Чаша Жизни (джен)

Наблюдения последующих дней показали, что Гарри, похоже, испугался не так сильно, как мы. Иногда мне казалось, что он просто не до конца осознает масштаб того, что ему предстоит совершить. К тому же Гарри не знал, что совсем скоро Дамблдора с ним больше не будет. Зато воспоминания, которые он так мастерски добыл у Слизнорта, пролили свет на смерть Регулуса. Мы так долго ломали голову над тем, что именно он похитил у Волан-де-Морта! А правда оказалась намного страшнее любых наших самых жутких предположений.

Вскоре разные бурные события вроде дуэли с Малфоем, финального матча по квиддичу и долгожданного воссоединения с Джинни окончательно вытеснили у нашего сына все остальные мысли.

— По крайней мере, теперь за его поцелуем подглядываем не только мы, но и вся гостиная Гриффиндора, — фыркнула Лили в тот великий момент, когда Гарри и Джинни встретились после матча.

Мы с Сириусом довольно улыбались.

— Не сильно-то они прячутся, чтобы назвать это подглядыванием, — заметил Сириус. — Смотри, Джим, вкусом он явно пошел в тебя.

— Хорошим вкусом, — добавил я. — Хвала жмырам, что он наконец заметил Джинни. Чжоу была уж слишком… кхм… грустная.

— Она похоронила парня, еще бы ей не быть грустной, — пожала плечами Лили. — Но ты прав, мне она тоже не очень нравилась. Эти перепады настроения и ревность... И друзей она выбирает так себе…

— В общем, новую невестку одобряете, — хмыкнул Сириус.

Возражать не имело смысла.

Я давно уже не видел Гарри настолько вдохновленным и счастливым. Они с Джинни часами бродили по окрестностям Хогвартса и говорили, говорили… Обо всем на свете, кроме самого важного: пророчества и крестражей. Я понимал, почему Гарри не хочет поднимать эту тему, и не винил его, но чувствовал, что долго так продолжаться не сможет. Судя по тому, с каким задумчивым лицом сын иногда лежал в кровати перед сном, он тоже это знал.

Происшествие с Малфоем хоть и взбудоражило нас, но не так сильно, как могло. Мы знали: Гарри ни за что бы не применил это заклинание, если бы знал, как оно действует. Оставалось надеяться, что это научит его в дальнейшем не слишком сильно доверять знаниям из сомнительных источников.

Тем временем Дамблдор продолжал искать крестражи — и конечно, нашел именно тот, которого на самом деле на месте уже не было. Мы еще раньше посмотрели несколько сцен из прошлого и узнали, что медальон хранится на площади Гриммо, потому что Кикимер так и не смог его уничтожить. Впрочем, как следует обсудить эту неудачу мы не успели, потому что произошло кое-что, повергшее в смятение все наше трио. Сириус, как и Гарри, не знал, что это Снейп доложил Волан-де-Морту о пророчестве. Сказать, что Блэк был взбешен, — не сказать ничего. Наверное, его реакция была даже более бурной, чем у Гарри.

— Все это время! Все это время он знал, что это из-за него убили вас с Лили! Что это он оставил Гарри сиротой! Как он мог продолжать вести себя так нагло? Как он мог смотреть в глаза Гарри и мне? Как мог обвинять в чем-то меня, если всё, абсолютно всё случилось из-за него?

Лили расстроилась.

— Послушай, Сириус, Дамблдор прав — он не знал, и он по-настоящему раскаялся... Он пытается искупить вину.

— Такое нельзя прощать! Это убийство! — категорично ответил Сириус.

— Это была ошибка, — твердо произнесла Лили. — Ты несправедлив, Сириус! Не только Северус способствовал нашей смерти, было много факторов. В конце концов, ты тоже сыграл свою роль...

— Что?

Сириус замер, глядя на Лили и не веря своим ушам. Лили поняла, что немного переборщила.

— Я не то хотела сказать…

Но Сириус не дал ей договорить.

— Ты считаешь, что я виноват в вашей смерти в той же степени, что и Снейп? — переспросил он, едва не задохнувшись.

— Да нет же...

— Да, я виноват! — с силой крикнул Сириус. — Вы оба знаете, что я никогда себе этого не прощу! Никогда! Что я мучился каждый день своей жизни… И продолжаю мучиться! Но тогда я доверился другу, который оказался предателем! А тот побежал с доносом к убийце, который уже тогда имел славу кровожадного и беспринципного тирана! Разве это можно назвать ошибкой? Как можно нас сравнивать?

— Я не сравниваю! Я просто хочу сказать: мы все иногда принимаем неверные решения. И мы не можем знать заранее, к чему они приведут!

— Но он знал! Он знал, что приговаривает к смерти какого-то ребенка! А если бы это был не Гарри? Если бы это был Невилл? Думаешь, он бы раскаялся? Да нет же! Ему было бы все равно! Он не любил Алису Долгопупс, он любил тебя и был бы только счастлив, если бы Джеймс и Гарри погибли, а ты досталась ему!

— Хватит, Сириус.

Это уже сказал я. Лили выглядела еще более расстроенной.

— Прекратите. Этот спор ни к чему не приведет. Сириус, ты знаешь, мы с Лили не виним тебя в том, что случилось. Лили, милая, ты тоже знаешь: наша общая с Сириусом ненависть к Снейпу слишком сильна, чтобы воспринимать какие-то аргументы. Но все-таки я хочу напомнить вам обоим. Настоящая причина всех бед — не Сириус, и не Снейп, и даже не Хвост или кто-то еще. Лишь один человек виноват во всем, и его зовут Волан-де-Морт. И давайте на этом закроем тему?

Лили кивнула, но я видел, что она взволнована. Сириус тоже все еще был взвинчен, и ему не так легко было успокоиться. Он просто молча вышел из комнаты. Я опустился на диван рядом с Лили.

— Зря ты сравнила его со Снейпом, — сказал я, качая головой.

— Знаю, это непроизвольно вырвалось. Но ты же понимаешь, для меня Северус не такое чудовище, как для вас… Я не могу вычеркнуть из памяти то, что когда-то связывало нас. Мне совсем не нравится, как он сейчас ведет себя с учениками, с Гарри, как вел себя с Сириусом… И все равно я не могу его ненавидеть. Он просто сломан. Он сломался задолго до того, как стал Пожирателем смерти…

Я ничего не ответил. Предубеждение против Снейпа было настолько сильно во мне, что даже знание о его роли в предстоящей магической войне не могли ничего изменить. Но я понимал, что Лили намного добрее меня, а потому ей намного сложнее изгонять из сердца людей, которых она когда-то подпустила очень близко. В этом была её сущность, и мне приходилось с этим мириться. Поэтому я не стал продолжать эту тему и лишь понадеялся, что ссора Лили и Сириуса не оставит последствий.

Впрочем, вскоре нам всем стало не до разногласий, потому что начались события, заставившие нас забыть обо всем.

* * *

— Ты его видишь? Видишь?

— Т-ш-ш! Тише ты! Он еще за столом.

— Давай подойдем ближе?

— Стой! Кажется, он собирается уходить.

В Большом зале только что окончился завтрак. Мы с Сириусом стояли в холле перед Большой лестницей, закутавшись в мантию-невидимку, и через приоткрытые двери пытались разглядеть, чем заняты учителя.

— Пора отходить! Сейчас все через холл пойдут…

— Лишь бы не упустить!

— Не упустим!

Ученики шумно отодвигали скамьи, и мы осторожно, чтобы не показались ноги, перебежали в один из углов, опасаясь, как бы кто-нибудь нас не задел. Стоял теплый весенний день, и большинство ребят торопились поскорее оказаться на улице. Учителя, напротив, оставались в зале, ожидая, пока схлынет поток. Дамблдор, поднявшись из-за стола, теперь стоял рядом с Флитвиком и Макгонагалл и беседовал с ними.

— Надеюсь, он не передумал, — прошептал Сириус.

— Я тоже, — так же тихо ответил я.

Этого момента, когда наконец наступит выходной, мы ждали всю неделю. Благодаря подслушанному в учительской разговору мы знали: Макгонагалл, Флитвик, Дамблдор и еще несколько преподавателей собираются провести время в Хогсмиде. Теперь оставалось только удостовериться, что их планы не изменились.

Наконец пробка из учеников рассосалась, и учителя направились к выходу. Увидев, что они приближаются, мы выползли из своего угла и сумели расслышать тоненький голосок профессора Флитвика:

— ...Ждет нас к двум часам, так что мы вполне успеем решить свои дела.

— Отлично, — ответил Дамблдор, — я приду ровно к двум. Прежде мне нужно заглянуть в "Кабанью голову".

— Вы планируете ехать в карете? — спросила Макгонагалл.

— О нет, в такую чудную погоду стоит прогуляться.

Весь этот короткий разговор продолжался на ходу и закончился уже у самого выхода из замка, поэтому ответ Макгонагалл нам расслышать не удалось. Как только учителя скрылись из виду, мы, удостоверившись, что рядом никого нет, сорвали с себя мантию-невидимку.

— Потрясающе! — воскликнул Сириус. — У нас куча времени!

— Не стоит его тратить, пойдем, — поторопил я, впрочем, тоже довольный, — Римус и Питер наверняка уже заждались.

С тех пор, как мы выяснили, где находится кабинет Дамблдора, мысль проникнуть в него никак нас не покидала. Несколько недель мы устраивали дежурства в мантии-невидимке, чтобы узнать привычки директора, и пытались подслушать пароль для входа. И вот, наконец, день икс настал.

Римус и Питер ждали нас в одном из ближайших коридоров, ведущих в башню Дамблдора.

— Ну что? — возбужденно спросил Питер, как только мы подошли.

— Придет не раньше трех-четырех часов!

— У-ух ты!

— А Филч? — повернулся я к Римусу.

— Все еще прибирает навозные бомбы на втором этаже, — хмыкнул он.

— Значит, путь чист?

— Идем! Только сначала под мантию…

Укрываться под ней вчетвером было непросто, но с полусогнутыми ногами нам это пока еще удавалось. Мы беспрепятственно прошли остаток пути. Оказавшись перед каменной горгульей, я все-таки почувствовал небольшую робость. Если нас поймают, беды не миновать. Вряд ли мы сможем отделаться одними только отработками у Филча. Но отступать было нельзя.

— Готовы? — одними губами спросил я.

Друзья, бледные и решительные, кивнули. Я скинул мантию и храбро подошел к каменной горгулье. Мне показалось, что она посмотрела на меня подозрительно. Ах, неважно! Сейчас или никогда!

— Мятные жабы!

Горгулья еще раз смерила нас подозрительным взглядом, но отъехала в сторону. Прямо за ней оказалась узкая винтовая лестница.

— Вау, — выдохнул Сириус.

Я обернулся к друзьям.

— Давайте еще раз: быстро смотрим, если что-то трогаем — кладем как было. Уходим, не оставляя следов.

Друзья кивнули, и мы вместе шагнули к лестнице. Тут же стена за нами закрылась, а лестница начала вращаться.

— Вау, — снова сказал Сириус.

Я чувствовал невероятное возбуждение, смешанное со страхом. Питер как будто немного съежился и нервно смотрел по сторонам. Римус был бледен, но решителен. Лицо Сириуса излучало исключительно восторг. Ворваться в кабинет директора — пожалуй, это будет лучшая наша шалость!

Лестница перестала вращаться, и я увидел тяжелую дверью с ручкой в виде грифона.

— Может, в мантии войдем? — пискнул Питер. — Или все-таки вообще не стоит...

— Ерунда, от кого прятаться! Там же никого нет! — возразил Сириус, и я кивнул.

И вдруг дверь сама распахнулась перед нами, словно приглашая внутрь. Мы восторженно переглянулись и одновременно сделали шаг вперед. Тут же я почувствовал, как пол уходит из-под ног, и не успел что-либо сообразить, мир перевернулся вверх ногами. Я понял, что барахтаюсь в сетке под потолком, а рядом друзья зависли точно в таких же положениях.

— Ну что, профессор Макгонагалл, я же говорил вам, — услышал я веселый голос, и через секунду увидел Дамблдора, который сидел за столом, сложив вместе кончики пальцев и смотря на нас с озорным блеском в глазах.

Профессор Макгонагалл стояла рядом, держась за сердце. Вид у нее был не то что у Дамблдора — удивленный и разгневанный одновременно. Директор вдруг щелкнул пальцами, и сетки исчезли, а мы кучей повалились на пол. Несмотря на веселье Дамблдора, я чувствовал такое волнение, что даже не заметил, как больно стукнулся коленями о пол. Поднимаясь на ноги, я посмотрел на Сириуса, и тот ответил мне настороженным взглядом. Питер никак не мог встать. Лицо Римуса застыло. Я вдруг понял, что никогда еще не видел у Макгонагалл настолько тонких губ.

— Ну! — грозно сказала она. — Объяснитесь!

К стыду своему, мы не придумали заранее ни одной отговорки, и теперь молчали, придавленные тяжестью своего провала. Я запоздало подумал о том, как глупо мы поступили, не удостоверившись в начале, что внутри никого нет. И даже не оставили сторожевого на входе! А если бы кто-то вошел, пока мы были внутри?

Макгонагалл переводила гневный взгляд с одного на другого.

— Просто верх наглости и безответственности! — заговорила наконец она прерывающимся от злости голосом. — Ворваться в кабинет директора — о чем вы только думали? Это уже не обычное детское баловство! Я ждала, что ко второму курсу каждый из вас наберется хотя бы немного ума! Поттер и Блэк — от вас трудно ждать чего-то другого, но вы, Люпин? Вы, Петтигрю?

Надо отдать Римусу должное — он выглядел пристыженным. Питер смотрел в пол и боялся поднять глаза. Что касается меня и Сириуса, то слова Макгонагалл ничуть нас не задели. Мы только с опаской ждали, во что это всё выльется.

— Что мы будем с ними делать, профессор Дамблдор? — повернулась к директору Макгонагалл.

Дамблдор больше не улыбался.

— Я считаю, что наказание должно быть равно тяжести их проступка, — серьезно ответил он. — Любопытство — не порок, но его надо держать в узде. Вы останетесь в моем кабинете до конца дня и на всю ночь, — мы изумленно переглянулись, — но я запрещаю вам трогать что-либо. Я узнаю, если вы нарушите запрет. Тот, кто коснется хотя бы одной вещи, утром покинет Хогвартс. Мне кажется, это научит вас хотя бы минимальной выдержке. Идемте, профессор Макгонагалл.

И он встал из-за стола. Удивленная Макгонагалл ничего не ответила и направилась к выходу. Прежде чем покинуть кабинет, директор создал нам четыре стула и призвал восемь свертков с обедом и ужином.

Хотя вначале мы только посмеялись, позже оказалось, что Дамблдор прав: хуже испытания для нас придумать было нельзя. Как только профессора оказались за порогом, кабинет директора как будто ожил: со всех сторон начали доноситься какие-то звуки, ящики шкафов раскрылись и оттуда, призывно позвякивая, начали выглядывать разные непонятные штуки. Портреты прежних директоров и директрис время от времени подначивали нас что-нибудь потрогать. Даже Распределяющая шляпа, мне кажется, ухмылялась. Отвлечься от всего этого разговорами или попытками уснуть было решительно невозможно. И именно в тот день мы окончательно поняли: наш директор — очень эксцентричный, но необычайно мудрый человек.

* * *

Когда все было кончено, Пожиратели смерти трансгрессировали в поместье Малфоев. Драко дрожал так сильно, что не мог этого скрыть. Снейп, как всегда, был непроницаем. Остальные оживленно переговаривались и смеялись, направляясь к чугунным воротам. Нарцисса стояла во дворе, вглядываясь вдаль. На бледном лице виднелись только губы, алые от постоянного покусывания. Увидев Драко, она вскрикнула и, не обращая внимания на смех Пожирателей, бросилась к нему. Драко не мог или не хотел сопротивляться и позволил матери заключить его в стальные объятия.

— Помилуй, Цисси, — презрительно скривила губы Беллатриса. — Он не ребенок, не делай из него маменькиного сынка.

Нарцисса не обратила внимания. Привлеченный шумом, из дома появился Люциус. Он выглядел взволнованным не меньше жены, но не позволил себе броситься к сыну.

— Ну? — хрипло спросил он, переводя взгляд с Беллатрисы на Снейпа.

— Убит, — ответил Снейп прежде, чем кто-либо еще. — Я сделал это.

Нарцисса всхлипнула. Люциус на секунду прикрыл глаза и открыл их снова.

— Темный Лорд ждет. Не тебя, Белла, только Северуса.

Беллатриса, успевшая сделать несколько быстрых шагов, остановилась, бросив на Снейпа злой взгляд. Тот, по-прежнему бесстрастный, ускорился.

Волан-де-Морт сидел за столом в кабинете старшего Малфоя и перебирал какие-то свитки. Когда без стука вошел Снейп, он поднял на него вопросительный взгляд и слегка отодвинул пергамент, который через мгновение растаял. Снейп произнес всего одно слово:

— Мертв.

Темный Лорд не издал ликующего крика и даже не улыбнулся. Только в змеиных глазах засветилось торжество.

— С нашей стороны потери минимальные. Убит Гиббон. Серьезно раненых нет, — добавил Снейп. — Орден Феникса пришел на выручку, прикончить кого-то из них не удалось. Возможно, умрет Билл Уизли.

— Гарри Поттер?

— Цел.

Волан-де-Морт не сводил со Снейпа взгляда. Казалось, он пытается проникнуть в самые секретные тайники его души. Снейп в ответ ни разу не моргнул.

— Почему это сделал ты, а не мальчишка? — наконец, спросил Темный Лорд.

— У него недостаточно воли, — сказал Снейп. — Тянуть было нельзя, мракоборцы и преподаватели прижимали со всех сторон.

Посмотрев ему в глаза еще несколько минут, Волан-де-Морт, кажется, успокоился.

— Можешь идти, — произнес он. — Я доволен тобой, Северус.

Снейп кивнул и быстро покинул комнату. Оказавшись за дверями, он на секунду остановился и наконец позволил чувствам отразиться на лице. Казалось, сильная судорога поразила все его существо, исказив каждую черточку до неузнаваемости. Но уже через мгновение все прошло, и Снейп снова будто превратился в ходячую восковую статую.

Мы с Лили и Сириусом переглянулось.

— Что же будет дальше? — прошептала бледная Лили.

— Не зна… — начал я, но не продолжил, потому что вдруг услышал отчетливый стук в нашу входную дверь.