров вместо того, чтобы прийти самому. Случись оно так, и мне бы пришлось покончить с собой, потому что я устала убегать, — сказала Миртл, — Тебе лишь нужно сказать два слова, и все будет кончено.

— С чего вдруг у тебя возникло желание умереть? — спросил Риддл.

— Дамоклов меч уже давно висит над моей головой. Я устала ждать, когда он упадет, — Миртл прищурилась. Пора было переходить в наступление.

— Я была там, когда она умерла. Я сделала те фото, которые впоследствии отправила малютке Серене. Жаль, что оборотни не смогли до нее добраться. Я надеялась, что им удастся прикончить как мать, так и дочь. Но мы не всегда получаем то, чего хотим, — Миртл осеклась, когда комнату заполонило некое подобие смертоносного магического присутствия. Оно поглотило ее, и она поняла, что уже не жилец. Какого же было разочарование, когда оно отступило, лишив ее своей темноты.

— Выходит, это ты отправила Сириуса к Серене, — тихо проговорил Риддл.

— Идея принадлежала мне, а Доркас оказалась достаточно безумна, чтобы ее воплотить. Это был превосходный способ добраться до тебя и разозлить, — рассмеялась Миртл. — Тоже мне племянница, терпеть не могу это отродье.

— Как долго ты сотрудничала с Доркас? — спросил Риддл.

— Первым меня отыскал Барти-старший. Мы с его женой Генриеттой дружили в Хогвартсе; став сквибом, я взяла себе новое имя — мисс Уэйнфлит. Лишь Генриетта знала, кто я на самом деле, она же и помогла мне начать новую жизнь. Когда Барти-старший прознал о моих способностях к зельеварению, то начал поставлять мне все необходимые материалы. Однако после вступления в должность Министра Магии у него возникли некие опасения. Ему не хотелось быть связанным со мной напрямую, поэтому он привлек Доркас, которая стала нашим добровольным посредником. О том, что в деле также замешан его сын, он не знал, — ответила она. — У меня были личные счеты к Доркас, поэтому я решила принять участие в этом фарсе. Забавно было наблюдать, как ты разносишь всю эту закостенелую правительственную верхушку, назначенную Краучем. Я знала, что ты выйдешь победителем, когда сталкивала вас друг с другом, — сказала Миртл, с благоговением глядя на Тома. — Том Марволо Риддл никому никогда не проигрывает.

— И ты не будешь исключением, — произнес Риддл.

Миртл смутилась. Она призналась, что убила его невесту, что пыталась убить его дочь, и все же этот человек спокойно сидел перед ней и говорил так, будто рассуждал о погоде. Она была уверена, что к этому моменту уже выведет его из себя.

— Я... — Миртл замолчала. С Риддлом было что-то не так. Он вел себя странно. По-хорошему, ей уже следовало быть мертвой, а ему осознать, что его призвание — править миром. Однако никаких признаков становления Темного Лорда она не увидела, не считая парочки подземных толчков; казалось, сидящего напротив нее мужчину вообще не трогали ее слова.

Миртл нахмурилась. Подобное поведение было не характерно для Риддла. Где тот человек, который был склонен к вспышкам гнева и разрушительным приступам ярости?

Она сделала большой глоток из стоящей перед ней чашки. Годы не пощадили ее, но они определенно были милостивы по отношению к нему. Несмотря на свой возраст, Риддл все еще оставался необычайно привлекательным мужчиной и своей внешностью мог составить конкуренцию даже молодым. Если бы только Миртл могла повернуть время вспять; ее изуродованное зельем лицо не шло ни в какое сравнение с моложавой внешностью Риддла.

Только Том Марволо Риддл с годами мог становиться еще моложе. Но удивление быстро сменилось страхом, когда Риддл с несвойственным ему выражением стремительно обездвижил ее заклинанием. Аккуратные, слегка поседевшие пряди превратились в непослушную копну темных волос, а глаза перед ней приобрели редкий изумрудный оттенок.

Там, где секунду назад восседал Риддл, сейчас сидел какой-то мальчишка. Он вытащил из кармана очки. Скованная страхом и заклинанием, она могла лишь смотреть на странный шрам в виде молнии, красующийся на лице подростка, который совсем недавно был Риддлом.

1) Прим. автора: Прообразом для мисс Уэйнфлит послужила героиня из фильма «Мисс Марпл: убийство — это легко». Этого персонажа сыграла блестящая Ширли Хендерсон, она же исполнила роль Плачущей Миртл в серии фильмов о Гарри Поттере. Полученный ею образ до сих пор вызывает у меня мурашки, поскольку я никак не ожидала такого поворота. Разумеется, внешность и мотивации персонажа были изменены, чтобы лучше соответствовать сюжету.

Вернуться к тексту