Серые кардиналы (джен)

Сказав народу, что чуть-чуть задержусь, я направилась к кромке Запретного леса и, поравнявшись с первыми деревьями, тихо позвала Люцифера. Ворон не заставил себя долго ждать, он вылетел из леса и, сделав круг у меня над головой, сбросил мне под ноги два чехла с письмами. Дав мне время их поднять и усесться на нагретую за день землю, он опустился на моё плечо, обдав уже привычным, но все таким же приятным теплом.

— Ну здравствуй, Люц, — тихо сказала я, предлагая ворону пересесть на предплечье, — не знаю как ты, а я безумно соскучилась.

Ворон сел на предложенную руку и довольно прижмурился.

— Мне тебя очень не хватало, — продолжила я, — как ты тут? Я понимаю, что жизнь в лесу для тебя не должна быть особенно сложной или опасной, но это все же Запретный лес. Так что, пожалуйста, будь осторожен.

Я с самого начала догадывалась, что Люц не обоснуется в совятне, но, тем не менее, движимая желанием поскорее написать родителям, попыталась найти его там при первой подвернувшейся возможности. Естественно, безрезультатно. С момента прощания у поезда Люц как сквозь землю провалился, и я уже начинала нервничать, но ворон сам нашёл меня у теплиц перед уроком Спраут.

Когда мы подходили к теплицам, он каркнул с ближайшего дерева, привлекая мое внимание, и остался там до конца урока, внимательно наблюдая за моими действиями.

После урока по расписанию стоял обед. Попросив ребят прихватить мне какой-нибудь пирог, я отделилась от веселой толпы, направившейся к замку. Мне нужно было выяснить, где искать Люца, если он мне срочно понадобится. Ворон явно понял, чего я от него жду, и на бреющем полете двинулся в сторону леса. Он привел меня к кромке леса, уселся на ствол поваленного старого дуба и каркнул, предлагая присоединиться.

Пропуск обеда, конечно, давал некоторое время, но я понимала, что его будет недостаточно. Поэтому, осмотревшись и запомнив ориентиры, я пообещала ворону вернуться после уроков.

Еле дождавшись окончания занятий, я вышла из замка и побежала к лесу. Люц уже ждал меня, обосновавшись на облюбованном им поваленном дубе. Со стоном опустившись на землю и привалившись спиной к стволу, я наслаждалась тишиной и покоем. Я и не осознавала, насколько на самом деле вымоталась. Ребята из Гриффиндора оказались вполне приятными и разумными, а школьная жизнь — в принципе, интересной, но... Постоянный шум, беготня и мельтешение гиперактивных подростков все-таки прилично утомляли. Люц же создавал вокруг себя атмосферу комфорта и полного спокойствия, и это было божественно приятно.

Пусть это звучит глупо, но мне просто хотелось поболтать с вороном. Его разумные реакции отлично заменяли любые слова, и с ним не нужно было себя сдерживать, корректировать речь или думать, что можно сказать, а что — нет.

Посидев с прикрытыми глазами, насладившись таким редким в последние дни ощущением покоя и защищенности и выговорившись, я вспомнила о насущном.

Я приготовила к отправке два письма: одно родителям, другое — Тому из Котла. Достав их из сумки, я обернулась к Люцу и замешкалась, не зная, как поступить. Гонять птицу дважды не хотелось, но я не была уверена, что мой почтальон, каким бы разумным ни был, разберется, кому какое доставить. Мое замешательство разрешил сам ворон. Он схватил оба послания лапами и, хлопнув крыльями, сорвался в полет.

С того дня он безошибочно находил меня в толпе детей на улице и, убедившись, что его заметили, бросал на землю у моих ног чехлы, тубы и другие послания. Я же, когда точно знала, что Люцифер поблизости, вечерами выходила на улицу и часами сидела с птицей, болтая ни о чем или просто наслаждаясь теплом и негой, всегда укутывавшими тело и разум в его присутствии.

Я спокойно приняла тот факт, что почту я буду получать на улице. Учитывая то, что я часто видела, как письма школьников приземлялись в их тарелки с едой — иногда вместе с почтальоном, я абсолютно ничего не имела против повадок Люцифера.

На этот раз передо мной лежали листки, исписанные убористым почерком Эммы, и пергамент от Тома. Родители желали успехов и требовали новостей. Том возмущался решением шляпы и настаивал на том, что такой интеллигентной юной леди, как я, нечего делать на буйном и шумном Гриффиндоре.

Ответ я решила написать здесь же. Паранойя или нет, но писать о своих подозрениях относительно школы в самой школе казалось глупым.

В своем письме Тому я осторожно намекнула, что после разговора со шляпой попасть на другой факультет не представлялось возможным. Мне хотелось спросить его, что именно он нашел у отца тогда, в Котле, что он вообще думает об этой истории, а также о его собственных воспоминаниях о поступлении и распределении. Но… Ну, ответит он мне. Что я с этой информацией буду делать? В заклятиях я пока абсолютно не разбираюсь. Да и Том, в отличие от меня, на Равенкло попал. Значит, и ситуация у него была другой. Значит, и лезть не стоит. Лишний раз себя запутывать и выдумывать конспирологические теории я никогда не любила.

Отдав письмо Люцу, я засобиралась в замок. В башне мы с девочками подошли к Перси, чтобы объяснить ему суть дела с брошюрой по зельям, и получили неожиданную поддержку. Работа Рейбери вызвала бешеный ажиотаж среди первых трех курсов, причём второй и третий были готовы на все, чтобы получить доступ к книжке. Я уже было решила, что мне не придется напрягаться, убеждая одноклассников в том, как важно разбираться в технике безопасности на Зельях, но жизнь, видимо, решила, что это было бы слишком просто.

— Фигня это все, — заявил Рон, откусив голову шоколадной лягушки, — и охота вам в выходные за книжками сидеть?

Я уже было собралась сказать, что здоровье важнее, чем выходные, потраченные на чтение, но меня опередил тощий мальчишка, кажется, с третьего курса.

— Правильно, парень, не заморачивайся, нам дополнительная копия достанется! — хлопнул он Рона по плечу.

— Да что вы вообще так на эту книжонку набросились? — удивленно спросил Рон. — Делать вам, серьезно, больше нечего… Давайте лучше в шахматы сыграем! Кто со мной?

— Слушай, иди сам в свои шахматы играй. Меня один раз знаешь, как обожгло, когда я по глупости не ту мешалку взял? А ведь бывает и хуже!

— Ага, помните, ребята, тот парень с Хаффлпаффа…

И понеслось. От историй, которые рассказывали ученики, волосы на голове поднимались дыбом. Даже если они преувеличивали, все равно было не очень понятно, почему зельеварение до сих пор не убрали из программы. Ну или, как минимум, не сменили преподавателя.

— А Снейп тогда на что? — с круглыми от страха глазами озвучил мои мысли Рон.

— Нас по двадцать человек в классе, а то и больше. И каждый постоянно что-то в котел бросает. Попробуй за всеми уследи… — протянул парнишка, радовавшийся дополнительной копии Рейбери.

— Как хочешь, Рон, это, конечно, только твое дело: читать или нет, — сказала Парвати. — Если хочешь рассчитывать на молниеносную реакцию профессора Снейпа — ты в своем праве. Я же предпочитаю рассчитывать на себя.

— Вообще-то, если Рон не прочитает Рейбери, это будут не только его, но и мои проблемы, — решила сдаться я. — Уже согласившись дать книгу, профессор Снейп заявил, что если кто-то из первокурсников Гриффиндора покалечится или покалечит кого-нибудь другого на зельях, то накажут меня. Давать задний ход в тот момент уже было поздно.

— Снейп такой... Снейп, — усмехнулась Гаральда.

Гриффиндорцам было нечуждо понятие взаимовыручки, так что, большинством голосов, меня решили не подставлять. Даже Рон, бурча что-то про то, что я сама по-дурацки вляпалась, демонстративно плюхнулся на ближайший диван и с громким стоном попросил передать ему книгу. Разделив книгу на четыре части по главам, народ засел за работу, пытаясь разобраться, что именно нам может пригодиться и как перевести довольно сложный научный язык в удобную для восприятия школьниками форму. Было решено, что завтра днем от каждой группы кто-то один выступит перед остальными и расскажет свою часть.

У некоторых братья или сестры учились на других факультетах — было решено передать конспекты и им. Старшие, интереса ради, сделали и себе пару копий, решив, что, чем черт не шутит, и им может попасться что-то новое и полезное.

Новость о нашей задумке облетела Хогвартс со скоростью хвостороги. К МакГонагалл направилась делегация из старост Равенкло и Хаффлпаффа. Декан прониклась и отправилась к Перси. В итоге три оратора, нервно вытирая потные от волнения ладони о мантии и беспрестанно поправляя одежду, готовились к выступлению перед широкой аудиторией в Большом Зале. Четвертым оратором был Перси, но он-то был всем доволен. А вот мой уровень популярности, несмотря на активную поддержку Перси и его речь с утра в гостиной факультета, призванную воодушевить ораторов, резко упал…

Снейп выглядел довольным. В кои-то веки его предмет был в центре внимания. Его, похоже, радовало искреннее удивление коллег, которые все утро аккуратно пытались вызнать, как он добился такой потрясающей заинтересованности от студентов, и, видимо, в конце концов, он сдал остальным деканам моё участие во всем этом беспределе.

Презентации прошли, кстати, просто отлично. Вчерашний худосочный парнишка рассказывал о важности выбора правильной мешалки, разделочных ножей и других инструментов в зельеварении. Кристина с четвертого курса объясняла, почему было настолько важно готовить ингредиенты в четком соответствии с рецептом. Какая-то симпатичная блондинка, забавно жестикулируя, рассказала о важности следования инструкциям и термическим нормам при приготовлении зелья. Она была очень убедительна, но я все равно не поняла, почему несоблюдение рекомендованной скорости, интенсивности, направления и количества помешиваний может в итоге дать зелье с неожиданными побочными эффектами. Я решила, что это надо будет просто принять, как аксиому.

Перси задвинул длинную и сильно мудреную речь о котлах.

На выходе из зала нам перегородила дорогу делегация от преподавательского состава с деканом во главе, кровожадными улыбками на лицах и брошюрами в руках. Я икнула и попыталась спрятаться за Невилла. Тот, хоть и был робкого десятка, но сплоховать перед дамой, видимо, не хотел, так что выпятил грудь колесом и расправил плечи.

— Добрый день! — попытался гаркнуть он, переводя огонь на себя, но от волнения у него сорвался голос и на слове «добрый» дал петуха.

Профессора перевели горящие взгляды на Невилла. Невилл попятился, но окончательно не отступил. МакГи кашлянула, смутившись, и решила взять слово.

— Добрый день, дети. Мисc Грейнджер, на секунду, будьте любезны! Да идите сюда, не съедим же мы вас, в самом деле!

— Добрый день профессор, добрый день, — кивнула я остальной делегации, выйдя из-за плеча Невилла, но не спеша приближаться.

— Нас с коллегами весьма впечатлила сегодняшняя лекция. Насколько я поняла, организатором выступили вы.

— Что вы, профессор! Сегодняшняя лекция — результат работы всего факультета. Я не хотела бы присваивать себе благодарность за работу, которую мы проделали все вместе. Перси...

— Изначально, тем не менее, идея исходила от вас. Мы с коллегами хотели бы попросить вас организовать что-то подобное по всем основным предметам, — перебила меня декан. — Кстати, за отличную работу я начисляю Гриффиндору… Mмм… Пятьдесят баллов!

— О, спасибо, профессор. Но, в таком случае, со стороны Гриффиндора было бы нечестным преимуществом получить возможность заработать несколько раз по приличному количеству баллов. Такую возможность должен получить каждый факультет. Если предложить, думаю, все с удовольствием согласятся, — я лихорадочно придумывала доводы, которые помогли бы откреститься от задания деканов: гриффиндорцы, узнав о презентациях на публике, уже начинали смотреть на меня волком, но пока сдерживали раздражение. Но если я сейчас приду в башню со стопкой книг и предложением повторить подвиг еще раза три, меня просто съедят, даже Перси не спасет!

— Если серьезно подойти к организации, ребята могли бы с вашей помощью подготовить специально адаптированные доклады для каждого курса по отдельности, ведь с каждым годом сложность и опасность практических занятий повышается. Это огромная работа, но если хорошо все организовать, можно было бы разработать и напечатать памятки по безопасности на каждый курс и по каждому предмету. Их можно было бы выдавать ученикам на первых занятиях в начале года. Таким образом, и ученикам, и профессорам будет спокойнее и приятнее работать. Естественно, это потребует больше времени и участия всех факультетов, но, по итогам, может быть значительно эффективнее... — на нервной почве меня откровенно несло. Привычка, похоже, и правда — вторая натура: у меня было такое ощущение, что я убалтываю клиента на то, чтобы вместо десятка новых вариантов макета сию секунду, провести брейнсторминг, составить методологию и, в результате, выиграть время на разработку чего-то стоящего.

— Прекрасная идея, мисс Грейнджер. Я назначаю вас ответственной за распределение обязанностей, составление графика докладов и производство памяток. Думаю, Перси вам с удовольствием в этом поможет.

Я гулко сглотнула и жалко улыбнулась.

— Почту за честь, профессор. Вы мне дадите время до вечера подумать, как мне лучше за это все взяться?

— Хорошо, мисс Грейнджер.

Когда преподаватели скрылись за поворотом коридора, я выдохнула сквозь зубы мантру: «Твою. Мать. — твою мать — твоюмать»

Невилл похлопал меня по плечу в знак поддержки. Девочки с тяжелым вздохом пообещали не бросать меня и помочь, хотя и не особо понимали, чем именно.

— Та-а-а-ак, — протянула я, пытаясь взять себя в руки, — вот счастье-то привалило... И с какого конца за это браться? Ладно... Пусть задание практически невыполнимо, что-то подсказывает мне, что если у нас что-то получится хотя бы отчасти, это принесёт нам приличные дивиденды в будущем.

— Диви-что?

— Преимущества. Не паникуйте раньше времени, прорвёмся!

Мы нашли пустой класс и уселись там за парты. Вот так стихийно и начался первый привычный мне брейнсторминг в новой реальности.

— Итак, думаю, все согласны, что мы одни не справимся. У нас нет пока ни авторитета, ни знакомств, нужных для того, чтобы организовать такую колоссальную работу.

Народ, и так не особо воодушевленный перспективой, окончательно пригорюнился.

— Отставить панику! Если всего этого нет у нас, это не значит, что этого нет ни у кого. Нужно найти и привлечь тех, кто пользуется авторитетом на других факультетах. С моей стороны, предлагаю от Слизерина попробовать поговорить с Драко Малфоем… чем черт не шутит? От Хаффлпаффа — с Седриком. Думаю, они смогут если не запустить работу на своих факультетах, то хотя бы посоветовать нам, с кем об этом стоило бы поговорить. У кого есть идеи, кого ещё можно привлечь?

— Мы могли бы попробовать поговорить со старостами, — сказала Фэй, — хотя вряд ли их поддержка нам что-то даст. Вон, Перси утром полчаса распинался о чести факультета, а толку? Мне показалось, ничего, кроме раздражения и зевков, он своей речью не добился. Нужны те, к кому прислушаются.

— Ага, — подала голос Парвати, — только как этих ребят найти? Значки они вряд ли носят... да и вообще, вот мы учимся на Гриффиндоре, вроде бы всех немного знаем... а я вот не знаю, кто из наших бы подошел.

— Гаральда! — не задумываясь, ответил Невилл. — Вспомните первый вечер. Большую часть времени ее было не слышно и не видно, а как надо было принимать решение, она просто сказала, что делать и все согласились. А потом, вспомните, Перси всю неделю ругался с близнецами, чтоб они на пикник сливочное пиво не принесли. Пришла Альда, сложила руки на груди и заявила: "Алкоголь только в башне"! И все! Близнецы даже рты не раскрыли...

— Разумно, — сказала я, — Равенкло?

— У них, по-моему, каждый сам за себя, — произнес Невилл, — сомневаюсь, что среди них вообще есть лидер.

— Для Равенкло доступ к информации уже может послужить достаточным поводом, — сказала я. — Сложнее будет уговорить их поделиться потом этими знаниями. Хм… Кажется, мы немного не с той стороны взялись за дело. Давайте так: что мы хотим получить в итоге?

— Памятки по безопасности для всех курсов по трем основным предметам.

Я кашлянула.

— Да, не кисло. А цель ведь еще немного сложнее. Нам нужно, чтобы ученики самостоятельно проработали информацию, переписали ее на понятном и интересном английском и выступили с докладами перед однокурсниками. И все это в количестве… Так, минимум три предмета, не считая Зелий, на семь курсов… Это... Двадцать один доклад с выступлением. Без паники! — бодро сказала я, заметив бледность на лицах друзей. — Думаем вслух. Двигателем учебы в Хогвартсе является соревнование факультетов. Мы уже получили пятьдесят очков, а это немало. Если памятками займётся исключительно наш факультет, то, даже если за каждую памятку дадут максимум баллов двадцать, Гриффиндор заработает… Двадцать один на двадцать... Четыреста двадцать баллов! А это будет весомым преимуществом в соревновании. Так что, участие — в интересах всех факультетов, если они хотят побороться за кубок школы в этом году.

Девочки хмурились, проводя свои подсчеты. Невилл то ли неплохо умел считать в уме, то ли просто доверился мне, но его лицо постепенно начало разглаживаться, а губы растянулись в улыбку.

— Дальше, — продолжила я, — все, что достаётся легко, ценится невысоко. Соответственно, мы не будем просить другие факультеты об участии! — заметив, что Парвати намеревается что-то сказать, я подняла руку, призывая к тишине. — Надо сделать так, чтобы за участие им пришлось бороться. Поэтому мы не будем просто принимать первую попавшуюся работу. Лучшие доклады будут отбираться на конкурсной основе, так что, просто переписать пособие будет недостаточно! Потому, что... — я пощелкала пальцами, помогая мыслительному процессу. — Потому, что за каждой памяткой будет закреплено авторство того ученика, который ее написал! А если мы, и правда, напечатаем памятки на основе лучших работ, тогда получится, что те, кого отберут на конкурсной основе, войдут в историю Хогвартса! Сколько учеников до сегодняшнего дня могли похвастаться, что по его наработкам учатся и будут учиться поколения магов?!

— Мерлин, Гермиона, послушав тебя, я сам готов написать все три доклада для первого курса, — усмехнулся Невилл.

— Вопрос всегда в точке зрения, — улыбнулась я и, забыв о том, что передо мной дети и что сама я мало отличаюсь от них на вид, воодушевленно продолжила, — все всегда зависит от того, как преподнести информацию. С выступлениями, конечно, может возникнуть проблема. Приличные писательские способности абсолютно не гарантируют ораторский талант и стремление к выступлениям на публике. Хотя мы можем предусмотреть возможность делегирования права на публичное выступление. Опционно. Думаю, что если заронить идею о том, что выступления помогут наработать орато...

Компания сокурсников смотрела на меня, хмурясь и пытаясь не потеряться в потоке сознания, который я на них обрушила.

Я поняла, что сглупила и резко захлопнула рот. Прокашлялась и, сменив тон и виновато улыбнувшись, я пояснила:

— Главное — не заставлять людей делать то, что им будет не по сердцу. Не захотят выступать — пусть не выступают. Таких, как тот же Перси, по факультетам должно найтись немало, и они с удовольствием выступят хоть перед одним курсом, хоть перед всей школой, представляя хоть свой доклад, хоть чужой.

— А-а-а-а, — облегченно протянули ребята, смущенно улыбнулись и посмотрели на меня со смесью уважения и осуждения, — ну да...

Минут через пять, после обсуждения некоторых незначительных деталей, план обрел форму. Мы были готовы действовать. Лаванда хлопала в ладоши, Фэй коварно посмеивалась. А Невилл с Парвати пожали друг другу руки, широко улыбаясь. Наша дружная компания горела энтузиазмом и была готова свернуть горы. Все-таки дети очень любят шпионские игры и заговоры.

По итогам собрания заговорщиков было решено, вместо передачи информации по официальным каналам, распустить слухи. Похвастаться перед Слизерином полученными баллами и намекнуть, что Гриффиндор их получит еще больше; шепотом восхититься возможности консультироваться с преподавателями и получить новые знания поблизости от Равенкло...

Хаффлпафф я решила включить в общий план с помощью Седрика. Воспользовавшись знакомством и предложением обращаться, если что, полученным от его отца на вокзале, я нашла парня в библиотеке и, нацепив на лицо маску абсолютной растерянности, рассказала ему о задании МакГи. Парень ожидаемо возмутился произволом и заявил, что такие вещи в одиночку первокурсниками не организуются. Он пообещал пообщаться со старшими с факультета и предложить помощь, когда школьная администрация сделает объявление за ужином.

На Перси мы насели всем скопом. Мечтающему о карьере в министерстве старосте достаточно было намекнуть, что в Хогвартсе готовится что-то серьезное, требующее организации и сильной лидерской руки, и он уже рвался в бой.

План был прост и именно поэтому сработал на ура. За ужином стоило МакГонагалл открыть рот и заикнуться о том, что Гриффиндор что-то там организует, как со стороны оставшихся факультетов поднялся настоящий гвалт. Ребята говорили много и яростно, но общая мысль была одна и та же: они не потерпят фаворитизма, и все факультеты должны иметь право участвовать на равных условиях. Многие нашли в задумке что-то, что было нужно лично им: баллы, славу, признание, возможность проявить себя, и теперь, наслушавшись за день сплетен, ребята слишком хорошо представили себе приз, чтобы выпустить его из рук и отдать в распоряжение другому факультету.

МакГонагалл в шоке медленно села обратно на стул. Преподаватели круглыми глазами обозревали Большой зал и своих учеников, в которых ни с того ни с сего проснулась жажда к знаниям.

Наш план сработал! После спора на повышенных тонах, с постоянными вмешательствами Хаффлпаффа единым фронтом и Перси, который за счет энтузиазма перекрывал по децибелам весь факультет Седрика, было решено, что от каждого факультета и с каждого курса будет отобрана комиссия из двух человек, которые должны будут собирать работы учеников и отбирать лучшие. Затем профессор, ведущий предмет, определит, какая работа из отобранных заслуживает победы. Автор победившей работы решит: представлять ли памятку самому или делегировать это кому-то другому.

Первокурсники во всей этой истории могли участвовать только как судьи для памяток своего курса. Было решено, что, чтобы написать что бы то ни было дельное, надо было это сначала увидеть на практике. Так что мы, фактически, не участвовали.

— Какая досада!— ехидно протянула Фэй. Наша компания закусила губы, чтобы не захохотать в голос.

Факультеты бились за право своего соразмерного участия и спорили с пеной у рта. Сами. Сказочно! Эпичности добавила статья, вышедшая на следующее утро в Пророке. В ней описывалась необычная, гениальная инициатива Гриффиндора и ее реализация. В статье рассказывалось о выступлениях учеников факультета с перечислением ораторов и короткими описаниями особенно интересных моментов. Не зря Невилл вчера метался, как заведенный, между Большим Залом, гостиной и совятней, переписываясь с бабушкой, которая, оказывается, по субботам играла в бридж с главредом Пророка! Под конец дня парень просто упал в кресло, сообщив, что это, конечно, было интересно, но к повторению приключения он еще долго не будет готов.

Вчерашние мученики от науки ходили павлинами, декан снова добавила баллов… Посмотрев на это, остальные школьники поняли, что получают возможность поучаствовать в историческом событии, выходящем за рамки обычной школьной возни. И, естественно, устроили форменный дурдом, разоряя библиотеку, читая везде, где только можно и исписывая своими гениальными идеями любые невовремя подвернувшиеся под руку поверхности.

Шум не стихал уже несколько дней. Преподаватели блаженствовали, мы посмеивались, а народ давился, но грыз гранит науки.

Прошла неделя, но трудовой энтузиазм все не стихал. Ученики второго курса и старше творили, наплевав на уроки и домашние задания. Преподаватели относились к этому философски. В начале года подобный ажиотаж не грозил срывом программы и вдохновлял народ повторять курс прошлого года — а в этом учителя и сами были заинтересованы. Наша компания успокоилась и пожинала плоды организаторской деятельности. Запущенный нами механизм скрипел, но работал без какого бы то ни было участия с нашей стороны, и это было прекрасно!

После очередного урока зельеварения я замешкалась, собирая конспекты, и получилось, что осталась с профессором наедине. Снейп поднял на меня взгляд.

— Доброго дня, профессор, — попыталась попрощаться я, повесив сумку на плечо.

— Должен сказать, что не ожидал от вас этого, мисс Грейнджер. Я, признаться, был уверен, что у вас ничего не получится.

— Я не вполне понимаю, о чем вы. Да, профессор МакГонагалл попросила меня заняться некоторой организаторской работой. Но вы сами видели, все решилось без моего участия. И я этому рада: у меня одной не было шансов справиться.

— Конкурс работ… — будто не услышав меня, продолжил он. — Неплохая идея, но при таком решении ваше участие осталось за кадром. Ни славы, ни почета. Даже на пресловутых памятках вашего имени не будет. Слава помахала вам рукой издалека, но в итоге досталась другим, — Снейп сделал эффектную паузу и довольно закончил. — Какая жалость.

Его догадливость определенно бесила.

— Мне действительно жаль, сэр, что не получилось принять более деятельного участия в организации конкурса. Это было бы интересно.

— Интересно… — эхом повторил он. — Вы можете идти, мисс Грейнджер.

— Спасибо, профессор. Доброго вам дня, — я скромно улыбнулась и, с облегчением выдохнув, удалилась на обед.

* * *

Жизнь была прекрасна и замечательна. Нового учителя по полетам нам представили не как Дмитрия Петровича, хотя я бы посмотрела, как британцы пытались бы это произнести, а просто как мистера Захарова. Это оказался жилистый дядька под метр восемьдесят, с военной выправкой и колкими, льдистыми глазами. Занятие он начал с того, что объяснил, как именно надо сидеть на метле, и спросил, кто и насколько хорошо уже летает. Тех, кто, по их словам, хорошо дерижится на метле, он заставил сделать пару кругов в воздухе, чтоб убедиться, что ребята не выпендриваются друг перед другом, а действительно что-то умеют. Потом он разделил поток на умеющих летать и тех, кому только предстояло этому научиться, и скомпоновал пары, в которых один должен был страховать другого.

Я оказалась в паре с Драко. Он вел себя сдержанно, тактично комментируя ошибки и помогая их исправить. И если меня забавлял Драко, сыплющий колкостями, то предупредительный Драко сначала несколько беспокоил. К концу урока, тем не менее, я чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы самостоятельно совершить пару кругов и мягко приземлиться. Малфой сдержанно похвалил мои успехи, я рассыпалась в изысканных изьявлениях благодарности.

Дмитрий Петрович, глядя на это, усмехнулся и по-русски что-то пробормотал про аристократию, которая не лечится. Мысленно согласившись с преподавателем, я подхватила сумку и двинулась вслед за потянувшимися к замку одноклассниками.

Так и повелось. Обычная школьная жизнь. Я старалась больше не привлекать к себе внимания. Наша команда хорошо сдружилась. Обращение «девочки и Невилл» стало нашим позывным. Как-то Рон попытался высмеять нашего друга — Невилл даже покраснеть от смущения не успел, как Фэй нежно посоветовала Уизли завидовать молча. Лонгботтом все-таки смутился, но было видно, что ему приятна забота. А Рон фыркнул, но больше не лез.

В общем, я нашла свою нишу. Бегала вокруг озера по крайней мере дважды в неделю, сидела с Люцем, писала родителям и Тому, рассказывая новости и делясь впечатлениями...

В какой-то момент я даже начала забывать, что этот мир основан на истории про мальчика по имени Гарри. Я просто жила и старалась максимально адаптироваться к той ситуации, в которой оказалась. С Поттером я вообще не сталкивалась. Он, в принципе, со всеми общался ровно, но Рон, проявлявший больше инициативы, чем кто-либо из нас, сошелся с ним довольно близко, а убедившись во взаимности дружбы, начал проявлять здоровый детский эгоизм и ревность.

Рон отказывался делиться вниманием Гарри с кем бы то ни было и рассматривал любые посягательства на общение с Поттером, как трехлетка, которому предложили поделиться любимой игрушкой. Это было мило и забавно, и меня это вполне устраивало. Входить в ближайшее окружение Поттера и, как следствие, лезть в гущу возможных будущих событий, мне не хотелось. Одно дело читать о приключениях, но реальная перспектива рисковать жизнью и здоровьем, причем не только своим, но и родителей, к которым я успела проникнуться симпатией, не вызывала никакого воодушевления.

Прошла череда выступлений учеников с докладами по техникам безопасности. Счастливые авторы избранных работ горделиво поглядывали на свежеотпечатанные памятки и упивались мечтами о карьере писателей, журналистов, профессоров — да не важно кого, главное, чтоб с публикациями.

Рон то ли из вредности, то ли из зависти, высказывал свое «фе». Мол, фигня это все, только время зря потратили, все равно никто эти памятки читать не будет.

— Рон, ребята, работы которых опубликовали, вошли в историю Хогвартса. Не благодаря их выдающимся талантам, не по воле случая и не по блату. Поверь мне, шанса сделать что-то настолько запоминающееся некоторые ждут всю жизнь и так и не получают, — недовольно ответила Фэй.

— Да, — поддержала ее я, — вот спросят их, что они сделали в Хогвартсе, а они скажут, что благодаря их наработкам теперь целые поколения волшебников меньше рискуют поранить себя и окружающих на занятиях. И это, согласись, довольно круто. А если в школе твоими главными и единственными достижениями были победы в шахматы в гостиной факультета и полное собрание карточек из-под шоколадных лягушек, — что ты сможешь рассказать? — я выдержала паузу по Станиславскому и, понимая, что сказать парню нечего, добила. — Вот то-то и оно.

— Тебе тоже нечего будет рассказать! — подпрыгнул Рон.

— Это пока. Но я не поленюсь потратить пару дней, чтобы сделать что-то подобное, если представится возможность, а пока по-хорошему завидую всем победителям.

Рон, бормоча что-то малоприятное, гордо удалился в спальню, повелительно кивнув Гарри, чтобы тот следовал за ним. Поттер нахмурился, но в комнату поднялся.

Незаметно подкрался Хеллоуин. По настоянию Невилла, остро сопереживавшего Гарри, наша компания осторожно принесла соболезнования Поттеру.

— Спасибо… — грустно улыбнулся мальчик.

— Ты в порядке? — участливо спросила Лаванда.

— Не знаю, — опустив голову, сказал Гарри. — С одной стороны, сегодня праздник, который мне никому не хочется портить, с другой — смотреть, как все веселятся в день смерти моих родителей, которые, вроде бы, погибли, спасая всех нас от Волдеморта…

— Не расстраивайся, Гарри. Для них Хеллоуин — в первую очередь праздник... Они привыкли в этот день радоваться и просто забыли... — попыталась я успокоить Гарри.

— Но ведь вы не забыли!— перебил меня Гарри.

Мы с ребятами переглянулись и, чувствуя себя крайне неловко, пожали плечами.

— Как бы я хотел вместо пира и шума поехать к ним, просто попрощаться. Я никогда не был на их могилах.

— Как не был? — нахмурился Невилл.

— Я жил у тети. Маминой сестры. Она и ее муж не в восторге от магии и всего, что с ней связано. В их доме о моих родителях говорили мало и только плохое. Смешно сказать, но я даже не знаю, как они выглядели.

— Подожди, подожди, подожди… Как это, не знаешь? — удивился Невилл. — Если я видел их на колдографиях в семейных альбомах, как получилось что…

— Невилл, может быть, тебя не затруднит написать бабушке, чтобы она прислала копии колдографий, где есть родители Гарри? — поспешила сменить тему я.

— Да, конечно! Гарри, что ж ты раньше не сказал?

— Ага, а как? Привет, Невилл, у тебя дома не найдется фоток моих родителей? Я ничего ни о них, ни о тебе не знаю, но вдруг они дружили с твоими родителями, о которых я знаю еще меньше… — огрызнулся Гарри.

— Да, ты прав. Но ты же общаешься с Роном, a eго родители дружили с нашими, oни есть на некоторых из тех колдографий, о которых я говорил. Думаю, в его семейных альбомах тоже есть копии.

Гарри задумался.

— Это не важно,— вновь попыталась я избежать дискредитации Рона, — важно то, что сейчас об этом зашел разговор, и что мы вполне можем постараться сделать что-то, чтобы исправить ситуацию.

— Я пойду напишу письмо бабушке,— сказал Невилл,— думаю, к завтрашнему утру придут первые копии. Если бабушка потрясет знакомых, то все вместе они, наверное, помогут собрать коллекцию, достаточную, чтобы сделать альбом.

— Кстати, об альбомах, — вставила свои пять пенсов Парвати, — у меня есть каталог всякой канцелярской мелочевки. Если хочешь, могу тебе дать посмотреть.

— Я даже не знаю, что сказать, — пробормотал Гарри, опустив голову, — спасибо, ребята. Если бы только еще получилось действительно узнать что-нибудь о них… Да хотя бы узнать, где их могилы, и съездить навестить…

Наша компания переглянулась. Глаза ребят горели азартом, а успешный опыт заговора с памятками подбивал вновь попробовать свои силы.

— Навестить могилы родителей в юбилей со дня их смерти… — протянула Фэй, хитро прищурившись, — что может быть логичнее?

— Действительно, — энергично кивнула Лаванда, — это нормально хотеть что-то узнать о родителях. А на годины, я слышала, учеников иногда даже домой отпускают… Это важное событие. Грустное, но важное.

— Знаешь, Гарри, — задумчиво сказала я, — в библиотеке есть старые подшивки Пророка. Ты мог бы попросить выдать тебе те, что относятся к октябрю-ноябрю восемьдесят первого. Там могут быть обзоры по твоей семье и что-нибудь о твоих родителях.

— Как я сам не подумал! — Поттер встрепенулся и, крикнув: "спасибо", побежал к мадам Пинс.

— Еще «Взлет и падение Темных Сил» возьми, там тоже немного о тех событиях есть. И с библиотекарем посоветуйся, вдруг что-нибудь еще подскажет! — вдогонку крикнула я и обернулась к своей компании. — Итак…

Поскольку ситуация была простой и ясной, план у нас получился за минуты, и осталось лишь распределить роли.

— Я пойду, попробую привлечь внимание широкой общественности, — решила Парвати.

— Я с тобой, — улыбнулась Лаванда.

— Я с Герм, — кивнула мне Фэй.

— Славненько! Невилл, ты тогда за пергаментом и в совятню? Ну что, господа заговорщики, начали?

Постановка прошла на ура. Поттер лихорадочно вчитывался в заметки десятилетней давности. Лаванда с Парвати поставили на уши Хогвартс. Народ все еще радовался празднику, но с виноватыми лицами. Дети старались не бегать и говорить тише. Слизеринцы выглядели задумчиво, а Драко, кажется, видели сосредоточенно общающимся со своим Сквозным зеркалом.

Мы же с Фэй нашли МакГи и как две сознательные и небезразличные к горю сокурсника ученицы взяли ее в оборот. Дело было в коридоре, и вскоре вокруг нас собралась толпа с разноцветными галстуками, громко поддерживая наше начинание одобрительными выкриками.

МакГи не выдержала натиска и отправилась в библиотеку в сопровождении толпы сочувствующих и любопытных. В библиотеке мы обнаружили очень грустного Гарри и очень мрачного Рона. Гарри встрепенулся, услышав шум, и увидел МакГонагалл. В его взгляде на декана перемешалось все: радость, что, кажется, нашелся человек, которому не все равно, бешеная надежда, что его боль и нужду заметили, и страх. Страх, что приход декана на самом деле ничего не значит и не изменит.

Может быть, по пути к библиотеке Минерва и собиралась от нас избавиться. Теперь же было похоже, что идею отправиться на могилу Поттеров она воспринимала как единственно возможное развитие событий и как свою собственную инициативу.

Я решила подбросить поленьев в огонь решимости деканши.

— Надеюсь, Гарри сможет посетить могилу родителей, — громким шепотом сказала я. — Не понимаю, как он вообще держался все это время. Узнавать о магическом мире, спасенным в том числе и его родителями, но ничего о них не знать, даже могилы не увидеть…

Минерва неосознанно кивнула. Похоже, бравая гриффиндорка была готова к осаде директора. Решив все для себя, она еще раз кивнула и предложила Поттеру следовать за ней. На выходе она обернулась и, окинув нас строгим взглядом, пожелала, чтобы мы в ее отсутствие вели себя хорошо и оправдали ее доверие. Это, очевидно, значило, что всем следовало быстренько двинуться в направлении Большого Зала на пир. Ученики закивали и засобирались в Зал, чтобы поскорее поделиться новой сплетней с друзьями. Оставшись наедине, мы с Фэй обменялись хитрыми взглядами.

— Миа, мы потрясающе круты!

— Главное — не увлекаться, — улыбнулась я, — и быть крайне осторожными. Думаешь, Невилл уже вернулся из совятни?

— Вряд ли. Пока напишет бабушке, пока поднимется… Он же не ты, по утрам не бегает.

— Может, сходим тогда за ним и все вместе пойдем на пир?

— Хорошая идея.

Мы встретили Невилла на спуске из совятни и, делясь впечатлениями от проведенной операции, направились в Большой Зал.

Моя ошибка была в том, что я абсолютно не следила за временем. А стоило бы: в нос вдруг ударила жуткая вонь, и мозг, быстро отбросив предположение о взорванных канализационных трубах, неоновым транспарантом высветил: «Тролль!».

Схватив друзей за плечи, я заставила их затормозить, не доходя до угла коридора. Осторожно заглянув за угол, метрах в трех я обнаружила дуэт из Квиррелла и тролля. Тролль стоял, как в трансе, расфокусированно пялясь в никуда, а Квиррелл, направив палочку на его голову, что-то шептал. Ребята, заразившись моим беспокойством, тоже заглянули за угол, вытянув шеи. Мы переглянулись и, что есть мочи, но стараясь при этом создавать как можно меньше шума, помчались в обратном направлении.

В книге первоклассники справились с троллем, но, как получится в жизни, проверять не хотелось. Спустившись по обходной лестнице и пробежав через пару извилистых коридоров, мы вломились в зал.

— Тролль! На втором этаже ТРОЛЛЬ! — позаимствовав реплику у канонного Квиррелла, заорали мы.

Сцена вышла эффектная. Особенно, учитывая, что за нами след-в-след появился Квиррелл с той же информацией, но указывал он на другую часть замка.

Не придумав ничего лучше, я завизжала на пределе легких и кинулась по направлению к преподавательскому столу. Фэй подхватила. Все-таки заразительнее зевания в условиях толпы может быть только истеричный женский крик. Оказавшись на более-менее безопасном расстоянии от странного профессора, я, постепенно уменьшая громкость, замолчала и с удовольствием откашлялась: никогда не умела хорошо визжать.

Крик сработал, в зале началась паника. Преподаватели начали организовывать учеников и друг друга. Дамблдор приказал всем успокоиться и оставаться на своих местах. Преподавателей разделили на две поисковые группы. Одна направилась на второй этаж, вторая — в подземелья. Ученики же должны были оставаться под присмотром старост в Большом Зале за запечатанными дверями.

Старосты, в свою очередь, пытались посчитать нас по головам, мучительно вспоминая, а сколько нас вообще-то должно было быть. Потом каждый курс каждого факультета попросили внимательно посмотреть по сторонам и подтвердить, все ли на месте. Получился дичайший гвалт и неразбериха. Перси и Гаральда неплохо себя проявили, догадавшись подзывать к себе каждый курс по отдельности, чтобы ребята могли оглядеться и подтвердить, все ли на месте. Другие факультеты переняли эту технику, и вскоре все уже могли быть уверены, что детей за пределами Большого Зала нет. Кроме Гарри, но тут все было в порядке.

К нам с Невиллом обернулась Гаральда и на правах старосты потребовала деталей.

— Мы возвращались из совятни, — начала рассказывать Фэй. — Невилл отправлял письмо бабушке, и мы решили зайти за ним и отправиться на пир вместе. По пути к залу мы почувствовали невыносимую вонь. Мы осторожно заглянули за угол — мало ли что в коридоре могло произойти? Пивз с навозными бомбами или…

Тут все синхронно обернулись на братьев Уизли. Те ухмыльнулись друг другу и пожали плечами с очень довольными выражениями лиц.

— Это оказался тролль, — продолжила Фэй. — А рядом с ним стоял профессор Квиррелл и, нашептывая что-то, направлял палочку на его голову. Я не знаю, что он делал, но тролль, похоже, был в трансе.

— Мы побежали в зал кружным путем, — закончила историю я. — Если профессор Квиррелл пытался остановить тролля, ему могла поскорее понадобиться помощь: тролли ведь невосприимчивы к магии.

— Только, странное дело, — добавил Невилл, — Квиррелл появился в зале практически сразу после нас и… Ничего не понимаю.

Народ задумался. Мало-помалу зал начал наполняться гулом шепотков. Ребята строили предположения, приводили доводы... Очагами вспыхивали жаркие споры. Мы же решили не вмешиваться и, сгрудившись тесной теплой компанией, тихо отошли в угол.

— Что думаешь? — спросил Невилл.

— Что надо бы как-то помочь преподавателям: вдруг там вообще два тролля, — пробормотала я.

— Не могу не согласиться, мисс Грейнджер, — сказал Малфой, каким-то чудом оказавшийся рядом с нашей компанией.

— Мистер Малфой, думаю, тролли — достаточная угроза жизни и здоровью учеников, чтобы поставить в известность о происшествии попечительский совет.

— Уже, мисс Грейнджер. Сразу после вашего крика.

Тем временем к мерному гулу голосов учеников добавились хлопки аппарации. Члены Попечительского совета в шоке взирали на взъерошенных учеников. Ученики осоловелыми круглыми глазами пялились на членов Совета. Слово взял Малфой-младший.

— Добрый вечер, уважаемые члены Попечительского совета. Я позволил себе связаться с отцом и, с его помощью, оторвал вас всех от праздника. Позвольте принести вам мои искренние извинения. Но ситуация, как видите, требовала вашего вмешательства.

Малфой обстоятельно и точно изложил факты. Никаких выводов, никаких домыслов. Только кто, что, и когда видел и сказал. Мужская часть Совета подхватилась на помощь преподавателям, отложив разбирательства на потом. Дамы вызвали и организовали домовиков, чтобы те напоили перенервничавших детей горячим шоколадом. Они рассадили всех за столы, а сами заняли стратегические позиции с палочками наголо у всех входов в Зал.

В таком положении нас и нашли преподаватели и попечители, вернувшиеся в зал спустя полчаса. Дети уже успокоились и изнывали от любопытства. Лорд Малфой решил не мучить детей и взял слово.

— Прошу минуту внимания. Благодаря сознательности учеников и слаженным действиям попечителей и преподавательского состава, тролль был быстро найден и нейтрализован. Никто не пострадал. В данный момент троллем занимаются авроры. Также, по подозрению в намерении принесения вреда жизни учеников, был задержан профессор Квиррелл. При задержании он попытался оказать сопротивление, что уже не говорит в его пользу. Тем не менее, Министерство, аврорат и Попечительский совет будут крайне благодарны всем, кто сможет предоставить дополнительную информацию и любые свидетельства по данному вопросу.

На Дамблдора было страшно смотреть. Весь какой-то землисто-серый с замершим взглядом в никуда, oн не комментировал слов Малфоя, не пытался влиять на события...

Фэй встала плечом к плечу со мной и Невиллом и заявила, что мы готовы рассказать о том, что видели. Леди Лонгботтом кивнула с королевским достоинством и предложила нам следовать за ней. На допрос самопригласился Малфой-старший. Я старалась осторожно отсидеться в углу, отвечая исключительно на вопросы, обращенные лично ко мне и кивая болванчиком, подтверждая слова Невилла и Фэй. Краем глаза я заметила, что в течение всего допроса лорд Малфой не сводил с меня внимательного изучающего взгляда. Под конец я уже не знала, куда мне смотреть, чтобы не выдать, что заметила его интерес.

За всей этой чехардой с троллем, отсутствие и возвращение Поттера прошли незамеченными.

Вернувшись в башню, и попав в настоящую осаду из любопытных сокурсников, мы с ребятами активно сваливали все заслуги на окружающих и всячески намекали, что, чтобы получить свежие новости, самым верным будет спросить Малфоя.

— Не пойду я общаться с этим слизеринским уродом! — встал в позу Рон.

— Э-э-э-э… Рон… Извини, конечно, но какие у тебя претензии к Малфою? — протянула Лаванда. — Он вызвал Попечительский совет, и это помогло преподавателям справится с троллем и Квирреллом. Отец Малфоя, несмотря на то, что лорд, отправился помогать преподавателям вместе с остальными попечителями. В итоге, благодаря обоим Малфоям, и тролля из школы убрали, и с Квирреллом, который оказывал сопротивление, разобрались. А теперь еще раз и внятно, что именно тебя не устраивает в Малфоях?

— Рон, по моему, ты не прав. Неизвестно, как бы ситуация обернулась, если бы Драко не связался с попечителями. Возможно, он всех нас спас, — попробовала воззвать к разуму Рона я.

— Спас? Этот пожирательский... Этот?!. — крикнул Рон. Видимо, бурлившее в парне возмущение мешало ему подобрать слова.

— Рон, только не обижайся, но наблюдая за тобой за столом, пожирателем можно назвать скорее тебя, чем Малфоя, — улыбнулась я, пытаясь перевести разговор в шутку.

— Что? Причём тут стол?

— А причём тут пожиратели? — с улыбкой удивилась я. Послышались смешки.

— Так называли приспешников Того-Кого-Нельзя-Называть, — булькнул Рон.

— Допустим. Тогда причем тут Малфой?

— Он был приспешником Того-Кого-Нельзя-Называть, ДУРА!!!!!!!!!!!!!!!

На гриффиндорскую гостиную опустилась неприятная тишина.

— Рон… Все пожиратели, виновность которых доказана, — в тюрьме. Мистер Малфой, как ты уже заметил, не в тюрьме. Если у тебя есть доказательства его виновности — предоставь их в суд. Пусть пересматривают дело. Если у тебя их нет, то ты, получается, обвиняешь его без оснований. А это уже само по себе преступление. За это могут не просто пожурить, а наказать по закону, — очень тихо и максимально спокойно сказала я. — Я магглорожденная, Рон, я не знаю магического мира, и я в нем не росла. Я росла в мире без магии, в мире, где любят факты. То, что мы видели сами, своими глазами, или то, что было неоспоримо доказано. А факты, о которых я знаю, говорят о том, что Малфои, оба: и сын, и отец, помогли школе. На этом все. Спокойной ночи, — спокойно развернувшись, я поднялась в спальню.

Закрыв дверь за спиной, я глубоко вдохнула и очень медленно выдохнула. Не сказать, что эта перепалка меня задела… Просто очень не люблю глупость. В любом виде и любом возрасте.

Я уже переоделась в пижаму и листала книгу в кровати.

— Ох, и задали же мы этому рыжему трепку, — громко похвасталась Лаванда, пропуская подруг в комнату и закрывая за собой собой дверь.

— Зря, — протянула я, — теперь он обидится. А обида — не лучший советчик. Мне тоже не следовало так на него наседать при всех.

— Ничего не знаю, — вздернула подбородок Лаванда, — ты, может быть, забыла, но он тебя обозвал!

— Неправдой сложно обидеть, — бледно улыбнулась я, — слушайте, давайте не будем? Не хочу об этом говорить.

— Не будем, так не будем, — легко согласилась Лаванда. — Ты как?

— Нормально, не переживай.

— Спать собираешься?

— Не думаю, что так сразу смогу заснуть.

Мы привычно уселись вчетвером на одну кровать. Лаванда, неспособная злиться или печалиться дольше пары минут, уже вовсю рассказывала нам о том, как сработал наш план, как рад был Гарри, как у Невилла снова потерялся Тревор… Иногда это так удобно, когда диалог не требует твоего вмешательства и достаточно просто улыбаться и изредка кивать.

-… А потом лорд Малфой сказал Драко, что очень им доволен и желает, чтобы Драко продолжал делать то, что делает, — продолжала Лаванда вываливать все последние сплетни единым потоком сознания.

— Стоп-стоп-стоп, — перебила ее Фэй, — а что он делает?

— Вызывает Попечительский совет в случае проблем? — зевнув, предположила я.

— Ну да, — протянули соседки и, переглянувшись, загоревшимися глазами уставились на меня, — а представляешь, если это не все?

У меня слипались глаза, и строить теории относительно поведения и резонов Малфоев не хотелось абсолютно.

— Ну серьезно, девчонки, Драко одиннадцать лет, какое сверхважное задание ему мог дать отец, отправляя в Хогвартс?

— Не скажи, — хмыкнула Фэй, — Герм, в волшебном мире, если ты забыла, а я в этом сомневаюсь, совершеннолетие наступает в семнадцать лет. Хогвартс для нас — что-то среднее между левадой и светским раутом. "Вы должны использовать это время с максимальной пользой, юная леди. Приложите все возможные усилия". — смешным басом и скорчив строгое лицо, судя по всему, процитировала она.

— "Британская аристократия — закрытый клуб, дочь." — так же басом и со страшным индийским акцентом, подхватила Парвати, — "Нам нужны связи, дочь."

Я в ступоре уставилась на Лаванду.

— А мне нужно мужа искать, — без выкрутасов заявила девочка, ничуть не смутившись.

— Э-э-э-э-э… — я откровенно не знала, что сказать.

— Расслабься, — покровительственно похлопала меня по плечу Фэй, — это нормально.

— Конечно, как скажешь... — потерянно протянула я. — Что я вообще знаю о мире магии?..