Вероятность (джен)

Умирать раз за разом, снова, а потом еще раз, умирать разными способами, ощущать, как дробятся кости или горит плоть, как разрывается грудная клетка, как лопаются сосуды, — занятие не из приятных. Тем более, что за каждой смертью следовало не воскрешение, которое могло бы дать хотя бы моральное удовлетворение, а исключительно новая смерть. А в редкие мгновения отдыха можно было полюбоваться чужими трупами, разрушенными и испепеленными городами и даже, для разнообразия, приходом Темного измерения.

Очередная смерть была особенной — ни боли, ни естественного инстинктивного страха. Тело Стивена Стрэнджа рассыпалось на мириады мельчайших частиц, сознание мягко угасло, а сразу же следом он с силой ударился спиной о каменный пол, рухнув с большой высоты.

Мир тут же наполнился звуками, сверху зазвучал визг, потом рявкнули:

 — Остолбеней! — и плащ левитации дернулся в сторону. Стивен открыл глаза и резко перекатился на бок, пропуская мимо красный луч. Плащ снова взмахнул полами, принимая на себя очередной удар. Стивен вскочил на ноги и выставил щит. Вовремя. Некто в черном балахоне, с закрытым лицом, рубанул по воздуху короткой палочкой, похожей на учительскую указку, и выкрикнул:

 — Авада…

 — Нет! — раздалось сзади, и некто упал, как подкошенный. Двое встрепанных испуганных подростков выдохнули в унисон.

Осматриваться времени не было. Вместо первого в черном, выбывшего из игры, на пороге небольшой комнаты возникли еще двое.

 — Убери лишнего! — велел один из них.

 — Под стол, — велел Стивен подросткам и взлетел вверх, опускаясь перед ними. — Отложите оружие!

Ответом ему стал залп зелено-красных лучей заклинаний. Это была незнакомая и непривычная магия, но суть дела не менялась. Стивен выбросил вперед два толстых золотых жгута чистой энергии, и оба черных завизжали, лишившись своих палочек.

За пределами комнаты громыхало. Спеленав двоих, Стивен на мгновение обернулся к подросткам и приказал:

 — Не высовываться!

 — Там наши друзья! — надрывно произнес один, черноволосый парнишка с разбитой губой.

 — Мы можем сражаться, сэр! — ответила его подруга. Позади закричали, плащ затрепетал.

 — Сидите. Здесь, — повторил Стивен и бросился на шум битвы. В небольшой библиотеке еще один подросток воевал с двумя парнями в черном. Времени разбираться в том, что за чертовщина творится, не было, и Стивен обрушил на черного книжный стеллаж. Подросток круто развернулся и хотел было проклясть Стивена.

 — Я свой! — и заклинание так и не сорвалось с палочки.

 — Вы видели остальных?

 — Двое сидят там, — Стрэндж ткнул пальцем себе за спину, — присоединяйся к ним, я вас потом заберу.

У подростка нервно дрожали губы и тряслись руки, но палочку он не опускал.

 — Откуда мне знать, что вам можно верить? Что вы не с Пожирателями?

Издалека снова загрохотало, и Стивен ответил первое, что пришло в голову:

 — Они в черном. Я в красном. Видишь разницу?

Парня это, как ни странно, убедило. Он уже почти зашел в комнату, где его ждали еще двое, как Стрэндж спросил:

 — Сколько вас всего?

 — Ш-шестеро.

Оставалось найти еще троих.

За библиотекой оказалась лаборатория. Ворвавшись в нее, Стивен на мгновение замер. Кто бы здесь ни работал, возможности у него были — стволовые клетки, увеличенные во много раз и развернутые причудливым образом спирали ДНК, человеческие мозги в питательном растворе, сохраняющие активность. В бытность свою врачом он дорого дал бы за то, чтобы провести здесь пару-тройку экспериментов.

Впрочем, на размышления не было времени. Дверь сбоку распахнулась, и в лабораторию ввалились еще трое подростков, рыжие парень с девчонкой и еще одна светловолосая девчонка, все в обгоревшей одежде. Парень захихикал, а девочки наставили на Стивена палочки.

 — Тихо! — сказал он, поднимая руки. — Я не враг. Трое ваших приятелей в безопасности.

 — Ха-ха-ха, — сообщил парень, — какой ты смешной.

 — Откуда нам знать? — спросила рыжая, крепко удерживая своего, похоже, брата одной рукой.

 — Я вас не убиваю, — ответил Стивен. Все шестеро нашлись, оставалось разобраться с черными — и можно будет оценить, во что он ввязался и насколько это перспективно.

 — Ой, смотрите, мозги, ха-ха, — парень дернулся из хватки сестры и попытался потянуться к аквариуму.

 — Он всегда такой? — уточнил Стивен.

 — В него попали чем-то, — светловолосая девочка вдруг пошатнулась и осела на пол, Стивен кинулся к ней. Она держалась за ногу и, похоже, готова была разреветься. Он отвел в сторону ее руки и ощупал ногу. Обычный перелом, даже без смещения. Он огляделся было по сторонам в поисках чего-нибудь подходящего для шины, но тут же одернул себя и зафиксировал ногу магией.

Парень, в которого чем-то попали, тем временем почти добрался до мозгов, и Стивен едва успел его перехватить. Что именно у него в мозгу сдвинулось, определить на ходу было невозможно, поэтому его пришлось ненадолго усыпить и поднять в воздух левитацией.

 — Сейчас мы заберем ваших приятелей и… — начал он, но не договорил, из одной из множества дверей выскочили те самые трое, а за ними — еще двое Пожирателей в черном.

Эффект неожиданности уже не работал, и оба сразу поняли, что Стивена нужно вырубить первым, чтобы добраться до детей. В него посыпались мощные энергонасыщенные заклинания, от которых загудели щиты. Боковым зрением Стивен видел, что подростки пытаются влезть в драку, хотя должны были забирать своих и бежать прочь. Выхода не было — он ударом расколол реальность, уходя с противниками в зеркальное измерение.

 — Не ждали?

У них не было двойных колец, значит, выйти сами они не могли.

 — Что ты творишь, ублюдок! — пролалял один из них. Второй велел хрипло:

 — Обходи его сзади, пусть попляшет.

Стивен опустил щит и приготовился. Оба этих парня убили бы его с радостью, но он не собирался уподобляться им. Он не убийца и никогда им не был.

 — Авада Кедавра! — крикнули слева, но луч заклинания увяз в поле плаща, а Стивен открыл портал и шагнул в реальный мир, оставляя обоих в зеркальном. Правда, рано или поздно до них доберется Дормамму, и они станут частью темного измерения — но это уже будет не его проблема.

За то время, что он возился с магами в зеркальном измерении, подростки успели встать на ноги и разобраться, кто несет бессознательного рыжика, а кто — девочку со сломанной ногой. Вдалеке захлопали двери.

 — Они где-то здесь! — завизжала женщина.

 — Ищите их! — вторил ей мужчина.

Стрэндж оглядел своих неожиданных подопечных. Один где-то лишился палочки, один без сознания, остальные, похоже, могут колдовать.

 — Где мы?

 — В Отделе Тайн. В Министерстве Магии.

Час от часу не легче. Стивен понятия не имел, что такое Министерство Магии, в его реальности подобного не было — иначе бы он знал.

 — В Лондоне, — добавила девочка со сломанной ногой, и сразу же стало понятней.

 — Сейчас мы попытаемся выбраться отсюда. И не потеряться по дороге.

 — Нам нужна круглая комната со множеством дверей, — сказала одна из девочек. — Оттуда есть выход в Атриум и наружу. Кажется, это туда.

Двери хлопали все ближе, голоса переругивающихся мужчины и женщины приближались, и Стрэндж кивнул. Не бегом, но быстро все направились туда, куда показала девочка. Им не хватило, наверное, минуты, а то и меньше. Дверь в лабораторию распахнулась, и в комнату ворвались не двое, а пятеро Пожирателей. Одна из них — женщина — скинула капюшон и маску, и Стивен невольно подумал, что она похожа на злую ведьму из страшных сказок, классическую.

 — Я нашла их! — завизжала она и расхохоталась. Стивен вышел вперед, жестом показывая детям, чтобы те продолжали отступать.

 — Кто вы такой? — спросил мужчина в маске. В отличие от ведьмы, у него голос был вполне нормальный, без ноток безумия.

 — Давайте знакомиться, — согласился Стивен, проводя пальцами по воротнику плаща, — меня зовут доктор Стивен Стрэндж. А вы кто?

 — Доктор, говорите? — произнес мужчина, растягивая гласные с явной претензией на безупречный британский выговор. Аристократ чертов. Стивен когда-то в институте пытался ему подражать, но это было скучно и бесполезно.

 — Доктор, — согласился Стивен, надеясь, что детям хватит мозгов не стоять и не слушать болтовню. В своей реальности он просто вышвырнул бы их прочь порталом, но здесь это было слишком опасно.

 — Это что-то маггловское, кажется. Вроде врача, — даже под маской было понятно, что мужчина улыбается.

 — Вроде.

 — Хватит болтать, Люциус! — зашипела женщина. — Лорду нужен мальчишка!

Вот ситуация и прояснилась. Стивен быстро оглянулся и понял, что «мальчишка» — это тот, который прижимает к груди пыльный стеклянный шарик, потому что именно на него женщина смотрела с жадностью.

 — Боюсь, у нас с вашим лордом расходятся планы. Дети сейчас уйдут отсюда.

 — Мерзкий маггл! Закрой пасть! — и в Стивена полетел черный луч. Щитом на правой руке он срубил его на подлете, а левым был вынужден задержать заклинание мужчины с британским акцентом.

Остальные трое пошли на окружение и, похоже, решили подобраться к детям, которые так и стояли столбами. Их нужно было уводить. Одного из трех молчаливых Стивен силовой волной отправил в аквариум с мозгом, другого толкнул в увеличенную ДНК, которая тут же начала сжиматься, схватив добычу, развернулся и приказал подросткам:

 — Бежим!

Они двигались медленно, а трое оставшихся в строю черных — быстро. Стивен едва успевал отбивать их заклятия и даже обрадовался, когда парень со стеклянным шариком велел остальным бежать и тоже начал прикрывать отход. Его заклинания не попадали в цель, но сбивали Пожирателей, заставляли отвлекаться.

 — Спасибо за помощь, сэр! — сказал мальчишка, выпустив очередное «Остолбеней».

 — После, — бросил Стивен.

 — Ой! — вскрикнули впереди — и вся группа кубарем скатилась по каменной лестнице к подножию громадной арки. Мальчишку с шаром Стивен удержал за шиворот, дверь захлопнул перед носом у троих Пожирателей.

Но из других дверей начали появляться новые — десять человек.

 — Черт!

Они все были в ловушке — он и шестеро подростков. Стивен спустился к ним и почувствовал, как они встают в круг, закрывая спинами того, кто был без сознания.

 — Так-так, — Стивен узнал голос аристократа. Он взмахнул палочкой и сбросил маску, под которой оказалось бледное узкое лицо, обрамленное длинными светлыми волосами. — Кажется, это проигрыш. Поттер, отдай пророчество.

На них были наставлены все десять палочек, и Стивен понимал, что не сумеет перенести всех десятерых в зеркальное измерение и удержать там. Одолеть всех десятерых — тоже.

 — Спокойно, — сказал он твердо, — давайте обсудим, что это за пророчество такое, из-за которого целая банда пытается убить школьников.

 — Мистер-как-вас-там, — аристократ неприятно улыбнулся, — вы даже не знаете, во что вмешиваетесь. Отойдите и не мешайте.

 — Сэр, — сказал из-за его спины мальчишка, — он прав, вы не должны умирать вместе с нами, — и добавил громче, — никто не должен. Малфой, вам нужен я. И это пророчество. Отпусти остальных.

Боже, храни от героев.

 — Ты не в том положении, чтобы ставить условия, Поттер. Твой неожиданный… защитник, — это слово он произнес с откровенной издевкой, — не справится со всеми нами.

Стивен успел сгрести в охапку мальчишку с шаром и девочку со сломанной ногой и закрыть щитом, когда Пожиратели налетели всем скопом, замельтешили лучи заклинаний — и вот уже остальные четверо оказались заложниками, к горлу каждого приставляли волшебную палочку.

 — Решай, Поттер, или мы начнем убивать их по одному.

 — Не отдавай, Гарри! — выкрикнул рослый парень и задергался.

 — А это кто? — спросила женщина.

 — Невилл Лонгботтом, — сообщил блондин-аристократ.

 — Лонгботтом? — переспросила женщина и грязно ухмыльнулась. — Я имела удовольствие пообщаться с твоими родителями, мальчик!

 — Я знаю! — парень сильнее забился в хватке Пожирателя.

 — Да оглушите вы его! — велел аристократ, а женщина возразила:

 — Нет-нет! Давайте лучше посмотрим, сколько Лонгботтом вытерпит, прежде чем сломается, как его родители… если, конечно, Поттер не захочет отдать нам пророчество.

И не успел Стивен что бы то ни было предпринять, как она произнесла:

 — Круцио! — тот заорал от боли, словно его резали без наркоза.

 — Нет! — закричал мальчишка с шаром. Лонгботтома отпустили, и он упал на пол, прижимая ноги к груди.

 — Это только начало. Отдай пророчество — или твой друг умрет в мучениях. Как и остальные.

Мальчик не успел ничего решить, а Стивен — придумать выход из паршивой ситуации, как двери наверху начали распахиваться, и в зал вбежали еще пятеро взрослых магов, без черных мантий и, судя по тому, как радостно заулыбались дети, из числа своих. Аристократ обернулся, поднял палочку, но тут же замер, получив заклятие, Стивен магическим жгутом выдернул мальчика, которого пытали, и толкнул его к подножию арки, потом схватил мальчика с шаром за плечо и велел:

 — Бери детей и уходите! Сейчас же!

В этот раз до него дошло. Он закинул руку бессознательного друга себе на плечо и поковылял прочь. Остальные, едва взрослые вытащили их из захватов Пожирателей, поспешили следом. Стивен прикрывал отход, не нанося никому вреда, но растягивая по максимуму щиты.

 — Помоги! — сказал мальчик с шаром и передал бессознательного друга одному из ребят, а потом вдруг кинулся в гущу схватки с криком:

 — Сириус!

За остальными закрылась дверь, и можно было надеяться, что они хотя бы относительно в безопасности. Мальчик же подбежал к одному из дерущихся и включился в схватку.

Плащ поднял Стивена вверх, внизу с досадой зарычали.

 — Круцио! — крикнул Пожиратель, посылая в Стивена очередное заклятье. Стивен наколдовал оружие и пошел в ближний бой. Заклинания были сильными, но медленными, он сбивал их, и, наконец, перерубил волшебную палочку пополам. Но Пожиратель не растерялся — по лицу Стивена пришелся болезненный удар кулаком. Оружие рассыпалось искрами, но только на мгновение. Выругавшись, Стивен сбросил с себя противника и оглушил его. Бой затих.

Все Пожиратели, которые еще оставались на ногах, завороженно уставились куда-то наверх. Стивен перевел взгляд туда же — на пороге лаборатории стоял высокий совершенно седой старец в длинной серебряной мантии. Если бы забрать у него волшебную палочку и дать курительную трубку, он был бы один-в-один Гэндальф Серый. Даже издалека чувствовалось, что он очень силен, воздух буквально дрожал от его магии. Стивен прикусил губу с досадой. Сам он не ощущал сейчас подобной силы. Где бы он ни оказался, он был отрезан от своих храмов, питавших его и делавших Верховным магом Земли. Битва утомила его.

 — Дамблдор! — крикнул кто-то, и Пожиратели кинулись в стороны, кроме одной. Женщина с лицом злой ведьмы билась с тощим черноволосым мужчиной у подножия Арки. Мужчина засмеялся, легко уклоняясь от красных лучей.

Что-то зазвенело, и в зал выпали те двое, которых Стивен оставил в зеркальном измерении. Они выбрались оттуда без колец и теперь жаждали отомстить. Они напали на него оба, и того мгновения, которое ему понадобилось, чтобы отразить их атаки, хватило, чтобы женщина попала красным лучом в грудь мужчине. Стивен отправил в отключку второго из своих противников, но не успел даже сделать шага, как мужчина, на лице которого еще была заметна улыбка, рухнул за прозрачную завесу арки и исчез. Не нужно было подходить ближе, чтобы ощутить за ней энергию темного измерения.

 — Сириус… — прошептал мальчишка. Крикнул: — Сириус!

Стивен успел перехватить парня прежде, чем тот кинется в Арку вслед за ушедшим.

 — Пустите! Нет! Сириус!

 — Он ушел! Ты не можешь последовать за ним!

 — Отпустите! — он рвался, бился локтями, пинался, но Стивен удерживал его за плечи.

Вокруг снова засверкали заклятия, но силы Дамблдора должно было хватить на то, чтобы справиться с теми двумя или тремя Пожирателями, которые еще остались на ногах.

 — Мы вернем его! Сириус! — повторял мальчик, и Стрэндж с трудом, несмотря на помощь плаща, оттащил его в сторону. Дамблдор уже связал Пожирателей, кроме женщины, которую держал под прицелом палочки громадный черный волшебник.

Стивен развернул мальчика лицом к себе и отвесил ему отрезвляющую пощечину. Тот затих и заморгал зелеными испуганными глазами.

 — За этой аркой живым места нет, — жестко сказал Стивен. — И оттуда уже не вернуться.

 — Вы врете, — прошептал он, — Сириус не мог…

 — Все люди смертны. Даже близкие.

Раздался треск, вопль, и ведьма бросилась бежать. Мальчик сжал зубы и прошипел:

 — Она убила Сириуса.

Стивен ничего не ответил, и он бросился за ней с криком:

 — Она убила Сириуса! Я убью ее!

Стивен облизнул совершенно высохшие губы. Мальчика надо было остановить, но вокруг было слишком много тех, кому тоже требовалась помощь, причем срочно. В двух шагах от Стивена лежал одноглазый пожилой волшебник без сознания, из-под его головы растекалось кровавое пятно. Недалеко от арки хрипела совсем молодая женщина с зелеными волосами.

Не обращая внимания на Дамблдора, оглядывающего зал, Стивен занялся делом, благо, с помощью магии оказывать первую помощь было куда проще. Лечением пусть потом занимаются мясники из больницы, ему сейчас нужно было сделать так, чтобы до больницы все дожили.

Дамблдор исчез внезапно, просто вихрем унесло его громадную силу, а Стивен еще несколько минут занимался ранеными, потом оглядел связанных Пожирателей, добавил поверх толстых канатов собственное заклинание клетки и поспешил на выход. В широком коридоре обнаружились остальные подростки, испуганные, но живые. Тот, которого пытали, Лонгботтом, встал с пола и сказал серьезно:

 — Сэр, спасибо, вы пришли очень вовремя.

Вместо ответа Стивен бесцеремонно оттянул его веко и осмотрел белок глаза, потом сделал то же самое со вторым, проверил зрительные реакции и велел:

 — Как только выберешься отсюда, сделай МРТ головного мозга.

 — Что? — переспросил Лонгботтом.

 — Томографию, — пояснил Стивен, но встретил непонимание. Если в этом мире нет нормальной медицины, это будет грустно. — Не важно, я сам проверю.

Больше всего его беспокоил тот парень, которого пришлось усыпить. Но им нужно было заниматься не в полевых условиях.

 — Сэр! — на ноги поднялась еще одна девочка, вся порезанная, но живая. — Что с Гарри?

Похоже, он выбежал другим путем.

Ведьма наверняка попытается убраться подальше отсюда, она осталась одна и без поддержки. Значит, она постарается побежать в Атриум, а оттуда уйдет в Лондон — если только раньше не откроет портал.

 — Был жив, — честно ответил Стивен. — Посидите пока здесь.

Сразу за коридором обнаружилась круглая комната со множеством дверей. Едва Стивен ступил на пол, как она закружилась, словно центрифуга, и он едва успел взлететь, чтобы не потерять равновесия.

Вращение прекратилось. Все двери были одинаковыми и одинаково закрытыми. Это было придумано умно, но недружелюбно по отношению к посетителям. К счастью, Стивен имел некоторый опыт в общении с волшебными дверями, так что просто сообщил:

 — Мне нужно к Атриуму, — и нужная дверь распахнулась.

В пустом длинном коридоре было пусто, шаги Стивена эхом разносились в стороны. Коридор повернул, и Стивен оказался у лифтов. Атриум должен ведь быть на нулевом этаже, правильно?

Оказалось, что правильно.

Некогда Атриум был, наверное, роскошным — со стеклянным потолком и с огромным золотым фонтаном в центре. Теперь же он был разворочен, от фонтана осталась чаша, из которой били струи воды, и груды золотых обломков. Дамблдор стоял на коленях возле лежащего без сознания мальчика. Стрэндж приблизился. Мальчик не был без сознания, он выгибался, как от боли, его глаза были зажмурены, зубы — плотно сжаты. Сквозь них он прошипел:

 — Убей меня, Дамблдор!

Стивен оставил свое тело оседать на пол и вышел в астральное измерение, где мальчика душило худое, жилистое, с зеленоватой кожей существо.

 — Убей… — прошептал мальчик, и существо рассмеялось высоким нечеловеческим смехом.

Времени на раздумья не было, и Стивен наотмашь ударил существо по лысой голове. Оно обернулось, и Стивен отшатнулся. У существа было змеиное лицо, с красными глазами и узкими прорезями вместо носа.

 — Интересный вид, — сказал Стивен и ударил снова.

Существо зашипело и дало сдачи, а потом кинулось вперед и попыталось вцепиться Стивену в горло.

У него были тонкие, но очень твердые пальцы и сильные длинные руки. Стивен дернул его на себя и пнул ногой в живот. Астральное тело существа пошло рябью, а сверху на него обрушился удар мальчишки.

 — Энервейт! — сказал Дамблдор в реальном мире, и мальчишка засветился от полученной энергии. Существо начало вырываться, пытаясь сбежать, но Стивен не позволил. Он схватился за лысую голову и потянул на себя, мальчишка принялся колотить по худой груди кулаками.

 — Энервейт! — еще одна вспышка энергии, еще один удар, и существо рассыпалось пылью на астральном плане. Стрэндж вернулся в свое тело, еще не успевшее упасть, и увидел, как в реальности существо сначала стало видимым, а потом тоже рассыпалось, но не золотистой, а черной пылью.

Мальчик закашлялся и пришел в себя. Дамблдор встал с колен.

Атриум наполнила толпа людей, защелкали камеры, кто-то заголосил. Дамблдор посмотрел на Стрэнджа и спросил:

 — Что вы сделали?

 — Уничтожил его астральное тело, душу, — ответил Стивен, хотя говорить это было тяжело. — Так что боюсь, он мертв.

Дамблдор некоторое время смотрел на него в упор сквозь очки-половинки, потом спросил:

 — Кто вы?

Во второй раз за день (если считать днем его пребывание в этой реальности) он представился:

 — Доктор Стивен Стрэндж, — и зачем-то добавил: — Верховный маг Земли в соседнем изменении.

Стивен стремительно шел по длинному каменному коридору, плащ недовольно подрагивал за спиной, улавливая раздражение хозяина. Волшебная школа Хогвартс сейчас казалась совершенно пустой, хотя Стивен подозревал, что днем здесь не протолкнуться. Сквозь мутные стекла узких окон било раннее рассветное солнце, и то и дело слепило глаза.

Почти в самом конце коридора Стивен остановился, подошел к окну и развеял стекло, впуская в коридор прохладный воздух, глубоко вдохнул, приводя мысли в порядок. Эта версия реальности была очень настоящей, возможно, именно потому что была незнакомой, а значит, таила в себе множество существенных мелочей. Нельзя было промотать ее, как видео на YouTube, а потом пойти дальше — приходилось вслушиваться, вглядываться, пропускать через себя даже незначительные события.

Из разрушенного Атриума директор школы Хогвартс профессор Альбус Дамблдор, волшебник громадной силы, отправил Стивена и мальчика с шаром, Гарри Поттера, порталом в свой кабинет. Портал у него был непривычный и неудобный, но в особенностях местной магии Стивен решил разобраться позднее.

Кабинет Дамблдора был своеобразным анти-кабинетом Стивена, любившего простор и минимализм. Стены были завешаны портретами, у входа расположились мягкие стулья и пуфики, а все свободное место было отдано артефактам разнообразного назначения. Гарри молча опустился на один из стульев, прижал к груди пыльный шар, кажется, не замечая его, и закрыл глаза, начав при этом раскачиваться из стороны в сторону. Похоже, он был в состоянии шока, что и не удивительно. За один вечер его с приятелями едва не убили раз десять, потом он потерял знакомого, а то и близкого друга, а через десять минут сам убил живое существо почти гуманоидного вида. И едва ли мысль о том, что это была самозащита, сильно утешала. В свои пятнадцать (или сколько там парню?) Стивен убить бы не смог. Впрочем, и в тридцать восемь он делал это только в случае крайней необходимости и однозначно не с легкостью.

В тишине судорожный всхлип прозвучал особенно громко. Это была одна из тех ситуаций, в которые Стивен ненавидел попадать. Сюда бы Кристину (эта мысль отозвалась привычной легкой болью в груди), или, на худой конец, кого-нибудь из веселой команды Мстителей, только не Тони — из него утешитель еще хуже. Вонг или Хамир тоже подошли бы. Лишь бы можно было на кого-нибудь спихнуть неприятную обязанность разбираться с чужими эмоциями.

К сожалению, никого из них здесь не было, поэтому Стивен сотворил стакан воды, сунул Гарри в руку и сказал:

 — Пей медленно.

Подросток приоткрыл глаза, опухшие и с полопавшимися капиллярами, взял стакан и хотел было осушить залпом, но опомнился и последовал совету — выпил воду маленькими глотками, а потом разжал пальцы, роняя стакан. Стивен не дал ему разбиться, распыляя на атомы, а потом спросил:

 — Кто это был?

Гарри снова всхлипнул, но, к его чести, не расплакался и ответил:

 — Мой крестный. Сириус. Это я убил его. Если бы я не отправился сегодня в Министерство, он сидел бы дома… — он проговорил это медленно, явно пытаясь прочувствовать все оттенки своего горя и своей вины.

«Если бы я не отвлекся на дороге, ничего этого не было бы», — думал сам Стивен, раз за разом пытаясь найти силу в искалеченных руках.

Стивен не успел ничего сказать в ответ, потому что до сих пор едва тлеющие в камине угли зашипели и вспыхнули зеленым пламенем, а на ковер, отряхивая сажу с серебристой мантии, ступил профессор Дамблдор.

 — О, с возвращением! — раздался со стены радостный возглас, и его тут же подхватил десяток голосов. Стивен дернулся и только теперь заметил, что портреты на стенах были живые. Увидев Дамблдора, нарисованные люди повскакивали со своих кресел и даже, похоже, решили зааплодировать, но профессор поднял руку, и все замолчали.

 — Благодарю, — коротко сказал он, вытащил из кармана странный предмет и положил его на полку в горстку золы, после чего обратился к Гарри: — Ты будешь рад услышать, что ночные события не нанесли серьезного ущерба здоровью твоих товарищей и все они скоро поправятся. Благодаря вмешательству доктора Стрэнджа никто не получил сколько-нибудь тяжелых ранений.

 — Один из подростков был не в себе, мне пришлось наложить на него сонное заклятие, — произнес Стивен, — и еще одна девочка сломала ногу.

 — Это пустяки. Мадам Помфри, наш целитель, быстро поставит их на ноги.

 — Хорошо, — кивнул Стрэндж, в душе радуясь, что может снять с себя ответственность за этих непрошенных пациентов. А профессор Дамблдор перевел на него взгляд мерцающих голубых глаз и сказал с нажимом:

 — Ваше появление в Отделе тайн было удивительно своевременным, хотя и разрушительным. Боюсь, что маховики времени пострадали безвозвратно.

 — Это мы, — механическим голосом сказал Гарри, — мы разбили маховики. Доктор появился после.

«Значит, маховики времени», — подумал Стивен, но без любопытства — он догадывался, что для его перемещения в этот мир потребуется энергия, которую могла бы дать только очень мощная магическая субстанция, но не знал, что ею стал песок времени.

 — Тем интересней — как именно вы оказались в Министерстве и почему вмешались, — по тону, впрочем, было понятно, что ответы он предпочитает услышать позже.

— Он спас меня, — вдруг подал голос мальчик. — Нас всех.

В его голосе звучала настолько явная обида, что Стивен легко догадался — он ждал, что его спасет Дамблдор.

— Если бы вы…

— Ты хочешь обвинить меня, Гарри? — мягко спросил Дамблдор.

Мальчик молчал долго, прежде чем ответить:

— Нет. Это я виноват, что Сириус… Если бы я занимался со Снейпом, то…

 — С профессором Снейпом, — Дамблдор встал из-за стола, подошел к Гарри и сказал: — Я понимаю, что ты чувствуешь.

— Не понимаете! — рявкнул Гарри и вскочил на ноги. Его трясло, и Стивен не сомневался, будь он с Дамблдором наедине, не миновать бы истерики.

Старый маг это тоже понимал, но, кажется, не боялся конфликта, потому что спросил:

— Доктор Стрэндж, вы пережили сегодня немало, думаю, вам стоит отдохнуть и полечиться. Наша медсестра мадам Помфри за несколько минут приведет вас в порядок, а домовые эльфы принесут ужин и покажут комнату.

— Нет, — резко сказал Гарри, а потом повернулся к Стивену и попросил срывающимся голосом: — останьтесь, пожалуйста, — глаза у него были на мокром месте, губы дрожали.

— Гарри, — произнес Дамблдор, — нам стоит поговорить.

— Замолчите! Вы все равно не понимаете… не знаете…

 — Не отказывайтесь от информации, — произнес Стивен и, кажется, подросток его услышал. Что-то, похожее на мысль, мелькнуло в его глазах. Он спросил:

 — Волдеморт не погиб сегодня, да?

— К сожалению, нет.

 — Значит, все было бессмысленно. Опять.

 — Ты ошибаешься, Гарри, сегодня вы с доктором отложили его возвращение еще на время, возможно, на долгие годы, подарили всем драгоценное время.

 — Сириусу это не поможет, — оборвал его Гарри. — Потому что он уже мертв! — на последнем слове он снова сорвался на крик и сильно сжал руки в кулаки.

Стрэндж не сомневался в том, что сейчас в этом кабинете происходило что-то важное. Он хотел бы остаться и услышать все в подробностях — как знать, может, именно эта реальность, эта версия бытия станет той, которую он ищет — той, в которой получится одолеть самое большое зло во вселенной. Но в голове прозвучало укоризненное: «Заглушите эго», — и он заставил себя проговорить:

 — Мне действительно стоит отдохнуть.

Щелкнул замок, дверь распахнулась, и Стивен поймал быстрый взгляд Гарри — мальчик думал о том, чтобы тоже уйти, но переборол себя, решительно подвинул в центр комнаты стул и сел, вцепившись пальцами в сидение.

 — Вам нужно пройти прямо по коридору, никуда не сворачивая, и вы окажетесь во владениях нашей целительницы, — улыбнулся Дамблдор.

Стивен коротко поблагодарил и вышел из кабинета, спустился по маленькой винтовой лестнице, и тут же за его спиной выросла каменная горгулья.

И вот теперь Стивен дышал свежим воздухом и думал о том, не напрасно ли он теряет здесь время. Хотя, конечно, это было смешно — как маг, владеющий Камнем Времени, может бояться потерять время? Там, в его настоящем, он мог растягивать мгновения до часов и дней или сокращать годы до мгновений, но только для части предметов и существ. Изменить время на всей планете он не мог, да и никто не мог, даже, наверное, великий Агомотто.

От очередного порыва ветра защипало оцарапанную каким-то осколком щеку, и Стивен решительно отбросил посторонние размышления — нужно было подлечиться, если только он не собирался щеголять располосованной шрамами физиономией.

Во владениях, как выразился Дамблдор, местной медработницы было чисто, но бедно — никакой аппаратуры, только кровати, отгороженные ширмами.

 — Вы кто? — немолодая худощавая женщина в костюме медсестры годов эдак тридцатых появилась из рабочей каморки и наставила на Стивена палочку.

 — Доктор Стрэндж? — раздалось из-за ближайшей ширмы. Ткань зашевелилась, и спустя мгновение из-за нее вылез один из знакомых Стивена, кажется, Лонгботтом. Волшебная медицина этого мира работала отлично — во всяком случае, на лице парня не осталось никаких отметин, белки глаз посветлели, да и в целом он выглядел вполне здоровым.

 — Куда это вы, мистер Лонгботтом? — тут же повернулась к нему женщина. — Вам еще минимум полдня лежать — после «Круциатуса»-то. Теперь и непростительные — боюсь подумать, что будет дальше!

 — Мадам Помфри, — парень опустил голову и промямлил невнятно, — вы осмотрите господина доктора, он свой.

 — Осмотрю, разумеется! — ворчливо ответила женщина. — Как будто мне нужны для этого ваши указания. Немедленно в постель! А вы… — она обернулась к нему, но уже без попытки угрожать.

 — Мной командовать не стоит, — прохладно заметил Стивен и сам сел на пустой стул. Женщина хотела было подойти, но он остановил ее жестом и распорядился: — раны надо продезинфицировать, на подбородке придется наложить шов.

На лице мадам Помфри отразилось достаточно трогательное возмущение, однако Стивен поспешил его пресечь:

 — К вопросу о том, почему я считаю себя вправе это решать — я доктор медицины, нейрохирург, и думаю, моя квалификация выше вашей. Судя по молчанию, я прав. Теперь второе, магические способы лечения использовать нельзя.

Женщина удивленно приоткрыла рот, потом закрыла. Раздражение в ней явно боролось с любопытством, и второе победило. Она недовольно поправила передник и спросила:

 — Почему? Зелье куда эффективней маггловских методов, тем более швов.

 — Считайте это запретом по медицинским показаниям, — отозвался Стивен, сцепляя в замок руки в перчатках.

Возможно, магией он и сумел бы вылечить руки, но что потом? Сколько магии потребовалось бы на то, чтобы восстановить порванные связки, сухожилия, сосуды и нервы? Что, если вся?

Было время, когда он не представлял себе жизни без медицины, но теперь у него была другая задача. От его магии зависели миллионы, миллиарды жизней в нескольких мирах, он не мог позволить себе ее утратить, потому что это значило бы утрату половины человечества.

Мадам Помфри обработала его порезы молча и шов наложила достаточно сносно, хотя и не безупречно.

 — Можете идти, — сообщила она, собрав инструменты.

 — Мальчик с помутившимся сознанием, — произнес Стивен.

Мадам Помфри поставила инструменты и флакон с пероксидом водорода обратно на стол и уточила:

 — Рональд Уизли?

 — Я не знаю, как его зовут.

Женщина опять поджала губы, о чем-то подумала, морща лоб, и, в конце концов, направилась к дальней ширме.

Стивен расценил это как приглашение и последовал за ней. Рыжий подросток лежал на кровати связанный, его руки и ноги были надежно зафиксированы темными жгутами, а голова удерживалась полупрозрачной сферой.

 — Я дала ему зелье, — сказала мадам Помфри, — но улучшений нет.

 — Предлагаете мне его осмотреть? — удивился Стивен. Он бы к своему пациенту незнакомого человека не пустил.

 — Предлагаю вам высказать свое мнение, доктор, — это обращение она произнесла не то с недоверием, не то язвительно.

Стивен провел рукой над головой парня, генерируя рентгеновское излучение и создавая подобие КТ и вгляделся. Потом показал целительнице:

 — Вот ваша проблема. Постороннее образование в правой лобной коре, не удивительно, что у него нарушены нервные реакции. Видимо, заклинание вызвало сбой в работе тканей.

Мадам Помфри подошла поближе и едва не сунула нос в изображение, Стивен едва успел ее остановить:

 — Не лезьте близко, там заэкранированное излучение. Нужно оперировать, если не хотите, чтобы мальчик остался дураком. У вас есть специалисты?

Черт, как же тяжело было об этом спрашивать. Лучше уж привезти пациента в родную клинику и сдать на руки бывшим коллегам, которым не нужно объяснять, почему он уже никогда не возьмет в руки скальпель. Но коллеги остались в другой реальности, а здесь был пациент с серьезной проблемой, которую нужно было устранять.

 — У нас не делают операций, доктор, — в этот раз целительница обратилась к нему безо всякой язвительности. — В магическом мире это не принято.

 — Вы шутите? Значит, его надо везти к обычным врачам или…

 — Должны быть зелья или заклинания. Никто не позволит отправить волшебника под нож маггловскому мяснику. Извините.

 — Магглы — это не маги, да?

Целительница кивнула.

 — В таком случае, пациент может и не выжить. Очевидно, ваше зелье не помогло, я даже не вижу признаков его действия, — он мотнул головой в сторону КТ, так и висевшего над бессознательным парнем.

«Ты ведь клятву давал», — напомнил ему противный внутренний голосок. Давал, и помощь больному оказывать клялся. Вот он, больной, а местные зелья наверняка очень быстро вернут подвижность его рукам, способным этого больного исцелить.

 — У вас есть средство для сращивания костей и восстановления мышечных волокон?

 — Костерост и укрепляющее зелье, — на автомате ответила мадам Помфри и тут же возразила: — ему они не помогут.

 — Косвенно — помогут, — Стивен с трудом развязал кожаные завязки и по одной стащил перчатки, показывая женщине то, что раньше было безупречным инструментом, а теперь не справлялось с простейшими действиями.

 — Мерлинова борода! — охнула она, наклонилась и осмотрела его руки, не касаясь следов многочисленных шрамов. — Это легко поправить.

 — Давайте свои зелья, — велел Стивен, — они быстро подействуют?

 — Около двух часов. И это будет больно, предупреждаю, — раздалось из коморки.

 — Да я догадываюсь, — прошипел он себе под нос и добавил еще тише: — что про анестезию вы тоже не слышали.

Мадам Помфри вернулась спустя пару минут с двумя флакончиками, указала Стивену на пустую кровать и посоветовала:

 — Лучше сядьте, кости растут действительно болезненно.

Стивен подчинился. Плащ нервно встрепенулся, как будто почуяв неладное, и Стрэндж неловко погладил его по воротнику. Рыжий пациент задергался и замычал, и Стивен наложил на него еще одно усыпляющее заклинание. Целительница протянула ему оба флакона, он взял их, едва не выронив тот, который поменьше, и прикрыл глаза.

Нужно было решиться. Если повезет, магия останется при нем, пусть и не вся. Если не повезет… Стивен понятия не имел, что будет, если он сейчас, в этой реальности лишится магии. Произойдет ли это с ним на самом деле? Или утрата будет ненастоящей, как и множество смертей, которые он испытал ранее? Второе вероятней, но уверенности у него не было. Если магия исчезнет, прервется ли его заклятие времени? И что станет с хранилищем Камня? Оно останется недосягаемым навеки или же разрушится?

Вопросов было много, но с ответом на главный Стивен уже определился, так что не было смысла колебаться. Он поднес первый флакончик ко рту, но не успел сделать глоток — позади раздались гулкие шаги, скрипнула дверь, и неприятный мужской голос спросил:

 — Мадам Помфри, не будете ли вы так любезны передать мистеру Люпину его зелье? — судя по тону, зелье было как минимум мучительным ядом. Стивен обернулся и был удостоен презрительного взгляда от посетителя.

Он мог бы быть ровесником Стивена, а то и младше, но выглядел старше своих лет благодаря заметно немытой сальной шевелюре и нездорово-желтой коже. Больная печень и неудачная личная жизнь — таков был очевидный и наверняка верный диагноз. Застегнутая наглухо черная мантия прибавляла ему еще пару-тройку лет.

Зато его руки, в которых он держал большой дымящийся кубок, оказались крайне любопытными. Стивен мог бы поклясться, что они не менее ловкие, чем его собственные в прошлом, и это стало еще заметней, когда посетитель отдал мадам Помфри кубок и поправил манжеты.

 — Что это еще с Уизли? — спросил он, заметив висящее над ним изображение.

 — Это КТ головного мозга, — пояснил Стрэндж.

 — У Уизли есть мозг? Никогда не замечал, — поджал губы мужчина.

 — Северус! — одернула его целительница. — Твои замечания неуместны, мальчик тяжело болен.

Почти минуту Северус собирался уйти прочь, но все-таки спросил:

 — Что с ним?

 — Видите, — Стивен показал на нужное место, — это новообразование, вызванное действием заклинания. Оно давит на мягкие ткани, вызывая нарушения в работе центральной нервной системы. Зелье ваших коллег не помогло, так что единственный выход, который я вижу — это операция.

Северус приблизился, но благоразумно не стал засовывать длинный крючковатый нос непосредственно в изображение, щелкнул языком и спросил:

 — Кто будет оперировать?

 — По всей видимости, я, — Стивена невольно передернуло, когда недоброжелательный взгляд скользнул по его рукам.

 — Этим?

 — Костерост и укрепляющее зелье мне в помощь, — оптимистично сообщил Стрэндж, но в этот момент Уизли на постели снова задергался, а на КТ стало заметно, как до сих пор статичное инородное образование начало медленно увеличиваться.

Северус снова щелкнул языком и спокойно сообщил:

 — Двух часов он может и не протянуть, а усовершенствованного Костероста у меня нет, Лавгуд досталась последняя порция.

 — В таком случае, — Стивен пожал плечами, — вам придется потесниться. Мадам Помфри не справится, она скальпель ровно не удержит — уж простите. А вы, мистер?..

 — Профессор Снейп, — выплюнул тот.

 — А вы, профессор Снейп, подходите идеально.

Снейп смерил его злым взглядом и категорически отказался:

 — Ни за что. Даже ради троих Уизли. Моя память мне дорога.

 — Я не полезу в вашу память, мне нужны только руки.

 — Я сказал, нет.

Мадам Помфри переводила взгляд с одного на другого, но явно не понимала, в чем дело.

 — Послушайте, — Стивен сжал руки в кулаки, — этот мальчишка умрет, пока мы с вами препираемся. То, что засунули ему в голову, не будет ждать вечно. Мне не нужны ваши воспоминания не то, что даром, даже с приплатой, — в этом он не покривил душой, паршивых воспоминаний ему и своих хватало, — зато нужны ваши руки. Я готов спорить, что вы работаете с чем-то очень тонким, не терпящим ошибок.

 — Профессор Снейп — мастер зельеварения, — подала голос целительница.

 — А я — доктор медицины, нейрохирург, и я точно знаю, как спасти этого парня.

Глаза у Снейпа были даже более неприятные, чем у Дамблдора — черные и как будто пустые. Стивен ощущал у себя в голове неприятное покалывание — профессор пытался прочесть его мысли, но к счастью, в Камар-Тадже его научили защищаться от телепатов.

 — Учтите, — сказал Снейп наконец, — я могу убить вас двадцатью способами сейчас и пятьюдесятью — в течение часа.

 — Очень впечатляюще, — покачал головой Стивен, снова сел на кровать и вышел в астрал, огляделся, ненадолго вылез в реальность и подмигнул профессору:

 — Ну, что, готов, Бэтмен? — Снейп скривился, и Стивен поспешно прибавил: — Просто шутка для снятия стресса, — после чего вернулся в астральное измерение и аккуратно втек в сознание профессора. Там было тесно, неудобно и чертовски опасно. Снейп мог вытолкнуть его в любой момент, однако пока не делал этого.

Стивен осмотрел свои новые руки, убедился в том, что не ошибся в нем, сотворил себе маску и халат, поставил ширму от любопытных и распорядился:

 — Мадам Помфри, вы ассистируете. Наденьте перчатки, маску и халат.

У волшебной медицины оказалось большое преимущество. Под воздействием «Костероста» кость черепа на месте трепанации восстанавливалась буквально на глазах безо всяких швов. Стивен стянул с рук Снейпа перчатки, избавился от маски и только после этого вернулся в свое тело. От неподвижного сидения оно затекло, шею ломило, но это было не важно. Главное, что на выведенном изображении было отлично видно, что новообразование, природу которого Стивен пока не смог определить, было удалено полностью, и жизнь парня находилась вне опасности.

Мадам Помфри суетливо убирала наколдованные Стивеном материалы, а профессор молчал и делал вид, что занят изучением белой стены, хотя на самом деле с сомнением изучал свои руки, наверняка пытаясь понять, смог бы он повторить нечто подобное сам или нет.

— Разве что лет через пятнадцать непрерывной учебы и практики, — сообщил Стивен.

— Кажется, я не давал права шастать по моей голове, — огрызнулся Снейп.

— Я и не шастал, этот вопрос был написан у вас на лице. Что ж, полагаю, дальше вы справитесь. Мадам Помфри, профессор Дамблдор что-то говорил про завтрак и возможность поспать.

— Ланч, правильнее было бы сказать, — поправил его Снейп, недовольно поджал губы и вдруг неожиданно добавил: — Пойдемте, провожу.

Сделав шаг, Стрэндж слегка пошатнулся — все-таки он привык рассчитывать на значительно большие ресурсы, на энергию трех храмов, а не только на себя самого. Единственное, о чем он теперь, после операции, мог думать, — это о чистой и прохладной постели. Впрочем, не очень чистая и теплая тоже подошла бы. Что там, даже доски представлялись ему неплохим вариантом.

Подавив зевок, он зашагал за Снейпом по длинному каменному коридору, проигнорировал крутящиеся и меняющие направление недружелюбные лестницы (спасибо плащу, который уберег его ноги от внезапно исчезнувшей ступеньки). Снейп спускался вниз, вероятнее всего, на первый этаж — во всяком случае, у Стивена было смутное предположение, что именно там должна располагаться кухня в средневековом замке. История никогда не входила в список его интересов, так что особой уверенности не было.

Снейп оказался плохим сопровождающим и кошмарным гидом — ни слова об истории строительства замка или о картинах на стенах, и в другой ситуации Стивен не преминул бы об этом сообщить, но сейчас не хотелось тратить лишние силы на болтовню. Кстати о силах: Стрэндж не был уверен в том, что работающий где-то в его реальности Камень Времени не выкачивает энергию и из него-нынешнего. В любом случае, шел за Снейпом с прямой спиной Стивен исключительно на собственно гордости, которая не позволяла показать слабость.

Того, что произошло дальше, Стивен уловить не успел. Только что профессор шел впереди, подметая пол слишком длинными полами черной мантии, а в следующее мгновение уже, резко развернувшись, швыряет в Стивена заклинание, ослепляя белой вспышкой света. Плащ дернулся закрыть хозяина, но не успел — и потом наступила блаженная темнота.

Очнулся Стивен, по внутреннему ощущению, очень скоро. Он сидел в деревянном кресле, а его руки были накрепко примотаны к подлокотникам. Ничего не болело, только голова кружилась, и перед глазами клубился полупрозрачный туман, из-за которого не получалось толком рассмотреть окружающее пространство и хоть как-то сориентироваться.

Голос, в котором Стивен с трудом узнал голос Снейпа, раздался откуда-то сверху и спросил гулко, но отчетливо:

— Как вас зовут?

— Стивен Стрэндж, — с трудом ворочая языком, против воли ответил Стивен. Его словно что-то заставило ответить, хотя он не собирался этого делать. В ушах стучало, во рту было солоно, как от крови, а мысли никак не желали обретать ясность.

— Где вы родились?

— Нью-Йорк, Соединенные Штаты Америки, — произнес рот Стивена, в то время как сам он пытался понять, что происходит. Очевидно, ему вкололи какой-то наркотик или, что еще вероятней, дали зелье.

— Где учились?

— Школа медицины Нью-Йоркского университета, потом… — на миг давление на разум уменьшилось, и Стивен почувствовал, что может не продолжать.

— Где вы учились магии?

— В Камар-Тадже.

На некоторое время воцарилась тишина, Стивен попытался сфокусировать взгляд на чем-нибудь и сумел разглядеть сквозь туман высокий стеллаж, уставленный книгами с ветхими корешками. Было полутемно, прочесть надписи не удавалось, но Стивену показалось, что он разглядел на одном из корешков потертые с осыпавшейся позолотой буквы «З», «л», «в», «е», и предположил, что это значит «Зельеварение». Так что можно было предположить, что он в комнате, так или иначе принадлежащей профессору Снейпу. Но что он здесь делает? Зачем этот допрос?

Найти ответы он не успел, потому что Снейп спросил:

— Как вы попали в Отдел тайн этой ночью?

Очень захотелось рассказать все — о Камне Времени, о Таносе, об эксперименте с реальностями, — но Стивен сумел удержаться и ответил только:

— Переместился.

— Что вы сделали с Темным лордом?

Стивена затошнило. Он не был точно уверен, но кажется, Темный лорд — это то чешуйчатое существо, которое они с мальчиком Гарри задушили в астральном измерении. Снейп ждал ответа, и Стивену становилось все хуже — это продолжалось до тех пор, пока он не произнес:

— Я уничтожил его астральное тело. Он душил мальчика, и другого выхода не было.

— На чьей вы стороне?

— Земли, — пробормотал Стивен, — я на стороне Земли и всех девяти миров, а также их отражений в мультивселенной.

Эта тирада далась ему нелегко, зато по ее окончании к нему практически вернулась четкость зрения, и он сумел рассмотреть не только стеллаж, но и темную стену, покрытый бурым ковром каменный пол, угол не разожженного камина и край мантии Снейпа.

— Что вы собираетесь делать с Гарри Поттером?

— Ничего, — честно ответил Стивен, и в этот момент в его затуманенное сознание пришла блестящая идея. Кажется, он знал, как победить Таноса. Но это будет непросто, а главное, небыстро. Но если все получится…

Мантия зашевелилась, и Снейп загородил Стивену обзор на стеллаж. Судя по всему, кресло было достаточно низким, во всяком случае, Стивен смотрел на профессора сильно снизу вверх. Снейп направил на Стивена палочку и сказал непонятно:

— После Крауча я больше не намерен рисковать, — рука с палочкой сделала легкий замах, — Обливи…

Бум.

Снейп не успел закончить заклинания, потому что ему в руку вцепился подол красного плаща. Палочка задрожала, выпустила несколько разноцветных искр и выпала из пальцев, а плащ атаковал с удвоенной силой.

— Иммоб… — начал было Снейп и даже попытался сделать какой-то жест, но плащ зажал ему рот, обмотал голову и потащил вверх.

Мутная пелена окончательно спала, и Стивен дернул рукой, пытаясь высвободится. Пальцы были перемотаны крепко, но магия никогда не заключалась в руках, только в силе воли, и ее хватило, чтобы пустить по путам искру. Они вспыхнули и опали, Стивен вскочил на ноги, и плащ тут же скользнул ему на плечи, а Снейпа оплели магические жгуты.

Профессор выглядел страшно. Если бы взглядом можно было убивать, Стрэндж уже был бы трупом. Светящийся кляп не давал ему сказать ни слова, но его глаза бешено вращались в глазницах, на висках надулись синие вены. Плащ помог Стивену немного взлететь, чтобы не потерять равновесия — от усталости и зелья его шатало.

Неожиданно камин справа вспыхнул зеленым, и в комнату вошел профессор Дамблдор собственной персоной. Он даже не вытащил палочку, но путы, которыми Стивен удерживал Снейпа, заискрились и растаяли. Профессор выдохнул и размял запястья, облизнул тонкие губы и прошипел:

— Что вы себе позволяете?

— И правда, доктор Стрэндж, что произошло? — Дамблдор перевел на него взгляд и чуть опустил очки на кончик носа. Зелье еще оставалось у Стивена в крови, поэтому он с большим удовольствием ответил чистую правду:

— Самооборона. Профессор Снейп оглушил меня и напоил чем-то, заставляющим говорить правду, но кое-что не учел…

Плащ незаметно дотронулся до щеки Стивена краем воротника, явно намекая, что очень старался и заслуживает похвалы. Но это явно могло подождать, в отличие от Дамблдора и Снейпа.

Директор обернулся к Снейпу и теперь уже его сверлил своим неприятным пронизывающим взглядом, а Стивен подумал, что не удивится, совершенно не удивится, если узнает, что этот допрос задумал как раз-таки Дамблдор.

— После всего, что сегодня произошло, профессор Снейп слишком побоялся впускать в Хогвартс постороннего человека, — наконец, сказал Дамблдор и снова взглянул на Стивена, — надеюсь, доктор, вы сумеете простить ему этот инцидент. Со своей стороны, я приношу извинение за несдержанность моего коллеги.

На взгляд Стивена, это называлось совершенно другим словом, и он был бы рад об этом сообщить, если бы не та безумная, почти невозможная идея, которая пришла ему в голову несколько минут назад.

— Я полагал, что спасение шестерых детей и парочки взрослых в достаточной мере показало вам, что я не опасен, — раздраженно заметил Стрэндж. — Не говоря уже об… уничтожении того существа.

Дамблдор вытащил палочку, взмахнул ею, и посреди комнаты (кажется, личной гостиной профессора) возникло три удобных кресла. Расположившись в своем, Дамблдор ответил на последнюю реплику Стивена:

— К моему глубокому сожалению, лорд Волдеморт не уничтожен. Не так ли, Северус?

Северус скривился так, словно его заставили сжевать лимон целиком, но кивнул, а потом добавил:

— В прошлый раз на то, чтобы вернуться, ему понадобилось тринадцать лет.

— В этот раз он справится куда быстрее, — безапелляционно сообщил Дамблдор, — тогда он был одинок, покинут всеми, а теперь у него есть целая толпа верных Пожирателей Смерти, среди которых тот… — Дамблдор замолчал, задумался, но все-таки договорил: — Кто точно знает, как вернуть его к жизни. Не сомневаюсь, не пройдет и полугода, как он снова будет находиться в стане живых, только в этот раз он может оказаться умнее и дальновидней и не оповестить нас о своем возрождении.

Стивен переводил взгляд с Дамблдора на Снейпа и обратно, пытаясь понять, во что именно влезает. Очевидно, во что-то нехорошее, но разве у него был выбор? Он просмотрел уже так много вариантов в своей реальности, и каждый из них вел к неминуемой катастрофе, что отказываться от шанса на победу, пусть и призрачного, было бы глупо.

Дамблдор, тем временем, продолжил:

— Ваше появление, доктор Стрэндж, — было видно, что старому волшебнику неудобно так обращаться к Стивену, но он не пытался фамильярничать, — было неожиданным и непредвиденным. Поэтому, осуждая метод, который избрал Северус, я не могу не понимать те мотивы, которые побудили его задать вам ряд вопросов.

— Я дал исчерпывающие ответы, — едко заметил Стивен, — правда, если бы профессор Снейп задал мне свои вопросы в более комфортной обстановке, он мог бы узнать значительно больше.

Снейп молчал и кривил губы.

— Я не вправе спрашивать вас… — мягко произнес Дамблдор.

— Да бросьте, — мотнул головой Стивен, — вы хотите знать, каким образом я появился в вашем Отделе тайн и не собираюсь ли примкнуть к этому лорду.

Директор улыбнулся и соединил перед грудью кончики пальцев, всем своим видом выражая желание слушать. Стрэндж откинулся на спинку кресла и, не удержавшись, наколдовал всем по чашке свежего чая. В своем храме на это ему не пришлось бы тратить никаких усилий, здесь после простого колдовства по спине потекла струйка пота, но заинтересованные взгляды магов того стоили.

— Яд? — резко спросил Снейп, очевидно, не сумевший молчать и дальше.

— Только чай, — отозвался Стивен, делая глоток, — и немного мёда.

— Благодарю, доктор, — сказал Дамблдор и тоже выпил, причмокнул и улыбнулся: — Превосходный чай. Попробуйте, Северус.

Снейп поставил чашку на подлокотник кресла с таким видом, что стало ясно — он не прикоснется к напитку даже в том случае, если от этого будет зависеть его жизнь.

— Не любите чай? — притворно удивился Стивен. Чашка Снейпа превратилась в большую кружку с кофе. На пиво сил уже не осталось, и Стрэндж сказал: — Там, откуда я пришел, я занимался тем, что охранял Землю от сторонних угроз. В мультивселенной немало желающих разрушить наш хрупкий мирок, и если с инопланетянами и прочими пришельцами неплохо справлялась команда Мсителей, то от магов, паразитов и разнообразных разрушителей миров приходилось отбиваться мне. Не одному, разумеется, вместе с другими магами.

При этих словах предательски сжалось сердце. Вонг, Хамир и другие, мастера и послушники, неминуемо погибали в битве с Таносом, и смотреть на их смерти было тяжело, как и на разрушенные храмы.

— С одной из угроз мы не справились, — продолжил он. Дамблдор слушал внимательно, а Снейп смотрел куда-то мимо и даже, как ни странно, не пытался залезть в голову. — Моя реальность была разрушена, мои храмы — уничтожены, а друзья погибли.

И да простят ему Мстители и прочие эту маленькую невинную ложь.

— Магией могущественного артефакта, который я должен был оберегать, меня вышвырнуло в Отделе тайн в разгар боя. Боюсь, что артефакт потратил на меня все свою мощь и рассыпался.

— Что это было? — спросил Дамблдор. — Что за артефакт?

— Камень времени.

Тут подал голос Снейп:

— Маховики времени разбились. Все.

— Что ж, в магии много необъяснимого, — покачал головой Дамблдор. — Что вы намерены делать теперь? Попытаетесь вернуться обратно?

Стивен тоже соединил кончики пальцев, щелкнул языком и спросил горько:

— Куда? В руины? Моего мира больше не существует, директор. Я провалил свою миссию, не сумел защитить тех, кого должен был.

Плащ задергался. Он понимал человеческую речь, во всяком случае, частично, и теперь, похоже, не мог взять в толк, кого же они не защитили. Впрочем, на Дамблдора речь Стивена произвела впечатление. Старый маг тяжело вздохнул и произнес заботливо:

— Я соболезную, Стивен. Можно вас так называть?

Стрэндж не ответил, и старик принял молчание за согласие.

— Вы оказались в неподходящем месте — здесь нет мира и покоя, о которых вы наверняка мечтаете. С другой стороны, я не могу не думать о том, что, возможно, именно вы — тот, кого нам не хватало. И то, что вы не сумели сделать в своем мире, вы, возможно, сделаете в нашем.

— Вам тоже угрожает разрушитель миров? — хмыкнул Стивен. — Ваш лорд на него явно не тянет.

— Иногда внутренняя угроза не меньше внешней. Лорд Волдеморт, — теперь Стивен мог поклясться, что ему не показалось — при звуке этого имени Снейп кривился и дергал левой рукой, — мечтает поработить магическое сообщество сначала Британии, а потом и всей Земли. Магглов же…

— Кого?

— Не волшебников, — пояснил Дамблдор, — магглов же он хочет уничтожить или превратить в рабов. У него сильные сторонники, на его стороне множество опасных тварей, он в совершенстве владеет темной магией, но этого мало — он непобедим. Есть только один человек, способный одолеть Волдеморта…

Дамблдор сделал эффектную паузу, Снейп потер левое предплечье и все-таки глотнул кофе, Стивен выжидательно наклонил голову на бок.

— Гарри Поттер. Согласно пророчеству, только у него есть силы победить Темного лорда, и поэтому наша задача — помочь ему вырасти и обрести себя.

Вместо того, чтобы впечатлиться, Стивен перевел взгляд на Снейпа, и не зря. Тот сидел с каменным лицом, но его губы побелели — верный признак сдерживаемой злобы.

— Ага, — кивнул Стивен.

— Летом мальчик будет в безопасности, к тому же, ему стоит отдохнуть, но в сентябре он вернется в школу, и мы больше не можем ждать, пока он повзрослеет. Поэтому я предлагаю вам, Стивен, присоединиться к команде преподавателей и помочь обучить Гарри… и, разумеется, остальных детей.

— Чему? — уточнил Стивен.

— А что вы могли бы преподавать? — хитро прищурился Дамблдор.

Стивен не без удовольствия глянул на Снейпа и сказал, обращаясь скорее к нему (чувствовалось, что профессор не желает работать в одном коллективе с человеком, которого напоил зельем правды):

— Оказание первой помощи, латынь, санскрит, боевую магию и работу с зеркальным измерением — прямо сейчас, любой другой предмет — через пару-тройку недель.

— Превосходно, — всплеснул руками Дамблдор, — у нас как раз образовалась вакансия преподавателя защиты от Темных искусств.

Стивен пожал Дамблдору руку, кивнул Снейпу и после этого наконец-то отправился в пустую безликую комнату с достаточно удобной кроватью и накрытым для обеда столом, повесил на дверь охранную руну, перекусил и отрубился.

Когда он проснулся, за окном было снова светло, а простое заклинание времени показывало одиннадцать утра, скорее всего, следующего. О том же сообщал и пустой желудок вместе с переполненным мочевым пузырем. С последней проблемой разобраться удалось быстро — к спальне примыкал санузел с очень древней, но вполне рабочей техникой. Заодно умывшись и побрившись, совершенно привычно проклиная собственные ни на что не годные руки, но, ради разнообразия, не порезавшись, Стивен снял защиту с комнаты и вышел в коридор.

Вокруг было тихо и пусто, люди, изображенные на картинах на стене, дремали вполглаза и не проявляли никакого интереса. Стивен спустился вниз и беспрепятственно вышел из замка на свежий воздух. Было тепло, но сыровато, ботинки Стивена тут же заблестели от росы, а плащ встрепенулся и приподнялся вместе с хозяином повыше — мокнуть он не любил.

Чуть в стороне от дверей замка кучками слонялись дети и подростки разных возрастов. То и дело до ушей Стивена доносился смех — кажется, все радовались жизни, из чего было нетрудно заключить, что экзамены остались позади, и детей ожидает два месяца отдыха. Толком не зная, чего ищет (возможно, кухню или столовую?), Стивен пошел, вернее, полетел в нескольких сантиметрах над землей вдоль замка и, едва обогнув стену, увидел мрачного темноволосого мальчишку, Гарри Поттера. Он безразлично скользнул взглядом по плащу, потом по самому Стивену и безо всякой радости сказал:

— Здравствуйте… доктор Стрэндж, да? Я верно запомнил?

— Совершенно верно, — Стивен спустился на землю, — а ты Гарри Поттер. Доброе утро.

— Доброе, да, — мальчик опустил голову и уже собирался было пройти мимо, но Стивен окликнул его:

— Лучше не оставайся один сейчас.

Гарри обернулся и посмотрел на него почти с удивлением, потом тяжело сглотнул и сказал:

— Мне так легче. Никто не говорит о нем…

Черт, ну, где все сентиментальные и понимающие люди, когда они так нужны?

— Тебе так кажется, — произнес Стивен, — кажется, что, когда ты один и думаешь о своем друге, вспоминаешь ваше общение, тебе становится легче, но это не совсем так, вернее, совсем не так. Твоя психика сейчас нуждается в защите, а не в дополнительных ударах.

Гарри впервые за время этого разговора посмотрел Стивену в глаза и спросил с нажимом и почти с вызовом:

— Вы теряли кого-нибудь? Когда-нибудь?

Стивен сделал приглашающий жест, предлагая пройтись, и, зашагав в сторону довольно живописного озера, ответил:

— Многих. Друзей, отца, пациентов… Последнее — тяжелее всего.

— Почему?

— Потому что каждый раз думаешь: «А что, если я сделал недостаточно? Что, если кто-то другой справился бы лучше?»

Гарри сбился с шага и спросил тихо:

— И как вы с этим живете?

— Пока я был врачом, я просто становился лучше. Постоянно учился, совершенствовался, чтобы в следующий раз спасти жизнь.

— Пока были врачом?.. — переспросил Гарри. — Были?

Гарри был Стивену нужен позарез, вместе с остальными ребятами, которых он вытащил из передряги, и всеми, кто захочет у него учиться, поэтому искренность была необходима. Стивен остановился, осторожно развязал кожаные ремешки одной из перчаток, стащил ее и протянул Гарри руку. Мальчик охнул и шарахнулся в сторону, но потом наклонился, близоруко прищурился и вгляделся в многочисленные шрамы, следы десятков операций, заметил значительный тремор и пораженно спросил:

— Как это случилось?

Стивен снова натянул перчатку, завязал ремешки и сказал:

— Автокатастрофа, я был невнимателен за рулем, сильно превысил скорость, и на серпантине не справился с управлением. Чудом остался жив.

Гарри о чем-то глубоко задумался, взъерошил волосы, а через некоторое время сказал серьезно:

— Сириус хотел бы, чтобы мы победили Волдеморта. И он не одобрил бы хандры. Он был… — Гарри всхлипнул, но не расплакался, — он был отличным крестным, жаль… жаль, что мы с ним были знакомы только два года. И что мы так и не стали семьей…

По лицу Гарри потекли слезы, но Стивен никак на это не отреагировал. Известно, что слезы — прекрасный способ лечения душевных ран.

— Простите, сэр, — пробормотал Гарри через пару минут, снял очки и вытерся рукавом рубашки, шумно сглотнул и спросил: — Вы тоже член «Ордена»?

— В некотором роде, — неопределенно отозвался Стивен, но Гарри этого хватило.

— Они уже все разошлись по делам, даже Ремус. Вы… тоже уйдете скоро?

— Профессор Дамблдор предложил мне поработать в Хогвартсе в следующем году, — сказал Стивен, — так что мы увидимся в сентябре, если ты об этом.

Мальчик на удивление радостно, насколько это возможно с заплаканными глазами, улыбнулся, а Стивен про себя добавил: «И возможно, даже раньше».

Шагнув из портала недалеко от ворот Хогвартса, Стивен испытал ни с чем не сравнимое удовольствие. Прошедшее лето, конечно, не могло считаться худшим периодом в его жизни (почетное первое место в этом списке занимали долгие месяцы после автоаварии), но было определенно омерзительным.

Директор Дамблдор проникся положением гостя из другой реальности и снабдил Стивена определенной суммой в местной валюте «на обустройство», но ее половина ушла в первый же день на покупку книг. Стивен сгреб почти половину ассортимента книжного магазина «Флориш и Блоттс» на волшебной улочке — Косой аллее. А после этого начались проблемы. О том, чтобы снять жилье в обычном, неволшебном Лондоне, не могло быть и речи — цены откровенно пугали, а риэлторские конторы требовали документы, которых у Стивена не было.

В карманах его костюма не оказалось ни цента налички, только банковская карта, совершенно бесполезная в этой ситуации. На дворе стоял девяносто шестой год — ни бесконтактных платежей, ни смартфонов. А в довершении всего, Стивен Стрэндж из этой реальности, если он вообще существовал, еще не получил диплома, так что нельзя было даже позаимствовать его документы для проверки доступа к счету.

Устроиться в магическом мире с комфортом тоже не вышло — оставшейся у Стивена суммы едва хватило на оплату проживания в небольшой комнате над грязным и тесным пабом «Дырявый котел». Даже комната в Камар-Тадже, где Стрэндж провел первые месяцы своего ученичества, была значительно комфортней и просторней.

Впрочем, Стивен не так-то много времени проводил в реальном мире, уделяя все внимание чтению купленных книг. Те, которые были написаны на латыни или на относительно современном английском, давались без труда, зато над старо-английским пришлось попотеть, причем в отсутствии Google-переводчика процесс был решительно неприятным. К счастью, заниматься можно было почти круглые сутки, в том числе и во сне, так что к концу августа, когда в окно Стивена влетела сова и передала письмо с приглашением в Хогвартс и объяснением, как именно до школы добираться, все книги были прочитаны, местная система магии — изучена, а особо любопытные заклинания даже адаптированы к двойному кольцу. Палочку Стрэндж покупать не стал, во всяком случае, пока — во-первых, дорого, во-вторых, незнакомый инструмент мог сыграть плохую службу.

Вечером замок выглядел величественно, хотя и несколько мрачно. С неба предсказуемо сыпалась противная морось, так что Стивен, поплотнее закутавшись в подрагивающий от недовольства плащ, уже собирался было направиться к дверям, в тепло, как услышал стук копыт. Обернулся: к нему тянулась вереница карет, запряженных крупными, похожими на конские скелеты, обтянутые кожей, крылатых тварей. Стивен шагнулся назад, плащ чуть приподнял его — но кони не попытались напасть. Первый из них остановился, дверца кареты открылась, и оттуда показались дети — смеющиеся, счастливые и довольные. Стивен чуть сместился подальше в тень, чтобы не привлекать к себе раньше времени внимания, и покачал головой — к счастью, в его собственной школе самым страшным существом был учитель биологии, щеголявший деревянным протезом правой руки. Дети все прибывали, сбивались в стайки и спешили к замку, а Стивен машинально рассматривал их лица, вычленяя знакомые. Таких было немного. Сначала мимо прошли Лонгботтом, светленькая девочка, сломавшая ногу в битве, и ее рыжая подруга. Потом в толпе мелькнула рыжая макушка Уизли, бывшего пациента, и лохматая голова третьей девочки из Отдела тайн. Смутно-знакомым Стивену показался тощий блондин, и, едва он прошел мимо, как память подсказала — это родственник одного из Пожирателей, того самого, который пытался выпендриться, копируя безупречный выговор английской аристократии. Наконец, все дети оказались в замке, а Стивен нахмурился и потер лоб. Гарри Поттера среди них почему-то не было.

С одной стороны, нужно было уйти в замок и найти Дамблдора — в конце концов, не стоит опаздывать в первый рабочий день. С другой стороны, Гарри и его приятели Стивену были нужны живыми и здоровыми, так что было бы логично начать искать ребенка.

Он не успел принять однозначного решения — из дверей Хогвартса вышел профессор Снейп и быстро, почти торопливо зашагал к каретам. Мимо Стивена он проскочил так быстро, что даже не заметил его, и тогда Стрэндж спросил:

 — Потеряли кого-то?

Профессор ответил беззвучным (невербальным) заклинанием, от которого Стивен благополучно увернулся.

 — Кто здесь? — рявкнул Снейп.

 — Всего лишь ваш коллега, — Стивен вышел из тени и опустился на землю. Плащ тут же поджал полы, не желая промокнуть.

 — Доктор Стрэндж, — Снейп показал желтые зубы, видимо, пытаясь изобразить улыбку, но безуспешно, — вам пора бы на праздничный ужин.

 — А вам — разыскивать Гарри Поттера.

Палочка Снейпа тут же указала Стивену на грудь.

 — Что вы знаете о Поттере?

 — Только то, что он не приехал в карете.

 — Если мальчишка опять что-нибудь выкинул…

 — Эй! Он со мной! — раздалось издалека, и тут же из-за последней кареты показалась непримечательная женщина с грязно-серыми волосами и несколько помятый Гарри.

 — Тонкс, — проскрежетал Снейп.

 — Добрый вечер, мисс, добрый вечер, Гарри, — улыбнулся Стивен. Поттер заулыбался так, словно встретил лучшего друга:

 — Доктор Стрэндж! — потом обернулся к женщине и искренне сказал: — Спасибо, Тонкс.

 — Поттер, — Снейп повернулся к мальчику, и тот заметно стушевался, — нарушаете правила, еще не начав года?

 — Вы не можете снять с меня баллы, сэр, — вскинул голову Гарри, — год еще не начался.

Какой бы формой поощрения эти баллы не были, Снейп явно очень хотел их снять, но, видимо, и правда не мог. Зато не без удовольствия сообщил:

 — Что не мешает мне назначить вам отработку. Скажем, на всю первую неделю, с семи до девяти.

Когда учился Стивен, их в школе иногда, в качестве особо жестокой меры наказания, засаживали за строчки, а пару раз химик заставлял драить парты и полы после неудачных экспериментов или дурацких шуток. Интересно, какой вид отработки имел в виду Снейп?

 — Будете мыть котлы, — пояснил Снейп, дав тем самым Стрэнджу отличную подсказку:

 — Извините, профессор, — обратился он вежливо, — не уступите ли вы мне мистера Поттера на эту неделю? У вас едва ли так много грязных котлов, учитывая, что год только начался, а у меня — огромная библиотека, которую нужно рассортировать и расставить на полки, желательно без магии. Некоторые фолианты очень капризны.

Снейп колебался, даже с шага сбился.

 — Да будет вам известно, что Поттер не умеет читать и вряд ли знает, с какой стороны браться за книгу.

Стивен хмыкнул:

 — Что сделает наказание более… полезным, не так ли? Думаю, за пять лет обучения мистер Поттер вымыл порядочное количество грязных котлов, и ему это не помогло.

Они уже вошли в замок, где действительно было сухо и тепло, а Снейп все колебался. Но вдруг перед ним из воздуха соткалась серебристая птица, которая голосом Дамблдора сообщила:

 — Время! — и Снейп рявкнул:

 — Черт с вами.

Гарри позади тихо, но очень удовлетворенно выдохнул, а Стивен искренне сказал:

 — Спасибо, коллега!

А потом высокие двери напротив входных распахнулись, и на миг Стивен отвлекся от всех разговоров. Зал был прекрасен — узкие граненые колонны уносились ввысь, под потолок, но потолка не было — вместо него раскинулось звездное небо. Если бы в нем еще кружилась Земля, светящаяся от силы трех храмов, то можно было бы представить себя с Камар-Тадже, слушающим лекцию Вонга о внешних угрозах и о защите, которую маги дают миру. Конечно, Стивен читал об этом потолке, но вживую он производил впечатление куда более сильное и даже давящее.

Но Земли не было, только звезды, и наваждение быстро рассеялось. Стивен опустил глаза и быстро оглядел множество людей. Ученики сидели за четырьмя длинными столами, а педагоги поместились за одним, стоящим перпендикулярно остальным. В центре восседал на золотом, похожем на трон кресле профессор Дамблдор, рядом с ним только что села пожилая женщина в изумрудной мантии и высокой остроконечной шляпе, с другой стороны разместился седой карлик с внимательными цепкими глазами. С краю сидел великан с нечесаной черной бородой и такими же волосами. Остальные показались Стивену непримечательными, во всяком случае, пока. Гарри быстро шмыгнул за свой стол, Снейп с достоинством поднялся к преподавателям, а Стивен остался стоять, но Дамблдор быстро понял его замешательство и широким жестом указал на место между Снейпом и неинтересной женщиной неопределенного возраста. Стрэндж кивнул и расположился там, Дамблдор же встал из-за стола и поднял левую руку.

Разговоры тут же смолкли, все ученики обернулись к нему.

 — Добро пожаловать в Хогвартс! Я вижу, что вам всем не терпится поскорее начать набивать животы после долгой дороги, но прежде я все-таки скажу вам несколько слов. Рад приветствовать новичков в этих стенах, надеюсь, школа станет для вас вторым домом. Нашей старой гвардии — привет!

Дамблдор подмигнул, и кто-то из детей негромко засмеялся.

 — В этом году пост преподавателя защиты от темных искусств займет гость с востока, доктор Стивен Стрэндж! Удачи, профессор!

Стивен поднялся со своего места и вежливо поклонился в ответ на оживленные аплодисменты.

 — Ну, а теперь… Олух! Пузырь! Остаток! Уловка!

Не успел Стивен спросить, какого черта происходит, как до сих пор пустые столы заполнились разнообразными блюдами.

 — Приятного аппетита, — сказал Стрэндж и невозмутимо пододвинул к себе блюдо с жареными овощами, собирался было положить, но проклятая рука дрогнула, густой соус едва не расплескался по столу. Слева чуть дернул углом рта Снейп, а Стивен подумал, что, кажется, совершенно отвык работать руками за два месяца безвылазного сидения в комнате над «Дырявым котлом». Чтобы не продолжать веселить своего соседа по столу, в дальнейшем он пользовался магией.

 — Простите, профессор, — неуверенно проговорила женщина справа, — я не совсем расслышала. Директор сказал, вы с Востока?

 — Совершенно верно, — согласился Стивен, — доктор Стрэндж.

 — Чарити Бербидж, я веду маггловедение, — женщина хихикнула не то над своим именем, не то над предметом.

 — Рад знакомству, — неискренне сказал Стивен, — что вам налить?

Получив стакан тыквенного сока, женщина разулыбалась, и Стивен счел за благо обратиться к Снейпу с первым пришедшим в голову вопросом:

 — Как провели лето, профессор?

Судя по взгляду Снейпа, он всерьез подумывал о том, чтобы убить Стивена, но количество свидетелей его остановило:

 — Чертовски хреново, а вы… профессор?

 — Ровно так же, — довольно сообщил Стивен, магией подкладывая себе кусок мяса и наблюдая за тем, как нож режет его на куски. — Впрочем, изучение вашей магии меня порядком увлекло.

Снейп некоторое время молчал, переживая какую-то сложную внутреннюю борьбу, а потом все-таки спросил с самым скучающим видом:

 — Хотите сказать, ваша магия отличается?

 — Полностью, — кивнул Стивен, — другие механизмы, другая идеология, не говоря уже о способах создания заклинаний.

Снейп внимательно посмотрел на движущиеся сами по себе столовые приборы, наморщил лоб, а потом сказал задумчиво:

 — Вы ведь не учились в волшебной школе.

 — Я стал магом позднее. Да, я читал, у вас с волшебными способностями рождаются, у нас, возможно, тоже…

 — Едва ли вы родились с магией. Если ей не учиться с детства, она начинает разрушать волшебника и постепенно сводит с ума.

 — Тем интереснее было разбираться в вашей. Для большинства заклинаний у меня есть свои аналоги, но вот зелья… Как именно «Костерост», к примеру, сращивает кости? Как зелье распознает, что именно нужно срастить?

Когда раздался тихий звон — стук ножа по бокалу — Стивен и Снейп уже увлеченно чертили на салфетке схемы восстановления костной ткани и пытались прикинуть, как именно можно доработать существующее зелье, чтобы оно восстанавливало, к примеру, не кости, а нейронные связи.

 — Хм, — сообщил Стивен, сминая салфетку, — продолжим позднее.

Снейп поджал губы и ловким движением салфетку отобрал. Плащ дернулся было защитить имущество хозяина, но Стрэндж его успокоил — если бы ему понадобилось что-то из этих наработок, он легко вспомнил бы все до последней запятой.

 — Надеюсь, вы все наелись до отвала! — сказал Дамблдор, и опустевшие блюда исчезли со столов. — И прежде, чем вы пойдете спать, я должен напомнить вам о правилах. Запретный лес называется так неспроста — в него нельзя заходить никому из учеников. По-прежнему запрещено колдовство в коридорах, а список недопустимых для хранения и использования предметов пополнился всеми товарами из магазина «Всевозможные волшебные вредилки». С полным списком вы можете ознакомиться у нашего смотрителя, мистера Филча, — Дамблдор сделал паузу, дети поулыбались, а потом успокоились и стали серьезными. — Вы помните, — проговорил директор негромко, — что произошло в прошлом году. Тьма отступила благодаря мужеству вашего товарища, но она не исчезла. Она затаилась и ждет своего часа, и главное ее оружие — это ваши сердца. Именно их зло будет пытаться заполучить, потому что, сделав это, оно одержит победу без войны. К счастью, у каждого из вас есть верный хранитель…

Стивен обвел взглядом всех учеников. Кто-то выглядел напуганным, кто-то мрачным. Гарри и его друзья хмурились, блондин — сын Пожирателя — нервно облизывал губы.

Дамблдор выдержал паузу и продолжил:

 — Имя хранителя — совесть. Не позволяйте ей уснуть, не пытайтесь утихомирить ее. Слушайте ее, терпите уколы и укусы. Пока совесть жива, зло не коснется вас, и вы будете непобедимы. А теперь… — Дамблдор улыбнулся, как будто только что не говорил о сложных материях, — всем спать!

Он хлопнул в ладоши, и Стивен заметил, что с его правой рукой что-то не так, но рассмотреть не успел.

Дети завозились, вылезая из-за столов, и вскоре покинули зал, зевая и разговаривая в полный голос. Педагоги тоже начали двигать стулья и расходиться. Снейп исчез первым, причем Стивен готов был держать пари, что он не ляжет спать, а продолжит возиться со схемами — ему был знаком этот сдерживаемый азарт приближающегося открытия. Чарити Бербидж помялась возле своего стула, но потом тоже ушла, а остальные окружили Стивена и начали знакомиться. Женщина в изумрудной мантии представилась профессором трансфигурации Минервой МакГонагалл, сухо пожелала удачи и удалилась, сообщив, что ей надо проследить за «своими львятами». Карлик с хитрыми глазами назвался Филиусом Флитвиком, пригласил как-нибудь выпить чаю и тоже поспешил к детям. Его примеру последовала невысокая полная женщина с копной седых кудряшек — Помона Спраут, только пригласила не на чай, а на кружку травяного отвара.

Наконец, Стивен сумел подойти к Дамблдору, поблагодарить еще раз за предоставленную должность и уточнить, когда, собственно, у него будут занятия.

 — А, Стивен, — улыбнулся старик, — надеюсь, вам у нас понравится. Расписание уже ждет в ваших комнатах, если хотите, домовой эльф вас проводит.

 — Спасибо, директор, — сказал Стрэндж и с удовольствием последовал за маленьким ушастым существом по многочисленным лестницам и коридорам.

В этот раз ему выделили не одну комнату, а целых пять. Стивен достал из кармана уменьшенные вещи и снял с них заклинания — книги и маленький сундучок с одеждой заняли почти всю гостиную.

 — Господину профессору нужна помощь с вещами? — спросило существо. — Тилли может помочь.

Стивен провел рукой над книгами, и они мгновенно заполнили пустые полки шкафов, после чего сказал:

 — Спасибо, я справлюсь. Во сколько завтрак?

 — В восемь, господин профессор. Тилли может чем-то помочь?

Стивен прикинул, чего ему не хватает для жизни, и попросил:

 — Принеси мне заварочный чайник и несколько чашек, Тилли.

Существо махнуло ушами и исчезло с тихим хлопком, а спустя пару секунд снова появилось, держа в руках поднос с небольшим керамическим чайником и такой же чашкой. Стивен наколдовал в углу гостиной низкий столик, и, когда эльф поставил прибор, уточнил:

 — Где-то здесь должно быть мое расписание.

Существо протянуло руку и достало из ниоткуда свиток пергамента. Стивен пробежал написанное глазами.

 — Кабинет защиты от темных искусств, кстати, где?

Оказалось, совсем рядом, буквально за стеной.

 — Что ж, — сказал Стивен, — думаю, это все. Спасибо, Тилли.

 — Тилли рад служить господину профессору, — сообщил эльф и исчез.

Еще немного повозившись с обустройством комнат и кабинета (который пришлось избавлять от омерзительных розовых штор и оборудовать татами вместо парт), Стивен с удовольствием лег спать, прихватив в астрал «Историю магии» автора Б. Бэгшот.

За свою жизнь Стивен никогда не преподавал. Как-то пару раз его звали читать лекции в университет, но он отказывался под благовидным предлогом, хотя на самом деле просто не представлял, как выдержит идиотские вопросы адептов медицины. Он предпочитал общаться со специалистами, а не с недоучками. Здесь же ему предстояло куда худшее занятие — учить магии даже не студентов, определившихся с профессией и примерно знающих, чего они хотят от жизни, а детей.

Не сказать, чтобы он нервничал — учитывая, что именно было поставлено на карту в этой игре, он просто не мог не справиться, — но определенное волнение все-таки испытывал, идя на первый свой урок, к шестому курсу Гриффиндора и Слизерина.

Про систему факультетов он, разумеется, прочитал уже давно, но не был готов к тому, что увидит не просто грызущихся между собой подростков, а настоящих врагов. Гриффиндор, в красно-желтых галстуках, стоял одной стеной, и каждый из пятнадцати учеников готов был атаковать. Слизерин, в зеленых галстуках, разбрелся по кабинету кучками и нервно оглядывался.

Стивен распахнул дверь и вошел в кабинет и сказал спокойно:

 — Добрый день, класс, — и тут же все взгляды устремились на него.

 — Здравствуйте, сэр! — с вызовом сказал Гарри и обернулся на сына Пожирателя. Блондин скривился и прошептал негромко, но так, чтобы Стивен точно услышал:

 — Мерлин, янки — хуже грязнокровки.

Стивен хмыкнул — вот о чем он совершенно не подумал, так о том, что кому-то может не понравиться его американский акцент.

 — Меня зовут доктор Стрэндж, — сказал он, вставая у окна, — я ваш новый преподаватель защиты от темных искусств и я, как кое-кто изволил заметить, американец.

Блондин заметно покраснел, причем очень забавно, пятнами.

 — Магии я учился на Востоке, поэтому колдую иначе.

Безо всякого предупреждения он начертил в воздухе круг, основу щита. Подростки охнули и отшатнулись. Еще движение, поверх круга встал квадрат, укрепляя конструкцию. Четыре круга поменьше у краев, шестиконечная звезда, защитный контур — и щит поплыл к учебникам, мерцая красно-золотым.

 — Это щит, — пояснил Стрэндж, — и он совершенно безобиден до тех пор, пока его не попытаются атаковать. А это… — оставив щит плавать по классу, Стивен создал простейшее оружие. Клинок из чистой магии заискрился у него между ладоней, — меч, удар которого перерубает сталь.

Стивен опустил руки, и магические конструкции растаяли.

 — Ваша магия хороша, удобна. Но уязвима. Почему?

Подростки молчали, и только одна — лохматая подруга Гарри — рискнула поднять руку.

 — Да, — обратился к ней Стивен, — как тебя зовут?

 — Гермиона Грейнджер, — Слизерин зафыркал, но тут же заткнулся, стоило Стивену обернуться.

 — Итак, почему ваша магия уязвима?

 — Палочки, сэр. Думаю, дело в них. Если мы лишимся палочки…

 — Вы будете мертвы, — согласился Стивен, снял двойное кольцо, положил на подоконник и снова наколдовал щит — было куда тяжелее, руки покалывало, но это не имело значения. — Магия исходит не из инструмента, а из волшебника. Ваш разум — вот что создает колдовство.

 — Кровь делает нас магами, — сказал блондин, — а не эти фокусы.

Стивен вздохнул и велел:

 — Выйди-ка сюда.

Парень подчинился, но с таким видом, словно делал одолжение. Встал посреди кабинета, пнув ногой татами, сунул руки в карманы и вскинул голову.

 — Как тебя зовут?

 — Драко Малфой, — выплюнул он.

Точно, Малфой — вспомнил Стивен фамилию Пожирателя. Он снова надел двойное кольцо и наколдовал посреди кабинета иллюзию — мозг человека.

 — Смотри, Драко Малфой, — проговорил он, — это находится у тебя в голове, его работа позволяет тебе говорить, ходить, двигать руками. Если что-то случится здесь… — он подсветил красным нужный отдел, — ты лишишься речи, будешь мычать, но не сможешь сказать и слова. Если здесь, — подсветка сместилась, — ты перестанешь писать. Будешь понимать все слова, знать их значения, но тебе не удастся написать даже собственное имя. И наконец, поражение этого отдела… — подсветка снова переместилась, — приведет к тому, чтобы ты превратишься в овощ.

Малфой побледнел и спросил тихо, уже без вызова:

 — Что значит, в овощ?

 — Полная утрата когнитивной функции, мистер Малфой. Ни памяти, ни желаний, ни знаний, только… физиологические потребности, — жестом Стивен развеял картинку и продолжил спокойно, — при этом, если перелить тебе до пятидесяти процентов чужой крови, ты все еще продолжишь быть собой. Так что советую беречь голову.

Малфой о чем-то задумался, а Стивен велел:

 — Располагайтесь.

 — Что, на полу? — спросил Уизли, но Гарри его одернул и первым подвинул себе тростниковый мат и уселся на него. Постепенно его примеру последовали и гриффиндорцы, и слизеринцы. Стрэндж удобно завис в позе лотоса в сорока сантиметрах от пола, сложил руки перед грудью и улыбнулся: как знать, может, педагогика — это его призвание?

Занятия закончились незаметно, просто вдруг класс опустел и не наполнился снова. Стивен перевел взгляд на старомодные часы в углу и с удивлением заметил, что уже четыре, и с наслаждением прикрыл глаза.

Конечно, он погорячился насчет призвания: педагогика была мерзким, отвратительным занятием, в сравнении с которым работа в отделении экстренной хирургии могла бы показаться более чем сносной, а в паталогоанатомическом — высшим благом и пределом мечтаний.

Со старшими было достаточно легко, во всяком случае, ни курс Гарри Поттера, ни седьмой, выпускной, не доставили особых хлопот. Совсем другое дело — дети одиннадцати-двенадцати лет, шумные, крикливые, неугомонные, не умеющие толком колдовать даже собственным способом и не способные сконцентрироваться ни на минуту.

Впрочем, особого выбора у Стивена не было — эти дети были ему нужны в той же степени, что и подростки, и чем большее их число окажется на его стороне, тем больше вероятность того, что Таносу не удастся уничтожить половину Вселенной щелчком пальцев.

Стрэндж уже отдыхал у себя в комнатах, параллельно пролистывая сразу две книги: о самых популярных в Европе способах аккумулирования энергии и о деяниях Мерлина, а заодно пил только что заваренный чай, как в дверь робко, неуверенно постучали.

Жестом снимая запирающие чары, Стивен сказал:

 — Войдите, — и сразу за этим на пороге появился Гарри.

Он выглядел неважно, но смотрел с живостью и любопытством.

 — Добрый вечер, — произнес Стивен, вспоминая, что буквально вчера сам отобрал мальчика у Снейпа и назначил ему отработку, запугав неразобранной библиотекой.

 — Добрый вечер, сэр, — сказал Гарри, быстро оглядывая гостиную, которой Стивен постарался придать сходство, насколько это возможно, со своим храмом в Нью-Йорке, — вы назначили мне отработку, но не уточнили время. Снейп, то есть профессор Снейп, — это имя Гарри произнес с заметным отвращением, — обычно выбирает шесть вечера, так что…

Стивен кивнул, но ничего не сказал — ему было интересно посмотреть, как этот ребенок поведет себя, что скажет и сделает.

Он быстро огляделся, уделил особое внимание высоким книжным стеллажам вдоль стен, взъерошил волосы на затылке и спросил с едва заметной долей насмешки:

 — Это ваша неразобранная библиотека, сэр?

 — Заходи, — вместо ответа велел Стивен и, как только Гарри вошел внутрь, закрыл за ним дверь. Потом встал из-за стола, велев плащу оставаться висеть в воздухе, и произнес: — Я не могу позволить себе держать библиотеку в беспорядке, и уж конечно, я едва ли подпустил бы к этим книгам неугомонного подростка.

Увы, на самом деле книги были не слишком ценными — только то, что удалось купить на сравнительно небольшую сумму, выданную Дамблдором. Значительно больший интерес представляло книжное собрание Хогвартса, но до него Стивен добраться еще не успел.

 — Вы выручили меня, профессор, — заметил Гарри, — Снейп снял бы с меня шкуру, он… мы с ним недолюбливаем друг друга.

Мальчик стоял посреди кабинета и переминался с ноги на ногу, явно чувствуя себя неуютно и не понимая, что ему делать дальше и какой оборот примет беседа, а Стивен размышлял. Делать ставку на Гарри было опасно, учитывая интерес к нему Волдеморта и Пожирателей. Но при этом он подходил идеально. К счастью, на принятие решения у Стивена еще было время, пусть и не слишком много, поэтому он мог позволить себе колебания.

 — Садись, — предложил он студенту, и Гарри, подумав немного, устроился на краешке стула, Стивен же вернулся за стол и наколдовал своему гостю чашку чая. — Как прошло твое лето?

 — По правде говоря, ужасно, сэр, — нахмурился мальчик, и Стивен вдруг одернул себя — какой, к чертям, мальчик? Подросток, почти юноша. Кажется, это первый признак старости — смотреть на подростков как на несмышленых детей. А ведь сам он в шестнадцать уже во всю готовился к поступлению и зубрил биологию и химию, точно зная, чем займется в жизни.

Прежде, чем он ответил, Гарри добавил:

 — Но лучше, чем могло бы быть. Я… — на мгновение его голос дрогнул, но не оборвался, — вы мне очень помогли, сэр.

 — Я думал навестить тебя летом, — заметил Стивен, снова наполняя обе чашки чаем, — но обустройство в Лондоне далось тяжелее, чем я думал.

Почему-то Гарри выглядел озадаченным и, снова взлохматив голову, уточнил:

 — Вы правда хотели бы меня навестить? Это… спасибо. Правда, боюсь, Дурсли бы не обрадовались, — он хмыкнул каким-то своим мыслям с явным злорадством.

 — Дурсли — это твои опекуны? — о том, что Поттер сирота, Стивен прочитал в одной из книг по новейшей истории.

 — Да, и они не любят магию, просто ненавидят.

 — Это понятно, — проговорил Стивен, а Гарри озадаченно переспросил:

 — В каком смысле?

 — В прямом. Я легко могу их понять. Они же сами — не волшебники, да? Магия нарушает законы, по которым живут нормальные люди, рушит их жизненный уклад, постоянно вызывает сомнения. И это только та магия, о которой просто знаешь, но не видишь — они же, полагаю, регулярно с ней сталкиваются.

Гарри задумался, глубоко, и Стивен перевел беседу в другое русло, начав расспрашивать подростка о его друзьях и их самочувствии после битвы в Отделе тайн, о распорядке жизни в Хогвартсе и прочих несущественных мелочах.

Когда часы показали начало восьмого, он отпустил Гарри на ужин.

А потом началось несколько дней бешеной гонки. Занятия со школьниками выматывали, вытягивали силы, а ночные бдения над книгами не позволяли как следует отдохнуть.

В четверг Стивен наведался в обитель хогвартского Вонга — пожилой дамы по имени мадам Ирма Пинс, суровой, как британская дуэнья викторианской эпохи, и с почти мужским басом. Она выглядела как солдат, готовый до смерти стоять на своем посту и не пропускать варваров, решивших расхитить библиотечные сокровища.

Неизвестно, почему, но Стивена она немедленно отнесла к варварам, поэтому хоть и пустила его к полкам и стойкам, но ходила за ним по пятам, запоминая каждый корешок, до которого он дотрагивался.

По счастью, для начала Стрэндж планировал удовлетвориться самыми невинными книгами — учебниками по всем предметам за все семь курсов и несколькими трактатами по чарам, которые ему не удалось купить на Косой аллее.

 — А там что? — спросил Стивен, кивая в сторону запертой на громоздкий, почти амбарный замок двери с непрозрачными стеклами.

 — Запретная секция, — поджала губы мадам Пинс, — доступ только для преподавателей и для учеников с их письменного разрешения.

Стрэндж улыбнулся, уменьшил уже полученные книги, сунул их в карман и потер руки:

 — Отлично. Проводите?

Мадам Пинс очень хотела сказать «нет», но подчинение правилам было для нее явно важнее личных неприязней, так что спустя мгновение замок растаял, и дверь открылась. Стивен вошел первым и сразу же закашлялся от пыли, наколдовал себе немного света и осмотрелся. На уровне глаз слева стояла старая добрая классика — «Ключ Соломона» в трех переводах, работы Фламмеля о превращении веществ, английская версия «Гайят Аль-Хакима», также известный как «Пикатрикс», «Астрономия Нова».

Ниже помещалась магическая история — Стивен забрал себе «Мистические искусства Англии времен Ричарда III» и «Историю о создании маховика времени алхимиком, магом и мастером благородных магических искусств Дж. А. Ноттом, повторять которую не должен ни один, разумный или неразумный, блага ищущий». Полки выше посвящались гаданиям, астрологии и пророчествам — они Стрэнджа заинтересовали мало.

Почти вся правая сторона была отдана под зельеварение — здесь тоже был Фламмель, а также Парацельс, Бэкон, арабские маги и ученые и их греческие коллеги.

И, наконец, в центре, напротив входа, стояло то, ради чего стоило пройти цербера в лице мадам Пинс — книги о разных отраслях магического искусства, фамилии авторов которых ни о чем не говорили Стрэнджу. Та магия, которая отличала этот мир от его собственного.

Хотелось взять все и сразу, но он удержался и, повернувшись к мадам Пирс, сообщил:

 — На первое время мне хватит. Непременно наведаюсь к вам снова.

И действительно, наведался — той же ночью через портал, отработанным за время учебы в Камар-Тадже способом, перетащил к себе в спальню первые несколько томов.

К выходным он разделался с учебниками и решил вернуть их церберу обратно, а заодно прогуляться по замку и немного размяться.

Суббота была солнечной и теплой, поэтому коридоры были пусты — дети предпочли провести время на улице и насладиться последними днями лета, зная, что скоро настанет зима, наверняка неприятная в этих широтах.

В библиотеке было пусто и тихо, мадам Пинс где-то отсутствовала, и Стивен прислонился к ее стойке в ожидании, как до его слуха донесся возмущенный возглас:

 — И ради этого мы здесь сидим!

Потом последовало грозное:

 — Ш-ш-ш! — и свистящий шепот: — это важно, как ты не поймешь!

 — Я тоже не понимаю, — добавил третий голос, который без всяких сомнений принадлежал Гарри. В таком случае, возмущающимся был, конечно, Рон Уизли, а грозное шипение принадлежало Гермионе Грейнджер.

 — Я сверила все списки, просмотрела все газеты — ни одного упоминания!

 — Еще обвини его в том, что он не учился в Хогвартсе! — фыркнул Гарри. — Что на тебя нашло, Гермиона?

Наступила короткая пауза, а потом Гермиона сказала тихо, но не шепотом:

 — Мы не можем доверять никому теперь.

 — Дамблдор…

 — Профессор Дамблдор доверял и Грюму. И Квиреллу, помнишь?

 — И Снейпу, — выдохнул Гарри.

Снова наступило молчание.

 — Я все-таки не понимаю, — произнес Рон, — что тебе не нравится? Что нас наконец-то нормально учат защите?

Теперь предмет беседы стал Стивену совершенно ясен.

 — Хогвартс — не единственная школа, и он сам говорил, что учился на Востоке, — добавил Гарри.

 — Я бы поверила, — сказала Гермиона еще тише, и Стивену пришлось напрячь слух, чтобы разобрать ее слова, — но мне кое-что подсказал Малфой.

В глубине библиотеки раздались шаги мадам Пинс, и Стивен шагнул за стеллаж, чтобы остаться незамеченным как для нее, так и для троицы детективов-любителей.

Он на мгновение упустил нить беседы, но быстро сориентировался:

 — … первыми словами было: «Янки — хуже грязнокровки».

 — Когда это мы слушали хорька? — пробормотал Рон.

 — Он хорек, — согласилась Гермиона, — но отметил то, о чем я сразу не подумала. Акцент. Профессор не пользуется палочкой и, похоже, ни разу не держал ее в руках, но это невозможно, если он жил долгое время в Штатах, где колдуют так же, как мы. А если бы он много лет провел на Востоке, да еще и с детства учился в какой-нибудь китайской школе, то у него был бы совсем другой акцент.

Подростки опять затихли, зашуршала бумага, через некоторое время Гарри спросил:

 — И все-таки, в чем ты его обвиняешь?

Последовал тихий вздох Гермионы, уставшей объяснять очевидные вещи двум идиотам, и она сказала:

 — Я не обвиняю. Но мы не можем быть уверены, что он на нашей стороне.

 — Он почему-то не спешил прикончить нас в Министерстве! — повысил голос Гарри, и тут же раздался окрик мадам Пинс:

 — Никаких разговоров в библиотеке!

 — Он спас нас! — зашипел Гарри. — И он в «Ордене». Что касается палочки… кажется, я знаю, почему он ее не использует.

Даже сквозь несколько рядов книг Стивен ощущал, как громко вращаются шестеренки в голове у Грейнджер.

 — Это было в последний день перед отъездом, — начал Гарри, — он тогда сказал мне кое-что о Сириусе, кое-что важное.

 — Что? — спросил Рон и ойкнул — похоже, подруга наступила ему на ногу.

 — Не важно. Но мы потом разговорились, и он мне показал свои руки — он не случайно носит перчатки. У него все руки в жутких шрамах и трясутся, он едва ли смог бы…

 — Гарри, — проговорила Гермиона мягко, — мне жаль это говорить, но ты меня не разубедил, а наоборот, заставил сомневаться еще больше. Магия способна вылечивать почти любые раны, кроме следов очень темного колдовства, — послышалось расстегивание и застегивание молнии, застучали по столу книги. — Пойдемте в Хогсмит? — совсем другим тоном предложила она, очевидно решив, что вернётся к расследованию позднее.

Стрэндж тихо, так и не подойдя к мадам Пинс, покинул библиотеку.

Гермиона Грейнджер на первых же двух занятиях показала, что голова на плечах у нее сидит отнюдь не зря, и хранятся в ней далеко не сплетни и не ерунда, а мощные знания, подкрепленные, к тому же, неплохой логикой. К тому же, кажется, она умела работать с информацией, раз меньше чем за неделю выяснила, что Стивен Стрэндж никогда не учился в Хогвартсе и не упоминался в британских волшебных газетах.

Это был весьма полезный ресурс, и у Стивена мелькнула идея, как именно его использовать.

 — Прогуливаетесь? — Стивен обернулся и встретился взглядом с Северусом Снейпом.

Тот выглядел так же неприятно, как и всегда, и Стрэндж всерьез задумался, как бы намекнуть ему, что зубы изредка можно чистить, и при этом не получить яд в утренний кофе. По всему выходило, что никак.

 — Наслаждаюсь отсутствием детей, — сообщил Стивен, — а вы?

Снейп дернул углом рта и, заложив руки за спиной, пошел рядом со Стивеном, эффектно взмахнув полами черной мантии. Плащ Левитации недовольно дернулся, и Стрэндж был вынужден погладить его по воротнику, успокаивая.

 — Я собирался обсудить с вами поведение одного из моих студентов, профессор, — сказал Снейп, — видите ли, после вашего первого занятия мистер Малфой…

Чем именно мистер Малфой, погрузившийся в глубокую задумчивость и не выходивший из нее уже почти неделю, не угодил Снейпу, так и осталось неизвестным, потому что в этот момент из-за угла раздался крик, за ним второй — и забухало по каменному полу. Снейп рванулся вперед, но Стивен оказался проворнее благодаря плащу и первым увидел, как пятеро или шестеро подростков валятся на пол кучей, колошматя друг друга, что есть силы.

Зельевар еще не договорил своего: «Что здесь происходит?», как Стивен обрушил на дерущихся поток ледяной воды, и тут же начал растаскивать оторопевших детей.

Минута — и все пятеро уже стояли на ногах, постукивая зубами и нервно переводя взгляды со Снейпа на Стрэнджа и обратно.

Драка только началась, поэтому заметных повреждений никто получить не успел, но мантии местами были порваны, а на лицах красовались ссадины и начавшие наливаться кровью синяки.

 — Так-так, — произнес Снейп медленно, — старший и младший Криви, Голдстейн, Яксли и… мисс Паркинсон.

Всех, кроме Голдстейна — самого высокого и самого мрачного из пятерых, Стивен уже видел на занятиях. Оба Криви были из Гриффиндора и обладали любопытством и неуемной живостью, Яксли был из Слизерина и запомнился разве что безупречной дисциплиной, а Паркинсон, тоже слизеринка, отличилась на втором занятии неумением держать рот на замке.

 — Интересная компания, — продолжил Снейп.

Паркинсон всхлипнула и сказала с надрывом, причём очень искусственным:

 — Профессор, эти двое напали на меня, как бешеные!

 — Неправда! — выкрикнул Криви-старший.

 — Как это похоже на Грифиндор, — обронил Снейп. — Мисс Паркинсон, полагаю, вам стоит посетить Больничное крыло…

 — Одну минутку, профессор, — встрял Стивен, — уверяю вас, мисс Паркинсон не умирает от потери крови и может постоять здесь еще немного, пока мы не услышим другую версию. Мистер Криви, давайте вы.

Лица Снейпа Стивен не видел, но в коридоре похолодало на пару градусов.

Старший Криви затараторил, шмыгая разбитым носом:

 — Это все Паркинсон. Она обозвала нас…

 — Грязнокровками! — подсказал ему брат на той же скорости.

 — Да, и я сказал, что лучше иметь в семье магглов, чем Пожирателей смерти.

 — И тут Яксли сказал, что таких, как мы, скоро будут травить собаками, как зверье на охоте.

 — И Колин дал ему в зубы!

 — А потом Денис сказал, что Паркинсон надо мыть рот с мылом, и она начала визжать…

 — Сам ты визжал! — начала было Паркинсон, но не договорила под взглядом Снейпа.

 — Что ей всякие маггловские выродки не указ. И я ей прямо заявил, что она из семьи мопсов происходит, а они точно все чистокровные.

 — И она вцепилась ему в волосы! А потом…

 — Довольно! — прервал их Стивен, борясь с побуждением заткнуть уши. — А вы, мистер Голдстейн…

 — Значок старосты носите в качестве украшения, — зашипел гюрзой Снейп.

Голдстейн выдержал взгляд Снейпа, потом посмотрел на Стивена и сказал, глядя ему в глаза:

 — Профессор Стрэндж, профессор Снейп, к сожалению, мои попытки разнять безобразную драку в коридоре привели к тому, что я стал ее участником. Полагаю, мы все заслуживаем наказания в равной степени.

 — Полагаете, мистер Голдстейн? — вкрадчиво спросил Снейп, а студент гордо вскинул голову и повторил:

 — Да, профессор.

Снейп хотел возразить — Стивен подозревал, что его коллега предпочёл бы огородить своих подопечных от наказания, — но промолчал, и Стивен объявил:

 — В таком случае, минус двадцать баллов с каждого из вас, — гриффиндорцы и слизеринцы заметно приуныли, — а также прошу мистера Голдстейна, старшего мистера Криви и мисс Паркинсон прийти к пяти часам ко мне в кабинет. Профессор Снейп, вы не будете так любезны взять на себя отработку мистера Яксли и младшего мистера Криви?

 — В шесть в моем кабинете, — отчеканил Снейп и прибавил: — В Больничное крыло. Немедленно.

Студентов долго просить не пришлось, их как ветром сдуло. Зельевар взмахом палочки высушил коридор, а потом повернулся к Стрэнджу и заметил:

 — Вы неплохо освоились, — причём Стивен готов был держать пари, что это не комплимент.

 — Вы, кажется, беспокоились о душевном равновесии мистера Малфоя, — напомнил ему Стрэндж и выжидательно замолчал.

Снейп зашагал быстрее и бросил на ходу:

 — Он пребывает в нехарактерной для него задумчивости.

 — Ему не повредит. Возможно, в его голову кто-то заронил мысль о том, что он не центр Вселенной… — Стивен развел руками, показывая, что понятия не имеет, кто это мог быть. Снейп сбился с шага и остановился так резко, что Стивен пролетел вперед еще почти полтора метра, но потом вернулся.

 — Разрешите дать вам совет, доктор Стрэндж, — медленно произнес Снейп, прищуриваясь, — не вмешивайтесь в процессы, которые вас не касаются и вам не понятны. «Сыворотка правды» — не самое страшное и не самое опасное зелье в нашем мире.

Он круто развернулся и устремился прочь, очень напоминая сзади пресловутого Бэтмена. Стивен сцепил пальцы в замок, хмыкнул и раскрыл прямо под ногами профессора портал в его собственный кабинет. Быстро, и падать невысоко.

Понадеявшись, что пылающий праведным гневом Снейп не станет его травить за обедом, Стивен отправился в Большой зал, где с аппетитом поел практически в одиночестве и весьма успешно избежал встречи с застенчивой, но навязчивой Чарити Бербидж. Снейп не явился — возможно, лечил пораненную гордость, а возможно, готовил особенно неприятный яд.

До пяти вечера — времени, когда к нему должны прийти наказанные, — оставалось еще полтора часа, и Стрэндж провел их с пользой, полностью подготовив вопросы, на которые должна будет найти ответы Гермиона Грейнджер. Все они касались Волдеморта — проблемы, которую, судя по всему, так или иначе придется решать. Стивен осознавал, что его план пойдет под откос, если детей поубивает местное британское зло.

В пять ровно в дверь его кабинета постучали, и, один за другим, вошли Криви, Голдстейн и Паркинсон. Голдстейн, который на занятиях Стивена еще не был, с любопытством разглядывал татами и витражные стекла.

 — Здравствуйте, сэр, — первым сказал он, Криви повторил, а Паркинсон что-то недовольно буркнула.

Стивен оглядел их по очереди. В его время в качестве наказания они отделались бы написанием строчек. Современные школьники, насколько он знал, слушали нудные наставления от Капитана Америки. Но в Хогвартсе о Капитане никто не слышал, а строчки, насколько помнил Стивен, разве что утомляли, но никак не способствовали осознанию своих ошибок.

 — Здравствуйте, — произнес он, — садитесь.

Криви первым плюхнулся на мат, Паркинсон присела с таким видом, словно делала одолжение, а Голдстейн недоуменно завертел головой в поисках стула.

 — Садитесь, мистер Голдстейн, — здесь чисто.

Стивен вышел из-за стола и привычно завис в позе лотоса в сорока сантиметрах от пола. Плащ заботливо прикрыл одно его колено и едва ли не заурчал, напрашиваясь на ласку. Стивен расправил полу, заодно поглаживая ткань любимого артефакта.

Голдстейн все-таки сел, даже попытался скопировать позу Стрэнджа, но, разумеется, безуспешно — без тренировки ноги в такой узел не завязать.

 — Начинайте, мисс Паркинсон, — велел Стивен и не без удовольствия понаблюдал за удивлением на лице девочки.

 — Профессор? — переспросила она.

 — Начинайте, — повторил он.

 — Что?

 — Доказывать нам безусловные преимущества своего происхождения, разумеется, и объяснять, почему именно оно ставит вас выше всех прочих, — пояснил Стрэндж так, словно это было очевидно. Криви хихикнул, но тут же заткнулся.

Видимо, Паркинсон ждала какого-то совсем иного наказания, потому что ей потребовалось почти две минуты, чтобы собраться с мыслями и все-таки объявить:

 — Я — чистокровная волшебница, во мне нет ни капли крови мерзких магглов.

Стивен ее перебивать не стал, напротив, чуть склонил голову на бок. Соединил кончики пальцев перед собой и сделал максимально заинтересованное выражение лица.

 — Все мои предки на протяжении девяти веков были магами, — продолжила она, но почему-то менее уверенно. — И мы не должны учиться рядом с… — оскорбительное в этом мире слово «грязнокровка» она пропустила, — с детьми магглов.

 — Мы тоже не хотим учиться рядом с задаваками вроде тебя! — не выдержал Криви и тут же зажал себе рот рукой.

Стивен только поднял бровь, но ничего не сказал.

 — И с магглолюбцами, — закончила Паркинсон.

Стивен снял с пояса двойное кольцо, надел поверх перчатки и создал в воздухе достоверную иллюзию кровеносной системы человека. Она отплыла от него и зависла недалеко от детей. Рядом, вспыхнув, появилась другая — полностью скопированная с Рона Уизли, которого Стивен успел немного поизучать. Разницы, очевидно, не было.

 — Что это? — брезгливо спросила Паркинсон, чуть пятясь.

 — Кровеносная система. Справа — одного из так нелюбимых вами магглов. Слева — волшебника. Видите разницу?

 — Н-нет, — помотала головой девочка.

 — Присмотритесь, — велел Стивен.

 — Я не вижу! — нервно сказала она.

 — Вдруг вы что-то упускаете? — Ей на колени скользнул альбом и цветные карандаши. — Вы зарисуете обе системы максимально подробно. Когда закончите, подпишите одну — «Джонатан Стоун, двадцать четыре года, маггл», а вторую, — Стрэндж хмыкнул и решил, что этот маленький обман едва ли кто-нибудь когда-нибудь раскроет, — «Пэнси Паркинсон, шестнадцать лет, волшебница», и положите ко мне на стол. После этого будете свободны.

Паркинсон побледнела, а Криви снова захихикал, и зря, потому что этим привлек внимание Стивена.

 — А вы, мистер Криви, — он взглянул на мальчишку — слишком щуплого для своих пятнадцати, — рано радуетесь. Держать себя в руках — занятие сложное, да?

 — Да, профессор, — тут же понурился он.

 — А для мага концентрация — главное. Стоит отвлечься, создавая заклинание… — Стивен начертил в воздухе щитовую конструкцию из множества элементов, — и все придется начинаться сначала, — конструкция опала золотыми искрами. — И радуйтесь, если у вас будет на это время.

Перед Криви возникла колода игральных карт. Он недоуменно захлопал глазами. Стивен вытянул руку, и карты начали сами собой выстраиваться в высокий домик. Дойдя до восьмого этажа, он щелкнул пальцами, и домик рассыпался, снова становясь колодой.

 — Восемь этажей, мистер Криви. Как построите, можете идти. Что до вас, мистер Голдстейн… — Стивен встал, расправил плащ и сказал: — Идемте.

Он еще не видел этого подростка на занятии, но умение брать на себя ответственность подкупало. Возможно, он тоже войдет в команду.

Голдстейн последовал за Стивеном из класса в рабочий кабинет, остановился на входе и начал изучать книги, причем не те, которые стояли на полках, а те, которые ждали своего часа на столе — выкраденные из-под бдительного наблюдения мадам Пинс тома.

Стивен позволил ему осмотреться, и только после этого произнес:

 — Насилие — не единственный путь решения конфликта, мистер Голдстейн. Оно порождает другое насилие, и тогда возникает круг, который не разорвать.

Голдстейн молчал долго, тер узкий упрямый подбородок кончиками пальцев, хмурил брови и, в конце концов, заметил:

 — А если другого выхода нет?

Стивен вздохнул. Это вопрос, который ему встречался слишком часто. Будучи верховным чародеем земли, он неизменно избегал насилия и убийств, но иногда другого выхода действительно не было. Иногда приходилось выбирать между одной смертью и миллионами. И потом с этим выбором жить.

 — Жить с принятым решением и сделанным выбором, — резко ответил Стивен больше собственным мыслям, чем вопросу подростка.

Голдстейн опустил голову и глубоко задумался, а Стрэндж сказал:

 — Все произошедшее, эта драка… Опишите, что вы могли бы сделать, чтобы не лишиться баллов и не получить взыскания, все варианты, которые придут в голову. Не менее чем на… — с языка едва не сорвалось: «пяти листах», но Стивен вовремя вспомнил о хогвартской манере писать на пергаменте и уточнил: — двух футах. К четвергу сдадите. А теперь можете быть свободны.

 — Я напишу, сэр, — кивнул подросток и спросил: — А каким будет мое наказание?

 — Это и есть наказание, — улыбнулся Стивен и мысленно сделал пометку — Голдстейн ему, кажется, подходил.

Едва он ушел, из кабинета громыхнуло, закричали. Стивен подскочил и мгновенно переместился порталом.

Карты еще не осели в воздухе, а голограммы почти не пострадали, но в центре уже катался визжащий царапающийся клубок. Разобрать, где чьи ноги и руки, было нельзя — только иногда показывалась белобрысая макушка Криви или хвостик Паркинсон. Татами смялись и были разбросаны по сторонам, уши сначала заложило.

 — Довольно! — рявкнул Стивен на всю мощь легких, и вместе с этим вздернул обоих в воздух невидимыми щупами. Даже расцепившись, оба еще пытались брыкаться, надеясь добраться до противника.

 — Я тебе глаза выцарапаю! — прошипела Паркинсон. Криви в ответ что-то неразборчивое пискнул, и в миг оба лишились способности говорить.

Наступила блаженная тишина.

Стивен оглядел учиненный разгром и мысленно поздравил себя с первым педагогическим провалом. Выпендриться захотел, как же. Надо было за строчки сажать. И наблюдать, как это делал старый учитель математики.

Криви и Паркинсон висели в воздухе молча и постепенно приходили в себя — во всяком случае, с лиц уходила краснота, а гримасы злобы сменялись одинаковым выражением обреченности.

Стивен ослабил заклинания, и подростки встали на ноги, но не произнесли ни слова, хотя уже могли.

 — Я переоценил вас, — проговорил Стрэндж, — и ваши интеллектуальные способности. Очевидно, вы не способны делать даже простейшие выводы и составлять элементарнейшие логические цепочки.

 — Сэр, это она… — начал Криви, но умолк, стоило Стрэнджу перевести на него взгляд.

 — Минус двадцать баллов с каждого. И завтра в двенадцать отправляйтесь к профессору Снейпу. Уточните, какие котлы у него требуют мытья.

Снейп не упустит возможность позлорадствовать. Зато, вероятно, передумает его травить, предпочитая не расходовать ценные ингредиенты, а сцедить яд с собственных клыков. Стрэндж думал, что протестовать будет Криви, но ошибся. Тихо ойкнула Паркинсон, обернулась на голограммы — но они уже растаяли.

 — Сэр, а можно к вам? — спросила она неуверенно.

 — Нельзя, мисс Паркинсон, — отрезал Стрэндж, заодно возвращая карты в то измерение, из которого он их позаимствовал, вытянул руку и вернул комнате ее прежний вид. — Подойдите.

Девочка приблизилась, и Стивен проверил реакцию ее зрачков, не прикасаясь, оценил состояние ссадин и синяков на лице и руках. Потом так же осмотрел Криви. Оба не получили никаких серьезных повреждений, все, что требовалось, обработать антисептиком.

 — Идите в Больничное крыло, оба.

Утро воскресенья ознаменовалось тем, что к завтраку вышел довольный донельзя зельевар. Он разместился рядом со Стивеном, с безразличным видом изучил газету и обронил:

 — Детей бывает трудно контролировать, особенно без привычки и должного опыта.

Стивен прожевал сэндвич, вытер рот салфеткой и только после этого заметил:

 — К счастью, у меня есть опытные коллеги, всегда готовые прийти на помощь.

Снейп поперхнулся глотком кофе и умолк, а Стрэндж поспешил исчезнуть из Большого зала, и удачно — переместившись недалеко от большого спортивного поля, он обнаружил кружащего в воздухе на метле Гарри.

Британский волшебный спорт Стивен не одобрял категорически — сам он стал бы летать на метле, как какая-нибудь карикатурная ведьма, только ради спасения чьей-нибудь жизни. Но Гарри в воздухе держался уверенно. Не сразу, но достаточно скоро он, видимо, заметил Стрэнджа и резко спикировал вниз, как будто в последнее мгновение выровняв метлу и избежав падения. Спрыгнул на землю, пригладил волосы, отдышался и сказал:

 — Здравствуйте, сэр! Тоже решили полетать?

При слове «летать» плащ ожидаемо задергался, но, к счастью, не стал взмывать в воздух и соревноваться в маневренности с метлой.

 — Скорее уж дышу свежим воздухом, — ответил Стивен. Гарри хмыкнул и вдруг погрустнел.

 — Простите, сэр, — произнес он после недолгих, но глубоких размышлений, — а в какой школе вы учились?

Если бы Стивен не слышал подозрений Гермионы Грейнджер, он бы, пожалуй, удивился этому вопросу, а так — пожал плечами:

 — Я не учился в волшебной школе, Гарри. Магии меня научили, когда я был уже взрослым. И это место называлось Камар-Тадж.

Если мисс Грейнджер нуждается в информации — пусть ее получит. Рано или поздно те, кто войдут в команду, узнают о том, что их мир — далеко не единственный, а Волдеморт — отнюдь не худшее зло. Так что девочка может продолжать свое детективное расследование, если только не сочтет гораздо более важным кое-что другое.

 — Как это возможно, сэр? — удивился парень.

 — Сила приходит к нам разными путями, — ответил Стивен и предложил: — Пройдемся?

Гарри пошел чуть впереди, словно собрался устраивать экскурсию. Какое-то время они молча шли по ровному газону спортивного поля, Гарри нес метлу на плече. Стивен собирался перевести тему на Волдеморта, но, к его удивлению, Гарри сделал это сам.

 — Сэр, в прошлом году, — он сбился, наверняка вспомнив о крестном, но заставил себя продолжить, — в прошлом году вы… я… мы с вами убили дух Волдеморта. Но он ведь не исчез совсем. Почему?

Блестяще. Десять очков Гриффиндору, как здесь говорят.

 — В прошлом году мы вытащили Волдеморта в астральное измерение, — проговорил Стивен неторопливо, — сильные маги легко путешествуют по нему и даже могут влиять из него на реальный мир. Однако в астрале душа куда более уязвима — ее можно уничтожить, что мы и были вынуждены сделать.

 — Но он жив, — пробормотал Гарри. — Я по-прежнему вижу сны о нем, наша связь…

Стивен едва не спросил: «Какая связь», — но удержался, решив разузнать об этом позднее.

 — Наша связь сохранилась, — продолжил Гарри. — А вы говорите, что мы убили его душу.

Стивен задумчиво провел в воздухе рукой, создавая достоверную иллюзию существа, именовавшего себя Волдемортом. В день битвы в Отделе тайн Стрэндж не разглядел его, но память, по счастью, не подводила. Волдеморт был высок, пожалуй, ростом со Снейпа, очень худ. Это был гуманоид, но однозначно не человек — его голова напоминала нечто среднее между человеческим лицом и мордой змеи, ноздри-щели практически не выступали вперед, а бело-зеленоватая кожа была покрыта тонкими, едва различимыми чешуйками. Пальцы на руках и на ногах (хотя тело его закрывала черная мантия, ноги оставались босыми) оканчивались длинными загнутыми ногтями, слишком острыми для человеческих.

Едва он возник на поле, как Гарри отшатнулся в сторону и выхватил палочку, но быстро сообразил, что перед ним — просто картинка, и воскликнул:

 — Вау! Круто, сэр! Как вы это сделали?

 — Это иллюзия, — пояснил Стивен, с неудовольствием замечая, как много она теперь отнимает сил. Пока у него были храмы, он таких Волдемортов мог создавать отрядами. Гарри обошел Волдеморта по кругу, потыкал пальцем и с неудовольствием понял, что иллюзия нематериальна.

 — Собирался дать ему пинка? — спросил Стивен. Гарри захихикал и сделал вид, что щелкает по носу. — Откуда вообще взялся этот… гуманоид?

От веселости подростка не осталось и следа, он поправил круглые очки на носу и уставился на Стивена с большим подозрением:

 — Вы не знаете?

Разумеется, Стивен прочел уже достаточно об этом персонаже — но нигде не было сказано, из какого измерения он пожаловал или каким способом был создан. Это было однозначно не измерение Тьмы — сразу почувствовал бы Стивен печать Дормамму.

 — Я знаю далеко не все. Особенно о проблемах Британии.

Видимо, эта информация скоро окажется у въедливой мисс Грейнджер, но с этим Стивен ничего не мог поделать.

 — Он был… — проговорил Гарри медленно, — студентом Хогвартса, окончил Слизерин.

Стрэндж соединил ладони, чтобы дрожащие пальцы не отвлекали, и поднял бровь, всем видом показывая, что внимательно слушает.

 — И раньше он выглядел, ну, просто как парень.

Это существенно меняло дело — Стивен тоже обошел иллюзию вокруг. Если верить книгам, Гарри уничтожил Волдеморта еще будучи годовалым младенцем, но потом это существо воскресло вновь. В начале лета уже сам Стивен приложил руку к его гибели — и снова бесполезно. Получается, что он бессмертный?

Ошибочка. Двух экспериментов недостаточно для утверждения теории — ему ли не знать?

 — Поправь меня, если я ошибаюсь, — произнес он, — но это не совсем нормально для волшебников — воскресать снова и снова.

Гарри наморщил лоб и тихо охнул — похоже, эта мысль до сих пор не приходила ему в голову. Парень принял как аксиому существование злого колдуна, которого нельзя убить, но не озаботился попыткой понять, откуда этот колдун возник.

 — Советую поразмышлять над этим, — заметил Стивен.

Гарри посмотрел на него, чуть прищурившись, и спросил хитро:

 — А вы не расскажете мне сразу?

 — Обязательно рассказал бы, — честно ответил Стивен, — если бы у меня была хотя бы одна идея.

Кажется, Гарри ему поверил, во всяком случае они еще с полчаса поболтали о разном, в основном, конечно, об учебе. Стивен, может, и предпочел бы не выслушивать подростковые истории — они явно не входили в сферу его интересов — но прерывать не спешил. Гарри рассказывал про то, как он счастлив избавиться от Снейпа — тот не взял его к себе в класс, и теперь зельеварением с ним занимался старый профессор Слизнорт, друг Дамблдора.

 — Я даже стал кое-что понимать во всех этих котлах, — закончил парень.

Стивен не сомневался, что Снейп испытывает аналогичные чувства — он в целом не слишком любил детей, но к Поттеру пылал особой ненавистью. Стивен прикинул, какова вероятность того, что шутка про бурлящие страсти сойдет ему с рук, но с сожалением понял, что крайне мала: все-таки Британия образца тысяча девятьсот девяностых — это вам не толерантные Штаты.

Новая — вторая — учебная неделя для Стивена ознаменовалась двумя событиями. Первое было достаточно предсказуемым — Гермиона Грейнджер нарочно устроила переполох в классе, явно напрашиваясь на отработку. Видимо, вопрос о превращении обычного мальчика в Волдеморта заинтересовал ее не так сильно, как личность нового преподавателя, которого она, вне всяких сомнений, подозревала в служении темным силам. Стрэндж не стал разочаровывать ребенка и велел явиться к нему в кабинет в пятницу после занятий.

Зато второе событие было совершенно непредсказуемым и неожиданным. На первом же занятии с пятым курсом Рейвенкло задумчивая Луна Лавгуд, та самая, которая сломала ногу в Отделе тайн, перепугала весь класс и озадачила самого Стивена, взлетев во время медитации под потолок.

Когда она плавно оторвалась от татами и воспарила к люстре, дети завизжали и бросились врассыпную. Луна очнулась от медитации, тоже взвизгнула и едва не грохнулась почти с пяти метров — Стивен едва успел поймать ее мягким пружинистым щитом.

 — Жива? — Стрэндж помог ей встать на ноги, но не сильно волновался — видел, что она не успела нигде ударится, а что трясется — так это перерасхода энергии и от страха.

 — Д-да, сэр, — пролепетала она, начав непроизвольно ломать пальцы.

Класс рассредоточился по стенам и поглядывал на девушку, как будто она вдруг отрастила кожистые крылья и начала извергать пламя.

 — Лунатичка, — донеслось из толпы до чуткого слуха Стивена.

 — И в чем дело? — поинтересовался он, магией возвращая раскиданные в стороны татами на положенные места. — Или вы левитации не видели. Занятие не окончено, так что вернитесь на свои места и продолжайте медитацию.

Едва ли в оставшиеся двадцать минут кто-то хотя бы попытался расслабиться и очистить сознание — подростки едва не извертелись, пытаясь получше рассмотреть отличившуюся однокурсницу.

И сам Стивен, хотя и куда менее заметно, делал то же самое. Ничего выдающегося в девочке не было, разве что как врач Стивен посоветовал бы родителям отвести ее к неврологу и к психотерапевту, однако она за время короткой медитации, толком не разобравшись в механизмах, сконцентрировала достаточно энергии, чтобы взлететь, преодолев при этом силу притяжения.

Когда занятие окончилось, Лавгуд первая мышкой выскользнула за дверь, за ней поспешили остальные, а Стивен еще некоторое время стоял посреди кабинета, причем думалось ему почему-то не об учениках и их способностях, а о том, что он задумал. И насколько сильно ударит его план спасения вселенной по тем, кто будет ее спасать.

Было душно.

И речь не о физиологической реакции на отсутствие кислорода. Стивену было душно в Хогвартсе, как будто этот древний замок со всеми своими обитателями давил ему на легкие, мешая вдохнуть полной грудью. Ему не хватало жизни — своей собственной, не подчиненной урокам, детям и их проблемам. Не хватало музыки, потому что волшебное радио выдавало такие рулады, что даже у завзятого меломана-Стрэнджа, практически музыкально-всеядного, уши сворачивались. Не хватало храмов, где все было сделано по его вкусу, и просторной квартиры в Нью-Йорке.

Конечно, если учесть, что он — теоретически покойник в четырнадцати миллионах вариантов, то жаловаться ему было не на что. Но увы, покойником он себя не чувствовал, и с каждым днем в волшебной школе ему становилось тяжелее заниматься действительно важным делом, и все больше хотелось куда-нибудь сбежать.

Был вечер четверга, когда его терпение достигло крайней точки. Захлопнув очередной весьма бесполезный фолиант, никак не помогавший ни в решении проблемы Волдеморта, ни в выдумывании плана устранения Таноса, Стивен набросил на плечи плащ и решительно вышел из замка.

Британская погода показывала себя во всей красе, то есть было холодно, ветрено и сыро. Плащ слегка подрагивал. Бедняга привык к теплому климату Катманду или, на крайний случай, к Нью-Йорку, и явно не понимал, почему небо вдруг решило извергать из себя такое количество воды. И конечно, он плохо понимал концепцию минусовой температуры.

Отвергнув мысль о том, что в замке, во всяком случае, тепло, Стивен неспешно пошел прочь от величественных стен, сначала мимо теплиц, а потом — по направлению к темному Запретному лесу. По нему Стрэндж, конечно, гулять не собирался — директор Дамблдор предупредил, что там водятся твари, с которыми лучше не сталкиваться. Но на опушке было, во всяком случае, не так сыро.

Стивен брел куда-то в сторону, прочь от озера, тихо мурлыча себе под нос «Un-Break my heart», хит нынешнего девяносто шестого. Ни слухом, ни голосом он не обладал, поэтому мурлыкал очень тихо, скорее для того, чтобы воспроизвести музыку в памяти.

Темную тень чуть в стороне он заметил случайно.

Песня в голове тут же оборвалась, Стивен замер. Действительно, от замка в сторону кто-то спешил, черная мантия развевалась за спиной, подобно крыльям. Стивен выскользнул в астрал и метнулся поближе. Тенью оказался Северус Снейп. Бледный, с испариной на лбу и под носом, он торопливо несся подальше от замка, к, как показала простая разведка, выходу из Хогвартса.

Стивен вернулся в тело, не успевшее даже завалиться назад, и нахмурился. Собственно, куда идти вечером — личное дело Снейпа, может, у него свидание намечено. Но выглядел он явно неважно, и это уже настораживало. Стивен подошел поближе к воротам и увидел, как Снейп быстро проходит через защитные чары, оглядывается, проверяя, нет ли кого-нибудь вокруг, и с тихим хлопком исчезает.

Это происшествие, пожалуй, Стрэндж быстро выбросил бы из памяти, если бы на следующее утро за завтраком не заметил, что у зельевара трясутся руки. Не так сильно, как у него самого, до достаточно, чтобы опытный глаз нейрохирурга уловил тремор.

Северус заметил повышенное внимание к своим рукам и обжег Стивена неприязненным взглядом, после чего, не допив кофе и не доев тоста, вышел из-за стола. Это было очень интересно.

На протяжении занятий он несколько раз мысленно возвращался к этой загадке, но так и не нашел сколько-нибудь устраивавшего его ответа. А вечером ему пришлось отвлечься от размышлений, потому что на отработку к нему пришла Гермиона Грейнджер.

В дальнейших планах Стивена этой девочке отводилась немалая роль, но пока она выглядела так, словно пришла в стан врага. Войдя в кабинет, она бросила несколько быстрых взглядов по сторонам, а в рукаве у нее была спрятана палочка.

— Мисс Грейнджер, — сказал Стивен вместо приветствия.

— Здравствуйте, профессор Стрэндж, — ответила она, продолжая настороженно оглядываться.

Была у Стивена мысль посадить ее писать строчки в соседнем, учебном классе, а самому остаться в кабинете, но это было бы не очень эффективно. Подозрения в свой адрес нужно было развеять раз и навсегда, потому что времени было не так уж много. Гарри и его товарищам оставалось учиться в школе два года, Луне Лавгуд — три, этого слишком мало, чтобы сформировать сильную, сплоченную команду, преданную настолько, чтобы…

Стивен отложил в сторону эти мысли и посмотрел на девочку, которая, кажется, нервничала все больше.

— Вы ведь отличница, — заметил он спокойно. — Староста. Самая примерная ученица на всех четырех факультетах, по словам профессора Дамблдора.

С каждым словом Гермиона мрачнела все больше, как будто в похвале чувствовала какой-то подвох.

— И тем не менее, вы буквально напросились сегодня на отработку. Зачем?

— Я допустила ошибку в заклинании, сэр, — сказал она ровно, — мне бы и в голову не пришло намеренно терять баллы или попадать на отработку.

— Садитесь, — он указал на стул напротив своего стола.

Гермиона расположилась на краешке, живые темные глаза продолжали не просто оглядывать, а сканировать помещение и самого Стивена.

— Спрашивайте.

На мгновение она оторопела, но быстро взяла себя в руки и уточнила деловито:

— О чем, сэр?

Стивен пожал плечами, наколдовал чайник и две чашки и оставил воду закипать, пояснив:

— О чем хотите. О заклинании, которое у вас настолько не получилось, что вы перевернули вверх дном весь кабинет. Или о том, что заставляет вас подозревать меня в служении Волдеморту.

Бледные щеки девочку окрасились румянцем.

— Я и не думала подозревать вас, профессор Стрэндж, — возразила она.

Стивен снова пожал плечами и предложил:

— Чаю?

Если бы он ей яду предложил, она бы и то, наверное, не посмотрела бы так неприязненно:

— Спасибо, сэр, я уже пила чай. В чем будет заключаться моя отработка?

Стивен был удивлен. Он полагал, что как раз-таки возможностью задавать вопросы Гермиона воспользуется. Но, видимо, у нее был другой план.

— В таком случае, пойдемте, — он встал и первым вышел в учебный класс. Гермиона последовала за ним. Стивен наколдовал из татами обычную парту и стул, чернильницу и перо, и пояснил: — Вы напишете, не пользуясь справочной литературой, о видах медитации и концентрации энергии. Эту информацию я давал на третьем занятии и, если бы вы ее учитывали, ваша сила не вышла бы из-под контроля. У вас два часа, приступайте, прошу.

Сам он расположился на татами, призвал книгу, озаглавленную «Легендарные артефакты» и начал читать, размышляя о том, найдется ли в ней упоминание об артефактах, известных ему. Пока названия были сплошь незнакомые.

В молчании прошло полчаса. Гермиона строчила, высунув от усердия кончик языка, Стивен читал.

А потом раздалось оглушительное: БУМ!

Вот и план. Гермиона вздрогнула и заозиралась почти натурально, лишь на секунду опоздав с реакцией, Стивен вскочил на ноги. Похоже, Гермиона собиралась искать что-то у него в кабинете.

Бум!

И снова.

— Продолжайте работу, мисс Грейнджер, — велел Стивен и вышел в коридор. Чуть в стороне от его кабинета в воздухе висела пыль, на полу валялись щепки и обломки, а над всем этим с хохотом летал местный полтергейст.

— Не поймаешь, не поймаешь! — хихикал он, и тогда Стивен заметил, что внизу, в куче обломков, прыгает, размахивая палочкой, какая-то девочка.

— Что здесь происходит? — рявкнул он.

Полтергейст обернулся и показал ему неприличный жест, и тогда Стивен одним движением осадил пыль. Девочка всхлипнула и обернулась. Это была Луна Лавгуд. Заплаканная, испуганная и очень несчастная.

Магические путы заискрились и обвили полтергейста. Он завизжал, когда сила сдавила его в тисках, и уронил на пол сумку. Луна кинулась к ней, подхватила и пробормотала:

— Спасибо, профессор.

Стивен подошел. Лавгуд досталось сильно — все лицо было поцарапано, рукав мантии порвался.

— Эй, пусти-пусти! — раздалось сверху, и Стивен добавил поверх пут заклятие тишины, а потом велел:

— Поднимите-ка голову, — и внимательно осмотрел ссадины. Ничего существенного. — Как вы вообще здесь оказались?

— Я шла к профессору Флитвику, — сказала Луна чуть отстраненно, глядя Стивену за спину, — когда встретила Пивза. Он носился со стулом и обещал его в меня кинуть. Я на него не обижаюсь, он же не виноват, что такой.

«Такой» промычал что-то нечленораздельное.

— Но он действительно кинул в меня стулом и отобрал сумку. Ее не очень жалко, но, понимаете, там есть несколько учебников, которые мне сегодня будут нужны.

— Что ж, — сказал Стивен, — сумка у вас, но вместо Флитвика вам стоит зайти в Больничное крыло и продезинфицировать ссадины.

Кажется, Луна собиралась спросить о чем-то еще, и Стивен бы ее послушал — ему было крайне интересно, каким образом она взлетела во время медитации — но это могло подождать, в отличие от Гермионы, которая наверняка обшаривала его кабинет.

Он отвернулся от студентки, дернул на себя полтергейста и сказал:

— Постарайся больше не привлекать моего внимания, — после чего развеял чары. Дух улепетывал быстро и молча.

Разломанный стул все еще валялся посреди коридора, и Стивен его восстановил, а потом, убедившись, что Луна ушла, подошел к двери своего кабинета и прислушался. Было тихо, и он осторожно открыл дверь.

Кабинет был пуст, дверь в класс — тщательно затворена. Неужели он ошибся?

Стрэндж подошел к столу, дотронулся до бумаг и книг, разложенных в видимом беспорядке, за которым скрывалась четкая организация, понятная ему одному. Справа — книги об артефактах и мощнейшем волшебстве этой реальности, рядом — стопка выписок, закладок и заметок. Слева — местная темная магия и все, что так или иначе могло быть связано с обращением к Темному измерению, дарующему бессмертие (или хотя бы его видимость). К каждой книге — пояснения, написанные заколдованной ручкой, способной повиноваться движению взгляда. И с этими пояснениями что-то было не так: едва ли он положил бы лист с описанием ритуала вызова демонов (в котором явно не хватало существенного компонента, собственно, отвечавшего за сам призыв) рядом с книгой о духовных практиках.

Стивен прошел в учебный класс, где Гермиона послушно строчила свое эссе на длинном свитке пергамента. Заляпанные пальцами чернила, напряженная от работы спина — кажется, девочка и не вставала с того момента, как он вышел усмирять полтергейста. Но кто-то все-таки покопался в его бумагах, и подозреваемая была всего одна.

Стивен снова сел за стол и вернулся к книге об артефактах, пока Грейнджер писала работу. И только когда она подошла к нему, протянув туго скрученный свиток, сказал:

— Вы тратите время, которого может не быть.

Ее глаза удивленно распахнулись.

— Подозрения, слежка, поиски никому неизвестных фактов, проникновение в кабинет с целью заглянуть в личные записи — это была бы веселая игра для подростков, если бы ваш друг не был мишенью твари по имени Волдеморт, — продолжил он. Гермиона тихо охнула. — Твари, которая была убита уже дважды: один раз — Гарри, второй раз — мной.

— Трижды, — прошептала она.

— Что?

— Трижды. На втором курсе, то есть, когда мы были на втором курсе, он едва не возродился. И Гарри убил его, проткнув дневник. А на первом… На первом он занял тело нашего преподавателя, но Гарри его снова остановил.

— Четырежды в общей сложности, — подытожил Стрэндж. — И вместо того, чтобы заняться делом, вы, умнейшая студентка своего курса, следите за мной. Видимо, считая, что все учителя разом, начиная с директора, пустили бы меня к детям, если бы не выяснили, что я на вашей стороне.

Он по-прежнему расслабленно сидел в кресле, только заложив пальцем книгу, а Гермиона выглядела и напуганной, и пристыженной. Пальцы мяли свиток.

— У нас уже был педагог, которому все верили, только у него оказался Сами-Знаете-Кто в затылке. А другой был Пожирателем Смерти под оборотным зельем, — сказала она наконец.

Стивен провел рукой по голове и сообщил:

— Волдемортов в затылке не наблюдаю, зелья не пью. Садитесь, мисс Грейнджер, и задайте уже свои вопросы. Хватит уже изображать Джеймса Бонда под прикрытием, — девочка хихикнула, и Стивен едва не зааплодировал. Господи, ну, хоть кто-то его шутки понимает!

Она огляделась, пытаясь решить, куда сесть, но Стивен уже наколдовал ей стул. Призвал из кабинета чайник и чашки, разлил — на восточный манер, безо всякого молока. Как англичане это пьют, он не понимал, хотя видел: его коллеги пили с удовольствием, за каждым завтраком. Еще и сахару добавляли.

— Как вы могли не учиться в Хогвартсе, сэр? — спросила она, беря в руки чашку, по форме больше похожую на пиалу.

— Кажется, Хогвартс — не единственная школа волшебства в мире.

— Да, вы говорили. Камар-Тадж. Только… — она нахмурилась, — я все обыскала, школы с таким названием не существует. Даже упоминаний нет.

— В вашем мире — нет, в моем — это важнейший магический центр. Правда, у нас нет Хогвартса. И прочих школ.

— Это невоз… — Гермиона едва не выронила чашку. — В вашем мире?

Стивен сделал серьезное лицо и произнес:

— Мой мир был разрушен злом, в сравнении с которым Волдеморт — скверный ребенок, не более того. Я выжил, и теперь я здесь. Профессор Дамблдор предложил мне место в школе, занятия с вами.

Девочка опустила голову.

— У меня другая магия, я был Верховным Чародеем Земли, и моя задача — единственная задача — заключалась в том, чтобы оберегать землю от угроз. Теперь я делаю то же самое здесь, — и, пока Гермиона молчала, кажется, шмыгая носом, Стивен мягко попросил: — Расскажите мне, как Волдеморт возрождался в прошлый раз. И про лицо, и про дневник — в подробностях.

Гермиона глотнула чаю и заговорила, обращаясь к своим коленкам, и чем больше Стивен слушал, тем больше мрачнел. Бессмертие — любое бессмертие — это нарушение ткани мироздания на очень тонком уровне. Лишь немногие, такие, как Древнейшая, могли черпать из Темного измерения силу, не давая ей выплескиваться в мир. Волдеморт едва ли был так же искусен, как Древнейшая, и его бессмертие было тем, что он, Стивен должен был остановить в любом случае, даже если бы оно не мешало его планам по спасению вселенной от Таноса.

— Подумайте, как он это сделал, Гермиона, — сказал Стивен, когда девочка закончила рассказ. — Вы знаете о местной магии больше, чем я, и вы (я вижу по вашим эссе) умеете работать с информацией.

— Ряд книг, — произнесла она, — находится в Запретной секции. И я думаю, что Сами-Знаете-Кто…

— Давайте без дурацких прозвищ только. Поверьте, он вас не услышит.

— В… Волдеморт, я думаю, он имел к ним доступ.

Стивен наколдовал себе чистый лист, поманил волшебное перо и велел ему написать: «Я, профессор Стивен Стрэндж, даю Гермионе Грейнджер доступ в Запретную секцию библиотеки школы Хогвартс», — потом перехватил ручку и неловко расписался.

Гермиона следила за его движениями внимательно, но ничего не сказала, только спрятала разрешение и, уже выходя из кабинета, сказала:

— Профессор, простите за подозрения и за… за то, что читала ваши бумаги.

Стивен промолчал.

Около месяца дела в школе шли ровно. Было все также душно, но вырваться хотя бы в Лондон Стивен не рисковал — денег у него было немного, а погружение в девяносто шестой, без банковских карт и Интернета, его не привлекало. Поэтому он просто изредка гулял по опушке леса и вокруг замка. Дважды еще видел Снейпа, спешащего куда-то под покровом ночи. Интересно, что всякий раз после этих отлучек у него дрожали руки.

Стивен почему-то чувствовал, что проблемы Снейпа могут быть важны, но так и не сумел к нему подступиться. Ни на подначки, ни на разговоры о научных исследованиях профессор не реагировал, делая вид, что Стивена в природе не существует. Последний раз даже на Бэтмена не обернулся.

Занятия шли своим чередом, от медитаций дети перешли к колдовству без палочек и (увы) без двойных колец. Высоких результатов Стивен пока не ждал, но к середине октября многие смогли вызывать более или менее сносное боевое оружие.

Загадка Волдеморта разгадываться не спешила, хотя Гермиона провернула титаническую работу, перелопатив половину библиотеки (ту, до которой у Стивена еще не дошли руки) и выписав в толстую тетрадь все упоминания бессмертия, сохранения жизни, переселения души и прочего.

Стивен, в свою очередь, дошел до описания первой смерти Волдеморта — той, виновником которой был годовалый Гарри. Пять изданий подробно, хотя и совершенно по-разному описывали ход событий. Общими были всего несколько фактов: Волдеморт пришел в семейный дом Поттеров в ночь Хэллоуина, отец Гарри, Джеймс Поттер, погиб первым, защищая семью, а мать пыталась закрыть Гарри своим телом. Когда в Гарри ударило убивающее заклятие, прогремел взрыв. В детской обнаружили палочку Волдеморта, черную мантию и серый прах органического происхождения.

«Маловато свидетельств о смерти», — пробормотал себе под нос Стивен. И вдруг его осенило. Лучше всего начинать любой поиск любых ответов с начала, и если все началось в доме Поттеров — значит, пора в нем побывать. Тем более, что у него был и сопровождающий, и подходящий повод.

— Вы хотите сказать… — начал было неуверенно Гарри, выслушав предложение Стрэнджа, и нервно сглотнул, — Правда? Мы сможем туда пойти?

Стивен недоуменно наклонил голову. Он подозревал, что мальчик уж точно знает, где находится дом его родителей, чем более, что, судя по записям, похоронены они были совсем рядом.

— Хочешь сказать, ты там не был?

Мальчик опустил глаза.

— Ни разу. И тридцать первое октября — обычно учебный день, так что…

— Думаю, что мы вполне успеем, если пойдем после занятий, — решил Стивен. — Полагаю, ты не слишком расстроишься, что пропустишь праздничный пир.

Судя по ошалевшему от смешанных чувств лицу мальчика, он готов был пропустить и двадцать пиров, чтобы побывать на могиле родителей и посмотреть на дом, где они погибли.

Некоторое время пришлось потратить на поиски географического расположения волшебной деревушки с названием «Годрикова лощина». Она обнаружилась на севере Англии, немного южнее Беллингхэма. Стивен один раз заглянул туда самостоятельно, проверяя портал, но полноценную разведку оставил до совместного похода с Гарри, в основном — в педагогических целях.

Повинуясь внутреннему чутью, о планируемом визите в Годрикову лощину Стивен сообщил только декану Гарри, причем строго тридцать первого октября. Профессор МакГонагалл бросила нервный взгляд на пустующее сегодня кресло директора и, хоть и без удовольствия, дала разрешение. Впрочем, Стивен и не предполагал иного исхода событий. Не так-то ответить отказом на аргумент: «Ребенок до шестнадцати лет не видел могилы родителей. Это, по-вашему, нормально?»

Сразу после занятий Стивен магией запечатал кабинет и вышел из замка. Гарри, кутаясь в мантию, уже ждал его на улице.

— Готов?

— Конечно! — торопливо заверил его подросток. — И… сэр, спасибо.

Стивен отмахнулся от благодарности и очертил в воздухе контур портала. Гарри решительно шагнул в него, Стивен последовал за ним.

Деревушка, которая могла пролить свет на многие тайны, лежала у подножия холма, на котором они стояли: сонная, тихая, обманчиво-обыденная. Церковный колокол прозвонил пять раз. Вечерело.

Годрикова лощина располагалась значительно южнее Хогвартса, но это не означало, что погода в ней была более пристойной. Едва портал закрылся, Стивен плотно закутался в плащ. Гарри втянул голову в плечи, поднимая воротник мантии, но, судя по его лицу, он думал не о холоде, а о том, что вот-вот увидит.

Стивен провел рукой по воздуху, накрывая себя и мальчика иллюзией — не стоило щеголять волшебным плащом или мантией, да и вообще привлекать чье-либо внимание к их с Гарри визиту.

 — Что это, сэр? — спросил Гарри, вздрогнув от прикосновения магии.

 — Маскировка, — отозвался Стивен. — Готов?

Гарри кивнул, и они молча начали спускаться в деревню. Сумерки становились все плотнее, и на фоне неба темнела громада старой церкви. Картина была вполне в духе старых ужастиков, а невысокие дома, заросшие все еще зеленым плющом, выглядели достаточно зловеще. В общем, если бы Стивену нужно было составить список, за что именно он не любит Британию, деревни наподобие этой в него обязательно вошли бы. И не в последнюю очередь — из-за отсутствия нормального освещения.

В основном дома были закрыты, только кое-где в окнах горел свет. Самым шумным местом оказался паб на углу — кажется, он собрал все население деревушки.

 — С Хэллоуином, ребята! — помахал им с Гарри мужчина, стоявший у паба. Его собака, похожая на него выражением морды и полнотой, настороженно принюхалась и тявкнула.

 — И вас! — отозвался Гарри неуверенно, а потом едва они прошли мимо, спросил: — Это ничего, что я ответил?

 — Маскировку это не нарушило, если что, — заметил Стивен.

Они подошли к церкви, обогнули ее, и Стивен первым толкнул калитку в кладбищенской ограде. С точки зрения логики, наверное, стоило сначала найти дом Поттеров, но было бы честно сначала показать Гарри могилы его родителей. Подросток рядом шумно выдохнул, и неспроста — вместо невзрачного обелиска у входа в кладбище возник памятник трем людям. Мужчина и женщина держали на руках младенца. Гарри приблизился к памятнику и протянул руку, но не рискнул коснуться камня.

 — Я не знал, что есть памятник, — пробормотал он. — Даже не слышал.

Стивен сдержал язвительное замечание о том, что строительство памятника — отличное занятие для тех, кто предпочитает развивать бурную деятельность, ничего при этом не делая. Гарри все-таки дотронулся до памятника, погладил каменные руки родителей и молча пошел дальше. Стоило им отступить на несколько шагов, как памятник снова превратился в обелиск.

Кладбище в Годриковой лощине было старым и довольно заброшенным — новых могил почти не попадалось, большая часть свежих захоронений относились к восьмидесятым. Стивен был совершенно равнодушен к кладбищам — никогда не видел смысла в преклонении перед останками. Труп не имел никакого отношения к личности умершего, был просто костно-мышечной окоченевшей массой. И воздвижением над этой массой надгробий особого смысла не несло. Если уж на то пошло, он считал куда более практичной и предпочтительной кремацию.

Но он не был совсем уж бесчувственным чурбаном, чтобы делиться своими соображениями с ребенком-сиротой, которому впервые дали возможность навестить могилы родителей. Поэтому, пока Гарри всматривался в надписи на надгробиях, Стивен молчал и тоже читал имена и эпитафии. Знакомых имен, конечно, не было, а эпитафии были по большей части библейские: о воскрешении и надежде на новую жизнь.

«Всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек», — прочел Стивен, и безупречная память тут же подсказала источник: Евангелие от Иоанна, разумеется. «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше». Это Евангелие от Матфея. Стивен вздрогнул и нахмурился, когда его взгляд выцепил в темноте имена людей, захороненных под белой, чуть мерцающей плитой: Дамблдоры. Плащ затрепетал, чувствуя эмоции хозяина. Едва ли в Британии так много Дамблдоров, да и даты вполне позволяют думать, что Кендра и Ариана имеют какое-то отношение к директору Хогвартса. Стрэндж не мог точно сказать, что именно, но что-то ему в этом совершенно не понравилось.

Он прошел еще дальше, продолжая механически читать надписи, но потом остановился, погружаясь в раздумья. Не было ничего странного, что у Дамблдора были родственники. Но почему, в таком случае, он ни разу не отвел сюда Гарри? Не желал выказывать студенту слишком много внимания, соблюдал субординацию? Возможно.

Стивен сложил руки домиком, унимая дрожь в пальцах, и в этот момент заметил, что практически наступил на очень старую, частично разрушенную плиту. На ней не было библейской цитаты, вообще не было эпитафий — только имя и символ. А в паре метров от нее расположилось новое, белоснежное надгробие, возле которого стоял, обнимая себя за плечи, Гарри.

Стивен приблизился и встал рядом.

 — Это девиз Пожирателей, — проговорил мальчик дрожащим, срывающимся голосом. — На их могиле — девиз Пожирателей.

 — Едва ли, — сказал Стивен. — Это библейское. О воскрешении и новой жизни.

 — Только они не воскресли, — резко ответил Гарри.

 — Боюсь, что нет.

Мальчик тяжело выдохнул и сказал тихо:

 — Я не взял цветов или…

Стивен протянул руку, и на могиле возник венок, почти скрывший так не понравившуюся Гарри эпитафию.

 — Спасибо, — проговорил он, повернулся и первым зашагал по дорожке к выходу. Стивен пошел следом. Теперь им предстояло найти куда более важный объект — разрушенный дом. За пятнадцать лет там должно было многое пропасть, но, возможно, осталось хоть что-то, какие-то следы или подсказки.

Окончательно стемнело, и, к тому же, начал накрапывать мелкий противный дождь. Деревня совершенно опустела — даже посетители паба скрылись внутри, и только церковный колокол, пробив семь раз, нарушил тишину. Они шли по одной из улиц, и Стивен пристально вглядывался в ряды одинаковых коттеджей. Он примерно представлял себе, где располагался дом Поттеров, и теперь надеялся, что не ошибся. Шаг, еще — кажется, уже совсем близко.

И все-таки он порывисто вскинул руку и едва не ударил заклинанием, когда посреди пустыря вдруг вырос старый дом за невысокой оградой. Его крыша покосилась, стены частично обрушились, правая верхняя часть отсутствовала вовсе. Уже пожухлая трава окружала дом со всех сторон, а то, что когда-то было живой изгородью, превратилось в неопрятные заросли дикого кустарника.

Гарри споткнулся, и Стивен был вынужден удержать его за плечо, а потом забыл убрать руку, наблюдая за тем, как возле входа появляется деревянная табличка. Золотыми буквами было написано: «Здесь в ночь на 31 октября 1981 года были убиты Лили и Джеймс Поттер. Их сын Гарри стал единственным волшебником в мире, пережившим Убивающее заклятие. Этот дом, невидимый для маглов, был оставлен в неприкосновенности как памятник Поттерам и в напоминание о злой силе, разбившей их семью». Вокруг надписи было множество автографов с пожеланием удачи Гарри Поттеру — одни поверх других. Гарри повернулся к Стивену:

 — Они желают мне удачи. Все! — на его лице сияла улыбка.

 — Не обольщайся, — мрачно заметил Стрэндж, — желающих расписаться на стене куда больше, чем тех, кто действительно готов что-то сделать ради тебя.

Улыбка погасла, но угрызений совести Стивен не испытывал, поэтому спросил, отпуская плечо Гарри:

 — Готов войти внутрь? Скорее всего, там только развалины, пыль и сырость, но может быть и что-то опасное.

 — Готов, — без колебаний сказал Гарри. Стивен кивнул и толкнул калитку.

Дорожка к дому, совершенно скрывшаяся в траве, была усеяна обломками и булыжниками. Покосившаяся дверь открылась без проблем.

Когда-то дом был неплохо обустроен, но от обоев остались только полусгнившие обрывки, а ковер вытерся и тоже начал гнить. Стивен призвал немного света и осторожно поднялся по лестнице, шатавшейся и готовой рухнуть в любой момент. Верхний этаж пострадал еще больше, но все-таки Стивен легко опознал спальню и гостевую комнату. А у правой стены располагалась детская. Магия заструилась по пальцам Стрэнджа, впитываясь в доски пола и в стены и укрепляя их. Осторожно ступая, он вошел в детскую, или, точнее, в то, что раньше ею было.

Судя по всему, именно здесь впервые погиб Волдеморт. Если бы камень времени был при нем, Стивен сумел бы краем глаза заглянуть в прошлое, но это было невозможно. Оставалось только проверить теорию о связи с Темным измерением.

 — Стой у стены, — велел он Гарри, — не двигайся и не мешай.

 — Что вы будете делать? — спросил тот сосредоточенно.

 — Проверять.

Он соединил большие и указательные пальцы и мизинцы, закрыл глаза и проговорил:

 — Harea li et kokho shel hameimad haofi, — иврит давался ему с трудом, но, к сожалению, Калиостро, больше всего писавший о Темном измерении, предпочитал заклинания именно на нем. — Kan vakhshav, — воздух в комнате стал густым и плотным, горьким на вкус. — Seder, — порушенные стены начали едва уловимо светиться недобрым, опасным светом, — Ani mftsir bishmam, — едва последние слова заклинания сорвались с губ Стрэнджа, дом загудел и зашатался, пыль взметнулась столбом, свечение стало почти невыносимым для глаз, на мгновение в воздухе мелькнуло призрачное искаженное лицо, похожее на морду Волдеморта, а потом Гарри вскрикнул.

Стивен отпустил заклинание и обернулся.

Мальчик кривился и держался за лоб — даже в неясном свете было видно, что из шрама струится кровь.

Стивен приблизился и почти силой отвел руку Гарри в сторону.

 — Больно!

 — Тихо, дай посмотреть, — не касаясь кожи, он осмотрел шрам со всей внимательностью. Он выглядел как глубокий свежий бритвенный порез. И он отреагировал на заклинание, выявляющее присутствие измерения Тьмы.

Машинально наколдовав вату и пероксид, Стивен осторожно обработал шрам, снял с дома все свои заклятия и порталом увел Гарри обратно в Хогвартс.

Ему нужно было очень обо многом подумать.

 — Спасибо, что отвели туда, профессор Стрэндж, — проговорил Гарри, когда они почти подошли к главным дверям замка.

 — М? — переспросил его Стивен, едва ли уловивший хоть слово.

 — Спасибо, — повторил Гарри, — я рад, что смог побывать там.

Стивен сфокусировал взгляд на парне и сказал так мягко, как вообще умел:

 — Обращайся. И, думаю, тебе стоит сейчас пойти в спальню, если не хочешь случайно встретиться с пирующими.

Конечно, он не хотел, так что поспешил последовать совету Стивена. Сам же Стрэндж уже направился было к себе в кабинет, как увидел в глубине коридора легко узнаваемую темную фигуру.

Обращение к Темному измерению отняло немало сил, так что Стивен решил отложить исследования хотя бы ненадолго и развеяться, заодно, возможно, разобравшись с таинственными отлучками профессора Снейпа.

 — Профессиональный праздник, профессор? — спросил он, нагоняя Северуса и приноравливаясь к его шагу.

 — Оттачивайте свое остроумие на ком-нибудь еще, Стрэндж, — прошипел Снейп злобно. В целом, у него были на то причины — Стивен изводил его весь последний месяц, правда, не ради тренировок, а исключительно для установления истины.

 — Честное слово, думаю, ваше отсутствие на пиру сильно вредит антуражу, — проигнорировал он шипение. — Не сомневаюсь, вы бы взяли приз за лучший костюм.

Кажется, Снейп хотел его проклясть. Во всяком случае, стискивал палочку он крепко. Но вместо формулы заклинания выплюнул:

 — Вас-то там почему нет?

Стивен пожал плечами:

 — Мы с мистером Поттером только что вернулись с занимательной экскурсии на могилу его родителей, — он сказал об этом наугад и был поражен действием, которое возымели его слова. Снейп сбился с шага, задохнулся — и мгновенно направил кончик волшебной палочки Стивену в грудь.

 — Что вы сделали?

Стивен сложил руки на груди, останавливаясь посреди коридора, и проговорил:

 — То, что не догадался сделать никто из педсостава, друзей семьи и прочих. Сводил мальчика к могилам родителей. И мне не нравится, когда в меня тычут продолговатыми предметами, — он выразительно посмотрел сначала на палочку, потом на Снейпа, побледневшего настолько, что его и правда стало легко спутать с вампиром. — Палочка, профессор.

 — Кто дал вам право… — палочка не опустилась ни на сантиметр. — Это не ваше дело, профессор Стрэндж. Вы лезете туда, куда вас не просили.

 — Хотите сказать, это ваше дело? Или директора? — Стивен уже не улыбался. — Вы здесь играете с силой, которую не можете даже осознать. С силой, против которой эта палочка — не более чем деревяшка.

Глаза Снейпа, и без того темные, почернели, губы превратились в тонкую бесцветную линию.

 — Я не знаю, что вы имеете в виду, — произнес он, — но в данный момент это вы… суете нос не в свое дело. Если бы директор счел нужным отвести Поттера куда бы то ни было, он бы это сделал. Ваше вмешательство…

 — Стивен, Северус!

Лучась довольством, позванивая бубенчиками на мантии и шляпе, к ним шел сам директор Дамблдор. Снейп тут же опустил палочку, круто развернулся на каблуках.

 — Как жаль, что вы пропустили пир — он был замечательным! Эти сахарные мышки Филиуса — настоящее чудо, — несмотря на тон и содержание речи, выглядел Дамблдор настороженным, а взгляд, которым он одарил сначала Снейпа, потом Стрэнджа, не предвещал дружелюбной беседы.

 — Я не был в настроении праздновать, Альбус, — проскрежетал Снейп. — Если вы не против, я займусь патрулированием, — и, не дожидаясь разрешения, он унесся прочь, а его мантия черными крыльями развевалась за спиной.

Едва он удалился, Дамблдор посмотрел на Стивена. Он выдержал этот взгляд, отклонив попытки забраться к нему в голову.

 — Вы сделали хорошее дело, Стивен, — произнес директор. — Немногие будут так внимательны к чужому подростку, — почему-то в его голосе звучало осуждение. — И все-таки вы могли предупредить меня.

 — Я предупредил его декана, — отмахнулся Стивен. — Едва ли это было так уж важно.

 — Гарри — необычный мальчик, Стивен, — жестом Дамблдор предложил пройтись, и они направились вглубь коридора. — С необычным прошлым и необычным будущим.

 — Из-за пророчества? — уточнил Стрэндж.

 — Безусловно. А также из-за силы, которой он обладает. И из-за своей храбрости, разумеется. К сожалению, его необычная судьба подразумевает ряд ограничений. И ваш сегодняшний поход…

 — Был просто визитом на кладбище, директор. Данью памяти.

 — Я был бы рад рассказать вам больше, Стивен, но это касается только Гарри, — Стивен готов был держать пари, что это было завуалированное предупреждение не вовлекать больше Гарри ни во что без прямого согласия директора.

К сожалению, это шло вразрез с планами самого Стрэнджа.

Вечер он провел с томиком местных сказок — единственным развлекательным сочинением, обнаруженным среди купленных книг. Скорее всего, собрание Барда Бидля попало в коллекцию из-за подписи: «Основано на легендах и преданиях», — но по факту смысла не имело никакого. В другое время Стивен не потратил бы на сказки и пяти минут, но сейчас ему действительно требовался отдых.

Неожиданно для самого себя, он увлекся сказками и закончил последнюю из них — «Легенду о трех братьях» — ближе к полуночи. Быстро принял душ, проверил охранные чары и лег спать, стараясь не думать о шраме Поттера и о его связи с измерением Тьмы. Завтра. Он разберется с этим завтра.

Увы, ни завтра, ни даже через день он с этим не разобрался — рисковать и обращаться к месту предполагаемого обитания Дормамму второй раз за короткий промежуток времени Стрэндж не собирался, а более простые проверки не показывали ничего стоящего. Магически и физически Гарри был обычным подростком — в нем не было той грязной силы, которой когда-то пользовался Кецилий, не веяло от него и мертвенным спокойствием Древнейшей. Книги, в которых могли быть ответы на вопросы, остались в Камар-Тадже, в другой реальности.

Как ни странно, ключ к началу разгадки дал сам Гарри. После занятия, на котором Стивен не без гордости убедился, что абсолютно все шестикурсники в состоянии справиться с легкими заклинаниями без палочек, он задержался в кабинете.

 — Простите, профессор, — сказал он, когда за последним из его однокурсников закрылась дверь. — Можно с вами поговорить?

 — Учитывая, что мы уже разговариваем, да.

 — В тот вечер… — Стивен кивнул, показывая, что слушает. — Вы использовали заклинание. Для чего оно было? Вы сказали, что это была проверка, но… — он осекся, однако все-таки решил договорить: — Но проверка чего? Я не понял ни слова, и…

 — Это был иврит, едва ли он входит в школьную программу. Что до заклинания… — Стивен растер начавшую слишком сильно трястись правую руку, — то я искал кое-что.

Гарри дотронулся до шрама.

 — У меня заболел шрам. Он… связывает меня с Волдемортом. Болит, когда он рядом, злится или радуется.

 — Повтори, — потребовал Стрэндж.

 — Шрам болит, когда Волдеморт рядом или испытывает сильные чувства. Но… его там не было, да?

 — Не было, — медленно произнес Стивен. — Не было.

 — Вы объясните?

Стивен хотел было отмахнуться — ему требовалось немедленно поднять некоторые из своих записей, пролистать несколько книг, но он сдержался, вместо этого посмотрел на подростка и сказал:

 — Есть магия, противная природе, сущность которой — уничтожение этой природы и всего живого. В доме твоих родителей я искал ее следы. И нашел.

 — Мой шрам? — Гарри снова коснулся лба.

  — Может, и он. Я пока не знаю.

Но он однозначно намеревался узнать.

Вечером он и так, и эдак рассматривал свои записи, освежал в памяти все, что когда-либо читал об измерении Тьмы, перечитывал раз за разом куцую биографию Волдеморта, которую подготовила умница-Гермиона, но тщетно. Он чувствовал, что ответ очевиден, лежит где-то на поверхности.

Связь Гарри и Волдеморта, бессмертие последнего даже при том, что Стрэндж лично убил его личность в астральном измерении, история с дневником и вселением в живого человека, мерзкий по своей сути ритуал возрождения…

Стивен раздраженно сошвырнул со стола книги, которые не могли дать ему ответ на вопрос. Наработанное годами медитаций спокойствие трещало по швам от ощущения своего бессилия и глупости.

Он уже собирался взять себя в руки и вернуть книги, как раздался настойчивый отрывистый стук в дверь.

Профессор Снейп был средоточием мрачности: в нем было недружелюбно все, от начищенных до блеска ботинок до крючковатого носа. Стивен смерил его взглядом и спросил:

 — Добрый вечер? — учитывая, что Снейп уже две минуты молча стоял на пороге его кабинета, у вопроса был смысл. — Чаю?

 — Могу я попросить вас уделить мне несколько минут, профессор Стрэндж, — процедил Снейп сквозь зубы. — И благодарю, без чая.

Стивен посторонился и жестом предложил проходить и располагаться, впрочем, не удивившись тому, что Снейп предпочел жесткий стул у окна вполне уютному креслу для посетителей.

В молчании прошло несколько минут.

Стрэндж вернулся к книге, поглядывая краем глаза на своего визитера. Снейп мучился от сложной дилеммы, одновременно нуждаясь в некой помощи и отчаянно не желая ее просить. Терпения Стивена хватило на десять минут, после чего он захлопнул книгу и сказал:

 — Выкладывайте.

 — Что именно? — уточнил Снейп холодно.

 — Что у вас там. Или вы хотите сказать, что вас напрягает одиночество подземелий, так что вы решили заглянуть ко мне на огонек и провести вечер за дружеской беседой, — он закатил глаза. — На беседу пока не похоже. Так что выкладывайте.

 — Сила, противная природе, — сказал Снейп, разминая пальцы. — Что вы имели в виду?

Стивен не был уверен, что хочет отвечать. Но, похоже, со Снейпом им все-таки сражаться на одной стороне. Он произнес:

 — Предлагаю сделку. Я вам рассказываю об этой силе и о том, как она использовалась в этом мире, а вы честно объясняете, куда исчезаете из замка вечерами. И если вы скажете про пассию в соседней деревне, я все равно не поверю.

Решительно, дразнить Северуса было в чем-то даже веселее, чем дразнить Вонга. Библиотекарь и наставник на все подначки реагировал каменным спокойствием, не позволяя даже дыханию сбиться. Снейп же, так же молча принимая все уколы, приходил в едва сдерживаемое бешенство, которое отличным образом читалось на его лице.

 — Мои личные дела не касаются вас, Стрэндж, — сказал он тихо.

 — А я не обязан давать вам информацию о запретных мистических искусствах, — пожал плечами Стивен. — Впрочем, вы можете и сами почитать все, что нужно. Ах, да, забыл. Нужные вам книги находятся в другой реальности, — он щелкнул языком. — Доброй ночи, — и встал, намекая на то, что визит окончен.

Он мог бы заключать с самим собой пари на то, что Снейп скорее проглотит свои ботинки, чем уйдет. Несмотря на свой омерзительный характер и скверное чувство юмора, он был ученым-исследователем. Такие душу продадут за знания. Стивен знал по себе.

Зельевар встал, поправил манжеты и сообщил:

 — Я выполняю задание профессора Дамблдора, совершенно секретное и не подлежащее разглашению.

 — Есть некая сила, достаточно опасная, чтобы уничтожить все девять миров, — в тон ему ответил Стрэндж, — разумеется, все практики обращения к ней находятся под строжайшим запретом.

Снейп порывисто сел обратно, на ходу превращая стул в более удобное кресло и практически выплюнул:

 — Темный лорд считает меня преданным ему. Благодаря этому я поставляю Дамблдору необходимую информацию.

 — Шпионите?

 — Наблюдаю.

 — Мне понадобится больше деталей, но позднее, — Стивен протянул руку, и по мановению его пальцев посреди кабинетов возникла простая схема девяти миров, окруженных бесчисленными отражениями реальностей. — Это — Вселенная. Множество миров, одни из которых только зарождаются, а другие гибнут. Их гибели ждет… — рядом возникла едва различимая темная фигура, которую, откровенно говоря, Стрэндж не раз наблюдал в кошмарах, — Дормамму, страж Темного измерения. Его сила — безвременье, вечная тьма, порядок, уничтожающий хаос жизни. Когда мир достается Дормамму, он погибает. Во все времена мастера мистических искусств отражали атаки Дормамму на нашу Вселенную, и вместе с тем, искали способ похитить у него его силу…

 — Бессмертие, — пробормотал Снейп. — Темный лорд одержим им. Всегда был одержим. Последний же враг истребится…

 — Смерть, — закончил за него Стивен. — Я не знал, что вы были Пожирателем.

 — Ошибка юности.

Стивен покачал головой, но удержался от комментариев: он называл ошибкой юности ночь, когда зачем-то решил запить виски пивом, и в итоге совершенно не помнил ни того, как, с кем, а главное, зачем танцевал степ на барной стойке, ни того, каким образом оказался в постели сразу с двумя девушками.

Пытки и убийства, которые составляли у Пожирателей Смерти обычный рацион, для простой ошибки юности были, пожалуй, перебором.

Он вернулся к своей модели, попутно отмечая, что становится все сильнее, видимо, привыкая к новому миру и учась обходиться без храмов.

 — Когда я понял, что Волдеморт не умирает, я сразу подумал о Темном измерении и решил проверить свою теорию. И я был прав. Что бы они ни использовал для ритуала, это было обращение к Дормамму. И… — Стивен облизнул губы. Он не был уверен в том, стоит ли кому-то сообщать о шраме Гарри. Дамблдору он не сказал. — И в Годриковой лощине я нашел этому подтверждение.

 — Зачем вы взяли с собой Поттера?

Стивен развел руками:

 — Обычная сентиментальность. Раз уж я все равно решил туда заглянуть… А вот почему вас это так задевает, вопрос куда более интересный.

Лицо Снейпа закаменело, подбородок напрягся. Он вскочил на ноги и бросил:

 — Вас это не касается.

Некоторое время Стивен выдерживал его неприязненный взгляд, прикидывая, какова вероятность, что Снейп исчерпал свой лимит вежливости на сегодня.

 — Темная магия, — сказал зельевар после паузы, — обладает большой силой. И большой привлекательностью для тех, кто посвящает себя ее изучению.

Очевидно, Снейп был из их числа.

 — Темный лорд — большой специалист по этой части, он прошел так далеко, как никто и никогда не заходил.

 — И в итоге его последнее тело выглядело как помесь змеи и одного моего нехорошего знакомого с другой планеты, — напомнил Стивен, — его путь идет куда-то не туда.

Снейп хмыкнул:

 — Я не стану его повторять — если вы об этом. Вечная жизнь мне… — он скривился, — омерзительна. Я подумаю, что за заклинания Темный лорд мог использовать, чтобы призвать вашего… Дормамму, — после чего развернулся и вышел, взмахнув на прощанье крыльями мантии.

Стивен был заинтригован.

К сожалению, информация о шпионаже Снейпа не стала тем волшебным магнитом, который собрал бы воедино разрозненные детали и предположения. Поэтому Стивену оставалось досадливо морщиться, глядя на свои записи, мысленно ругать себя за несообразительность и, разумеется, учить детей.

В этом вопросе наметились серьезные изменения.

Это произошло вскоре после Хэллоуина. Гарри пришел к нему в пятницу вечером с просьбой о помощи — и теперь Стивен стоял и разглядывал группу подростков, половина которых в июне отличилась в Отделе тайн, думая только о том, что его план можно сворачивать. Эти ребята, еще не вошедшие во взрослый возраст, хотя уже и не дети, не были боевой силой. Они вообще не были силой — они были кучкой школьников, которые должны были тусить с друзьями, слушать рок и чем они там еще занимаются? Им однозначно не должно было быть никакого дела до спасения мира.

Между тем, они стояли, с палочками наготове, а Гарри с горящими глазами рассказывал Стивену о своей группе по подготовке к Защите от Темных искусств, ставшей в прошлом году еще и подпольной бандой сопротивления.

 — Мы знаем, что нам придется встретиться с Волдемортом рано или поздно, — говорил он. — И прошлый год показал, что мы не трусим. Мы готовы.

Ответом ему был дружный согласный вздох команды.

А Стрэндж, оглядывая нелепую комнату с мягкими подушками на полу, рявкнул:

 — Ни черта вы не готовы!

В комнате стало очень тихо. Стивен сцепил пальцы в замок за спиной, понимая, что, если сейчас не развернется и не уйдет, на его карму ляжет нечто очень неприятное и тяжелое. Впрочем, если он это сделает, Танос уничтожит половину Вселенной, по сравнению с чем провести следующую жизнь в обличье навозного жука будет не так уж плохо. Не то, чтобы он верил в реинкарнацию, разумеется.

 — Ни черта вы не готовы, — повторил он едва слышно.

 — Мы будем драться в любом случае, — сказал Гарри, и это был достаточно явный шантаж. Стивен кивнул и велел:

 — В таком случае, бейся — и попробуй выжить! — на его ладонях вспыхнули щиты. Дети кинулись врассыпную и прижались к стенам, а Гарри выкрикнул:

 — Остолбеней! — красный луч с шипением впитался в щиты, но Стивен не стал ждать, обращая защиту в оружие, пока тренировочное, но оттого не менее грозное.

Кнут взлетел, и Гарри едва успел отскочить в сторону, чтобы пропустить его жалящий хвост.

 — Остолбеней! Петрификус Тоталус! — еще два луча Стивен отклонил, а потом напал снова, и в этот раз только белоснежный щит защитил Гарри от попадания.

Лицо Гарри исказила яростная гримаса.

 — Тарантеллегра! — слишком долго он произносил длинное слово — в тот момент, когда луч донесся до Стивена, он уже был готов отразить его в потолок. Зашаталась и рухнула люстра — и в тот же миг ее обломки взлетели в воздух. Если бы бой был реальным, они уже проткнули бы Гарри насквозь, а так просто окружили, заставляя отбиваться и тратить время.

 — Иммобилус! — осколки замерли. — Депульсо! — осколки устремились к Стивену, хаотично, ненаправленно, но быстро. Портал распахнул пасть, и, на ходу обращая их в песок, Стивен высыпал их Гарри на голову — тот почти успел уклониться.

 — Агуаменти, — в Стрэнджа хлынул поток воды, но не достиг цели, обратившись в безобидный пар.

Стивен ударил рукой по воздуху, и пол зашатался, Гарри споткнулся, но удержался на ногах, однако его палочка взвилась вверх, и Стивен легко поймал ее. Но он недооценил Гарри. Лишившись оружия, парень встал и соединил пальцы перед собой, как Стивен показывал на занятии. Мгновение — и между его пальцев засияло пока еще слабое оружие. Его не надо было подгонять, как когда-то самого Стивена, — он сам, первым пошел на сближение и обрушил удар. Стивен принял его, отклонил, засверкали искры, затрещало.

Гарри никто и никогда не учил драться, но он делал это с яростью и с силой, которой трудно было ожидать. Он должен был уже свалиться от усталости, растерять весь энтузиазм, попытаться вернуть себе палочку, в конце концов, но он только наносил удар за ударом, ставил блоки, отступал, но только для того, чтобы потом снова сделать шаг вперед.

 — Я могу сражаться! — сказал он с трудом, борясь со сбившимся дыханием. — Я могу, профессор!

Стивен одним движением разбил оружие Гарри и отправил парня в недолгий и безопасный полет на подушки. После чего сказал, отряхивая плащ, даже не шевельнувшийся во время тренировки:

 — Да, можешь, — обернулся к остальным и добавил: — Я это не про каждого могу сказать.

 — Иногда целое приходится собирать из частей, — заметила из дальнего угла Луна Лавгуд.

Стивен еще раз изучил свою будущую команду героев и с грустью подумал, что она невероятно права.

В «Отряде Дамблдора», как они себя называли, было сейчас десять человек, не считая главаря банды Гарри Поттера. Всех их Стивен неплохо знал по своим урокам, но здесь, в месте, которое называлось Выручай-комнатой и принимало любой вид, по желанию посетителей, они вели себя несколько иначе. Во всяком случае, тот Лонгботтом, который вторым после Гарри освоил силовое оружие, мало походил на неуклюжего и застенчивого паренька с уроков Защиты. А обладающая бешеной силой и не менее бешеным характером Джинни Уизли однозначно не имела ничего общего с весьма посредственной и скучной студенткой.

Стивен занимался с ними примерно так же, как когда-то в Камар-Тадже занимались с ним самим, с той лишь разницей, что он был один на толпу детей, а тогда было пятеро мастеров на нескольких очень неплохо мотивированных взрослых.

Дважды в неделю после занятий они встречались в Выручай-комнате, и подростки начинали разучивать стойки и движения, необходимые для концентрации. И, пока они махали руками, Стивен отчаянно пытался придумать, где раздобыть для них двойные кольца.

В один из дней, когда он отпустил всех, к нему подошла Луна Лавгуд. Она была той еще загадкой, разгадывать которую Стивен пока не спешил — просто потому что ему хватало загадок и так.

 — Простите, сэр, вы что-то потеряли? — спросила она своим обычным, тусклым и несколько потусторонним голосом.

Он посмотрел на нее и покачал головой:

 — Не потерял. Найти не могу.

 — Разве это не одно и то же? — уточнила она.

 — Видишь это? — он снял с пояса двойное кольцо. — Это двойное кольцо, артефакт, который облегчает мне колдовство. Я могу обходиться без него, но на это будет уходить больше сил. Вы же… Вы вряд ли откроете без него портал.

 — Вам нужны такие же? — она подняла на него большие прозрачные глаза. — Это ведь почти как палочки. Почему бы не спросить мастера палочек?

Он внимательно посмотрел на студентку и попытался поймать ее взгляд, но безуспешно — она странным образом отводила глаза, глядя все время чуть в сторону.

 — Мастер палочек? — переспросил Стрэндж.

 — У вас таких нет, наверное, — кивнула Луна, причем не было точно понятно, что она имела в виду под этим «у вас». — Вам нужен мистер Оливандер — у него магазин в Косой аллее.

Решив, что советом стоит воспользоваться, в ближайший же выходной Стивен переместился в центр Лондона и прошел на волшебную улицу. Летом здесь было шумно и людно, а сейчас — очень тихо, пусто и неуютно. Большинство дверей было закрыто, некоторые окна — заколочены. Волдеморт еще не вернул себе тело, но Пожиратели Смерти были при нем — и, похоже, наводили на волшебный мир страх.

Стивен прошел мимо книжного магазина, поборов искушение заглянуть — все ценное он купил еще в прошлый раз, а сейчас тратить деньги на книги, имея под рукой огромную библиотеку, было глупо. И потом, он все равно скучал по Google.

Белоснежный банк «Гринготс» выглядел точно так же — большое здание с колоннами у входа, безвкусное, но даже на взгляд надежное. Стивен миновал его и на мгновение замер — почти сразу за банком появился новый магазин, которого здесь точно не было в прошлый раз. Двухэтажное разноцветное здание казалось похожим на глюк наркомана — от него рябило в глазах, оно все двигалось, шумело, взрывалось фейерверками. Стивен помотал головой, и хаотично раскиданные буквы сложились сами собой в слова: «Всевозможные волшебные вредилки». Несмотря на затишье на остальной улице, возле магазина толкался народ.

Стивен обогнул его по широкой дуге, а потом и вовсе выбросил из головы, оказавшись в маленьком темном помещении — мастерской специалиста по волшебным палочкам.

От стен и прилавка отчетливо пахло пылью и магией. Стивен притворил за собой дверь и огляделся в поисках владельца — тот появился неожиданно, вышел из-за угла так резко, словно соткался из воздуха. Его очень светлые, сияющие в темноте глаза цепко оглядели Стивена с головы до ног, задержавшись на плаще, которые изображал из себя простой предмет гардероба, на руках в перчатках и, наконец, на лице.

 — Добро пожаловать в магазин Оливандера, — сказал мастер голосом куда более молодым, чем можно было бы ожидать от человека его возраста и дряхлости.

 — Здравствуйте, мистер Оливандер, — сказал Стивен. — Я профессор Стрэндж. И мне нужно…

 — Любопытно, — перебил его мастер, приближаясь и вытягивая руку так, чтобы почти коснуться его плеча. — Вы никогда не покупали у меня палочку.

 — Самое время, — заметил Стивен. Мастер вызывал у него какую-то интуитивную приязнь — он был крайне любопытным человеком. И Стивену стало интересно, сможет ли он подобрать ему волшебную палочку.

 — Что ж… — задумчиво пожевал губами мастер. — Это будет трудный выбор. Палочка, как вам известно, сама выбирает волшебника, профессор Стрэндж. Какая выберет вас?

Плащ едва заметно дрогнул — кажется, ему не понравилось, что его хозяина может выбрать еще какой-то артефакт. Стивен незаметно погладил его по воротнику и пробормотал, когда Оливандер отошел к полкам: — Ты вне конкуренции.

 — Какой рукой вы колдуете? — спросил мастер.

 — От природы я правша. Но разницы нет, — свою магию он одинаково творил любой рукой, да и вовсе без рук.

 — Посмотрим, — Оливандер вернулся с грудой узких длинных коробочек, свалил их на прилавок и открыл первую. — Клен и перо феникса — темпераментная, подвижная. Попробуйте.

Из интереса Стивен попробовал. Взял палочку в руки, покрутил и взмахнул, как это делали его ученики — не произошло ничего, потому что магию он не направлял.

 — Ну, пусть будет, Люмос, — на кончике загорелся огонек, но Оливандер выхватил у него палочку. — Не то! Вы взрослый волшебник, колдовать сможете любой — но эта вам не подходит. Возьмите эту: сосна и сердечная жила дракона, упругая, отлично подходит для превращений.

Стивен попробовал. Потом еще раз и еще. Гора опробованных палочек на прилавке все росла, и интерес мастера увеличивался прямо пропорционально. Самому Стрэнджу тоже уже было любопытно, найдется ли для него палочка в недрах лавки. Правда, он не знал точно, какого результата пытается добиться Оливандер — тот ничего не говорил, только называл компоненты, да восклицал: «Не то!».

 — А вы любопытный клиент, профессор Стрэндж. Могу я узнать, какой палочкой вы пользовались прежде?

Стивен вздохнул, отложил очередной не подошедший артефакт и снял с пояса двойное кольцо. Показал его Оливандеру:

 — Вот этой.

Глаза мастера вспыхнули безумным интересом.

 — Позвольте… — он взял кольцо из рук Стивена почти с благоговением. — Тонкая работа, металл и руны. Любопытно. Европейские мастера так не делают, но решение крайне удачное. Никакой животной основы, простота изготовления. Могу я попросить вас… — он вернул Стивену кольцо, и тот, повинуясь немой просьбе, создал простой щит. — О! — воскликнул Оливандер. — Совсем другая магия!

Стивен убрал щит и сказал:

 — Собственно, я пришел к вам за этим. Мне нужно десять таких колец. И мне сказали, что, возможно, вы сумеете их сделать.

 — А палочка?

 — Мне все еще интересно выбрать ее… Но кольца нужнее. Так сделаете?

Можно было не спрашивать — как будто хоть один фанатик своего дела откажется от подобной возможности.

 — Сделаю, — разумеется, подтвердил Оливандер. — И бесплатно. Но одно оставлю себе.

Стивен покачал головой:

 — Вы могли об этом не говорить.

 — Я, профессор Стрэндж, за честность. Тем более, что я чувствую, мы с вами еще встретимся не раз. Я ведь так и не выбрал вам палочку. От меня с пустыми руками не уходил еще ни один клиент.

 — Кажется, пока я первый, — Стивен щелкнул пальцами, создавая точную копию своего кольца и протянул его мастеру. — Заклинания им творить не выйдет, но в остальном это — полный дубликат. Он продержится недели две — успеете?

Оливандер улыбнулся:

 — Хватит и недели. Я напишу вам, профессор.

 — Мастер, — коротко поклонился Стрэндж и не удержался от небольшой рисовки — открыл портал в свой кабинет и прошел в него, махнув ошеломленному мастеру на прощанье.

В кабинете его ждала школьная сова с письмом. Как только он открыл конверт, на совершенно чистом листе бумаги возникла надпись косым угловатым почерком:

«Крестраж».

Стивен и так, и эдак повернул лист, пощелкал над ним пальцами, проверяя на наличие иллюзий — но ничего не изменилось. Лист был тем, чем и казался — листом бумаги с единственным словом, не говорившим Стивену ровным счетом ничего.

Впрочем, он не сомневался в личности отправителя — этот почерк он знал, как знал и то, что Снейп долго не продержится — придет, чтобы посмотреть, какое впечатление произвело его сообщение.

И действительно, уже следующим вечером зельевар нанес ему визит — официально и чопорно постучал в дверь, уточнил, можно ли войти и не отвлекает ли он Стивена от каких-нибудь важных дел.

 — Ничуть не отвлекаете, — заверил его Стрэндж, — чай уже ждет.

Снейп одарил чайный прибор взглядом, полным ненависти, но сел рядом с низким столиком, сцепил в замок длинные пальцы и поджал губы, ожидая вопросов.

 — Крестраж, — проговорил Стивен, с удовольствием отпивая крепкий чай.

 — Крестраж, — согласился Снейп. — Знаете, что это?

Если он надеялся отыграться за те минуты, когда Стивен читал ему лекцию об угрозах мирозданию, то прогадал.

 — — Понятия не имею. Но вы меня, конечно, просветите.

Снейп просветил. Кривился, кусал губы, морщил свой выдающийся нос, но просветил во всех подробностях и деталях, позволяя в полной мере насладиться осознанием того, с какой мерзостью Стивен столкнулся.

 — У меня нет доказательств того, что Темный лорд провел подобный обряд, — закончил он, наконец. — Более того, последний известный крестраж был создан в восемнадцатом веке, все другие попытки таким образом достичь бессмертия проваливались.

 — С летальным исходом?

 — Разумеется. В лучшем случае.

Стивен вопросительно поднял бровь.

 — Кое-где пишут о том, что душа может расщепиться, но не закрепиться в предмете, и тогда ее ожидают… не самые радужные годы бессмертной жизни.

Стивен мог себе представить. Однажды, экспериментируя с астралом, он на несколько минут застрял в нем, не имея возможности вернуться в тело. Паника, которая его накрыла, едва ли поддавалась описанию. А что чувствует душа, точнее, половина души, лишенная связи с телом и навсегда оставленная в астрале, он даже воображать не хотел.

Вдруг его осенила неприятная мысль.

 — Не сходится, — сказал он.

 — Почему? — Снейп чуть подался вперед.

 — Дневник. Он был, похоже, вместилищем души, но он возрождался, черпая энергию из девочки Уизли, тогда как Волдеморт за год до этого уже был вполне жизнеспособен.

На лице зельевара отразилось недоумение, а потом его закрыла непроницаемая маска, сделавшая его похожим на живой труп. Он вскинул руку, прося тишины.

Стивен и сам погрузился в размышления, но, к сожалению, у него была только краткая выжимка из общей информации, и делать на ее основе какие-либо предположения он не решался.

 — Невозможно, — пробормотал Снейп, взмахнул палочкой, призывая откуда-то кусок пергамента и письменный прибор, схватился за перо и начал что-то черкать. — Невозможно! — поднял голову и сказал: — Получается, что частей души было как минимум три. Та, что погибла в ночь убийства Поттеров, та, которая стала нынешним Темным лордом, и та, которая в дневнике…

 — Четыре, — поправил его Стрэндж. — Еще одну мы с Гарри убили в Министерстве. А сейчас он снова набирает силу, значит, изначально их было минимум четыре.

 — Никто и никогда не создавал более одного крестража. Во всяком случае, в библиотеке Блэков ни слова об этом, а у них коллекция обширная.

 — Если можно создать один, можно сделать и десять, — произнес Стивен. — И тогда это объясняет его внешний вид, потерю человеческого облика.

 — Тогда мы вполне можем пойти и заавадиться все вместе, — едко заметил Снейп. — Потому что крестражей может быть сколько угодно.

 — Стойте… — Стивен почувствовал, что какая-то важная мысль мельтешит у него перед носом и попытался ухватить ее. — Крестраж, часть души, обращение к Темному измерению, — что-то было совсем рядом, очевидное. И тут его осенило. Кажется, он нашел еще один крестраж — и ему это не нравилось.

 — Что?

 — Нет, потерял мысль, — с досадой сказал он. — Но я не думаю, что процесс дробления души бесконечен. Должен быть предел, при пересечении которого кусочек души становится слишком маленьким, чтобы нести отпечаток личности и, тем более, магию.

Снейп как-то странно на него посмотрел, взял чашку с уже остывшим чаем, принюхался, видимо, проверяя на наличие яда.

 — Приворота нет, — утешил его Стивен в тот самый момент, когда Снейп все-таки сделал глоток. Поперхнулся, ощетинился и рявкнул:

 — Тренируйте свой поганый юмор на других, Стрэндж!

 — Бросьте, — махнул он рукой. — Вы хоть когда-нибудь улыбаетесь? Иногда?

 — По-вашему, здесь есть повод для смеха? Темный лорд бессмертен, мы имеем дело с запрещенной наитемнейшей магией, и вам кажется, что это подходящее время для бесцельной болтовни?

 — Мой мир атаковывали демоны, духи и инопланетяне во главе с богами Асгарда, — ответил он. — Бессмертный темный лорд — не худшее, что я видел в своей жизни.

Сложно было сказать, как Снейп отреагировал на это, потому что в это мгновение его вызвал сам Волдеморт. Снейп вздрогнул, скривился от боли и схватился за левое предплечье, после чего подскочил и быстрым шагом вышел из комнат Стивена, бросив только:

 — Будем думать.

И они думали.

Потом думали еще. И еще немного. Стивен осторожно поизучал Гарри и его шрам, постепенно укрепляясь в своей догадке о том, что мальчик — пятый крестраж. Но пользы от этого было мало.

Немного поломавшись для виду, Снейп принес Стивену книгу, в которой он нашел сведенья о крестраже, а через неделю — еще три, но их изучение также ничего не дало, кроме понимания того, что чисто в теории крестраж можно уничтожить чем-то очень сильным и сокрушительным. Автор советовал яд василиска или заклинание «Адское пламя». Впрочем, единственный доступный крестраж ни тем, ни другим способом Стивен испытывать на прочность не планировал, а остальные требовалось найти, предварительно вычислив их количество и определив внешний вид.

Погруженный в размышления об этом, Стивен вел занятия как-то на автомате, хотя и с не меньшим успехом. У него с учениками (не считая Отряда Дамблдора, про который — отдельный разговор) установились неплохие отношения, основанные на том, что Стивен подробно объяснял любое заклинание и позволял научиться магии, а дети в ответ не раздражали его глупостью.

В один из дней после занятий он решил пройтись по замку, и неожиданно ноги принесли его на восьмой этаж замка, где располагалось место сбора Отряда — Выручай-комната. Сегодня встречи не было, и Стивен, обнаружив, что идет мимо картины с троллями в балетных пачках, вздрогнул и очнулся.

И тут же встретился взглядом с растерянно хлопающим круглыми пустыми глазами мистером Крэббом. Настолько тупых учеников в школе, по счастью, было немного, так что Стивен старался его просто не замечать.

 — Мистер Крэбб, — сказал он.

 — Здрасв-те, профессор, — отозвался он глухим голосом и сделался очень похож на тролля с картины.

 — Что вы здесь делаете? — собственно, он имел полное право гулять здесь, но выглядел достаточно странно: так, словно он размышлял о чем-то. Трудно размышлять, не имея головного мозга.

И тут Крэбб повел себя странно. Вместо ответа он закашлялся, расчихался и пару раз топнул ногой как будто случайно. Увы, актер из него был даже худший, чем мыслитель.

 — О, да вы больны, мистер Крэбб! — заметил Стрэндж.

 — Нет-нет, сэр, я просто что-то поперхнулся, — похоже, это была самая длинная фраза за авторством Крэбба на памяти Стивена.

 — Отправляйтесь в Больничное крыло, пусть мадам Помфри вас посмотрит.

Кажется, парень собирался спорить, но Стивен сложил руки на груди и посмотрел на него так, что возражения отпали. Неловко шаркая большими ногами, Крэбб удалился.

Стивен задумчиво потер подбородок. В общем-то, ему не было никакого дела ни до Крэбба, ни до того, кого он ждал у дверей Выручай-комнаты. Но этот кашель, топанье — шум, устроенный специально, чтобы предупредить находящегося внутри об опасности — интриговал.

Стрэндж редко отказывал себе в возможности утолить любопытство, справедливо считая, что это — далеко не самый большой из человеческих пороков, поэтому прислонился к стене и приготовился ждать, слегка исказив потоки воздуха и делая себя невидимым.

Прошло всего минут десять, как посреди глухой стены возникла дверь, открылась, давая Стивену на мгновение увидеть ряды полок, стеллажей и горы хлама, а потом в коридор вышел Драко Малфой.

Об этом ребенке Стивен почти забыл — после памятного выступления на тему янки и грязной крови он заткнулся и не привлекал внимания, наравне с остальными выполняя все задания, не отставая и не вырываясь вперед. Но сейчас Драко выглядел совсем не так, как на последнем занятии — бледный, явно больной, с глубокими тенями под глазами и даже как будто… Стивен прищурился: нет, ему не показалось, подросток недавно плакал.

Однако тот антураж, который Стивен успел разглядеть, едва ли подходил для уединения и рыданий о своей горькой судьбе — это был, скорее склад. Мог ли Драко там что-то искать? Что-то важное, отсутствие чего довело его до слез?

Пока Стивен раздумывал, Драко скрылся за поворотом. Тогда он подошел к стене, развеивая заклятие невидимости, и подумал: «Мне нужен склад». Прошелся трижды вдоль стены и с любопытством открыл появившуюся дверь.

Внутри было очень просторно и пыльно — горы и горы вещей высились как каждом шагу, образуя лабиринты. Поломанные шкафы соседствовали со стопками книг, на комодах были неустойчиво выставлены стулья, на поеденных молью креслах валялись черепа, грязная одежда, какие-то украшения и просто мусор.

Стивен осторожно осмотрелся: комната выглядела так, словно хлам в нее сваливали столетиями, но, может, это все было качественной иллюзией, возникшей после запроса «склад». Немного пройдясь вдоль рядов, Стивен покинул комнату — и едва не наткнулся на невидимку. Невидимка дернулась, но Стрэндж оказался быстрее. Сверкнули путы — и из пустоты выглянула голова растерянного Гарри.

 — Сэр? — спросил он почти шокировано, причем не ясно, что его больше удивило: то, что Стивен вышел из Выручай-комнаты, или то, что он его поймал.

 — Над рефлексами еще работать и работать, — покачал головой Стрэндж. — А ведь у тебя было преимущество — невидимость.

 — У вас тоже. Внезапность, — фыркнул Гарри и задергался, пытаясь освободиться от оков. Стивен от отпустил, и мальчик стянул с себя то, что на проверку оказалось занятным артефактом — мантией-невидимкой.

 — Враги всегда нападают внезапно. Мало кому везет встретить злодея, толкающего длинные и бессмысленные речи.

Гарри хмыкнул:

 — Волдеморт их просто обожает. Ни разу не смог удержаться.

 — Как бы его соратники не оказались быстрее.

 — Я понял, — он пожал плечами, а Стивен спросил:

 — Что ты вообще здесь делал? Если мне не изменяет чувство времени, а оно мне, поверь, не изменяет, то до отбоя двадцать минут.

Гарри смутился.

 — Ничего, сэр. Хотел проверить кое-что.

Стрэндж поднял одну бровь.

 — Проверил? Можешь не говорит, но выпутываться из неприятностей в таком случае будешь сам.

Почти минуту Стивену казалось, что Гарри и правда откажется говорить. Но потом он нахмурился, поджал губы и сказал:

 — Малфой. Я думаю, что… Сэр, я знаю, вы мне не поверите, но я уверен, что Малфой — Пожиратель Смерти.

 — Малфой? — переспросил Стрэндж. — Драко Малфой, мы ведь об одном парне говорим, да?

 — Вы не видели того, что видел я! Малфой стал служить Волдеморту, и он что-то замышляет. Здесь, в Хогвартсе! Вы скажете, что он только мальчишка, но он может беспрепятственно пройти в замок и натворить здесь что угодно! Не верите? — Гарри все больше горячился, а Стивен думал, что, пожалуй, в его словах есть смысл. — Дамблдор сказал, что нельзя обвинять человека без доказательств, но когда будут доказательства, может стать поздно!

 — Дамблдор не поверил тебе?

 — Он… Сказал, что это не моя забота.

Стивен выдохнул и мысленно выругался. Вслух он давно себе не позволял высказываться, но иногда даже его богатейшего словарного запаса не хватало на цензурное описание ситуации. Боже, как бы он хотел вернуться в свое время лет эдак на десять назад, сидеть себе в Нью-Йоркском храме, возиться с древними заклинаниями, изредка выбрасывая прочь недоброжелательно настроенных сущностей. И чтобы рядом ни Таноса, ни неубиваемых лордов, ни, тем более, детей.

К сожалению, вселенная почему-то не спешила прислушиваться к его мольбам, как и всегда. И здесь были и Танос, и лорд, и, главное, дети.

 — Пойдем, — велел он Гарри и неторопливо направился в сторону гриффиндорской башни, где мальчику и следовало находиться. — С чего ты взял, что это вообще возможно?

Гарри, сунув свою мантию под мышку, пошел рядом.

 — Я видел нечто странное. Его мать привела его в лавку темных артефактов и там что-то произошло. А потом Малфой изменился. Он больше не заносчивая задница — все сидит, что-то учит, а когда у нас нет занятий, пропадает в этой комнате. И он говорил (я слышал) о том, что ему поручили дело. Кто мог поручить ему что-то?

Если бы он, Стивен Стрэндж, был сумасшедшим темным лордом, он бы не отказался от возможности закинуть такого шпиона в стан врага. К тому же, отец Малфоя арестован, возможно, что Драко — еще и то, что приковывает к Волдеморту всю семью, не давая им куда-нибудь сбежать.

 — Профессор? — переспросил Гарри.

 — Я думаю, в этом есть определенный смысл.

 — Правда? — парень выглядел ошарашенным.

 — Да. Однозначно. Но также я думаю, что дежурство под дверями Выручай-комнаты ничего не даст. Ты не сможешь попасть туда, не зная точно запроса, а угадывать можно бесконечно.

 — И что делать?

 — Тренироваться. Я… подумаю, как решить этот вопрос, — он сказал это в тот момент, когда они подошли к закрывавшему вход в гостиную портрету. — Доброй ночи, Гарри.

 — Доброй ночи, профессор! — выглядел он, вне всякого сомнения, счастливым.

Стивен мысленно добавил еще одно дело в свой и без того непомерно длинный список, и пошел вниз, к себе, но резко изменил маршрут. Вспыхнул портал, и он оказался у входа в покои Снейпа — его осенила очень любопытная мысль, и, в отличие от размышлений о крестраже в Гарри, ей можно было поделиться с напарником.

На стук Снейп открыл не сразу и еще некоторое время сверлил Стивена недовольным взглядом, прежде чем посторониться.

В личных покоях Снейпа было неуютно, пустынно и холодно, огонь в камине не горел и не чувствовалось никаких следов согревающих чар.

 — Это морозилка или склеп? — поинтересовался Стивен, плотнее заворачиваясь в плащ. Снейп предсказуемо не отреагировал, и Стивен был вынужден добавить: — Я все ищу, к какому классу вампиров вы относитесь. Очевидно, что не к сверкающим. Возможно, как-нибудь я полью вас святой водой, чтобы отсеять еще пару версий.

 — Зачем вы пришли, профессор? — плюнул ядом Снейп.

 — Поболтать на сон грядущий. Чаю не предложите? Кофе? Алкоголь?

 — Обойдетесь. Так что вам нужно?

Нисколько не разочарованный холодным приемом, Стивен наколдовал себе кресло, сел и сказал:

 — У меня есть теория, согласно которой крестражем не может быть обычный предмет.

Весь яд, который Снейп запас для следующего плевка, волшебным образом исчез. Зельевар тоже сел, даже не замечая, что выбрал жесткую табуретку, и наклонился вперед.

 — Поясните.

 — Душа — энергоемкая субстанция, простой булыжник или… чашка не выдержат ее. Чтобы сдержать столько энергии, требуется как минимум артефакт, специально созданный, чтобы хранить магию. Или…

 — Или?

 — Или нечто настолько близкое и личное, что уже содержит отпечаток души, — он сказал это, невольно касаясь разбитых часов на запястье. — Что-то, во что уже вложили душу. Как дневник, например.

 — У Темного лорда мало привязанностей, — заметил Снейп тихо. — Но он всегда интересовался артефактами.

 — Согласно моей второй теории, становясь крестражем, артефакт не может выполнять свои основные функции до того, как душа не будет из него извлечена. Есть ли у вас возможность навести справки о сильных артефактах, вдруг исчезнувших в последние… сколько лет вашему лорду?

 — Он начал набирать силу последние двадцать пять лет, поэтому возьмем интервал в сорок, — Снейп говорил медленно, примериваясь к каждому слову. — Легендарных артефактов в Британии и ближней Европе не так уж много. Есть почти сказочные, в существовании которых никто не уверен. Гвен, Грааль, Дары Смерти. Другие у всех на виду — меч Гриффиндора, посох Мерлина.

 — Приятные слуху названия, — пробормотал Стивен, вспоминая, как выговаривал имена артефактов Камар-Таджа. К счастью, его собственный артефакт был просто Плащом Левитации — и более ничего. А потом переспросил: — Дары Смерти — это из сказки?

 — Кто-то в них верит, — презрительно отмахнулся Снейп, — и ищет повсюду. Могилы Певереллов раскапывали раз десять только на моей памяти. Но я не слышал, чтобы Темный лорд ими интересовался.

 — Нас интересует те, что пропали недавно. Сможете поискать?

Снейп не ответил, однако было ясно, что расшибется, но найдет. Чем-то бывший повелитель здоровое его разозлил. И сейчас Стивен, несмотря на подколки и шутки, пожалуй, не желал бы стать настоящим врагом Северуса Снейпа.

А на следующее утро от Олливандера прибыла посылка с десятью двойными кольцами, и Стивен на некоторое время отложил размышления и поиски: пора было учить его отряд настоящей магии.

И он только надеялся, что никого из учеников не придется отправлять на Эверест за постижением сути мистических искусств и способа их действия. Там все-таки было чертовски холодно.

Стивен сидел в максимально удобной позе, зависнув в метре над полом, и мысленно повторял названия всех нервов головного мозга на латыни. Не то, чтобы его памяти требовалась такая зарядка, зато она удерживала его собственную нервную систему от срыва.

Tractus opticus, Tuber cinereum, Infundibulum, Corpora mamillaria… А между ними вдохи и выходи по индийской системе здорового дыхания.

В стороне от него десять бездарей, по какой-то причине мнивших себя волшебниками, пытались управиться с двойным кольцом, и их попытки выглядели не просто жалко, они выглядели ничтожно. Кажется, еще одна вероятность оказалась бесполезной и проигрышной, потому что эти дети никогда в жизни не смогут бросить вызов Таносу.

Снова вдох-выдох. Стрэндж напоминал себе, что его собственные попытки овладеть двойным кольцом первое время тоже смотрелись убого. Более того, когда абсолютно все ученики его группы уже свободно открывали порталы, он сам таращился на редкие оранжевые искры и отчаянно не понимал, что от него требуется. И тем не менее, он стал сильнейшим магом на Земле — это ли не повод умерить нетерпение и раздражение?

К сожалению, терпеливость никогда не значилась первой в списке лучших качеств доктора Стивена Стрэнджа. Более того, кажется, Кристина даже несколько раз удивлялась, как это ему вообще хватило терпения стать врачом.

Дети, более или менее освоившие простейшее оружие и такие же простые щиты как с кольцом, так и без него застопорились на порталах. К сожалению, это был именно тот раздел магии, который нельзя было отложить «на потом» и изучить позднее. Только порталы помогали действительно почувствовать магию, это был рубеж, через который нельзя не перешагнуть.

И поэтому Стивен вторую неделю подряд тренировал выдержку и убеждал себя (мысленно) и детей (вслух) в том, что рано или поздно все получится, но постепенно все больше склонялся к идее групповой экскурсии на вершину Эвереста. В конце концов, школьники же ездят на экскурсии, верно? Стивен, во всяком случае, точно ездил. Вот и будет образовательно-развивающая поездка.

— Не выходит! — рявкнул разозленный Гарри и стянул с пальцев двойное кольцо. — Может, они вообще нерабочие?

— Рабочие, — спокойно сказал Стивен, — я проверил каждое. И, нет, аргумент про то, кто кольцо, как и палочка, индивидуально, не подходит — это не так.

Гарри поджал губы, оглядел товарищей и снова надел кольцо. Из всей группы только Луна создавала что-то, отдаленно похожее на будущий пространственный разрыв, правда, маленький, не больше двухдолларовой монеты.

— Мы чего-то не понимаем, — подал голос Тони, тоже останавливаясь. — Какой-то принцип.

— Принцип прост, — повторил Стрэндж. — Полная концентрация на том месте, куда хотите попасть, уверенность в своих силах и точное движение.

— Почему просто не научиться аппарации? — спросила Гермиона. Ей, кажется, неудача давалась тяжелее всего, и Стивен ее неплохо понимал. Она, как он сам, пыталась объяснить окружающий мир с точки зрения логики и здравого смысла, и бездумное подчинение магии ей претило.

— Потому что аппарация, — он едва заметно сморщился — способ перемещение в пространстве местных магов ему решительно не нравился, — часто дает сбои, ограничена расстоянием и недоступна в целом ряде мест. В Хогвартсе, например.

— Здесь стоит барьер, — тут же сказала Гермиона.

— Точно, — кивнул Стивен. — И его можно поставить где угодно.

— Где угодно? — нервно спросила Гермиона.

Рыжий Рон оторвался от заклинания и пояснил в своей манере:

— Ага, когда ты сама аппарировала, а твоя правая рука — нет.

Судя по лицу Гермионы, ей предстояла ночь в библиотеке — за выяснением возможных рисков при аппарации, а Стивен закончил объяснение:

— Портал можно открыть в любую точку в пределах одной Вселенной — в соседнюю комнату, на другой конец земного шара, на Марс или еще куда-нибудь. Ему нет дела до барьеров и блокировок, и он исключает возможность потерять по дороге часть тела. Поэтому — продолжайте.

И они продолжали.

Неудачи подопечных Стивена злили и пугали — во всяком случае, себе он мог признаться в том, что ему было страшно. Он не хотел, не мог позволить себе думать, что Таноса победить нельзя, но при этом он все меньше верил в то, что ему помогут школьники. Что, если он изначально идет неверным путем? Что, если Танос неотвратимо победит?

Чтобы отогнать эти мысли, Стивен даже настроил у себя в комнате волшебное радио и более или менее притерпелся к его скудном репертуару, из которого самым приличным была жалкая пародия на металл в исполнении «Ведуний». Радио не очень помогало, но создавало успокаивающий музыкальный фон.

В один из дней Стивен вышел к завтраку в стабильно дурном настроении и даже ни слова не сказал Снейпу, не чувствуя желания с ним препираться. Он повернул голову в сторону кофейника, но так и не призвал его к себе. Его внимание полностью приковала к себе правая рука профессора Дамблдора. Все фаланги мизинца и безымянного пальца как будто высохли и почернели. Это был не ожог, а скорее мгновенная атрофия. Кожа почти исчезла, показались сухие и безжизненные жгуты мышц, а кое-где — черные кости.

Дамблдор перехватил его взгляд и тут же опустил рукав, скрывая увечье, а потом чуть улыбнулся. Стивен прищурился и успел бросить взгляд на Снейпа — тот смотрел прямо перед собой и выглядел так, словно в нем выключили лампочку.

Стивен боролся с врачебными инстинктами весь день, а после занятий уверенно направился к кабинету директора. Рука Дамблдора ему решительно не понравилась, он готов был держать пари, что травма магического происхождения. И, судя по лицу Снейпа, вылечить ее методами здешней медицины не удалось.

— А, Стивен, — улыбнулся ему Дамблдор, едва он вошел в кабинет. — Отличный вечер, не правда ли? Чаю?

— Благодарю, нет, — ответил Стрэндж и сказал: — Ваша рука.

Директор смерил его долгим взглядом и сказал тихо:

— Неприятное зрелище. И захватывающая история. Не о чем беспокоиться.

— Я так не думаю. Атрофия мышц и нервов, тем более вызванная магическими причинами — отличный повод для беспокойства.

Дамблдор развел руками и заметил:

— Стивен, вы, уж простите стариковскую откровенность, чудесный человек. Альтруист, хотя и скрываете это. Нам повезло, что вы оказались у нас, хотя это и было куплено дорогой ценой.

На альтруиста Стивен подумывал обидеться, но не стал, только восхитился — Дамблдор заговаривал ему зубы совершенно профессионально.

— Ваша рука, — напомнил он.

Глаза директора насмешливо сверкнули из-под очков.

— В уме вам также не откажешь. Поверьте, Стивен, меня осматривал отличный специалист, он сделал все необходимое.

— Снейп? — уточнил Стивен. — Он не говорил, что успел получить медицинскую степень.

— Это не болезнь, это темная магия. А в ней он большой специалист. Поверьте, не о чем беспокоиться.

Сзади скрипнула дверь.

— Я не вовремя? — раздался холодный и полный ненависти ко всему живому голос. Легок на помине профессор зельеварения.

— Что вы, Северус, заходите! Мы со Стивеном немного поболтали, — сказал Дамблдор и поднялся из своего кресла, явно намекая, что Стрэнджу пора уходить. Стивен обернулся к Снейпу, но не сумел поймать его взгляда и был вынужден пожелать обоим магам хорошего вечера и уйти к себе.

В сущности, до руки Дамблдора ему дела не было, но она ему не нравилась, как и затравленный взгляд Снейпа. Не то, чтобы к уже существующему списку дел и проблем Стивену требовалось добавлять еще одну, но, если вдруг через неделю-две директор школы умрет от какого-нибудь проклятия, он точно будет чувствовать себя виноватым.

Снейп открыл дверь после восьмого удара, как раз тогда, когда Стивен всерьез задумался о перемещении порталом.

— Закрыто, — прошипел зельевар на манер кобры и едва не захлопнул дверь у Стивена перед носом, но он успел сказать:

— Дамблдор, — и дверь чуть распахнулась, немедленно приглашая войти, и захлопнулась только за спиной у Стивена.

— Увечье профессора Дамблдора — не ваше дело, Стрэндж, — сказал Снейп резко, но, противореча своим словам, не попросил убираться вон, а остановился посреди своей похожей на склеп гостиной и скрестил руки на груди.

— Оно ваше, — хмыкнул Стивен. — Кажется, вы не справляетесь. Не хочу упрекать вас в отсутствии компетенций, но…

Снейп вдруг подошел к креслу и упал в него. Стивен прикусил язык — похоже, это было даже для него грубовато. В конце концов, Снейп не виноват в том, что ничего не смыслит в медицине — это не его профиль. Сам Стивен, пожалуй, близко не подошел бы к котлу с зельем.

— Вы правы, — раздался из кресла приглушенный голос. — Вы, Мордред вас задери, правы, Стрэндж. Но у нас нет специалистов по темным проклятиям, а это именно оно.

— Какова природа? — уточнил Стивен спокойно.

— Не знаю. Но действие… впечатляет. Постепенный некроз тканей, быстрый, но не моментальный. Несколько месяцев чудовищных мучений перед смертью.

— Что вы сделали?

— Запер его в двух пальцах — их все равно нельзя было спасти. Но это не спасение, а отсрочка. Постепенно проклятие возьмет свое. Год, может, полтора — и все.

— Ампутация?

Снейп издал странный звук, который в другое время можно было бы счесть попыткой рассмеяться. Неудачной попыткой.

— Первое, о чем я подумал. Не выйдет. Повреждены не просто ткани, затронута магическая составляющая, кровь… Безнадежно, Стрэндж. Безнадежно, — Снейп замолчал и так глубоко откинулся в кресло, что почти скрылся в тени громадной спинки.

Стивен неловко кашлянул. Он отлично знал, как себя вести со злобно-ядовитым Снейпом, а с таким, почти сломанным, было неясно, что делать.

— Садитесь, — сказал Снейп между тем и выпрямился в кресле, почти сумев взять себя в руки. — Я расскажу.

Стивен опустился на табурет, попутно превращая его в комфортное кресло, соединил кончики пальцев, чтобы тремор был не так заметен, и приготовился слушать.

История у Снейпа была короткая, вопреки уверениям Дамблдора, не слишком захватывающая и однозначно неприятная.

Директор вызвал Снейпа посреди ночи, отправив феникса. Зельевар примчался камином и увидел Дамблдора едва живым. У него полностью почернела правая рука, глаза закатывались, дыхание прерывалось. Все, на что его хватило, это проскрипеть не своим голосом: «Проклятье».

Снейп угробил почти четыре часа только на диагностику, а потом все-таки сумел запечатать проклятье в двух наиболее пострадавших пальцах. К сожалению, состояние крови отчетливо указывало на то, что меры это временные.

Пока Дамблдор приходил в себя после лечения, Снейп успел изучить источник проклятия.

— Золотое кольцо, перстень с крупным черным камнем, расколотым пополам, какой-то артефакт, скорее всего, — произнес он. — Не знаю, что это, чем было изначально и почему было проклято, но Альбус надел его зачем-то, хотя и знал о заклятии.

Стивен прищелкнул языком.

— Вы не думаете, что…

— Что директор пришел к тем же выводам, что и мы? Думал. Он знает о Темном лорде больше, чем кто бы то ни было еще, он учил его. Но то, что он надел кольцо, опровергает эту теорию.

Пожалуй, Снейп был прав. Такую вещь как крестраж Дамблдор не стал бы надевать.

— Я все-таки осмотрю его, — сказал Стрэндж после нескольких минут сосредоточенного молчания. — Моя магия действует иначе, возможно, мне удастся то, что не удалось вам.

— В таком случае, почему?

Стивен непонимающе нахмурился.

— Почему вы не вылечите собственные руки, Стрэндж?

Под ледяным колючим взглядом Стивен сцепил пальцы в замок, но они все-таки заметно дрожали.

— Потому что плата за лечение может оказаться слишком велика. Уговорите директора на мой осмотр. И доброй ночи, профессор.

Стивен поднялся и перешел к себе в комнаты порталом.

Дамблдор избегал его до конца недели.

За это время произошел большой прорыв — у Тони получилось создать полноценный портал в соседний угол комнаты. И то, что он от счастья этот портал не удержал, не имело никакого значения.

— Я понял! — сказал он спокойно, но сверкая глазами. — Тут не надо никаких заклинаний или намерений. Представляешь себе нужное место — и магия сама несет.

— Магия не разумна, как она может «сама»? — тут же осадила его Гермиона.

— Как река, — произнес Стивен. — Река неразумна, но ее воды могут унести что угодно и куда угодно. Расслабиться, отдаться на волю магии, но управлять своим передвижением.

Тони кивнул, снова открыл портал и перешел к противоположной стене.

— Просто.

Эта удача существенно подбодрила отряд и самого Стрэнджа, который, пока остальные его ученики продолжали воевать с порталами, взялся показывать Тони возможности зеркального измерения.

Впервые перейдя в него, Голдстейн охнул от неожиданности и прошептал:

— Это же идеальная лаборатория. Если здесь что-то взорвется…

— Реальный мир не пострадает, да, — согласился Стивен. — Место для тренировок и… — он на мгновение малодушно замолчал, но все-таки договорил: — И для отражения атак.

— Атак? — уточнил Тони.

Стивен поднялся с колен и ударил рукой по воздуху. Зеркальная реальность забугрилась, и вот уже от Выручай-комнаты остались только голые стены. Паркет вздыбился, и закрутился воронками, плиты потолка начали опускаться, грозя вот-вот раздавить.

— В зеркальном измерении реальность пластична. Повинуясь воле мага, она трансформируется, становясь оружием.

— Я тоже так смогу?

— Уже можешь.

Тони неверяще вытянул руку и осторожно подвинул стену — она подчинилась легко, как и должна была.

— Если забрать сюда врага, можно уберечь от схватки мирное население. Но…

Тони тут же отпустил стену и пристально посмотрел на Стрэнджа.

— Но, профессор?

— Но это место находится на стыке с Темным измерением. Окажись здесь без двойного кольца — и выбраться будет непросто. А если здесь окажется адепт Тьмы, он будет в разы сильнее.

На месте Тони Гарри уже задал бы тридцать вопросов про Тьму и ее измерение, но Голдстейн только поправил кольцо и кивнул, принимая к сведению. Не приходилось сомневаться в том, что свои вопросы он задаст, только изучив теоретическую базу и сформулировав их как следует.

А на следующий день, в субботу, Дамблдор попросил Стивена зайти.

По утреннему времени в директорском кабинете было светло и тихо, только артефакты жужжали на разные лады. После длинного вступления с распиванием чая и разговорами о погоде Дамблдор сказал:

— Северус уговорил меня обратиться к вам, Стивен.

— А вы не хотели?

Маг задумчиво улыбнулся:

— Кто мы такие, чтобы бросать вызов самой Судьбе?

— Судьба — это миф, директор. Она не начертана и не предопределена. Каждый сделанный выбор, от того, какие ботинки надеть и до того, что делать с поверженным противником, создает одну из множества вероятностей, — резко сказал Стивен. — Их миллионы.

— У вас так считают?

— У нас… — ответил он, — я владел могущественным артефактом, Камнем Времени. У него было много возможностей, в том числе — изучение будущего. Я предотвращал множество катастроф, направляя реальность по другой ветке, а до этого то же самое делала моя предшественница.

— Но вы не смогли предотвратить ту последнюю катастрофу?

Это резануло больно, и Стивен был вынужден сделать глоток чая, чтобы взять себя в руки.

— Простите, Стивен, я не хотел причинять вам боль.

— Та катастрофа, — солгал Стивен, надеясь, что его ложь случайно не станет правдой, — была неотвратима. Во всех шести с лишним миллионах вероятностей.

— Простите, — ему показалось, что в глазах Дамблдора блеснули слезы. — Я буду благодарен вам за осмотр.

Дамблдор вытянул вперед руку, а Стивен поднялся и создал свой аналог томографа.

На нем последствия проклятия были крайне заметны: поражение затрагивало всю правую руку. Снейп был прав, когда говорил, что ампутация не поможет.

— Как любопытно, — Дамблдор кончиками левой руки потянулся к томографу, но не дотронулся, задержав руку в паре сантиметров.

— Что это было за проклятие? — у Стивена было несколько идей, как помочь директору, но все неточные. Операция не поможет, даже полное переливание крови не спасет, так что остаются ритуалы и заклинания. В книге Агамотто было несколько интересных предложений, да и шумерские маги неплохо владели исцеляющими заклинаниями. Возможно, если удастся перенести проклятие с руки в другой сосуд, оно уйдет целиком.

Мысль о сосудах тут же подтянула за собой мысль о крестражах — сосудах души. Зачем именно Дамблдор надел то кольцо? Стивен не рискнул спросить. Если Дамблдор еще не знал о крестражах, то после вопроса мог и догадаться. А догадавшись, быстро сложил бы пазл целиком и нашел еще один — во лбу у Гарри. Вот только если сам Стивен твердо планировал максимально близко держаться к клятве Гиппократа, то как решил поступить с мальчиком директор, было непонятно.

— Темное и незаметное. Оно лежало под слоем других, не менее страшных, и прикрывало… — Дамблдор открыл ящик стола и достал оттуда перстень, — эту вещь.

Стивен осторожно протянул к кольцу руку, заодно проверяя его — ничего не чувствовалось. Тогда он осторожно взял кольцо и принялся рассматривать, параллельно пуская полную диагностику состояния здоровья пациента.

Кольцо было достаточно старым, судя по всему — массивный и уродливый раритет. Камень пострадал и треснул посередине, но знак, начерченный на нем, был виден. Треугольник, внутри круг, и все перечеркнуто по вертикали прямой чертой. Знакомый символ, Стивен где-то его видел, но сходу вспомнить не мог. Память у него была фотографическая, но скорость вспоминания все-таки имела определенные ограничения.

Пока Стивен изучал кольцо, Дамблдор неприкрыто изучал его.

— Что думаете об этой вещи? — спросил он, когда Стрэндж положил кольцо обратно на стол.

— Артефакт?

— Не совсем. Просто легендарный предмет. Без капли магических свойств.

— Вы пытались использовать его? — предположил Стивен.

— Он оказался просто красивой безделушкой. Что вы скажете о моем здоровье, Стивен?

— Скажу, что мне нужно подумать. Обычная медицина здесь вряд ли поможет, разве что обращаться к онкологу, проклятье распространяется по принципу злокачественной опухоли. Но у меня в этом мире знакомых нет, — он свернул свои заклинания, выполнившие необходимую работу, — так что остается магия. Посмотрим, что можно сделать.

Дамблдор убрал кольцо обратно в стол и искренне сказал:

— Спасибо за желание помочь, Стивен. Я это высоко ценю.

Стивен считал, что толку от желания помочь без реальной помощи мало.

«Певерелл», — проговорил Стивен вслух, открывая глаза и недовольно морщась. Его вышвырнуло из астрала в физическое тело очень резко и даже болезненно, тем более, что спящее тело не было готово к возвращению бодрствующего духа.

Протерев глаза и откашлявшись, Стивен повторил:

— Певерелл. Игнотус Певерелл, — именно это имя было написано на старой могиле на кладбище в Годриковой впадине, а под ним виднелся тот же символ, что и на проклятом кольце у Дамблдора.

Стрэндж потряс головой — в астрале было думать приятнее, тело тормозило, мозги шевелились с трудом.

Между могилой и кольцом могла быть связь, боле того, могла быть связь между могилой и проклятием. На мгновение мелькнула мысль о том, что директор Дамблдор как раз-таки из той могилы кольцо и забрал. Но Стивен ее отмел: вообразить себе бородатого седого волшебника в роли расхитителя могил было трудновато. Впрочем, где бы кольцо ни лежало, знак на нем был тот же: треугольник, в нем круг, все перечеркнуто вертикальной линией.

Стивен снова лег в постель, но выходить обратно в астрал не стал, вместо этого в красках представил, как облегчил бы ему жизнь обыкновенный Google. Да, магические источники редко индексировались поисковиками, но при умелом подходе обнаружить можно было многое, как минимум, электронные копии наиболее значимых сочинений магов древности спокойно лежали в цифровых библиотеках. Возможно, и фамилия Перевелл где-нибудь засветилась бы.

Увы, в этом времени Интернет только развивался, а в Хогвартсе и вовсе не работала электроника, так что ему предстоял поиск вручную, если только директор Дамблдор любезно не поделится сведениями.

Дамблдора на следующий день в школе не было, а недовольная профессор МакГонагалл сообщила, что он будет отсутствовать как минимум неделю, так что после занятий Стивен отправился в библиотеку, в священную обитель Ирмы Пинс.

Она одарила его полным подозрения взглядом, но все-таки указала, где посмотреть книги по родословным британских волшебников и даже посоветовала, цедя слова сквозь поджатые губы:

— «Священные двадцать восемь», начните с них.

— Большое вам спасибо, — сказал Стивен, чем, похоже, еще больше настроил против себя стража библиотеки.

«Священные двадцать восемь» оказались даже не книгой, а брошюрой. Чтобы не тратить времени, Стивен сел за столик и проглядел содержание — Певереллов не было, зато стал понятен характер книжки. Краткие биографии самых известных семей — почти привет из Средневековья. Стивен хмыкнул, не слишком удивившись фамилии «Гонт». Интересно, то, что они были волшебниками, как-то повлияло на причины Войны Алой и Белой Розы?

— Профессор, доброе утро, — раздался у него за спиной голос — он еще не успел дочитать про первых в списке Абботов.

— Доброе, Гермиона, — сказал он и жестом указал на свободный стул.

Девочка села, взвалив рядом высоченную стопку книг, что интересно, все по истории.

— Сэр, могу я вас отвлечь? — тихо уточнила она.

— Конечно. В чем дело?

Гермиона достала палочку, почему-то очень недовольно скривилась и прошептала:

— Оглохни, — после чего пояснила: — Это чтобы нас не подслушали.

— Представь себе, что вытягиваешь воздух в тонкую пленку. Вот так, — Стивен провел рукой. — Надежный барьер от лишних ушей.

Гермиона сосредоточенно повторила дважды и заметила:

— Интересно, что один и тот же результат достигается разными путями, да?

— Почти всегда есть несколько способов решения одной задачи. В силу своего опыта мы не всегда видим другие, — Стивену не хотелось бы думать, что это касается и его самого, но ведь он и правда не видел другого способа одолеть Таноса, как бросить на него этих детей. — Что ты хотела обсудить?

— Тома Риддла, сэр. Я провела в библиотеке много времени, изучила все, что нашла, о его истории. И я все равно не понимаю, что именно произошло.

— Расскажи-ка все с начала, — Стивен захлопнул брошюру со священными семьями и приготовился слушать. Певереллы могли подождать немного, в отличие от Волдеморта.

Гермиона достала из сумки блокнот, постучала по нему палочкой, открыла и начала рассказывать тем же спокойным уверенным тоном, каким отвечала на уроках:

— Том Марволо Риддл родился либо в тысяча девятьсот двадцать шестом, либо в тысяча девятьсот двадцать седьмом году, если в двадцать седьмом, то не позднее тридцать первого августа, иначе он учился бы на год позже. О его родителях известно мало, но… — она сглотнула, — но его отец умер в деревне Литтл-Хэнглтон в тридцати милях от города Хэнглтон, Восточный Суссекс. Также известно, что его отец был маглом. О его школьной жизни почти ничего неизвестно, кроме того, что он был блестящим студентом и старостой. На своем пятом курсе он открыл Тайную комнату…

Стивен слушал, кивал и запоминал — любая крупица информации, так заботливо собранной Гермионой, могла превратиться. Когда она закончила историю, он вернулся почти к ее началу и спросил:

— Как он был наследником Слизерина, если его отец был… маглом? Кстати сказать, здесь, — он стукнул пальцем по обложке брошюры про священных, — о Слизеринах ни слова. Они не такие уж священные?

— Они исчезли давно, род прервался, — Гермиона забрала брошюру и тоже пролистала ее, а потом тихо вскрикнула и протянула Стивену. — Смотрите! «Потомки Слизеринов по женской линии».

— Гонты? — уточнил Стивен, и потянул на себя книжку. Молча прочел: «Потомки Певереллов по мужской линии». Спасибо Гермионе, он нашел хотя бы часть информации, которую искал. И спасибо ей вдвойне за сведенья про Волдеморта.

— Получается, его мать была из Гонтов, а отец — маггл. И возможно… Профессор, это странно прозвучит, но не стоит ли побывать в Литт-Хэнглтоне, проверить то кладбище, где он вернулся, дом его отца. Что, если там будет что-то важное для него? Что-то, что позволит найти ответ…

Стивен тихо выдохнул и пробормотал:

— Десять очков Гриффиндору. Не как поощрение, просто пусть будет. Я не знаю, Гермиона, был ли там кто-то из наших, — на этом слове он слегка запнулся, потому что формально «своими» мог назвать только детей, свой маленький и еще слишком слабый отряд.

— Может быть, профессор Дамблдор? Он все время пропадает в последнее время. Гарри говорит, не раз и не два их занятия переносились, потому что профессор отсутствует.

— Занятия? — уточнил Стивен.

— Да, он занимается с Гарри, но я не знаю, чем. Гарри не рассказывал нам с Роном, только намекал, что это важно для победы.

— Отлично, — скривился Стивен. — Ладно, Гермиона, спасибо за работы, ты молодец. Мне потребуется время, чтобы подумать над всем этим, а пока… — он хотел сказать: «пока продолжай работать над порталом, это может стать жизненно-важно», — но не успел, потому что двойной слой заглушающих чар колыхнулся, и возле их стола возникла Луна.

— Эм, — протянул Стивен, — здесь были чары.

Луна несколько раз моргнула своими большущими глазами и произнесла:

— Ой, простите, профессор, это было невежливо.

— Луна? — непонимающе переспросила Гермиона и схватилась за палочку, проверяя свое заклинание. Стивену проверки были не нужны — он и так видел, что все чары на месте.

— Я только хотела спросить, когда… О, вы решили найти Дары Смерти? Здорово, профессор, они нам могут очень пригодиться.

— Что за Дары Смерти? — спросила Гермиона, отложив палочку и явно начиная злиться, а Стивен аккуратно спросил:

— Луна, а с чего ты решила, что мы ищем Дары Смерти? Это же сказка, да? Детская.

— Вы читаете про Певереллов — тех самых братьев. И это не сказка. Многие волшебники год за годом ищут дары.

— Что это такое вообще? — рыкнула Гермиона.

— И если кто-то соединит их у себя, то станет настоящим повелителем Смерти. Правда, я не думаю, что ей это понравится.

— Смерти? — Стивен покачал головой. — Расстрою тебя, но ей все равно. Смерть — не сущность, а просто прекращение жизни. За ней — ничего.

— Вы так не думаете, профессор Стрэндж, — напевно сообщила Луна и до того, как Гермиона в третий раз спросила, о чем идет речь, ушла прочь, мурлыча себе что-то под нос.

Гермиона еще раз обновила щиты, нервно сдула с лица выбившуюся прядь волос и сказала недовольно:

— Почему нельзя объяснить нормально?

— Тип мышления, — пожал плечами Стивен. — Почитай на досуге, — и произнес медленно: — Дары Смерти, значит.

Он помнил сказку, прочитанную как-то вечером: про трех братьев, встретивших Смерть и перехитривших ее, и про дары, которые она им преподнесла. Бузинная палочка, мантия-невидимка и воскрешающий камень. Но если у героев сказки есть реальные прототипы, то можно предположить, что и артефакты реальны. Тот камень, который директор зачем-то надел, не заметив проклятия, камень со знаком-аллегорией, получается, воскрешающий камень?

— Чтобы я не тратил время на объяснения, найди сказки Барда Бидля и прочти сама. И главное, тренируй портал, — Стивен встал, сунул на место бесполезную ему сейчас брошюру и поспешил выйти из библиотеки.

В коридоре было людно и неспокойно, ученики галдели, но не радостно и не расслабленно, а нервно. Стивен заозирался вокруг — все было в порядке, только эти перешептывания, обмен новостями. Что-то случилось.

Почуяв его настроение, плащ затрепетал, готовый взлететь. Стивен успокоил его и двинулся в холл.

— Профессор! — сквозь толпу к нему пробрался Тони. — Сэр! — выдохнул и без суеты сообщил: — Гарри в Больничном крыле, и это что-то серьезное. Я вас искал.

— Спасибо, Тони, — Стивен кивнул мальчику и открыл портал в Больничное крыло.

На контрасте с коридором, там было тихо. Мадам Помфри и Снейп стояли возле больничной койки и водили палочками. Снейп заметил его первым и бросил зло:

— Вовремя же.

— Вы не потрудились мне сообщить. Что случилось?

Снейп попытался прожечь в Стивене дыру, не преуспел и вместо ответа отстранился от койки. Медсестру Стрэндж подвинул сам и наклонился над Гарри.

У мальчика была высокая температура, но она была не причиной, а следствием. Его сотрясали судороги, белки глаз бешено вращались под закрытыми веками, брусок, сунутый в рот, он уже изгрыз настолько, что опилки, смешанные со слюной, запачкали подбородок и шею. Шрам кровоточил.

— Он успел посреди коридора. Привлек максимальное внимание, — сказал Снейп из-за спины. — В его духе, хотя на этот раз, похоже, с ним и правда что-то особенное. Даже я не могу определить…

Стивен круто развернулся и велел:

— Вон.

Снейп сделал шаг назад.

— Северус, я не ясно выразился? Дверь там, закрой ее с обратной стороны. Мадам Помфри… — он покачал головой. Ее нельзя было подпускать к пациентам иначе, чем для выноса суден. — Посидите у себя в кабинете и заполните бумаги. Мешаете, — после этого он снова вернулся к Гарри и начал осторожно сканировать его мозг. Магия сильно облегчала работу, особенно если знать, как ее использовать, но в этой ситуации была почти бессильна — даже волшебное КТ требовало времени и неподвижности со стороны, как и МРТ. Поверхностный анализ ничего не показывал — сосуды, очевидно, были чистыми, воспаления нигде не наблюдалось. Стивен схватился за стену и выскользнул в астрал. Вовремя.

Астральное тело Гарри отчаянно билось, пытаясь с чем-то справиться. Это было похоже на битву в Министерстве, когда Волдеморт атаковал мальчика, только здесь не было Волдеморта — только сильно приглядевшись, можно было увидеть тончайшие путы, сдавливающие Гарри со всех сторон, проникающие под полупрозрачную кожу.

Стивен подлетел к Гарри и толчком передал ему немного энергии. Ее хватило, чтобы он открыл глаза и принялся сдирать с себя путы с удвоенной силой. Они стягивались плотнее. Стивен рванул в сторону один из тонких жгутов, но Гарри заорал от боли. Стивен отпустил. Путы были частью мальчика, пронизывали его насквозь, накрепко срослись с его телом на всех уровнях. Стивен дал еще энергии. Путы засияли и безжизненно повисли, а потом с тихим шипением втянулись в астральное тело Гарри. Он всхлипнул и открыл глаза в реальности.

Схватка заняла долю секунды — тело Стивена не успело упасть на пол, только чуть зашаталось.

Гарри вытащил изо рта деревяшку, закашлялся и сказал хрипло:

— Он вернул себе тело. Снова.

Вместо комментария Стивен протянул ему стакан воды.

— Профессор, вы слышите? Он опять вернул…

— Слышу, — Стивен надавил на стакан, заставляя Гарри пить. — Чуть позже все расскажешь, сейчас уже две минуты дела не решат.

Гарри выпил воды, немного полежал с закрытыми глазами, потом открыл их, чуть приподнялся на подушках и сказал:

— Надо найти профессора Дамблдора.

— Найдем. Что ты видел?

— Ритуал, почти как в прошлый раз. Они использовали нож, которым ранили меня — там была кровь, засохшая. Все делала Беллатриса Лестрейдж, где-то в зале, очень большом. Миссис Малфой отдала мизинец, — Гарри задрожал всем телом, но сумел удержать себя в руках. — И кости они принесли. Я наблюдал за этим как будто со стороны, как… Не знаю, как если бы лежал неподалеку, и… Я понял, — он закашлялся, выпил еще воды, которой Стивен успел наполнить стакан, — я был Нагайной, его змеей. Лежал там и смотрел на все. А потом что-то схватило меня и начало тянуть к нему. Я отбивался — и тут появились вы.

Что ж, можно было поздравить себя: еще один крестраж найден. А Волдеморт скоро перейдет к активным действиям.

Стивен мысленно проклял эту реальность и пообещал все сообщить директору. Едва услышав это, Гарри снова сполз по подушкам на кровать и мгновенно уснул.

Стивен вышел из Больничного крыла. Снейп ждал его, одним своим видом отпугивая желающих (если они были) обратиться к медсестре за помощью.

Стивен наколдовал мощный купил защиты от подслушивания и сказал:

— Вы знаете, что сегодня ваш лорд вернул себе тело?

Снейп оглянулся и взмахнул палочкой нарочито демонстративно, явно не желая полагаться на чары Стивена. Стрэндж пожал плечами.

— Они поторопились с ритуалом. Но да, я знал, что это случится в ближайшее время. Что с Поттером?

— Жить будет, — ответил Стивен, не желая объяснять, что крестраж пытался вытянуть из мальчика жизненные силы.

— Полагаю, он снова оказался в разуме Темного лорда? Совершеннейшая бездарность в окклюменции. Даже события прошлого года не заставили его заниматься усерднее.

— Говорят, что слабость ученика — признак некомпетентности педагога, — Стивен улыбнулся, не сомневаясь, что окклюменции, как здесь называли технику защиты сознания, Гарри учил именно Снейп. — Но вам, конечно, виднее. Не потрудитесь ли сообщить Дамблдору о том, что лорд снова в стане живых?

— Непременно.

Эффектно взмахнув полами мантии, Снейп удалился, а Стивен вернулся к Гарри и сел рядом с ним на кровать. Пока мальчик спал, его аура была совершенно спокойна, и только на грани реального и астрального миров можно было разглядеть едва заметный инородный объект. Сейчас он не походил на путы, скорее, на нарост с огромной корневой системой. Будь крестраж самостоятельным, его можно было бы уничтожить, но он рос из Гарри, буквально был его частью. Скользнув в астрал, Стивен кончиками пальцев коснулся крестража. Тот не шелохнулся. Его было практически невозможно рассмотреть, настолько плотно он прижимался к мальчику.

— Что же ты за паразит, — пробормотал Стрэндж. — И что нам с тобой делать?

Он был неотделим от Гарри. В физическом мире такую ампутация можно было бы попробовать произнести, хотя все равно оставался риск не захватить часть корневища. Но астрал — материя более тонкая, более хрупкая. Душу нельзя кромсать ножом или скальпелем. Стивен понятия не имел, как вытащить крестраж, не уничтожив самого Гарри. Ни малейшего.

Дамблдор вернулся на следующий день, а с ним — толпа людей, именующих себя членами Ордена Феникса. Они были шумные, шастали по замку и вносили хаос в обстановку. Стивен старался их избегать, тем более, что у него было, чем заняться.

Попытки придумать, где спрятаны крестражи, подбор информации по Дарам Смерти, исчерканные корявым почерком листы со способами избавления Дамблдора от проклятья, а вместе с тем — уроки у детей и особые тренировки с отрядом. На реальный сон Стивен стал оставлять себе не более двух часов, остальное время проводил в астрале.

Это выматывало, вытягивало силы. Нельзя было просто отделить важное от пустякового, как он делал обычно. Не было пустяковых задач. И не было задач, которые подождали бы пару-тройку месяцев.

— Вы почти не светитесь, профессор, — как-то сказала ему после занятия Луна Лавгуд. Стивен вздрогнул — девочка чаще всего молчала и, не считая пары случаев левитации, не проявляла особых талантов в магии. Но в тот момент, когда она все-таки открывала рот, она изрекала что-то феерическое.

— Не свечусь? — уточнил Стивен. — В смысле, как фонарик или как зараженный радиацией?

— Как патронус, — сообщила Луна, глядя ему строго за левое плечо. — Простите, сэр, мне пора в гостиную. Спокойной ночи, — и ушла, не дожидаясь ответа.

В эту ночь Стивен впервые дал себе полноценно выспаться, и это дало свои плоды. Наутро он проснулся с уверенностью, что пора использовать одну из немногих реальных зацепок — побывать на месте прошлого воскрешения Волдеморта, заглянуть в дом его отца и проверить, нет ли там крестража или ниточки к нему.

Это было воскресенье, поэтому, не глядя на часы, Стивен уже собрался открыть портал, как вдруг его осенила верная, но очень неприятная мысль.

Вместо Литтл-Хэнглтона он переместился в Большой зал и мгновенно нашел там Тони Голдстейна. Пока Тони был единственным, кто справился с порталами и вовсю осваивал работу в зеркальном измерении.

— Что-то случилось, сэр? — быстро спросил он.

Стивен кивнул и предложил пойти за ним. Убравшись подальше от лишних глаз и ушей, он повернулся к парню и сказал:

— Тони, я собираюсь на относительно опасную операцию, связанную с уничтожением Волдеморта. Предлагаю пойти со мной.

Мгновение Тони выглядел ошарашенным, и в это время Стивен пинками заталкивал поглубже взыгравшую совесть, уверенную в том, что детям не стоит в это лезть.

— Вы позвали меня, потому что я совершеннолетний или потому что я владею порталами? — уточнил Тони.

Про совершеннолетие Стивен не знал, но ответил:

— Обе причины.

— Я готов.

Подумав о том, что, если с мальчиком что-то случится, цена победы над Таносом станет слишком высокой, Стивен все-таки открыл портал.

Когда на другой стороне возникла унылая заснеженная деревушка, Стивен испытал нечто вроде дежавю. Пейзаж был похож на Годрикову впадину. И он снова отправлялся в сомнительно безопасное место в компании недоучившегося подростка. Кажется, это становится плохой привычкой.

В отличие от Годриковой впадины, Литтл-Хэнглтон был бедной деревней. Более того, настоящей дырой с разбитыми дорогам, разросшимися живыми изгородями, сейчас, по зиме, щетинившимися кривыми черными ветками во все стороны, и много лет не ремонтировавшимися домами.

Стивен проследил, чтобы их с Тони не было видно, и негромко сказал:

 — Учти, Тони, это разведка. Если вдруг что-то пойдет не так, я просто выдерну нас отсюда порталом.

 — На нас могут напасть? — деловито спросил Тони, вытаскивая палочку и надевая двойное кольцо.

 — Могут, — согласился Стивен, но не потому что действительно ожидал застать здесь Водеморта и Пожирателей, а в воспитательных целях. — Закон Мерфи — если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдет не так.

Тони серьезно наморщил лоб и сообщил:

 — Про Мерфи я не слышал, но, пожалуй, согласен.

 — Почитай на досуге.

Что именно искать здесь, Стивен не знал. Гарри рассказывал ему про два важных здесь места — про кладбище и про дом Риддлов, семьи отца Волдеморта. С них он и решил начать.

Дом Риддлов найти было нетрудно — он стоял на холме и возвышался над деревенькой. Его окружал запущенный и неуютный сад.

Когда Стивен толкнул дверь, изнутри вырвался столб пыли. Прогнившие полы скрипнули под подошвами ботинок. Внутри было так, как может быть в доме, где уже полвека никто не живет: то есть грязно, пыльно и пустынно.

Только одна комната выглядела более или менее обжитой, и Стивен догадался, что именно здесь два года назад Волдеморт готовил свое первое возвращение. К сожалению, он не потрудился оставить на столе записку с указанием своих крестражей или какую-нибудь зашифрованную карту. Обряд поиска следов Темного измерения ничего не дал — нигде в округе крестражей не было. Стрэндж невольно чувствовал некоторое разочарование.

Глянув на ученика, он сказал:

 — Мы проходили мимо кладбища, помнишь? Открой портал туда.

Тони молча вытянул руки и нетвердым еще движением очертил контур. Портал заискрился, замигал, а потом открылся, показывая место совсем недалеко от кладбища.

 — Почти точно, — заметил Стивен и прошел вперед.

Тони осторожно закрыл портал за собой, слегка вздрогнул и прошептал:

 — Гарри говорил нам про это место, рассказывал, как… как он вернулся.

 — Следы подчищены профессионально, — с сожалением пробормотал Стивен. — Смотри по сторонам, мы ищем могилу Риддла.

Они двинулись по дорожкам, засыпанным грязным снегом, вчитываясь в скучные эпитафии, но, как оказалось, зря. Нужное надгробие они бы не пропустили — оно было самым дорогим из всех. Единственная мраморная статуя ангела среди ровных могильных плит.

 — Том Риддл, — прочитал Тони негромко. — Тысяча девятьсот пятый — тысяча девятьсот сорок третий. Томас Риддл, эсквайр, тысяча восемьсот восьмидесятый — тысяча девятьсот сорок третий. Мэри Риддл, тысяча восемьсот восемьдесят третий…. — Тони осекся. — Они умерли в один год, и я не удивлюсь, если в один день.

 — Похоже на то, — Стивен не знал, может ли это им что-нибудь дать, но отложил в памяти. — Сделай-ка шаг назад. Я займусь осквернением могилы, — он магией сдвинул могильную плиту и поманил к себе старые, уже совершенно чистые кости, завернул их в ткань и сунул под мышку. Тони быстро догадался:

 — Для ритуалов и заклинаний?

 — Да, возможно, однажды нам понадобится найти Волдеморта, а сделать это проще всего через родственников. Даже таких.

Собственно, больше в Литтл-Хэнглтоне было делать нечего. Стивен испытывал иррациональную злость — то, что единственная зацепка не дала практически ничего, кроме возможности при желании отыскать Волдеморта и заглянуть к нему в гости, означило, что за два месяца поиска он не пришел практически ни к чему.

Уже оказавшись в относительно теплом и безусловно сухом коридоре Хогвартса, Тони спросил:

 — Сэр, почему вы разрешили мне пойти с вами? Именно мне, а не…

 — Не Гарри? — догадался Стивен. Тони отлично умел держать лицо, особенно для своих семнадцати, но в этот момент не смог сдержать выражения одновременно досады, смущения и гордости.

Поборовшись с собой, он уверенно ответил:

 — Не Гарри.

 — Потому что на нем мир не замыкается. Если придет время битвы, каждому из вас придется думать своей головой.

Тони ушел в глубокой задумчивости.

В целом, жизнь в школе текла мирно и спокойно, если не считать подростковых драм, спортивных состязаний и прочих атрибутов школы, которые Стивен давно забыл, но быстро вспомнил. Чаще всего и спорт, и вспышки страстей, и смертельные обиды детей друг на друга он предпочитал игнорировать.

Так было, пока команды Слизерина и Гриффиндора по квиддичу, спорту еще более дурацкому, чем регби, сражались за победу в первом матче, так было, когда кто-нибудь из учеников запинался на полуслове, засматриваясь на одноклассницу.

Но в один из дней ситуация изменилась.

Занятие с отрядом подходило к концу, причем успешно — почти одновременно Полумна, Гарри и Джинни сумели открыть полноценные порталы, чем вселили уверенность в первую очередь в самого Стивена, почти разочаровавшегося в себе как в педагоге.

В тот момент, когда портал Джинни осторожно закрылся, на другом конце комнаты грохнуло.

Плащ взмыл в воздух, и Стивен был ему за это благодарен — он успел как раз вовремя, чтобы опустить между Роном и Гермионой непроницаемый щит.

Несколько шкафов вокруг них опрокинулись, у Гермионы дыбом встали и без того непослушные волосы, у Рона покраснела щека как от удара, и оба держали в руках палочки.

Когда щит со звоном опустился, они почти одновременно повернулись к Стивену — и медленно опустили палочки.

Гермиона сначала покраснела, потом побледнела и пробормотала:

 — Простите, профессор. Я… Кажется, мне нужно идти.

 — Постой-ка.

 — Сэр, мы тут немного… — сказал Рон, глядя куда-то в сторону, — в общем, мы не специально.

 — Я заметил, — Стивен убрал щит, — только у нас не дуэльный клуб и не ринг. И вы оба должны отрабатывать порталы, вместо этого…

Рон убрал палочку и произнес:

 — Больше не повторится, сэр, — бросил на Гермиону злой взгляд, вытянул руку вперед и провел в воздухе круг. Потом еще один и еще, и вдруг искры под его пальцами обрели очертание и раскрылись порталом, только не в то же комнату, а куда-то наружу, к холмам и лесу.

Сзади раздалось естественное: «Вау!» и «Круто, Рон!», Стивен хотел было сказать, что вышло неплохо, но не успел. Гермиона вылетела из Выручай-комнаты, громко захлопнув за собой дверь.

Рон потерял контроль над порталом и сказал зло:

 — Она ненавидит, когда у кого-то что-то получается лучше, чем у нее.

 — Как и любой из нас, — тихо сказал Стивен. — Портал вышел хорошо, хотя и не туда. А остальное — не очень.

Он не был уверен, что Рон понял его правильно. Зато он был уверен, что подростковая и, похоже, невзаимная влюбленность ставит под угрозу цельность его отряда.

Гермиону пришлось буквально ловить — она пряталась и от Стивена, и от остальных членов отряда, которых он попросил ее разыскать. Только к концу недели, на собственном занятии, о смог ее увидеть и успел сказать:

 — Гермиона, задержись после занятия, — прежде, чем она улизнет.

 — Я больше не буду ходить на встречи отряда, профессор, — произнесла она, когда они остались одни в кабинете.

 — Твой свободный выбор, — развел руками Стивен и присел на учительский стол. Гермиона прижала к груди явно тяжелую сумку с книгами и выглядела сбитой с толку.

 — Вы считаете, что это глупо, да? Из-за такой ерунды…

 — Это и правда ерунда, даже если сейчас тебе кажется иначе.

 — У меня все равно не выходит ничего с вашей магией. Даже… — Стивен был уверен, что она хотела сказать «даже Рон», — даже у Джинни и Полумны вышло, а они ведь на год младше. Я, наверное, не могу так колдовать. Так зачем? — она говорила все более сбивчиво, ее голова опускалась все ниже, голос звучал все глуше.

Стивен встал со стола, создал портал и сказал:

 — Оставь сумку. И пойдем.

Гермиона уронила сумку и аккуратно перешагнула через край портала. Стивен прошел за ней и довольно улыбнулся, услышав восхищенное «Ох!».

Они стояли на большой высоте, а внизу разворачивался город, стекло сверкало в лучах солнца. Машины были едва различимы, здания сливались в единый монолит, который перерезала на части река.

Бешеный шквалистый ветер ударил внезапно, Плащ Левитации затрепетал, и Стивен прижал к себе полы. Гермиона схватилась за волосы, и без того растрепанные, а теперь едва не полностью закрывшие ее лицо. Собрав их в хвост, она спросила и нервно, и восторженно в одно и тоже время?

 — Так высоко… — она смотрела на открывающийся вид, не в силах даже голову повернуть, но ее пальцы нервно сжимались, возможно, от страха высоты. — Сэр, где мы?

На всякий случай Стрэндж оградил крышу барьером — места было мало, и заграждений для туристов не предусматривалось, как, собственно, и самих туристов, — и отошел к основанию шпиля.

 — Как думаешь?

Она закусила губу и еще раз огляделась.

 — Это не Лондон, точно. И не Париж, я хорошо помню его. И такая плотная застройка… — она обернулась и спросила, похоже, не веря собственным глазам: — Мы на Эмпайер-стейт-билдин?

 — Да, выше верхней смотровой площадки.

Она покачала головой и, помолчав немного, заметила:

 — Вы знаете, что раньше здесь планировали построить площадку для дирижаблей? Но отказались из-за ветра, я читала…

 — Как видишь, мир не ограничивается классами Хогвартса.

Девушка отвернулся и снова принялась рассматривать город с высоты, во много раз превышающей высоту птичьего полета.

— Они такие маленькие, — пробормотала она. — Люди, машины — все такое маленькое.

 — Да, это особенно заметно с высоты сто третьего этажа. Впрочем, даже отсюда не видно ни Хогвартса, ни Британии, что существенно уменьшает их значимость как центра мироздания. Смысл того, что я пытаюсь сказать… — он сделал паузу: в том, что ты можешь идти туда, куда захочешь. И делать то, что сама считаешь правильным. — Гермиона бросила на него удивленный взгляд, он хмыкнул: — Да, мне никогда не давались патетические речи. Едва ли я сумею достоверно изобразить Древнейшую.

 — Древнейшую?

 — Моего учителя. Не знаю, сколько ей было лет, тысячи, наверное. За такой срок невольно научишься изрекать мудрость с такой же легкостью, как щелкать орешки. Знаешь, как она научила меня открывать порталы, когда я решил, что совсем безнадежен?

Гермиона повернулась спиной к роскошному виду на Манхэттен, чуть прищурилась:

 — У вас были с этим проблемы?

 — Еще какие. Видишь ли, я был уверен, что раз уж меня не слушаются руки, колдовство мне тоже не дастся. Я тренировался недели напролет, и безуспешно. Ей, видимо, надоело на это смотреть, и она взяла меня с собой на вершину Эвереста. Никогда не видел ничего красивей, чем те снежные шапки и прозрачный голубой лед.

 — Как это помогло?

Он улыбнулся:

 — Она оставила меня там, в жутком холоде, одетого в тонкую ученическую одежду. Через десять минут я создал свой первый портал в Камар-Тадж.

 — Это ужасно! Непедагогично! — резко сообщила Гермиона. — А если бы вы не смогли?

 — Я смог.

 — Это не оправдывает ее. Я бы…

 — Я не стану настаивать на том, чтобы ты вернулась в отряд, кстати, — прервал он ее гневную речь. — Решай сама, — и открыл портал.

 — Я не… — начала Гермиона и мгновенно поняла, что он собирается сделать. Схватилась за палочку — и, конечно, опоздала. Стивен перешел в кабинет, оставляя ученицу на высоте трехсот восьмидесяти метров размышлять о себе, своих планах на будущее и опрометчивых решениях.

Когда-то оставшись один на вершине Эвереста Стивен ощутил отчаянье. Он был уверен, что умрет там, в снегу и льдах, и именно в этот момент поймал мысль, которую так настойчиво пыталась донести до него Древнейшая. Если он умрет, мир не рухнет. Другие хирурги будут спасать пациентов, другие ученые получат гранты. А он станет органической массой, трупом, ничем более. В иное время эта мысль привела бы его в бессильную ярость — не потому что он боялся смерти, а потому что ненавидел саму мысль о том, что без него что-то может обойтись, что он не важен. А потом пришло осознание: ну и пусть. Пусть он не важен, пусть его жизнь ничем не отличается от жизней миллиардов других людей — он будет продолжать жить и делать то, что может и должен, так хорошо, как это будет в его силах.

Это осознание простейшей истины позволило ему впервые почувствовать магию, он действительно вошел в эту реку — и покорился ей.

Гермионе Эверест не помог бы. Ей нужен был Эмпейр-стейт-билдинг.

Он успел заварить чай и трижды посмотреть на часы, проверить несколько студенческий работ, привычно задвигая волнение вглубь сознания, как делал на всех операциях, и обругал себя несколько раз педагогическим профаном, когда посреди кабинета воздух сгустился и плюнулся золотимыми искрами, потом еще и еще, пока наконец не превратился в неровный, чуть пошатывающийся, плавающий портал, из которого вышла пылающая праведным гневом Гермиона.

 — Профессор Стрэндж, разве можно было так… — она обернулась. Крыша Эмпайр-стейт-билдинг все еще виднелась за ее спиной, реальная и близкая. — Я очень боялась упасть, — прошептала она почти неслышно.

 — Я поставил барьер, — ответил Стивен. — Все, что тебе грозило — заскучать на крыше. И закрой портал, мне не хочется собирать конспекты, если сюда задует ветер.

Гермиона подчинилась и с недоумением осмотрела свою руку с двойным кольцом. Вытянула ее вперед — и создала новый портал, в другой конец класса.

 — Я поняла, — пробормотала она. — Так просто, — потом подняла на Стивена глаза и сказала: — Простите за драку на занятии и все остальное. Просто Рон… На самом деле, я зря на него набросилась, — Стивен не знал и не очень хотел знать, что именно творится у нее в голове, но был рад, когда она попросила: Если можно, я останусь на занятиях отряда.

 — Можно. Вообще-то, это ваш отряд, так что, если хочешь официального разрешения, обращайся к Гарри или еще к кому-нибудь.

Гермиона улыбнулась и покинула класс. Стивен выдохнул — подростки утомляли его куда сильнее, чем любые битвы.

Это была пятница, уроки закончились, поэтому он был очень рад наконец-то закрыться в кабинете с чайником свежезаваренного чая и книгой о разрушительных проклятиях, артефактах и ядах, в которой надеялся отыскать что-нибудь, подходящее для извлечения крестража без уничтожения носителя. Он был готов пожертвовать любым артефактом, даже самым ценным, но не готов был подставлять под удар ребенка.

Увы, пока книга, как и другие, не давала никакой информации, но Стивен не терял надежды. Во всяком случае, старался.

Когда огонь в камине вспыхнул зеленым, он вздрогнул от неожиданности и мгновенно выставил щит, который сразу же убрал, увидев голову Дамблдора, которую осторожно лизали языки пламени.

 — Директор?

 — Простите, Стивен, что беспокою вас в часы досуга, — мягко сказал волшебник, — но я попросил бы вас уделить мне несколько минут.

 — Конечно, — Стивен отложил книгу, — иду к вам.

Он оказался в директорском кабинете в тот же момент, как Дамблдор вынул голову из камина и поднялся с колен.

 — Поразительная магия у вас, — сказал он, проводя пальцами здоровой руки в том месте, где еще недавно был портал. — Зрелищная, красивая и быстрая, в то же время гибкая, подвижная. Впрочем, я заговариваюсь. Возраст сказывается.

Это было откровенное кокетство — мощь Дамблдора поражала, а седая борода была, как казалось Стивену, всего лишь ширмой, за которой скрывалось могущество. Никаких признаков возрастных изменений сознания или, тем более, дряхлости, в нем не наблюдалось.

Профессор еще немного помолчал, но не дождался от Стивена никакого ответа на свою реплику и продолжил:

 — Выпьете чаю? У меня прекрасные лакричные конфеты и тыквенные котелки.

Стивен вежливо отказался и вопросительно наклонил голову, ожидая услышать причину вызова в кабинет в половине десятого вечера.

 — Видите ли, Стивен, — Дамблдор сел за стол, задумчиво провел рукой по бороде и ненадолго сосредоточил внимание на одном из многочисленных артефактов, — для нас всех нет ничего важнее, чем безопасность студентов.

На мгновение Стрэндж подумал, что Дамблдор каким-то образом узнал о его своеобразной манере обучения Гермионы Грейнджер открыванию порталов, хотя это было практически невозможно.

 — Но тюремное заключение — это уже не безопасность, это насилие над свободой человека. А мы, к сожалению, заперли наших детей в стенах Хогвартса, как в тюрьме.

 — Это достаточно большая тюрьма, — решил сказать Стивен, — с полем для квиддича, полянами, теплицами и огромным замком.

Дамблдор улыбнулся, очки-половинки блеснули на носу:

 — Для взрослого это — комфортная и безопасная территория, но детское сознание не любит границы и стремится расширить мир вокруг. Вы так не считаете?

 — Боюсь, что я не специалист по детской психологии, профессор Дамблдор, — отозвался Стивен, позволяя себе хотя бы интонацией напомнить, что время вечернее, а у него в кабинете лежит недочитанная книга.

 — Простите, Стивен, краткость — эта высшая добродетель, временами оставляет меня, — Стрэндж готов был держать пари на сотню долларов, что директор совершенно специально затягивает разговор. — Дело же на самом деле простое — Министерство магии согласилось на ослабление мер безопасности, и завтра мы планирует отпустить наших учеников в Хогсмит. Все преподаватели будут там, и я отдельно прошу вас следить за деревней.

Что ж, пожалуй, попроси его директор об этом коротко, в приказной форме, или вовсе запиской, Стивен нашел бы способ отказаться так же, как он отказался от патрулирования школьных коридоров по вечерам. Вывернуто мастерски.

Дамблдор продолжал улыбаться.

 — Хорошо, — был вынужден ответить Стрэндж. — Выходной на свежем воздухе. Чудно.

Дети на прогулке казались похожи на стаю голодных псов, спущенных с поводка. Во всяком случае, именно такая аналогия пришла в голову Стивену, когда он, взлетев на несколько метров над деревней, принялся следить за обстановкой.

Ученики кидались на магазинчики и кондитерские лавки, рвали на куски сувениры в магазине приколов, а еще кричали, визжали и даже иногда, кажется, подвывали. Профессора в теплых мантиях, авроры, местные стражи порядка, в одинаковых форменных костюмах, и пытающиеся казаться незаметными члены Ордена Феникса сновали по улицам то там, то тут, но, кажется, не преуспевали в деле контроля ситуации.

Первое время погода была более или менее неплохой — холодно, но хотя бы относительно сухо. Но ближе к полудню с неба посыпалось что-то среднее между ледяным дождем и мокрым снегом. Даже чары от непогоды почти не помогали — ветер все равно задувал, а снег бил по лицу плетьми.

Стивен спустился вниз, завернулся получше в плащ и подумал о том, что в ближайшем кафе тоже полно детей, которым наверняка требуется охрана. Плащ заметно дрожал, выражая согласие всеми доступными ему методами.

Толкнув тяжелую деревянную дверь, Стивен тут же оказался в сухом тепле просторного светлого паба. Почти все столики были заняты школьниками, хотя кое-где и видны были цветные мантии и островерхие шляпы местных жителей.

Колокольчик над дверью звякнул, и ненадолго все взгляды метнулись к Стивену, несколько учеников дружелюбно помахали ему. Из угла раздалось стройное:

 — Здравствуйте, профессор! — там сидели Гарри, Рон и Гермиона. Он кивнул им и прошел к барной стойке, за которой суетилась молодящаяся, но явно потрепанного вида блондинка.

 — Добро пожаловать в «Три метлы», сэр. Ну и погодка, правда? — обратилась она к нему. Стрэндж со вздохом оперся на стойку и попросил:

 — Налейте мне чего-нибудь горячего и неалкогольного.

Она фыркнула:

 — В такую погоду только огневиски и поможет. Или сливочное пиво — его даже дети пьют.

 — Вся британская система образования в одном предложении, — пробормотал он, но согласился на сливочное пиво.

Оно оказалось действительно очень легким, приторно-сладким, с карамельным привкусом, зато горячим. Сделав несколько глотков, Стивен почувствовал, что оживает, и даже выдал несколько дружелюбных реплик в ответ на бесконечную болтовню барменши.

Дверь в очередной раз открылась, и женщина унеслась встречать новых гостей — ими оказались маленький профессор Флитвик и великан Хагрид. Более комичную парочку вообразить было сложно, и Стивен поспешил отвернуться от них, чтобы не засмеяться вслух.

 — А, Стивен! — окликнул его Флитвик, быстрыми маленькими шажками подойдя к стойке и ловко взлетев на высокий стул. — Как вам Хогсмит?

С Флитвиком они общались нечасто — за преподавательским столом их места были практически на разных концах, а в свободное время они не пересекались.

 — Холодно и скучно, — честно ответил Стрэндж. — Если у детей это единственное развлечение, то я им не завидую.

 — Вокруг них так много чудес, — вдруг улыбнулся сквозь бороду профессор, — что немного ординарности не повредит, — у него был резкий и даже писклявый голос, от которого резало уши, а Стивен, вглядываясь в его лицо, вдруг некстати подумал, что он не карлик, а, вероятно, не совсем человек.

 — И все-таки музеи подошли бы лучше, чем пабы.

 — Что поделать, дорогой коллега, традиции, — развел руками Флитвик, обернулся и крикнул: — Хагрид, иди к нам. Коллеги, давайте-ка я вас угощу — у Розмерты отменный огневиски.

 — Не откажусь, профессор, — пробасил выросший у Стивена за спиной Хагрид.

 — Благодарю, у меня сливочное пиво! — Стивен отсалютовал гиганту и карлику стаканом.

 — Ну, и правильно, — крякнул Флитвик. — Это нам, старикам, терять нечего. Ну, где же Розмерта?

Она появилась через несколько минут и разлила огневиски в низкие квадратные стаканы. Напиток вспыхнул огнем сам собой, профессора выпили и довольно зажмурились сквозь бороды, а Стивен решил, что согрелся в достаточной степени и готов вернуться к патрулированию. А за детьми в пабе пусть Флитвик и Хагрид присматривают.

На улице погода испортилась еще сильнее, теперь шел снег, густой, липкий и холодный, а дороги превратились в каток. Немного поднявшись в воздух, чтобы не спотыкаться и не падать, Стивен заскользил по опустевшим улицам. Даже самые бешеные дети предпочли спрятаться под крышами.

Впрочем, не все.

Впереди показались темные фигуры, копошащиеся в снегу. Минута — и Стивен сумел расслышать обрывки разговора и крики.

 — … немедленно в школу!

 — … профессоров! Это быстрее!

 — … трогай!

И фоном — чей-то истошный вопль.

Ветер сносил в сторону половину, но было ясно, что что-то произошло. Стивен ускорился и через мгновение уже опустился рядом. Гарри, Рон, Гермиона и семикурсница Лианна Смит сгрудились вокруг другой семикурсницы, Кэти Белл. Кэти лежала на грязной ледяной земле и билась в припадке. Это она кричала.

 — Разойтись! — рявкнул Стивен. — Разойтись немедленно!

Гарри среагировал первым и почти отскочил в сторону, а Лианну Смит Гермионе пришлось оттаскивать. Стивен опустился рядом с девушкой. Она вдруг перестала кричать, и судорожно задергалась. То, что с ней происходило, не было похоже ни на эпилептический припадок, ни на тетанию. Но ей было явно больно, боль была сильной и распространялась по всему телу, а ее причина лежала рядом — какое-то украшение в порванном бумажном свертке поблескивало на тусклом снегу.

Проклятие или что-то подобное. Не тратя больше времени, Стивен поднял девушку на руки и открыл портал в Больничное крыло, сказав быстро:

 — Сверток не трогать! И никого к нему не пускать!

Мадам Помфри охнула и выронила склянки, когда Стивен переложил Кэти на кровать и щелчком пальцев уничтожил ее мантию и рубашку, чтобы облегчить дыхание. По ее телу расползались красные нарывы, вены вздулись, кожа пожелтела.

 — Мерлин милостивый! — охнула медсестра.

 — Обезболивающее, быстро! И за специалистом по проклятьям, если он у вас есть.

Флакончик с зельем скользнул ему в руку, а мадам Помфри выбежала прочь. Стивен осторожно влил зелье в рот пациентке и на всякий случай зафиксировал жгутами ее руки и ноги, а голову чуть приподнял и повернул на бок, на случай, если начнется рвота.

Об обычной медицине речи не шло, он прикрыл глаза и почти наощупь попытался найти проклятие. Его можно было почувствовать, оно цеплялось за кровеносную систему, закупоривало сосуды. Стивен потянул его на себя. Здесь, на грани сознания и реальности, у него не было проблем с трясущимися руками. Его пальцы, как прежде, делали свою работу с точностью, превышающей точность самых современных приборов. Он отсекал проклятие от тела, резал его, как вырезал опухоль, сшивал обратно порванное в клочья астральное тело, как сшивал нервы и мышцы.

 — Сабвере… Импере… Тенебрис… — ворвался в его сознание тихий голос. — Сабвере импере тенебрис, — повторил он. И снова: — Сабвере импере тенебрис.

Сначала незаметно, а потом все ярче и четче проклятие начало слабеть, вдруг засияло алым — и исчезло, оставив повсюду, на физическом и на астральном уровнях воспаленные рубцы.

Стивен открыл глаза. Рядом стоял, направив пациентке в грудь палочку, мрачный Северус Снейп.

 — Мы не победили, — произнес Стивен, вытирая со лба пот.

 — Даже и близко нет. Нужны специалисты по лечению последствий проклятий, но так у нее есть шанс дожить до встречи с ними, — процедил зельевар привычным злым тоном, а Стивен неожиданно подумал, что он, видимо, иначе говорить просто не умеет.

 — Есть такие специалисты?

 — Я уже открываю камин в Мунго! — подала голос медсестра.

И действительно, камин ожил, пламя окрасилось зеленым и выплюнуло двоих молодых энергичных ребят в лимонно-желтых медицинских халатах.

Стивен отступил вместе со Снейпом, и ребята под руководством мадам Помфри быстро перенесли мисс Бэлл на наколдованные носилки, один из них, чуть поморщившись, подошел к Снейпу и с его слов записал, что произошло и какие были приняты меры, после чего все втроем отбыли обратно через камин.

В Больничном крыле воцарилась тишина.

Впрочем, ненадолго, потому что почти сразу Снейп произнес:

 — Источник проклятия, — а Стивен, одновременно с ним:

 — Пакет.

К чести Гарри, Гермионы и Рона, пакет не сдвинулся ни на сантиметр от того места, где лежал, а сами они, окружив его, не подпускали к нему не только любопытных школьников, но даже и профессоров. Во всяком случае, Флитвик стоял рядом и дергал себя за бороду, но не приближался к пакету.

Увидев Стивена, Гарри тут же посторонился и нервно спросил:

 — Что с Кэти?

 — Жива, в больнице, — ответил Стивен. — Возвращайтесь-ка в замок, все.

Гарри хотел было спорить и, кажется, желал знать, что именно он охранял, но передумал. Стивен списал бы это на свой авторитет, если бы не черная фигура Снейпа, вышедшая за ним следом из портала.

 — Поттер, — проскрежетал Снейп.

 — Не причем, — оборвал его Стрэндж. — И замерз до посинения, поэтому подождет нас всех возле кабинета директора вместе с друзьями и мисс Смит.

Гарри понял намек и поспешил к замку.

 — Расходитесь, расходитесь, а то опоздаете к ужину! — тут же замахал руками Флитвик на остальных школьников. — Мисс Патил, к вам это тоже относится.

Снейп тем временем склонился к пакету и практически сунул в него длинный крючковатый нос, как будто хотел обнюхать заклинания.

 — Что здесь случилось, Стивен? Поттер сказал, напали на Кэти Бэлл, — проговорил профессор Флитвик.

 — Напали или нет, но сейчас она в больнице, и хорошо, что не мертва, — ответил Стивен. Он не мог не думать о том, что, если бы патрулировал улицы внимательней, Кэти не коснулась бы проклятого предмета, оказавшегося старинным серебряным ожерельем с мерцающими изнутри голубыми с синими прожилками опалами.

Разбирательства практически не было. После того, как Снейп осмотрел ожерелье и объявил его темным и смертельно-опасным артефактом, Дамблдор объявил, что больше говорить не о чем.

 — Ребенок пострадал, директор, — напомнил Стивен, но вместо ответа получил улыбку и ласковый взгляд голубых глаз из-за стекол очков, из чего заключил, что Дамблдор отлично знает, кто и зачем дал девочке ожерелье, но не считает нужным вмешиваться. Стивен плотно сжал губы.

 — Все будет в порядке, — произнес Дамблдор мягко. Снейп скривился и, не дожидаясь официального разрешения, вылетел из кабинета, а директор обратился к Стрэнджу: — Гарри и его друзья действовали очень разумно, — почему-то в его словах Стивену послушался упрек.

 — Недостаточно, — ответил Стрэндж. — Метались, как стадо баранов, вокруг пострадавшей, хотя видели меня и еще нескольких профессоров в «Трех метлах». И ни один не побежал за помощью.

 — Они пытаются быть самостоятельными. Особенно Гарри. Увы, ему пришлось повзрослеть раньше времени, — Дамблдор снова ласково улыбнулся, Стивен прикинул, сколько подтекстов может содержаться в его словах, и решил игнорировать все.

 — Еще бы они пытались думать головой. Разрешите идти, директор? Я замерз в вашем Хогсмите и потратил немало сил на то, чтобы спасти мисс Бэлл.

 — Я не поблагодарил вас еще… — задумчиво произнес Дамблдор. — И делаю это сейчас. Нам повезло, что среди нас есть человек, который так отчаянно и так умело готов спасать жизни людей.

Выходя из круглого кабинета, Стивен пожалел, что дверь закрылась сама собой, не оставив ему возможности громко ее захлопнуть.

Как и ожидалось, Гарри, Рон, Гермиона, а еще почему-то Невилл стояли в закутке возле директорского кабинета и, едва увидев Стивена, кинулись к нему с криками:

 — Профессор!

 — Сэр, что с…

 — Это Малфой! — и только Невилл подождал, пока договорят остальные и добавил тихо, чуть отвернувшись в сторону:

 — Гарри прав.

 — Так, — Стрэндж оглядел четверку, — мисс Бэлл в больнице, пока в тяжелом состоянии, но ее вылечат, — во всяком случае, Стивен на это надеялся. Его компетенций в области снятия проклятий явно не хватало, но хотелось верить, что местные специалисты знают, что делать. — Что до прочего… Не в коридоре.

У себя в кабинете Стивен сначала заварил чай, хотя и видел, что Гарри едва не просверлил в нем дырку гневным и напряженным взглядом, потом раздал детям чашки, усадил на стулья и спросил:

 — Почему сразу Малфой?

Вообще-то теория была неплоха, но пока совершенно бездоказательна. Проблему шестнадцатилетнего Пожирателя смерти Стрэндж вынужденно задвинул в сторону, потому что даже с его памятью и способностями к восприятию информации нельзя было решать столько проблем одновременно, а Драко вел себя тихо, на неприятности не нарывался, хотя и что-то замышлял. Но если это «что-то» — бездарное покушение на старшекурсницу, то либо у него самого, либо у его хозяина серьезные проблемы с выстраиванием целей. Выглядело как-то мелко.

 — Потому что он Пожиратель смерти, — твердо пояснил Гарри. «Курс логики — незачет, пересдача», — подумал Стивен, отпил немного чая и уточнил:

 — Единственный в мире?

Гарри, похоже, готовился отбивать совсем другие аргументы, потому что на мгновение потерял дар речи, но быстро сориентировался:

 — Единственный в школе. К тому же, если бы действовал кто-то другой, покушение удалось бы. И я думаю… — он осекся и сделал вид, что занят изучением содержимого чашки.

 — Он думает, что Кэти случайно коснулась ожерелья, — пояснил Рон, — что она… ну… должна была кому-то другому его передать.

Вместо ответа Стивен повернулся к Невиллу, отчаянно пытавшемуся сделать вид, что его здесь нет, и спросил:

 — Невилл, с чего ты взял, что Гарри прав?

 — Я видел Малфоя… случайно, в туалете. Он там рыдал, — не просто тихо, а почти беззвучно отозвался мальчик, — вряд ли он бы так расстроился из-за снятых баллов.

Стивен соединил перед собой кончики пальцев, пытаясь придумать, как поступить. Сказать, что он согласен с этим подозрением и решит проблему? Он однажды уже говорил это Гарри, во второй раз подросток может обвинить его в бездеятельности. Кидаться за Малфоем? Тем более глупо, бесполезно и не поможет.

По всему выходило, что детей нужно было отвлечь, переключить их внимание на что-то очень актуальное, срочное и требующее максимальной сосредоточенности, и все-таки заняться Малфоем в ближайшее время. Как минимум, прижать его к стене и поговорить, надеясь, что эмоциональная нестабильность подростков сыграет ему на руку.

— Я уверен, что вы правы.

— Профессор? — охнула Гермиона, которая, кажется, надеялась услышать от него опровержение этой теории.

— Вы проверили что-то… тогда, да? — уточнил Гарри.

— Проверил, — кивнул Стивен. — И узнал многое, но ничего не предпринял, потому что не хочу рисковать жизнями детей.

— Но Малфой… — Гарри замер. — Вы думаете, что он может что-то сделать? Напасть на кого-то, если поймет, что его раскрыли? Убить?

— В точку, — согласился Стрэндж. Он об этом не думал, более того, общение с Драко Мафлоем на уроках показало, что тот едва ли способен напасть на кого-то открыто, и тем более, убить, но версия Гарри звучала правдоподобно хотя бы для него самого.

— И что нам делать?

— Как ты думаешь, он хотел навредить Кэти Бэлл? — спросил Стивен. Гарри задумчиво потер шрам, Гермиона закусила губу, Рон и Невилл одинаково удивленно переглянулись, а Стивен пожалел о том, что Тони Голдстейн не присоединился к этому сомнительному мозговому штурму — из всего отряда он соображал, пожалуй, быстрее всех, хотя гением аналитики все-таки оставалась Гермиона.

Собственно, она первой и пришла к нужному выводу:

— Это было покушение на кого-то другого. На того, кто находится в замке и под защитой. И… — ее глаза удивленно распахнулись, — сэр, она ведь играет в одной команде с Гарри, он наверняка помог бы, увидев, что она упала, и мог случайно схватить ожерелье.

А вот эта идея уже была достаточно логичной. Команду по квиддичу Стивен выпустил из виду, но с учетом того, что Кэти играла вместе с Гарри, покушение приобретало определенный смысл.

— Думаешь, Волдеморт хочет, чтобы Малфой убил меня? — серьезно спросил Гарри. — Не уверен. Я думаю, он предпочтет сделать это сам.

Рон скривился:

— Ненавижу, когда ты произносишь его имя. И когда говоришь об этом так.

— Мне это, знаешь ли, тоже не очень нравится, — огрызнулся Гарри. — Сэр, думаете, Гермиона права?

— Очень возможно. Или цель — кто-то другой. Или это вообще кусочек плана. Которого мы не знаем. В любом случае…

Гарри помрачнел:

— Скажете, что это не наше дело, что взрослые разберутся?

— Гарри! — одернула его Гермиона.

Стрэндж хмыкнул:

— Кажется, не разберутся. Но у вас есть более важные задачи, чем ловить Драко Малфоя.

При этих словах Рон и Гермиона как-то странно посмотрели на Гарри, а тот явно смутился. Кажется, они знали что-то еще.

Стивен обратил внимание на Невилла — его однозначно не посветили в тайну, и он вежливо делал вид, что ничего не замечает. Стивен не был уверен в том, стоит ли посвящать его в проблему, но не сомневался, что информация у Гарри важная. Он уже практически задал уточняющий вопрос, как вдруг…

Бум!

По двери с другой стороны грохнули с такой силой, на которую во всей школе был способен, пожалуй, только Хагрид. Дети дернулись, хватаясь за палочки, Стивен привстал в кресле, и в этот момент защитные чары на двери затрещали, зашатались и осыпались, дверь распахнулась настежь, являя еще более мрачного чем обычно, изжелта-белого и даже как будто помятого Снейпа.

— Это были хорошие чары, — заметил Стивен непринужденно. — Чаю?

Снейп окинул взглядом детей, прищурился, но сумел на них не сорваться и сказал ядовито:

— Профессор, не могли бы вы уделить мне несколько минут своего драгоценного времени?

— Кажется, нам нужно идти… — невнятно сказал Гарри, и все четверо максимально незаметно удалились. Снейп проводил их тяжелым взглядом, а Стивен движением пальцев восстановил чары, уничтожил лишние стулья и спросил:

— Что заставило вас так спешить, профессор?

Снейп не был расположен язвить в ответ. Он тяжело опустился на единственный оставшийся стул и сказал:

— Если я не ошибаюсь, то нашёл один крестраж.

Стивен ждал продолжения, но его не было. Снейп молчал, погрузившись в свои мысли и, кажется, забыв о существовании Стрэнджа вовсе.

— Еще один? — напомнил Стивен, Снейп дернулся и посмотрел на него странно.

— Еще один, помимо змеи. Здесь, в Хогвартсе, — и выдохнул: — Поттер.

— Поттер? — повторил Стивен, мысленно проклиная профессора Снейпа и его слишком быстрый ум. Даже не разглядывая астральное тело Гарри, он смог прийти к верному выводу, и теперь нужно было решить, что с этим делать.

— Поттер, — кивнул Снейп и спросил: — Вы пьете, Стрэндж?

— Ничего крепче кофе.

— Зря.

— Если бы вы знали, что алкоголь делает с вашими мозгами, вы бы тоже не пили. И нет, аргумент про то, что магия и зелья защищают, не работает. Лет через двадцать вы это почувствуете.

Снейп пожал плечами, сунул руку в карман, извлек потертую бутылку из непрозрачного стекла, приложился к горлу и сказал:

— Двадцать лет. Да вы оптимист.

Стивен осторожным захватом притянул бутылку, понюхал содержимое, скривился и поставил на пол — со Снейпом ему еще работать, а если он зальет в себя эту дрянь, ни о какой работе речи уже не будет.

 — Я реалист. И для меня очевидно, что это пойло никак не поможет вам придумать, как поступить.

Снейп скривил губы в еще более презрительной ухмылке, чем обычно:

 — Вероятно, вы не захотите пачкать руки и убивать мальчишку сами?

 — Никто никого убивать не будет, — ровно сказал Стивен. — Разве что Волдеморта, но это, боюсь, случай неизлечимый.

Снейп запрокинул голову, так что стал виден выступающий кадык на тощей шее, и издал звук, который, по всей вероятности, должен был обозначать смех, но не был на него похож ни капли.

 — Вы не выглядите удивленным, профессор Стрэндж. Значит, вы уже в курсе, не так ли? — проговорил он, снова фокусируя взгляд на Стивене.

 — Я предполагал. Астральное тело мальчика буквально пронизано этой дрянью, и пока я не знаю, как ее уничтожить, однако… — он сделал паузу, убеждаясь, что Снейп его слушает, — убийство — не выход. Мы найдем вариант, который позволит мальчику остаться в живых.

Снейп поднялся на ноги, причем легко, из чего следовало, что много выпить он не успел.

 — Как же я ненавижу людей вроде вас, Стрэндж, — сказал он зло, — живущих с убеждением, что все проблемы можно решить, в мире правит справедливость, а невинные не должны страдать. Вы верите, что можете всех спасти, не влезая по горло в дерьмо.

Стивен тоже встал со своего места, медленно, без резких движений. Снейп уставился ему в глаза с отвращением, которого Стивен, пожалуй, никогда еще не видел.

 — Вам кажется, что вы, великий маг Стивен Стрэндж, придете и щелчком пальцев исправите все ошибки несовершенных людей, потому что умнее всех, все видите и все понимаете, потому что вы выше нас, обычных людей с недостатками. Вы-то их, конечно, лишены. И больше всего я ненавижу то, что вы выйдете из любой заварушки сухим и чистеньким. Ведь так? Ваш мир, вы говорили, разрушен, все мертво. Но вы здесь. Показательно.

Снейп круто развернулся, взмахнув полами черной мантии, но Стивен не дал ему уйти. Со звоном пространство раскололось, втягивая их обоих в зеркальное измерение. Кабинет задрожал и расширился, стулья отъехали в сторону, паркетный пол потек и покрыл новое пространство. Снейп бросил вокруг себя несколько нервных взглядов, выхватил палочку и направил ее на Стивена.

 — Я не собираюсь нападать на вас, — сказал Стрэндж. — Но, если вы захотите меня проклясть, лучше сделать это здесь. Это зеркальное измерение, то, что происходит здесь, не затрагивает реальный мир. Хотя, разумеется, если вы меня убьете здесь, я умру и там.

 — И зачем мы здесь?

Стивен пожал плечами:

 — Чтобы поговорить. Драться я с вами все равно не буду, потому что, вероятнее всего, победа будет за мной, а вы мне этого не простите. Но, пожалуй, нам нужно прояснить некоторые моменты. Я врач, а не святой. И если речь будет идти о спасении мира, я убью, как убивал до этого. Но я не приемлю концепцию меньшего зла. Смотрите, профессор, — повинуясь движению руки Стивена, посреди кабинета выросла исполинская фигура, — это Танос.

Танос достоверно повернул голову и уставился на Снейпа небольшими, внимательными глазами. Его руку украшала полностью собранная перчатка с Камнями Бесконечности.

 — Примерно через двадцать лет по земному времени в его голову придет идея, страшная в своей гениальности. Он решит, что Вселенная перенаселена, ресурсов не хватает, и придумает, как с этим справиться… Убить половину всего живого. Он соберет шесть сильнейших артефактов во всех девяти мирах — шесть Камней Бесконечности. И еще через десять лет он щелкнет пальцами, и половина Вселенной умрет. Я пытался его остановить, но у меня был только один Камень, тогда как у него — два, потом три, потом четыре… Больше и больше. Его силы все возрастали, и тогда я использовал то, чем владел. Время.

Снейп медленно перевел взгляд с иллюзорного Таноса на Стивена и обратно.

 — Я отправился на тридцать лет назад, но оказался не в своей ветке реальности. Однако это ничего не меняет. Через тридцать лет Танос придет в мою реальность и устроит апокалипсис. Чтобы этого не допустить, я пойду на многие жертвы, на большие, чем вы можете представить. Ваш Волдеморт этого не стоит.

Танос исчез, зеркальное измерение схлопнулось, а Снейп тяжело оперся рукой о спинку стула.

 — Вы этого не говорили.

 — Мне могут помешать. Я не собираюсь об этом рассказывать.

 — Однако мне рассказали.

Стивен сел обратно в кресло, закинув ногу на ногу.

 — Ну, мы с вами в некотором роде союзники, так что, пожалуй, вам стоит знать. И кстати, — он хмыкнул, — если бы я оставался Верховным Магом, я бы и обидеться мог на этот ваш… — он сделал неопределенный жест рукой, — на эту пафосную обвинительную речь.

Снейп скривился:

 — Хотите сказать, что мне повезло?

 — Несомненно. Я даже Вонгу такого не позволил бы, а он — один из лучших экспертов по мистическим искусствам и практикам в мире.

Снейп снова продемонстрировал эффектный взмах мантией и вышел из кабинета, правда, уже без яростного недовольства.

Стивен поднял с пола бутылку, досчитал про себя до тридцати и отправил ее точно в руки хозяину. Он как раз должен был выйти в коридор возле Большого зала. Вообразив себе выражение лица Снейпа и остальных, Стивен засмеялся, но веселился недолго.

Услышав от Снейпа про еще один крестраж, Стивен понадеялся, что ситуация сдвинется с мертвой точки, но он ошибся — они по-прежнему знали только о двух крестражах, и оба было не уничтожить.

Стрэндж глянул на часы и решил, что самое время заняться другой проблемой, небольшой, но ставшей вдруг крайне существенной.

В коридоре на восьмом этаже в этот раз не было неловкого Винсента Крэбба, зато был очень задумчивый Грегори Гойл. Гойл относился к числу учеников, на мыслительные действия неспособных вовсе, и уж конечно, он не мог просто так размышлять о чем-то пялясь на уродливую картину. Правда, внешне он имел некоторое сходство с изображенными на ней существами в балетных пачках, но этого сходства явно было недостаточно, чтобы он пялился на картину несколько минут.

Отправив его прочь, несмотря на мощное сопротивление, Стивен расположился на его месте и приготовился ждать. Спустя час в стене напротив возникла дверь, и из нее вышла та самая проблема, зовущаяся Драко Малфоем.

Он покрутил головой, недовольно поджал губы, обнаружив, что охрана отсутствует, и в этот момент Стивен сбросил невидимости. Глаза Малфоя испуганно расширились, но он быстро взял себя в руки, и вежливо поздоровался:

 — Добрый вечер, профессор Стрэндж, — ничего вызывающего, надменного, дерзкого — образцовый ученик при разговоре с любимым учителем.

Вот только покрасневшие белки глаз, впавшие щеки и чуть трясущиеся губы указывали на истерику. Это Стрэндж видел даже не как врач, а как взрослый человек.

 — Как поживаете, мистер Малфой? — светским тоном осведомился Стивен.

Драко пробормотал, что отлично, и прибавил:

— Простите, профессор, мне нужно… — и попытался было обойти Стивена сбоку, но был остановлен.

— Составите мне компанию, мистер Малфой? — спросил Стрэндж и, не дожидаясь ответа, направился вперед по длинному коридору. Мальчик вынужденно поплелся следом.

 — Скоро отбой, сэр, мне нужно вовремя вернуться в подземелье, — попытался он выкрутиться.

 — Вы успеете, — отрезал Стивен и продолжил: — Вы не думали о том, что будет, если украшение на вашей левой руке кто-нибудь увидит?

К чести мальчика, он попытался сделать вид, что не понимает, о чем речь.

 — Украшение? Что вы имеете в виду, профессор?

 — Череп, змея… В общем, наглядная демонстрация скверного вкуса некоего темного лорда британского разлива. Уберите палочку, — Малфой, похоже, схватился за оружие инстинктивно, но быстро понял, что противостояние будет неравным.

Стрэндж остановился, Малфой сжал руки в кулаки и зажмурился, закусил губу. Стивен провел рукой по воздуху, отгораживая и обоих от возможных зрителей или слушателей.

 — Вы расскажете Дамблдору, да? — прошептал мальчик. — Вы не понимаете…

 — Мистер Малфой, — спокойно сказал Стивен, — моя уверенность в том, что вы присоединились к Пожирателям, возникла не вчера. Если бы я хотел кому-то об этом рассказать, я уже сделал бы это. Я не сказал даже сегодня, когда пострадала мисс Бэлл.

Мальчик осторожно открыл глаза, кажется, на мгновение полностью успокаиваясь — удивление оказалось сильнее волнения и страха.

 — Но… почему?

Стивен пожал плечами. В деле спасения человеческих жизней (тем или иным способом) он часто становился альтруистом. Циником-альтруистом. Ему было жалко этого ребенка, при этом, совершенно не хотелось знать, что он может натворить на службе у Волдеморта.

 — Потому что ты не безнадежен, — сказал он вслух. — А теперь рассказывай, чего именно я не понимаю и что ты собираешься с этим делать?

На лице Малфоя явно отразилась внутренняя борьба. Потом он наморщил нос и спросил:

 — Я расскажу, положим. И получу Аваду в лоб? Или что там у вас… на Востоке используется.

 — Мы отрезаем голову тончайшим энергетическим лезвием, — вежливо сообщил Стивен. — Но я не убийца.

Правда, приходилось признать, что последняя битва против приспешников Таноса пополнила его короткий список. Как минимум еще два трупа добавились к ученику Кецилия, которого он убил в день нападения Дормамму на Храмы, и еще к троим, убитым во время отражения других атак на Землю.

 — И я догадываюсь, что ваше, если можно так выразится, посвящение, не совсем добровольно.

Малфой издал странный звук, а потом захохотал, но тут же зажал себе рот рукой. Его лицо покраснело, на висках надулись вены. Стивен осторожно брызнул на него прохладной водой, мальчик вздрогнул, выдохнул и сказал:

 — Не добровольное? Да я мечтал об этом, понимаете? Думал, он хочет позволить мне показать всем пример верной службы, только… У него мама осталась. И отец в Азкабане, он ее не защитит. И я все равно не могу сделать то, что он мне поручил. Никто не сможет.

 — Быстро дошло?

 — Примерно за месяц в школе. Но я должен сделать это, профессор. Иначе мама…

 — Шантажировать детей жизнями родителей. Оригинально. Пойдемте, мистер Малфой, будем думать, — и он забрал подростка к себе в кабинет.

Более или менее Драко пришел в себя на второй чашке травяного чая с медом, а на третьей выложил все, начиная с деталей обряда посвящения в Пожиратели Смерти, заканчивая подстроенным нападением на Кэти Бэлл.

 — Я надеялся, что у этой дуры отберут ожерелье, если честно. Я не хотел, чтобы она пострадала, но его бы конфисковали на входе, и тогда оно точно попало бы к директору. А он…

 — А он не настолько глуп, чтобы браться руками за проклятую вещь. Вы ведь понимаете, что таким способом Дамблдора не убьете?

Драко кивнул и продолжил:

 — Конечно. Я не такой идиот. Но они заметили, что я не сижу сложа руки, и у меня теперь есть еще немного времени на основной план. Я открою им проход в школу, и тогда они помогут мне убить его.

 — Проход в школу? — уточнил Стивен. — Я, конечно, понимаю, что в семнадцать лет с критическим мышлением бывают проблемы, но ты серьезно так ненавидишь всех учеников, что готов пустить в школу толпу маньяков-убийц? Я имел удовольствие видеть их, и это не те ребята, которых я подпустил бы к своим школьным друзьям.

Драко вскинул голову:

 — Думаете, мне есть дело до кого-то вроде Грейнджер? Или, может, до Уизли? Моих друзей они не тронут, а остальной сброд меня не интересует, — он посмотрел на Стивена с вызовом. — Что теперь скажете? Будете мне помогать? Или сдадите Дамблдору?

Стивен помассировал виски и ответил:

 — Не то и не другое, — и сказал, резко меняя тон: — Можете идти.

 — Что? — ошарашенно переспросил Драко.

 — Можете идти. Я однозначно не дам вам пропустить в школу Пожирателей, они не украсят интерьер и однозначно испортят атмосферу. И я очень советую вам не совершать больше идиотских покушений. Но я явно не могу вам помочь, потому что, видите ли, планирую защищать весь этот ваш «остальной сброд».

Малфой неуверенно поднялся и спросил растерянно:

 — А как же моя мама?

 — Мы вернемся к этому вопросу позже, когда вы решите для себя, что вам нужно: спасать мать или убивать директора. Вот, возьмите, — повинуясь взгляду Стивена, перо само собой накарябало записку, — чтобы не было проблем из-за позднего времени.

Малфой вышел из кабинета, все еще ошарашенно моргая. Кажется, у него сломался шаблон, но это было полезно. У мальчика было достаточно способностей, мозгов и знаний, но ему придется самому решить, что он хочет тратить их на что-то более полезное, чем служба Волдеморту.

Стивен прикрыл глаза и подумал, что эта реальность его все-таки доконает. Здесь было слишком много проблем, и все требовали его внимания. А еще здесь не было надежного Вонга и других мастеров, готовых дать совет или взять на себя часть забот. Единственный претендент на помощника — Снейп — приручался медленно и со скрипом, а единственные союзники были еще детьми, которых требовалось учить.

Как ни странно, именно эта мысль привела к тому, что на следующей встрече с Отрядом Стивен объявил:

 — Мне нужна ваша помощь.

Дети загудели и зашушукались, Гарри почему-то покраснел (кажется, вспомнил все про тот же секрет), Гермиона гордо подняла голову, всем своим видом показывая, что справится с любым заданием, Рон переглянулся с Джинни, Невилл смутился, Луна задумчиво поковыряла носком в полу, а Тони спросил:

 — Что нужно сделать?

 — Нужно очень тщательно поискать артефакты, вернее, упоминания о них. Эти артефакты были известны в первой половине этого столетия, а потом, годов после пятидесятых, внезапно пропали — больше их никто не видел.

 — Нужно поднять газетные подшивки, — тут же сказала Гермиона. — Возможно, еще информация может быть в энциклопедии волшебных достижений… можно сравнить разные редакции…

А Тони, разумеется, задал главный вопрос:

 — Зачем, сэр?

Стивен долго думал над тем, что рассказывать детям, и, наконец, пришел к выводу, что чем больше они будут знать, тем меньше наломают дров.

 — Видишь ли, Тони, Волдеморт неслучайно такой не убиваемый, да еще и не похож на человека. Гермиона может рассказать нам, что он был обычным ребенком и даже учился в Хогвартсе. Как его звали?

 — Том Риддл, — подала голос Гермиона. — Он был лучшим учеником и любимцем профессоров. А потом… Потом с ним что-то произошло.

 — Потом он решил стать бессмертным, и для этого обратился к очень темной магии, — повинуясь какому-то внутреннему чутью, Стивен посмотрел на Гарри. Тот выглядел ошарашенным. — Он решил разделить свою душу на несколько частей и создал предметы, которые называются… — слово «крестраж» Стивен произнес вслух, а Гарри — беззвучно, одними губами. — Мы не знаем, сколько их и где они, но ритуал не позволил бы ему использовать что-то простое. Это должна быть либо очень личная вещь, буквально пропитанная его энергией, либо мощный артефакт.

 — Получается… — произнес Невилл тихо, — если мы найдем их, эти крестражи, то мы сможем его одолеть?

 — Именно, — согласился Стивен. — Иначе он будет возрождаться снова и снова. Это, конечно, тоже вариант, но подойдет только на крайний случай — его возрождение обязательно влечет за собой жертвы. Поэтому я прошу вас сосредоточиться на этом поиске. Это важно.

Дети начали расходиться — занятие было окончено — но Гарри, Рон и Гермиона задержались, и выглядели все трое виноватыми. Стивен уже предположил, что Дамблдор так или иначе посвятил Гарри в секрет бессмертия Волдеморта, но, похоже, он знал куда меньше.

 — Сэр, — произнес Гарри, — я должен был сказать давно. Мы с профессором Дамблдором… В общем, мы изучаем прошлое Тома, ищем зацепки. Мы нашли слово «крестраж», но не знали точно, что это такое… Всех книги об этом уничтожены.

 — То, что книг по темной магии нет в школьной библиотеке, не значит, что их вообще нет, — заметил Стрэндж.

 — По поводу артефактов… В одном из воспоминаний Том нашел два, очень ценных. Это медальон Слизерина и чаша Хельги Хаффлпафф. Он украл их. Я должен был вам сказать раньше, — Гарри опустил голову, — но директор сказал, что никто не должен узнать…

Стивен выдохнул и пояснил:

 — Директор прав. И, в то же время, заблуждается. Прав, потому что, если до Волдеморта дойдет, что мы ищем крестражи, он начнет их прятать заново, усиливать чары и всеми силами осложнять нам жизнь. Но он ошибается, потому что если вообще никто не будет знать, что и зачем мы ищем, то поиски могут затянуться на долгие годы.

 — Гарри, — позвала его Гермиона. Гарри кивнул ей и произнес:

 — Есть еще кое-что. Мой педагог по зельеварению, профессор Слизнорт, учил Тома когда-то. И нам кажется, что это именно он рассказал Тому о крестраже. Но он не хочет делиться воспоминанием. Возможно… Если это важно. Возможно, есть какой-то способ?

Способ, конечно, был — при правильном использовании, магия давала огромные возможности, и вытянуть из человека информацию, которой он не хочет делиться, было не так уж сложно. Правда, Гарри этот путь Стивен пока не хотел показывать, поэтому ответил:

 — Если ты встречаешься с ним регулярно, то объясни ему, что только у тебя есть возможность победить Волдеморта, а эта информация — ключ к победе. Если не поможет…

Он не договорил, но Гарри и остальные поняли, скорее всего, верно: если не поможет, придется действовать иначе.

Когда ученики ушли, Стивен сказал вслух:

 — Медальон Слизерина и чаша Хельги Хаффлпафф.

Еще два крестража известны, остается «икс минус два». Правда, к их обнаружению и уничтожению это не приближает ни на шаг.

Директор сверлил Стивена внимательным взглядом, в котором, как всегда, не было и тени раздражения и гнева. Добрый Гендальф поглаживал бороду, поблескивал стеклами очков, но молчал.

Стивен стоял, прислонившись к стене круглого директорского кабинета, и ждал — он не сомневался, что рано или поздно Дамблдору надоест играть в гляделки, и он скажет что-нибудь, но пока уже десять минут в кабинете висело молчание.

На решение поделиться информацией о крестражах с Дамблдором повлиял рассказ Гарри. Если директор и сам ищет артефакты, которые могли бы заинтересовать Волдеморта, то будет глупо не объединить усилия.

— Гарри разочаровал и в то же время восхитил меня, — произнес Дамблдор неожиданно.

— Вы надеялись, что он унесет тайну с собой в могилу, фигурально выражаясь?

— Скажем так, — директор улыбнулся в усы, — его преданность друзьям оказалась даже сильнее преданности делу, в которое он верит. Это, бесспорно, черта истинного гриффиндорца, и я горжусь им, хотя, признаюсь, мне тяжело осознавать, что мои слова о необходимости соблюдать тайну так мало для него значат.

— Он понял, что в этом деле лучше работать сообща, — заметил Стивен. — И странно, что этого не поняли вы, директор.

Дамблдор покачал головой:

— В вас говорит, простите меня, молодость, Стивен. Осторожность приходит только к старости.

Стрэндж поперхнулся и уточнил:

— Мне не шестнадцать, директор. И мне хватает осторожности понять, что если вдруг ваша болезнь начнет прогрессировать до того, как… — он замолчал, — до того, как я успею вам помочь, то Гарри может не успеть узнать все. До сегодняшнего дня он понятия не имел, что такое «крестраж», а ведь вы знали об этом.

— Гарри — умный, храбрый, сильный мальчик, Стивен, — Дамблдор перестал сверлить его взглядом и опустил голову, как будто устал держать ее прямо, — но он импульсивен и неосторожен и, если он будет знать слишком много, он может совершить что-то… слишком опасное. Что-то, что погубит и его, и наши надежды на победу.

— Угадаю. Вы боитесь, что он воспользуется своей связью с Волдемортом, чтобы узнать о крестражах.

— Это не самое страшное. Есть кое-что, о чем вам, думаю, стоит знать. Связь Гарри и Волдеморта — не последствие темного проклятия, причина глубже, признаться, я сам до конца не понимаю, как она стала возможна, но мне ясно одно, — он выдохнул, — Гарри — крестраж Волдеморта.

— Да, я в курсе, — ответил Стивен. — И я пока не придумал, как вытащить из него эту дрянь.

— Никак. Я ищу ответ уже второй год, и пришел к выводу, что только уничтожение носителя уничтожает крестраж. Гарри будет жить с частью души Волдеморта до тех пор, пока Волдеморт не лишится всех своих крестражей и тела. А когда это произойдет, он оживет в Гарри.

Стивен был бы рад возразить, если бы только у него были другие варианты. Правда, он останавливаться не собирался. Делать из ребенка жертвенного козла было чертовски плохой идеей.

— Чисто теоретически, в тот момент, когда крестраж оживет, Гарри может бросить ему вызов. Преимущество будет на его стороне — целая душа против одной какой-то там доли.

— Риск слишком велик. Если Гарри проиграет, Волдеморт получит его тело, его жизнь — и он слишком хитер, чтобы не воспользоваться этим. Нет, Стивен, мы не можем так рисковать, — директор вздохнул, — но пока я здесь, я буду искать другие варианты, которые позволят Гарри выжить.

— Кстати о выживании, — Стивен резко сменил тему, — я провел ряд исследований и предполагаю, что переливание семидесяти процентов крови вкупе с магическим воздействием поможет устранить ваше проклятие или же существенно его ослабить. У меня нет доступа к банку крови, но, полагаю, у волшебников есть что-то подобное.

К его удивлению, Дамблдор вопросительно поднял брови:

— Переливание? То есть, замена крови? Не думаю, что кто-то из волшебников решится на подобное.

— Вам придется, — уверенно сказал Стивен. Он действительно посвятил немало времени (в основном, проводя его в астрале, пока тело спало) изучению проклятия и пришел к выводу, что замещение клеток крови действительно может спасти ситуацию. — Снейп будет мне ассистировать и попробует перенести проклятие на другой носитель — предмет мы подберем.

Дамблдор улыбнулся:

— Я вам благодарен, Стивен.

 — Будете, когда я вас вылечу.

 — Я буду благодарен, даже если вы этого не сделаете, — опасаясь, что разговор сейчас свернет в самую его нелюбимую сторону, Стивен быстро сказал:

 — К делу, профессор Дамблдор. У вас есть идеи, как нам высчитать общее число крестражей?

На мгновение Стивену показалось, что директор не ответит, но он все-таки сказал:

 — Мой старый друг и коллега, Гораций Слизнорт… В общем, у меня есть основания полагать, что когда-то именно он дал Тому нужную информацию о крестраже, разговаривал с ним об этой магии и, как знать, возможно, в беседе с ним Том упомянул, на сколько частей хочет разделить душу.

 — Дайте-ка угадаю, ваш друг и коллега не спешит делиться с вами этой информацией, — кажется, это именно его должен разговорить Гарри. — Как давно состоялся тот разговор?

 — Пятьдесят лет назад, примерно, — Дамблдор развел руками, показывая, что все равно ничего больше предложить не может. Стивен, все так же стоявший у стены, сделал несколько шагов по кабинету и объявил:

 — Так не пойдет. Мы не можем полагаться на разговор пятидесятилетней давности. Нужен другой способ, научный и максимально точный.

Увы, ни он, ни Дамблдор такого способа не знали.

Вдруг Стивен замер, подняв ногу для следующего шага и так и не поставив ее на пол. Плащ левитации мгновенно подхватил ему, помогая поймать равновесие, а Стивен сказал медленно:

 — Кажется, я знаю, кто нам может помочь, профессор.

В сущности, Стивен думал об этом уже давно — идея витала в воздухе и была предельно очевидной. Оставив Дамблдора размышлять о насущных проблемах, Стрэндж открыл портал.

Из него пахнуло горячим пыльным воздухом, и Стивен прошел вперед, чтобы оказаться чуть в стороне от оживленной улицы. Портал закрылся, и Стивена с головой захлестнули звуки непальской речи с примесью множества диалектов, которые его слух еще не отвык различать.

Лавируя между туристами, продавцами различной дребедени и наглыми велосипедистами, Стивен дошел до конца улицы и остановился перед неприметной дверью. Посторонние ее видели, но не замечали — их взгляды скользили с уличного ресторанчика на сувенирную лавку. Стивен выдохнул, пытаясь понять, почему его сердцебиение вдруг участилось. Он ведь был здесь как дома — в своем Камар-Тадже.

Вот только этот Камар-Тадж не был его. Более того, нельзя даже было гарантировать, что в этой ветке реальности место Верховного мага занимает Древнейшая.

С корнем вырывая сомнения, Стивен занес руку и трижды постучал. Кого бы он ни встретил здесь, он встретит людей, близких ему по духу — тех, кто, как и он, защищает свою реальность от угроз.

Дверь не открывалась очень долго — словно это был и правда пустой заброшенный дом, а не маскирующаяся под него школа мистических искусств. Стивен постучал еще раз — и обернулся, почувствовав на себе внимательный взгляд.

Древнейшая стояла на другой стороне улицы, напротив Камар-Таджа, и смотрела на Стивена. Она выглядела иначе, чем в его реальности, но все-таки он узнал ее, хотя здесь у нее были волосы — светлые, заплетенные в сложную косу.

Стивен прошел мимо спешащих людей, подошел к ней и остановился рядом.

 — Вы думали найти там что-то иное, — сказала она своим обычным прохладным тоном, который Стивен, признаться, успел подзабыть.

 — Я нашел вас, значит, цель почти достигнута, — ответил Стивен.

 — Что вам нужно в этой реальности, мистер.?

 — Доктор Стрэндж, — представился он и добавил: — Мастер мистических искусств, Верховный маг… в своей реальности.

Древнейшая поджала губы:

 — Так что вам нужно, доктор Стрэндж? — слово «доктор» она по-особому выделила голосом.

 — Это долгая история.

 — У нас достаточно времени для разговора. Но предупреждаю: если я почувствую в вас угрозу…

 — Вы отделите мою голову от тела максимально неприятным образом, — закончил за нее Стивен. — В лучшем случае. Да, знаю, сам так говорил.

Древнейшая никак не прокомментировала этот пассаж, а Стивен внезапно вспомнил, что почему-то всегда при встрече с ней у него просыпалось неудержимое желание молоть чепуху. Вполне вероятно, что причина была в ее совершенно несокрушимой невозмутимости, которую хотелось хотя бы ненадолго поддеть.

Они снова подошли к двери Камар-Таджа, Древнейшая толкнула ее — и они оказались в узком тесном коридоре. Наверх вела длинная шаткая лестница, на полу было пыльно. Это место было чем угодно, кроме Камар-Таджа.

 — Вы выглядите удивленным, — заметила Древнейшая.

 — В моей реальности здесь все по-другому, — пробормотал Стивен.

 — Это неудивительно. Реальности формируются… — Древнейшая говорила, первой поднимаясь по лестнице, — из множественности выборов. Чем больше выборов нас отделяет — тем больше различий.

Они прошли в просторную светлую комнату на верхнем этаже. Большую часть стен скрывали книжные полки — Стивен разглядел на них знакомые тома, в том числе и Книгу Калиостро, свой любимый справочник по работе с магией времени. Было и несколько знакомых артефактов — они лежали в стеклянных витринах и ждали своего часа.

У окна с непрозрачным стеклом лежал пестрый ковер, на который Древнейшая предложила садиться. Стивен предпочел бы кресло, но промолчал. Было непривычно смотреть на Древнейшую с этой прической, и еще непривычней было находиться в Камарт-Тадже, и не слышать с внутреннего двора криков мастеров, стука учебных посохов, вспышек порталов, ругани учеников, чьих-то разговоров.

 — Рассказывайте, — предложила Древнейшая, разливая чая — травяной, с пряным пахучим медом, — как Верховный маг оказался в чужом ему мире. И что он ищет здесь, в Катманду.

 — Короткая версия звучит так: мой мир будет разрушен через тридцать лет, и мне нужно успеть этому помешать.

 — А долгая? Кто вы такой, доктор Стрэндж?

Стивен сделал глоток чая, отставил чашку и коротко, опуская лишние подробности рассказал о том, как из ведущего нейрохирурга превратился сначала в калеку, а потом — в Верховного мага Земли. Древнейшая слушала и перебила только один раз, спросив:

 — Почему вы не вылечите руки? Боитесь, что магия от вас уйдет?

 — Что? — переспросил Стивен. — Нет, не этого. То есть, конечно, боялся, но давно, раньше. Я боюсь, что окажусь перед выбором, который не сумею сделать. Считайте это проявлением трусости.

Древнейшая наклонила голову, отчего ее коса перекинулась через плечо, и заметила:

 — Вы не трус, вы герой. И это не комплимент.

Воздух в комнате неожиданно сделался вязким, тягучим.

Стивен напрягся, Плащ задрожал.

 — Мне жаль, доктор Стрэндж, — проговорила Древнейшая, — но вы представляете угрозу.

 — Для кого? — он хотел бы поняться, но не мог — воздух придавил его к полу. — Я не причиню этому миру зла.

 — Для меня, — ответила Древнейшая, и с ее пальцев сорвалось смертоносное заклинание. Стивен катнулся в сторону, вскочил на ноги не без помощи Плаща и выставил щит.

Следующий удар уничтожил его щит, как будто он был из бумаги. Древнейшая расставила руки в стороны, и реальность начала оплывать, трансформироваться, стены поехали в стороны, стол принялся расти и начал надвигаться на Стивена. Стрэндж испепелил его рявкнул:

 — Вы с ума сошли? Искажать пространство в реальном мире нельзя!

 — Правда? — вежливо уточнила Древнейшая, и пол ощетинился досками. Стивен взлетел, отбиваясь от него, и выставил новый щит. Он не понимал, чем ее рассердил, но боялся атаковать — что, если это проверка, тест? Вполне в ее стиле.

 — Что вы делаете? — ее заклинания не были учебными, каждое из них, коснись они Стивена, убили бы его на месте.

 — Вы с вашими силами и стремлениями лишний в этой реальности, доктор Стрэндж, — и мир опрокинулся, а тонкий клинок едва не вонзился Стивену в грудь — он едва успел увернуться — и перешел в атаку.

Со звоном воздух пошел трещинами, раскололся, и зеркальное измерение отрезало их от настоящего мира. Дом раскрылся, как коробка, открывая огромную боевую арену — весь город. На лбу Древнейшей вспыхнул знак Дормамму — здесь ей было проще, ее силы удваивались в этой не-реальности, так близкой Темному измерению, но Стивен готов был пойти на это, чтобы только не видеть, как мнется в ее руках пространство.

 — Это ваша ошибка, доктор Стрэндж, — соседний дом накренился и начал медленно опускаться, за ним — дом напротив, слева и сзади — они зажимали его в тиски. Стивен ударил. Оба дома осыпались деревянной трухой, и магический кнут стегнул по воздуху. Древнейшая отпрыгнула, обрубая конец кнута, а Стивен выкрикнул:

 — Остановитесь!

Она не собиралась останавливаться. В этой реальности когда-то она сделала другой выбор — и теперь, чтобы сохранить свою тайну, свою власть и источники своей силы, готова была убить чужака. Он не миру угрожал — он угрожал, как она и сказала, ей самой, адепту Темного измерения.

 — Не адепту, — сказала она, с легкостью читая его мысли, — мастеру.

Она действовала изящно, легко и виртуозно — не колдовала, а танцевала. Стивен отбивался. Пространство почти не повиновалось ему здесь, он был быстрее и — пожалуй — сильнее. Если бы она не читала его мысли, любой из его ударов мог бы быть победным — но она почти смеясь отходила в сторону, отмахивалась от его магии. Она была Древнейшей — той самой, которая прожила сотни лет и изучила сотни магических практик. Но эта Древнейшая сделала неверный выбор.

Наверное, именно эта мысль — о сделанном однажды неверном выборе — позволила Стивену пропустить удар. Ноги обожгло плетью, он рухнул, завалился на спину, дыхание выбило из груди.

Они снова были в комнате Камар-Таджа.

Книжные полки покосились, стеклянные витрины с артефактами побились, но в реальности разрушений было куда меньше — все они остались в зеркальном измерении. Стивен попытался вдохнуть, но почти не смог этого сделать.

Древнейшая придавила его силой воздуха к почти нетронутому полу, остановилась рядом и произнесла:

 — Вы хороший маг, доктор Стрэндж, и мне почти жаль убивать вас.

 — Как же храмы? — прохрипел он. Страха не было. Он просто умрет еще раз — и попробует снова. Только будет обидно умирать, пройдя половину пути.

 — Я разрушила их еще триста лет назад, — вежливо сообщила Древнейшая. — Они ограничивали потоки силы на Земле. Прощайте, Стивен.

Почти бесцветный, состоящий из чистой силы клинок взлетел вверх. Стивен очистил разум от всех мыслей, задержал дыхание. Острие сверкнуло, ловя отблеск местного жаркого солнца. Засвистело и резко опустилось, протыкая крышу, и в то же мгновение Древнейшую свалил удар по затылку.

Стивен вернулся вместе с ней в реальность, ощупал прожженные в районе голеней штанины и поврежденную кожу под ними, скривился, отложил в сторону Жезл Ватумба и пробормотал:

 — Вонг бы меня проклял, — за использование артефактов не по назначению. Но, кажется, Вонга в этой реальности тоже не было.

Стивен восстановил комнату и сковал Древнейшую, после чего расположился на ковре, выпил остывшего чая из чудом уцелевшего чайника и задумался — таких проблем он точно не ждал.

Солнце зашло, непрозрачное стекло из желтого сделалось черным, а Стивен успел как следует изучить коллекцию артефактов и книг, с грустью отмечая, что в этой реальности и того, и другого оказалось значительно меньше, когда Древнейшая начала приходить в себя.

Во избежание проблем, Стрэндж заключил ее в непроницаемую прозрачную сферу, забрал двойное кольцо и закрыл комнату от Темного измерения — надолго это не подействовало, но несколько часов однозначно давало.

— Я впечатлена, доктор Стрэндж, — хрипловато, но с обычным спокойствием заметила Древнейшая, потирая затылок и приподнимаясь. Размер сферы не позволял ей встать, так что она села, поджав под себя ноги, изучила скованные запястья и добавила: — Признаться, я не поверила, что вы и правда Верховный маг. К тому же, вы явно сильнее последнего Верховного, с которым я имела дело.

— Почему-то у меня есть неприятное чувство, что «иметь дело» в вашем случае значит «убить», — ответил Стивен.

За те часы, что она лежала без сознания, он так и не разобрался с основным вопросом — что с ней делать. Просто развернуться и уйти, оставив ее беспрепятственно притягивать к Земле энергию Темного измерения, он не мог — без Верховного мага и Храмов Земля была беззащитна перед угрозами. Но и взять на себя обязанность охранять эту реальность он не мог — у него было дело в своей реальности, и оно было несоизмеримо важнее.

— Вы думаете, как поступить, — констатировала факт Древнейшая, — результат мучительного выбора явственно отражается на вашем лице. Непросто жить с такой узкой, ограниченной моралью, доктор Стрэндж.

— Моя ограниченная мораль, как вы выразились, единственная причина того, что вы еще живы, — ответил он раздраженно.

— Вам сложно убить, потому что вы боитесь оказаться на стороне зла? Хотите оставаться героем до конца? — казалось бы, это она сидела в непроницаемой сфере, но неуютно чувствовал себя Стрэндж.

— Звучит так, словно вы уговариваете меня убить вас. Так не терпится расстаться с жизнью?

— Что вы, — сказала Древнейшая и улыбнулась. Стивен сглотнул: она улыбалась так же, как его наставница, только губами, в уголках которых появлялись маленькие тонкие складочки. Собственно, ситуация была патовой. И она отлично это понимала. — Вы меня не убьете, доктор Стрэндж, это не в вашем характере и не в ваших правилах. Признайтесь, вы убивали хотя бы раз?

 — Не менее пяти, — холодно сказал Стивен. — И, боюсь, если у меня не будет выхода, мне придется сделать это в шестой раз.

Он подошел к окну, прислонился к раме и соединил перед собой руки в жесте активации. Опустили руки уже трое Стрэнджей — на большее его сил в этом мире не хватило бы, но и две копии — неплохое подспорье, когда нужно быстро перелопатить библиотеку и не позволить бывшей наставнице выбраться из временной клетки.

Пока один Стивен сидел напротив Древнейшей и вел с ней неторопливую беседу о проблемах морального выбора — ни о чем более существенном она говорить с проекцией не желала, два других закончили начатое — проверили все книги, в отдельную стопку сложили те, которые Стрэндж никогда не читал и которые могли потенциально помочь ему в решении его проблем, после чего все трое слились в одного.

Стивен тяжело выдохнул. В своем мире при поддержке Храмов он без труда управлял двадцатью копиями, а в бою — и шестьюдесятью, а здесь вызвал две, да и то, только благодаря тому, что Камар-Татдж стоял на очень благоприятном для творения магии месте.

 — Весьма эффектно, — сказала Древнейшая. — Итак, вы пленили меня, перевернули мою библиотеку — что теперь?

Похоже, она придумала какой-то выход, потому что ее тон изменился, из вежливого стал резким, и на мгновение Стивен почувствовал себя неловко — ведь, с формальной точки зрения, он действительно был чужаком в этом мире.

Но потом вспомнил о разрушенных Храмах и приглушил угрызения совести.

 — Вы первой решили меня убить, хотя я пришел к вам как гость, — напомнил он.

 — Что не сделало вас меньшей угрозой. Но ведь вам совершенно не нужно убивать меня, доктор Стрэндж.

 — Хотите сказать, мы сможем договориться? И вы не убьете меня, как только исчезнет эта сфера?

 — Я готова поклясться, если хотите. Я не причиню вам вреда, мы разойдемся и забудем о существовании друг друга. Кроме того, я… — она прищурилась, — я помогу вам с вашей проблемой.

 — С проблемой? — уточнил он.

 — Да, с вашими поисками. Я видела ваши мысли, сомнения и поиски.

 — Едва ли я думал об этом, пока отражал ваши атаки в зеркальном измерении.

 

 — Отчасти.

Стивен сцепил пальцы в замок. Предложение было заманчивым — Древнейшая знала о Темном измерении куда больше, чем любой другой, и ее помощь с крестражами будет неоценимой. Что отнюдь не уменьшает шансов на то, что она решит убить его, как только спадут сдерживающие заклинания. Но и заменить сферу на менее энергоемкие связки Ситторака и уйти — не выход.

Стивен сел на пол недалеко от сферы и сказал:

 — Что ж, давайте вести переговоры.

 — Как вы считаете, доктор Стрэндж, сколько тел у человека? — вдруг спросила она.

 Стрэндж нахмурился, но не смог обнаружить подвоха в вопросе и сказал:

 

 — Физическое — одно, и еще шесть или семь, в разных трактовках.

 — Семь. Это верный ответ, — сообщила она, как будто принимала у него экзамен. — И семь частей — предел деления души. Правда… это опасный путь. Душа естественно стремится к единству, но, разделенная таким образом, утрачивает само представление о целостности.

 — Хотите сказать, отменить ритуал невозможно?

Древнейшая снова улыбнулась:

 — Возможно. Но… это все равно приведет к смерти, и только если теория реинкарнации верна, в этом есть смысл.

Стивен кивнул. В книгах Снейпа писалось примерно о том же — крестражи можно собрать воедино силой раскаянья, но боль будет так велика, что гарантировано убьет мага, зато его душа уйдет на следующий круг цельной.

 — Еще что-нибудь подскажете?

Древнейшая развела руками:

 — Это все. Искать крестражи вам самим… если только вам это действительно нужно.

 — Видимо, придется.

Древнейшая устремила на него внимательный взгляд. Стивен сказал:

 — Я вас освобожу, и мы разойдемся — не причиняя друг другу вреда. Клянетесь?

 — Клянусь, — кивнула она, и тут же удерживающая ее сфера исчезла, заклинания-оковы спали с рук и щиколоток. Стивен протянул ей двойное кольцо.

Древнейшая медленно поднялась, потерла запястья, подошла к Стивену, протянула руку за кольцом — и в этот момент второй рукой ударила почти невидимым магическим клинком. Плащ взметнулся, перехватывая кисть ее руки, Стивен отскочил, вскидывая щиты, и рявкнул:

 — Вы поклялись!

 — Вы слишком много внимания придаете словам и клятвам, доктор Стрэндж, — произнесла она ровно, но Стивен видел на ее лице досаду. — Вы собираетесь вовлечь сильных магов этой реальности в битву, до которой им нет дела, ослабить нашу Землю ради спасения собственной. Я не могу этого допустить.

 Кажется, в прошлый раз она билась даже не в четверть силы. Стивена буквально сносило ее энергией, и держаться было все тяжелее. Он соединил руки перед грудью, развел их — и пятеро Стрэнджей окружили ее. У настоящего по лицу потек пот, на языке загорчило от крови, но, когда все пятеро напали, щиты Древнейшей задрожали, дернулись — и исчезли.

Стивен не знал, который из пятерых нанес финальный удар — отсеченная голова Древнейшей покатилась по полу, заливая комнату яркой артериальной кровью. Стивен пошатнулся и медленно осел, держась за стенку. В ушах шумело, перед глазами прыгали черные точки, а потом пришло спасительное забытье.

В себя Стивен пришел от легких, но ощутимых ударов по щекам, похоже, через минуту или полторы. Плащ обеспокоенно вертелся перед лицом и раздавал оплеухи. Стивен кривился, отодвинул его в сторону, но настойчивый артефакт не послушался, продолжая всеми доступными средствами выражать свою обеспокоенность.

 — Хватит, — наконец, сказал Стивен, — я в порядке.

Плащ не поверил, но занял положенное ему место на плечах. Стрэндж поднялся, игнорируя слабость, и подошел к трупу Древнейшей, поднял голову, положил рядом и выдохнул — смотреть на это было больно. И мысль о том, что в противном случае она убила бы его, ничуть не спасала — на душе было погано.

Вероятно, он должен был бы догадаться, что она не согласится разойтись миром. У нее, очевидно, были свои представления о защите Земли — чуждые, странные, но не лишенные своеобразной логики. И пусть в основном она защищала саму себя, она все-таки не привела на Землю Дормамму, хотя это и было ей по силам, и она не желала, чтобы сильные маги ушли в другую реальность, оставляя эту без защиты.

 Плащ, чувствуя его состояние, осторожно погладил воротником по лицу.

 

 — Да, знаю, — пробормотал Стивен, — все можно объяснить тем, что не было другого выбора. Только вот у меня он был.

Не то, чтобы Плащ был хорошим собеседником, но он снова погладил Стивена, видимо, сообщая, что готов поддерживать в любой ситуации. Не особо полегчало.

Труп пришлось сжигать, благо, магией это удалось сделать за пару секунд, после чего Стивен покинул Камар-Тадж и вернулся порталом в Хогвартс. Ни артефакты, ни книги брать не стал — у него не было на них никаких прав, а мародерствовать он не собирался.

В Хогвартсе был еще день — и хотя Стивен давно привык метаться между разными частями света, это оказалось неожиданностью — бурлящая жизнью и энергией школа составляла слишком разительный контраст с Камар-Таджем.

Подавив желание завернуть на кухню или в Большой зал и поесть, Стивен сразу направился в кабинет директора — и едва не столкнулся со спускавшимся по винтовой лестнице Гарри.

 — Профессор! — произнес он эмоционально. — Я нигде не мог вас найти и… Сэр, у вас кровь… — он осекся.

 Стивен поднял руку к лицу.

 

 — На лбу и на щеке.

 Действительно, на лбу чувствовалась полоска засохшей крови, а на щеке, видимо, осталась царапина.

 — Ерунда, — сказал он. — Зачем ты меня искал?

 — С вами точно все в порядке, сэр? — серьезно спросил мальчик.

 — Совершенно, — он, разумеется, не собирался рассказывать ребенку о том, что недавно убил местную версию своей наставницы.

Гарри нахмурился, но не стал выпытывать подробности, вместо этого сообщил:

 — Мой профессор зельеварения, Слизнорт, сегодня поделился со мной недостающим воспоминанием. Про крестражи.

 — И?

Гарри не успел ответить. Сверху раздался голос Дамблдора:

 — Стивен! Зайдите!

 — Поговорим позже, — сказал Стрэндж Гарри и поднялся наверх.

Дамблдор цепким взглядом оглядел его лицо со следами крови и уточнил вежливо:

 — Вы нашли то, что собирались?

 — И да, и нет, — честно ответил Стивен, — мне дали информацию, но за ее достоверность я не могу поручиться, — а потом добавил: — Гарри сказал…

 — Желаете взглянуть?

Стивен приблизился, повинуясь жесту директора, к круглой каменной чаше, в которой мелькали обрывки картинок и видений.

 — Интересная магия, — сказал он с любопытством.

 

 — Омут памяти. У вас таких нет?

Стивен осмотрел не только содержимое чаши, но и ее саму — вырезанные по ободку скандинавские руны, перемежающиеся незнакомыми ему элементами, выточенные изображения животных и птиц, и только после этого сказал:

 — Нет, и нет ничего похожего. У нас… несколько иное обращение с памятью. Мы не читаем ее открыто, хотя, в случае необходимости, я могу зайти к кому-нибудь в сон.

 — Я всегда считал, что мир полон удивительных вещей, — сообщил волшебник с искренней радостью в голосе. — Так что, вы готовы?

 Исследовательский интерес несколько ослабил удавку из чувства вины и злости на самого себя, и Стивен погрузил лицо в жидкую субстанцию в чаше. Кожу слегка охладило — а потом ноги Стивена оторвались от пола, и он полетел вниз. Плащ задергался, но до того, как успел взлететь, Стивен приземлился на пол в просторном кабинете. Судя по фальшивым окнам, он располагался в подземелье, но обустроен был с комфортом.

В кабинете было несколько человек — пожилой мужчина с пышными усами и мягким женственным подбородком восседал в кресле, а возле него собралось несколько студентов. Тома Риддла, как ни странно, Стивен узнал стразу — возможно, потому что он был самым ярким и харизматичным. Остальные студенты — от четырнадцати до, наверное, семнадцати лет — терялись на его фоне.

 Воспоминание выглядело интересно — не было ни размытых контуров, ни сбоев. Более того, даже определить, кому оно принадлежит, было непросто — картинка была максимально объективной. И только присмотревшись, Стивен понял, что лицо Тома, а также мелкие детали вроде коробочки со сладостями, напольных часов и пузатого чайника — выглядят несколько четче, чем все остальное, видимо, потому что находились в фокусе внимания Слизнорта.

Первое время беседа была практически ни о чем — Слизнорт хвалил Волдеморта, ругал остальных за несданную домашнюю работу и распинался о своих связях. Но как только остальные мальчики ушли, Том закрыл за ними дверь и завел разговор о крестражах.

Стрэндж готов был держать пари, что к моменту этого разговора Том уже точно знает о том, что такое крестраж и как его создать, и весь разговор затеял ради одного вопроса: «Я, правда, одного не понимаю… Мне просто любопытно, много ли проку от одного-единственного крестража? Не лучше ли, чтобы обрести побольше силы, разделить душу на несколько частей? Ну, например, разве семь — не самое могучее магическое число и разве семь…», — Слизнорт его оборвал, а Стивен, дослушав воспоминание до конца, интуитивно потянулся вверх и вернулся в кабинет Дамблдора.

 — Гарри добыл это воспоминание сегодня. Как видите, Стивен, я делюсь с вами всей информацией, какую имею, — это было сказано с явным намеком, который Стрэндж не мог не проигнорировать, поэтому проговорил:

 — Число семь сегодня услышал и я, но в другом контексте. Душа, несмотря на то, что субстанция целостная, состоит из семи частей, семи энергетических тел, как вы знаете.

 — Кажется, в это верят на востоке, — дипломатично заметил Дамблдор, и тогда Стивен, опустившись в кресло для посетителей, вышел в астрал, а потом выбрался в реальность. Директор выглядел ошеломленным.

 — Что это?..

 

 — Астральное тело, — отозвался Стивен. — Астральный план — второй, помимо физического, поддающийся воздействию. Но всего таких тел у человека семь, не считая физического, — он вернулся в собственное тело, встал и продолжил: — Поэтому разделить душу больше чем на семь частей невозможно.

Дамблдор устало потер морщинистый лоб:

 — Боюсь, тогда мои вычисления не сходятся.

Стивен прошелся по кабинету, стащил из вазочки на столе горсть мармелада, ссыпал в рот целиком и после этого начал создавать небольшие иллюзии:

 — Это дневник, уже уничтоженный, — тетрадка вспыхнула и потускнела. — Это кольцо, на которое вы наткнулись, — перстень тоже остался висеть серым пятном, — кроме того, у нас есть медальон и чаша, понятия не имею, как они выглядят, но пусть так, — эти два изображения Стивен сделал цветными, — Того четыре. Еще остается змея и он сам, — иллюзии присоединились к общему ряду, — и еще…

 Дамблдор тяжело выдохнул:

 

 — Гарри. Но Гарри — необычный крестраж, Волдеморт ничего не знает о нем и, если бы он действительно хотел разделить душу на семь частей, ему потребовался бы еще один.

 — И, таким образом, его душа расколота на восемь частей, что теоретически маловероятно… — иллюзии продолжали висеть в воздухе.

 

 — Я предполагаю, что он попытался бы найти реликвию Гриффиндора или Рейвенкло, чтобы соединить у себя драгоценности если не всех четверых, то хотя бы троих основателей.

 — Основной вопрос, что было создано раньше — Гарри или его последний крестраж?

 — Гарри, — уверенно сообщил Дамблдор, и Стивен, махнув рукой, уничтожил иллюзии.

 

 — Значит, его последний крестраж — бракованный, зато в Гарри — полноценная одна седьмая души. И мы по-прежнему не знаем, что с этим делать.

Дамблдор колебался некоторое время, а потом тихо сказал:

 

 — Возможно, я близок к тому, чтобы найти еще один. И я… — он сделал паузу, соединяя шпилем ладони, — дал слово Гарри, что возьму его с собой.

Стивен съел еще мармелада, чтобы на время отключить чувство голода.

 — Неплохая идея. Ему все равно не удастся отсидеться в стороне, учитывая, что Волдеморт питает к нему… особые чувства, — произнес он. Дамблдор удивленно наклонил голову:

 — Любопытно. Я думал, вы будете протестовать.

 

 — Я буду настаивать, — возразил Стивен, — на участии в вашей экспедиции. И на том, что профессор Снейп составит нам компанию.

 — Исключено. Северус не должен знать о… — взгляд Дамблдора потемнел и утратил обычную лучистую яркость. — Что вы наделали, Стивен?

 Он покачал головой:

 — Наоборот. Я долго искал бы верные ответы, если бы не профессор Снейп. Он отличный маг и специалист по магии, так или иначе использующей силу Темного измерения.

 — Вы знаете о его роли в этой войне?

 

 — Шпион и перебежчик? Да, кое-что слышал. И, думаю, он достаточно владеет техникой защиты своей памяти, чтобы не выдать ценные сведенья Волдеморту, — Стивен наклонился над столом: — Директор, нам нужны все силы и все ресурсы, у нас нет ни времени, ни возможности лет двадцать гоняться за крестражами или рисковать каждый раз получить такое проклятье, — он указал на изувеченные пальцы.

 — Вы подвергаете его лишнему риску.

 — Можем его спросить, но, думаю, он готов рискнуть, чтобы покончить с нелюбимым хозяином.

Дамблдор долго молчал, но наконец сказал:

   

 — Как только я проверю свою информацию, я сообщу вам о времени… — он заколебался, подбирая слово, — предприятия.

 — Чудно, — улыбнулся Стивен. — А теперь, если вы не против, я немного посплю.

 

 — И смойте кровь с лица — она вас не украшает, — добавил Дамблдор ему вслед. Стивен закрыл за собой портал — и едва не застонал вслух.

 Защитные чары показывали, что у дверей его комнат кто-то топчется. Он распахнул дверь, впуская растрепанную, нервную Гермиону.

 

 — Что такое? — спросил он, все-таки падая в кресло с полной уверенностью, что ничто, кроме угрозы всей Вселенной, не заставит его встать в ближайшие несколько часов.

 — Сэр, простите, мы вас везде искали — я взялась посмотреть в ваших комнатах, и… Сэр, с вами все в порядке?

 — Да, замечательно! — наигранно бодро ответил Стивен, осознавая, что встать все-таки придется — как минимум для того, чтобы умыться и не слышать больше этих вопросов, которые заставляли его, пусть ненадолго, возвращаться мыслями к убитой наставнице. — Так в чем дело?

 

 — Сэр, мне кажется, мы нашли нужный артефакт. Тот, который пропал недавно.

Эти слова взбодрили Стивена, он сконцентрировал взгляд на лице Гермионы, показывая, что внимательно слушает. Девочка выпрямила спину, как будто собиралась отвечать на уроке, и затараторила:

 

 — Все началось с того, что мы решили — раз медальон и чаша принадлежали Основателям, логично было бы сначала рассмотреть реликвии других основателей. Гриффиндор оставил только один предмет — меч, который хранится в Хогвартсе. А Рейвенкло все источники приписывают диадему, способную очищать мысли и помогать в концентрации. Но она была утеряна давно, и мы с Тони уже собирались вычеркнуть ее из списка, как Луна… Профессор, она просто гений! Луна предложила пообщаться с призраками. И Серая дама, призрак башни Рейвенкло, дала нам небольшую подсказку. Она действительно знает, где раньше хранилась диадема, и она рассказала об этом Тому Риддлу, правда… — Гермиона осеклась, — нам не удалось узнать больше ничего. Обвинив нас в том, что мы поступим так же, как Том Риддл, она исчезла. Но сэр, получается, что Волдеморт действительно мог ее найти и использовать для крестража.

 — Это отличная новость, — искренне сказал Стивен. — Вы молодцы. Передай, что завтра после занятий я буду ждать всех на тренировку — сегодня, кажется, не выйдет.

Итак, похоже, они знали, что из себя представляют все крестражи. И Дамблдор нашел еще один.

Приведя себя в порядок, Стивен, несмотря на то, что не было и пяти вечера, лег в постель. Увы, стоило ему закрыть глаза, как он увидел внимательный взгляд Древнейшей — и немедленно вышел в астрал.

 Лучше почитать еще немного, чем ворочаться в постели, пытаясь избавиться от грызущего чувства вины.

Несмотря на то, что теперь названия крестражей можно было записывать и изучать, по факту ничего не изменилось. Призрак башни Рейвенкло — Серая дама — прятался даже от Дамблдора, а других источников информации не было, поэтому Стивен вплотную занялся подготовкой к переливанию крови Дамблдору.

Снейп шипел, по обыкновению едва не закапал весь пол кабинета ядом, но держался рядом — ему было слишком интересно с научной точки зрения. Особенно когда речь зашла об определении группы крови. Выяснилось, что волшебники вообще никогда не вели подобных исследований и переливаний не делали — как пояснил он сквозь зубы, это было слишком опасно, потому что могло повлиять на магию. Однако в случае Дамблдора, рискнуть стоило.

 — Как вы предполагаете откачивать излишек? — уточнил Снейп, когда Стивен проверял совместимость крови директора с добытой из Банка крови 0(I). Проба проходила успешно — кровь смешивалась, не показывая никаких негативных реакций.

 — Кровопусканием, — отозвался он, — причем возьмем поврежденную руку, а свежую будем переливать через здоровую. Примерно на десяти процентах станет ясно, насколько операция поможет.

Снейп скривился и уточнил:

 — Вы ведь не справитесь с этим сами, да, Стрэндж?

 — Разумеется, мне потребуется ваша помощь. Точнее, ваши очень точно работающие руки.

Разумеется, в ответ он получил язвительную тираду о том, что не собирается быть марионеткой и пускать в свою голову всех, кого попало, но, что показательно, и не думал уходить.

Дамблдор к попытке спасти его жизнь относился скептически, но не препятствовал, сдал все необходимые анализы и согласился выделить выходной день.

В назначенную субботу Снейп расставил в Больничном крыле батарею лечебных зелий, Стивен установил всю требующуюся аппаратуру. Мадам Помфри удалилась, потому что ее замечания о недопустимости таких вмешательств в тело пациента проигнорировали.

Когда Дамблдор занял свое место на больничной койке, Снейп заклинанием запечатал дверь и посмотрел на Стивена так, словно тот собирался сжигать его на костре.

 — Не волнуйтесь, профессор Снейп, подробности ваших ночных похождений меня по-прежнему не интересуют, — заметил Стивен.

 — Боюсь, профессор Стрэндж, — огрызнулся Снейп, — вы бы в ужасе сбежали отсюда, если бы были вынуждены лицезреть подробности моих… ночных похождений.

 — Северус, — проговорил Дамблдор, — ваша помощь неоценима, и я уверен, что Стивен ценит ее немногим меньше, чем я, хотя, — он хмыкнул, — речь и идет о моей жизни.

 — Северус, — согласился Стивен, — я тронут вашей самоотверженностью, — кашлянул и уточнил: — Можно я не буду продолжать?

 — Ваши шутки когда-нибудь дорого вам обойдутся, Стрэндж, — объявил тот и рявкнул: — Долго мне еще тратить на вас время?

Стивен сел на свободную кушетку, вышел в астрал — и скользнул в голову к Снейпу. Тот замер, ни о чем не думая и полностью отрешаясь от происходящего, и предоставил Стрэнджу возможность работать.

Халат, перчатка и маски появились сами собой, и в другой момент он обязательно сказал бы что-то о том, как Снейп выглядит в этом костюме, но сейчас были более насущные дела.

Процедура была простой, и единственное, что ее усложняло, это отсутствие музыки, которая бы забивала фоновые звуки и помогала не отвлекаться.

Биопроба оказалась успешной — тело директора принимало донорскую кровь без проблем, самочувствие не ухудшалось, и тогда постепенно Стивен начал сначала кровопускание, после которого старый волшебник побледнел и затих, а потом — собственно, переливание.

Пять процентов, семь, десять, двенадцать — Стивен едва не выругался вслух. Проклятье, которое, казалось, вышло со старой кровью, начало распространяться снова, и к тому моменту, как было перелито пятьдесят процентов донорской крови, оно уже снова поражало прежнюю площадь.

Стивен вернулся в свое тело, а Снейп спросил осторожно:

 — Не работает?

 — Ничуть, — мрачно ответил Стивен, но быстро взял себя в руки: — Впрочем, это был очень простой путь, мы пойдем дальше.

Дамблдор не был удивлен неудаче — он, кажется, предвидел ее.

 — Том не оставил бы такой лазейки, — заметил он спокойно, когда на следующий день Стивен объявил ему о том, что переливание крови не помогло.

 — Понять бы природу проклятья. Если оно действительно похоже на онкологическое заболевание, нужно искать химический препарат, который сумеет его уничтожить, — к сожалению, это была совсем не специальность Стивена, и он не рискнул бы самостоятельно заниматься таким лечением.

Тем временем, надвигалось Рождество — дети готовились разъехаться по домам, а для тех, кто оставался, замок украшали всеми доступными способами. В Большом зале появилось двенадцать наряженных елей, под потолком расцветали еловые лапы, колокольчики, а кое-где — даже омела.

Под ней, как вежливо просветил Стивена маленький профессор Флитвик, полагалось целоваться. От этих слов Черити Бербидж, о которой Стрэндж почти забыл, как-то задергалась и заволновалась. Флитвик захихикал как-то особо подло.

Разговор происходил за последним общим ужином перед отправкой детей домой, так что слышали его все — и разом Стивен стал объектом общего внимания. Профессор Спраут якобы по секрету поделилась с ним способом выращивания волшебной летучей омелы, профессор МакГонагалл, поджав губы, сообщила, что от омелы одни неприятности в школе, Дамблдор, всплеснув руками, воскликнул: «Эх, золотая пора — молодость!»

Снейп сохранял непроницаемое выражение лица, но втайне злорадствовал над тем, что и Стрэнджу довелось стать объектом чьих-то юмористических изысканий.

 — Профессор Снейп, — сообщил Стивен, — прошу простить, но, если мы с вами встретимся под омелой, я не стану вас целовать.

К несчастью, это не помогло существенно разрядить атмосферу и переключить внимание — и стоило Стивену выйти из-за стола, как Чарити мышкой шмыгнула за ним, нагнала в коридоре и спросила:

 — Уже есть планы на Рождество, Стивен? — и так как он не ответил, продолжила: — Я планирую побывать в Хогсмите — у Розмерты всегда чудесная атмосфера, — она издала странный звук, символизирующий, очевидно, смех, а Стивен, не выдержав, резко сказал:

 — Я планирую работать в Рождество, Чарити, так что советую вам подыскать себе более подходящую компанию.

Возможно, он добавил бы и еще что-то, но в этот момент сзади раздались шаги, и в нескольких метрах замерла, тяжело дыша, Гермиона. Еще никогда в жизни Стивен так не радовался никому из учеников.

 — Оу, — пробормотала она, — простите, профессор, я…

Чарити почему-то посмотрела на него странно, а Стрэндж объявил:

 — Пойдемте, Гермиона, я не забыл про проект.

Он открыл портал, прошел, впустил Гермиону, захлопнул его. Та вдруг хихикнула и сказала:

 — Сэр, это было не очень вежливо по отношению к профессору Бэрбидж.

 — Ох, да бросьте.

 — Вы ушли из-под омелы и… — щеки Гермионы были совершенно пунцовыми от смущения, а Стивен негромко выругался:

 — Дурацкая традиция.

 — Она восходит к скандинавским обычаям, — серьезно сказала Гермиона, — в древности считалось, что враги, встретившиеся под деревом, на котором росла омела, должны были примириться до конца дня. Это символ мира и любви людей друг к другу.

 — А мой старый знакомый Локи, по легенде, веткой омелы убил бога света Бальдра, — ответил Стивен, — не думаю, что Бальдру сильно помогло осознание того, что его убили деревом мира и любви.

Гермиона хмыкнула и уточнила:

 — Это ведь из скандинавской мифологии?

 — Что-то вроде того. Жаль, в тот момент, когда я видел Локи, мне совершенно не было интересно, правдива эта легенда или нет.

Девочка засмеялась:

 — Если верить мифам, то, конечно, правдива.

Стивен махнул рукой, привычным движением заварил чай и сказал:

 — Мифы-мифами, а с Локи мы так и не поладили. Мне не понравилось, что он колдует на моей земле, а ему не понравилось, что я зашвырнул его порталом в Ничто на полчаса.

Гермиона нахмурилась и уточнила:

 — То есть… Вы хотите сказать, что… — она явно никак не могла подобрать нужных слов, — когда вы сказали про старого знакомого, вы имели в виду, что…

Стивен, наконец, понял, что именно она хочет спросить, и кивнул:

 — Да, именно это я и имел в виду. Трое из асгардцев решили наведаться на Землю, по своим делам, конечно. Верховный бог Один, похоже, просто отдыхал — его я не трогал, оградив местность от внимания обычных людей. А Тор и Локи шатались по Нью-Йорку. Мир куда больше и интереснее, чем кажется на первый взгляд.

Гермиона осторожно присела на одну из подушек и спросила:

 — Какие они?

 — Обычные, — Стивен сел в кресло и отправил ей чашку чая, — Тор — здоровяк с хромающими манерами, обстоятельный и… — Стивен качнул головой, — и с чувством юмора, пусть и специфическим. Локи — сильный маг, мастер иллюзий и любитель убивать все, что движется не так, как ему хочется. Собственно, поэтому я и счел его опасным.

Гермиона взлохматила и без того лохматые волосы и уточнила:

 — Разве обычный человек может победить бога?

 — На его территории — думаю, нет, но они были у меня в гостях. Как Верховный маг, я обладал доступом ко всей энергии Земли, которая аккумулировалась тремя храмами, — Стивен постепенно говорил все тише.

Шуточный разговор ни о чем зацепил за очень чувствительную струну и напоминал о том, что все происходящее здесь — только выжидание и подготовка к битве с Таносом. А еще о том, что в его реальности и Локи, и Тор, и множество других существ и людей мертвы.

 — У тебя было ко мне какое-то дело, Гермиона, — сказал он совсем тихо.

Она, кажется, поняла, что время болтовни закончилось, и осторожно сказала:

 — Да, это касается Драко Малфоя. Гарри собирался сам вам сказать, но я решила, что будет лучше, если скажу я.

 — Потому что Гарри начнет требовать справедливого возмездия, не разобравшись в том, что происходит? — уточнил Стивен.

 — Да, — Гермиона улыбнулась, — они с Малфоем друг друга не выносят с первого курса, поэтому сначала я вообще не хотела слушать его обвинения. Но теперь, наверное, это важно.

Гермиона отставила чашку, сцепила руки в замок на коленках и ученическим тоном рассказала короткую историю, явно с небольшими корректировками. Согласно ей, Гарри случайно вечером возвращался с тренировки по квиддичу и случайно свернул в неправильный коридор. И именно в тот момент, когда он пытался выйти обратно, мимо проходили Малфой с профессором Снейпом, которые обсуждали очень подозрительные вещи.

Стивен подозревал, что Гарри не успокоился и решил проследить за Малфоем, используя свой любимый артефакт — мантию-невидимку, поэтому и оказался свидетелем разговора. Но Гермиону он перебивать не стал.

 — И когда Малфой начал отказываться от помощи в деле, — продолжала она, — профессор Снейп сказал, что дал его матери Непреложный обет. Но профессор, если это так — это очень серьезно. Непреложный обет нельзя нарушить!

 — Спасибо за пояснение, — едко заметил Стивен, а потом серьезно добавил: — Гермиона, спасибо, что рассказала, я буду иметь это в виду. Но Гарри нужно заниматься магией, а не… — он процитировал: — Случайно заходить не в те коридоры.

Гермиона опустила голову.

 — Я понимаю, профессор, — она поднялась с подушки и, похоже, собралась уходить, но обернулась и спросила: — Как вы думаете, профессор Стрэндж, мы сможем одолеть его? В… Волдеморта?

 — Как назло, я оставил дома свой камушек, который позволяет заглядывать в будущее, — отозвался Стивен. — Так что понятия не имею.

Наверное, стоило сказать что-то более воодушевляющее, но Стивен предпочитал не лгать без необходимости. Как ни странно, похоже, это было именно то, что Гермиона и хотела услышать, потому что уходила она повеселевшая.

Оставшиеся дни до Рождества прошли неплодотворно и скучно. Вместе со Снейпом Стивен пробовал разными веществами воздействовать на элементы проклятья во взятой у Дамблдора пробы крови, параллельно искал способ отделить крестраж от Гарри (или Гарри от крестража — все равно), прятался от Чарити Бэрбидж и давал Тони — единственному, кто из отряда не уехал домой на каникулы — уроки магии.

После торжественного пира они с Тони снова вернулись к занятиям: он освоил выход в астрал и теперь мог читать даже во сне, что сильно ускоряло программу. Стивен как раз показывал ему заклинание двойников, находящееся на стыке астральной магии и магии иллюзий.

Тони серьезно кивал, делал пометки в блокноте и заучивал активирующий жест — он был необязателен, но помогал при сотворении сложных заклинаний, облегчал концентрацию.

В тот момент, когда он практически разобрался с принципом работы, изучая двоих совершенно одинаковых Стрэнджей, один из которых читал в кресле, а другой ходил по кабинету и мурлыкал себе под нос, в дверь постучали.

Оба Стрэнджа и Тони синхронно обернулись. Тот Стрэндж, который стоял ближе к двери, жестом снял защиту и сказал:

 — Входите!

Второй (настоящий) отложил книгу и подался вперед.

В кабинет осторожно, явно сомневаясь, стоит ли это делать, вошел Драко Малфой. Его глаза мгновенно расширились, он нервно посмотрел сначала на одного Стрэнджа, потому на другого, потом на Тони и сказал, обращаясь к пустоте:

 — Здравствуйте, профессор, прошу простить за беспокойство, — он волновался, но совершенно не забывал при этом изображать безупречный британский акцент.

Настоящий Стрэндж ответил:

 — Заходи, располагайся, — а второй обратился к Тони: — Пойдем, Тони, небольшая разминка с шестами — и я отведу тебя в башню, время позднее.

Когда они вышли, Тони спросил как-то неуверенно:

 — Сэр, который настоящий?

 — Тот, — двойник кивнул на закрывшуюся дверь, — так что не советую задавать мне сейчас сложные вопросы. Конечно, я управляю этой копией, но вести разговоры здесь, параллельно концентрируясь на беседе там — не очень приятно.

Тони понятливо кивнул, повторил жест активации и нахмурился — конечно, у него сразу не вышло.

 — Это сложная магия, она требует не только сосредоточенности, но и точного понимания того, какой результат должен быть достигнут, — произнес Стрэндж.

Тони наклонил голову и задумался, а потом спросил:

 — Как много копий можно создать? — потом осекся и добавил: — Я могу и позже спросить.

 — У меня там пока вялый диалог, так что отвечу, — подмигнул ему Стрэндж. — Очень много. В бою я призывал до шестидесяти, можно и больше — но тогда может не хватить сил на атакующие заклинания. Двадцать-двадцать пять — если нужно, чтобы мы не только дрались, создавая одинаковые заклинания, но и действовали по-разному. И, думаю, не больше трех-четырех, чтобы разговаривали. Увы, вести занятия все равно приходится самому, — он замолчал и неожиданно дернул Тони за колонну.

Мальчик ойкнул, прижался к каменному укрытию и нервно тихо спросил:

 — В чем дело?

 — Тони, дойдешь до гостиной самостоятельно? — спросил Стрэндж.

 — Разумеется, — сказал он. — Но в чем дело?

 — Не переживай, тебе эта опасность не угрожает, только мне, — ответила копия и растворилась за минуту до того, как к колонне подошла профессор Бэрбидж.

В кабинете Стивен выдохнул, снова ощутив себя целостным, и вернулся к разговору с Драко. Тот мялся, говорил о погоде и явно пытался на что-то решиться.

 — К делу, Драко, — наконец, сказал Стивен.

 — Сэр, я долго думал над тем, что вы мне сказали, и я полагаю, что вы правы.

 — Неужели? — уточнил Стивен. Драко ровнее выпрямил спину, расправил плечи, пытаясь казаться увереннее, чем чувствовал себя на самом деле, и продолжил:

 — Я не хочу служить Темному лорду, но и сбежать не смогу, поэтому, видимо, у меня нет выбора — мне нужно присоединиться к тем, кто борется с ним.

Стивен больше не перебивал, просто слушал. Драко говорил все эмоциональней — ему было страшно принимать это решение, страшно предавать идеалы, которые в нем, кажется, взращивались с детства. Но он думал над этим долго и все-таки пришел к выводу, что лучше попытаться бороться. Похвально и свидетельствует о попытке думать головой.

 — Я буду драться, если нужно! Или шпионить — я могу, у меня отличный ментальный блок — даже крестный не может его пробить! Только… — вдруг губы парня задрожали, а все попытки держать лицо полетели к чертям, — только, пожалуйста, помогите мне спасти маму, — и он вдруг разрыдался, пряча лицо в ладони.

Стивен скривился и ущипнул себя за подбородок: он ненавидел оказываться наедине с рыдающими людьми, которые вроде как нуждаются в утешении. Плащ задергался, чувствуя его настроение, но прежде, чем Стивен что-то сумел предпринять, Драко поднял голову, шмыгнул носом и пробормотал:

 — Просите, профессор. Отец убил бы меня за такое.

 — Давай-ка начистоту, Драко: ты не хочешь сражаться с Волдемортом, это у тебя на лице написано. Но при этом, я верю, очень не хочешь сражаться на его стороне и беспокоишься о матери. Я прав?

Тот еще раз шмыгнул носом и кивнул, но потом сказал твердо:

 — Если будет нужно, я буду сражаться.

 — Даже за «сброд»? — уточнил Стивен.

Лицо Драко побледнело, только на щеках остались заметные розовые пятна:

 — Я не отказываюсь от своих слов. И я не стану носить на руках грязнокровок, предателей крови и нищебродов. Но я не хочу, чтобы он, — Драко выделил это слово особо, — пришел к власти и превратил нас всех в своих рабов.

 — Даже если предположить, что я смогу вытащить миссис Малфой оттуда, где она сейчас находится, я не смогу дать ей укрытие, — сказал Стивен. — Но это может сделать кто-то другой.

Последние краски с лица Драко пропали — он оказался достаточно умным, чтобы догадаться, о ком идет речь. И тем не менее, он покорно прошел за Стрэнджем в директорский кабинет и там, уже без рыданий и эмоциональных всплесков, еще раз попросил о помощи, признаваясь, что получил от Волдеморта задание убить Дамблдора.

Волшебник только покачал головой:

 — Ваша неудачная попытка едва не стоила жизни девушке, которую вы даже не знаете. Что вы думаете об этом, Драко? — спросил он устало.

Стивен стоял, прислонившись к стене, и ждал.

 — Я не хотел, чтобы она пострадала, — произнес Драко. — Но у меня не было выбора!

 — У человека всегда есть выбор. Просто иногда нам не нравятся некоторые варианты, и мы предпочитаем закрывать на них глаза, — заметил Дамблдор. — И сейчас у вас есть выбор.

 — Я прошу вас, вытащите мою маму — и я буду делать все, что скажете. Хотите… — его глаза блеснули, — клятву дам! Непреложный обет!

Дамблдор сказал:

 — Вам придется поклясться, чтобы ваши нынешние противники приняли вас. Что до меня — мне достаточно вашего слова. Но, Драко, сейчас мы при всем желании не сможем проникнуть в убежище Волдеморта и выкрасть из него вашу маму.

Плечи у того поникли, а Стивен заметил:

 — Ну, вообще-то можем.

Для реализации плана Дамблдор зачем-то собрал мрачных участников Ордена Феникса, каждый из которых не преминул одарить Стивена скептическим взглядом. Драко не позвали — он принес клятву и вернулся в гостиную. Не хватало Снейпа, но его Дамблдор категорически запретил посвящать в детали, аргументируя это тем, что не стоит злоупотреблять его способностями окклюмента. Грюм согласился, остальные покивали — и Стрэндж махнул на них рукой. Снейпу все равно сейчас было не до того — он изобретал мыслимые и немыслимые способы разделить Гарри и крестраж.

Идея освобождать миссис Малфой из цепких лап Волдеморта почему-то никому не пришлась по вкусу. Члены Ордена шипели, плевались или, в лучшем случае, как тихоня, назвавшийся Люпином, укоризненно качали головами.

Стивен стоял, прислонившись к стене кабинета, и постепенно начинал закипать — почти так же, как если бы к нему на операцию привели толпу студентов-недоучек и дали им вдруг право голоса.

Грозный Глаз Грюм, которому требовалась не одна пластическая операция и курс у психотерапевта, едва услышав про спасение миссис Малфой, рявкнул:

 — Парень тянет нас в ловушку, это очевидно. А он — помогает нас заманить! — и при этом зыркнул на Стивена искусственным глазом. Артефакт, похоже, подчинялся безупречно и давал стопроцентное зрение — по его быстрому, но осмысленному вращению было ясно, что Грюм им полностью управляет. Стивен заинтересованно наклонил голову и, чтобы отвлечься, задумался о том, как бы этот глаз забрать себе на изучение на пару недель.

Не то чтобы он собирался оставлять калеку без протеза, но его изучение помогло бы продвинуть имплантацию сильно вперед.

 — Успокойся, Аластор, — сказал тем временем Дамблдор. — Мальчик дал клятву, а профессор Стрэндж пользуется моим доверием.

 — Я за тобой буду следить, — Грюм тыкнул в сторону Стрэнджа узловатым пальцем. Стивен поклонился и сказал:

 — Благодарю за внимание, но лучше следите за своими людьми, — предупреждение было не лишним, потому что молоденькая девчонка с волосами цвета жевательной резинки уже дважды чуть не опрокинула столик с артефактами, каждый раз приглушенно извиняясь.

Грюм перевел на нее взгляд и настоящего, и искусственного глаза, но ничего не сказал, возможно, потому что не успел: рослый чернокожий парень объявил:

— Давайте уже к делу! Профессор Дамблдор, если мы и правда хотим влезть в логово к Сами-знаете-кому, нам понадобится очень хороший план.

Все остальные — а в кабинет директора набилось, не считая самого Дамблдора и Стивена, восемь человек, — зашушукались. Дамблдор согласно кивнул, и тут же все затихли.

 — Для этого мы здесь, — произнес он. — Юный Драко сообщил, что Волдеморт и его свита расположились в фамильном поместье Малфоев. Это защищенное место, но его защита не безупречна.

Полноватый и заурядный, с редеющими рыжими волосами старший Уизли, отец Рона и Джинни, откашлялся и произнес:

 — Я бывал в Малфой-мэноре как минимум трижды с рейдами, и, пожалуй, мог бы аппарировать туда, вот только…

 — На доме чары, — рявкнул Грюм, — ублюдок позаботился о том, чтобы окружить мэнор всеми доступными ему защитными чарами, просто так в него не влезть! Альбус, это безумие. И с каких пор мы помогаем Малфоям?

Дамблдор блеснул голубыми глазами и заметил:

 — В Хогвартсе во все времена помощь получали те, кто ее просил. Драко попросил — и он ее получит.

 — Все, что нам нужно, — проговорил Стивен, — это точное представление о том, как выглядит поместье.

 — Аппарировать туда нельзя, даже не пытайся, — заметил усталый Люпин. — Сами-знаете-кто наверняка позаботился об антиаппарационном куполе. В лучшем случае, перемещение не удастся, в худшем — рискнувшего размажет тонким слоем.

 — Не размажет, — не без рисовки сообщил Стрэндж, которого уже даже созерцание искусственного глаза не отвлекало от ощущения бездарной траты времени, — если перемещаться моим способом, — после чего обратился к директору: — Мне нужно любым способом увидеть одну из комнат дома, желательно удаленную от жилых помещений, какую-нибудь кладовую или чердак.

Дамблдор уточнил:

 — Только увидеть?

И тут же Стивен понял, что Дамблдор имеет в виду — решение было крайне изящным. К тому же, самое приятное в нем было то, что от Ордена Феникса требовалась только страховка, никаких активных действий.

Драко поделился воспоминаниями о доме охотно, причем погрузился в Омут памяти вместе с Дамблдором и Стивеном и провел их по всем закуткам огромного трехэтажного особняка. Стивен для своей цели выбрал будуар миссис Малфой — это была та комната, где рано или поздно обязательно появится она сама, и где почти наверняка не будет никого постороннего.

Драко, нервно сжимая руки в кулаки, подтвердил:

 — Мама даже отцу не позволяет… не позволяла туда заходить, говорила, что это женская территория.

 — Чудесно! — улыбнулся Стивен. — Что ж, спасибо, Драко… — и его снова отправили в гостиную. Хотя речь шла о спасении его матери, было решено не сообщать ему ни дату, ни время операции — на всякий случай.

Похищение миссис Малфой назначили на воскресенье. Чтобы избежать непредвиденных ситуаций, в точке выхода портала снова собрали Орден. Конечно, было маловероятно, что Стивен привел бы за собой толпу Пожирателей, но, кажется, Грюм был убежден, что так и случится.

 — Я могу идти? — спросил Стивен, после того как постоял пару минут под прицелом палочки Грюма.

 — Удачи, Стивен, — произнес Дамблдор, и посреди кабинета вспыхнуло око портала.

Будуар миссис Малфой оказался таким же, как в воспоминаниях Драко — небольшая светлая комната с очень плотными розовыми гардинами, деревянной резной мебелью на тонких ножках и легким цветочным ароматом.

Закрыв портал, Стивен присел на диванчик в углу и принялся ждать, параллельно листая в памяти собственные записи относительно лечения директора. Во время одного из экспериментом им со Снейпом, кажется, удалось найти химический состав, который нейтрализовал частицы проклятья в пробе крови, не оказывая при этом критического влияния на жизненно важные элементы. Если результат будет стабильным на следующих пяти пробах, можно будет проводить терапию: к сожалению, времени на полноценные исследования не хватало совершенно. Еще немного — и сдерживающие заклинания Снейпа перестанут работать, и проклятье начнет буквально уничтожать иммунную систему организма, потом возьмется за внутренние органы.

Стивен закончил обдумывать, как минимизировать риски при лечении, и вдруг дверь будуара скрипнула.

Стивен неторопливо поднялся с дивана, придержал рукой плащ, чтобы он не трепыхался раньше времени, и встретился лицом к лицу с женщиной, которая совершенно точно не могла быть миссис Малфой. В отличие от матери Драко, у нее были иссиня-черные всклокоченные волосы, худое изможденное лицо и блестящие сдерживаемым безумием глаза.

Стивен вспомнил, что уже видел ее — среди Пожирателей в Отделе тайн.

 — Так-так-так, — произнесла женщина, облизывая потрескавшиеся губы алым языком и наставляя на Стивена палочку, — кажется, моя сестренка недолго грустила по своему дорогому бесхребетному муженьку.

 — Отличный день сегодня, не так ли? — дружелюбно сказал Стивен, разводя руками.

 — Отличный, — визгливо хохотнула женщина, — для Темного лорда. Экспеллиармус!

Заклинание рассекло воздух, но ничего не произошло — у Стивена не было оружия, на которое оно могло бы подействовать. Лицо женщины приобрело выражение экзальтированного восторга:

 — Цисси привела в мэнор грязнокровку без палочки? А может, и вовсе сквиба? Пойдем-ка, Темный лорд захочет с тобой повидаться.

 — Извините, — вздохнул Стивен, — но встреча с ним у меня не заложена в график.

Несколько мгновений женщина осознавала сказанное, а потом вдруг взвизгнула:

 — Мерзкий грязнокровка! — и ударила заклинанием.

Вернее, попыталась ударить, но не сумела — ее затянул черный портал. Стивен соединил пальцы перед грудью и пробормотал:

 — Позже поговорим.

Пока же Пожирательнице смерти предстояло долгое, совершенно безопасное, но очень скучное падение в глубоком Ничто, а потом она благополучно вернется в будуар. Поимка Пожирателей в планы Стивена сейчас не входила — если Волдеморт занервничает, он может перейти к решительным действиям до того, как крестражи будут найдены и уничтожены.

А спустя еще пару минут в комнате появилась та, ради кого все и затевалось.

С тех пор, как Драко в последний раз видел мать, прошло немного времени, но она изменилась, хотя и не до неузнаваемости. Кажется, жизнь в одном доме с Волдемортом не способствовала здоровому сну, к тому же, она часто плакала и нуждалась как минимум в успокоительном.

Она тоже вскинула палочку, как и Пожирательница, и спросила нервным шепотом:

 — Кто вы такой?

 — Миссис Малфой, — произнес Стивен, — меня зовут доктор Стрэндж, и я помогу вам выбраться отсюда.

Губы миссис Малфой задрожали:

 — Я не желаю выбираться! Я верна своему лорду!

 — Разумеется, — хмыкнул Стрэндж, — а ваш сын просто мечтает совершить во имя него пару подвигов.

Упоминание сына лишило женщину сил, она опустила плечи и спросила:

 — Что с Драко?

 — Жив, здоров, учится. И нам всем было бы лучше, если бы он занимался в Хогвартсе именно учебой, а не бездарным сочинением коварных планов. К сожалению, пока вы здесь, ему приходится выполнять волю Волдеморта.

 — Как я могу вам верить? — слабо спросила она.

 — Никак, — честно ответил Стивен. — Но выбор у вас не велик. Здесь вы — заложница, гарант того, что Драко расшибется, но выполнит приказ. Я дам вам возможность выйти из игры.

Миссис Малфой взмахнула палочкой, но не для того, чтобы атаковать, а только чтобы закрыть дверь будуара. Стивен взглянул на часы. Пожирательница падала в Ничто уже минут десять, Дамблдор и Орден ждали больше часа — времени на разговоры было немного, но оно все-таки было. И ему все равно не улыбалась идея тащить сопротивляющуюся женщину в школу.

 — Как вы вошли? — спросила миссис Малфой осторожно.

 — Специальным порталом. Так же мы выйдем отсюда, — Нарцисса закусила губу и принялась ломать пальцы. Она явно хотела придумать какой-то удобный вопрос, который позволил бы ей определить, враг Стивен или друг, но не могла этого сделать.

 — Миссис Малфой, — проговорил Стрэндж, — ваша посетительница, такая, с черными волосами, сердитая, уже десять минут болтается в Ничто, и надолго мне ее там не удержать, так что предлагаю поторопиться с решением.

 — Белла! — воскликнула миссис Малфой. — Она вас видела? Что с ней? Что значит, в «Ничто»?

 — Она жива и здорова, если вас это интересует.

 — Она опасна, если она узнает… Она убьет и меня, и вас, — по щекам миссис Малфой потекли слезы, Стивен закатил глаза и повторил вопрос:

 — Вы идете?

Она долго колебалась, оглядывалась, потянулась было к туалетному столику, но бессильно уронила руку и сказала усталым голосом:

 — Хуже быть уже не может. Идемте, доктор Стрэндж.

В тот момент, когда за ними закрылся портал, в будуаре миссис Малфой упала на пол Пожирательница Белла.

А вечером того же дня к Стивену пришел Снейп — предсказуемо злой и неожиданно виноватый.

 — Вы вытащили Цисси, — сообщил, а не спросил он.

 — Дамблдор рассказал?

Снейп дернул щекой, показывая свою крайнюю степень раздражения:

 — Дождешься! Драко.

Это заставило Стивена вспомнить кое о чем, и он спросил:

 — Что за Непреложный обет вы дали, профессор?

Снейп наколдовал себе кресло, но не сел в него, а остался стоять.

 — Откуда вы знаете?

 — Вы не ответили, — заметил Стивен.

 — Как и вы.

Стивен сказал бы про «первый спросил», но это было бы ребячеством.

 — Ваш разговор с Драко подслушали. Нужно быть аккуратнее, обсуждая такие вещи посреди коридора.

Снейп скривился, словно его заставили целиком съесть лимон. Ему не понравились ни упрек в неосторожности, ни необходимость выдавать собственный секрет взамен на пустяковый секрет Стивена.

 — Я дал его матери слово, клятву, что… — проскрежетал он и все-таки сел в кресло, — что сам сделаю то, что поручено Драко.

 — Расшифрую, — произнес Стрэндж, — вы поклялись, что сами убьете директора.

 — Это было до того, как вы пришли со своими… идеями, — Снейп поджал губы, — и после того, как он взял с меня слово, что я убью его и не дам мучится долго.

 — И если вы не сдержите эту клятву…

 — Меня ждет неприятная, но быстрая смерть. Неважно, — он мотнул головой, — я не оговаривал сроков, так что время пока есть, а там… Я рано или поздно умру в любом случае.

 — Желательно, чтобы не рано.

Решительно, эта реальность издевалась над Стивеном, всякий раз наваливая на него новую и новую ответственность. Снейп был, конечно, тот еще мерзкий тип, но позволять ему подобное самопожертвование Стивен точно не собирался.

 — Зависит не от меня, — Снейп пожал плечами с таким равнодушием, словно ничего не имел против собственной смерти. — По условиям обета, если Драко не справится, я должен сделать это вместо него.

 — А он не справится, — произнес Стивен.

Снейп посмотрел на него долгим неприязненным взглядом, но, вопреки ожиданиям, ни о чем не спросил, а вместо этого сказал:

 — Я не нашел ничего, что могло бы спасти Поттера. До сих пор еще не было случая, чтобы крестраж помещался в живого человека. Технически это почти невозможно, будь Поттер старше, осколок души Темного лорда не удержался бы в нем.

 — Есть один вариант, — медленно сказал Стивен, — но он очень рискованный. Дамблдор категорически против, но я не вижу иного выхода, — Снейп напрягся, даже чуть подался вперед. Стивен продолжил: — Если уничтожить все прочие части души Волдеморта, убить его самого, то последний крестраж оживет в Гарри.

 — И убьет мальчишку, — рявкнул Снейп, — вы его не знаете так, как я, Стрэндж, он бездарность в ментальной магии, не способен к самодисциплине, не может концентрироваться на задаче! Даже часть души Темного лорда раздавит его личность.

Стивен хмыкнул:

 — За что вы его так ненавидите? Мальчик талантлив, хотя и импульсивен. Он освоил технику медитации, владеет двойным кольцом…

 — И не сумел продвинуться ни на йоту в окклюменции! Это не выход, — отрезал Снейп. — Если Темный лорд возродится в нем, ни вы, ни я, ни директор ему не поможем, и Поттер проиграет ее.

 — Мы оставим это на крайний случай, — сказал Стрэндж в конце концов. — Я займусь с Гарри магией разума и астралом.

Почти до конца каникул было спокойно.

Школа была почти пустой, и Стивен все время проводил то в своем кабинете, то в лаборатории Снейпа — в конце января они были готовы попробовать вылечить Дамблдора с помощью химиотерапии и заканчивали тесты.

В один из дней Стивен сидел в кабинете, вполне предсказуемо обложившись справочниками по магической медицине и по онкологии, всеми силами пытаясь минимизировать риски предстоящей процедуры. В этот момент раздался стук в дверь.

Не поднимая головы от книги, Стивен взмахом руки открыл дверь и услышал:

 — Простите, профессор.

На пороге неуверенно застыл Драко Малфой. Заметив, что Стивен отвлекся и взглянул на него, он выдохнул и пробормотал:

 — Спасибо за маму, сэр.

Стрэндж махнул рукой:

 — Не за что. Буду тебе очень признателен, если взамен ты не будешь делать глупостей.

Драко кивнул, но не ушел, а наоборот, сделал несколько шагов в кабинет, закрыл дверь за собой и произнес:

 — Я хочу помочь, сэр.

Стивен закрыл справочник и уточнил:

 — Каким образом?

Драко поднял голову, прищурился и сказал:

 — Я могу не меньше, чем Поттер и его компашка. Между прочим, в прошлом году именно я нашел способ подобраться к ним, несмотря на их хваленую защиту.

 — Вот как?

 — И я один, не считая этих идиотов Крэбба и Гойла, поймал их. Если бы не кретинка Амбридж…

 — Да-да, я понял, — оборвал его Стивен, а тот вдруг покраснел, видимо, осознав, что отчаянно хвастается победой над теми, кто теперь стал его невольными союзниками. — Впечатляюще.

Драко как-то съежился, но упрямо продолжил:

 — Мне плевать на Поттера, но я хочу… — тяжелый вздох, — хочу, чтобы его не было. Темного лорда. И если ради этого нужно… Даже с грязнокровками и магглолюбцами.

 — Я понимаю, — Стивен встал из-за стола. — Ты хочешь отомстить, а еще — доказать самому себе, что ты действительно сменил сторону. Но я не думаю, что Гарри и другие примут тебя с распростертыми объятиями.

 — Разве обязательно с Поттером? — запальчиво спросил он. — Пуп земли!

 — Обязательно в команде. Ты едва ли сможешь победить Волдеморта один.

 — А вы можете?

Стивен пожал плечами:

 — Пока не проверял.

Вдруг Драко хитро улыбнулся и сказал:

 — Я знаю кое-что, что вам может быть важно.

 — Вот как?

 — Кое-что о вещи, которую Темный лорд приказал беречь лучше собственной жизни.

 — И ты хочешь обменять эти сведения на…

Драко какое-то время смотрел прямо перед собой, после чего сказал:

 — Ни на что. Я просто сообщу их вам как союзнику.

Стивен мысленно ему поаплодировал — кажется, он и правда начинает думать головой, а не только вбитыми с детства стереотипами.

 — Беллатриса Лестрейндж хвасталась моей матери, что ей оказано высшее доверие, что Темный лорд поручил ей хранить артефакт, ценность которого выше, чем все, чем владеют Малфои. Что даже Азкабан не заставил ее выдать эту вещь.

 — Она не сказала, где хранит ее?

Драко задумчиво произнес:

 — У Лестрейнджей был обыск во всех домах, во всех тайниках. Их имущество конфисковали, но… Но в сейфы Гринготса не могут влезть ни авроры, ни Министр. Если бы она хотела спрятать что-то, она убрала бы это в свой сейф. Во всяком случае, — он поджал губы, — моя мать сделала бы так же.

Снейп расхаживал по кабинету, мантия шуршала при каждом шаге, а на разворотах длинные пряди волос хлестали его по лицу. Стивен оставался совершенно спокойным, во всяком случае внешне. Он сомневался, что что-то изменится, если он начнет бегать по комнате и заламывать руки.

Наконец Снейп остановился и обвиняюще уставился на Стивена:

 — Если бы вы не страдали приступами благородства…

 — Если бы вы перестали мельтешить у меня перед глазами, — ответил Стрэндж, — я был бы вам крайне признателен.

В общем-то, было понятно, из-за чего зельевар пребывает в такой ярости. Стивен тоже был зол. Химиотерапия не помогла директору, причем от слова «абсолютно». Состав, безупречно работавший с кровью, буквально испарялся при соприкосновении с магией Дамблдора и с энергией проклятия. Нельзя было сказать, что он не работал — он даже не добирался до очага поражения. Восемь часов бесплодных попыток — вот и все, что они получили после месяцев работы.

Правда, вслух Снейп ругался, конечно, не на это — он уже минут пятнадцать шипел, что, если бы Стивен забрал Беллатрису с собой, они уже могли бы отправляться в банк за «очень важным предметом», который почти наверняка — крестраж.

 — Он становится все сильнее, — резко сказал Снейп. — Его мощь растет, и скоро наступит момент, когда она станет… несокрушимой. Мы теряем время, профессор Стрэндж.

 — Любая мощь сокрушима, — Стивен поднялся, поняв, что Снейп не сядет и не перестанет нависать над ним. — Победить самого Волдеморта — не проблема, важно сделать так, чтобы он не воскрес. У меня нет желания уничтожать его семь раз. Хотя… — он отошел к окну, — в крайнем случае, и это — вариант. Каждое возрождение требует времени, так что, если поймем, что не справляемся с поисками, просто отправим его на новый круг.

Снейп издал скрипящий звук, долженствующий обозначать ироническое хмыканье, но больше похожий на скрип несмазанных петель:

 — Думаете, это так просто, Стрэндж? Он — величайший волшебник в истории, никто кроме Дамблдора…

 — Вздор. Победить можно любого, если найти подход, и я уже говорил, что Волдеморт — далеко не самое опасное существо, с которым мне доводилось встречаться. Но живучий как таракан, это верно, — он замолчал, а потом добавил: — Но если вам будет приятно, признаюсь, что с Беллой я сглупил. Рады?

Снейп скривил губы:

 — Был бы, если бы уже варил «Оборотное» с ее волосом. Доброй ночи, — и он унесся прочь, а Стивен опустил голову и прижался лбом к стеклу.

Кажется, он не сможет спасти директора — но, конечно, будет пытаться. И, как знать, возможно, он не сумеет спасти Гарри. До сих пор он так и не сказал мальчику правду, а ведь он уж точно имел право знать.

Поманив Плащ, Стивен направился к башне Гриффиндора.

Гарри вышел сразу — веселый и взбодрившийся после каникул.

 — Что-то случилось, профессор? — спросил он, улыбаясь.

 — Как отдохнул? — поинтересовался Стивен, но почти не расслышал ответа — Гарри делился мелкими подробностями отдыха в компании друзей, изредка вороша лохматые волосы, и выглядел счастливым, довольным жизнью мальчишкой. Было нечестно говорить ему о таком.

Впрочем, у Стивена было правило — всегда, в любой ситуации он говорил пациентам правду. Если человек смертельно болен — он имеет право знать об этом и решить, как распорядиться оставшейся жизнью, ее последними мгновениями. А у Гарри еще был шанс выжить, если… если лечение будет подобрано верно, а рекомендации — соблюдены неукоснительно.

Несмотря на январский холод, они вышли наружу, отошли от замка и остановились недалеко от квиддичного поля, где как раз тренировалась какая-то команда.

 — Сегодня стадион у Пуффендуя, — пояснил Гарри, близоруко щурясь. — Они хорошо играют, но у них плохая стратегия. И метлы подкачали.

Стивен проследил взглядом за тем, как игрок бросает мяч в одно из колец высоко в небе, и сказал:

 — У меня к тебе непростой разговор.

Улыбка пропала с лица Гарри.

 — Что-то о Волдеморте, сэр?

 — И да, и нет. Признаюсь… — он сглотнул. Было бы здорово поручить этот разговор ассистенту или коллеге, но в этот раз не выйдет, — признаюсь, что мне известно об этом уже некоторое время, и я долго искал пути решения. Кое-что нашел, но без гарантий.

Гарри поднял руку, потер шрам и вдруг заметил:

 — Профессор, это сейчас плохо звучит, как будто вы хотите сказать, что… — он посмотрел Стивену в глаза открытым, честным взглядом, — что я неизлечимо болен, — он хмыкнул, но тут же снова стал серьезным. Стивен не улыбался.

 — Волдеморт создавал крестраж за крестражем, — произнес он. — пока наконец его душа не потеряла стабильности. В ночь, когда он решил убить тебя, она раскололась еще надвое, и половина… Живет в твоем шраме. Да, я знаю, что звучит все еще плохо.

Гарри опять потер шрам и заметил спокойно:

 — Я ведь мог догадаться, сэр. Сны, то, что я могу видеть его глазами, наша связь — это не могло быть просто последствием проклятия.

 — Нет, не могло, — кивнул Стрэндж. — Хорошая новость в том, что у тебя есть собственная душа, причем целиковая, а не жалкий ошметок.

Глаза Гарри засветились безумной надеждой.

 — То есть… Есть шанс, что я смогу?..

 — Целое против одной седьмой — неплохой расклад, так что да, шанс есть. Но пока он спит, ты ничего не можешь сделать. Я тоже — уже пробовал. Зато когда он оживет — ты сможешь бросить ему вызов.

Гарри не отличался той быстротой, почти молниеносностью ума, которая была присуща Тони, но через некоторое время он понял, о чем речь, и тихо охнул.

 — Он должен возродиться во мне?

 — Да. И тогда, с помощью астральной магии и окклюменции, ты сможешь его одолеть.

 — А если нет?

Плащ сочувственно сжал плечи Стивена, подбадривая.

 — Если нет — он займет твое тело.

После очень долгого молчания Гарри сказал:

 — Если он займет мое тело, вы ведь не сразу это поймете. Не сразу?

Стивен промолчал — в сущности, это и так было очевидно. Волдеморт — не идиот, во всяком случае, не полный, так что вряд ли, получив в свое распоряжение тело Гарри, начнет швыряться проклятиями в союзников, скорее, попытается обвести всех вокруг пальца.

 — Я против, — объявил подросток. — Чтобы уничтожить крестраж, надо разрушить его оболочку — вот и разрушайте, когда будет нужно. Я не стану рисковать…

Боже, Стивен обнял бы даже королеву драмы Старка, лишь бы получить возможность больше не выступать в роли детского и подросткового психолога.

 — Слушай, — он положил Гарри руку на плечо, — я все равно не спущу с тебя глаз…

 — Что, если он нападет на Рона? На Гермиону? На Джинни? — на этом имени Гарри покраснел и быстро добавил: — Или, там, на Невилла? Они ведь не станут защищаться! Мы не можем так рисковать, профессор! И потом, я ужасен в окклюменции,

 — Это легко исправить, — заверил его Стрэндж, — я сам попрошу тобой заняться профессора Снейпа, — мальчик отшатнулся с таким ужасом, что он засмеялся: — Шутка. Прости, дурацкая. Профессор Дамблдор с тобой позанимается.

 — Не шутите так, сэр, — выдохнул Гарри. Кажется, перспектива скорой смерти напугала его меньше, чем встреча со Снейпом. — Мы со Снейпом, то есть, с профессором Снейпом, немного не ладим.

 — Да, я заметил. С чего бы?

 — Я не должен вам говорить, профессор. Это… Я даже не должен этого знать, но в общем, мой отец обидел Снейпа, еще в школе. И они враждовали. И еще была история с оборотнем — Снейп там едва не погиб, а мой отец спас его, — Стивен поднял бровь — ему-то казалось, что Снейп вышел из школьного подросткового возраста. — Он невзлюбил меня сразу, — продолжил Гарри, — с первого урока.

Сам Стивен едва ли мог вспомнить, с кем враждовал в школе, разве что Билли Фартинг — но, хоть убейте, он не помнил, чем же этот Билли ему насолил и как он вообще выглядел. Разве что сохранилось воспоминание о том, как Билли чуть не сломал ему нос, а потом Стивен с приятелями заперли его в женском туалете на втором этаже. Точно, у Билли была идиотская стрижка, которая делала его голову похожей на куб.

Моргнув, Стивен прокрутил в голове последние слова Гарри и сказал:

 — Думаю, что вам и правда лучше поменьше встречаться. Видишь ли, Гарри… — он пожал плечами, — взрослые обычно не враждуют с детьми.

 — Только не Снейп, — зло сказал мальчик.

 — Он враждует не с тобой, а с собственными тараканами в голове. Поверь, у профессора их хватает.

Становилось холодно, и Стивен открыл портал в замок, но прежде, чем пропустить в него Гарри, произнес:

 — Ты сейчас будешь думать про крестраж и про то, что делать с ним, это понятно. Но запомни одно: что бы ни пришлось решать, тебе не придется решать внезапно. И сейчас у тебя есть время, чтобы учиться, встречаться с девчонками и играть в квиддич.

Гарри улыбнулся, не так светло, как в начале разговора, но и не как приговоренный к смерти, и ответил:

 — Спасибо, что рассказали, профессор. Я рад, что знаю.

Стивен остался стоять на улице, хотя постепенно холод пробирал до костей, несмотря на то, что Плащ защищал его изо всех сил. Увы, артефакт не был предназначен для шотландских морозов. Гарри хорошо воспринял новость — лучше, чем можно было ожидать. И Стивен не сомневался, что, если будет нужно, этот шестнадцатилетний мальчишка не побоится выйти навстречу смерти. Вот только не хотелось, чтобы ему пришлось демонстрировать свой героизм и жертвенные наклонности. Истории про агнцев, идущих на заклание, конечно, умиляют, но куда больше подходят для рождественских застолий, чем для реальной жизни. И если собой Стивен рисковать был готов, то подставлять ребенка — решительно нет. Смерть — штука неприглядная, как ни крути.

Стрэндж едва не подскочил на месте.

Если уж говорить о смерти — почему бы не посмотреть в эту сторону? Вытащить крестраж не удается, но возможно, его получиться убить изнутри? Самому Стивену этого не провернуть — нужны инструменты, причем неизвестно, какие. Но не вызывало никаких сомнений, что в кабинете у директора Дамблдора лежит один из артефактов, известных как «Дары Смерти». До сих пор у Стивена не доходили руки до того камня, но теперь, пока поиски лечения временно зашли в тупик, стоит воспользоваться перерывом.

Директор не был рад интересу Стивена.

Более того, казалось, он готов был и вовсе не отдавать камень, но потом все-таки решился: провел рукой по морщинистому лицу, открыл ящик и вытащил кольцо, в которое был вставлен камень.

Стивен взял артефакт и спросил:

 — Вы его использовали?

Дамблдор грустно улыбнулся:

 — Я не могу. Я не в силах оживить его, для меня он остается просто камнем.

 — Интересно, — пробормотал Стивен. Едва он взял камень в руки, как по знаку Даров пробежала белая искра.

Надев кольцо, он ощутил мощь артефакта — она была не просто громадной, а запредельной, но, в то же время, скованной, как если бы артефакт не желал служить ему.

 — Вы чувствуете его? — с любопытством уточнил Дамблдор.

 — Очень сильный, — заметил Стивен, — и с зачатками разума, во всяком случае, точно знает хозяина и не желает служить другим.

 — По легенде Дары Смерти могут оставаться только в руках Певереллов.

 — Если верить книжке, они вымерли, — напомнил Стрэндж. — Позвольте…

Он вытянул руку с кольцом над листом бумаги и активировал артефакт — лист задрожал и рассыпался мельчайшей пылью. Стивен сжал пальцы в кулак — и пыль, взметнувшись в воздух, упала обратно листом бумаги.

Он снял кольцо.

Профессор Дамблдор выглядел плохо.

 — Как вы это сделали? — спросил он.

 — Принцип работы со всеми артефактами один — воля и намерение. К тому же, я многие годы владел артефактом, который по силе превосходит этот камень. В чем дело?

Директор взял кольцо здоровой рукой и разглядывал его так, словно ему подсунули подделку.

 — Сила этого камня в том, чтобы призывать духи умерших, Стивен, — сказал директор.

Стрэндж забрал кольцо, прислушался к нему и согласился:

 — Это возможно, но бессмысленно. Все равно что Камень времени использовать вместо будильника.

 — В этом основной смысл, — директор наклонил голову.

Стивен положил кольцо на стол и возразил:

 — Нет никакой пользы от болтовни с умершими.

 — Это слова человека, который не терял тех, кого действительно любит, — это было сказано очень тихо, почти беззвучно. Вместо ответа Стивен объявил:

 — Я заберу у вас кольцо, если вы не возражаете — возможно, с его помощью мне удастся разделить крестраж и носитель. Будет точно понятно, когда раздобудем что-нибудь менее ценное, чем Гарри, — и только выходя, он все-таки напомнил: — Я потерял всех, директор. Но оттого, что я вызову слабую копию Вонга, дух бывшей девушки или призраков родителей, мои проблемы никуда не денутся. Спокойной ночи.

Снова наступило затишье. Уроки, возня с отрядом, осторожная проверка возможностей кольца, новые и все такие же бесплодные изыскания в компании Снейпа (проклятье оставалось непрошибаемым), слабые попытки придумать, как влезть в самый защищенный банк волшебной Британии и достать из него крестраж… Стивен не мог открыть портал непонятно куда, а местные волшебники и вовсе в один голос утверждали, что преодолеть защиту «Гринготса» невозможно.

На день Святого Валентина Стивен был осчастливлен открыткой от Чарити — и начал размышлять об экстренной переправке профессора маггловедения куда-нибудь на острова в Тихом океане, без палочки, чтобы не выбралась.

Тони полностью освоил работу с зеркальным измерением и засел учить санскрит — без него дальше основ продвинуться не удастся. Гермиона таких успехов не демонстрировала, но санскрит тоже решила учить, хотя бы для общего развития. Луна, как обычно, поломала систему — по зеркальному измерению и из него она путешествовала без двойного кольца, объясняя, что это совсем просто и ей «так кажется правильней». Гарри и остальные с азартом устраивали поединки, а тайны магии их мало интересовали.

Драко Стивену надоел едва ли не больше, чем Чарити Бербидж — он тоже хотел учиться «особой магии».

Стивену только его не хватало — поэтому он, не выдержав, объявил, что согласен, но только в том случае, если его примет отряд. После этого лично доставлял Малфоя, Гарри и обоих Уизли в Больничное крыло — устранять последствия драки.

 — Может, он и на нашей стороне, сэр, но это не мешает ему быть скользким подонком, — мудро заметил Тони в тот же день. — Правда, он в том возрасте, когда это еще излечимо. Но надо пороть.

 — Устами младенца, — пробормотал Стрэндж и махнул на Малфоя рукой — пусть сам выкручивается и учится дипломатии.

А потом, в самом начале марта, его вызвал к себе Дамблдор.

Стивен пришел, отчетливо ощущая, что надвигаются проблемы — как будто их было мало!

 — Спасибо, что пришли, Стивен, — сказал директор, разводя руками. — Я обещал, что поставлю вас в известность сразу. Мои поиски оказались ненапрасными. Я нашел точное местоположение еще одного крестража, мы можем отправляться в любой момент.

Стивен серьезно спросил:

 — Вечер вторника вас устроит?

Напряжение в кабинете можно было спокойно резать ломтями. Было даже странно, что чувствительные артефакты не сбоят от напора энергии.

Директор улыбался благожелательно, но его глаза были колючими, а взгляд — осуждающим. Снейп стоял, сложив руки на груди, и источал отравляющие пары недовольства.

Плащ Левитации подрагивал и нервничал. Стивен откровенно злился. А главные объекты споров и возмущений замерли у дверей и совершенно одинаково пытались стать незаметными и даже дышали через раз.

 — Участие мистера Голдстейна в операции не обсуждается, — проговорил директор.

 — Вот именно, — кивнул Стивен, — он просто участвует. И все.

Он не сомневался, что, в случае необходимости, прикроет детей — а Тони этот поход мог быть полезен. Нельзя стать мастером мистических искусств, сидя в тишине библиотеки, как бы ни хотелось.

 — Стивен! Я не допущу, чтобы вы подвергали риску ученика.

Гарри на этих словах вжался в стену, похоже, опасаясь, что и его попытаются выставить за дверь. И угадал.

 — То же можно сказать о мистере Поттере, — прошипел Снейп. — Его дисциплина оставляет желать лучшего, и в критической ситуации…

 — Северус! Гарри доказал, и не раз, что способен действовать, даже когда ему угрожает смертельная опасность.

 — Тони участвует — и точка. И если мы закончили споры, то пора заняться делом.

 — Я совершеннолетний, сэр, — вдруг подал голос Тони. — И…

 — И он мой ученик. Он может пригодиться, — Стивен взглянул на Снейпа, надеясь, что тот вспомнит, благодаря кому получил место в команде искателей сокровищ.

Снейп кашлянул и рявкнул:

 — Пора выдвигаться! — но все-таки хлестнул Тони и Гарри злым взглядом.

Дамблдор поднялся из-за стола и сказал:

 — На время нашего отсутствия школа будет надежно защищена.

 — Вы подозреваете… — начал Стивен, но директор не дал ему договорить, ответив:

 — Я подозреваю худшее. В школе достаточно глаз и ушей, и отсутствие трех профессоров и двух учеников не может пройти незаметно.

Стивен потер подбородок.

 — Допустим, двух профессоров, — от него отделилась копия и встала рядом в такой же позе.

 — Если кто-то решит заговорить с вашим… двойником… — проговорил Снейп.

 — Двойником? — уточнил Стрэндж-два. — Профессор, проверьтесь у специалиста, возможно, у вас двоится в глазах, — резко развернулся на каблуках и вышел. Плащ Левитации эффектно взметнулся, подражая мантиям зельевара.

Тони тихо сказал:

 — Сэр, я же могу в это время уже лечь спать, верно?

 — Справишься? — уточнил Стивен. — Тебе придется дойти до гостиной, пожелать доброй ночи соседям по комнате, возможно, ответить на какой-нибудь вопрос.

 — Я обычно мало говорю. И у нас не принято лезть к человеку, когда он не хочет общения, — парень сложил руки перед собой, сосредоточенно зажмурился — и рядом сформировался его двойник. По лбу реального Тони тек пот, но копия не расплывалась и не исчезала. Она осторожно коснулась галстука, посмотрела на свои руки и сказала:

 — Спокойной ночи, профессор Дамблдор, профессор Снейп, профессор Стрэндж. Удачи, Гарри.

 — Отличная работа! — воскликнул директор, а Гарри вздохнул:

 — Вы нас этому не учили, сэр, — впрочем, он не был обижен — Стивен как-то упоминал, что не позволит перейти к более сложным разделам магии тем, кто не освоил работу с зеркальным измерением.

Копия Тони медленно ушла из кабинета. Настоящий Тони замер и закрыл глаза, полностью сосредоточился на ее передвижении.

Дамблдор достал небольшие карманные часы.

 — Теперь действительно пора. Гарри, Тони… — он посмотрел на них внимательно и строго, — вы должны понимать, что это не школьная экскурсия и не легкая прогулка. Даже я не знаю, что нас ждет. И я беру вас обоих при одном условии — вы будете безукоризненно следовать моим приказам, а также приказам профессоров.

 — Конечно, сэр, — первым кивнул Гарри.

 — Я должен пояснить, это важно. Когда я говорю «любым», я имею в виду, что вы должны подчиниться, даже если будет приказано прятаться, бежать, оставить меня или любого из нас. Это ясно?

Тони молча кивнул, а Гарри мгновение колебался, но все-таки произнес:

 — Ясно, сэр.

 — Хорошо. В таком случае, Гарри, надень мантию. Стивен, вам и мистеру Голдстейну лучше скрыться под чарами. Мы с Северусом выйдем из школы и пойдем в Хогсмит, оттуда аппарируем — это ни у кого не вызовет подозрений. В том случае, если мы не успеем вернуться до утра, остальные профессора решат, что Северус предпринимал попытку вылечить мою руку.

 — А Гарри?

Мальчик уже спрятался под просторной мантией-невидимкой, поэтому его голос раздался из пустоты:

 — Рон и Гермиона прикроют меня. Гермиона заколдовала мою постель, как будто я уже лег спать, а если будет нужно, Рон со мной поболтает и скажет, что я заболел. Невилл поможет — мы живем в одной комнате.

По деревне пришлось идти достаточно долго, и с каждым шагом Стивен напрягался все больше. Ему казалось бы логичным совершенно скрыть отлучку директора и декана Слизерина из Хогвартса, благо, на операцию у них был вечер и вся ночь. Дамблдор же ничуть не таился, и это вызывало смутные опасения.

Он приветливо поздоровался с держательницей бара и сказал:

 — У тебя сегодня шумновато, Розмерта, мы с профессором лучше зайдем в «Кабанью голову».

Они действительно дошли до неприметного грязного заведения, и у его дверей Дамблдор залез в карман, вытащил погнутую ложку, направил на нее палочку и скомандовал:

 — Портус, — она засветилась сначала тускло, а потом все ярче. Вместе с остальными Стивен коснулся ее, и, вспыхнув, она рванула их куда-то вверх. Неприятно скрутило внутренности, но тут же отпустило. Плащ Левитации взлетел, уберегая Стивена от жесткого приземления, а вот остальным повезло меньше — их ощутимо шарахнуло о каменную глыбу в паре метрах от скалистого побережья, и тут же окатило ледяной водой. Снейп вскинул вверх палочку, защищаясь от новой волны, а Дамблдор, забросив за плечо бороду, спросил:

— Что скажете? — тон его был добрый и даже веселый.

— Это то самое место, сэр? — спросил Гарри.

— Да. Не самое уютное, боюсь. Но, разумеется, детей привозили в деревушку наверху. Здесь едва ли бывал хотя бы один человек, кроме Тома Риддла.

Стивен приземлился, поправил плащ. Если его предположения верны, то их путь лежит в едва различимое ущелье. Необычное место для тайника, но, признаться, надежное. Сколько таких пещер на побережье? Обшаривать каждую — не хватит и жизни. А учитывая плотность камня и близость соленой воды, даже ритуал выявления сил Темного измерения может дать сбой.

Как бы директор ни нашел это укрытие, он изрядно потрудился.

— Наш путь лежит дальше, — Дамблдор ответил точно на мысль Стивена. Его обгоревшая рука указывала на ту самую расщелину, которую он заметил.

Спуск к ней был даже на первый взгляд небезопасным — скользкие выступы и ненадежные опоры, а потом — цепочка кривых каменных обломков. Стивен открыл портал к камням у самой пещеры и пропустил через него директора и Снейпа. Гарри и Тони, не сговариваясь, создали порталы самостоятельно. Тони — точно, Гарри — с небольшой погрешностью, стоившей ему насквозь промоченных ботинок.

— Люмос! — на конце палочки Дамблдора вспыхнул яркий свет, отразившийся в черных бурных водах, и стало видно, что пещера находится почти целиком под водой и уходит далеко вглубь скалы.

— Вы уверены, директор? — проскрежетал Снейп.

— Настолько, насколько это возможно. Я искал это место долгие месяцы. Надеюсь, никто не против купания?

Стивен был решительно против, но прежде, чем он объявил об этом, Тони подошел к нему совсем близко и шепотом спросил:

— Сэр, что, если превратить часть воды в пар…

— Мыслишь нерационально, — возразил Стрэндж и поправил перчатки. Кажется, самое время для библейских чудес, — Итак… — пробормотал он, сосредотачиваясь на ощущении бурной стихии, и промурлыкал: — «Пойди к старому фараону и скажи ему… Отпусти мой народ». Что, никто не подпоет? — энергия подземного русла постепенно подчиняется его воле.

— Народ? — переспросил Снейп. — Вы бредите, профессор. Кажется, к специалисту стоит обратиться вам?

— Господи, — река постепенно начинала бурлить и пениться, но у Стивена еще было несколько секунд, чтобы ответить: — Как вы живете? В пятьдесят восьмом эта песня родилась заново, чтобы стать бессмертной. Никто не слышал?

Ответом ему было гробовое молчание, а потом как-то не вовремя Гарри спросил:

— Причем здесь народ, сэр?

Море отхлынуло назад и замерло, открыв каменистое прибрежное дно. Русло подземной реки очистилось и высохло.

Тони тихо заметил, указывая на открывшееся дно:

— Красное море. Израильский народ. А песню пел негритянский парень с саксофоном. Это называется «джэз» или как-то так.

 — Джаз, — Стивен сжал его плечо с мыслью о том, что в этом мире на большее рассчитывать все равно не приходится.

А потом время шуток закончилось — пещера буквально была пронизана потоками чужой магии. Мальчики еще улыбались, а Дамблдор и Снейп напряглись.

— Мы уже близко, — без капли доброжелательности сказал директор, — здесь вершилась магия. Сильная.

По длинному, вымытому водой в скале ущелью шли молча, Снейп не опускал палочки и, кажется, готов был отражать атаку, Стивен двигался следом за ним, напряженно всматриваясь вперед, в черноту, где гасли даже волшебные огни: чернильную, густую и неестественную.

Нужное им место ничем не выделялось, но и Стивен, и остальные замерли — в скале скрывался проход, запечатанный магией, и, похоже, кровной. Увидеть его было нельзя — только почуять шестым чувством, интуитивно.

Директор взмахнул палочкой, и на миг в известняке вспыхнула арка.

— Я так и думал.

Стивен покачал головой:

— Какой-то квест, а не защита. Камень примет любую кровь, не только Волдеморта.

— Вы забываете, Стивен, — заметил волшебник, — возрождаясь в новом теле, он получает новую кровь. Думаю, это не ловушка, а необходимый риск — лучше пропустить чужака, чем самому потерять доступ к ценнейшему предмету. Разрешите…

— Позвольте мне, директор, — холодно сказал Снейп и, не дожидаясь разрешения, полоснул себя заклинанием по ладони. Едва кровь попала на камни, арка засветилась снова, но на этот раз не пропала, а осталась стабильной, открывая проход в огромную пещеру.

Своды терялись высоко в темноте, большую ее часть занимало черное подземное озеро, почти круглое. В центре что-то слабо мерцало зеленым.

— Это оно, — сказал Гарри и сглотнул.

У Стивена перехватило грудь — дышать было тяжело.

 — Здесь прорва магии, — сказал он напряженно. — И вся — наитемнейшая.

 — Лорд Волдеморт неплохо поработал, — согласился директор таким тоном, словно они сидели в учительской и обсуждали достижения студента.

 — Действительно неплохо, — согласился Стивен. — Предупреждаю сразу: портал отсюда открыть не выйдет, если только мы не хотим уничтожить пещеру. Это не пещера в полном смысле слова, это большая аномалия, созданная искусственно. Разрыв пространства, скорее всего, просто обрушит своды.

 — Я был бы рад, чтобы Волдеморт ничего не узнал о нашем походе.

 — Как и я… — а потом прибавил: — Но если станет жарко, я просто выдерну нас всех, а с пещерой разберемся позднее.

Снейп и ученики молчали, а директор принялся шарить рукой в воздухе. Звякнуло, заскрежетало, черная гладь озера покрылась рябью, забурлила — и со дна поднялась старая лодочка. По виду она могла бы выдержать разве что пару человек.

 — Она нас не выдержит, — точно подметил Гарри. — Не всех.

 — Она рассчитана не на вес, а на магию, вернее, на одного взрослого волшебника, — Дамблдор почти касался ржавой цепи крючковатым носом, а носки его туфель находились в паре сантиметров от воды. — Да, вне всяких сомнений.

 — Сэр, а что если… — Гарри глянул на Снейпа с явной опаской, но все-таки договорил: — Что если приманить предмет?

 — Браво, Поттер, а мы и не подумали, — зашипел Снейп, но директор только весело подмигнул Гарри и воскликнул:

 — Отличная идея. Попробуй!

Вполне предсказуемо, чары не сработали, но весьма любопытным образом — из воды выпрыгнуло существо, кажется, гуманоид, и поглотило луч заклинания. Снейп заковыристо выругался, а Стивен решил:

 — Я слетаю к острову и взгляну, что там. Профессор Снейп, просто на всякий случай, упомянутые вами «инфери» — это ругательство или классификация?

 — Поднятые трупы. Весьма агрессивны, нечувствительны к обычному физическому или магическому воздействию, уничтожаются только огнем. Их подвижность вы уже могли оценить.

 — Отлично.

Стивен взмыл повыше и устремился к маленькому острову. Как оказалось, свет испускал не он сам, а установленная посередине большая, около полуметра в диаметре, каменная чаша, наполненная полупрозрачной субстанцией. На самом дне можно было различить потемневший от времени серебряный медальон. Если в пещере просто фонило магией Темного измерения, то чаша была полна ей до краев в буквальном смысле. Чем бы Волдеморт не стал теперь, когда он создавал это место, он был сильным магом, да еще и обладал нездоровой фантазией.

Попытавшись коснуться субстанции, Стивен встретил непреодолимое препятствие. Ни заклинания призыва, ни магические щупы не давали результата, а, едва попытавшись сотворить внутри чаши маленький портал, Стивен тут же остановился — воздух сгустился, а стены задрожали. Подвинуть или перевернуть чашу так же не удавалось, но стоило Стивену взять с края маленький черпак, как его рука беспрепятственно прошла через барьер. Субстанция зачерпнула без труда, и Стрэндж осторожно вылил ее на землю.

Жидкость испарилась в воздухе, чаша забурлила и, кажется, наполнилась снова.

Еще несколько тестов и пара ритуалов показали — добраться до медальона можно только в том случае, если исчерпать всю чашу до дна. Чтобы ее исчерпать, содержимое нужно выпить.

С этим он вернулся к остальным. Дамблдор и Снейп время провели с пользой — лодка увеличилась в размерах и выглядела значительно более надежно.

 — Это вполне в духе Темного лорда, — прокомментировал Снейп. — Зелья такого рода малоизвестны, но использовались для защиты сокровищ еще в Персии. Он всегда любил магические диковины.

 — Что будет, если его выпить?

Зельевар равнодушно пожал плечами:

 — Зависит от конкретного рецепта. Может, помрачится рассудок, может, смерть наступит в тот момент, когда пьющий сделает последний глоток. И нет, профессор Стрэндж, ваша гениальная идея разделить порцию на всех не сработает — пить должен один.

 — Вы уверены? Может, сначала взглянете на него?

Снейп поджал губы, оскорбленный сомнениями в своем профессионализме, и сказал:

 — Непременно взгляну. Более того, если вы пожелаете его выпить, с удовольствием буду подносить вам кубок.

 — Довольно, Северус! — прервал его директор. — Думаю, нам всем стоит взглянуть на чашу.

Лодка впритык выдерживала двоих взрослых и двоих подростков. Директор страховал ее с палочкой наготове, а Стивен ждал на острове. Пролетая над водой, он спустился пониже и сумел разглядеть почти у самой поверхности труп с зеленоватой кожей и пустыми открытыми глазами. Хотя течения не было, он медленно плыл вперед, а чуть ниже виднелись и другие. Озеро кишело тем, что Снейп называл «инфери». Плащ напряженно сжимал плечи Стрэнджа, красноречиво сообщая, что ему это все отчаянно не нравится.

Стивен был с Плащом солидарен.

Еще полчаса они втроем кружили над чашей — с таким же нулевым результатом, пока наконец Снейп не произнес с сомнением и непривычной задумчивостью в голосе:

 — Я могу попробовать обмануть состав. Возможно, добавление жгучего лже-аконита… — он перешел на бормотание и смолк. Спустя несколько минут Стивен спросил:

 — Что вам потребуется?

Зельевар мотнул головой, возвращаясь в реальный мир из своих размышлений, и объявил:

 — Мне — ничего, но стоит мне сломать защиту зелья, и обитатели озера почувствуют нас. И поверьте, они будут очень недовольны.

 — Значит, будем держать оборону. Тони, — Стивен указал подростку на высокий выступ, — твой сектор — метр влево. Я буду рядом. Гарри… — Гарри досталось место на другой стороне острова, возле Дамблдора.

Директор что-то сказал Гарри, а Стивен напомнил Тони, как проще всего вызвать огонь и удерживать его.

Сначала было тихо, только чаша тонко звенела, и боковым зрением Стрэндж видел, что Снейп кружится вокруг нее. Откуда-то появился небольшой котел, от которого уже поднимался пар.

Звон стал сильнее и вдруг будто лопнуло стекло. В то же мгновение вода в озере закипела, и на поверхность из глубины рванула масса полуразложившихся тел. У них не было глаз в глазницах, кое-где плоть слезла, обнажая кости, но они двигались быстрее живых людей, не издавая при этом ни звука — только слышался плеск, трение костей друг о друга и чавканье при столкновении гниющей плоти. Стивен положил руку Тони на плечо, чтобы не потерять ученика из виду, и ударил огнем. Первые инфери вспыхнули и начали сыпаться пеплом, но на их месте возникали новые. Тони пользовался палочкой, и Стивен видел — он держит свой сектор, пусть и совсем небольшой, и не намерен отступать. Рядом со Стивеном встало еще несколько копий, и все они били огненными плетями. Горели не только инфери. Горела, кажется, сама вода — маслянисто-вязкая, уже непрозрачная от ошметков кожи и костяного праха.

 — Держишься? — крикнул Стивен.

 — Все в порядке, сэр, — отозвался Тони, и тогда Стрэндж поставил на свое место двойника и взлетел.

У Дамблдора дела были не хуже — из его палочки струился поток пламени, которое захватывало половину озера.

Снейп возился с зельем. Оно уже не светилось, но на острове все равно было светло из-за бушующего вокруг огня.

 — Еще несколько минут, Стрэндж!

И у самых стен пещеры разгорелся огонь. Он все разрастался и разрастался, сталкиваясь с другими пламенными потоками, и вдруг все погасло.

Стало тихо и темно.

В свете нескольких «Люмосов» стало видно неподвижную озерную гладь.

Стивен опустился на остров и приблизился к чаше, возле которой стоял бледный, с горящими глазами Снейп.

 — Мы справились? — неверяще спросил Гарри.

 — Думаю, да, — ответил Дамболдор. — Северус, разреши мне…

 — Не стоит!

 — Сначала я! — одновременно прорычали Стивен и Снейп. Дамблдор понимающе улыбнулся, и Стивен, наклонившись, подцепил со дна чаши медальон. Он был небольшим, меньше ладони, на длинной цепочке, и необычно легким для натурального серебра. Когда Стивен поднял его повыше, он раскрылся, но никаких проклятий не последовало — из него выпала записка.

Гарри молниеносным движением выбросил руку вперед и схватил ее в воздухе, раскрыл — и охнул.

Уже без опаски Стивен взял медальон руками и рассмотрел — от него не исходило никакой магии, он не был ни артефактом, ни крестражем — обыкновенная безделушка.

 — Р.А.Б. — сказал Гарри, отдавая записку директору. Она постепенно прошла по кругу, но не дала никаких сведений. Кем бы ни был Р.А.Б., он нашел крестраж и забрал его, но уничтожил или нет — неизвестно.

Долгие поиски, огромное количество сил на взлом защиты — и в результате они достали пустышку.

Лодка пострадала в огне, но теперь, когда от живых трупов остался только пепел, можно было наколдовать свою, что Дамблдор и сделал. Снейп еще некоторое время провел возле чаши, возвращая зелью его прежние свойства. Записку забрали, а поддельный медальон решили не трогать. Если Волдеморт решит проведать свой тайник, он заметит уничтожение инфери, но пусть думает, что похитителю не удалось пройти через главную защиту.

Когда они выбрались из пещеры, была глубокая ночь. Стивен накрыл их с Тони невидимостью, Гарри надел мантию. Дамблдор достал из кармана ложку, которая снова начала мерцать. Стивен удержался от предложения открыть портал — у директора однозначно были свои причины вернуться именно в деревню, а не прямиком в замок.

Рывок в районе диафрагмы, темнота в глазах — и вот они уже стоят в сонном темном Хогсмиде под качающейся вывеской в виде отрубленной кабаньей головы.

Директор огляделся и, похоже, испытал огромное облегчение — в чем бы ни заключались его опасения, они не сбылись.

 — Мы еще успеем немного вздремнуть, — сказал он, подмигивая.

Они направились в сторону замка, наслаждаясь свежим и чистым в сравнении с вонью в пещере воздухом, но в тот момент, когда Стивен собрался сказать Тони, что тот держался неплохо, свежесть превратилась в холод.

Это был не просто холод — он шел как будто из глубины могилы, пронизывал до костей, рождал стылое, жуткое отчаянье.

Сердце забухало высоко в горле. Рука, лежавшая у Тони на плече, рефлекторно сжалась. Мир вокруг стал настолько черным, что никакой свет не мог его озарить.

Вокруг была кровь — на полу, на трупе, но больше всего — на самом Стивене. Кровь заливала всю его форму, руки были покрыты ей по локоть. На краю сознания зазвучало бормотание, слов разобрать было нельзя, но их суть была понятна со всей неотвратимостью. Он не справился. Он убил того, кого должен был спасти. Нет, не убил — еще хуже. Мог спасти и не спас.

Разум сопротивлялся.

Он еще помнил, что та операция, тот пациент — Доминик Баррел, сорока двух лет… он мог бы даже сейчас назвать диагноз! — но тот пациент умер давно. Это было двадцать лет назад. Здесь, сейчас…

Было еще больше крови. И в этот раз кровь была его собственной. Руки горели от боли, лицо покрывала сетка порезов, а легкие перехватывало от нехватки кислорода.

И снова выключался звонок в «Скайпе» — снова он слышал отказ, рубящие, давящие, колющие: «Это неизлечимо, доктор Стрэндж».

 — Экспекто… — шепнул кто-то рядом… — повеяло теплом. — Экспекто Патронум!

Перед глазами что-то вспыхнуло — и Стивен понял, что стоит на четвереньках на земле. Рядом мечется Плащ, оттесняя в сторону темных тварей. Тони сидит рядом, из его палочки вырываются светлые искры, но их мало.

Стивен поднял руку, весившую, кажется, под тонну, и сказал:

 — Прочь, — ударяя чистой энергией. Твари не издали ни звука, только зашелестели и, истлев до конца, опали.

Стрэндж обернулся.

Когда Стивен обернулся, было уже слишком поздно. Все, что он успел сделать, это обрушить перед собой и Тони непроницаемый щит, отражая заклинания десятка Пожирателей, в то время как Снейп, встретившись взглядом с почему-то безоружным Дамблдором, четко, даже задумчиво, проговорил:

 — Авада Кедавра.

Зеленый луч ударил директора в грудь, и тут же стало очень тихо. Потом громко, не то радостно, не то удивленно вскрикнула женщина в серебряной маске, и в тот же момент Пожиратели по одному начали исчезать с тихими хлопками. Снейп обернулся на Стивена — и тоже пропал.

Стрэндж пошатнулся, и только плащ помог ему не упасть. Чем бы ни были существа, которые напали на них, они вымотали его так, как не выматывало ничто другое. Уши были еще как будто набиты ватой, во рту стоял горький привкус, ноги подрагивали, а сил не было даже на то, чтобы ужаснуться позорному провалу их экспедиции.

Он развеял щит и первым подошел к директору — тот лежал на грязной влажной земле и не выглядел более ни величественным, ни могущественным. Просто труп старика.

Даже зная, что убивающее проклятие достигло цели, Стивен проверил пульс и реакцию зрачков, прежде чем сказать вслух:

 — Мертв.

В темноте кто-то заскулил побитой собакой. Не глядя, Стивен протянул руку и стянул с Гарри капюшон мантии. Мальчик упал на колени рядом с телом, продолжая не плакать, а подвывать, и трясущимися руками поправил директору очки. Стивен заметил, что в кулаке у него зажата не одна палочка, а две.

 — Гарри, — тихо сказал он.

Тот помотал головой. К ним подошел бледный, напуганный Тони и спросил чужим слабым голосом:

 — Что случилось? Как?..

 — Снейп — вот как! — рявкнул Гарри. — Этот ублюдок Снейп, ясно? — ему потребовалось много времени, чтобы взять себя в руки, но все-таки он продолжил: — Когда появились дементоры, я собирался наколдовать Патронус, но Снейп что-то сделал, обездвижил меня. Я… — он снова прервался, зажмурился, и тогда Стивен присел рядом и неловко погладил его по плечу.

 — Гарри, нам нужно знать, что случилось.

Гарри кивнул, показывая, что все понимает и сейчас справится с собой.

 — Он обезоружил директора, и тут появились Пожиратели. Много. Они начали смеяться, а директор… Он сказал: «Пожалуйста, Северус». Беллатриса Лестрейндж тоже была там, начала хохотать, и я… Думаю, это ваша магия. Я почти сбросил оцепенение и попытался обезоружить Снейпа, но вырвал только…

Он положил вторую палочку Дамблдору на грудь, и Стивен узнал ее — это была та самая шишковатая длинная палочка, которой пользовался директор Хогвартса.

 — А потом он убил его. Снейп убил его.

Тони рядом тоже всхлипывал, а Стивен поднялся на ноги и наколдовал носилки, на которые разместил тело старого волшебника и очертил перед собой портал к дверям замка. Но прежде, чем шагнуть в него, спросил:

 — Дементоры — что это за твари?

 — Стражи Азкабана, тюрьмы, — ответил Тони, — они питаются радостью. Забирают ее, а оставляют только плохие воспоминания. Что вы с ними сделали?

 — Уничтожил. Им не место на Земле, это не их мир, — и замолчал.

Первыми в портал вплыли носилки, потом прошел он сам, следом — подростки. А возле дверей их уже встречали члены Ордена Феникса — напряженные, взволнованные и даже, кажется, потрепанные.

 — Мы едва отбили их в Хогсмите два часа назад! — крикнул рыжий Уизли.

 — Альбус, тебе бы лучше… — прохрипел Грюм и осекся. Его волшебный глаз устремился на носилки.

 — О, Мерлин, — всплеснула руками профессор МакГонагалл, непонятно, как тут оказавшаяся, — Альбус ранен! Профессор Стрэндж, нужно срочно переместить его в Больничное крыло и… Мистер Голдстейн, что вы здесь делаете? Мистер Поттер?

Стивен дождался, пока она замолчит, прежде чем сказал:

 — Директор Дамблдор мертв.

 — Что? — переспросила МакГонагалл.

 — Директор мертв? Да вы спятили! — мрачный Люпин кинулся к носилкам с уверенностью, что немедленно развеет это заблуждение, казавшееся ему таким нелепым, но, добежав до носилок, замер, зарылся пальцами в свои волосы и побледнел так, что перемена была заметна даже в темноте.

 — Что вы говорите, — пробурчала неуклюжая, кажется, Тонкс, — не может быть, это, наверное…

Только Грюм не суетился. Его волшебный глаз уже перестал рассматривать тело и теперь уставился на Стрэнджа, как и здоровый, а вместе со взглядом на него была направлена волшебная палочка.

 — Как это произошло, позвольте узнать? Что могло убить величайшего волшебника нашего времени? — спросил он каркающим, посаженным голосом.

 — Снейп, — ответил вместо Стивена Гарри. — Он все время был с Пожирателями. Он… Они ждали нас в Хогсмите, — Гарри говорил уже твердо, его глаза горели яростной решимостью. — Пожиратели и дементоры. Дементоры напали на профессора Стрэнджа и Тони, меня Снейп оглушил, а профессора Дамблдора, — голос ему изменил.

 — Обезоружил, — продолжил за него Стивен. — К тому моменту, как я разобрался с дементорами, было уже слишком поздно.

Грюм скривился, от чего его рот, и без того похожий больше на кривую прореху в мешковине, сделался еще более безобразным, и сказал:

 — Я никогда не доверял Снейпу. Пожиратель однажды — Пожиратель всегда. Жаль, Альбус слишком верил во вторые шансы и добрые намерения.

МакГонагалл начала негромко шмыгать носом, ее обнял старший Уизли. Тонкс заревела, прижавшись к Люпину, и тот первым поднял вверх волшебную палочку с зажженным на ее кончике светлячком.

За ним последовал Уизли, потом МакГонагалл, Тонкс, Грюм, оба подростка. У Стивена палочки не было, и он зажег огонек на ладони. Как ни привычен он был к виду смерти, как ни сжился с сознанием ее неотвратимости, как ни гордился своей репутацией циника, он остро чувствовал боль этого момента, а вместе с тем, осознавал свою вину. Не был бы он так безрассудно-спокоен, он узнал бы заранее, на что директор рассчитывал, оповещая Хогсмид о своем отсутствии. И, разумеется, он не позволил бы дементорам застать себя врасплох.

Плащ за спиной поник, чувствуя его настроение, но он не мог помочь ему — смерть Дамблдора будет на его совести, не на совести Снейпа, как думают сейчас остальные. Снейп выполнял давний уговор, прекращал медленное умирание отчаявшегося найти лечение директора. Это было не убийство, а эвтаназия. Но ни Гарри, ни Тони, ни Орден этого сейчас не поймут.

Около минуты длилось торжественное, но гнетущее молчание. Потом МакГонагалл, вытирая глаза платком, сказала:

 — Мистер Поттер, мистер Голдстейн, что бы там ни было, вам стоит отправиться в спальни. Ремус, Артур — прошу вас, проводите их.

Гарри только покивал, не в силах ни о чем говорить, а Тони обернулся на Стивена и спросил:

 — Сэр?

 — Иди, Тони. Мой совет — не ложись спать. Гарри, ты тоже. Поешьте и займитесь чем-нибудь, хотя бы уроками.

 — Ночью… — начала было МакГонагалл, но Стивен ее перебил:

 — Заснуть после такого стресса — лучший способ усугубить его последствия.

Дети ушли, а Стивен вдруг почувствовал что-то почти неразличимое, холодное и опасное. Плащ вздрогнул — и вот они уже взлетели, пропуская мимо заклинание Грюма.

 — Аластор! — воскликнула МакГонагалл, но Грюм только захрипел:

 — Снейп дал ему уйти, ничем даже не приложив напоследок. Я упустил его, но его сообщника — ни за что. У меня нюх на темных магов, и этот, — говоря, он с жуткой проворностью пытался достать Стивена, который, не желая навредить пусть и неадекватным, но союзникам, только уклонялся или возводил щиты, — из их шайки.

 — Я не темный маг! — Стивен отбросил очередное заклинание, а Плащ помог увернуться от незаметной атаки невербальными чарами. — И не приспешник Волдеморта!

Его единственным оружием было спокойствие.

 — Аластор! — попыталась что-то сказать ему Тонкс, но быстро осеклась — и тоже вступила в бой.

МакГонагалл прижалась к носилкам с телом Дамблдора. Ей хватило бы сил, чтобы как следует заставить попрыгать Стивена или вырубить Грюма и Тонкс, но она была слишком шокирована смертью директора и не знала, на чьей она стороне.

 — Довольно! — вечер и ночь выдались настолько тяжелыми, что на дуэль не было никаких сил, и Стивен опустил прозрачный, слегка вибрирующий щит между собой и орденцами. Грюм заскрипел зубами.

 — Довольно, — повторил Стивен, поправляя Плащ. — Я работал на Дамблдора, и я против Волдеморта. Так что, если мы сейчас успокоимся и обсудим ситуацию…

Живой глаз Грюма блеснул бешеным огнем.

 — Никаких сомнительных переговоров, Стрэндж или как тебя. Альбус заплатил за это жизнью, самим шансом на победу.

Стрэндж вздохнул и обратился к МакГонагалл.

 — Минерва, директор Дамблдор доверял мне, и у него были на это основания. Согласитесь, если бы я хотел навредить ему или детям, давно сделал бы это.

Но он ошибся. Она ощетинилась, как дикая кошка, и прошипела:

 — Северус тоже пользовался его доверием. И я знаю, что вы с Северусом были хорошими приятелями, если не друзьями. Видела, как вы обсуждаете что-то в коридорах, при каждой встрече. Но больше вы в эту школу не войдете. Только через мой труп.

Она выпрямилась, став выше ростом, подняла палочку. И Стивен отступил.

Мгновение — и портал в его комнаты в Хогвартсе уже закрылся.

На сборы ушло не более минуты — не считая книг, здесь не было ничего, без чего он не обошелся. Его планы полетели к черту. Где-то он допустил ошибку, где-то пошел не по нужной ветке.

Возможно, стоило сразу отправиться в Камар-Тадж и сделать Древнейшую союзником? Или отложить на время в сторону и крестражи, и Дары Смерти, посвятив все время лечению директора? Войти в Орден Феникса и заручиться его доверием?

Он не знал. Но реальность шла так, как шла, и ему приходилось играть сданными картами, даже если среди них — ни одного козыря.

Стивен уже почти покинул школу, как вдруг мысль о козыре заставила его остановиться. Он переместился в директорский кабинет.

Там было пусто и темно, феникса не было на месте, а портреты спали в золоченых рамах. Портал потревожил их, но взмахом руки Стивен прикрыл себя от их взглядов. У него оставался очень важный козырь. И пусть красть у мертвых — плохо, им лучше бы воспользоваться. В одном из запертых ящиков стола обнаружилось искомое — кольцо с черным камнем. Надев его на палец и прислушавшись к открывшимся ему потокам странной, ни на что непохожей силы, Стивен наконец-то открыл портал.

Более в Хогвартсе его ничто не держало.

Место, которое Стивен избрал своим временным убежищем, было одновременно логичным и неожиданным — Камар-Тадж.

Здесь все оставалось так же, как несколько месяцев назад. Никто, по всей видимости, не стремился занять его, и Стивен, добавив поверх мощных древних заклятий собственные и немного прибравшись, счел его вполне пригодным, в первую очередь, конечно, из-за библиотеки.

Пары дней хватило, чтобы полностью наладить свой быт на новом месте и найти способ постоянно получать новости из Британии.

А на третий к нему в окно постучалась редкая диковина для этих мест и этих широт — белоснежная полярная сова.

Отвязав от ее лапы свиток пергамента, Стивен развернул его — и присвистнул. Он был более метра длиной!

«Здравствуйте, профессор Стрэндж!» — начиналось оно. Мелкий аккуратный почерк Гермионы он узнал сразу же. «Где бы вы ни находились, мы все надеемся, что с вами все в порядке. Никто из нас не верит в те ужасные вещи, которые о вас говорят! Возможно, вы уже знаете, какая паника в стране сейчас, но вы едва ли можете представить, какой траур в Хогвартсе. Завтра будет похоронная церемония, и после этого все мы будем отправлены домой на двухнедельные каникулы, чтобы после вернуться к учебе. Гарри считает (и мы с ним согласны), что теперь, после смерти профессора Дамблдора, Тот-Кого-Нельзя-Называть перестанет таиться и начнет прямые военные действия. Я не знаю, сэр, что вы планируете делать, но от имени всего нашего отряда я прошу вас дать нам возможность присоединиться к вам и помочь!»

На этом часть Гермионы заканчивалась, но за ней следовало письмо от Гарри — менее информативное и более полное твердой решимости бороться до конца. Между строк Стивен заметил незаданный вопрос: «Вы меня не бросите?»

Далее писал Тони. Его текст был, как и всегда, лаконичен, короток и ясен. Он сообщал, что желает продолжить обучение и что никакие соображения не заставят его отсиживаться в школе, когда миру грозит опасность. «Когда мы победим, я сдам все необходимые экзамены на высшие баллы, а если мы проиграем, это уже не будет иметь значения».

А после к громадному письму приложили руку и остальные — Рон, Джинни, Невилл и Луна. Последняя приписала: «Я не знаю, где вы сейчас, сэр, но я думаю, что вы почти что дома».

Сова ухнула, намекая, видимо, на то, что голодна. Стивен не знал толком, чем кормить сову, поэтому наколдовал ей воды и сырого мяса. Она была не против и утоляла голод, пока он составлял общий ответ.

Сначала хотелось написать, чтобы думать забыли про сражения, но потом здравый смысл победил. Ему они нужны, это факт. Но и Гарри жизненно необходима его помощь, чтобы одолеть крестраж. Остальным же лучше быть в Камар-Тадже под присмотром, чем в Британии, без защиты Дамблдора, постоянно рискуя попасться в лапы Пожирателям или Волдеморту.

«Я настаиваю на прекращении паники и героических замашек, — написал он. — Никто из вас не тянет даже на половину мага, и в сражении против Волдеморта или его сообщников от вас будет немного толку. Однако вы действительно можете помочь мне в том деле, о котором знаете, поэтому сразу после окончания семестра я предлагаю тем из вас, кто этого захочет, присоединиться ко мне. Я буду ждать вас 30 июня на платформе 9 ¾ в Лондоне. Позаботьтесь о том, чтобы ваши родные были в безопасности! Продолжайте занятия, избегайте самоубийственных глупостей. Стивен Стрэндж».

Дети ответили дружным согласием — и на этом переписка, по настоянию Стивена, прекратилась. Катманду — не то место, где должны летать совы, полярные или любые другие. Но все-таки еще одна к нему прилетела, это было в конце мая. Она была пестрой, небольшой и совершенно незапоминающейся, во всяком случае, для Британии. В Непале ей все равно было не место.

Сова принесла свернутую газету «Ежедневный пророк» и записку, содержавшую только три слова: «Coup de grace». В газете же на первой полосе красовалась мрачная физиономия Снейпа под заголовком: «Министерство назначает нового директора Школы чародейства и волшебства Хогвартс».

С сентября Снейп вступал в должность, а значит, все произошло именно так, как планировал Дамблдор изначально. Волдеморт пришел к власти тихим переворотом, а Снейп как его любимый и доверенный слуга получает в награду единственную школу в Британии и в тайне от хозяина пытается спасти как можно больше детей до тех пор, пока все крестражи не будут найдены.

Стивен убрал записку и газету и вернулся к тому предприятию, которым занимался уже два месяца — к плану ограбления банка Гринготтс.

В астральном теле он досконально изучил его подземелья и сузил круг поисков до четырех сейфов на одном этаже. Требовалось проникнуть в подземелье в физическом облике, провести ритуал, который укажет на нужную дверь, забрать крестраж, чем бы он ни был, и уйти, не привлекая внимания охранников. Ситуация осложнялась тем, что магия гоблинов заставляла сбоить порталы, и надежнее всего было бы выбираться по зеркальному измерению, но лезть в него с крестражем — дополнительный риск.

К сожалению, Стивен не видел ни одного способа минимизировать его — поэтому готовился к походу.

Плащ Левитации оставался дома. Он был слишком мощным и приметным артефактом, чтобы отправиться с ним в защищенный множеством чар банк. Он трепетал, огорченно всплескивал полами, но Стивен был непреклонен, хотя и не сомневался в том, что с Плащом было бы спокойней. Впрочем, едва ли он действительно сумел бы помочь ему взламывать дверь сейфа.

Время проникновения было выбрано не случайно — двадцать девятое июня, день накануне возвращения детей из школы. Волдеморт и его приспешники должны были бросить все силы на то, чтобы разработать план обнаружения Гарри Поттера. Им было не до скромного волшебника, который в самый час пик, в девять утра, вошел через бар «Дырявый котел» на Косую аллею и спокойным, но достаточно быстрым шагом того, кто точно знает, куда идет, направился к белоснежному зданию банка.

Но до банка он не дошел, свернул в аптеку, а выйдя, аппарировал по другим делам, вместо него путь продолжила пухлая невысокая ведьма в фиолетовом. Возле торгового центра «Совы» к ней присоединились две подруги ее лет, и тут же от их маленькой группы донесся смех. Одна из них воскликнула:

 — Где же Тед? — а потом цепко схватила за руку мальчишку лет девяти и стала представлять его остальным, заодно отчитывая за то, что он вечно куда-то убегает.

Но разговор свернул на стоимость драконьей печени, и Тед поспешил воспользоваться случаем и снова удрать из-под надзора. Поворот в сторону Лютного переулка — Тед выходит оттуда за руку с высокой женщиной в темно-зеленой мантии и важным взглядом. С ними раскланивается седоволосый мужчина, и именно он спустя пару минут поднимается по ступеням банка и толкает тяжелую дверь.

Минуту-другую оглядывается, но не растерянно, а со знанием дела, а практически следом входит и старушка, уже оставившая своих подруг. С мужчиной она не знакома, поэтому они, обращая друг на друга не больше внимания, чем требует вежливость, расходятся по разным стойкам, в то время как в холле появляется Тед с матерью. Теду все интересно, он тычет пальцем то в гоблинов, то в самоцветы у них на весах, и громко задает вопросы, чем злит мать необычайно. Пока она обсуждает с гоблином за конторкой небольшой денежный заем, он вырывается и начинает ходить по залу. Гоблины — профессионалы своего дела, не обращают на мальчика внимание, только кончики их длинных вытянутых ушей подрагивают от раздражения. Вот Тед делает несколько шагов в сторону спусков. Они под постоянной и неусыпной охраной, но Тед об этом не знает. Он все ближе подходит к широкому темному проему, останавливается в полушаге, даже не обращая внимания на напрягшихся гоблинов совсем рядом.

 — Ух ты… — говорит он вслух и совершает ошибку — делает еще шаг вперед, переступая невидимую черту. Начинает выть сирена, тут же гоблины хватают мальчика под руки и шипят о нарушении правил. Тед хнычет, его мать не знает уже, ругаться ей на гоблинов или на сына, зеваки, в том числе старушка и пожилой джентльмен, кидаются посмотреть, что случилось, но инцидент разрешается быстро.

Гоблины наводят порядок, мать Теда уводит его прочь, так и не условившись о займе, и постепенно работа банка входит в мирное русло.

Стивен Стрэндж вытер пот со лба и выдохнул — управлять таким количеством сложных иллюзий было действительно непросто, но результат стоил усилий. Сигнальные чары оповещают гоблинов о любом пересечении границ защиты, не важно, в каком месте совершено проникновение. Стивен воспользовался самым доступным входом. В тот момент, когда иллюзия ребенка переступила черту, он сам под невидимостью вошел в пещеру, но гоблины были уверены, что чары активировал мальчик. Что до остальных иллюзий, то они обеспечили массовку, создали целый список будущих подозреваемых, а главное, так забили магический фон, что позднее даже искусный мастер не сможет разобраться, что именно произошло.

Впрочем, войти в пещеру было самым простым — отдышавшись с минуту, Стивен набросил на себя иллюзию и слился со стеной. Ни о каких порталах речи не шло, идти предстояло пешком, но, к счастью, маршрут он изучил досконально.

Кто бы и когда бы ни строил Гринготтс, он задумывал его вовсе не как удобный банк, лояльный к посетителям и заботящийся об их комфорте. Это была подземная пещера, уходящая вниз на несколько километров, прорезанная руслами рек, населенная драконами и другими тварями, окутанная заклинаниями. Впрочем, приходилось признать — для сохранения в безопасности драгоценностей и денег эта пещера подходила отлично.

Верхний уровень был тихим и спокойным — Стивен благополучно прошел по серпантину мимо сейфов, аккуратно перебрался на канатную дорогу и двинулся вперед, внимательно прислушиваясь, чтобы не пропустить тележку и не попасть под колеса.

С каждым пройденным метром вниз становилось холоднее, стены, наверху светлые и чистые, внизу были темными и влажными, в соляных разводах. Водопад с сигнальными чарами, способными разоблачить незваного гостя, Стивен миновал без проблем, просто отведя в сторону заколдованную воду. Дважды Стивену приходилось перескакивать на уступы и пережидать, пока мимо пронесется тележка, но в целом первые полчаса были не более напряженными, чем экскурсия. Не хватало разве что гоблина-гида, который в нужный момент сказал бы: «Посмотрите налево, вы видите колонну сталактитов. Посмотрите налево, вы видите дракона».

Дракон Стивена тоже увидел, вернее, почуял — судя по наблюдениям, существо ослепло из-за долгого пребывания под землей. В своей реальности Стивен с драконами не встречался. Здесь это был зверь почти четырех метров в холке, с седой чешуей и белесыми пустыми глазами. Небольшая голова крепилась к туловищу посредством длинной гибкой шеи. Сложенные крылья подрагивали, а крупные ноздри раздувались, пытаясь найти добычу.

Стивен осторожно магическим захватом коснулся ошейника дракона, зазвенела цепь, дракон зарычал и попятился, начал крутить головой, наконец, оказался достаточно близко, чтобы Стивен сумел коснуться ладонью его тела и приказать:

 — Усни.

От плеча вверх к кончикам пальцев пробежала искра тепла, дракон всхрапнул и, подогнув мощные лапы, опустился на каменный пол, положил голову на пол и уснул — только струйка пара вырвалась из ноздрей.

Стивен приблизился к стене, в которой и располагались сейфы.

Оградив дракона прозрачной непроницаемой сферой, Стивен сосредоточился и обратился к Темному измерению. Темный туман растекся по пещере, а потом втянулся в дверь одного из сейфов, точно указывая цель. Можно было начинать взлом — если повезет, он займет каких-нибудь пару часов.

Вдруг сверху раздался шум.

Стивен отскочил к стене и сделался невидимым, распылил свои заклинания с дракона и замер. Ждать пришлось недолго.

Послышался характерный лязгающий звук — это остановилась тележка. Следом донесся высокий визгливый голос гоблина:

 — Прошу сюда, мадам. Вот, ступеньки, мадам.

Потом зазвенело и загрохотало — показался гоблин, пока один, но с погремушкой в руках. Услышав шум, дракон испуганно попятился назад и забился в одну из нор, после чего из тележки вышла уже знакомая Стивену женщина в сопровождении второго гоблина.

Беллатриса Лестрейндж собственной персоной остановилась недалеко от сейфа и вздернула подбородок. С копной черных, не тронутых сединой волос, в длинной черной мантии она выглядела бы величественно и эффектно, если бы не держала под мышкой большой длинный сверток, который ей явно мешал.

Гоблин с погремушкой продолжал звенеть, чтобы дракон не вздумал выйти из укрытия, а его коллега подошел к входу в сейф и провел по стене острым когтем. Камень ожил и пришел в движение, забурлил, из-под него показалась тяжелая дубовая дверь, запертая на старинный чугунный замок. Гоблин открыл его ключом и распахнул дверь перед владелицей.

Задача упрощалась. Теперь можно не ломать защиту банка, а просто войти в сейф и взять необходимое, правда, с единственным осложнением — и Беллатриса, и гоблины не должны были ничего заметить. Чем дольше Волдеморт останется в неведении относительно поисков его крестражей, тем лучше.

Оставаясь невидимым, Стивен подошел так близко, что смог заглянуть Беллатрисе через плечо и изучить содержимое сейфа. В основном — груды золота, хаотично разбросанные драгоценности, золотые и серебряные блюда, кубки и чаши на старых стеллажах. Одна из них и привлекла его внимание — маленькая, бронзовая, она стояла на одной из верхних полок и едва различимо пульсировала тьмой.

Беллатриса развернула сверток и с осторожностью разместила в нише слева у входа небольшой серебряный меч с рукоятью, усыпанной рубинами. Кинула быстрый взгляд на чашу и сказала резким, хрипловатым голосом:

 — Вашей защиты недостаточно!

 — Мадам Лестрейндж, — произнес в ответ гоблин, кланяясь, — ваш сейф находится в полной безопасности, уверяю вас.

 — Уверяете? — зашипела она и наклонилась над гоблином, ощеривая желтые зубы. — Мне плевать на твои уверения, коротышка. Я сказала, что защита недостаточна — значит, я желаю ее усилить.

Она стояла так неудачно, чуть оттопырив локоть, что даже невидимым Стивен не мог незаметно проскользнуть мимо нее в сейф и забрать чашу, а колдовать было бы слишком рискованно.

 — Мадам, — между тем отозвался гоблин, спустив ей «коротышку», — это нижний уровень, за всю историю банка еще никому не удавалось проникнуть сюда без нашего ведома. И только гоблин может отпереть эти двери.

Беллатриса резко выпрямилась и рявкнула:

 — Именно, идиот! Гоблин! Что мне, вырезать всех гоблинов в вашем чертовом банке, оставив одного себе вместо ключа? Я желаю… — она сделала несколько шумных выдохов, а гоблин, явно оскорбленный, заметил:

 — Лояльность гоблинов банку и его клиентам не вызывает сомнений.

 — Не смей меня перебивать! — она едва не перешла на визг, у губ выступила белая пена, глаза завращались в глазницах. — Я желаю, чтобы никто, кроме меня, не мог забрать отсюда ничего. Пусть сдохнут, если попытаются!

В ярости она наступала на гоблина: полшага, шаг, и, наконец, прижала его к стене, тем самым открывая Стивену проход. Он почти проскользнул внутрь, но внезапно волшебница обернулась и начала принюхиваться и прислушиваться, как больное напуганное животное. Ее интуиция говорила о том, что рядом кто-то есть, но органы чувств утверждали, что никого нет. Стивен не дышал и не двигался, более того, полностью остановил внутренний монолог. Он был камнем, чувствовал не более, чем камень, мыслил как он и был таким же неподвижным.

Камень не угрожал Беллатрисе, и она отвернулась обратно к гоблину, который, воспользовавшись секундной передышкой, оправился от испуга.

Стивен подошел к полке с чашей и пригляделся. Прикосновение к кольцу стоило Дамблдору жизни, так что хватать чашу голыми руками будет безумием, но и открывать здесь портал, рискуя привлечь внимание крайне чуткой и настороженной Беллатрисы — безумие не меньшее.

Пока Стивен думал, гоблин и Беллатриса продолжали разговор.

 — Я могу предложить вам добавить заклятия Умножения и Пылающей руки, — сказал гоблин после долгих раздумий, — все, чего коснется посторонний, умножится, копии не будут иметь никакой цены, но никто на взгляд не сможет отличить их от оригинала. Кроме того, стоит коснуться их или любого из сокровищ, как они раскалятся добела.

Глаза волшебницы запылали безумным огнем, она прошептала:

 — Что же ты сразу не предложил этого, сладенький? — и тут же велела: — Делай, поживей!

А вот теперь нужно было поторопиться. Ничто в чаше не выдавало проклятого предмета, во всяком случае, на первый взгляд. На астральном плане можно было разглядеть очертания паразита-крестража, но ничего более. Нужно было решаться.

Стивен протянул руку, но стены сейфа содрогнулись, все заволокло кроваво-алым маревом и тут же гоблин объявил:

 — Готово, мадам.

Беллатриса протянула руку и взяла меч. Ничего не произошло, и она спросила с ленцой в голосе:

 — Оно не работает.

 — Работает, разумеется, — поклонился гоблин, — но ведь вы — владелица сейфа, чары не причинят вам вреда.

 — Конечно, — миролюбиво согласилась Беллатриса. — Но с чего ты взял, что я стану верить тебе на слово. А ну… — она ухмыльнулась, — возьми меч.

Глаза гоблина расширились от страха.

 — Но мадам… — пробормотал он, — если я возьму что-то в вашем сейфе, меня обожжет!

 — Бери!

Она не достала палочку, но Стивен чувствовал, что она едва контролирует свою магию и способна убить незадачливого ушастого клерка. Под ее взглядом он протянул руку, коснулся рукоятки меча и тут же заорал, а меч выплюнул из себя копию.

Больше медлить было нельзя. Отвести глаза, схватить чашу, не обращая внимания на то, что ручка прожигает пальцы, убедиться, что копия заняла место на полке, просочиться в дверь сейфа и замереть в полутьме пещеры.

Чаша больше не жгла, но руку (Стивен не сомневался) придется лечить. Дожидаясь, пока Беллатриса и оба гоблина закроют сейф, выпустят дракона и уедут, он снял прожженную перчатку вместе с собственной кожей и скривился от боли. Разумеется, ожог третьей степени — не самое болезненное, что ему доводилось испытывать, но было действительно больно. Наскоро наколдовав себе бинт, Стивен поднялся на ноги, убрал все еще опасную, но пока никак себя не проявляющую чашу в карман и поднялся обратно.

В банке было тихо, его иллюзии уже развеялись, но они были больше и не нужны. Был один опасный момент, когда потребовалось снова переступить через границу чар и выйти в вестибюль, но Стивен дождался клиентов, сопровождаемых гоблином, и вышел с ними.

В Камарт-Тадже, как бы ни было сильно его любопытство, пришлось первым делом заняться рукой, отгоняя взволнованный Плащ, чтобы не мешался. И только когда ожоги были должным образом обработаны и забинтованы, он склонился над чашей. Откровенно говоря, брать ее в руки было плохой идеей, но времени на то, чтобы найти другой выход, у него не было, и, по счастью, пока она не пыталась его убить.

Стивен достал кольцо с воскрешающим камнем, надел и взглянул на чашу снова. Теперь стали видны темные путы, окутывающие ее, и в центре — пульсирующее, скрытое от посторонних глаз сердце, средоточие души и магии.

Чтобы уничтожить крестраж, достаточно было разрушить это сердце, но тогда погибнет и предмет, в который он заключен, их связь слишком тесна, совсем как у Гарри. По сути, чаша и часть души сейчас — единое целое. Их можно вместе сохранить или вместе уничтожить.

Но Стивен не зря был великим хирургом — он умел резать очень точно. Направляя магию воскрешающего камня, он осторожно подцепил сердце снизу и приподнял, параллельно раз за разом отсекая щупальца. Сердце сопротивлялось, но недолго: выскочило из чаши и забилось в испуге, лишенное опоры, но тут же, вспыхнув, втянулось в нее обратно.

Стрэндж снял кольцо и выдохнул. Это была очень мощная вещь, одержимая только одним стремлением: выжить.

Позволив себе перерыв на ланч в местной закусочной через квартал, Стивен вернулся к крестражу и провозился с ним до вечера, много узнав о свойствах воскрешающего камня, но так и не вытащив сердца из оболочки.

Очевидно, нужно было его чем-то ослабить, снизить сопротивляемость.

Стивен кивнул своим мыслям и убрал крестраж в одно из многочисленных хранилищ — как только он найдет способ связаться со Снейпом, сразу заставит его найти яд, который подействовал бы на неубиваемый артефакт, а после повторит операцию, в этот раз, бесспорно, удачно.

Пока же требовалось переходить к планированию еще одной операции — детей требовалось забрать с собой, если они захотят идти. За весну и начало лета школа магии приобрела почти привычные Стивену очертания, а по безопасности превосходила и Хогвартс, и хваленый Гринготтс, так что детям ничего грозить не будет. Но вот выкрасть из-под носа у Волдеморта и не менее опасных обеспокоенных родителей десяток подростков — та еще задача.

Под Эллу Фицжеральд (в конце концов, она умерла две недели назад, нужно было почтить ее память!), поющую из динамиков магнитофона, который, конечно, даже до слабенького mp3-плеера не дотягивал, но после годовой вынужденной изоляции от музыки казался даром небес, Стивен закончил всю подготовку к завтрашнему дню.

Поезд прибывал в Лондон в половине шестого, по непальскому времени — в начале двенадцатого, поэтому у Стивена было достаточно времени, чтобы просмотреть дневные газеты (которые писали исключительно о светских новостях и биржевых котировках) и изучить вокзал Кингс-Кросс как свои пять пальцев.

Вопреки ожиданиям, нигде он не заметил притаившегося отряда Пожирателей. Было странно, что Волдеморт не собирается напасть на Гарри там, где он наиболее уязвим.

Платформа 9¾ была пуста, не считая старушки, увлеченно читавшей объявление о прибытии поезда, и скучающего волшебника с трубкой, сидевшего на лавочке и листавшего газету.

Либо все-таки Пожиратели, пусть и в непривычном составе, либо Орден. Стивен, разумеется, предпочел бы второй вариант — они, конечно, осложнят ему операцию, зато проследят, чтобы остальные дети не пострадали.

Не слишком скрываясь, он встал недалеко от места остановки первого вагона и приготовился ждать. Старушка мазнула по нему колючим взглядом и закашлялась. Волшебник с трубкой выпустил кольцо ядовито-зеленого дыма и сказал вслух:

 — Хм…

Очевидно, это были какие-то сигналы, потому что волшебник поднялся, потер колено, подошел к Стивену и сказал, глядя мимо:

 — Вы зря здесь появились, Стрэндж.

 — Мистер Грюм, — кивнул Стивен приветственно, узнав не голос, но интонацию.

 — Будь сейчас подходящее время… — он снова присосался к трубке, — вы не ушли бы отсюда живым.

 — Тогда я выбрал удачное время, — согласился Стивен. — Рано или поздно вам придется понять, что я против Волдеморта.

 — Что-то слабо верится, — хрипло сказал Грюм. — Не вздумайте выкинуть чего-нибудь, Стрэндж.

Стивен собирался ответить, что собирается всего-навсего победить Волдеморта, параллельно проследив, чтобы как можно больше людей выжило, а так — никаких сюрпризов, но не успел — на платформу чеканным шагом вышел отряд в форменных мантиях. Авроры — или те, кто хотел ими выглядеть.

Грюм напрягся, старушка у стены снова закашлялась.

Командир отряда сделал знак остальным, и они приблизились к Стивену и Грюму.

 — Спецподразделение Аврората. Назовите цель вашего пребывания на платформе.

 — Ждем прибытия поезда, как ни странно, — отозвался Стивен. — Впрочем, тут неплохой вид на лондонскую промзону, так что заодно наслаждаемся архитектурой.

 — Шутить задумал, — командир отряда прищурился, и тут же Грюм рявкнул:

 — Думал, я тебя не узнаю, Долохов?

Первое заклинание Грюм отбил мгновенно, и тут же поразил одного из лже-авроров чем-то убийственным.

Стивен отскочил в сторону, и Грюм проревел:

 — Давай, Стрэндж, покажи, на чьей ты стороне!

Платформа уже не была пустой — постепенно прибывали родители, воздух наполнился испуганными криками. Двоих авроров Стивен отправил в отключку, но вести бой среди такого количества мирных жителей было нельзя. Подцепив магией Грюма и старушку, ловко раздававшую пинки и заклятья, Стивен открыл портал в пустыню, и авроры-Пожиратели ссыпались в него.

На платформе наступила тишина.

Стивен поставил обоих орденцев обратно на землю и выдохнул.

Грюм круто развернулся на каблуках и спросил зло:

 — Куда ты дел их?

 — Туда, где они не зацепят никого из них, — Стивен кивнул на толпу родителей. — И из них, — еще один кивок в сторону, откуда, сбавляя ход, окутанный клубами дыма уже мчался алый поезд.

Старушка очень не по возрасту сказала:

 — Круто вы их.

Судя по лицу Грюма, он захотел ее заколдовать, а Стивен предположил негромко:

 — Мисс Тонкс?

 — Точно! — звонко согласилась она, но тут же вернулась к образу и сказала старческим дрожащим голосом: — Еще чего выдумали!

 — Что здесь происходит? — раздалось сзади.

Стивен обернулся — к ним из толпы родителей шел высокий полный волшебник в бордовой мантии.

 — Пожиратели смерти решили нанести визит и встретить детей, — ответил Стивен. — Мы решили, что им здесь не стоит находиться.

Волшебник свел к переносице кустистые брови, с сомнением посмотрел на Грюма и Тонкс и протянул Стивену руку:

 — Энтони МакМиллан. Спасибо, сэр.

 — Доктор Стивен Стрэндж.

 — Стрэндж? — к ним приблизился высокий и очень худой мужчина, чьи черты лица показались Стивену очень знакомыми. — Вы сказали, Стрэндж?

Руку Стивена сжали костлявые пальцы. Мужчина наклонился и пробормотал:

 — Надеюсь, вы позаботитесь о моем мальчике.

 — Вы — отец Тони Голдстейна, — догадался Стивен.

 — Позаботьтесь о нем, — повторил старший Голдстейн, разжал пальцы и аппарировал.

Мистер МакМиллан удивленно нахмурился, пытаясь понять, свидетелем чему только что стал, но тут же отвлекся. С громким гудком поезд остановился, двери открылись, и две волны — родители и дети — смешались.

Стивен видел, как приготовился к чему-то Грюм, как насторожилась Тонкс, но не собирался давать им шанса помешать. Он уже заметил свой отряд, они махали ему из второго вагона, все вместе. Очертив круг, Стивен открыл прямо перед ними портал.

Грюм завопил и замахнулся, Тонкс вскрикнула, но дети уже исчезли в портале, и Стивен последовал за ними.

Их ждал Камар-Тадж.

Дети оглядывались с любопытством и настороженностью — во всяком случае, все, кроме Луны. Она поглаживала кончиками пальцев жезл Ватумба и смотрела, как по нему пробегают искры магии.

Стивен хотел было сказать, что незнакомые артефакты лучше не трогать, но махнул рукой — Луна все равно ответит, что по мозгошмыгам прекрасно понимает, что может причинить ей вред, а что — нет, поэтому объявил:

 — Добро пожаловать в Камар-Тадж.

Гермиона тихо охнула и спросила:

 — Это же ваша школа, да?

 — В некотором роде, — согласился Стивен, и замер. Готовясь обучать отряд, он однозначно не предполагал, что к нему присоединится Драко.

Малфой почувствовал его взгляд и почему-то виновато опустил голову, а Гермиона тихо сказала:

 — Это я позвала его, профессор. Я подумала…

 — Вы сказали, что, если меня примет отряд, я смогу учиться у вас, — мрачно проговорил Малфой. — Поттер и Грейнджер дали мне шанс.

 — Что ж… — пожал плечами Стивен, — хорошо.

Малфой облегченно вздохнул, Рон, наоборот, скривился, так же, как и Невилл — они, кажется, надеялись, что Драко будет выдворен немедленно.

 — Через двор — жилые комнаты. Заселяйтесь, как хотите. Ученические костюмы в шкафу у входа. Завтра в девять утра жду всех во дворе. А теперь — спать, — объявил Стивен, но, разумеется, подростки не отправились выполнять его требования — они продолжали мяться в гостиной, а Гарри спросил:

 — Профессор, что с… крестражами?

Стивен сцепил пальцы за спиной и ответил:

 — Во-первых, завтра я все расскажу. Во-вторых, я больше не профессор. Меня, кажется, уволили, и, по правде говоря, еще ни с одной должностью я не расставался с таким удовольствием. Обращайтесь ко мне «мастер» или «доктор».

Если полностью соблюдать формальности, он был не «мастером», а «Верховным», но здесь, в отсутствии храмов, это не имело никакого значения.

Дети все-таки разошлись по комнатам — и Стивен понадеялся, что они догадаются найти кухню и холодильник с едой.

Наутро, ровно в девять, несмотря на однозначно мучающий их джетлаг, все новые ученики Камар-Таджа собрались во дворе, причем даже одетые в форму, зато зевающие и слегка шатающиеся. Единственным, кто выглядел бодро, был Невилл. И он же первым спросил:

 — Сэр, мы ведь будем сражаться?

Остальные зашипели про громкость, а Стивен, у которого проблем со сменой часового пояса не было, ответил:

 — Нет, Невилл. Вы будете учиться. Для начала. А если сильно повезет, то сражаться и вовсе никому не придется.

 — Если повезет? — переспросил Невилл медленно.

 — Избежать драки — всегда большое везение, — кивнул Стивен. — И это — первое правило. Если вы можете избежать боя — избегайте его.

 — А второе правило? — уточнила Гермиона, кажется, немного проснувшаяся.

 — А второе… — Стивен сделал театральную паузу, после чего заметил: — Не можешь избежать драки — побеждай.

Он развел руки, и двор заполнили его двойники, вооружившиеся деревянными шестами, и начали атаку. Посматривая за ними, Стивен отошел в сторону, прислонился к стене и прикрыл глаза, возвращаясь основной частью сознания к местной книге об артефактах-комплектах. Ему хотелось понять, станет ли воскрешающий камень сильней, если добавить к нему мантию и палочку, но пока сведений не хватало. Книгу он за ночь пролистал в астрале, а теперь мог провести время с пользой, анализируя прочитанное.

Несмотря на то, что упоминалось множество комплектов, о самих «Дарах Смерти» автор ничего не говорил, а что до остальных комплектов, у Стивена они особого интереса не вызывали. Большинство из них по силе и свойствам уступали артефактам Камар-Таджа и его собственным умениям и скорее напоминали костыли для недоучек. И только воскрешающий камень выделялся — в нем скрывалась громадная сила, природу которой понять пока не удавалось. Если палочка и мантия усилят его, он, возможно, станет тем самым оружием, которое сокрушит Таноса.

Невилл с деревянным шестом управлялся пока лучше всех.

Тони отчаянно мухлевал, атакуя двойника Стивена на пару со своим двойником, да еще и швыряясь мелкими, но неприятными заклинаниями.

Гарри двигался быстро, уворачивался безупречно, но не нанес еще ни одного удара. Тот двойник, который нападал на него, даже начал отпускать язвительные комментарии, но на Гарри они мало действовали, он продолжал вертеться ужом.

Рон скооперировался с Джинни, и своих противников они отбивали вдвоем, стоя спиной к спине. Кажется, это была идея Джинни.

Драко изображал не то дуэль на шпагах, не то балет — разве что на цыпочки не поднимался, за что уже был нещадно бит бамбуковой палкой.

Гермионе приходилось тяжелее всего — неспортивная и не привыкшая двигаться, она отбивалась от атакующего отчаянно, но почти бесполезно. И только то, что дубль-Стрэндж пропускал почти половину возможностей нанести удар, позволяло ей остаться на ногах и без синяков. Но неожиданно палка ударила ее по плечу, она отскочила — и разозлилась. Выхватила волшебную палочку, отбросила шест, и двойнику больше не пришлось ее щадить.

А Луна тем временем, вместо учебной драки, взлетела на дерево и мечтательно наблюдала за облаками. Несколько ограниченный в возможностях двойник стоял у корней и пытался убедить ее слезть и заняться делом.

Наконец, Стивен решил заканчивать разминку — и двойники исчезли. Дети почти хором выдохнули от облегчения, а получив предложение садиться и увидев заполнившие двор татами, буквально повалились на них.

Стивен недолго разбирал ошибки — Гарри снова повторил вчерашний вопрос, и теперь на него уже нужно было ответить.

 — У нас есть один крестраж, мы знаем, что стало еще… тремя, — проговорил Стивен, тоже опускаясь на татами. — Но остальные — до сих пор под вопросом, — он коротко рассказал о фальшивом медальоне и настоящей чаше и даже показал ее.

 — Барсук, — только сказал Тони.

Стивен вопросительно приподнял бровь.

 — Барсук — символ Пуффендуя.

 — Это та самая чаша… — заметил Гарри. — Чаша Пенелопы Пуффендуй.

Стивен убрал чашу, и все замолчали, а Гермиона по-ученически подняла руку и спросила:

 — Сэр, я тут подумала… Медальон Слизерина, чаша Пуффендуя… Может, это не случайно?

 — Профессор Дамблдор тоже так считал, — заметил Гарри и помрачнел — кажется, он действительно грустил о смерти директора.

 — Может, и не случайно, — согласился Стивен. — Есть еще реликвии основателей Хогвартса?

 — Только меч Годрика Гриффиндора, но он точно не крестраж, — понуро ответил Гарри.

 — И диадема Кандиды Когтевран, — задумчиво сообщила Луна, обращаясь к облакам.

Малфой, а за ним и другие зафыркали и засмеялись.

 — Диадемы не существует, — объявил Драко, — это сказка, вроде даров смерти или экскалибура.

 — А вот и не сказка, — возразила Луна. — Мой папа уверен, что она существовала, и даже почти сумел ее воссоздать. Он уже определил, что в основе должен быть плотный сплав из порошка рога взрывопотама и лунного серебра.

 — Всем известно, что… — Драко осекся и быстро добавил: — В любом случае, про нее никто ничего не знает. Если она и существовала, то пропала много веков назад.

 — Знают те, кто жил много веков назад, — упрямо отозвалась Луна. Стивен уже собрался прервать этот постепенно теряющий всякую осмысленность диалог, как вдруг понял, что Луна вовсе и не несет чушь. По счастливому стечению обстоятельств, Хогвартс населяли как раз-таки те, кто жил много веков назад — и, как только Снейп займет кресло директора школы, можно будет заглянуть туда и расспросить любое привидение, которое подвернется под руку.

 — Отличная мысль, Луна, — серьезно сказал Стивен.

Других идей ни у кого не возникло — и после короткого завтрака тренировки возобновились.

В Британии было неспокойно — Волдеморт захватил власть, и как бы сильно Стивен ни хотел просто наведаться к нему в гости и отвернуть голову, чтобы не повадно было разводить пародии на Третий Рейх, пока сделать было ничего нельзя, только искать крестражи, особенно — пропавший медальон и, по возможности, забравшего его Р.А.Б. К сожалению, сведений было слишком мало, так что поиски грозили затянуться.

Дети, конечно, рвались в бой и жаждали действовать, но Стивен загружал их тренировками, чередуя магию и физические упражнения. Они шипели и возмущались (кроме Тони, который вообще ни в какой бой не желал попадать, а просто очень хотел стать сильным магом), но занимались. К концу лета, пожалуй, они все дошли до уровня подмастерьев мистических искусств — и это было неплохо.

В августе заговорили было о том, чтобы ненадолго вернуться в Британию на свадьбу брата Рона и Джинни, но еще до того, как Стивен пресек эти идеи на корню, неожиданно скооперировавшиеся Драко и Гермиона объяснили всей компании опасность и глупость затеи.

А первого сентября в свежей газете Стивен без особого интереса прочел статью о новых порядках в Хогвартсе, об обновлении и реформах, а потом едва не подскочил с места, рассмотрев фотографию главного спикера.

Это была невысокая полная женщина с копной мелких кудряшек, украшенных бантом, и неприятной улыбкой. Вместо мантии она была облачена в светлую и, кажется, пушистую кофточку, а поверх нее, поблескивая даже с черно-белой фотографии, был надет небольшой шестиугольный медальон с выгравированной буквой «S».

Подпись гласила: «Глава комиссии по учету маггловских выродков Долорес Джейн Амбридж делится своим опытом по реорганизации структуры Хогвартса и дает советы назначенному на пост директора профессору Северусу Снейпу».

Как много в волшебной британии медальонов с буквой «S»? Стивен подозревал, что более чем достаточно, зато у него был тот, кто точно знал, как выглядит нужный им.

Гарри пришел сразу же, схватил фотографию и прошептал:

 — Амбридж!

 — Знаешь ее?

 — Она преподавала у нас… Работала на Фаджа. Не удивительно, что среди Пожирателей она за свою.

 — Что скажешь про медальон?

Гарри близоруко прищурился и поднес газету почти к самым глазам, рассматривая мельчайшие подробности, и сказал:

 — Очень похож. Сэр, мы должны забрать его!

 — И заберем, — заверил его Стивен, — но в этот раз я буду действовать один.

Гарри нахмурился, собираясь возражать.

 — Она — не защищенная заклятиями пещера и не тайник, даже не банковский сейф. В одиночку мне будет проще забрать у нее медальон и не вызвать лишнего внимания.

 — Просто подойдете и отберете?

Стивен пожал плечами:

 — Предлагаешь выдумать сложный план с проникновением в Министерство Магии?

Судя по тому, как у мальчика покраснели уши, именно об этом он и подумал.

 — Я попытаюсь узнать ее адрес и загляну в гости, это будет проще. А ты…

 — У меня не получается, — сказал Гарри, даже не дослушав вопроса, но точно угадав его суть. — Не получается эта дурацкая окклюменция. Как только начинаю пытаться, вижу Снейпа, и… — он сжал руки в кулаки.

Некоторое время Стивен думал промолчать, но потом вспомнил, что год назад Гарри потерял крестного, недавно — наставника, а в ближайшем будущем ему предстоит драться за собственную душу. Не лучшие условия для победы.

 — Слушай, — он привычным жестом предложил Гарри чашку чая, — эта информация должна остаться здесь, никому знать не нужно.

Гарри поднял голову и посмотрел с какой-то сумасшедшей надеждой.

 — Дамблдор жив?

 — Нет. Но в его смерти все не так очевидно, как кажется. Профессор Дамблдор был смертельно болен. Я потратил почти год, чтобы вылечить его, но не достиг успехов. Он умирал.

 — Нет… — пробормотал Гарри невнятно. — Нет, не умирал!

 — Его рука, помнишь? Проклятье уничтожало его постепенно, не помогла бы даже ампутация. Профессор Снейп сделал то, что обещал ему.

Гарри вскочил на ноги, его глаза бешено заискрили.

 — Я не верю. Снейп убил его. На моих глазах. И ушел с Пожирателями.

 — Профессор Снейп делал то, что приказал ему директор, — в отличие от Гарри, Стивен продолжал сидеть. Ему важно было донести до мальчика правду — иначе он не сможет преодолеть свою ненависть и освоить окклюменцию, а без нее шансов на победу в схватке с крестражем оставалось слишком мало.

 — Он убил его, — глухо повторил Гарри, — хотя мог защитить. Может, вы бы вылечили его и нашли способ… А он его убил. Дамблдор все время повторял, что верит ему, и к чему это привело?

 — К тому, что у школы есть шанс не рухнуть до тех пор, пока мы ищем крестражи. Подумай! — Стивен все-таки поднялся на ноги. — Если не Снейп, кто возглавил бы школу с приходом Волдеморта к власти?

Гарри молчал, отчаянно сжимая руки в кулаки.

 — И что они делали бы с детьми? — продолжил Стивен. — Профессор Снейп проследит, чтобы никто не погиб. Да, я заметил, что вы терпеть друг друга не можете, и он учитель еще хуже меня… Но он хотел, чтобы ты освоил окклюменцию.

Гарри отвернулся к окну и сделал вид, что занят изучением небольшого запущенного сада, а когда обернулся, Стивен заметил, что щеки у него влажные.

 — Я его ненавижу, — сказал Гарри. — Но я попробую… научиться.

 — Спасибо за помощь с медальоном, — произнес Стивен, а когда Гарри уже собрался уходить, вдруг остановил его и посоветовал: — Поговори про окклюменцию с Драко. Я слышал, что он в ней неплох.

Гарри не ответил, но Стивену хотелось бы верить, что он его услышал.

Тем же вечером Стивен, убедившись, что его отряд не замышляет ничего самоубийственного или опасного, открыл портал в Хогвартс.

Чтобы случайно не застать в кабинете директора поздних гостей, он переместился недалеко от Выручай-комнаты, в вечно пустующем коридоре, и оттуда дошел до каменной горгульи, охранявшей винтовую лестницу, и сказал:

 — Мне нужно видеть директора Снейпа.

Несколько мгновений статуя оставалась неподвижной, а потом повернулась, открывая проход. Стивен вошел в кабинет Снейпа, который внешне все еще оставался кабинетом Дамблдора, как будто новому владельцу было лень изменять хоть что-то.

За прошедшие три месяца зельевар отощал, пожелтел и стал напоминать мумию. Нос еще больше удлинился, вокруг глаз чернели круги, а губы очерчивал нездоровый белый контур.

 — Теперь вас точно можно хоронить заживо, профессор, — сообщил Стивен, а Снейп привычно, вызывая почти ностальгическое чувство, вскочил и зашипел:

 — О чем вы думали, Стрэндж, когда решили заявиться в школу, полную Пожирателей?

Стивен набросил на кабинет дополнительные скрывающие чары, усыпил на всякий случай портреты и отметил:

 — Скучал по вашим милым манерам, профессор. И еще больше — по чудесной британской погоде. Мне кажется, или это у вас там дождь за окном?

Из горла Снейпа вырвался клекочущий звук.

 — Дементоры там. Довольны?

На секунду сердце Стивена сжалось от страха, но он быстро овладел собой. Дементоры не опасней любой другой некро-твари. Он уничтожит любого одним словом, больше им не застать его врасплох.

 — Все в лучших традициях, — согласился Стивен. — Чаю?

Снейп ожег его взглядом и рявкнул:

 — Зачем вы пришли?

Жестом фокусника Стивен выложил на директорский стол чашу. Раздражение, которое чувствовалось почти физически, исчезло. Снейп склонился над артефактами, крылья его носа подрагивали, похоже, он пытался почувствовать запах наложенной на них магии.

 — Занес вам сувенир, как видите.

 — Чаша Пуффендуй, — произнес Снейп, — почти без магического фона…

 — Это крестраж, я проверил. И он… — Стивен оперся на стол, — решительно не хочет расставаться со своим жилищем. Я подумал, что вы поможете мне его ослабить.

 — Что вы собираетесь делать?

Вместо ответа Стивен протянул Снейпу кольцо. Тот изучал его почти минуту, прежде чем взять в руки, а взяв — тут же отшвырнул, как будто оно было ядовитым. Стивен подхватил его, а Снейп выругался. Пальцы заметно покраснели, на них появились волдыри.

 — Ваши шутки…

 — Я не шутил… — не обращая внимания на протесты, Стивен перехватил руку Снейпа и внимательно изучил. Со стороны могло показаться, что это просто ожоги, но вблизи было видно, что это нечто большее. Не проклятие и не ожог, а почти… омертвение. По счастью, оно тут же прошло под воздействием простого заклинания, но откуда оно взялось?

Стивен держал перстень безо всяких проблем, а Снейп не может его коснуться… Только немногие артефакты так привередливы. И, кстати, Дамблдор мог держать кольцо, но оно не слушалось его.

 — Очень. Интересно.

Снейп разрывался между любопытством и недовольством, но любопытство, как у любого ученого, оказалось сильней. Он медленно протянул руку и попытался дотронуться до самого камня, однако отдернул пальцы, даже не коснувшись его.

 — Бьется током.

Стивен надел кольцо, и сразу же увидел серо-черное тело крестража, вцепившегося в чашу.

 — Видимо, артефакт не принимает вас, профессор. Так что придется вам поверить мне на слово. Крестраж по структуре… — он замолчал, подбирая метафору, — как осьминог. Щупальца и чувствительное брюшко. Я думаю, что сильный яд может ослабить его, и тогда с помощью камня я его уничтожу.

Снейп, все еще потирая вылеченные пальцы, прошелся по кабинету. Его мантия привычно шуршала и то и дело задевала хрупкие артефакты.

 — Чистый яд василиска разрушит и саму чашу, но разбавленный… — он покопался в столе и извлек пузырек, — вряд ли нанесет ей вред.

 — Что он сделает с человеком?

Снейп потер кончик носа.

 — Не убьет, но обеспечит сильную слабость, отравление будет лечиться долго, особенно без слез феникса. Фоукс пропал в… тот день.

 — А купить?

Снейп посмотрел на него как на сумасшедшего. Стивен закатил глаза:

 — Не заставляйте меня читать вам лекцию о спасительной силе денег, — но потом кашлянул и замолчал. В отличие от своей реальности, где в его распоряжении были достаточно большие суммы, здесь все, что он имел, это горсть галеонов.

 — Есть вещи, которые нельзя купить. Не в Британии, во всяком случае. Но если у меня будет время, я могу подобрать антидот… не такой действенный, но достаточно сильный.

Имя Гарри они не произнесли, но оба понимали, что жизнь мальчишки — в их руках. Если им не удастся вытащить из него крестраж, ему придется драться с ним, и справится ли он, вопрос спорный.

 — У меня мало времени, — оборвал мысли Стивена Снейп. — Давайте.

Открыв крышку флакончика, он капнул две капли яда в чашу. Пульсирующее сердце начало бешено сокращаться, щупальцы крепче вцепились в металл, а изнутри крестража вырвалось черное облако. Стивен не дал ему сформироваться. Рывок — и больной, отравленный кусок души был вырван из чаши. Камень вдруг перестал быть просто черным, он сделался глубоко черным, как будто поглощал весь свет. Кольцо на пальце завибрировало, но Стивен удержал его силу — и крестраж рассыпался прахом, засыпая и чашу, ставшую снова простым артефактом, и директорский стол.

Камень еще раз вспыхнул, если можно назвать исходящую от него угольную черноту вспышкой, и вернул свой обычный вид.

Стивен тяжело выдохнул, а Снейп спросил с нехарактерной для него уважительной интонацией:

 — Вы его убили?

 — Скорее, не я, а камень… Признаться, он меня удивил.

Стивен сел и повторил вопрос, который задавал уже, получасом ранее:

 — Чаю?

Снейп опустился в директорское кресло и молча принял от Стивена чашку. Некоторое время изучал ее содержимое и неожиданно спросил:

 — Однажды вы рассказывали мне о Камнях… Бесконечности. Как я понимаю, наши вселенные существуют параллельно, значит, здесь тоже есть свои Камни. Если собрать их…

 — Камней Бесконечности только шесть на все девять миров и на все миллиарды их отражений, — отозвался Стивен. — Они уникальны, у них нет копий или других версий. Они, в некотором роде, основа мироздания.

Снейп не показал досады, хотя был раздосадован, и Стивен мог его понять. Даже один Камень Бесконечности сделал бы войну с Волдемортом легким делом. Правда, один камень ничего не мог сделать с Таносом.

Некоторое время они молча пили чай. А потом Снейп проговорил задумчиво:

 — Почему шесть? Это очень нестабильное число, лишенное единства и слитности.

Этот вопрос звучал абсурдно и даже нелепо. Шесть — потому что шесть, потому что столько дала Вселенная после Большого Взрыва.

 — Мир стоит на шести камнях… — Снейп поставил чашку на стол, — Но разве не семь — самое сильное магическое число?

Взгляд Стивена зацепился за непримечательный черный камешек, вставленный в оправу кольца.

Разумеется, это было совершенно невозможно, решительно исключено. Камней Бесконечности шесть, и…

Стивен снял с пальца кольцо и поднял повыше, разглядывая камень. Он действительно слегка поглощал свет и не отбрасывал бликов, хотя поверхность и была тщательно отполирована. Но больше ничем не выделялся.

Он был могущественным, бесспорно — и, при этом, почти заурядным. Он не притягивал, не манил, не завораживал. Его можно было, кажется, даже потерять.

Но он действительно мог влиять на реальность, искажать ее, используя только собственную силу. Он делал примерно то же, что делали Камни Бесконечности. А значит, рассуждая логически, он мог быть одним из них. Отличающийся, потерянный или намеренно оставленный в отраженной реальности, не дающийся в руки тем, кто не имеет права его использовать и хранить.

 — Дамблдор мог дотрагиваться на него, — заметил Стивен, — но не мог им пользоваться. Вам он не дается в руки вовсе. А мне… — говорить об этом было не очень приятно, но факт есть факт, — мне доступна далеко не вся его сила. Он не подчиняется мне так, как подчинялся Камень Времени.

 — Хотите сказать… — протянул Снейп, — что у вас в руках…

 — Судя по всему, да, — согласился Стивен, — и, предупреждая ваш вопрос, нет, он не поможет одолеть Волдем…

 — Замолчите! — оборвал его Снейп.

Стивен нахмурился.

 — Он наложил проклятие на свое имя. Если его произнести, защитные чары падут, и он будет знать, где враг.

 — Неразумно. Если его начнет выкрикивать половина страны, бедняге придется разорваться.

 — Это не шутки, Стрэндж, — Снейп потер левое предплечье, — он параноик, но не дурак.

 — Мои чары не рушатся от произнесения имени, — заметил Стивен, но потом снова отвлекся на камень — он был куда интереснее препирательств со Снейпом.

Когда ему в руки попал Камень Времени, к нему прилагалась подробная инструкция по использованию — а вот Воскрешающий Камень шел без нее. Более того, в этой реальности маги даже не знали, чем владеют.

Стивен соединил пальцы в жесте, которым с помощью Камня Времени создавал петлю — замерцало черным, и запястье обвила тонкая полупрозрачная лента. Еще один жест — она растаяла.

 — Я не буду заниматься экспериментами у вас в кабинете.

 — Премного благодарен, — процедил Снейп. — Вы намерены использовать камень против Темного лорда?

Стивен собирался использовать его против Таноса, но зельевару это сейчас было не слишком интересно, так что он сказал:

 — Возможно, если понадобится. А сейчас у меня к вам дело, господин директор.

От этого обращения Снейп скривился так, что Стивену даже стало неловко, впрочем, очень ненадолго. Закончив гримасничать, Снейп уточнил:

 — Чем могу быть полезен?

 — Мне бы поговорить с привидениями.

Если просьба удивила Снейпа, он никак это не показал.

 — Со всеми сразу или есть предпочтения?

Учитывая, что диадема, если только она вообще была искомым крестражем, принадлежала основательнице Когтеврана, имело смысл начать с факультетского привидения.

Снейп заметил:

 — Плохой выбор. Хуже нее только Плакса Миртл и Пивз. Но — разумеется, я позову ее. С условием, что буду присутствовать при разговоре, конечно, — похоже, он ждал, что Стивен будет возражать и противиться.

 — Конечно, — вместо этого согласился Стивен.

Спустя несколько минут в кабинет вплыло привидение молодой печальной женщины. Ее жемчужно-белые волосы опускались вниз почти до пояса, старомодное платье тянулось шлейфом.

 — Пожалуйста, Стрэндж, перед вами — Серая Дама, привидение башни Когтевран.

Лицо женщины исказилось от отвращения, и она прошептала:

 — Мне омерзительно это имя.

 — Вы носите его в посмертии, — жестко напомнил Снейп и отвернулся. Стрэндж произнес:

 — Как вы желали бы называться?

Кажется, только теперь привидение заметило его.

 — Вы чужой, — сообщила она. — Вам здесь не место.

 — Я не задержусь. Только сделаю пару важных вещей — и сразу вернусь к себе. А пока — как мне к вам обращаться?

Она промолчала бы, если бы не чувствовала, что Стивен может спрашивать не только по-хорошему.

 — Елена. Мое имя Елена. Елена Когтевран, если вам это говорит о чем-то.

Стивен ничего не знал о Елене Когтевран, но предположение сделать было легко.

 — Дочь Кандиды Когтевран, так?

 — Это все, что осталось от меня в веках, — она вздохнула, уже без отвращения, но с болью.

 — У вашей матери была диадема.

Запрокинув голову, привидение засмеялось потусторонним холодным смехом, который, впрочем, тут же оборвался. Она взглянула Стивену в глазах и сказала тихо:

 — Нет, вы не хотите ее надеть. Она вам не нужна. Тогда зачем?

 — У меня есть теория, что ее превратили в очень нехороший артефакт.

Даже бедной мимики привидения было достаточно, чтобы Стивен убедился в правоте этой версии. Елена была в ярости.

 — Милый, вежливый мальчик, — прошипела она, — разговаривал со мной, был добр. Хотел уничтожить диадему. «Вы ведь желаете избавиться от этой памяти о матери?», — так он говорил. Я рассказала ему… — она проплыла по кабинету, уже не глядя на Стивена, — почему я должна была молчать? Он хотел помочь, а вместо этого… осквернил ее. Он ее осквернил! — взвизгнула она.

 — Ее надо очистить. Где она сейчас?

Елена снова посмотрела на Стивена и ответила с фанатичным блеском в глазах:

 — Вам ее не найти. Никому не найти.

 — Где она?

 — Вам ее не найти.

 — Отвечайте, — велел со своего места Снейп. — Как директор Хогвартса, я приказываю вам.

Что-то заставило ее содрогнуться всем призрачным телом, но она сказала:

 — Это не относится к служению Хогвартсу, директор. Вам не найти диадему.

Стивен оперся о стол и вышел в астрал. На этом плане привидение было куда более плотным, насыщенным, почти настоящим.

Елена охнула, протянула мерцающую руку — и ее пальцы переплелись с пальцами Стивена. Прикосновения не чувствовалось, но оно было. Только что искаженное злобой лицо просветлело.

 — Я чувствую… — проговорила она, и, если бы у нее были слезы, они бы потекли по щекам. — Чувствую!

Стивен подлетел к ней и осторожно обнял.

 — Чувствую, — повторила она. — Я скажу… Только, пожалуйста…

 — Что взамен? — мягко спросил Стивен.

 — Позвольте мне больше не быть. Я хочу уйти.

 — Это не в моей власти, — ответил он. Но Привидение покачало головой.

 — Конечно, в вашей.

Стивен обернулся на свое тело, еще не успевшее даже начать оседать, и понял, о чем она говорила. Воскрешающий камень, конечно, не только воскрешал.

 — Я попробую, — сказал он. — Но только в обмен на информацию. И только после того, как я найду диадему.

Кажется, ей не очень понравились условия сделки, но она сказала:

 — Она в Хогвартсе, в том месте, где все спрятано. Чтобы найти, нужно попросить.

 — Нет, — протянул Стивен, — так не пойдет. Мне нужна информация, а не ребусы.

 — Я не могу объяснить иначе, клянусь! Тот, кто знает секреты Хогвартса, угадает сразу.

 — Я не знаю секретов Хогвартса, — Стивен отстранился, и Елена проводила его почти жадным взглядом. — Мне нужно больше информации. Место, расположение, этаж?

 — Я не могу.

Стивен протянул руку и снова дотронулся до нее. Живому телу это было бы неприятно, но астральное ничего не чувствовало, так что — пусть.

 — Это запрет? Физическое нарушение?

 — Я просто не могу.

Тупик.

Стивен вернулся в тело, вовремя поймав равновесие, и сказал вслух:

 — Уговор в силе. Как только я найду диадему, я освобожу вас.

Снейп отпустил Елену и спросил:

 — Что она сказала?

Стивен повторил ее слова дословно, и зельевар непечатно выругался.

 — Есть идеи, что это и где?

 — В Хогвартсе столько загадок, что можно искать полжизни.

 — Почему она не ответила прямо?

Снейп потер длинный нос и пробормотал:

 — Думаю, потому же, почему привидений никогда не привлекают к расследованиям. Даже когда была открыта Тайная комната, они не помогли. Они… не принадлежат миру живых, и меряют вещи своими мерками. Возможно, когда-то кто-то при ней назвал это место так — и она не знает другого названия. Или есть особое соглашение привидений и призраков, или… — он зло махнул рукой. — Я подумаю.

На этом они разошлись — Стивен вернулся в Камар-Тадж, где уже наступало утро, и, как только ученики проснулись, озадачил их вопросом.

 — Таинственный склад златокрылых эльфов, — объявила Луна. — Но он открывается только при полной луне.

 — Не существует никакого склада, — поговорила Гермиона. — Сэр, а почему нельзя более подробно расспросить Серую даму?

 — Потому, Грейнджер, что у призраков нелады с памятью, — едко сообщил Драко. — Она по-другому не может. Верно, мастер?

 — Понятия не имею, — честно ответил Стивен. — Но, вероятно, так и есть. Поэтому предлагаю напрячь фантазию и догадаться, что за место может быть «тем, где все спрятано».

Ученики напряженно хмурились, но молчали, и Стрэндж оставил их продолжать упражняться, а сам отправился спать — тело требовало отдыха, тем более, что на вечер у него было запланировано нечто опасное и сложное.

Собственно, он не был уверен в том, что стоит так рисковать, но с другой стороны, лучше было попробовать сейчас, не доводя ситуацию до критической.

Да, как врачу, ему не нравилась идея травить ребенка ядом, пусть и не смертельным. Но, в конце концов, как врач он бы предложил безнадежно больному рискованный способ излечиться.

Поэтому вечером он позвал к себе Гарри и спросил:

 — Хочешь попробовать избавиться от крестража?

Гарри не сразу поверил своим ушам, нервно сжал руки в кулаки и выдохнул, сглотнул.

 — Правда?

 — Не обольщайся, я не гарантирую успех. И это не будет приятная процедура. По сути… Мне придется дать тебе яд. Не смертельный, но сильный. Ты будешь без сознания, все жизненные процессы в твоем организме замедлятся, это будет похоже на кому.

 — И что потом?

 — Потом я попробую достать крестраж.

Проблема была в том, что в чаше заключалась только одна душа, и Воскрешающий Камень без труда зацепил ее. У Гарри было две души — собственная и паразит. И как их разделять, пока не было ясно. К тому же, как назло, у них не было подопытного кролика крестража.

 — Кролик! — воскликнул Стивен вслух.

 — Что?

 — Операция откладывается. Нам нужно сначала достать змею — у нее тоже есть собственная душа, к которой цепляется крестраж.

 — Сэр… — протянул Гарри, — змея не дастся просто так.

 — Это меньшая из проблем. В конце концов, я могу просто навестить Волдеморта, — произнеся это имя, Стивен на всякий случай проверил защиту — она и не думала исчезать, разумеется, — и позаимствовать его питомца.

Гарри хмыкнул, а потом серьезно заметил:

 — Я не боюсь, сэр. Может, стоит попробовать?

 — Я собираюсь минимизировать риски, — возразил Стивен, — впрочем, кое-что я собираюсь проверить. Стой ровно.

Он достал и кармана кольцо, надел на палец и присмотрелся: камень явно высветил крестраж, оплетающий душу Гарри, и стало очевидно, что их связь невероятно крепка — еще крепче, чем казалось из астрала. Тонкие щупальца оплетали Гарри со всех сторон, а беззащитное брюшко было погружено внутрь, в самую суть подростка. Попытавшись дернуть крестраж, Стивен только заставил его напрячься, а Гарри — охнуть от боли.

 — Как твои успехи в окклюменции?

Гарри покачал головой:

 — Малфой пытается мне объяснить, но толку — никакого. Кажется, я просто не способен на нее.

Стивен так не думал — Гарри неплохо осваивал магию, а это невозможно без умения концентрироваться. Он мог медитировать. Но вот защита разума ему не давалась вовсе. Возможно, сам крестраж противился этому, постоянно оставляя для Волдеморта лазейку — связь с частью души.

 — Продолжай тренироваться, — сказал он вслух, — даже если не выходит. Неизвестно, когда это может пригодиться.

Гарри какое-то время помолчал и сказал:

 — Сэр, кое-что изменилось. Я стал четче видеть его мысли, слышать эмоции. Я сначала загораживался, но потом… Гермиона считает, что я не должен рисковать, но я не могу просто ждать здесь. Я заглянул в его мысли. Он ищет что-то. Что-то важное, что поможет ему победить. И он допрашивал мастера волшебных палочек, Олливандера, так что я думаю, что это палочка или что-то в этом роде.

Стивен встал из кресла и прошелся по комнате, которая служила ему чем-то вроде рабочего кабинета, библиотеки и учительской одновременно.

 — Как давно это было?

 — Ну… около… — Гарри замялся, — недели назад. Или трех.

 — Тогда почему я узнаю об этом только сейчас? — конечно, Стивен не повышал голос — это было бы перебором, но он был зол, откровенно и без преувеличений.

 — Я никому не говорил. Это то, о чем…

 — Это то, что тебя просили не делать, верно? — уточнил он. — Потому что у нас есть версия… У профессора Дамблдора в том числе была версия, что ты — случайный крестраж, о котором Волдеморт ничего не знает. И тебе повезет, если он и не узнает. Заглядывая в его мысли, ты рискуешь подставиться под удар еще больше. Никто не знает, может ли он управлять крестражами, влиять на них.

Было бы лучше, если бы не мог, но увы, Волдеморт был единственным в мире признанным экспертом по разрыванию души на полдюжины кусков, и почему-то не желал давать консультации.

 — Простите, сэр, — опустил голову Гарри. — Я увидел обрывок, и мне стало интересно. Я подумал, это может быть важно.

Помолчав некоторое время, Стивен все-таки сказал:

 — Может, и важно. Но риск неоправданный. Что бы он ни искал, ему это не поможет, — во всяком случае, если в этом мире не завалялась еще парочка неопознанных Камней Бесконечности. Но в этом случае Стивен, пожалуй, объявил бы, что ни черта не понимает в мироустройстве и отправился бы на покой, предоставив Вселенной спасать себя самостоятельно.

 — Зачем ему палочка, сэр?

 — Чтобы стать сильнее, я полагаю, — пожал плечами Стрэндж. — Есть еще что-то, о чем мне следовало узнать неделю назад? Или три?

Гарри взъерошил волосы и сказал:

 — Я подумал, что, может, стоит спросить домовиков про то место, где все спрятано? Когда я искал Выручай-комнату, мне помог Добби.

 — Возможно, — согласился Стивен. — Я добуду и уничтожу медальон, а после займемся домовиком и диадемой. Потом — змея, ты — и, если подсчеты верны, сам Волдеморт.

Гарри несколько повеселел и ушел, а Стивен, включив аудиомагнитофон, закинул ноги на стол и приманил к себе трактат Парацельса о жизни и смерти в надежде найти там намеки на воскрешающий камень и его свойства.

Из динамиков скончавшийся в этой реальности пару лет назад, но решительно бессмертный Фредди пел про то, что хочет вырваться на свободу. Свежее яблоко, служившее объектом для экспериментов, послушно увядало и возрождалось снова к жизни под действием Камня.

Завтра Стивена ждало свидание с милейшей Долорес Джейн Амбридж.

На то, чтобы найти адрес Амбридж, у Стивена ушло всего несколько дней — чиновница не слишком скрывалась, наверняка полагаясь целиком и полностью на защитные заклинания вокруг дома.

Они и правда впечатляли, но, по счастью, не представляли никакой проблемы.

Дождавшись, когда в окнах вспыхнет свет, Стивен открыл портал в гостиную и произнес:

 — Добрый вечер, мисс Амбридж.

Низенькая (ему чуть выше локтя) полная женщина, действительно, как и говорили дети, похожая на розовую жабу, тоненько взвизгнула и направила на Стивена волшебную палочку.

 — Как вы смеете! Это частные владения!

 — Разумеется, — согласился Стивен. — Не беспокойтесь, я ненадолго.

Конечно, самый простой способ забрать медальон вовсе не требовал никаких светских бесед: нужно было заглянуть к Амбридж ночью и взять его, пока она спит. Однако самый простой способ не был самым безопасным: в отличие от других крестражей, медальон не сопротивлялся тому, что его носили — Стивен видел его сейчас у Амбридж на груди, он поблескивал и даже на расстоянии фонил магией Тьмы. Возможно, он просто был защищен иначе, но возможно — постепенно порабощал того, кто его носит. Это необходимо было проверить.

Палочка Долорес Амбридж была под стать ей самой — короткая и толстая, больше похожая на маленький деревянный брусок, и из розового дерева.

 — Мисс Амбридж, как к вам попал медальон, который вы носите на груди?

 — Если вы немедленно не уберетесь отсюда, я вызову авроров! — вместо ответа прошипела она. — Кто вы такой?

 — Доктор Стивен Стрэндж, в недавнем прошлом — профессор защиты от темных искусств в Хогвартсе. Кажется, мы в некотором роде коллеги.

При упоминании этой должности лицо Амбридж перекосилось, но вместо того, чтобы снова угрожать аврорами, она вдруг сладко пропела:

 — А, так вы тот самый профессор Стрэндж! Какая неожиданность. Не желаете ли чашечку чая? А заодно расскажете, зачем проникли ко мне среди ночи.

Стивен проследил за тем, как ее взгляд метнулся к письменному столу и обратно. Это было весьма интересно.

 — Боюсь, у меня мало времени на чай, — ответил Стрэндж, — поэтому я повторю вопрос — откуда у вас медальон?

Мисс Амбридж сделала, как ей показалось, совершенно незаметный шаг в сторону стола и погладила медальон кончиками пальцев, отчего изумрудная «S» вспыхнула ярче.

 — Это долгая и скучная история, профессор, — еще полшага. Стивен не мешал — было интересно посмотреть, что она задумала.

 — Стоит начать.

Амбридж издала странный звук, фальшивое кашлянье, прозвучавшее как раздельное «кхе-кхе».

 — Это фамильная реликвия, профессор. Буква «S» означает «Селвин», старинный род. Некоторое время назад медальон был утерян. Мои предки были в отчаянии.

Она говорила, продолжая двигаться к столу, а Стивен по-прежнему следил за направлением ее взгляда, поэтому оказался быстрее. Она выбросила вперед руку, но та оказалась слишком короткой, а пальцы — слишком неуклюжими и толстыми, чтобы опередить Стивена — он первым подцепил заклинанием черную эбонитовую палочку. Амбридж взвизгнула. Магический захват поднял палочку вверх, и Стивен уточнил:

 — Это для вызова авроров или сразу… — он вспомнил про предостережение Снейпа и закончил не так, как собирался: — Или сразу Темного лорда?

Лицо женщины покрылось красными пятнами, и она уже без притворной улыбочки спросила:

 — Зачем вам медальон?

 — Нужен, — холодно ответил Стивен. — Причем мне нужно, чтобы вы сами сняли его с шеи и положили на стол. Так будет лучше всего. Простите, мисс Амбридж, мне бы не хотелось причинять вам вред.

Долорес Амбридж была даже на взгляд неприятной персоной, но она точно не была дурой. Скривив обиженную гримасу, она расстегнула цепочку и положила медальон на стол. Подцепив его вторым магическим захватом, Стивен сказал:

 — Благодарю за помощь. Доброй ночи, мисс Амбридж, — и вышел порталом в Камар-Тадж, унося свою добычу.

В Британии была уже глубокая ночь, а в Катманду только вечерело, поэтому встретившая Стивена тишина показалась настораживающей.

Положив медальон и палочку на свой стол, он вышел во двор — и тут же увидел подскочившего и кинувшегося к нему Тони.

 — Мастер! — он был встрепанным и напуганным, и Стивен мгновенно проверил надежность защиты — но все было в порядке, никто не нападал на детей.

 — В чем дело?

 — Они ушли.

Стивен выдохнул и уточнил:

 — Куда и как это было?

Тони виновато опустил голову и ответил:

 — В Хогвартс. Сначала Драко, потом Гарри, потом остальные. Я пытался удержать Рона, Невилла, Джинни и Луну, но не вышло. Гермиона… Мы решили, что она присмотрит за ними, а я дождусь вас.

 — Рассказывай с начала. И быстро.

Тони не подвел — его рассказ длился меньше минуты и был настолько подробным, насколько возможно. Суть его сводилась к тому, что Малфой с чего-то решил, что должен самостоятельно добыть диадему и, пока все занимались, сбежал порталом. Гарри первым заметил его отсутствие, они все проверили территорию Камар-Таджа, а потом с помощью своего артефакта Гарри решил посмотреть на Хогвартс — Малфой обнаружился там, в кабинете директора.

Велев остальным ждать Стрэнджа, Гарри ушел в Камар-Тадж, без стеснения отшвырнув в сторону Тони и Невилла, пытавшихся его остановить.

Рон сказал, что не оставит Гарри одного, и вместе с Джинни, Невиллом и Луной бросился следом. Тони и Гермиона остались вдвоем в полной растерянности, и в итоге договорились, что Тони останется в Камар-Тадже, а Гермиона попытается прикрыть остальных.

 — Когда они ушли? — спросил Стивен.

 — Полтора часа назад, — тихо ответил Тони. — И Гермиона не прислала Патронус. Сэр, я должен был пойти с ними?

Стивен провел рукой по лицу, унимая накатившую было панику, и ответил:

 — Нет, ты должен был дождаться меня. Все верно.

Дети в Хогвартсе уже полтора часа. За это время можно было дважды забрать Крестраж и вернуться обратно — если только Драко знал, куда идет. Но они все еще не в Камар-Тадже, значит, что-то пошло не так.

 — Тони, — Стивен протянул руку, открыл портал и магией приманил к себе медальон, — осторожно попробуй взять это, — и протянул подростку, разумеется, не медальон, а кольцо.

Тони не успел коснуться его, тут же отдернув руку.

 — Жжется!

 — Жаль, — пробормотал Стивен, достал из кармана склянку с ядом, без церемоний капнул на медальон и резко выдернул крестраж. Медальон вспыхнул и погас, лишившись части души. Стивен вернул его в кабинет и объявил:

 — Теперь идем.

Портал открылся в закутке возле старых комнат Стивена — там было тихо и темно, но расслабляться было нельзя.

 — Иди за мной, ни звука, — велел Стивен. Тони молча кивнул.

Длинный коридор был безлюдным. Шаги заглушали заклинания, но ничто не могло заглушить тяжелого, липкого ощущения провала.

Он оказался чертовски плохим педагогом, раз не смог объяснить своим ученикам, когда можно рисковать, а когда нельзя.

Разведя руки в стороны, Стивен выпустил пять копий, которые, каждая на своем Плаще Левитации, разлетелись по замку, и спустя всего пару минут одна из них нашла и учеников, и вообще всех обитателей школы — они собрались зачем-то в Большом зале.

Жестом велев Тони не отставать, Стивен поспешил туда. Возле дверей остановился, прислушался. Говорила МакГонагалл — ее сухой, спокойный голос звучал достаточно громко:

 — Мы установили вокруг школы защитные заклинания, но долго они не продержатся, если только мы не предпримем дополнительных мер безопасности. Поэтому прошу вас слушаться старост и двигаться быстро…

Она не договорила, потому что по ушам ударило, и из-под потолка, даже как будто из самого камня раздался холодный высокий голос.

 — Вы готовитесь к битве, я знаю, — сказал голос.

В зале кто-то вскрикнул от ужаса, а голос продолжил:

 — Ваши усилия тщетны. Вы не можете противостоять мне. Я не хочу вас убивать. Я с большим уважением отношусь к преподавателям Хогвартса. Я не хочу проливать чистую кровь волшебников. Каждая ее капля бесценна.

В зале затихли, а Стивен положил руку на каменную стену и попытался найти источник звука. Волдеморт был не здесь — но его заклинание оказалось очень мощным.

 — Просто отдайте мне Гарри Поттера, и никто не пострадает. Отдайте мне его, и школа останется в неприкосновенности, — голос стал тише, но не перестал слышаться отчетливо. — Я даю вам время на раздумья до полуночи.

Три часа, прикинул Стивен. Не худшая фора.

Между тем, в зале нарастал гул, кто-то закричал, заспорил — и этот момент показался достаточно удобным, чтобы распахнуть дверь и войти.

Мгновенно сотни пар глаз оказались прикованы к нему.

Преподаватели, члены Ордена, студенты — все замолчали, пожирая Стивена взглядами. МакГонагалл, худощавая и постаревшая за несколько месяцев, подняла палочку и сказала:

 — Ваш подельник уже сбежал прочь. Желаете последовать за ним, профессор Стрэндж?

 — Нет! — выкрикнули из-за гриффиндорского стола. Стивен обернулся и увидел Гарри, который тут же прикусил язык и опустил голову. Но потом поднял и сказал твердо: — Профессор МакГонагалл, мастер Стрэндж на нашей стороне. Я клянусь вам.

И Минерва опустила палочку.

 — Раз мы разобрались со сторонами, — произнес Стивен, — предлагаю заняться эвакуацией. Если уважаемый лорд и правда решит заглянуть в школу, здесь не должно остаться детей.

Он бы удалил и профессоров, но понимал, что они скорее умрут, чем уйдут.

 — Мы уже организуем эвакуацию, — сказала профессор МакГонагалл. Стивен велел:

 — Джинни, Луна, подойти.

Девушки приблизились, обе понурые. Он устроил бы им выволочку, но сейчас время было неподходящим.

 — Открывайте портал в Камар-Тадж. Заберете с собой всех детей и уйдете с ними. Проследите, чтобы никто не сбежал, не потерялся и не вытворил еще какой-нибудь глупости.

 — Мастер! — Джинни вскинула голову. — Я хочу сражаться.

Стивен поджал губы и уточнил:

 — Что в моем требовании тебе непонятно? Кажется, на сегодня достаточно глупых поступков. Действуйте. Профессор МакГонагалл, выстройте детей в две шеренги по одному.

МакГонагалл еще колебалась, но ей помог Грюм, который рявкнул своим зычным, скрипучим голосом:

 — Давай, Минерва! Время не терпит! Стрэндж! — ковыляя, он подошел к нему, зыркнул волшебным глазом и сказал: — Я думал снять с тебя шкуру за то, что ты похитил Поттера у меня из-под носа, но раз он жив и не попался безносому… — Грюм протянул изрезанную шрамами руку. — Ты неплохо сработал.

Стивен пожал протянутую руку и сказал:

 — Я не собирался драться с ним сегодня, но раз он уже здесь — будем встречать. Что с защитой замка?

Грюм хрипло выдохнул и прорычал:

 — Снейп директор, так что защита будет не лучшей. Но мы сделаем все, что возможно.

МакГонагалл и другие профессора отправляли детей порталами — дело двигалось быстро, и зал все пустел. Стивен огляделся, проверяя, кого ему придется защищать, и спросил:

 — А где профессор Бербидж? — остальные были в сборе.

Грюм помрачнел — если только вообще о его лице можно сказать, что оно стало более мрачным, чем было.

 — Подарок на первое сентября. Нам прислали ее голову.

Стивен сглотнул, но ничего не сказал: похоже, на его совести теперь будет еще один булыжник.

 — Еще потери?

 — Магглорожденные пропадают. Может, подались в бега, может, попались.

 — В таком случае… — проговорил Стрэндж, — хорошо, что сегодня мы все закончим, — и, не оборачиваясь, крикнул: — Малфой!

Драко подошел не сразу, его лицо было грязным и в разводах, как будто он плакал и валялся в пыли. Не глядя на него прямо, Стивен сказал:

 — Я не зол, Драко. Я в бешенстве. И выдал бы тебе ремня, плевать на этические нормы в воспитании детей.

 — Сэр, я догадался, где она, и думал, так будет лучше… Я принес бы ее вам, и…

 — И стал бы героем. Воображал, как все пожимают тебе руку и хвалят.

Грюм не стал спрашивать, о чем речь — вместе с толпой рыжих, очевидно, Уизли, и несколькими членами Ордена он принялся обсуждать стратегию защиты замка.

 — Я не попался бы! — горячо воскликнул Драко.

 — Но попался. Я думал, ты повзрослел и научился думать головой.

Драко сгорбился, но потом достал из кармана диадему и протянул ее Стивену. За то, что он трогает крестраж голыми руками, снова захотелось взяться за ремень — но, похоже, поздно.

Вдруг со стороны порталов раздался шум, Стивен обернулся.

 — Я останусь! Я должен остаться! — кричал Колин Криви, но МакГонагалл цепко схватила его за ворот мантии и ругалась:

 — Не может быть и речи! Немедленно уходите!

Тони, не дожидаясь команды, подхватил ребенка магическим захватом и переместил за границу портала. МакГонагалл выдохнула и сказала:

 — Спасибо, мистер Голдстейн.

Стивен надел кольцо и уже не таясь, чуть ослабив диадему ядом, вырвал из нее крестраж. Оставались два — змея и Гарри.

Диадема отправилась в кабинет к Стивену в Камар-Тадж, и зал совершенно очистился от учеников — остались только педагоги, орденцы и еще человек двадцать совершеннолетних, в том числе Эрни МакМиллан с Пуффендуя, смешливая Лаванда Браун с Грифиндора, оптимистичный когтевранец Майкл, чья фамилия вылетела у Стивена из головы, и — в стороне от остальных, потерянная, но с выражением угрюмой решительности на лице, Панси Паркинсон.

Стивен велел Драко:

 — Успокой свою однокурсницу. И убедись, что она собирается сражаться на нашей стороне.

 — Вы думаете, Слизерин… — вспыхнул Драко, но Стивен оборвал его:

 — Я думаю, что год назад мы с мисс Паркинсон не сошлись во мнениях относительно чистоты крови и необходимости геноцида.

Драко пошел к Паркинсон, а Стивен приблизился к Грюму и остальным и сказал:

 — Есть важная задача, без которой вся битва не будет иметь никакого смысла. У… — он пропустил имя Волдеморта на всякий случай, потому что пока замок не защищали его чары, — лорда есть змея — ее нужно поймать живой.

 — Зачем? — хором спросили двое рыжих, совершенно одинаковые.

Прежде, чем Стивен ответил, Грюм каркнул:

 — Уизли! Сказано — надо, значит надо!

 — Есть, сэр! — так же хором ответили они.

 — Только осторожнее, она ядовитая.

Один из них нахмурил лоб и ответил:

 — У нее должок за папу.

 — Я поставлю над Хогвартсом свою защиту, — произнес Стивен, оборачиваясь к Грюму, — но полностью на нее полагаться не стоит. Здесь огромная территория, и изолировать ее всю… — боже, как же не хватало храмов! Будь они здесь, он скрыл бы Хогвартс, даже не вспотев! — Я смогу, но если понадобятся силы — уберу ее.

 — Идет, — согласился Грюм. — Мы поставим внутренний слой. За дело, давайте!

Грюм, как опытный полководец, раздавал указания, а Стивен сосредоточился и начал выстраивать защитный купол над школой. Территория действительно была громадной, но спустя несколько минут, открыв глаза, он понял — получилось.

 — Гарри!

Мальчик подбежал немедленно.

 — Держись рядом. В любом случае, ясно? Никаких…

 — Никаких глупостей, — пробормотал Гарри. — Да, сэр.

 — Как только уберем змею, я вытащу из тебя эту дрянь — и разберемся с лордом. Но… — он сделал паузу и повторил, глядя Гарри в глаза: — ты не должен отходить ни на шаг! Иначе я могу не успеть.

 — Сэр! — сказал Гарри, и его глаза заблестели. — Сделайте это сейчас. Пожалуйста.

 — Опасно.

 — Вы не понимаете, — торопливо добавил он. — У… Сами-Знаете-Кого есть какой-то план. Он похитил… Я видел, сегодня он похитил волшебную палочку из гробницы профессора Дамблдора, и…

 — Что? — переспросил Стивен.

 — Он похитил волшебную палочку из гробницы…

Стивен проглотил ругательство.

Совпадение это или нет? У директора какая-то особая палочка, раз Волдеморт не поленился заняться мародерством. И директор искал Дары Смерти.

Камень, палочка и мантия-невидимка — три артефакта. Если оставшиеся два связаны с Камнем Бесконечности, они действительно могут быть очень сильны.

Стивен мотнул головой — вот чем-чем, а палочками мериться с Волдемортом он точно не собирался.

 — Сэр, пожалуйста! Я не хочу… Я не смогу одолеть его у себя в голове.

 — Гарри, — Стивен положил руку ему на плечо, — я не буду травить тебя ядом, не будучи уверенным в том, что все получится, ясно? Держись рядом. Тони… — любимого ученика Стивен тоже придержал бы возле себя. Да что там, он собрал бы всех… и пинком зашвырнул бы в Камар-Тадж, чтобы не пострадали. Но они не станут воинами, сидя дома. А не став ими, никогда не одолеют Таноса.

 — Тони, собери остальных и поищите профессора Снейпа. Если он остался в школе, то через мой щит ему не пройти.

Тони деловито кивнул и уточнил:

 — Что с ним делать?

 — Вести ко мне. Он мне пригодится.

Тони и остальные рванули выполнять распоряжение, а Стивен протянул руку Гарри и порталом вышел на крыльцо школы — было у него подозрение, что Волдеморт придет с парадного входа.

За границами защитных заклинаний сгущалась тьма.

Волдеморт не поскупился на целую армию разнообразных тварей. Были и великаны — в четыре человеческих роста, похожие на ожившие валуны, и полулюди-полуволки, и еще черт знает что. Но больше всего, конечно, было волшебников — в черных мантиях, но уже без серебряных масок, они стояли с палочками наготове и ждали сигнала к атаке.

Самого Волдеморта видно не было — как разумный полководец, он, похоже, предпочитал менее опасную позицию, нежели передовая.

Гарри тихо охнул и коснулся шрама, пробормотал:

 — Он в ярости… Он что-то почувствовал, когда вы уничтожили диадему. И он зол.

 — Закройся, — велел Стивен. — Нам пока нет дела до его переживаний.

 — У вас есть план?

Это был прекрасный и очень своевременный вопрос. Основной план Стивена еще час назад заключался в том, чтобы уничтожить медальон, заварить чаю и лечь спать, а во сне почитать что-нибудь полезное о свойствах души и ее единении с телом. Но теперь им предстоял бой с Волдемортом — и избежать его, похоже, не выйдет.

Основных проблем было несколько.

Первая заключалась в том, что змею нужно было не просто уничтожить, а изучить. Вторая — в том, что лорда нельзя убить до тех пор, пока в Гарри остается крестраж. И третья — в том, чтобы этот самый крестраж извлечь, да еще и в условиях битвы.

Стивену был отчаянно нужен Снейп. Или Камень Времени. Лучше всего — и то, и другое.

Но у него были только взволнованные профессора, вышедшие из здания школы, и крепко сжимающий палочку Гарри.

— Они так близко, — проговорила профессор МакГонагалл. Ее сопровождал отряд металлических доспехов. — И их очень много.

 — Нет смысла переживать, Минерва, — ласково сказал маленький профессор Флитвик. — Рано или поздно он все равно пришел бы сюда. Значит, — он обратился к Стивену, — вы не с ним?

 — Никогда и не был, — раздраженно ответил Стрэндж и сказал: — Надень-ка мантию, Гарри. Тебе лучше…

Он осекся. Протянул руку и коснулся мантии-невидимки, которую Гарри достал. Камень в кольце тут же отозвался ровным гулом.

Что ж, похоже, случайно он нашел все три артефакта из сказки. И если сегодняшняя битва пройдет удачно, будет интересно понять, что их связывает.

Чтобы Гарри ничего не выкинул, Стивен не стал отпускать мантию.

Из отпущенных Волдемортом трех часов прошло уже больше, чем полтора. Армия за границей купола волновалась, шевелилась и ждала только одного — приказа о начале атаки.

Вдруг Стивен замер. Его посетила блестящая идея. Безумная, конечно, но она могла сработать.

 — Гарри… — позвал он тихо, чтобы его не услышали профессора.

Мальчик понял намек и подошел так близко, как сумел.

 — Я собираюсь наведаться к Волдеморту и выяснить, где змея.

Пустота некоторое время молчала, а потом сказала дрожащим голосом:

 — Она с ним, сэр. Простите…

Стивен беззвучно застонал и уточнил:

 — Гарри, ты можешь хотя бы иногда выполнять мои распоряжения?

Пустота ответила виноватым молчанием, которое длилось, однако, недолго.

 — Сэр, я не хочу просто смотреть…

 — На то, как армия топчется у защитного купола? Согласен, скучное зрелище.

 — Вы меня поняли. Я не ребенок, мастер. Я хочу сражаться, я должен… Это ведь из-за меня он здесь.

Гарри говорил тихо и глухо, но кажется, он думал об этом не впервые — он прожил осознание того, что невольно является главным действующим лицом пьесы, принял свою роль, а теперь испытывает едва ли не обиду из-за того, что его перевели в статисты.

 — Если будет сражение… — произнес Стивен. — Если мы вообще вступим в бой, у меня не будет времени охранять тебя, да и тренировки у вас были не для того, чтобы запускать фейерверки под Рождество. Но сейчас… — он посмотрел туда, где, предположительно, находилось лицо Гарри, — я сделаю все возможное, чтобы победить без потерь.

Громкий выдох.

 — Думаете, получится?

 — Посмотрим.

Нужно было принять решение. Либо одно, либо другое. Где Гарри будет безопаснее? Возле него, но в самом эпицентре событий, или в замке?

У Стивена не было Камня Времени, чтобы по привычке проверить наиболее удачные расклады. В этот раз — только одна попытка. Или все сначала.

 — Очисти сознание, настолько, насколько можешь, — велел он Гарри. — И держись рядом. Ни слова, ни звука, ни шага в сторону. Ясно?

Он не видел реакции, но почувствовал волну благодарности, на которую, впрочем, не было времени.

Протянув руку, Стивен открыл портал и достал мешочек, который хранил уже достаточно давно — прах отца Волдеморта. Вытащил одну кость, мешочек вернул обратно и сосредоточился на заклинании. Не было более надежного проводника, чем ДНК — не прошло и нескольких секунд, как посреди школьного двора замерцал насыщенный, почти алый проход. По нему прошла рябь — и на той стороне показалась заброшенная комната. Стивен шагнул в нее, подождал немного, чтобы прошел и Гарри, и захлопнул портал.

В комнате стало тихо.

Это было самое неподходящее место для того, кто пытается поработить мир. Коморка напоминала чердак, заваленный рухлядью. Пол посерел от многолетней пыли, в которой виднелись свежие четкие следы. Окна кто-то заколотил досками, но потом несколько отодрали, так что в щели можно было увидеть и Хогвартс, и обступившую его армию.

Возле продавленной старой софы, покрытой каким-то нелепым бордовым покрывалом с кисточками, в неестественной позе скрючился Снейп. От его обычной надменности не осталось ничего — он лежал без сознания, лицо заливали слезы. Его пытали, и, похоже, серьезно, но, кажется, не до смерти. Пока.

Стивен повернул голову и встретился взглядом с алыми рептилоидными глазами. Вертикальные зрачки, третье веко, чешуйки у переносицы. Впрочем, ни одна рептилия не могла бы выглядеть настолько отвратительно, как лорд Волдеморт.

У него была серо-зеленая, будто высушенная кожа. Нос отсутствовал, как у сифилитика: вместо этого наблюдался провал и узкие щели-ноздри. Губ тоже не было — рот выглядел косым разрезом.

Длинные пальцы рук и ног (он был босиком) стягивали перепонки. Наготу прикрывала очень просторная черная мантия, даже, пожалуй, балахон.

Волдеморт посмотрел на Стивена очень пристально. Ноздри-щели дрогнули, пальцы проскользили вверх и вниз по волшебной палочке — той самой, которой пользовался Дамблдор. Рот раскрылся, и из него исторглось приглушенное, с шипящими нотками:

 — А вот и вы, профессор Стивен Стрэндж. Наслышан о вас, — и с изяществом танцора Волдеморт сделал приветственый поклон.

Стивен в ответ кивнул и сказал:

 — Знаменитый лорд Волдеморт, лорд Судеб, также наслышан.

Красные глаза мигнули.

 — Вы отважны, профессор Стрэндж. Мое имя немногие произносят вслух. И еще меньше тех, кто произносил его… и выжил.

Стивен развел руками и примирительно улыбнулся:

 — Я достаточно знаю, чтобы не бояться имен, — зашуршало, и Стивен увидел то, ради чего пришел — огромную змею. Она вползла через приоткрытую дверь, ее гибкое тело прочертило волнистую полосу на полу.

Волдеморт зашипел, и змея разложила кольца на софе, подставляя голову для ласки. Стивен коснулся кольца и активировал камень. По глазам тут же ударило — Волдеморт был насквозь пропитан магией темного измерения и смерти, нельзя было вычленить ничего другого в структуре его искусственного тела. Чуть приглушив восприятие, Стивен сумел разглядеть замершего рядом Гарри, мысленно потянулся к змее…

Ничего.

Змея не была крестражем.

Не два, а только один. Последний. Можно было догадаться, что Волдеморту потребуется использовать один из крестражей, чтобы вернуться, и в ход пошел не самый старый, а самый новый, еще не потерявший с ним связь — тот, который жил в его домашнем питомце.

Взгляд Волдеморта сосредоточился на кольце Стивена, но оставался почти спокойным.

 — Вы талантливый волшебник, профессор Стрэндж. И ученый. Мои последователи восхищены вашими умениями. Даже Белла, а ведь она так недоверчива и так критична… В сущности, — Волдеморт прошелся по комнате, осторожно ступая босыми ступнями, — я не хочу убивать вас. Волшебная кровь ценна, но знания и вовсе бесценны.

Стивен хмыкнул:

 — Хотите мне что-то предложить?

Как бы невзначай он тоже сделал несколько шагов. Теперь Гарри находился у него строго за спиной, а Снейпа больше не загораживали ни стулья, ни угол софы.

 — Разумеется, — Волдеморт попытался улыбнуться, — сделку. Вы ведь не отсюда, профессор. Я знаю о вас много. Восточная магия, внезапное появление… — он покачал головой, смакуя эти слова, — силы, которые удивляли даже, — короткий смешок, — Дамблдора. Это все — не ваша война, не так ли, профессор?

 — Доктор, — поправил его Стивен вежливо. — Я недолго преподавал.

 — Доктор, — повторил Волдеморт. — Чего вы искали в Хогвартсе? Силы? Может быть, еще знаний? Или… — Стивену показалось, что к его сознанию осторожно притрагиваются, и отбил атаку, как мог. Это не помешало Волдеморту закончить: — Мне, доктор Стрэндж, как никому другому известно, каково это — остаться одному, без сторонников. Пойдешь на сотрудничество с самыми жалкими созданиями, какие только могут быть.

Стрэндж готов был аплодировать стоя, потому что это было и правда изящно. Когда Снейп говорил, что Волдеморт хорошо владеет искусством убеждать, он не поверил, а зря.

Несмотря на мерзкую наружность и шипящий голос, Волдеморт почти внушал доверие. И только его красные, пылающие глаза напоминали о том, что он готов в любой момент отдать приказ своей армии и атаковать школу.

 — Я долго учился магии, доктор, — продолжал Волдеморт, — странствовал, узнавал тайны, недоступные прочим.

 — И нашли ритуал обращения к Дормамму, — сказал Стивен тихо. — К Темному измерению.

Улыбка Волдеморта обнажила острые, похожие на кинжалы зубы, и кровоточащие десны. «Мечта стоматолога», — подумал Стивен, чувствуя, что от напряжения начинают болеть руки. Он ждал подходящего момента. Нужно было убраться отсюда, захватив с собой Гарри и Снейпа, но он не обманывался — Волдеморт будет действовать очень быстро, и права на ошибку не будет.

 — Вы пошли неверным путем.

Запрокинул голову так, что проступил тощий кадык, Волдеморт высоко, визгливо рассмеялся:

 — Напротив, доктор Стрэндж, — он покачал головой, продолжая посмеиваться, — я пошел единственно верным путем. Стал бессмертен. И теперь я почти полноправный властитель Британии. Осталась самая малость. Я предлагаю вам то, что вы ищите, взамен на одну малость. Отойдите в сторону. Не мешайтесь у меня под ногами.

 — И что же, по-вашему, я ищу? — осторожно уточнил Стивен.

 — Армию, — проговорил Волдеморт. — И вы ее почти нашли, но такую слабую, такую… ненадежную. И не знающую о своей судьбе. Во всяком случае, — Волдеморт наклонил голову в задумчивости, — Гарри не знает, зачем он вам. Правда, Гарри? Ну же, покажись. Невежливо оставаться невидимым, когда к тебе обращаются.

 — Не двигайся, — пробормотал Стивен. Если Гарри останется на месте, то можно будет успеть…

Не было ни слова, ни заклинания, ни команды — рывком змея поднялась с софы и обрушилась вниз, на Стивена — но была отброшена в сторону щитом, подлетела, проломила потолок и, повернувшись в полете, раскрыла пасть, полную ядовитых клыков. Стивен выбросил вперед руку, очертил контур портала и тут же сомкнул его. Чавкнуло.

Половина туловища змеи осталась на том месте, где недавно лежал Снейп. Волдеморт тихо сомкнул ладони несколько раз в пародии на аплодисменты.

 — Весьма эффектно. Признаюсь, я впечатлен. Но зачем? Неужели вам так нужен бедняга Северус? Поверьте, он тоже плохой союзник, немногим лучше Гарри.

Стивен не знал, как Волдеморт нашел мальчика. Услышал мысли, почуял запах — какая разница? Им обоим пора было уходить отсюда, но в тот момент, когда Стивен крутанулся на месте, чтобы зацепить Гарри и прыгнуть в портал, его пальцы ухватили воздух.

 — Какая жалость… — прошептал Волдеморт. — Гарри Поттер всегда был очень чувствительным мальчиком. Но не переживайте, доктор, он придет. Не к вам, а ко мне — тогда, когда придет время.

Кольцо почти незаметно мерцало и тоже показывало, что Гарри рядом нет.

И тут на Стивена обрушился удар.

Нет, не на него самого — но он ощутил его остро. Это армия Волдеморта начала штурм замка.

 — Вы еще можете отойти в сторону, Стрэндж, — спокойно сказал он. — А после моей победы вы получите столько человек, сколько понадобится.

 — Привлекательное предложение, — заметил Стивен ровно, — жаль, у нас с вами политические взгляды не сходятся, — в его руках вспыхнули щиты. — Отойди в сторону. Оставь Хогвартс в покое. И тогда я, Стивен Стрэндж, Верховный маг Земли, позволю тебе жить.

 — Как глупо, — сказал Волдеморт.

И мир пошатнулся.

То, что еще недавно было чердаком, обратилось в труху, и из нее восстало многорукое существо, слепое, ведомое только волей создателя. Стивен взлетел и поджег его, и тут же ударил по Волдеморту. Взмах мантии — удар разрыл землю и вырвал с корнем дерево, которое, не ударившись еще раз о землю, поднялось двадцатифунтовой змеей. С ее клыков тек яд, она шипела. Стивен раздвоился. Его копия взяла на себя змею, а сам он обвил путами ноги Волдеморта. Бесполезно — заклинание опало, и засвистели зеленые, слепящие лучи «Авады». Плащ взмыл в воздух и отразил их все, заставив Волдеморта зашипеть от досады и снова пойти в атаку.

А на купол Хогвартса сыпались заклятия, по нему били дубины великанов, в него вгрызались клыки волков. Армия Волдеморта с яростью берсеркеров кидала себя на щиты, жгла, уничтожала, чтобы выбить в них мельчайшую брешь, ослабить хотя бы на йоту. И им это удавалось.

Щит корежился, гнулся, и в тот момент, когда Волдеморт снова создал голема, Стивен снял защиту с Хогвартса. Сила потекла по телу горячим потоком, голем разлетелся на щепки, и Волдеморта вздернуло вихрем и швырнуло о землю.

Краем глаза Стивен видел, что профессора еще удерживают оборону, но понимал, что долго они не продержатся. Нужно было остановить Волдеморта как можно скорее и, что труднее всего, не убить, а только остановить. Найти Гарри. Рискуя всем, вытащить из него крестраж. И покончить с этим.

Волдеморту не нужно было оставлять Стивена в живых, и он не перебирал средства и способы. Двигаясь с нечеловеческой скоростью, взмывая в небо или аппарируя с тихим хлопком, он подбирался все ближе, готовясь убить.

Десять Стивенов окружили его, и все замерло.

Волдеморт остановился, сложил руки на груди и снова улыбнуться. Стрэнджи ответили тем же.

 — Что именно глупо? — спросил один из них.

 — Полагать себя сильнее меня, — ответил Волдеморт. — Я величайший волшебник всех времен, непревзойденный никем. Думаешь, что провел меня, Стрэндж?

 — Думаю, что ты в некотором замешательстве, — сообщила еще одна копия.

 — Я не вижу, где ты, — согласился Волдеморт вкрадчиво, — но твое сознание у меня как на ладони, — он и правда протянул вперед руку, ладонью вверх. — Страхи, сны, мечты, потери… Ты закрыл их от меня, но ты не можешь закрыть их от себя самого.

И ладонь сжалась в кулак, а разум Стивена прошило длинной иглой невыносимой боли.

Сознание раскололось на множество осколков. Был он-отражение, множественный Стивен, единый в десятке копий, и был он — калека с трясущимися руками, запертый в палате. Мягкие стены, заколоченные окна и шепот: «Это только твоя фантазия». Он — никто и ничто, просто безумец. Лишенный реальной жизни, он сошел с ума и выдумал себе новую. Ненастоящую, иллюзорную. Жизнь, в которой его увечье — пустяк, потому что он владеет силами, которые другим и не снятся.

Он-копии знал, что нужно бороться, отражать атаки, но он-настоящий понимал, что это бесполезно. Потому что никаких атак нет, это только выдумка, плод воспаленного воображения. Вокруг — комната с мягкими стенами, полумрак и одиночество, вечность наедине с самим собой.

Нет нужды бороться, потому что он проиграл в тот день, когда потерял управление машиной. И сейчас нет боя. Нужно лечь на кровать…

 — Легиллименс! — это бред? Да, наверняка, но все-таки этот бред был реален. Посреди комнаты материализовался бледный человек в черном. Человек из фантазии.

 — Стрэндж! — рявкнул он. — Боритесь, я его надолго не отвлеку!

Стивен не мог бороться. Он прижался спиной к стене и покачал головой. Человек заметался по комнате, рыча сквозь зубы, как будто тоже был сумасшедшим.

 — Стрэндж, если вы не вылезете отсюда, мы с вами сдохнем!

 — Снейп… — пошептал Стивен. — Так, да? Не важно… — у него не было сил. Его отражения забирали все. Им было нужнее.

 — Там ваши двойники мельтешат, но они безмозглые совершенно, пока берут числом, но еще немного… Стрэндж Мордред вас побери, у вас есть хоть что-нибудь, ради чего бороться? Никакой защиты, никакой страховки… — он носился по комнате все быстрее, и его странный плащ развевался, как крылья огромной черной летучей мыши.

 — А у вас есть?

Снейп остановился посреди комнаты. Тяжело выдохнул и сказал:

 — Поттер. Я борюсь за него. Стрэндж… — бледное лицо исказила гримаса боли, — помогите мне его спасти.

Спасти. Поттера. Остальных детей. Мир. Его мир, тот, где Храмы, Вонг, Камар-Тадж. Где Нью-Йорк, закусочная на углу Бликер-стрит с лучшими хот-догами в Штатах, толпы надоедливых туристов… Где по пятницам старый саксофонист упоительно-бездарно играет «Ветер перемен».

Стивен открыл глаза.

Копии мельтешили и мешали, но Волдеморт расшвыривал их. Снейп — реальный, бледный до обморочного состояния — стоял в стороне и скалил желтые зубы, держа палочку наготове. Стивен поднялся с земли, и копии исчезли. В сознании чувствовалась прозрачная, но непроницаемая заслонка.

 — Этого было лучше не делать, — заметил он ровно, едва сдерживая незнакомую до сих пор ярость. Никогда и никому не удавалось так разозлить его, как это сделал лорд Волдеморт.

Стивен поднял руку, сосредотачиваясь на все темнее мерцающем камне, и стиснул пальцы. Волна магии, не имеющие ничего общего с воскрешением, пронеслась вперед и подхватила Волдеморта.

Он пытался бороться с ее течением, но не мог — будучи живым, он ничего не мог противопоставить магии Камня Смерти.

Лорд кричал отчаянно, исступленно, и его крик остановил бой. Пожиратели, педагоги и члены Ордена как один повернулись и замерли, глядя на сотрясающегося в конвульсиях Лорда и на Стивена, державшего его в смертельном плену.

Волдеморт был уверен, что проиграл, но Стивен знал, что это не так — он не мог позволить силе Камня развернуться во всю мощь, потому что где-то бродил Гарри, последний крестраж. Если Волдеморт сейчас погибнет, Гарри обречен — взволнованный, психующий, боящийся того, что происходит, он не справится в одиночку с частью души и погибнет.

Если бы можно было запереть Волдеморта хоть где-то ненадолго и разыскать Гарри! Но в Зеркальном измерении, благодаря связи с Дормамму, он станет значительно мощнее, а на то, чтобы отправить его в Ничто, у Стивена не хватило бы сил.

 — Ос-тановись! — прохрипел Волдеморт сорванным, почти неживым голосом. — Остановись, Стрэндж!

 — Не стоит, — прошипел рядом Снейп и спросил совсем тихо: — Где он?

Стивен едва заметно качнул головой, показывая, что не знает. Гарри улизнул из хижины, и его не было видно среди сражавшихся.

 — Хватит! — взвыл Лорд.

Те, кто недавно бились друг с другом, постепенно подходили к Стивену и Волдеморту, окружали их тесным смешанным кольцом. Краем глаза Стивен отыскал учеников — все были живы и здоровы, разве что Гермиона извозилась в пыли, а у Рона через правую щеку шел длинный свежий порез. Не было только Гарри.

И вдруг что-то произошло.

Раздался хлопок, и, расшвыривая толпу заклинаниями, на Стивена вылетела разъяренная фурия — Беллатриса Лестрейндж. Отбив заклинание, Стивен только разозлил ее сильнее, она завизжала:

 — Как ты смеешь, тварь!

Стивен продолжал удерживать Лорда и уже собирался поднять из последних сил щит перед Беллатрисой, но не успел — отчетливо раздался звук разбившегося стекла, и Беллатриса провалилась в Зеркальное измерение вместе с кинувшимся к ней Тони.

Черт.

Решительно, это был самый неудачный бой на памяти Стивена, потому что все, совершенно, шло не так.

 — Нет… — выдохнул Лорд, как будто утрата сторонницы ослабила его даже сильнее, чем мощь Камня.

Между тем, Стивен чувствовал, как рука с кольцом начинает ходить ходуном, по вискам и по спине заструился пот. Плащ сжал его плечи, надеясь подбодрить, но он не мог помочь ему выдержать огромное напряжение энергии.

Мгновение, два — камень ярче вспыхнул анти-светом и погас.

Волдеморт пошатнулся, но не упал. От его мантии остались только обрывки, тело и лицо покрыла сетка тончайших белесых шрамов, глаза покраснели совершенно — все сосуды в них полопались. Но он крепко сжимал палочку в тощих руках.

Стивен держался только за счет Плаща, но понимал, что сейчас ему придется где-то найти еще сил — потому что Волдеморт нападет снова. И правда, сделав полшага назад, он медленно поднял палочку, улыбнулся, показывая кривые зубы, и прошептал:

 — Авада…

 — Экспеллиармус! — выкрикнул кто-то в стороне, и зеленый луч, не успев еще оформиться, пшикнул и погас. Красный ударил Волдеморта по руке. Его пальцы разжались, и палочка взлетела в воздух, перевернулась несколько раз и была поймана рукой, возникшей из пустоты.

Стивен тяжело выдохнул, когда вслед за рукой из-под мантии показалась голова Гарри.

Волдеморт ошарашенно смотрел перед собой, не понимая, что произошло, как ему могло изменить собственное оружие, вокруг стало настолько тихо, что Стивен слышал стук собственного сердца.

Неожиданно ему в голову пришла идея — почти безумная, но интуитивно-правильная. Он сорвал с пальца кольцо и кинул Гарри с криком:

 — Лови!

Мальчик метнулся вперед и легко перехватил кольцо и надел на палец.

Камень не попытался обжечь его или оттолкнуть. Он снова начал мягко светиться. Глаза Гарри широко распахнулись.

 — Не может быть… — прошептал он. — Я его вижу… — и громче: — Я его вижу!

А потом увидели все остальные, потому что темное пятно, очертаниями похожее на змееподобную голову, вырвалось из его шрама, попыталось было взмыть в воздух, но не успело — Гарри сжал руку в кулак, и пятно рассыпалось золой.

Волдеморт зашатался, и сила Камня снова ударила по нему, на этот раз, ничем не сдерживаемая и не укрощенная.

Гарри разжал руку, Камень погас, а на земле осталось лежать то, что еще недавно было величайшим темным магом этого измерения.

Стивен кивнул Гарри, показывая, что теперь все кончено. Мальчик слабо улыбнулся.

Что было дальше, Стивен толком не видел — кто-то связывал волшебными путами Пожирателей, кто-то пытался на скорую руку расчистить двор, кто-то унимал великанов, кто-то тушил пожар, а сам Стрэндж, собирая в кулак оставшиеся силы, вошел в Зеркальное измерение, где сразу нашел два тела: Беллатриса была мертва, Тони — без сознания.

Вместе с учеником Стивен вернулся обратно в реальность, дотащил его до Больничного крыла и, оказавшись возле постели, отрубился.

Когда он открыл глаза, в палате было темно. И только моргнув несколько раз и помотав головой, он понял, что дело не в ночи, а в плотных шторах.

Едва он привстал на локте, как раздался тихий звон, и к нему тут же подлетела мадам Помфри.

 — Очнулись! Слава Мерлину.

 — Мерлин… — Стивен собирался сказать, что Мерлин тут однозначно не причем, но горло так пересохло, что вместо не слишком полезной сейчас остроты он попросил: — Воды.

Тут же к его губам поднесли стакан, который он с жадностью осушил.

 — Вставать вам пока рано, — объявила медсестра.

Стивен прислушался к своему состоянию и без удовольствия признал, что она решительно права — поэтому, не вступая в лишние споры, откинулся обратно на подушку и опять заснул.

Второе пробуждение вышло неожиданным — его разбудили чьи-то тихие, но очень напряженные голоса.

 — Ты не можешь его обвинять! — это Гарри. — Если бы не он…

 — Это несправедливо и просто подло! — Гермиона, конечно же.

Заминка.

Снова Гермиона, только на этот раз неуверенно:

 — Эм… Тони говорит… что…

 — Мистер Голдстейн! Немедленно ложитесь обратно! — мадам Помфри. — А вам нечего здесь делать, больным нужен отдых!

 — Мы не мешаем! — басовито рыкнул Рон.

 — Можно мы подождем? — вежливый, тихий голос Гарри. — Мы не будем мешать, мадам Помфри, честно.

Судя по шумному всхлипу, черствая медсестра умилилась до слез.

 — Ох, мистер Поттер, только молча, пожалуйста! Пациентам нужен покой. Мистер Голдстейн, ложитесь, я вам говорю… Ох, мистер Уизли, прекратите трогать рану.

 — Я свыкаюсь с новым обликом, мэм, — раздался незнакомый бодрый голос.

 — Теперь ты уж точно не красивее меня, — хмыкнул второй, очень похожий, разве что на полтона ниже.

 — Расслабься, братец, красивее. У меня на пол-уха больше, чем у тебя.

Раздался приглушенный смех, который тут же сменился недовольным мычанием.

 — Клоуны, — сообщил Рон.

Стивен понял, что дольше изображать спящего нет смысла, пошевелился и неохотно, тяжело открыл глаза, и тут же резко, безо всякого притворства заморгал от яркого света.

 — Вы решили к нам присоединиться, мастер? — нараспев уточнила Луна, и Стивену показалось, что она знает о том, что он подслушивал.

 — Кхм, — он откашлялся, — да, Луна, пожалуй, пора. Что произошло после того, как я… отключился?

Пока остальные переглядывались, Луна поведала:

 — Нарглы обрели свои места.

 — Правда? — поднял он бровь.

 — А над мозгошмыгами никто не властен, — она улыбнулась, и тут же ее перебила Гермиона:

 — Если кратко, сэр, то после поражения В… Волдеморта Пожиратели сдались. Аврорат разбирается с ними, но уже не на территории Хогвартса. Педагоги и члены Ордена восстанавливают разрушенную защиту и пробоины в стенах.

 — Потери у нас есть?

Все помрачнели, и Стивен задержал дыхание. Да, в такой битве, почти войне, было бы удивительно обойтись без жертв, но все-таки эта смерть будет очередной на его совести.

 — Грозный Глаз погиб, — сказала Джинни, до сих пор сидевшая тихо. — Долохов и Макнейер при поддержке двух оборотней буквально разорвали его на части.

 — А Невилл разорвал на части их, — заметил удивительно спокойно Гарри.

 — Только благодаря тебе, — голос Невилла раздался из-за ширмы.

Перебивая друг друга, хотя и без особого энтузиазма, ученики рассказали, что Невилл пришел в ярость, увидев на поле боя Беллатрису Лестрейндж, повинную в безумии его родителей. Но Белла ускользнула, а совсем рядом Макнейер кинулся на Грюма. Невилл был в отчаянии, опустил руки, даже забыл про щит. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не невидимый Гарри, который хватил друга за руку и буквально потащил в бой, прикрывая своими щитами. Почувствовав поддержку, тихоня-Невилл действительно расшвырял убийц Грюма, правда, едва не пришиб заодно и Гарри.

Отличились и Гермиона с Тони, придумавшие, куда деть целую стаю дементоров. Тони молча пожал плечами, а Гермиона пояснила, что они открыли вдвоем огромный портал в пустыню, под жаркое солнце.

Рон заработал шрам на половину лица, но выглядел гордым собой — помимо прочих, он одолел вожака оборотней, Фенрира Сивого, а Драко, обошедшийся без повреждений, хвастался победой над гигантскими пауками, хотя и не был особенно счастлив оттого, что помогла ему в этом полоумная предсказательница Трелони.

 — Тони, что ты сделал с Беллатрисой? — наконец, спросил Стивен, чувствуя, что постепенно перед его внутренним вздором встает достаточно полная картина прошедшей битвы.

Тони сделал неопределенный жест и почему-то отвел глаза.

 — Он говорить не может, — сказала Гермиона. — Мадам Помфри уже все сделала, что могла, теперь надо ждать профессора Снейпа — кажется, это темная магия.

Вдруг Тони сел на кровати и показал на языке жестов: «Я забрал ее в Зеркальное измерение. Пропустил заклятие. Потом отвлек двойниками и проткнул, — неопределенный жест, — магическим клинком».

 — Тони говорит, что… — начала было Гермиона, но Стивен покачал головой:

 — Спасибо, я понял.

Девушка нахмурилась:

 — Это британский жестовый. Откуда вы его знаете?

 — Британский, американский, испанский и французский. Тренировался от скуки, когда… — он осекся, но потом решил, что стоит сказать честно: — Когда надеялся вылечить руки. А вот откуда его знает Тони?

«Зашел в библиотеку, пока спал», — пояснил он, и Гермиона озвучила его мысль для остальных.

Пока Тони пояснял через Гермиону свой взгляд на рациональное использование времени для сна, к ним подошел высокий парень. Судя по цвету волос и веснушкам, его фамилия непременно должна была быть Уизли.

 — Простите, — сказал он, — но вы — тот самый крутой маг?

Стивен хмыкнул на эту аттестацию и согласился:

 — Вероятно, да.

 — Эй, брат! — рыжий театрально оглянулся через плечо, — Это он. Сэр, мы ваши поклонники уже, — он глянул на наручные часы, — семнадцать часов и пятьдесят четыре минуты.

 — И девятна… двадцать две секунды, — донеслось со стороны, и Стивен сумел увидеть, что оба брата — близнецы. Единственное отличие заключалось в том, что у подошедшего к ним начисто отсутствовала левая ушная раковина, а у того, который сидел на койке, вся левая сторона была крепко забинтована.

 — Позвольте представиться… Джордж и Фред Уизли.

 — Или Фред и Джордж Уизли, — подал голос второй, — зависит от дня недели.

 — Но я в любом случае старше.

 — А я, соответственно, умнее.

Против воли губы Стивена дрогнули в улыбке.

 — Мы планируем запустить в продажу вашу подвижную фигурку. Она будет летать и выпускать из кольца черный смерч…

 — Утилизатор всякого хлама. Продажи взлетят до небес.

 — «Надоел Волдеморт? Сожги его!», — процитировали они хором.

 — Вы поставите автограф на первой фигурке серии?

 — И конечно, пять экземпляров для вас — бесплатно.

 — Десять, — бескомпромиссным тоном объявил Стивен.

Близнецы закатили глаза и сообщили, что он жмот, вымогатель, начисто лишен чувства прекрасного.

Стивен сказал, что он американец, и чувствовать выгоду у него в крови.

Близнецы пошли на хитрость и решили показать товар лицом, создав макет фигурки из пустого стакана.

С лицом промахнулись.

В общем, к тому моменту, когда в Больничное крыло вернулась мадам Помфри, кровати тряслись от хохота (хотя все пациенты лежали там, где им положено — за этим Стивен следил).

Ворча про безобразие и безответственность, она решительно выгнала всех посетителей, и, пожалуй, Стивен был этому рад. За дурашливыми разговорами они все (включая и самого Стивена) прятали нежелание серьезно обсудить то, что произошло. Это будет непросто, разумеется. И Стивен хотел бы иметь немного времени на подготовку.

Едва дверь захлопнулась, Тони и Фред (или Джордж) получили по стакану снотворного. Стивен от своей порции отказался, и медсестра удалилась к себе в подсобку, все еще недовольная.

А из дальнего угла, из-за ширмы, которая выглядела так, словно просто была там забыта, донеслось негромкое:

 — Слава Мерлину, ваш клуб изволил нас покинуть.

Стивен откинулся на подушки и довольно спросил:

 — Как самочувствие, профессор?

Что-то заскрежетало, зашуршало, и из-за ширмы вышел Снейп. Он был менее всего похож сейчас на летучую мышь — в голубой больничной пижаме и светлом халате.

Стивен зафыркал и сказал:

 — Неужели вы сняли траур, профессор? Голубой вам к лицу.

 — Надо было оставить вас в дебрях сознания, Стрэндж, — неприязненно сообщил профессор и сел на табурет. — Поставьте защиту.

Их окружил невидимый купол, а Снейп пояснил:

 — Поппи забрала мою палочку.

Его шея была туго забинтована, а на лице еще виднелись тонкие полоски шрамов.

 — Весьма здраво с ее стороны.

Какое-то время они молчали, глядя в разные стороны, но наконец Снейп не выдержал и спросил:

 — Что произошло с Поттером?

 — Камень Смерти признал его, — пожал плечами Стивен. — Не знаю, помогли ему мантия и палочка или нет, но силы камня хватило, чтобы уничтожить и крестраж, и Волдеморта.

 — Почему вы не смогли?

Он не был уверен, спросит Снейп его об этом или нет, и не был уверен, что хочет отвечать.

 — Потому что я владею другим камнем — Камнем Времени. По расчетам, мне также будет повиноваться Камень Пространства и Камень Реальности, но остальные всего лишь даются мне в руки. А вот Гарри действительно способен владеть Камнем Смерти. И не спрашивайте меня, почему.

 — Потому что он Поттер, — почти равнодушно сказал Снейп. — С ним всегда все идет не так.

Снова долгое молчание, почти на полчаса. Снейп закатал левый рукав и рассматривал предплечье с белой, никогда не видевшей загара кожей. Стивен отдыхал, поглаживая висящий рядом с кроватью Плащ.

 — Я думал, будет долгая война. Тяжелая битва, — вдруг проговорил Снейп. — А сейчас все просто… кончилось.

Стрэндж закрыл глаза. На самом деле, ничего не кончилось. Это было только начало.

Уже на следующее утро мадам Помфи, кривясь и морща длинный острый нос, объявила Стивену, что он полностью здоров. Коротко поблагодарив ее за лечение, он тут же приступил к насущным делам — помощи тем, чье состояние пока было нестабильным.

Снейп тоже выбрался из-за ширмы, переоделся в обычную свою жуткую мантию и, опираясь на трость, ползал от койки к койке, раздавая экспертные заключения относительно темных проклятий.

Прибывший из больниц Св. Мунго низенький кругленький целитель Сметвик фыркал первые минут пятнадцать, потом начал записывать что-то в блокнот, а потом отвлекся на Стивена и с энтузиазмом взялся за выращивание одному из близнецов Уизли оторванного уха. Стивен радовался сразу двум вещам: во-первых, тому, что кто-то в этом мире знает про швы, инъекции и антибиотики и даже слышал о стволовых клетках, а во-вторых, тому, что на решающем моменте пришивания уха Сметвик пустил его в свое тело и не возмущался, глядя на то, как его пальцы с непривычной легкостью орудуют иглой.

К сожалению, ситуация с Тони была отнюдь не такая радужная — ни Сметвик, ни Снейп, ни Стрэндж не сумели определить, что произошло с его голосовыми связками, хотя провозились больше пяти часов.

Тони ничего внятного рассказать не мог, и даже просмотр его воспоминаний о дуэли с Беллатрисой не дал результатов — она колдовала невербально, а по цвету луча определить проклятие можно было далеко не во всех случаях.

Снейп предположил что-то из блэковского арсенала, Сметвик — наложение нескольких заклятий, Стивен — дополнительное влияние Зеркального измерения, но все трое приходили к неутешительному выводу, что пока вернуть Тони голос не могут.

Как ни странно, мальчик воспринял это спокойно, пожал плечами и показал жестами: «Спасибо, что не зрение». Но, не сопротивляясь, отправился камином вслед за Сметвиком в больницу.

Стивен же, оглядев немногих оставшихся пациентов, понял, что больше в Хогвартсе его ничто не держит.

 — Собираетесь удалиться, Стрэндж? — спросил Снейп, когда Стивен набросил на плечи соскучившийся по вниманию Плащ.

 — Да, — кивнул Стивен, — нужно провести заключительное занятие и распустить отряд. Им, кажется, еще минимум год надо доучиться в школе, так что скоро они перейдут под вашу опеку.

Снейп поднял одну бровь:

 — Вот как?

Стивен отлично знал, что он имеет в виду, и ответил:

 — Думаю, им хватит, — причем подразумевая вовсе не обучение восточной магии.

Он думал об этом всю ночь и пришел к решению, которое ему совершенно не нравилось, но было единственно возможным с точки зрения логики, здравого смысла и банальной этики. Решение это сводилось к тому, что он, Верховный Маг Земли, не может и просто не имеет права просить подростков посвящать жизни борьбе с противником, которого даже нет в их реальности. Чтобы победить Таноса, они должны будут тренироваться тридцать лет, потом переместиться (пока неясно, каким образом) в измерение Стивена и там рискнуть всем. Может ли он гарантировать, что они выживут?

Никаким образом.

Следовательно, Таноса придется побеждать как-то иначе, без участия подростков, которые останутся в Британии и будут спокойно взрослеть, причем не в приятнейшей компании Волдеморта.

 — Стрэндж, — окликнул его Снейп.

Он обернулся, но зельевар скривился и пожал плечами. Стивен махнул ему рукой и вошел в портал.

В Камар-Тадже было тихо и спокойно — эвакуированные дети уже вернулись обратно в Хогвартс, отряд, скорее всего, тоже был в школе. Стивен поднялся к себе в кабинет, заварил чаю, сел в кресло и помассировал виски. После недавнего напряжения побаливала голова — или это была реакция на то, что весь план теперь придется перестраивать заново, он не знал точно.

Ясно было одно — после вчерашней битвы он не готов был снова рисковать детьми, особенно втемную. Сражаясь с Волдемортом, они боролись за свою страну и свою школу, Танос для них — никто.

Чайник почти опустел, как внизу послышался приглушенный шум. Стивен поднялся, и тут же дверь открылась, и в кабинет засунул голову Гарри.

 — Сэр, можно к вам?

Стивен сделал приглашающий жест, и кабинет заполнился членами отряда. Даже Тони был, хотя и выглядел смущенным.

 — Ты должен оставаться в больнице, — резко сказал Стивен.

«Я сразу вернусь туда. И целитель Сметвик разрешил», — показал Тони.

Гермиона смотрела мрачно и очень решительно. Гарри как-то растерянно. Рон и Невилл стояли рядом с Гермионой и изображали ее эскорт. Луна держала за руку Драко и была полностью поглощена изучением потолка в своей излюбленной манере. Джинни сложила руки на груди, и глаза ее метали молнии.

 — Сэр, — начал Гарри, — спасибо за все, что вы сделали для нас. Если бы не вы…

 — Волдеморта бы все равно остановили, я думаю, — отмахнулся Стивен, — но кто знает, какими жертвами, — он собрался было добавить про то, что победа оказалась бы легче, не вздумай Гарри исчезать в самый неподходящий момент, но не стал — ему больше не натаскивать их на битву с Таносом, и, если повезет, они вообще больше никогда и ни с кем не будут сражаться, так что это уже не важно.

 — Тем не менее, — упрямо повторил Гарри, — спасибо, — откашлялся, бросил на Гермиону быстрый взгляд, будто ища одобрения, и продолжил: — Мастер Стрэндж, мы…

 — Стивен, — прервал он его. — Я больше не профессор и не мастер, а вы — не мои студенты. Так что давайте без формальностей.

Тони замахал было руками, но тут же замер под взглядом Стивена. Тот поправил плащ, оглядел учеников и сказал:

 — Я научил вас тому, чему мог. И это, к счастью, позволило вам всем пережить битву с Волдемортом. Вас всех ждет Хогвартс, где вам и нужно учиться — семестр только начался, и пропущенные несколько дней вы нагоните без проблем, — он хотел было добавить что-то еще, но почему-то запершило в горле, и Стивен очень надеялся, что мысль о расставании с учениками здесь вовсе не причем. Лучше уж грешить на простуду.

Он нажал на переносицу и уверился в том, что это простуда — все симптомы налицо. Но на лечение время еще будет — сейчас требовалось закончить разговор с отрядом и отдельно — с Гарри, которому в руки попал очень опасный и очень мощный артефакт.

 — А как же ваш план? — неожиданно резко спросила Гермиона, и стало так тихо, словно остальные даже дышать перестали.

 — План? — переспросил Стивен.

На лице девушки выступили яркие красные пятна, она сглотнула, борясь не то со смущением, не то с какой-то другой, не менее сильной эмоцией, и повторила:

 — План. Я давно начала подозревать, но потом убедилась окончательно. Все факты у нас были, так что требовалось просто сопоставить их.

Стивен сел обратно в кресло и наколдовал остальным подушек. Гермиона единственная осталась стоять, а потом Гарри, только присев, подскочил, чтобы не бросать ее одну.

 — Вы говорили, что ваш мир погиб, но он был очень похож на наш, — продолжила она, уже медленнее, — только вы пришли из другого времени — через двадцать или тридцать лет, как мы с Тони посчитали. Вы не педагог, но зачем-то вы остались в Хогвартсе. Помимо исследований о Волдеморте и об артефактах, вы искали что-то еще.

Стивен кивнул и сказал:

 — Хорошая наблюдательность. И к каким выводам вы с Тони пришли?

Тони решил последовать примеру Луны и все внимание сосредоточил на потолке.

 — Ваш мир можно спасти, но сделать это удастся только в том времени, откуда вы прибыли. Поэтому вы и выбрали школу, поэтому согласились нас учить. Ваш план в том, чтобы мы победили то зло, которое пришло к вам, потому что через двадцать или тридцать лет мы будем уже не школьниками. Только вот каким образом… — на мгновение она осеклась, но не потеряла мысли: — Как вы уговорили бы нас пойти туда? Клятвами или…

 — Вообще-то, собирался просто попросить, — пожал плечами Стивен и велел: — Сядь. И ты, Гарри.

 — Мой мир, — он поднялся и прошел по кабинету, как будто собирался читать лекцию, — действительно похож на ваш, хотя, кажется, есть некоторые различия в развитии технологий. Возможно, у вас просто не было Говарда Старка и его на диво раздражающего отпрыска. Не важно. В остальном сходство удивительное. Те же города, те же знаменитости, те же деятели искусства, политики. Почти полное отражение, если не считать магии. В моем мире ее меньше, но она распространена по всей планете, а три храма соединяют ее в невидимый щит, — пока Стивен говорил, над его головой возникла крутящаяся в космосе Земля, а на ней — три священных храма. — Я был Верховным Магом Земли и нес ответственность за то, чтобы защищать ее от внешних угроз. Таких как он, — заслонив собой Землю, вверху выросла фигура титана. — Его зовут Танос, и он решил, что для благополучия мироздания нужно устроить геноцид. Уничтожить половину всех живых существ.

Джинни тихо охнула.

 — Он долго развязывал войны, стравливал между собой расы, но потом нашел способ осуществить свою задумку максимально точно, ювелирно. С помощью Камней Бесконечности, — вместо Земли и Таноса теперь под потолком парили шесть камней,— мощнейших артефактов, которые составляют основу мироздания, он сумел уничтожить половину вселенной одним щелчком пальцев, — Стивен уничтожил иллюзию. — Я владел Камнем Времени и с его помощью просмотрел будущее. Сила Таноса была так велика, что он одерживал победу снова и снова. Было два варианта победы.

Первый — самый простой. Вместе с несколькими героями я сумел заманить Таноса в ловушку на его собственной планете. Он нас не ждал, не был готов, и у него было только три камня. Мы сражались удачно, и мы победили. К сожалению, стало только хуже. Один из нашей команды был без ума от горя — Танос убил его девушку, кажется. Он схватил Камень души и попытался ее вернуть. Я, Старк и другие не смогли его удержать, потому что из нас всех только он сумел подчинить себе этот камень, — Стивен достал себе воды, глотнул и пояснил: — Лучше Танос, чем то, что вышло из этой победы.

Второй приводит к гибели почти всех защитников Земли. Пиррова победа. Таноса одолели, но меньше чем через год планету атаковали разом пришельцы из космоса и призраки из сумеречного измерения. Вселенная продолжила жить, но Земли не стало.

Я просмотрел более четырнадцати миллионов возможных вариантов, — закончил Стивен. — Возможно, что-то в этом измерении поможет… Отвечая на твой вопрос, Гермиона, мой план изменился.

 — Почему? — спросила она глухо, не глядя ему в глаза.

Стивен сделал неопределенный жест:

 — Потому что за тридцать лет слишком многое может измениться. В любом случае, вас ждет Хогвартс, и это не обсуждается. Гарри, — мальчик бодро поднялся, — задержись ненадолго.

Кажется, остальные тоже были не против остаться, но все-таки ушли порталами в Хогвартс, только Тони осторожно спросил, может ли он продолжать обучение. Стивен ответил, что, разумеется, может.

 — Сэр, — начал Гарри, — простите, что мы…

 — Если уж извиняться, то начни с того момента, как сбежал из хижины, где тебе было приказано оставаться.

Гарри опустил голову.

 — Я знаю, что не должен был… Но Гермиона уже тогда знала про ваш… этот план, и когда Волдеморт предложил вам армию…

 — Это одна из причин, почему я изменил свой план, — произнес Стивен задумчиво. — В Камар-Тадж всегда приходили те, кому больше идти некуда. Постигая мистические искусства, они привыкали слушаться мастеров и следовать за ними, беспрекословно, потому что знали, что у нас у всех единая цель — защитить этот мир. Остальное не важно. У вас, по счастью, есть и другие варианты в жизни. И у вас начисто отсутствует послушание.

 — Сэр, Стивен… — начал Гарри, но Стрэндж прервал его:

 — Сейчас важнее предмет, который ты носишь на пальце.

Гарри поднял повыше руку, на которой очень нелепо смотрелось массивное кольцо с тяжелым черным камнем.

 — Это Воскрешающий камень, да? — спросил Гарри задумчиво. — И моя мантия — тоже из сказки о Дарах Смерти, верно?

 — И палочка тоже.

Гарри по привычке потер шрам, посветлевший и не воспаленный, и сказал:

 — Это палочка профессора Дамблдора. Но на самом деле, как бы моя…

 — Разумеется, твоя, — не стал спорить Стивен.

 — Нет, вы не поняли, — медленно покачал головой Гарри. — Она была у Волдеморта, но принадлежала мне, потому что… — он вздохнул, ему явно было тяжело говорить об этом, — когда я пытался обезоружить Снейпа, я обезоружил профессора Дамблдора. И она… узнала меня.

Стивен заварил еще чаю, налил чашку Гарри и, когда тот договорил, вернулся к Камню — он занимал его куда больше, нежели причуды волшебных палочек.

 — Палочка и мантия — артефакты, конечно, сильные, — заметил он. — Но Камень — предмет особый. Я упоминал Камни Бесконечности, шесть самых сильных предметов во Вселенной, но я не сказал, что ошибся — на самом деле, их семь, и последний — Камень Смерти.

Гарри рывком снял кольцо и положил на стол.

 — И ты хорошо с ним управляешься.

 — Я не хочу. Когда вы мне его кинули, я чувствовал его силу, как будто мог убить что угодно, любое живое существо вокруг. Потом он успокоился, но я не хочу чувствовать его снова.

Стивен протянул руку и забрал кольцо. Камень слегка замерцал, как будто недовольно, но не стал возражать.

 — Камень твой, — сказал Стивен, — но я готов посторожить его до тех пор, пока ты не будешь готов овладеть его силой.

Мальчик (да, в прочем, совсем уже не мальчик — взрослый юноша, почти мужчина) растрепал волосы и спросил хитро:

 — Как я смогу подготовиться, если вы больше не хотите нас учить?

Стивен убрал пустые чашки и спросил:

 — А кто сказал, что я запрещаю вам пользоваться порталами?

Еще пару часов они с Гарри разговаривали — и про Камень, и про Волдеморта, и про крестраж, и просто ни о чем, а потом Камар-Тадж окончательно опустел.

Стивен не был этому рад — немного поспав, он засел за книги, одновременно читая обо всем, что могло бы пригодится в битве с Таносом, и о том, как вернуть Тони голос.

Время текло незаметно, и, хотя ни одна из книг в собрании Древнейшей не давала ответов на вопросы, Стивен верил, что, возможно, уже следующая окажется той, которая ему нужна. А когда оказывалось, что это не так, он начинал надеяться на следующую.

Так прошла почти неделя.

Был вечер субботы. Стивен как раз прервал чтение, чтобы перекусить купленной еще с утра лепешкой с сыром и дать отдых глазам, и вдруг услышал внизу во дворе шум. Бросился туда — и оказался среди своего отряда, галдящего наперебой.

 — Тихо! — рявкнул он и, едва все замолчали, увидел, что с ними еще один человек — взъерошенный профессор Снейп. — Добро пожаловать.

 — Сэр, — затараторила Гермиона, — извините за вторжение, но у нас не было выхода — профессора Снейпа хотели арестовать, а в его состоянии Азкабан…

 — Мы не могли его бросить! — поддержал ее Гарри, а лицо Снейпа приобрело замечательный оттенок недоспелой клубники — стало желто-зеленым в розовых пятнах.

 — Поттер!

 — Сэр, — Гарри обращался к Стивену, — вы же сможете сделать так, чтобы авроры сюда не пришли?

И, едва Стивен кивнул, как вся толпа исчезла в новом портале.

Стало тихо.

Ветер шуршал в траве.

Где-то скрипело незакрытое окно.

Снейп готов был взорваться от ярости.

Стивен вгляделся в его лицо, в плотно сжатые губы, в бешено вращающиеся глаза и вежливо осведомился:

 — Чаю?

 — Стрэндж! — рявкнул он. — Ваши дети…

 — Уже не мои. Кажется, это вы директор школы.

Оказалось, что доблестный аврорат после окончания войны с Волдемортом пребывал в здравом замешательстве — все произошло слишком быстро, никто не успел разобраться с разделением на своих и чужих. Немного отойдя от первого шока и разобравшись с теми Пожирателями, которых взяли на поле боя, стражи порядка взялись за остальных, и неудивительно, что зельевар с мрачной репутацией и убийца Дамблдора оказался первым кандидатом на арест.

Пока Снейп раздумывал, куда ему бежать и стоит ли вообще это делать, Драко разработал план спасения и успешно его реализовал при посильной помощи остальных. Аврорам достался умирающий (а потом и достоверно умерший у них на руках) профессор Снейп, тогда как живого решили доставить в Камар-Тадж.

 — Я не знаю, чем вы их учили, Стрэндж… — прошипел зельевар, — но их невозможно контролировать! — из чего Стивен сделал вывод, что Снейп оказывал сопротивление, но отряд оказался сильнее.

 — Я здесь живу один, — он обвел рукой обширную территорию, — располагайтесь. Если захотите, можете даже не видеть моей физиономии.

 — С превеликим удовольствием, — поблагодарил Снейп и, привычно взмахнув полами мантии, удалился куда-то в сторону сараев и выгребной ямы.

Стивен хмыкнул, но предоставил профессору самостоятельно разбираться с направлением, а сам вышел в город — нужно было купить какой-нибудь еды и, пожалуй, если повезет, раздобыть-таки приличный аудио-проигрыватель.

На то, чтобы прогуляться по рынку, ушло совсем немного времени — благо, теперь, давно перестав быть в Катманду туристом, Стивен свободно чувствовал себя в разношерстной толпе местных жителей.

Отпугнув очередного шарлатана-вуду, Стивен купил пару порций мо-мо, нарочно для Снейпа — с острым соусом, приобрел, несмотря на достаточно скромный бюджет, аудио-проигрыватель и несколько кассет со старым роком и еще более старым джазом и уже собрался домой, но неожиданно что-то его остановило.

Это был не звук, не картинка — какое-то другое ощущение, очень странное, словно ненадолго его вышибло из тела, причем не в астрал, а куда-то еще.

Физическое тело стало неповоротливым и медленным. Стивен пошатнулся, Плащ помог сохранить равновесие, но он ничего не мог поделать с уплывающим сознанием.

Палатки вокруг сделались очень размытыми, потом посветлели и стали совершенно белыми.

Четкость зрения вернулась.

Перед ним был белоснежный потолок больничной палаты.

Стивен без труда сел, огляделся и медленно откинулся обратно на подушку, потому что на стуле для посетителей сидел человек, которого никак не могло быть здесь (где бы это «здесь» ни находилось).

— Вы? — с трудом выговорил Стивен. — Здесь? Как…

 — Не совсем, — раздался ответ. — Не та я, о которой вы думаете, Стивен.

И по тону, по каким-то мельчайшим различиям в интонации Стивен понял, что перед ним — Древнейшая из этого мира, хотя выглядела она точно как та, которую он потерял.

 — Кажется, я убил вас, — заметил он, вжимаясь головой в подушку, чтобы немного унять пульсирующую боль в висках и затылке. — Рад, что вы все-таки живы.

 — Убили, — согласилась Древнейшая. — И действительно рады, что я выжила… Любопытный вы человек, доктор.

 — Потому что не радуюсь смерти?

 — Потому что не стремитесь к гибели врагов.

 — Формально говоря, вы никогда не были моим врагом, — сказал Стивен. — И я не причинил бы вам вреда, не напади вы первой. Однако… — он с трудом оторвал голову от подушки, — меня сейчас больше интересует не то, как вы выжили, а то, где я нахожусь.

 — Кажется, в больничной палате.

 — Потрясающая наблюдательность, — пробормотал он. Действительно, это была палата, причем достаточно хорошо оборудованная, хотя и с явным приветом из двадцатого века.

 — Что с вами? — участливо спросила Древнейшая.

 — Если вы подвинетесь, — отозвался Стивен, — я вызову медсестру и непременно ее об этом спрошу.

 — А сами не знаете? — она подняла вверх белесую бровь. — Вы же мастер мистических искусств, сильнейший чародей своего мира. Неужели не догадываетесь?

У Стивена не было ни одной догадки. На первый взгляд, с ним все было в порядке, не считая головной боли, но все-таки почему-то он свалился в обморок посреди рынка и пробыл без сознания достаточно долго, чтобы его доставили в больницу, вряд ли непальскую.

Впрочем, если доставила его Древнейшая, то ей хватило бы нескольких секунд.

 — Не имею ни малейшего понятия, — едко сообщил он. — Может, вы будете так любезны и просветите меня? Или хотя бы дадите мне позвать медсестру?

 — Медсестра… — протянула Древнейшая, — ничего вам не скажет, разве что про переутомление.

 — Значит, скажете вы? — найдя рычаг и подняв изголовье, чтобы смотреть на Древнейшую прямо, Стивен изобразил на лице живейший интерес. — Слушаю вас, доктор.

 — Паясничайте, сколько хотите, — ее лицо осталось бесстрастным, и снова стало невероятно сильно напоминать лицо его наставницы — тот же внимательный холодный взгляд, те же поджатые губы. Даже волос не было. — Этот мир… — она сложила руки на груди, — вам не рад.

 — Он был не против, когда я останавливал геноцид в отдельно взятой стране.

 — Вы его остановили, — кивнула она. — Больше вам здесь делать нечего.

 — Хотите сказать, мне пора домой? — фыркнул Стивен. — Благодарю, но я планирую подзадержаться.

 — Чтобы забрать с собой на смерть сильнейших магов этого времени? Думаете, мир позволит вам?

 — Полагаю, запретит он мне вашими руками?

 — Отнюдь, — она покачала головой. — Мне не нужно пытаться вас остановить, мир сделает это сам, — она отвела взгляд в сторону и сказал: — Такой странный обморок, правда? Внезапный. И у кого? У вас, доктора Стрэнджа, искусного мага, которого болезни и смерть обходят стороной.

 — Я не застрахован от смерти, — возразил он. — Меня можно убить.

 — Но вы не умрете сами… в своем мире. Здесь вы будете мишенью для всевозможных болезней. Мир сделает все возможное, чтобы вышвырнуть вас отсюда.

Стивен на мгновение прикрыл глаза, вздохнул и заметил:

 — Даже если бы у меня здесь не было никаких дел, я не могу вернуться. Пока нет. Чтобы переместиться сюда, я задействовал энергию шести Камней Бесконечности и уничтожил более двух сотен мощнейших артефактов здесь. Увы, у меня нет Тессеракта, чтобы скакать из мира в мир, из реальности в реальность.

 — У вас есть кое-что еще, — сказала Древнейшая, и Стивен мгновенно понял, что она имеет в виду. — Этот артефакт крайне опасен и очень мощен. Энергии от его уничтожения хватит, чтобы перебросить вас в любую точку любой реальности.

 — Исключено, — объявил Стивен. — Камень мне нужен.

 — Сколько лет до вашей битвы?

Он пожал плечами:

 — Около двадцати, надо считать точно.

 — Он вам не понадобится. К тому времени как в вашем мире начнется битва, вы здесь превратитесь в развалину, и никакой камень не поможет вам победить, — она поднялась. — Ритуал перемещения есть в «Песне Атлантиды». Советую воспользоваться, пока не стало слишком поздно… — она уже собиралась уйти, но Стивен окликнул ее.

 — Как вы выжили? Я похоронил вас.

 — Не только у вас есть контракты… — произнесла она задумчиво, сомневаясь, сказать правду или нет. — У меня семь жизней.

Стивен вспомнил взгляд своей наставницы перед смертью, еще раз посмотрел на Древнейшую из этой реальности и понял: эта — последняя.

 — Берегите их, — произнес он, и Древнейшая ушла в портал.

В палате стало тихо и пусто. Стивен выдохнул и снова закрыл глаза, надеясь избавиться от мучительной головной боли. Он был бы рад объявить слова Древнейшей ложью, но у него не было гарантий, что это так. Она могла пугать его, а могла сказать правду.

В любом случае, она ошибалась в главном — вернуться в свой мир Стивен пока тоже не мог, иначе в нем окажется сразу два доктора Стрэнджа, и лучше даже не думать о том, к каким последствиям это приведет. Как минимум, к тому, что сразу после смерти Древнейшей в той реальности контроль над храмами перейдет к нему, а не к тому Стивену. Тот Стивен не станет Верховным Магом, не сможет отразить множество угроз, возможно, погибнет… и временная петля разрушится.

За дверью палаты раздался какой-то шум, приглушенные голоса. Постучали.

 — Войдите! — велел он, вырываясь из поступавшей дремы.

Первым в палату вошел Снейп. У него лихорадочно блестели глаза, а вокруг виднелись черные синяки.

Следом за ним вошел Тони, остановился у изголовья кровати и замер, явно не собираясь ничего говорить. Потом подтянулись и остальные, причем Гермиона кинулась к Стивену, обняла за шею и заревела.

Он на мгновение замер, потом осторожно отодвинул девочку в сторону и сказал:

 — Вы на мои похороны собрались? Или объясните, в чем дело?

 — Откровенно говоря, вы доставили всем… определенное беспокойство, доктор Стрэндж, — недовольно проскрипел Снейп.

 — Сэр, профессор Снейп не мог привести вас в чувство несколько часов! Никакие заклинания не помогали! Вы пришли… Тоже бесполезно! Мы запаниковали. Вас ищут в Британии, поэтому в Мунго вам было нельзя, и тогда…

В очень подходящий момент, судя по рассказу Гермионы, посреди Камар-Таджа появилась Древнейшая и открыла портал сюда, в Госпиталь Кони-Айленд в Нью-Йорке.

 — Так, все, хватит, — сказал Стивен и протянул Гермионе носовой платок, позаимствованный где-то на другой стороне земного шара. — Я жив, возможно, здоров, так что перестаньте изображать этот траур!

 — Благодарность заметна, — фыркнул Снейп.

 — Непременно обниму вас в порыве чувств, профессор, как только встану, — заверил его Стивен, и Снейп отшатнулся в сторону с явным выражением ужаса на лице под дружный смех.

В больнице Стивен надолго не задержался, и на это были причины — именно в госпитале Кони-Айленд работал доктор Фрэнк Стрэндж, очень хороший кардиолог и дядя Стивена. Встретиться с ним в коридоре было бы, конечно, приятно (тем более, что он умер в две тысячи четвертом), но очень неосмотрительно.

Снейп удалил всему персоналу, который занимался Стивеном, воспоминания о нем, а Гермиона поработала с файлами, после чего все вернулись в Камар-Тадж.

И, рассевшись в гостиной на подушках, замолчали.

Стивен все еще чувствовал себя неважно, Снейпа передергивало от того, что Стрэндж его все-таки обнял, а вот дети что-то замышляли и переглядывались очень внимательно.

Наконец, когда тишина стала раздражать, Стивен сказал:

 — Выкладывайте.

 — О чем вы, сэр? — удивленно спросил Гарри, но его удивление вышло настолько ненатуральным, что Драко закрыл лицо рукой и пробормотал:

 — Поттер, молчал бы уже…

 — Сэр, — произнесла Гермиона, — для начала, мы все… то есть, — она взглянула на товарищей, — я хотела бы извиниться за то, в чем обвинила вас в прошлый раз.

 — Извинения приняты, — кивнул Стивен и, наклонившись вперед, добавил: — Это были совершенно оправданные обвинения, Гермиона.

На ее щеках проступили красные пятна.

 — Я не должна была так думать о вас, мастер.

 — Стивен, — поправил он ее. — И ты была права, так что — никаких обид.

 — В чем права? — лениво уточнил Снейп, который, конечно, сидел не на подушке, а в наколдованном кресле.

Ему никто не ответил, а Гарри, поднявшись, сказал:

 — Сэр, Стивен, мы долго думали с ребятами… — он кашлянул, — мы хотим вам помочь. С этим Таносом.

 — Исключено, — возразил Стивен.

 — Думаете, мы не справимся? — тихо спросил Невилл.

 — Нет, — подала голос Луна, как обычно, разговаривая с потолком, — доктор боится другого.

По спине Стивена прошли мурашки — ему нравились таланты Луны к магии, но ему однозначно не нравилось становиться объектом ее психоанализа.

 — Доктор не хочет, чтобы мы платили из своего кармана, — продолжила она, удивительно точно выразив его мысль. Пока остальные пытались понять, что она имела в виду, Стивен сказал:

 — Время. Дело во времени. До битвы с Таносом — почти двадцать лет, и, чтобы сразиться с ним, вам придется тренироваться все эти годы. А потом… — он замолчал.

 — Мы уже обсудили это, — сказал Гарри. — Но, если бы не вы, у многих из нас вообще могло бы не быть этого времени. Сколько бы погибло в войне с Волдемортом?

 — Это не то!

 — Вы сумасшедший, Стрэндж, — из своего кресла подскочил Снейп. — А вы, Поттер, просто безмозглый мальчишка.

Зельевара едва заметно потряхивало от злости, и Стрэндж понимал, в чем ее причина. Эти дети были его учениками, он опекал их, за Гарри присматривал особо внимательно. И теперь он не желал, чтобы они тратили жизни на борьбу с угрозой, которая даже их не коснется.

 — Мы с Тони долго считали, — произнесла Гермиона, — по всему выходит, что, если эти Камни так сильны, в нашем мире тоже погибнет половина людей… Почему вы считаете, что нашу реальность это не затронет?

 — Потому что я переместился сюда сразу после… — он осекся. Да, он переместился в этот мир сразу после щелчка, но он переместился назад во времени, разбив маховики. Эти миры развиваются параллельно, время в них, стало быть, тоже течет параллельно. И через двадцать лет, когда Танос щелкнет пальцами, половина населения этого мира тоже может погибнуть.

 — Через двадцать лет, — закончила его мысль Гермиона.

 — Это не только ваша война, Стивен, — пожал плечами Гарри. — И, честно говоря, я все равно не умею больше ничего, кроме как побеждать Темных лордов.

По комнате пронесся дружный смех, и Стивен просто кивнул.

Конечно, сейчас эти дети не то, что Таносу, они никому особенно противостоять не могут. Но у них есть время на тренировки и учебу.

 — А что с Хогвартсом?

 — От него мало толку, — ответила Джинни. — Никому нет дела до занятий, так что мы решили готовиться к экзаменам самостоятельно.

Тони подошел так, чтобы Стивен его видел, и показал: «Я смогу достигнуть мастерства без голоса?»

 — Так же, как я — без рук, — ответил Стивен, и Тони слегка улыбнулся. — И с твоим голосом еще не все потеряно.

«Все», — сообщил Тони, а Гермиона тут же встряла в беседу:

 — В Мунго сказали, что связки повреждены слишком темным проклятием. Целитель Сметвик и другие пытались даже вырастить их заново, но не вышло. Сэр, может, можно что-то сделать?

 — Мы будем пробовать.

Тони кивнул, кажется, почти не заинтересованный в возвращении голоса, а Стрэндж обернулся к Снейпу и спросил:

 — Что, профессор, не желаете ли присоединиться к обучению?

 — Предлагаете мне снова преподавать зелья? — скривился он.

 — Боюсь, педагогика — это не ваш конек. Может, лучше научитесь делать так? — и, проведя рукой перед собой, Стивен открыл портал во внутренний двор.

Кажется, Снейп выругался, но послушно прошел за Стивеном и принял из его рук двойное кольцо. А что на лице у него было написано мощное отвращение ко всему миру — так это же Снейп.

Правда, говоря откровенно, Стивен рассчитывал, что через некоторое время он все-таки вернется к преподаванию и поможет детям овладеть и местной магией, раз уж учеба в Хогвартсе их не устраивает.

Той же ночью он нашел упомянутую Древнейшей «Песню Атлантиды» и нужный ритуал — действительно, высвобождение такого количества энергии, какое было заключено в Камне Бесконечности, позволяло без труда сделать прокол в ткани реальности и открыть портал куда угодно. Но Камень был слишком ценен — Стивен подозревал, что именно он станет решающим аргументом в битве с Таносом, но даже если и нет — уничтожать его было бы кощунством.

Требовался другой носитель энергии, не менее мощный, но значительно менее ценный.

Заложив нужную страницу закладкой, Стивен решил, что займется этим позднее.

В конце концов, на поиски решения у него было двадцать мирных лет.

 

Двадцать лет спустя

Мощная стереосистема разносила по Камар-Таджу голос Бейонсе. Звук был настроен таким образом, чтобы проникать во все уголки старой школы мистических искусств, а надежное Интернет-соединение гарантировало, что музыка не прервется в какой-нибудь неподходящий момент.

На веранде, выходящей во внутренний двор, сидели трое магов.

Самым недовольным и бодрым был Снейп. Он то и дело подскакивал, встряхивая совершенно седыми, но такими же густыми, как раньше, волосами, и порывался заколдовать проигрыватель, но его заклинания неизбежно отскакивали от щитов.

 — Невыносимо, — бормотал Снейп. Он пытался скрыться от музыки в своей подземной лаборатории, но даже там, даже за слоями заглушек, слышались ритмы.

Древнейшая, напротив, не выказывала никакого неудовольствия — она пила чай маленькими размеренными глотками, изредка смежая почти прозрачные веки, и чем-то походила на греющуюся на солнце ящерицу. Возможно, и ее раздражала излишне громкая музыка, но она не показывала этого.

Стивен улыбался, глядя на Снейпа. Злить его никогда не надоедало — эдакий бесконечный аттракцион. И, в конце концов, он точно знал, что зельевару нравится музыка — просто он не может позволить себе это показать.

Прошедшие годы совершенно не затронули Древнейшую, лишь слегка посеребрили голову Снейпа, зато сполна отыгрались на Стивене. Древнейшая оказалась права. Несмотря на литры лечебных зелий, многочисленные операции и постоянные инъекции, тело Стивена буквально разваливалось на части.

Он потерял добрых двадцать килограммов, после с трудом вылеченного рака лимфы так и не отросли обратно волосы. Кожа пожелтела и стала тоньше пергаментной бумаги.

Артрит скрючил пальцы, варикоз почти что приковал к креслу. Если бы не верный Плащ, он бы совершенно не мог ходить.

Он был разваливающимся на части стариком. Не так он желал бы прожить свою жизнь. Но, похоже, только так мог победить Таноса.

Единственное, что осталось в совершенной неприкосновенности, это его разум — такой же быстрый, гибкий и восприимчивый, как много лет назад. И магическая сила, разумеется, была при нем.

 — Это когда-нибудь закончится? — уточнил Снейп с выражением танталовых страданий на лице.

Стивен бросил взгляд на часы:

 — Через семь минут.

 — Семь минут песни? — выдохнул Снейп.

 — Нет, семь минут до прибытия. Уже шесть, к вашему счастью.

На веранду вышел Тони. Из замкнутого подростка с невыразительным лицом он превратился в такого же мужчину. Десять лет назад он получил звание мастера мистических искусств и, будь на этой Земле храмы, несомненно возглавил бы один из них.

«Все готово, — показал он и, дождавшись от Стивена одобрительного кивка, тоже подсел к столу, налил себе чаю, сделал несколько глотков и сообщил: — Мне нравится музыка».

 — Хоть кто-то меня понимает, — вздохнул Стивен, и Тони коротко, почти незаметно улыбнулся.

 — Вы совершенно уверены в своем решении, Стивен? — спросила Древнейшая невпопад.

 — Уже обсудили, — отмахнулся от нее Стрэндж. — Не вижу смысла возвращаться к этой теме снова.

 — А напрасно, — проскрежетал Снейп. — Твой план…

 — Сработает, — резко прервал его Стивен. — И поверь, Северус, это все, что меня в нем заботит.

Снейп какое-то время помолчал, а потом сказал:

 — Это будет конец, понимаешь? Совершенный. Окончательный.

 — Да, в этом смысл, — хмыкнул Стивен. — Не то, чтобы я действительно мечтал продлить это, — он сделал неопределенный жест ноющей рукой, но Снейп, конечно, понял, что он имеет в виду.

Песня про сияние доиграла, и Стивен мысленным усилием выключил музыку.

 — Шести минут еще не прошло, — едко подсказал Снейп.

 — Щажу твои нервы, — парировал Стивен.

На самом деле, это был тот редкий случай, когда даже меломан хочет остаться в тишине, наедине со своими мыслями, хотя бы ненадолго. Дело было не в страхе или в нерешительности — он действительно принял решение очень давно, план составил безупречный и все для него подготовил. Это была просто минутная слабость, которой избежали бы только какие-нибудь супергерои. По правде сказать, с героями Стивен так и не познакомился — не считать же за одного из них заносчивого Старка, верно?

Стивен героем не был, так что мог позволить себе закрыть глаза и подумать о том, что совсем скоро его ожидает самая непростая встреча в жизни — встреча с Вечностью.

В положенное время во дворе замерцали порталы, и оттуда высыпались ученики — все семь человек. В последнее время они нечасто бывали в Камар-Тадже — у каждого были свои дела в разных концах света. Но в назначенное время все явились, и Стивен не видел на их лицах ни колебания, ни сомнений.

Первым к нему подлетел, конечно, Гарри — осторожно пожал руку и сказал, широко и добродушно улыбаясь:

 — Выглядите неплохо, Стивен. Как самочувствие?

Стивен скривился:

 — Выгляжу отвратно, и чувствую себя так же. Как темные маги?

 — Темные маги, — теперь скривился Гарри, — мелкие воришки и придурки, которые думают, что подкинуть навозную бомбу магглу — это смешно, вот и все темные маги.

Отодвинув Гарри в сторону, к Стивену подошли Невилл и Рон, оба — рослые здоровяки с громадными ручищами. Рон немного выше, Невилл — немного шире в плечах. Они возились с охраной каких-то гоблинских сокровищ в Перу и, в отличие от Гарри, на нехватку темных магов и зловредных заклинаний не жаловались.

Луна с Драко одинаково помахали Стивену руками — в последнее время они даже стали похожи, одинаково светлые, с одинаково задумчивыми взглядами. Оба половину жизни торчали на океанском дне и пытались наладить контакты с подводными цивилизациями. Успешно.

Джинни — недавно вышедший в отставку капитан английской сборной по квиддичу — расцеловала Стивена в щеки и дружелюбно помахала Снейпу.

Последней подошла Гермиона — мрачная и неулыбчивая, с ожогом на половину лица, который ни зелья, ни пересадка кожи не смогли убрать. Она занималась правами малых волшебных народов, но некоторые народы не желали никаких прав.

 — Как дела, Гермиона? — спросил Стивен.

Она пожала плечами и присела на скамеечку рядом с креслом Стивена. Какие мысли бродили в ее коротко остриженной голове, было решительно неясно.

 — Что ж, — Стрэндж откашлялся, — рад видеть всех. И особенно рад, что все вовремя.

Собственно, основную часть плана дети (да чтоб его! Какие дети?) знали уже давно, отработали много раз и были готовы к любым неожиданностям. Нужно было всего-навсего несколько уточнений, которые возникли совсем недавно, когда Стивен и Тони довели до ума то, что станет порталом в другую реальность.

 — Нам пора, — Стивен тяжело поднялся, и Плащ тут же подхватил его за плечи и понес в соседнюю комнату, где уже все было готово.

Гермиона первой заметила работу Тони и спросила нервно:

 — Что это?

 — Пентаграмма, конечно, — сообщил Стивен и, осмотрев ее еще раз, добавил: — Отличная работа, Тони.

 — Дрянная штука, Стивен, — сказал Рон тихо.

— Дрянная, согласен, — проговорил Стивен. — Но иначе нельзя. Нас разделяет слишком много миров, и мы не боги, чтобы строить Радужные мосты. Так что понадобится энергия, очень много энергии.

 — Как в могущественном артефакте? — взгляд Гарри переместился на Камень Смерти, который Стивен по-прежнему носил на пальце. — Но разве…

 — Артефакт еще пригодится, — согласился с ним Стивен, снял кольцо и протянул его Гарри. Тот послушно подставил ладонь, но все еще выглядел озадаченным. — Как в могущественном маге. И, предвидя твой вопрос, ты таковым пока не являешься. Как и все присутствующие, за исключением меня, разумеется.

 — Не обсуждается, — отрезала Гермиона. — Я не допущу, чтобы вы…

Дети — сорокалетние взрослые маги — загалдели наперебой, замахали руками. Только Тони молча стоял, сложив руки на груди, и смотрел в пол.

 — Тони! — рявкнула Гермиона. — Ты допустишь?

«Надо», — показал Тони, и Гермиона отвернулась от него.

Прошло почти полчаса, за это время Гермиона выдвинула сотню идей, Драко — еще столько же, Гарри, Рон и Невилл переругались до хрипоты, а Джинни едва не сломала Тони нос. Наконец, все обернулись к Стивену. Он улыбнулся и покачал головой — в конце концов, все было давно решено.

 — Мы рассчитывали эту пентаграмму очень долго, — он кивнул на Тони. — Учли все варианты.

 — Иногда чтобы обрести, — задумчиво произнесла Луна, — надо потерять… Да, Стивен?

 — В некотором роде, — расплывчато согласился он. — А теперь, если вы не против, займемся делом.

В конце концов, он видел, что это — самый выигрышный вариант, один из трех победных. К сожалению, он не знал точно, что будет в этом варианте дальше, потому что…

Встав на ноги и опершись на возникшую из воздуха трость, Стивен снял Плащ и протянул его Тони:

 — Присмотри за ним.

Плащ рванул обратно к хозяину, но Тони удержал его, попытался погладить по воротнику — артефакт не позволил. Он трясся и пытался вернуться.

 — Прости, приятель, — сказал ему Стивен, не будучи точно уверенным в том, что Плащ его понимает. Луна протянула руку, взяла за полу и что-то зашептала. Плащ затих.

Стивен еще раз оглядел своих учеников и сказал:

 — Я горжусь теми, кем вы стали. И теми, кем станете в скором времени.

 — Стивен… — пробормотал Гарри невнятно.

 — Сэр, а кто?.. — начал Невилл, но ему не пришлось договаривать.

 — Я сам. Врачи с болью на «ты».

Он вошел в пентаграмму. Остальные встали по кругу. Ложиться на пол было больно — спина ныла нещадно, — но ни капли страха Стивен не чувствовал. Он умирал уже так много раз, что совсем не боялся смерти.

Гермиона плакала, даже не пытаясь вытереть слезы. Луна обнимала Плащ. Джинни всхлипывала, а ребята держались, но, кажется, с трудом. Гарри достал из кармана мантию-невидимку, и теперь его частично не было видно. В руке — той же, на которой было надето кольцо — он крепко сжимал ту самую палочку.

Тони наклонился и показал жестами: «Я могу ударить. Вам так будет проще».

Если бы это предложил Гарри, Стрэндж отказался бы, но Тони действительно был способен нанести удар недрогнувшей рукой, метко, хирургически-точно.

 — Спасибо, Тони, — согласился Стивен, — ударишь в сердце, когда я закончу.

Он начал читать заклинание — это была смесь латыни и идиша, сложный мистический язык, доступный лишь немногим. Даже с его памятью, Стивену потребовалось несколько часов, чтобы выучить весь текст, и еще месяц, чтобы научиться произносить его без ошибок и без пауз.

На последнем слове он почувствовал, как из его рук и ног вырываются потоки энергии, а потом резкая острая боль прошила его тело в области сердца, в глазах потемнело — и все кончилось.