Мост в рассвет (джен)

Явь

Его действительно выпустили из камеры довольно скоро — едва окончательно рассеялся туман в голове. Единственное, что он пропустил, — это публичная пытка Лихояра на площади. Даже свидетельства Рика не понадобились для скорого приговора — только Глава мог вершить правосудие, зато делал это в своей манере, так, чтобы другим долго неповадно было. Пир рассказал, что Лихояр визжал, как неисправная пила. Рик бы позлорадствовал, если бы был более кровожадным и жестоким, но не смог. Хватило бы простого пожизненного заключения гада в капсуле… Как странно уживались в Яви достижения технологий и средневековые зверства. Пристало же от Ядвиги слово “Явь”... Кстати, где она сама? Не появляется, а Рик ожидал её со дня на день. Лишь бы она себя не переоценила, и ей действительно удалось скрыться от следящих систем Прибежища. Не хотелось и думать, что её тихо схватили и продолжили допрос насчёт той ценной дряни, которую она передала его ЭОС. Вдруг Глава затем и вернулся?.. Оставалось только гадать и ждать.

Пир сказал, что Лих не умер, но покинул помост на носилках, безжизненной, бесформенной кучей. А до этого Глава лично сорвал с него знаки различия. Интересно, и силу отобрал? Если давал. А может, она врождённая, поэтому и поднялся так быстро Лихояр по служебной лестнице. Разные мутации могут быть от лишних рентген, иногда и полезные… Но Глава ясно показал, что мучить ЭОС имеет право только он сам. Пир даже продемонстрировал Рику запись: смотрящий в одну точку Лих в простом сером комбинезоне механически извинялся перед испуганной ЭОС-37. А потом его увели. Но он хотя бы ушёл своими ногами…

А Рика взяли и… просто вернули к работе — без всякого следствия и наказания, если не считать нескольких не самых приятных дней в камере. Хотя по большей части он сам себе их устроил. Надо было верить жутким слухам о геле, а не хвалебным одам торговца… Захотелось, видать, предстать перед возрождённой своей ЭОС гладеньким…

Чёрным карающим мечом пронёсся Глава по Прибежищу — полетели головы с плеч (спасибо, что не в прямом смысле, хотя, может, и да). Обновилась управляющая верхушка. И потом он снова исчез. Рику даже не довелось увидеть его вживую, наверное, и к лучшему. Главное, ЭОС-37 стала спокойнее. Но, к его удивлению, не ему она сказала своё первое слово.

* * *

Всё так же тихо шипели фильтры, очищая воду и насыщая её кислородом. Хорошо, что хоть на церемонию представления новой ЭОС Рик успел выйти — весь день шли жители Прибежища взглянуть на свой новый эталон. Они вовсе не тихо переговаривались, обсуждая её дизайн и срок эксплуатации, словно она не была живым человеком. Женщины, как всегда, молчаливо завидовали ровной сияющей коже. Попробовали бы они долю ЭОС! У неё самой на лице было написано только одно — желание, чтобы всё это поскорее кончилось. Нет, моя дорогая, так теперь будет до конца твоей недолгой жизни. Если мы что-то не предпримем.

По такому случаю присутствовали оба механика. И новый техник — молодой парнишка, у которого прыщи перемежались со шрамами, хотя до совершеннолетия ЭОС обычно ставили на обслуживание девушку. Когда кончились часы посещения, Рик придирчиво проследил за его работой, и острые лопатки юнца нервно подрагивали под комбинезоном. А ведь здесь могла быть Рора… И тогда Рик бы спокойно отвернулся и позволил ей делать своё дело.

Первое время он ещё подспудно ждал её — всякий раз, когда отъезжала в пазы дверь. Но, конечно, это был всего лишь ещё один праздно любопытствующий посетитель. И Рик злился на себя за это ожидание. Будто он ещё надеется, что это недоразумение, ошибка…

Зато он стал гораздо больше общаться с Пиром. Раньше они мало пересекались: дежурили в противофазе, Пир в свободное время ходил в питейку, а Рик коротал время всё здесь же, у капсулы. Поэтому Пир вообще работал, дай боги, половину своей вахты. Но теперь у них появились общие темы для разговора и общая цель. Смутно Рик понимал, что рыжеволосая ЭОС-36, которая подменила ту самую, без номера, вызывала у Пира лишь отторжение и неприязнь. Но нежная 37-ая в облаке золотых локонов, возможно, напомнила ему его ЭОС, пробудила не до конца сломленный дух. Пир распрямился, будто даже став выше ростом. В глазах заблестела мысль.

У капсулы они строить планы опасались. Но в питейке Рик рисковал включать свой белый шум, и они до хрипоты шептались о том, как всё провернуть. Приходилось на время доверять ЭОС прыщавому технику.

А придумывалось пока не особо успешно. По очереди они выдвигали планы и сами же критиковали их, не дожидаясь другого. Одно было ясно: нужно бежать наверх. Пир был нерушимо уверен, что там не только можно жить, но и весьма неплохо. Клялся, что вода, воздух и почва очистились за многие годы без человека.

— Сам посуди, Рик, — с жаром шептал он. — Если здесь узнают о верхнем приволье, кончится власть Главы. Вот он и скрывает это от нас. Я вообще уже не уверен, что была такая уж нужда загонять под землю наших предков. Ну бахнуло несколько станций, но мир-то большой! У страха глаза велики. Ан-нет — удобный и благородный повод сделаться владыкой подземного царства.

Рик молчал. И тянуло признать логичность доводов, и слишком больно становилось с досады. Ведь могло быть всё по-другому, вся жизнь… Но тогда он почти до треска кожи сжимал кулаки, и всё вставало на свои места. Не было наверху ничего радужного тогда. И дети не перестали бы рождаться сами собой. Глава всё правильно сделал. Тогда. А теперь… Теперь другое время. А Рик думал, что это он тут неблагонадёжный! В тихом омуте души невнятного сменщика, оказывается, водились ой какие черти!

— Хорошо, есть только один путь — наверх, — соглашался Рик. — Но туда не прокатишься на простом лифте. Все ходы наверх под охраной, если только не ползти по вентшахте, а это...

— А кто сказал, что будет легко? — почти весело поинтересовался Пир.

А Рик думал, что это он тут бунтарь и авантюрист… Хотя если вспомнить, как Пир спасал свою ЭОС… Нет, надо продумать каждый шаг.

— Нужно подготовить её, — сказал Рик. — Может, она и не захочет бежать.

Пир скептически хмыкнул.

— Нет, правда, — гнул своё Рик. — Она очень запугана. И до сих пор не сказала ни слова. Хотя вроде бы всё понимает. Если она будет орать и брыкаться, наша задача весьма усложнится.

— Если она не отвечает на слова, давай споём ей колыбельную, — добродушно предложил Пир, и Рик возмущённо фыркнул от дурацкой шутки. А тот пояснил: — Ну то есть можно её усыпить попросту.

— Не знаю, мне бы хотелось, чтобы она покинула капсулу в сознании и по собственному желанию, — с сомнением протянул Рик.

— Так кто ж не хочет? — Пир развёл руками. — Но иногда утопающего приходится вытаскивать за волосы.

— Это точно… — вынужден был признать Рик. — Хотя тащить её бесчувственной тоже так себе идея.

— Может, загримировать её под твою подружку Рору? Пара капель клея стянет кожу, дивные волосы под форменную шапку…

Рик внутренне ощетинился. Но тут же одёрнул себя. Пир ничего не знает, ни в чём не виноват… Рик не хотел делиться этим ни с кем, хотя казалось, что каждый, стоит взглянуть в глаза, прочтёт в них всё как на духу. Боль предательства не выветривалась, и снова и снова Рик возвращался мыслями к напряжённой спине Роры, чёткому профилю в резком свете, нескольким жестоким словам, собственнической хватке Лиха… Рана в душе ныла и кровоточила, как свежий шрам, и заживала гораздо хуже, чем телесные повреждения, с которыми волей-неволей свыкаешься за столько-то лет.

Рик уже перестал ждать Рору — что она вдруг появится на пороге со своим неизменным чемоданчиком, когда её так же, как его, просто вернут к работе. Но нет, у них теперь другой техник. Её покровитель плохо кончил. Зацепило ли её? Рик так и не понял, хотел бы он этого или нет. Пир иногда полушутливыми намёками приглашал поделиться, но пока Рик не чувствовал, что готов. И всё же это ежедневное общение стало спасением. У Рика появилась не просто призрачная мечта из разряда “может быть, когда-нибудь…”, а настоящая цель. И настоящий соратник. Обсуждение планов сделалось необходимым, как воздух и созерцание ЭОС. Рик даже забывал иногда, что ждёт Ядвигу с её таинственным обещанием переправить его через умозрительный мост. Это казалось нереальным. А Пир — вот он, здесь и сейчас, критикует очередной пункт плана и тут же предлагает другой, ещё более трудновыполнимый.

— Вентиляция — это ужику понятно, — подытожил Рик. — Но там и будут искать в первую очередь. Несколько сот метров только кажутся смехотворными, если они не вверх. Да, шахты оборудованы ступеньками-скобами, но там стоят фильтры и вентиляторы через каждые метров пятьдесят. Значит, надо добыть маломощную взрывчатку с детонаторами. А тащить сонную или брыкающуюся ЭОС вверх по этой кишке с заторами… — Он обессиленно умолк. Чем больше они вгрызались в проблему, тем более нерешаемой она казалась.

— Так значит, ты решил сдаться? — незнакомо прищурился Пир.

Рик аж поперхнулся пивом. И словно увидел себя со стороны: все свои высокопарные мечты, клятвенные обещания самому себе и обитательнице капсулы, дни и ночи напролёт наблюдений за совершенным лицом… Только лицо сменилось, а он всё ещё праздный наблюдатель немногим лучше всех остальных. Даже Пир предпринял попытку. Пусть неуклюжую, неудачную, но не сидел сложа руки, гонясь за мнимой идеальностью плана.

— Ты прав, — твёрдо сказал Рик, отодвинув кружку. — Можно отстреливать вверх магнитные захваты для высотных работ. А взрывчатка — это слишком громко и грязно, пожалуй. Вентиляторы придётся остановить, я смогу, у них клеммная коробка снаружи. Должны пролезть между лопастями, кто-то же обслуживает их. А внешние двери… если доберёмся…

— Так, — прервал его мозговой штурм Пир, — мне нужно освежиться, приятель. — Он поднялся и прижал ладонь ко рту, будто ему поплохело. Хотя кружка была только ополовинена.

— Старость не радость, — скривился из-под руки Пир и оставил недоумевающего Рика наедине с кружками, белым шумом и сомнениями. И, кажется, догадкой.

— Ты смертельно болен? — тихо спросил он, когда тот спустя порядочное время вернулся из уборной, бледный и синегубый, с какими-то дикими глазами. — Поэтому и стал таким смелым?

— Думай, что хочешь, — пропыхтел он. Но во взгляде мелькнуло удовлетворение. Да, одной тайной меньше — легче.

Рик сжал его предплечье.

— Мы успеем. Ты — успеешь!

Пир вытер рукавом губы и кивнул, не глядя.

— Расскажи мне про свою ЭОС, — попросил он глухо. — Я не мог смотреть на неё непредвзято, после того как… Расскажи мне, как видел её ты. Надеюсь, она стоила того. Как и моя.

Рик прикрыл глаза и прерывисто выдохнул.

— Поверь мне. Она стоила того. — Он медлил. Никогда и никому он не рассказывал этого. Даже для себя не формулировал в словах. Слишком невозможно для чудовища любить такую. Слишком невозможно любить...

Но он вспомнил о том, что творил гладколицый Лихояр (остался ли он таким?). О том, как работала на него Рора, играя ямочками на щеках. Кого ещё можно счесть чудовищем… И снова, вызвав в душе трепет, отозвались в памяти слова Ядвиги: “Невеста”... Рик сдвинул обе кружки в сторону, прикрутил белого шума и наклонился через стол к Пиру.

— Слушай…

* * *

Дни подготовки уплывали стремительными пузырьками, только не такими радужными, как те, что не струились теперь в капсуле ЭОС. Добыли и захваты для высотных работ, когда откажут мускулы (только мало), и хитроумные приспособления для отключения вентиляторов и демонтажа фильтров — правдами и неправдами, ценой всех сбережений и тонны увёрток и недомолвок. Пир после приступа в питейке, казалось, вполне пришёл в себя, и Рик сомневался, помнил ли он хоть что-то из того, что в припадке откровенности перед умирающим рассказывал ему Рик. Но Пир по-прежнему часто пропадал из поля зрения. Наверное, не хотел, чтобы кто-нибудь видел его слабость. Сорок лет у них в Прибежище — критический возраст. Ядвига бы сказала, что ему пора перейти Мост… И пусть “старички” в последнее время зажились, Рику было неспокойно. И за самого Пира, и за их с таким трудом выпестованный план. Только в самом глубоком сне он забывал об этом — всё же остальное время в голове отмерял часы и минуты невидимый хронометр. Почти с отчаянием, в спешке он пытался разговорить такую скрытную и раздражающе несчастную 37-ую. А теперь у неё ещё было слишком мало времени. Вокруг капсулы не то чтобы толпились, но застать её одну стало возможным лишь в часы обслуживания, закрытые для посещений, когда наконец уходил прыщавый техник. Но ЭОС, ничем не интересуясь, старалась поскорее уснуть, даже если Рик слегка повышал концентрацию кислорода и заводил разговор. Не слушала, закрывала глаза, не хотела жить в этом мире… Он мог её понять. Но это совершенно не вписывалось в их план!

И как-то раз Рик застал рядом с капсулой Пира, который действительно тихонько напевал ей колыбельную. Рик согнулся в три погибели за пультом и стал слушать. Странной она была… Знакомая мелодия, что играла перед сном в доме данных родителей, но тревожные, пугающие слова — аж мурашки побежали.

Баю-баю, солнце спит,

В небе навсегда застыло,

Ветер больше не шумит,

Песенку тебе сложил он.

Баю-баю, ночь придёт,

И продлится вечный сон,

Кто сейчас не перейдёт,

Тень лишь встретит под мостом.

Спи, малыш, в своей кровати,

Даже если воли нет.

Ветер тихо на закате

Пусть овеет мост в рассвет.

И Пира ЭОС слушала. А дослушав, затрясла головой, и сорвалась с побледневших губ вереница лёгких пузырьков.

— Нет… — Будто крылось нечто большее в этих словах, чем то, что доступно было простым смертным. Как пароль, взломавший её молчание.

Впервые Рик услышал голос ЭОС-37. Именно такой, какой и ожидал, и никакие искажения передачи не скрыли бы его нежную беззащитность. А Пир распрямился перед капсулой в полный рост, и сутулость исчезла в развороте плеч.

— Ты выйдешь отсюда. Ничего не бойся. Мы друзья! — заверил он. — Поздоровайся с твоим главным механиком, — лёгкий жест в сторону Рика. Ах он змеёныш, оказывается, всё видел!

Робкая, неуверенная улыбка украсила и без того прекрасное лицо ЭОС.

— Здравствуйте, Рик.

И он почувствовал такую радость победы, оттого что она просто назвала его по имени, оттого что она его знала, будто все они уже были наверху. “Эос” — значит “заря”.

— Здравствуй… Рассвет.

* * *

Тот самый день пришёлся ровно через полгода после исчезновения ЭОС-36. Долго же они готовились! И Рик не знал, что происходит с Пиром, когда тот внезапно скрывался, прижав ладонь к лицу. Но мужская дружба не терпит откровенных вопросов, разве что изредка допуская соприкосновение душ. Рик уважал право Пира хранить молчание, если ему так легче. И тот, кажется, отвечал безмолвной благодарностью. Бодрился и с оптимизмом уверял, что теперь-то всё точно будет хорошо. ЭОС доверчиво улыбалась ему и даже щебетала о чём-то, тогда как с Риком почему-то всегда общалась односложно — это немного уязвляло, но, в сущности, было такой ерундой… Незаметно, непринуждённо Пир в их маленькой ячейке стал сердцем. Вот так безразличный ко всему пьянчужка… Теперь Рик сполна мог поверить, что тот мог решиться на спасение безвестной ЭОС.

— Ну, ребятки, — потирал руки Пир накануне, — завтра наш день! Так что ложимся спать пораньше, просыпаемся молодыми и красивыми! — Он по-отечески подмигнул ЭОС, и она взволнованно выдохнула пузырьками. — И знаете, почему у нас всё получится? — Пир выдержал эффектную паузу. — Глава объявил о том, что снова покидает нас! Надолго! — Голос его зазвенел.

Раньше они не рисковали обсуждать план у капсулы, да ещё техник постоянно мозолил глаза своим присутствием. То ли шпионил, то ли очень хотел поскорее всему научиться — у Рика сложилось впечатление, что тот ходил за ними хвостом, даже походку копировал. Но Рик уж постарался создать защищённый информ-канал, чтобы ЭОС могла всё прочесть на своём экране. Остальное довершали взгляды, жесты, улыбки… Завтра выяснится, следят ли за ними. И грош цена людскому роду, если они не уберегут свой эталон.

* * *

Дневной цикл резко вырвал Рика из беспокойного, неглубокого сна. Кто-кто, а молодым и красивым сегодня точно будет не он. Но больше никакого геля!!!

Невыносимо долго тянулся обычный для остального Прибежища день. Приходили и уходили праздно шатающиеся, задавали какие-то вопросы, на которые Рик механически отвечал… Что-то будто опять сломалось в мире, и секундная точка загоралась и гасла в три раза медленнее, чем всегда. Он ещё должен был дождаться конца вечернего обслуживания — казалось, техник возится бесконечно, и с трудом удавалось сдерживать нетерпеливое постукивание пальцев. ЭОС тоже нервничала и кидала на Рика несчастные, просительные взгляды, поэтому он в конце концов строго сказал технику, что она сегодня плохо спала во время ночного цикла и нужно влить сонную смесь раньше. А чужие — Рик особо подчеркнул это слово — её выводят из равновесия. Слава богам, юнец намёк понял и ретировался. А Пир точно этого и ждал. Он шагнул в помещение, похудевший и подтянутый, подошёл к капсуле и коснулся стекла. Второй рукой он сжал ладонь Рика. ЭОС положила пальцы на стекло с той стороны.

— Ну, на удачу! Да здравствует ветер и солнце, да сгинут все змеи! — напутствовал Пир. — Пошли!

Он нацепил на лицо маску — только глаза засверкали. Разумная предосторожность, если планируешь ползти по вентшахте. У Рика в сумке тоже лежали два комплекта: для себя и для ЭОС. Если они доберутся до вентиляции…

Он отогнал от себя пессимистичные мысли и сосредоточился на панели управления капсулой. Вроде он нашёл основную и дублирующую сигнализации экстренной эвакуации… Момент истины.

С тихим хлюпаньем насосы быстро откачали воду, и больше — о счастье! — никаких звуков. И лишённая поддержки ЭОС тяжело опёрлась на стенку. Ещё миг — и слабые ноги подкосились от нескольких месяцев без нормальной нагрузки.

— Проклятье, я видел, как техник работал с тонизаторами мышц, но, похоже, недостаточно, — прошипел Рик. — Вот дубина!..

— Ничего, она лёгкая! — откликнулся Пир и сам нажал на красную кнопку. Створки капсулы разъехались в стороны.

ЭОС стояла на коленях посреди своей прозрачной клетки и смотрела перед собой расширенными глазами. Грудь её часто и неглубоко вздымалась, видно, и воздух стал ей тяжёл и непривычен.

— Нечем!.. — Она прижала руки к груди и шее и задышала открытым ртом. В глазах металась паника.

Наоборот же, должно быть легче!!! Рик мигом нацепил на неё кислородную маску, и ЭОС вздохнула ровнее. А у него уже роились разные подозрения: вдруг кто-то сбил калибровку датчика кислорода (Лихояр!!!), и она всё время получала повышенную дозу. Или этот чёртов техник... Кто-то хотел, чтобы она быстрее сгорела! А теперь ей нужно время, чтобы привыкнуть к нормальной концентрации! Будто этот кто-то сделал всё, чтобы усложнить возможный побег…

Кое-как, поддерживаемая Пиром, ЭОС встала на ноги. Глаза над маской покраснели и увлажнились. Она робко согласилась на “спасение”, но теперь весь её вид говорил, кричал, что она готова пожалеть об этом. И вернуться в свой тихий и спокойный мирок с комфортной температурой и силой тяжести. И сам Рик вдруг подумал, что можно и подождать, пока она окрепнет и подрастёт, лучше осознает, чего на самом деле хочет, поймёт цену свободы. А заточение станет стократ страшнее риска… Лихояра теперь опасаться нечего, у них почти пятнадцать лет. Но эта маленькая диверсия с кислородным датчиком… И Пир кашлянул и прижал руку к маске. А потерявшая опору ЭОС не упала — сделала маленький, неуверенный шаг вперёд.

— Я хочу увидеть солнце, — глухо прозвучал под маской её голос. — Ты говорил, мои глаза небесного цвета.

И Рик устыдился своего малодушия. Нет, именно сейчас! Лучше один раз провалиться, стремясь к мечте, чем всю жизнь строить планы, как её достичь, и сидеть на месте. Но они не провалятся. У Пира нет на это времени.

— Правильно говоришь, девочка! — поддержал её Пир. — Рик? — протянул руку ладонью вверх.

И ещё раз они скрепили свой заговор быстрым тройным рукопожатием. Пальцы ЭОС были тоненькие, холодные и влажные. Хорошо, что хоть ткань её одежды мгновенно высохла.

— Пора! — подтолкнул Рик сам себя и быстро достал из-под пульта тёмный комбинезон техника. — Надевай поверх своей туники, — скомандовал он ЭОС. — Я помогу. — Он сел на корточки и продел непослушные и слабые девичьи ноги в штанины, застегнул на тонких лодыжках ботинки на пять размеров больше… Когда он встал, на голове ЭОС уже была шапка, под которую Пир засунул свёрнутые жгутом мокрые волосы — ЭОС ощутимо вздрогнула. Рик метнулся к пульту — створки сошлись, забурлила жидкость, заполняя пустую уже капсулу. Но перед тем как активировать затемнение и непрозрачность, он поддался порыву и включил разноцветные пузырьки. На прощание. Получится у них или нет — в любом случае он больше не увидит своё единственное произведение искусства. ЭОС тоже проводила пузырьки взглядом, а Пир нетерпеливо постучал по часам. Пора.

Втроём они остановились перед дверью. Последний шанс всё переиграть… И — нет! Рик нажал на кнопку выхода. И когда за ними захлопнулась дверь, он потерял счёт времени. Мысли испарились. Остался в голове лишь метроном выверенных ответвлений плана, многократно обдуманных на любой случай. И почти с досадой слушал он тихий шёпот Пира:

— Если она будет совсем плохо идти, идём по пункту А.2.1: техник напился на работе, мы ведём его домой. Пока не…

— Знаю, — коротко бросил Рик. План он вызубрил от и до.

Когда они дошли до стоянки электроскутеров, Рик нашёл самый неразряженный и быстро подсоединил к нему портативный аккумулятор. Они усадили едва бредущую ЭОС на узкое сидение и самой тихой скоростью пустили вперёд. Можно было бы взять три, но они отвергли эту идею: остановит наряд охраны, спросит права… Здравствуйте, это ЭОС-37, жемчужина Последнего Прибежища, приятно вам её представить.

А так всегда можно объяснить, что технику, опять же, стало плохо и товарищи просто шагом транспортируют его, чтобы не тащить на своём хребте. Не совсем по правилам, но в пределах допустимой погрешности. Пожалуйста, начальник, не говори его данной мамочке, он новенький.

— А.2.2, — прокомментировал Пир зачем-то.

— Угу.

ЭОС молчала, но костяшки пальцев на руле побелели.

— Не бойся, — шепнул ей Рик, — опасности пока нет.

Маршрут они выбрали такой, чтобы следовать не слишком пустыми коридорами (вызовет подозрение), но и не слишком загруженными (в толкучке троица со скутером тоже будет привлекать внимание). На них поглядывали, но без особого интереса, каждый спешил по своим будничным вечерним делам. Когда впереди показался патруль, Рик напрягся, ЭОС опустила голову к груди, но Пир с подкупающей непринуждённостью расписал людям в форме ошибки юности их младшего товарища. Те хмыкнули с пониманием и махнули рукой.

— И вас да не осудят, — поблагодарил их Пир.

Как он хорошо держится! Будто всю жизнь крал девушек.

И это, к счастью, оказалось самым ярким происшествием первой части их пути наверх. Вентшахты не охранялись людьми — лишь замками, и только раз в месяц приходили техники менять фильтры по всей длине трубы. Диаметр позволял забираться и спускаться по скобам так, чтобы нетолстый аккуратный человек в защитном костюме и с комплектом фильтров лишь изредка ударялся о стенки. А лопасти вентиляторов, как оказалось, сдвигались одна на другую, словно шторки, чтобы при обслуживании можно было двигаться от фильтра к фильтру вверх.

Вещей, как ни старались они ужаться, набралось довольно много. Ещё бы: они станут первыми колонистами новой земли! Рюкзак оттягивал плечи, и у Пира был точно такой же. Только ЭОС убегала налегке — но ей бы справиться с собственным невеликим весом… Снова мелькнула мысль о том, что идея безумна, но Рик шагнул к первому заслону и вскрыл клеммную коробку — обычно вентиляторы выключали централизованно по всей трубе. Вентшахт по всему Прибежищу разбросано много, так что никто не задохнётся.

Он отсоединил провод и обернулся на ЭОС — вентилятор замедлился и остановился, и ветер умер в её волосах. Теперь их будет шевелить только настоящий ветер. Рик собрал все лопасти в одну и приглашающим жестом показал на вертикальный лаз. По стенкам тускло горели аварийные лампочки, освещая уходящие вверх небольшие скобы. Наверняка тысячи и тысячи скоб… И руки ЭОС вряд ли сильнее ног. Безумие.

— Ничего, — подбодрил его Пир. — Ты полезешь первым, будешь расчищать нам путь. Сейчас накинем девочке петли на руки, прицепим к твоим ногам, вот ремни, у меня в кармане. Так ей не придётся сильно тратить силы. А ты не спеши, соизмеряй.

Рик сумрачно кивнул. Эта часть плана (основная!) всегда казалась ему неудачной. Но другой они так и не придумали. Может, стоило укрыться в Прибежище: Глава ушёл, Лихояра опустили… Выкрасть и спрятать ЭОС — и жить в постоянном страхе. Если бы Глава узнал, что покусились на его живую игрушку… Участь Лихояра показалась бы доброй сказкой. Нет, есть один путь — наверх.

— А я буду подталкивать её снизу, как договорились, — продолжил Пир. — Уж прости за то, что потрогаю, — неловко улыбнулся он ЭОС, и она вздохнула с пониманием. С шумом вырвался воздух из маски. — Как ты сейчас? Легче дышать? — спросил Пир.

Она неопределённо дёрнула плечиком и показала взглядом на лаз.

— Да, ты права, не стоит терять ни минуты.

А после начались скобы. И этот краткий пункт плана растянулся на несколько световых лет. Скобы, скобы, скобы… Усиливающийся неживой ветер. Нарастающее гудение сверху и тишина позади. Клеммная коробка очередного вентилятора. Искра и затишье. Руки в кровь от стёршейся кожи, несмотря на перчатки. Тяжкие вдохи и выдохи сквозь ткань маски. Дрожащие ноги: полуторная тяжесть, непривычные нагрузки, хотя они с Пиром пытались качаться. Ровный ряд ядовито-жёлтых лампочек с красными точками посередине как неспящие глаза — следят за ними. И там, за следующим вентилятором, огромные острые зубы отгрызут голову механику, который слишком много о себе возомнил…

Рик качнул головой, вытряхивая бредовые мысли. И пополз вверх быстрее, яростнее — тут же застонала внизу ЭОС.

— Тише, тише! — послышался приглушённый голос Пира. — Не лети так, видишь, она устала!

Рик продел руку через скобу и повис на локте, пытаясь дать гудящим мышцам отдохнуть. Казалось, они ползут вверх вечность, словно пытаясь преодолеть пищевод проглотившего их монстра. А значит, впереди его зубы. Проклятье, опять лезут в голову эти зубы!

— Долго нам ещё? — спросил он, стараясь, чтобы это не прозвучало жалко. Не вышло.

Слышно было, как Пир внизу возится с карманами. У него был альтиметр.

— Хах! — Пир коротко усмехнулся через несколько секунд. — Лучше тебе этого не знать.

Рик прикрыл глаза. Ноги резко налились тяжестью — ЭОС бессильно обвисла на ремнях. Наверняка у неё уже кровавые мозоли на плечах, но ведь, как может, взбирается, не ноет… Вот и ему раскисать нельзя.

— Отдохните немного и продолжим, — с надрывной мягкостью процедил он. — Можно попить.

— Там где-то выше должны быть коридоры приземного уровня, — мечтательно заметил невидимый Пир. — Вот я бы там поспал минуточек шестьсот! После того как хряпнул бы чего-то покрепче водички, перекусил и…

Он не успел договорить — весь их узкий, вытянутый по вертикали мир содрогнулся от разрывающего барабанные перепонки грома. Сотни переотражений гулкого эха исказили источник звука. Но Рик догадался сразу, спинным мозгом ощутил… Выстрел! И тут же завизжал ещё один — пуля срикошетила и спиралью взвилась по шахте. И на второй раз застывшая от неожиданности и страха ЭОС вскрикнула, несмотря на маску. В круглых от ужаса глазах отразился свет равнодушных ламп.

— Рик! — одышливо выкрикнул Пир. — Погоня! Вот гады, как так быстро смекнули…

— Они что, совсем там?! — возмутился Рик. — Могут же попасть в неё!

Он со злостью отцепил ремни, спустился на несколько ступенек и обхватил тоненькие плечи ЭОС руками, точно это могло помочь от выстрелов, защитить. Пятки зудели от дико некомфортного чувства, что в любой момент их может зацепить шальная пуля. Но там же ещё Пир, ниже их, на первой линии атаки… И пока он и его рюкзак заслоняли их.

Видимо, Пир подумал о том же. Но вывод, который он сделал… Единственный и невозможный. Пир с тоской взглянул ЭОС в лицо, кивнул Рику и твёрдо сказал:

— Дуйте наверх, живо!

— А ты?.. — глухо спросила ЭОС. В голосе послышались слёзы.

— Я прикрою. — Пир опустил голову и резко отдёрнул ногу — пуля на излёте царапнула стену рядом с его ботинком. — Пристреливаются, сволочи. И догоняют. Убирайтесь, быстро!

— Пир… Ты же хотел… — начал Рик, отчаянно выискивая хоть малейшую возможность спастись им всем.

А тот крутанул пистолет на пальце (да, оружие они тоже добыли перед побегом) вполне залихватски, стянул маску и блеснул прощальной улыбкой.

— Ну что, сменишь теперь мнение о размазне-напарничке, а, Рик?

В горле встал ком, и Рик взглянул в стену. Ударил по ушам очередной выстрел. ЭОС беззвучно плакала.

— То-то, — нравоучительно заметил Пир. — А есть что-то в принципе, что никто никого не судит, а? Валите, ребятки, я всё равно уже не жилец.

— Ты замечательный человек и друг… — выдавил из себя Рик.

Пир хохотнул, будто всё по-прежнему шло по плану.

— Ты тоже был хорошим другом, Рик. Прощай! ЭОС, живи! — Он козырнул и шлёпнул её по ягодицам так, что она удивлённо подскочила на ступеньку выше. — БЕГОМ!

И стремительно стал спускаться обратно, туда, откуда они с таким трудом сбежали, туда, где гремели выстрелы пока невидимых преследователей. Рик быстро, чертыхаясь, накинул ремни на ноги и так же скоро полез вверх. К счастью, ЭОС не противилась и даже не очень тянула вниз.

Выстрелы под ними сначала поутихли, а потом снова зачастили: Пир вступил в бой. Рик с пыхтением лез и лез вверх, напрягая все силы. Он задушил в себе чувство вины, боль потери недавно обретённого соратника и друга, жалость к ЭОС… И остались одни скобы перед лицом, скобы в пальцах, скобы под ногами… Добраться бы до приземных заброшенных коридоров, там легко затеряться, передохнуть, перевязать раны... Кожа ЭОС тоже хрупкая, но всё же покрепче, чем у неэталонных объектов. У них достаточно питательных батончиков и воды. И аптечка на все случаи жизни — кроме генетических поломок. Кончились бы эти аспидовы скобы!..

Окончательно сбив дыхание, он остановился. И снял с пояса заветный аппарат. Прицелился вверх и стрельнул магнитным захватом — их удалось добыть слишком мало, а заряда хватало на один раз. Оставляли на крайний случай, и, кажется, он наступил: выстрелы внизу затихли, только искажённые крики догоняли беглецов, стремящихся к свету и ветру. А они понадеялись на силу своих рук и ног, да ещё на удачу — нет и не могло быть идеального плана в их ситуации. Рик склонился и обхватил ЭОС за талию — кожа на боку протестующе заныла. И медленно и будто неохотно они поплыли вверх, прочь от торжествующих, злобных криков, прочь от наэлектризованной тьмы, прочь от почти уже неопасных пуль, слепо покусывающих стены за их спинами…

И вдруг ЭОС потяжелела. Обмякла в его объятии. Несколько рваных вдохов — она судорожно сорвала маску, и льдистые глаза закатились. Бледное-бледное лицо её окрасила нездоровая желтизна отсветов ламп… Рик не мог выпустить рукоять захвата. И ЭОС выскользнула из кольца его руки. Дивная ткань, совершенная ткань стала гладкой, как шёлк, от крови.

— Не-е-ет!!! — выкрикнул он в полную жёлто-красных глаз, полную острых металлических зубов бездну.

Она падает. Друг уже упал. И свет в конце тоннеля померк. Какой смысл ему в солнце, даже если оно существует? Какой прок от ветра, если некого больше оберегать? Нужно вернуться за ней, она могла повиснуть на каком-то вентиляторе…

Поплыли в обратную сторону скобы.

И как-нибудь…

Спускаться легче, чем подниматься.

...он вытащит её…

Раз, два, три, четыре… десять.

…наверх.

И когда очередная скоба ужалила его ядовитой змеёй, он понял не сразу. Ещё затихал в ушах гром. А потом из раны в правой ступне хлынула кровь, и онемение пришло на смену боли. Первое правило… Не шевелиться.

Солнце навсегда застыло,

Ветер больше не шумит…

Заклеить рану, пока он ещё хоть что-то соображает… Но тюбик хирургического клея как назло выскальзывал из дрожащих пальцев. Несколько секунд Рик потратил на размышления, попытаться ли снять ботинок. И внизу показалось уже различимое шевеление — тени запрыгали по стенам шахты, как чёрные щупальцы. Рик согнул ногу в колене, залил ступню клеем прямо в ботинке… Обе руки заняты, даже локоть не перекинуть через скобу — неудобно. И вторая нога поехала по скользкой от крови опоре. Он даже не успел испугаться — только проклятье сорвалось с губ. Даже не успел подумать, что падать ему — вечность. Тело не зацепило первый же обесточенный вентилятор — но подбородком Рик впечатался в сложенные лопасти. Голова резко откинулась назад, и острая боль от встречи со стеной пронзила затылок.

И сквозь накрывшую его тьму он разглядел Ядвигу. Пропала бесконечная труба. Пропали мерзкие скобы. Даже боль унялась. Ядвига стояла в багровом мраке на пустоте и протягивала ему костистую руку.

— Ты нашёл меня сам, — сказала она чуть удивлённо. — Но ещё слишком рано.

Рик ошарашенно потёр затылок, потом подбородок и посмотрел на пальцы. Они остались чистыми.

— Где мы? Ты меня починила? — спросил он.

— Мы в Пренави. А твои увечья остались в Яви. И вон там, — она указала длинным сухим пальцем, — твой будущий путь.

Сначала Рик не увидел ничего. Но потом из красноватой полутьмы вырос чёрный горбатый мост. Мост. Замерло сердце…

— Она там? — выдохнул он.

— Там, — подтвердила Ядвига. — Но вряд ли вспомнит тебя сейчас.

— Это неважно! — решительно произнёс Рик. — Увидеть бы её хоть на миг…

— Что ж… Ты можешь её увидеть. — Ядвига окинула его оценивающим взглядом. — Но готов ли ты перейти Мост насовсем? Тебе нужно решить это для себя.

— Да, да, конечно… — Рик уже сорвался с места. Непривычно легко бежали ноги. Нигде ничего не тёрло, не саднило, не грозилось лопнуть… Неземное ощущение! А впереди — встреча с его ЭОС!

И он припустил ещё быстрее, пока странная милость судьбы не изменила ему. Даже не запыхавшись, он взлетел на крутой изгиб Моста — и повеяло в лицо жаром. Закружилась голова, когда он понял, что стоит на вершине, перил нет и в помине, а внизу беснуется река огня. Он замер, оглянулся… Ядвиги не было видно в дымной пелене позади. И когда он посмотрел вперёд, то увидел свою ЭОС.

Она стояла у основания Моста с другой стороны и смотрела на Рика не отрываясь. Те же рыжие локоны, только заплетённые в косу, те же синие глаза, даже одежда та же самая. Только теперь всю щёку от виска до губ рассекал ветвистый синий шрам. Рик не мог не смотреть на него, грубое нарушение совершенства прежде неприкосновенной кожи. А его ЭОС что-то кричала ему, и какой-то зверь, весь в шерсти, удерживал её от шага на Мост. Но Рик словно оглох — тишина залила уши, как вода в капсуле. Он сделал шаг вперёд, потом ещё и ещё — он готов. Мелькнули отголосками прежней жизни мысли об ЭОС-37, о Пире… Они уже там. Они ушли раньше.

И в тот миг, когда до земли Нави оставалось два жалких шага, что-то подсекло его под коленки и потащило назад. Он взглянул вниз и обомлел: вокруг каждой ноги обвилось по несколько щупалец, каждое со злобным змеиным глазом. Вниз, в огонь?..

Он ещё успел увидеть, как его ЭОС в отчаянии протягивала к нему руки, но её крепко держало волосатое существо. А потом она скрылась за изгибом Моста. Щупальца же не бросили его в пылающую бездну. Хуже: кажется, они тянули его назад, в Явь. Он выхватил из кармана нож и рубанул по чёрным блестящим тельцам — они лишь крепче сжали икры и бёдра. Выступила из багровой полутьмы Пренави высокая худая Ядвига. Но она скрестила руки на груди.

— Прости, я слишком слаба и не могу помочь тебе здесь и сейчас. Но она тебя вспомнит в свой черёд. И тогда… Ты восстановишь цикл.

Она легко догнала его и коснулась подбородка и затылка. А потом растворилась в сумраке. А может, это у Рика помутилось в глазах от возвратившейся боли. И уже не щупальца, а чёрная дыра засасывала его куда-то, где он вряд ли очнётся и сделает вдох.

Поэтому, когда пространство вокруг стало просто твёрдой поверхностью под лопатками, он даже не попытался открыть глаза. Но легла на лоб лёгкая прохладная ладонь. И нежный голос произнёс:

— Я видела, ты был хорошим другом для механика Пира. Я Ювин. Его ЭОС.