Просто продолжать жить (гет)

— Я неделю его обходил, — сказал Эйвери, ведя Мальсибера за собой. — Я же почти нигде не был здесь в детстве — а дом огромный.

— В первый раз, когда я его увидел — в детстве — он мне показался похожим на сказочный замок, — сказал Ойген, с любопытством вертя головой и то и дело останавливаясь и что-то рассматривая.

— Только сказка та была страшной, — сказал Эйвери.

— Была, — согласился Мальсибер, — но я тогда ничего такого не знал и жалел только, что здесь никуда нельзя было ходить. Но теперь, — он заулыбался, — ты же позволишь мне посмотреть весь дом?

— Сколько угодно! — кивнул Эйвери. — Но я должен предупредить: здесь столько мест, где я сам побывал впервые только на днях — я не могу поручиться, что тебя где-нибудь не ждёт какой-то сюрприз.

— То есть следует взять в руку палочку и ступать на цыпочках? — засмеялся Ойген.

— Нет — ничего опасного тут быть не должно, — возразил Маркус, впрочем, не очень уверенно. — Меня бы эльфы предупредили…

— Если бы твой отец не запретил им, — подхватил Ойген.

— Вовсе нет, — улыбнулся Маркус. — Эльфы обязаны сообщать главе семьи обо всех опасностях в доме — и никакие приказы предыдущего хозяина после смерти им не указ.

— Какая замечательная система! — с энтузиазмом воскликнул Мальсибер. — Правда, несколько неожиданная для вас, — тут же пошутил он.

— Как раз очень ожиданная, — вздохнул Маркус. — Иначе наш род давным давно прервался бы. У нас всякое бывало — и один из моих предков ввёл это правило. Очень давно.

— Разумно, — согласился Мальсибер. — А то я, должен признать, нервничал, когда думал, как ты тут один. И о том, что мог твой родитель тебе оставить.

— Ты знаешь, — сказал Эйвери, сворачивая к библиотеке и останавливаясь, чтобы дать Ойгену возможность рассмотреть резьбу на камне, изображавшую битву каких-то похожих на ящериц тварей, — я думаю, он не ожидал, что всё вот так обернётся. И уже очень давно здесь не был. Так что самое ужасное, что я тут отыскал — два старых, почти рассыпавшихся в прах тела в клетке.

— Мерлин, — пробормотал Ойген, бледнея и останавливаясь. — И что сказал Поттер?

— Поттер? — недоумённо переспросил Эйвери. — Поттер ничего не сказал — мы не виделись… он-то при чём тут?

— Ну, он аврор, — весело сказал Ойген. — Это же его работа — искать родню в таких случаях.

— Ох, — Маркус вдруг погрустнел и сказал очень расстроенно: — А я ведь даже и не подумал, что у них, может быть, кто-то есть…

— Я бы тоже не подумал, пожалуй, на твоём месте, — тут же утешающе проговорил Ойген, подходя к нему и обнимая за плечи.

— Вот только это почему-то было первым, о чём ты сказал, — вздохнул, отворачиваясь от него, Маркус.

— Я же сказал «на твоём месте», — очень мягко проговорил Мальсибер. — Просто я…

— …просто ты — не я, — горько проговорил Эйвери. — И для тебя это показалось естественным и…

— Ты зря меня перебил, — негромко сказал Мальсибер. — Ты просто не знаешь кое-чего… или, скорее, забыл. А вот я помню. Я тебе рассажу, — он взял его под руку. — Пойдём сядем где-нибудь — не хочу на ходу.

— Идём, — вопросительно и тревожно на него глядя, Эйвери повёл Мальсибера за собой, и через пару минут они уже устроились на диване в библиотеке.

— Ты помнишь, может быть, лето восемьдесят первого года? — начал Мальсибер. — За несколько месяцев до того, как Лорд исчез в первый раз?

— Ну… помню, наверное, — не слишком уверенно сказал Эйвери. — А что? При чём здесь?

— Помнишь Дирборна? — очень мягко спросил Мальсибер.

— Н-нет, — подумав, ответил Эйвери. — Это кто?

— А может, тебя тогда с нами и не было, — задумчиво проговорил Ойген. — Карадок Дирборн — из Ордена Феникса. Его поймали — но допросить его никто так и не смог: никакое Круцио язык ему не развязывало, а Империо он сбрасывал. Даже Лорд не смог наложить. А вот я… — он неожиданно горько усмехнулся. — Я оказался редкостным болваном тогда — даже мой отец сделал вид, что ничего сделать не может, а вот я рад был утереть всем нос — и взял его под Империо.

— Я не помню, — покачал головой Эйвери. — Правда, я…

— Я тоже не помню, был ты там тогда или нет, — сказал Ойген. — Видимо, не был — потому и не понял. Лорд тогда отправил допрашивать его Руквуда — ну, а я пошёл с ними, конечно. А потом, — он вздохнул, — я устроил в лаборатории страшный бардак, и мы… в общем, он стал мышью, — Мальсибер сплёл пальцы и сжал их. — А потом мы его потеряли.

— Как потеряли? — Эйвери изумлённо уставился на товарища. — Кто — ты и Руквуд?!

— Ну, — Ойген попытался улыбнуться, — строго говоря, это произошло случайно. Мы были на пляже — и Дирборн с нами в клетке. А потом Мерлин знает откуда на пляж выбрался морской змей, и пока Руквуд и совсем чуть-чуть я загоняли его обратно, клетка опрокинулась и открылась, и Дирборн сбежал. И мы его не нашли — да и не до того было, — закончил он совсем тихо. — А потом уже искать было поздно: поди отыщи мышь на Адриатическом побережье.

Они замолчали — а потом Эйвери, сжав руку Ойгена, очень утешающе проговорил:

— Его бы всё равно убили. Ты знаешь.

— Ты тоже не понимаешь? — грустно спросил Мальсибер. — Одно дело — погибнуть за то, во что веришь. И совсем другое — умереть где-то в норе или в кошачьих когтях мышью. Которая, может, даже и не помнит, что она человек… и я сам не знаю, хотел бы я, чтобы он помнил это. Как лучше, Маркус? — тихо и горько проговорил он. — И надо ли как-нибудь сообщить его семье о случившемся? Я всё думаю об этом последние годы — и пока не нашёл ответа. Как им будет лучше? Он в любом случае давно мёртв — как они полагают, от наших рук. Легче им станет, узнай они правду? Нет? Так что мысль о родне твоих трупов была совершенно естественной, — закончил он, возвращаясь к началу их разговора. — Но естественной для меня. Понимаешь?

— Всё равно это просто свинство, — покачал головой Эйвери. — А теперь… я же похоронил их. Будет ещё сложнее…

— Не думаю, что есть разница, — возразил Ойген. — Вопрос только в том, сами мы будем искать, или взвалим всё это на Поттера. Ты как хочешь? — спросил он с мягкой улыбкой.

— Мы? — тоже заулыбавшись, переспросил Маркус.

— Я уверен, что Северус знает, что делать, — убеждённо сказал Мальсибер. — А нет — так придумает. Расскажи, кто там был?

— Я даже пола не знаю, — вздохнул Эйвери. — Только то, что это были человек и кентавр. Вообще, — сказал он очень расстроенно, — ты прав, и, наверное, нужно вызвать авроров. Я просто… мне вообще это не пришло в голову. Позвать их сюда… я понимаю, что мне бояться нечего, но…

— Авроров так авроров, — легко согласился Ойген. — Я бы написал сразу Поттеру — а то мало ли, кто придёт. Сам он вряд ли станет заниматься этим, конечно — но пришлёт кого-нибудь поспокойнее. Есть сова?

— Нет, — покачал головой Маркус. Они посмотрели друг на друга — и расхохотались.

— По-моему, — сказал, отсмеявшись, Мальсибер, — сейчас самое время обзавестись ей. Идём, — сказал он решительно и поднялся. — Я тебе подарю сову.

— А давай, — кивнул Маркус. — У меня сова была только в детстве… и та — не моя, а семейная. Отец держал сразу нескольких и дал мне одну для школы. Я так с ней и жил, когда вас... а потом она умерла.

— Значит, самое время тебе завести собственную, — сказал Ойген. — Идём.

— Можно просто в аврорат зайти, — вдруг предложил Маркус. — К Поттеру. Зачем писать, собственно?

— Зайти можно, — покладисто кивнул Ойген. — Зачем только? Дело не срочно — только отвлечёшь его без нужды. И станешь там звездой на вечер, — он улыбнулся.

— Я даже не помню, как это — отвечать ещё за кого-то, — вдруг очень тихо проговорил Эйвери. — Пусть даже и за сову.

— Ну, — ничуть не смутившись, после небольшой паузы сказал Мальсибер, — если ты внезапно умрёшь, можно приказать эльфам отдать птицу Малфоям. И в завещании указать. Или Уолдену — ей в лесу даже лучше будет, да и ему пригодится. А в остальном это несложно — да и эльфы помогут. Ну что ты? — спросил он очень ласково. — Маркус, что не так?

— Это очень смешно, — глядя куда-то в сторону, сказал Эйвери. — Но я… я всегда их боялся. Не как некоторые змей или пауков, — добавил он торопливо, — но… Я всё время боялся сломать их — они хрупкие очень… лёгкие и хрупкие подо всеми этими перьями. Когда они садятся на руку, я почти каменею — мне всё кажется, что они соскользнут, упадут и…

— Ты когда-нибудь пытался стряхнуть с себя сову, которая желает на тебе удержаться? — мягко спросил Мальсибер. — Особенно крупную?

— Нет, конечно, — покачал головой Эйвери. — Что ты! Я же говорил — это смешно… а с крупными ещё хуже: я всё время боюсь, что они своими крыльями собьют что-нибудь, разобьют и поранятся. И да, я всё знаю, — он вздохнул. — Но не думать об этом всё равно не могу.

— Ну, — подумав, сказал Мальсибер, — можно нарастить подоконники снаружи. И приучить сову оставаться там — ну, и в совятне, конечно. У вас же есть тут совятня?

— Есть, конечно, — слегка повеселел Эйвери. — Тёплая и удобная… какая чудесная идея с подоконниками! — сказал он радостно. — А потом я, может, постепенно привыкну… со временем.

— Привыкнешь, конечно, — пообещал Ойген. — Идём?

— Сейчас? — Маркус даже отодвинулся от него. — Сперва подоконники надо сделать и вообще…

— Обойдёмся пока что трансфигурацией, — безапелляционно заявил Ойген. — Пару месяцев она вполне продержится — а за это время ты всё успеешь. Пойдём — время заводить сову и писать Поттеру.

Торговый центр «Совы» на Диагон-Элле, куда они отправились после того, как зашли на почту и отправили оттуда письмо в аврорат — встретил их шорохами и полумраком. Они долго разглядывали клетки с птицами, и, в конце концов, Мальсибер начал потихоньку терять терпение.

— Тебе нравится кто-нибудь? — спросил он. — А то я сам выберу!

— Выбери! — горячо попросил Маркус. — Это же мука — выбирать из сотни одну!

— Тогда, — Ойген огляделся — и решительно направился к клеткам с сипухами. — Сэр? — вежливо обратился он к продавцу, который, похоже, заодно был и хозяином магазина — чем-то неуловимо напоминающему свои питомцев худощавому пожилому мужчине лет семидесяти. — Мы хотели бы приобрести амбарную сову. ⁽¹⁾ Девочку, до года, бело-рыжую и покрупнее.

— У меня есть для вас чудесная птица! — заулыбался тот. — Всего несколько недель, как у нас… посмотрите, — он снял со стены клетку и, открыв дверцу, позволил довольно крупной сове выбраться оттуда и усесться на протянутую Ойгеном руку. — Её всего полгода, но она прекрасно обучена! Очень спокойная и дружелюбная птица.

— Нравится тебе? — спросил Ойген, подходя вместе с ней к Маркусу.

— У нас не было никогда амбарных сов, — сказал тот. — Всё больше неясыти или ушастые… красивая, — он протянул руку и очень осторожно коснулся мягких белых перьев на груди птицы. Та склонила голову — и вдруг издала громкое: «Хеееее!»

— По-моему, ты ей тоже понравился, — улыбнулся Мальсибер — и, обратившись к продавцу, сказал: — Мы её берём. Нам ещё понадобится клетка и всё, что нужно для ухода. И какая-нибудь подробная книга об этих совах, дрессировке и о том, как за ними ухаживать, — добавил он, бросив на Эйвери лукавый и быстрый взгляд. — Как её зовут?

— У них нет имён! — даже обиделся продавец. — Мои птицы полностью готовы к новым рукам — и к тому, что хозяин даст им новую кличку.

— Как чудесно! — Ойген, продолжая улыбаться, ловко пересадил сову на плечо к буквально окаменевшему Эйвери и добавил: — Ещё нам, пожалуй, нужна перчатка, пара насестов — совятня в доме есть, но нужны комнатные — и всякие вкусности. Там вокруг лес — ей будет, где охотиться — но хочется её угостить.

— Лес — это прекрасно! — просиял продавец. — Ну, моя девочка, — ласково проворковал он, обращаясь к сове, — тебе весьма повезло! Жить в лесу — это же мечта! Не так ли, моя дорогая?

Сова вновь издала резкое, но на сей раз более короткое «Хее!» и переступила опушенными белым пухом когтистыми лапами.

— Вы ей определённо понравились, — сообщил он Маркусу. — Мистер…

— Эйвери, — несколько напряжённо ответил тот. — Маркус Эйвери.

— Альфред Илопс, — радушно сказал продавец, пожимая ему руку. — Очень рад видеть вас среди своих клиентов, мистер Эйвери.

Когда Ойген, наконец, расплатился, и пришла пора сажать сову в клетку, она заглянула вдруг в глаза Эйвери и вдруг издала низкий, похожий на лягушачье кваканье звук и, резко наклонившись вперёд, прихватила клювом прядь волос Эйвери.

— Она не любит клетку, — пояснил Илопс. — Никто их них не любит… но с аппарацией иначе нельзя. Ступай-ступай! — велел он, и сова, снова «квакнув», с явной неохотой проследовала туда.

— Ну вот, теперь ты больше и не один, — сказал Ойген, когда они, вернувшись домой, выпустили птицу в гостиной, и она отправилась её изучать, перепархивая с каминной полки на спинку кресла, а оттуда — на подоконник. — Красивая птица. Как назовёшь?

— Не знаю… Сильвия, — сказал Маркус, неотрывно следя за птицей.

— Красиво, — отозвался Мальсибер. — А почему?

— Я в детстве хотел так сову назвать, — сказал Эйвери. — Была такая в какой-то детской книжке — я уже и истории все забыл, а имя помню.

— Я помню только такую весталку, — засмеялся Мальсибер. — И богиню потом — мелкую. Хорошее имя. Ну что, — спросил он у птицы, — ты теперь Сильвия? — и та ответила ему громким «Хеееееее!»

1) В России амбарных сов называют сипухами.

Вернуться к тексту