Вероятность (джен)

Занятия закончились незаметно, просто вдруг класс опустел и не наполнился снова. Стивен перевел взгляд на старомодные часы в углу и с удивлением заметил, что уже четыре, и с наслаждением прикрыл глаза.

Конечно, он погорячился насчет призвания: педагогика была мерзким, отвратительным занятием, в сравнении с которым работа в отделении экстренной хирургии могла бы показаться более чем сносной, а в паталогоанатомическом — высшим благом и пределом мечтаний.

Со старшими было достаточно легко, во всяком случае, ни курс Гарри Поттера, ни седьмой, выпускной, не доставили особых хлопот. Совсем другое дело — дети одиннадцати-двенадцати лет, шумные, крикливые, неугомонные, не умеющие толком колдовать даже собственным способом и не способные сконцентрироваться ни на минуту.

Впрочем, особого выбора у Стивена не было — эти дети были ему нужны в той же степени, что и подростки, и чем большее их число окажется на его стороне, тем больше вероятность того, что Таносу не удастся уничтожить половину Вселенной щелчком пальцев.

Стрэндж уже отдыхал у себя в комнатах, параллельно пролистывая сразу две книги: о самых популярных в Европе способах аккумулирования энергии и о деяниях Мерлина, а заодно пил только что заваренный чай, как в дверь робко, неуверенно постучали.

Жестом снимая запирающие чары, Стивен сказал:

 — Войдите, — и сразу за этим на пороге появился Гарри.

Он выглядел неважно, но смотрел с живостью и любопытством.

 — Добрый вечер, — произнес Стивен, вспоминая, что буквально вчера сам отобрал мальчика у Снейпа и назначил ему отработку, запугав неразобранной библиотекой.

 — Добрый вечер, сэр, — сказал Гарри, быстро оглядывая гостиную, которой Стивен постарался придать сходство, насколько это возможно, со своим храмом в Нью-Йорке, — вы назначили мне отработку, но не уточнили время. Снейп, то есть профессор Снейп, — это имя Гарри произнес с заметным отвращением, — обычно выбирает шесть вечера, так что…

Стивен кивнул, но ничего не сказал — ему было интересно посмотреть, как этот ребенок поведет себя, что скажет и сделает.

Он быстро огляделся, уделил особое внимание высоким книжным стеллажам вдоль стен, взъерошил волосы на затылке и спросил с едва заметной долей насмешки:

 — Это ваша неразобранная библиотека, сэр?

 — Заходи, — вместо ответа велел Стивен и, как только Гарри вошел внутрь, закрыл за ним дверь. Потом встал из-за стола, велев плащу оставаться висеть в воздухе, и произнес: — Я не могу позволить себе держать библиотеку в беспорядке, и уж конечно, я едва ли подпустил бы к этим книгам неугомонного подростка.

Увы, на самом деле книги были не слишком ценными — только то, что удалось купить на сравнительно небольшую сумму, выданную Дамблдором. Значительно больший интерес представляло книжное собрание Хогвартса, но до него Стивен добраться еще не успел.

 — Вы выручили меня, профессор, — заметил Гарри, — Снейп снял бы с меня шкуру, он… мы с ним недолюбливаем друг друга.

Мальчик стоял посреди кабинета и переминался с ноги на ногу, явно чувствуя себя неуютно и не понимая, что ему делать дальше и какой оборот примет беседа, а Стивен размышлял. Делать ставку на Гарри было опасно, учитывая интерес к нему Волдеморта и Пожирателей. Но при этом он подходил идеально. К счастью, на принятие решения у Стивена еще было время, пусть и не слишком много, поэтому он мог позволить себе колебания.

 — Садись, — предложил он студенту, и Гарри, подумав немного, устроился на краешке стула, Стивен же вернулся за стол и наколдовал своему гостю чашку чая. — Как прошло твое лето?

 — По правде говоря, ужасно, сэр, — нахмурился мальчик, и Стивен вдруг одернул себя — какой, к чертям, мальчик? Подросток, почти юноша. Кажется, это первый признак старости — смотреть на подростков как на несмышленых детей. А ведь сам он в шестнадцать уже во всю готовился к поступлению и зубрил биологию и химию, точно зная, чем займется в жизни.

Прежде, чем он ответил, Гарри добавил:

 — Но лучше, чем могло бы быть. Я… — на мгновение его голос дрогнул, но не оборвался, — вы мне очень помогли, сэр.

 — Я думал навестить тебя летом, — заметил Стивен, снова наполняя обе чашки чаем, — но обустройство в Лондоне далось тяжелее, чем я думал.

Почему-то Гарри выглядел озадаченным и, снова взлохматив голову, уточнил:

 — Вы правда хотели бы меня навестить? Это… спасибо. Правда, боюсь, Дурсли бы не обрадовались, — он хмыкнул каким-то своим мыслям с явным злорадством.

 — Дурсли — это твои опекуны? — о том, что Поттер сирота, Стивен прочитал в одной из книг по новейшей истории.

 — Да, и они не любят магию, просто ненавидят.

 — Это понятно, — проговорил Стивен, а Гарри озадаченно переспросил:

 — В каком смысле?

 — В прямом. Я легко могу их понять. Они же сами — не волшебники, да? Магия нарушает законы, по которым живут нормальные люди, рушит их жизненный уклад, постоянно вызывает сомнения. И это только та магия, о которой просто знаешь, но не видишь — они же, полагаю, регулярно с ней сталкиваются.

Гарри задумался, глубоко, и Стивен перевел беседу в другое русло, начав расспрашивать подростка о его друзьях и их самочувствии после битвы в Отделе тайн, о распорядке жизни в Хогвартсе и прочих несущественных мелочах.

Когда часы показали начало восьмого, он отпустил Гарри на ужин.

А потом началось несколько дней бешеной гонки. Занятия со школьниками выматывали, вытягивали силы, а ночные бдения над книгами не позволяли как следует отдохнуть.

В четверг Стивен наведался в обитель хогвартского Вонга — пожилой дамы по имени мадам Ирма Пинс, суровой, как британская дуэнья викторианской эпохи, и с почти мужским басом. Она выглядела как солдат, готовый до смерти стоять на своем посту и не пропускать варваров, решивших расхитить библиотечные сокровища.

Неизвестно, почему, но Стивена она немедленно отнесла к варварам, поэтому хоть и пустила его к полкам и стойкам, но ходила за ним по пятам, запоминая каждый корешок, до которого он дотрагивался.

По счастью, для начала Стрэндж планировал удовлетвориться самыми невинными книгами — учебниками по всем предметам за все семь курсов и несколькими трактатами по чарам, которые ему не удалось купить на Косой аллее.

 — А там что? — спросил Стивен, кивая в сторону запертой на громоздкий, почти амбарный замок двери с непрозрачными стеклами.

 — Запретная секция, — поджала губы мадам Пинс, — доступ только для преподавателей и для учеников с их письменного разрешения.

Стрэндж улыбнулся, уменьшил уже полученные книги, сунул их в карман и потер руки:

 — Отлично. Проводите?

Мадам Пинс очень хотела сказать «нет», но подчинение правилам было для нее явно важнее личных неприязней, так что спустя мгновение замок растаял, и дверь открылась. Стивен вошел первым и сразу же закашлялся от пыли, наколдовал себе немного света и осмотрелся. На уровне глаз слева стояла старая добрая классика — «Ключ Соломона» в трех переводах, работы Фламмеля о превращении веществ, английская версия «Гайят Аль-Хакима», также известный как «Пикатрикс», «Астрономия Нова».

Ниже помещалась магическая история — Стивен забрал себе «Мистические искусства Англии времен Ричарда III» и «Историю о создании маховика времени алхимиком, магом и мастером благородных магических искусств Дж. А. Ноттом, повторять которую не должен ни один, разумный или неразумный, блага ищущий». Полки выше посвящались гаданиям, астрологии и пророчествам — они Стрэнджа заинтересовали мало.

Почти вся правая сторона была отдана под зельеварение — здесь тоже был Фламмель, а также Парацельс, Бэкон, арабские маги и ученые и их греческие коллеги.

И, наконец, в центре, напротив входа, стояло то, ради чего стоило пройти цербера в лице мадам Пинс — книги о разных отраслях магического искусства, фамилии авторов которых ни о чем не говорили Стрэнджу. Та магия, которая отличала этот мир от его собственного.

Хотелось взять все и сразу, но он удержался и, повернувшись к мадам Пирс, сообщил:

 — На первое время мне хватит. Непременно наведаюсь к вам снова.

И действительно, наведался — той же ночью через портал, отработанным за время учебы в Камар-Тадже способом, перетащил к себе в спальню первые несколько томов.

К выходным он разделался с учебниками и решил вернуть их церберу обратно, а заодно прогуляться по замку и немного размяться.

Суббота была солнечной и теплой, поэтому коридоры были пусты — дети предпочли провести время на улице и насладиться последними днями лета, зная, что скоро настанет зима, наверняка неприятная в этих широтах.

В библиотеке было пусто и тихо, мадам Пинс где-то отсутствовала, и Стивен прислонился к ее стойке в ожидании, как до его слуха донесся возмущенный возглас:

 — И ради этого мы здесь сидим!

Потом последовало грозное:

 — Ш-ш-ш! — и свистящий шепот: — это важно, как ты не поймешь!

 — Я тоже не понимаю, — добавил третий голос, который без всяких сомнений принадлежал Гарри. В таком случае, возмущающимся был, конечно, Рон Уизли, а грозное шипение принадлежало Гермионе Грейнджер.

 — Я сверила все списки, просмотрела все газеты — ни одного упоминания!

 — Еще обвини его в том, что он не учился в Хогвартсе! — фыркнул Гарри. — Что на тебя нашло, Гермиона?

Наступила короткая пауза, а потом Гермиона сказала тихо, но не шепотом:

 — Мы не можем доверять никому теперь.

 — Дамблдор…

 — Профессор Дамблдор доверял и Грюму. И Квиреллу, помнишь?

 — И Снейпу, — выдохнул Гарри.

Снова наступило молчание.

 — Я все-таки не понимаю, — произнес Рон, — что тебе не нравится? Что нас наконец-то нормально учат защите?

Теперь предмет беседы стал Стивену совершенно ясен.

 — Хогвартс — не единственная школа, и он сам говорил, что учился на Востоке, — добавил Гарри.

 — Я бы поверила, — сказала Гермиона еще тише, и Стивену пришлось напрячь слух, чтобы разобрать ее слова, — но мне кое-что подсказал Малфой.

В глубине библиотеки раздались шаги мадам Пинс, и Стивен шагнул за стеллаж, чтобы остаться незамеченным как для нее, так и для троицы детективов-любителей.

Он на мгновение упустил нить беседы, но быстро сориентировался:

 — … первыми словами было: «Янки — хуже грязнокровки».

 — Когда это мы слушали хорька? — пробормотал Рон.

 — Он хорек, — согласилась Гермиона, — но отметил то, о чем я сразу не подумала. Акцент. Профессор не пользуется палочкой и, похоже, ни разу не держал ее в руках, но это невозможно, если он жил долгое время в Штатах, где колдуют так же, как мы. А если бы он много лет провел на Востоке, да еще и с детства учился в какой-нибудь китайской школе, то у него был бы совсем другой акцент.

Подростки опять затихли, зашуршала бумага, через некоторое время Гарри спросил:

 — И все-таки, в чем ты его обвиняешь?

Последовал тихий вздох Гермионы, уставшей объяснять очевидные вещи двум идиотам, и она сказала:

 — Я не обвиняю. Но мы не можем быть уверены, что он на нашей стороне.

 — Он почему-то не спешил прикончить нас в Министерстве! — повысил голос Гарри, и тут же раздался окрик мадам Пинс:

 — Никаких разговоров в библиотеке!

 — Он спас нас! — зашипел Гарри. — И он в «Ордене». Что касается палочки… кажется, я знаю, почему он ее не использует.

Даже сквозь несколько рядов книг Стивен ощущал, как громко вращаются шестеренки в голове у Грейнджер.

 — Это было в последний день перед отъездом, — начал Гарри, — он тогда сказал мне кое-что о Сириусе, кое-что важное.

 — Что? — спросил Рон и ойкнул — похоже, подруга наступила ему на ногу.

 — Не важно. Но мы потом разговорились, и он мне показал свои руки — он не случайно носит перчатки. У него все руки в жутких шрамах и трясутся, он едва ли смог бы…

 — Гарри, — проговорила Гермиона мягко, — мне жаль это говорить, но ты меня не разубедил, а наоборот, заставил сомневаться еще больше. Магия способна вылечивать почти любые раны, кроме следов очень темного колдовства, — послышалось расстегивание и застегивание молнии, застучали по столу книги. — Пойдемте в Хогсмит? — совсем другим тоном предложила она, очевидно решив, что вернётся к расследованию позднее.

Стрэндж тихо, так и не подойдя к мадам Пинс, покинул библиотеку.

Гермиона Грейнджер на первых же двух занятиях показала, что голова на плечах у нее сидит отнюдь не зря, и хранятся в ней далеко не сплетни и не ерунда, а мощные знания, подкрепленные, к тому же, неплохой логикой. К тому же, кажется, она умела работать с информацией, раз меньше чем за неделю выяснила, что Стивен Стрэндж никогда не учился в Хогвартсе и не упоминался в британских волшебных газетах.

Это был весьма полезный ресурс, и у Стивена мелькнула идея, как именно его использовать.

 — Прогуливаетесь? — Стивен обернулся и встретился взглядом с Северусом Снейпом.

Тот выглядел так же неприятно, как и всегда, и Стрэндж всерьез задумался, как бы намекнуть ему, что зубы изредка можно чистить, и при этом не получить яд в утренний кофе. По всему выходило, что никак.

 — Наслаждаюсь отсутствием детей, — сообщил Стивен, — а вы?

Снейп дернул углом рта и, заложив руки за спиной, пошел рядом со Стивеном, эффектно взмахнув полами черной мантии. Плащ Левитации недовольно дернулся, и Стрэндж был вынужден погладить его по воротнику, успокаивая.

 — Я собирался обсудить с вами поведение одного из моих студентов, профессор, — сказал Снейп, — видите ли, после вашего первого занятия мистер Малфой…

Чем именно мистер Малфой, погрузившийся в глубокую задумчивость и не выходивший из нее уже почти неделю, не угодил Снейпу, так и осталось неизвестным, потому что в этот момент из-за угла раздался крик, за ним второй — и забухало по каменному полу. Снейп рванулся вперед, но Стивен оказался проворнее благодаря плащу и первым увидел, как пятеро или шестеро подростков валятся на пол кучей, колошматя друг друга, что есть силы.

Зельевар еще не договорил своего: «Что здесь происходит?», как Стивен обрушил на дерущихся поток ледяной воды, и тут же начал растаскивать оторопевших детей.

Минута — и все пятеро уже стояли на ногах, постукивая зубами и нервно переводя взгляды со Снейпа на Стрэнджа и обратно.

Драка только началась, поэтому заметных повреждений никто получить не успел, но мантии местами были порваны, а на лицах красовались ссадины и начавшие наливаться кровью синяки.

 — Так-так, — произнес Снейп медленно, — старший и младший Криви, Голдстейн, Яксли и… мисс Паркинсон.

Всех, кроме Голдстейна — самого высокого и самого мрачного из пятерых, Стивен уже видел на занятиях. Оба Криви были из Гриффиндора и обладали любопытством и неуемной живостью, Яксли был из Слизерина и запомнился разве что безупречной дисциплиной, а Паркинсон, тоже слизеринка, отличилась на втором занятии неумением держать рот на замке.

 — Интересная компания, — продолжил Снейп.

Паркинсон всхлипнула и сказала с надрывом, причём очень искусственным:

 — Профессор, эти двое напали на меня, как бешеные!

 — Неправда! — выкрикнул Криви-старший.

 — Как это похоже на Грифиндор, — обронил Снейп. — Мисс Паркинсон, полагаю, вам стоит посетить Больничное крыло…

 — Одну минутку, профессор, — встрял Стивен, — уверяю вас, мисс Паркинсон не умирает от потери крови и может постоять здесь еще немного, пока мы не услышим другую версию. Мистер Криви, давайте вы.

Лица Снейпа Стивен не видел, но в коридоре похолодало на пару градусов.

Старший Криви затараторил, шмыгая разбитым носом:

 — Это все Паркинсон. Она обозвала нас…

 — Грязнокровками! — подсказал ему брат на той же скорости.

 — Да, и я сказал, что лучше иметь в семье магглов, чем Пожирателей смерти.

 — И тут Яксли сказал, что таких, как мы, скоро будут травить собаками, как зверье на охоте.

 — И Колин дал ему в зубы!

 — А потом Денис сказал, что Паркинсон надо мыть рот с мылом, и она начала визжать…

 — Сам ты визжал! — начала было Паркинсон, но не договорила под взглядом Снейпа.

 — Что ей всякие маггловские выродки не указ. И я ей прямо заявил, что она из семьи мопсов происходит, а они точно все чистокровные.

 — И она вцепилась ему в волосы! А потом…

 — Довольно! — прервал их Стивен, борясь с побуждением заткнуть уши. — А вы, мистер Голдстейн…

 — Значок старосты носите в качестве украшения, — зашипел гюрзой Снейп.

Голдстейн выдержал взгляд Снейпа, потом посмотрел на Стивена и сказал, глядя ему в глаза:

 — Профессор Стрэндж, профессор Снейп, к сожалению, мои попытки разнять безобразную драку в коридоре привели к тому, что я стал ее участником. Полагаю, мы все заслуживаем наказания в равной степени.

 — Полагаете, мистер Голдстейн? — вкрадчиво спросил Снейп, а студент гордо вскинул голову и повторил:

 — Да, профессор.

Снейп хотел возразить — Стивен подозревал, что его коллега предпочёл бы огородить своих подопечных от наказания, — но промолчал, и Стивен объявил:

 — В таком случае, минус двадцать баллов с каждого из вас, — гриффиндорцы и слизеринцы заметно приуныли, — а также прошу мистера Голдстейна, старшего мистера Криви и мисс Паркинсон прийти к пяти часам ко мне в кабинет. Профессор Снейп, вы не будете так любезны взять на себя отработку мистера Яксли и младшего мистера Криви?

 — В шесть в моем кабинете, — отчеканил Снейп и прибавил: — В Больничное крыло. Немедленно.

Студентов долго просить не пришлось, их как ветром сдуло. Зельевар взмахом палочки высушил коридор, а потом повернулся к Стрэнджу и заметил:

 — Вы неплохо освоились, — причём Стивен готов был держать пари, что это не комплимент.

 — Вы, кажется, беспокоились о душевном равновесии мистера Малфоя, — напомнил ему Стрэндж и выжидательно замолчал.

Снейп зашагал быстрее и бросил на ходу:

 — Он пребывает в нехарактерной для него задумчивости.

 — Ему не повредит. Возможно, в его голову кто-то заронил мысль о том, что он не центр Вселенной… — Стивен развел руками, показывая, что понятия не имеет, кто это мог быть. Снейп сбился с шага и остановился так резко, что Стивен пролетел вперед еще почти полтора метра, но потом вернулся.

 — Разрешите дать вам совет, доктор Стрэндж, — медленно произнес Снейп, прищуриваясь, — не вмешивайтесь в процессы, которые вас не касаются и вам не понятны. «Сыворотка правды» — не самое страшное и не самое опасное зелье в нашем мире.

Он круто развернулся и устремился прочь, очень напоминая сзади пресловутого Бэтмена. Стивен сцепил пальцы в замок, хмыкнул и раскрыл прямо под ногами профессора портал в его собственный кабинет. Быстро, и падать невысоко.