Чаша Жизни (джен)

Когда я решил сделать Лили предложение, я продумал все до мелочей — время, место, обстановку... Каждую деталь. Мне казалось, что это будет идеальное предложение руки и сердца, о котором мечтает каждая девушка, и меня просто распирало от сознания собственной оригинальности. Однако Сириус, наш аристократ в тысячном поколении, выслушав меня, рассмеялся как сумасшедший, а потом сказал свою любимую фразочку, за которую я всегда его ненавидел:

— Сохатый, ты олень!

Оказалось, что моя гениальная идея — пригласить Лили в ресторан на крыше, где будем только я, она, живая музыка и звезды — полнейшая банальность и даже пошлость.

— Надо организовать что-то другое, — заявил Бродяга. — Если ты не хочешь, конечно, чтобы Лили сбежала от тебя к Гигантскому Кальмару.

— Нет уж, прекрасно помню, что ты придумал на наше с ней первое свидание! — в ужасе отмахнулся я от него. — И чем все это кончилось? Вместо объятий и долгого поцелуя — три недели в больничном крыле с лицом, покрытом язвами!

Это действительно было незабываемо. Я так долго добивался, чтобы Лили наконец перестала смотреть на меня с презрением, полгода вел себя как пай-мальчик (ну, почти) и ходил на эти дурацкие дополнительные занятия по зельям; помогал первокурсникам делать домашние задания по трансфигурации и заклинаниям, почти перестал шутить на уроках... И все для того, чтобы однажды одна милая рыжеволосая староста удивленно заметила: "Поттер, неужели ты повзрослел, и твоя голова перестала быть чугунной?" Сомнительный комплимент, конечно, но все же это был такой прорыв! А еще, чтобы через некоторое время на мое неуверенное: "Лили, ты не хотела бы пойти со мной на свидание?", она ответила: "Да". И в конце концов она согласилась! А что в итоге вышло?

Конечно, я повел ее в Выручай-комнату — самое идеальное в Хогвартсе место для свидания. Только до сих пор не понимаю, зачем я согласился выпить зелье, которое дал мне Сириус? Он уверял, что это успокоительное. Да так оно и было. Только кто же знал, что у меня аллергия на водоросли, которые в нем содержались! И надо же было такому случиться — именно в тот момент, когда ее губы были совсем рядом с моими, она вдруг отстранилась и испуганно воскликнула:

— Ой, Джеймс, у тебя какие-то язвы появились на лице!

К сожалению, мои надежды, что мадам Помфри вылечит их в один миг, рассыпались в прах, а Лили потом еще долго смеялась, узнав, что я перед встречей с ней пил успокоительное. "Как же я тебя запугала!" — радовалась она.

Так вот, неудивительно, что я не с восторгом воспринял слова Сириуса о вмешательстве в устройство идеального вечера для предложения руки и сердца.

— Я же не заставляю тебя ничего пить, — уговаривал он меня. — Только несколько идей, и все!

И я зачем-то опять согласился... Ничему меня время не научило...

Хотя, на самом деле его предложение было не таким уж и плохим. Реализовать было сложновато, но мы справились. Ну... почти справились.

Об огромных шарах, на которых летают магглы, Сириусу рассказал кто-то из наших однокурсников. Мне это сначала показалось дикостью, но увидев, как эффектно воздушный шар смотрится в небе, я передумал.

Мы наложили на него специальное заклинание, чтобы он светился в темноте, и огромными буквами написали: "Лили, ты выйдешь за меня?" (хоть тут не стали оригинальничать). Решили делать все вечером, когда стемнеет, чтобы, когда я буду подлетать к дому Лили, Сириус и Римус, которого мы тоже привлекли к делу, смогли запустить в небо разноцветные искры, дабы привлечь внимание девушки.

До ее дома я долетел вполне благополучно — помогло одно нехитрое заклинание. Услышав треск от искр, Лили высунулась в окно и восторженно рассмеялась, а потом выбежала на улицу. Я с улыбкой махал ей и посылал воздушные поцелуи. Магглы тоже были тут как тут. Наверное, никогда прежде такого не видели... Впрочем, такого фиаско, которое случилось дальше, никто, наверное, никогда не видел.

Шар мы позаимствовали в каком-то маггловском клубе экстремальных развлечений и совсем не учли, что он может быть не особо прочным. В общем, искр оказалось так много, что они мгновенно оставили на моем шаре множество немаленьких дырочек. Увидев, как я вместе с шаром стремительно приближаюсь к земле, Лили испуганно закричала, а я понял, что мне вовсе не улыбается упасть и барахтаться в том, что останется от шара. Короче говоря, я трансгрессировал... И неудачно. Меня расщепило. Оторвало изрядный кусок спины.

Я возник прямо у дверей ее дома, залитый кровью. Не очень романтично, прямо скажем.

— Мерлин, Джеймс, ты ранен? — закричала Лили, бухаясь рядом со мной на колени.

И я — подумать только, ведь так хотел избежать банальности! — прошептал, чувствуя, что теряю сознание:

— Ранено только мое сердце. Так ты выйдешь за меня, Лили?

Я все-таки успел увидеть, как дернулись уголки ее губ, и она кивнула, прежде чем все потонуло во мраке.

* * *

Римус переживал совсем критические времена. Даже с маггловской работой ему не везло, и он почти безвылазно сидел в каморке, которую снял на последние деньги.

Я бы отдал все на свете, чтобы хоть как-то помочь ему! Но что я мог сделать? Я пытался морально поддержать Сириуса, но из этого все равно ничего не вышло, а Римусу мой голос тем более бы никак не помог. Как это ни приземленно, но ему нужны были деньги, а не завывания умершего друга.

— Это невыносимо, — сказал я Лили, когда мы вместе бродили по лесу. — Столько всего видеть и ничего — ничего! — реально не делать. Сириус скоро точно сломается, вообще не понимаю, как он держится уже одиннадцать лет! Римус умирает от голода... От голода, Лили!

— Тише, Джеймс, — Лили крепче сжала мою руку. — Ведь Сириус все еще держится, верно? Значит, не так ты ему навредил, как думал. Может, даже наоборот. И с Римусом тоже все будет в порядке. Он сильный человек. И знаешь, — она вдруг заговорила немного напряженно, — мне кажется, что все это неспроста. То есть, то, что ты с Сириусом смог связаться и, я думаю, все-таки помочь ему, а с Римусом нет. Мне кажется, у него не все так безнадежно...

— К чему ты это ведешь?

Лили набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:

— К тому, что, как ни крути, все упирается в Гарри.

— Что упирается? — не понял я.

— Ну подумай! Наш сын — главная угроза Волан-де-Морту. И наши души просто не могут быть спокойны, пока он его не уничтожит.

Я все еще не понимал, при чем здесь Сириус и Римус.

— Должен быть кто-то, кто поможет в этом Гарри... Не только Рон и Гермиона. Понимаешь? Думаешь, почему столько лет Сириус борется с дементорами и до сих пор не сошел с ума? — Лили сама же и ответила: — Да потому, что он один из тех людей, кто должен быть рядом с нашим сыном! И именно поэтому он услышал тебя — у нас одна цель, чтобы в конце концов он оказался рядом с Гарри. А Римус? Ведь он уже столько раз был на волоске и все равно выкарабкался! Значит, и ему отведена какая-то роль!

Я смотрел на нее расширившимися глазами. В этом был смысл.

— То есть, — осторожно начал я, пытаясь правильно подвести итог ее мыслям, — ты думаешь, что когда все закончится — Гарри убьет Волан-де-Морта и его жизни перестанет угрожать опасность, — мы сможем пойти дальше?

Лили просияла.

— Ведь это логично, Джеймс!

Она была права. Это действительно многое объясняло. Только неожиданно мелькнула дурацкая мысль, от которой исчезла вся эйфория.

— А если он проиграет? — тихо спросил я. — Наша души так и не успокоятся, и мы никогда с ним не встретимся?

— Даже думать о таком не смей! — разозлилась Лили. — Он обязательно победит! Ведь рядом с ним Дамблдор, Снейп (я невольно скривился), Рон, Гермиона и еще куча друзей...

А вот последний аргумент меня не убедил. Мелькнула еще одна дурацкая мысль — кто знает, что могут выкинуть те люди, которых ты считал друзьями... Но я промолчал. Не хотелось еще больше портить впечатление от открывшегося нам озарения.

* * *

В Хогвартсе атмосфера накалялась. Внимательно проанализировав ситуацию, мы поняли, что во всем виноват дневник, который Люциус Малфой подкинул в котел Джинни Уизли.

— На этот раз Дамблдор не так осведомлен о том, что происходит в замке, — заметила Лили, глядя, как старый волшебник вышагивает по своему кабинету. — Даже он не понимает, кто и как открыл Тайную комнату.

— А может, попытаться с ним связаться? — предложил я. — Ведь и он играет в жизни Гарри немаленькую роль!

— Я уже пыталась, — призналась Лили, виновато на меня посмотрев.

— Когда ты успела? — поразился я. — Почему не сказала?

— Когда ты сидел в саду... Все равно не вышло. Он вообще меня не услышал. Как ни в чем не бывало продолжал грызть лимонные дольки.

— Может, ты просто выбрала не самый подходящий момент? — мрачно ухмыльнулся я.

— Ха-ха, — вяло отпарировала Лили.

— Значит, твоя теория не так безупречна? — я снова перешел на серьезный тон.

— Нет. Просто Дамблдор уверен, что справится со всем сам. Что же, раз связаться не получилось, думаю, он прав...

* * *

— Вот теперь я не уверена, что Дамблдор контролирует происходящее в замке!

Гарри сидел перед дневником Тома Редлла и внимательно его разглядывал.

— Что, если он догадается, как он работает, и Волан-де-Морт овладеет им?

Словно в ответ на ее опасения, Гарри обмакнул перо в чернила и написал: "Меня зовут Гарри Поттер". Лили застонала.

— И почему Джинни выбросила его именно туда, куда потом пошел Гарри?

— Она чувствует, куда он ходит, — рассмеялся я.

— Прекрати издеваться над девочкой!

Я не думал насмехаться, просто это было очень забавно. Оказывается, наш сын тот еще сердцеед.

— Ой-ой, что это происходит? — вдруг испуганно воскликнула Лили.

— Что такое?

Мое веселье как рукой сняло, когда я увидел, как Гарри затягивает в дневник. Это еще что за новости!

— Как это возможно? — ошарашенно спросила Лили.

Я пожал плечами. Никогда не видел ничего подобного.

— И что теперь? Он навсегда останется в дневнике?

— Подожди, не паникуй! Давай посмотрим, что написал ему Реддл...

Оказалось, что все не так страшно.

Все-таки сколько уже наблюдаю за своим сыном, никогда не перестану удивляться, насколько это странно. Интересно, что бы он сказал, если узнал, что за ним постоянно кто-то подглядывает?