You Are Not On Your Own (джен)

Джей Ди молча согласился подождать снаружи, пока она вытащит вещи из шкафчика и попрощается с друзьями. В отличие от своей мамы, Нора не стала разрывать с ними отношения навсегда. Хоть она и знала своих подруг всего лет семь — с тех пор, как они вернулись в Огайо из другого штата, — она успела к ним привязаться. У нее было не так много друзей, которые были по-настоящему хорошими людьми. И, оставаясь ими, они отлично ее поняли, но грусти от разлуки это не скрасило.

— В конце концов, ты же все еще собираешься поступать на юриста? — спросила ее Шерон, низкая и конопатая девочка, которая была самой лучшей ее подругой и еще самой стойкой девушкой из всех, которых только Нора знала.

— Да, как же иначе, — Нора вздохнула. — Значит, увидимся в университете.

Шерон смотрела на нее все с той же тоской и сочувствием. Норе не хотелось, чтобы ее жалели, от этого она страдала еще больше. Может, если бы ее перестали жалеть, она бы и сама перестала жалеть себя. Чтобы утешить Шерон, она неуверенно улыбнулась, а потом закрыла шкафчик. Все ее подруги (две одноклассницы), уже ушли, они остались вдвоем в одном коридоре.

— Я тебе буду звонить, — пообещала подруга. — Или даже писать.

— Лучше за письмо не садись, — Нора усмехнулась громче, покачав головой.

— Верно, — Шерон пожала плечами. — Но от моих звонков тебе не скрыться.

Если бы Шерон захотела, она бы из-под земли ее достала. Стоит ей один раз пропустить ее звонок, подруга примчится в Шервуд. Нора крепко обняла ее, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Все-таки, вряд ли бы она смогла повеселиться когда-нибудь еще. И вряд ли бы смогла найти того, кто ей заменит Шерон.

— Твой отец не сможет тебя отпустить на какие-нибудь каникулы или выходные? — спросила она.

— Он мой опекун, не отец, — откликнулась Нора.

— А кем он тогда тебе приходится? — слегка нахмурилась Шерон. — Просто вы похожи, но он не выглядит, как твоя… мама.

Нора опустила взгляд.

— Ты права, он мой биологический отец, но… я его отцом не зову. Ты сама знаешь, почему. Мы все думали, что он мертв. Хотя он лет десять или где-то около того не мог сам передвигаться, а потом… В общем, я знаю, что он и правда не мог появиться, но… Я еще не могу поверить, что он не мог иначе. Если бы у меня не было ног, если бы мама мне запрещала, но у меня где-то там был отец, я бы запрягла какого-нибудь немого беспринципного таксиста, похитила бы саму себя и поехала бы, лишь бы увидеть его хоть краем глаза.

— Но ты же совсем не знала, что он есть. К тому же, ты думала, что он другой, ты его видела иначе, я помню. Может быть, он тоже так думал.

Бад Дин и впрямь капал ему на мозги всю жизнь. Нора пообещала себе подумать об этом позже, а пока кивнула сама себе.

— И, пожалуйста, ешь, — Шерон обхватила ее тонкие запястья. — Я тебя будто месяц не видела, ты так сильно истощала.

— Это из-за болей и лекарств, — отмахнулась Нора. — Потом станет лучше.

— Конечно, все обязательно станет лучше, — Шерон, несмотря на ее сдержанность, расцеловала ее в обе щеки. — Так и живем. До встречи.

— До встречи.

И они разошлись в разные стороны, будто бы завтра встретились бы здесь на том же месте. Нора старалась не вспоминать о том, что она не вернется больше в этот город, что не увидит подругу до самого колледжа. Она погрузила ящик с вещами и учебниками на заднее сидение, села рядом с ним, в этот раз отказываясь от переднего места. Теперь она поняла, что ей не нравится ездить спереди. Джей Ди ни о чем не спрашивал, да и не надо было. Они заехали еще в одну контору, где провели два часа, разбираясь со всеми документами на имущество, потом надо было ехать в банк, чтобы закрыть счет Вероники, а все деньги перевести на счет ее дочери. И, конечно, надо было заехать в мамину контору, забрать оттуда ее вещи и документы. За все эти часы езды по городу Нора порядочно отвлеклась от своих мыслей, она погрязла в скучной возне с бумажками, так что, когда появился повод для улыбки, она не удержалась. А улыбку у нее мог вызвать только заход в 7-eleven после скудного и, как обычно, противного завтрака в первой половине дня.

Нора взяла печенье в шоколаде, и большой стакан вишневого слаша. Она не жалела денег, ведь теперь, помимо сбережений на ее счете, которые мама откладывала с рождения, появились еще пару десятков тысяч с маминого. И это не считая накопившихся за долгие годы процентов. Сегодня Нора позволила себе расслабиться, но, конечно, не собиралась сорить долларами. Она копила на учебу.

Джей Ди, тем не менее, заплатил за нее сам. И купил два хот-дога, один из которых отдал ей.

— Одним печеньем сыта не будешь, — сказал он, потихоньку глотая ледяную колу.

Нора хотела бы сказать ему, что она не голодна, и еще, что не надо о ней заботиться, но промолчала. Ей было рекомендовано нормально есть хоть раз в день. Нормально, то есть хоть что-то горячее и, желательно, мясное. Склизкий клейстер, как Джей Ди утром назвал мюсли, с трудом можно было назвать нормальным приемом пищи. Даже хот-дог со слашем было легче назвать едой. Он пах так маняще, так аппетитно, и на вкус был просто божественным. До этого момента девушка и не подозревала, что, на самом деле, жутко голодна.

Звонок от Марты застал их в пути до дома. Джей Ди поставил на громкую связь, чтобы Даннсток слышала его дочь, и чтобы при ней не стала опять делать намеки на его недееспособность. Он угадал правильно, Марта не сказала ни единого плохого слова в его адрес с тех пор, как Джей Ди сказал, что ставит на громкую.

— Я договорилась с Доусоном, — сообщила она суетливо. — Договор о купле-продаже будет составлен и заключен, когда вернетесь, деньги можете переводить уже сейчас…

— Подожди, тетя, не торопись, — прервала ее Нора, прежде чем отец успел это сделать. — Ты имеешь в виду, что…

— Дом ваш! — воскликнула она. — Хотя он завысил цену на тридцать тысяч. Тогда продаст с мебелью.

Нора переглянулась с мужчиной, собираясь задать ему вопрос, и тут же поняла, что он собирается спросить то же самое. Девушка кивнула и, таким образом, они поняли друг друга без слов.

— Пускай забирает мебель с собой, — ответил Джей Ди. — Мы возьмем из квартиры Вероники.

Марта хранила молчание пару секунд, прежде чем заговорила снова, уже едва дрожащим голосом:

— Это очень хорошо. Когда вы возвращаетесь?

— Мне осталось только уладить мелкие дела, а потом поехать в свой город, разобраться со своей работой. И, конечно, тут нужно погрузить мебель, потом привезти в Шервуд.

Нора с небольшой опаской посмотрела на отца, когда он заговорил про родной город. Она еще помнила прошлую их поездку. Кто знает, если бы ее не оказалось там, мог ли Бад убить своего сына? Или Джей Ди прикончил бы его. Она в любом случае могла остаться без опекуна и опять распрощаться с новообретенным папашей. Хотелось бы, конечно, чтобы он остался жив и на свободе.

— Я в пятницу возьму отгул и приеду за Норой, — предложила Марта. — Можете назначить доставку мебели на это число? Мы поедем в Шервуд, а ты сможешь отправиться в свой город, чтобы не терять времени.

Норе это не нравилось. Конечно, еще меньше ей хотелось бы провести свое время в разъездах по штату, но она должна была поехать с отцом и в этот раз. Или убедить его не связываться с Бадом в одиночку.

— Супер, — ответил Джей Ди. — Хотя это тебе не стоит тратить время. Я мог бы разобраться и сам, мне своего времени не жалко.

— Просто девочке стоит, наконец, начать ходить в школу и осесть дома, а не мотаться по городам, — наконец, недовольство снова промелькнуло в голосе Марты.

— Я не против мотаться по городам, если дело касается меня и мамы, — вступила Нора, опять раздраженная из-за того, что в ее присутствии ее упоминают в третьем лице.

— Тише, она права, — Джей Ди обратил ее внимание к себе, говоря спокойным тоном. Если он на кого-то и злился, то только на себя. — Тебе не обязательно таскаться со мной и дальше. Самую важную часть мы закончили, в остальном можно обойтись и без тебя.

Нору это обидело еще сильнее. Она откинулась на сидение и отвернулась к окну. Больше она ни слова не сказала, даже не ответила на прощание тети Марты, из-за чего потом винила себя всю ночь. В конце концов, Марта не заслуживала такого отношения к себе только потому, что она просто очень сильно о ней заботилась. Оставшийся день девушка и впрямь не покидала дома. Она собирала вещи в сотню разных коробок и сумок, опустошила сначала кухню, потом гостиную. Больше всего времени ушло на то, чтобы собрать все содержимое книжных шкафов — коробки с альбомами, папки, книги, другие наборы и вещи, как старые, так и новые.

Опустошив свою комнату к самой ночи, Нора со вздохом перешла к маминой. Она очень бережно отнеслась к ее вещам, потому что половину из них собиралась перенести в свою комнату. Они бы все равно не понадобились Джей Ди. Косметика, одежда, старые фотографии, да и большая часть обстановки. Мамины синие шторы Нора хотела повесить в своей новой комнате, а Джей Ди отдать свои — достаточно темные, чтобы не пропускать солнечных лучей. Тут они нужны были, потому что комната девушки приходилась на солнечную сторону, а она ненавидела просыпаться из-за солнца раньше положенного.

Перебирание маминых вещей заставило ее в очередной раз пролить немало слез. Некоторые мама оставила на видных местах, очевидно, желая взять их сразу же по возвращению домой. Так не хотелось убирать все это, будто бы комната была музеем, так что Нора пересиливала себя каждый раз. Когда и эта комната осталась пуста, на улице уже была ночь. Осталось только сдвинуть мебель, чтобы свернуть ковер, помыть тут полы и выкрутить лампочку, но сил не осталось совсем. К тому же, Джей Ди вернулся, он был уставшим, тоже не мог заниматься этими делами, но настаивал, чтобы дочь перенесла их на завтра. Норе пришлось заставить его отодвинуть сон на потом.

— Ты поедешь к Баду снова? — спросила она прямо. — Ты говорил Марте, что вернешься в родной город по рабочим делам.

— Бад уехал из города в тот день, когда было заседание по опекунству, — рассказал Джей Ди с усмешкой. — Думаю, он прячется от приставов. Но я помню все адреса, так что они смогут найти его и опечатать ту толику вещей, которая у нас осталась. Мой старый мотоцикл и его машина попадут в этот список, несомненно. А так мы всегда переезжали налегке, ничего стоящего больше не осталось. И та часть компании, которая закреплена за мной, будет продана. Я еду в город для этого — уладить дело с продажей. И еще для того, чтобы встретиться со старым партнером, устроиться на работу к нему. После этого вернусь в Шервуд. Это займет столько же времени, сколько ушло и здесь.

— То есть, ты с Бадом встречаться не собираешься? — Нора сонно хлопнула глазами.

— Нет, — с улыбкой Джей Ди дал более короткий ответ. — Конечно, если приставы не заставят. Но, если придется, я пойду к нему только в их присутствии. И никто больше не будет драться или стрелять, обещаю.

— А если они нароют на него что-то противозаконное? Или на тебя?

— На меня в жизни ничего не нароют. Я за собой следы подчищать умею. Но еще лучше это умеет делать Бад. Он покрывал нас обоих, — Джей Ди склонил спину, оперевшись локтями на свои колени. Он хотел, чтобы его глаза были на одном уровне с глазами дочери. — Не переживай, Нора. Все будет в порядке. Глазом моргнуть не успеешь, я вернусь в город, и никаких больше дурацких бумажек и поездок, разве что, только по моей работе.

— А как часто ты будешь уезжать? — спросила она, не успев вовремя прикусить язык.

— Раз в месяц точно. Зависит от того, как много будет заказов. Но даже я сейчас ни в чем не могу быть уверен, так что тебе даже думать об этом не стоит. Иди спать. Завтра опять в поездку.

— Высплюсь в машине Марты, — вздохнула Нора.

— Не выспишься, — уверенно ответил Джей Ди.

Пока что она не могла отделаться от этой новой фобии, это было отлично известно им двоим. Так что отец был прав, она не сможет уснуть в машине, но его уверенность все равно выводила из себя.

— Давай, уже поздно, а завтра будет много возни с вещами и мебелью, — отец спокойно смотрел на то, как она чуть ли не скрипит зубами.

Было бы у Норы больше сил, она бы поспорила или хотя бы огрызнулась разок. Вместо этого она вернулась в свою пустую комнату, и легла в кровать, чтобы поспать тут в последний раз.

Пятница и впрямь выдалась тяжелой. Сборы начались чуть ли не с раннего утра, погрузка мебели заняла много времени, Марта как раз успела приехать до конца сборов. Некоторое вещи погрузили в ее несчастную машину.

Во время сборов в маминой комнате, когда выносили ее шкаф, кто-то зацепил подоконник, кусок отломался, обнаружив под подоконником достаточно большую дыру, незаметную раньше. Нора приметила, что в этой небольшой дыре, а, вернее сказать, нише, лежит что-то белое. Она вытащила оттуда конверт и еще пакет с чем-то небольшим и квадратным внутри.

— Извините, — потупился один грузчик. — Но это дело плевое, можно починить.

— Ничего, мы все равно переезжаем, — сказала девушка, не показывая им то, что удалось вытащить.

Еще потихоньку извиняясь, работники вынесли шкаф из комнаты по частям. Пока Джей Ди разбирался внизу, а Марта командовала отрядом грузчиков, Нора осталась одна ненадолго, она помогала грузчикам тут, в квартире. Так что, воспользовавшись своим коротким одиночеством, она заглянула в конверт. Как она и думала, заначка. Пересчитав большую стопку купюр, Нора с удивлением поняла, что тут мама спрятала десять тысяч. И, конечно, девушка чуть не расплакалась. Она будто получила подарок с того света. Надо было отдать Джей Ди, чтобы он положил их на счет… Или же надо было как-нибудь отдать Хэзер и Марте за их заботу. Если не захотят, распихать им по всему дому или в машины…

— Нора! — Марта как раз появилась в квартире. — Тут еще много осталось?

Девушка успела спрятать конверт под кофту, а пакет прижала к себе, не успев придумать, куда его деть, прежде чем женщина обратила на нее взгляд.

— Что там у тебя? — спросила она.

Нора заглянула в пакет. Там была какая-то очень старая записная книжка, толстая из-за распухших исписанных страниц.

— Мой блокнот, — ответила она. — Достался мне от мамы.

Марта даже не стала проверять. Сочувственно кивнув, она протянула ей руку.

— Видимо, с мебелью все. Нам пора ехать. Где твои сумки?

С одним большим чемоданом для поездок они спустились вниз, предварительно закрыв пустую квартиру. Нора до этого обошла все комнаты, проверила все выключатели. Не для того, чтобы понять, что она забыла, а для того, чтобы получше все запомнить, чтобы еще разок вглядеться в эти стены, и пережить все те моменты, которые были ей увидены. Тетя Марта терпеливо ее ждала, хотя она торопилась, это было заметно.

Внизу уже ждал у своей машины Джей Ди.

— Удачно вам добраться, — сказал он. — И удачно сходить в школу.

— Я могу пойти с ней к директору, — Марта приобняла ее за плечи.

— Нет, я пойду сама…

— Она справится сама.

Они с Джей Ди ответили разом, а потом так же разом замолчали, снова подняв друг на друга глаза.

— Сама? Она же ни разу не ходила в Вестерберг, она его даже не видела! — воскликнула Марта. — Не все такие же самостоятельные, как ты.

— Я самостоятельная, — отчеканила Нора. — И это было мое решение. Я, в конце концов, в выпускной класс собираюсь. Так что, спасибо, тетя, но к директору я пойду одна, как ходят все.

Тетя Марта, наверное, думала, что прошло еще слишком мало времени с похорон, что ей, «девочке», все еще трудно, что ей грустно, что она не справляется. Она была права во всем, кроме последнего. Нора справлялась. Плохо, но справлялась. И ей надо было продолжать, чтобы забыть про эти трудности, чтобы грусть прошла, а не разъела ее.

— Я все равно подвезу тебя к школе, — настояла Марта. — И буду подвозить каждый день, мне все равно по пути, средняя школа находится рядом, а я туда подвожу сына.

Джей Ди отвернулся лицом к рулю, закатив глаза. Нора и не заметила, что ей захотелось рассмеяться, наблюдая за отцом. Она просто подумала, что хочет сделать то же самое, но Джей Ди успел первым, и, боже, он почти вызвал тем самым улыбку у нее. Тут же ей стало не совсем весело, она одернула себя.

— Тебе тоже удачи, — сказала Нора ему на прощание. Чуть не добавила «возвращайся скорее».

Ей все еще было трудно представить, каково это — жить с Джей Ди. Она знала, что он нелюдимый, наверняка неопрятный, импульсивный, вымещает гнев с помощью кулаков, и потому жить с ним было опасно, а потом она понимала, что, называя его всеми этими словами, говорит и о себе — все это к ней подходило. А она же ведь как-то жила спокойно, (почти) никого не убила и квартиру не снесла. Может быть, отчасти помогало то, что мама умела ее сдерживать. Но, все же, пережил бы дом двоих таких? Джей Ди ее слушал, он был с ней аккуратен. Он мог ее успокоить, как успокоил в доме Бада, он отвечал на ее вопросы, кое-как заботился, заставляя ее завтракать и обедать. И в тот раз, когда они разбили мамин стол вместе, он остановился и позаботился о ней снова. Значит, она могла заставить его успокоиться. И, все равно, все это смущало, потому что это были только ее догадки.

Сначала дом вовсе исчез из вида, прежде чем Нора успела подумать, что никогда его не увидит. Она боролась с довольно ощутимым желанием выйти из машины и отказаться уезжать, ей хотелось задержаться здесь, пройтись по улочкам с Шерон, даже если настроения веселиться не было. Хотелось даже пойти в школу. Просто быть здесь, жить дома, сидеть каждый вечер на том диване, хотя бы без мамы, но с ее памятью.

Нора вытащила из пакета записную книжку, открыла ее. Это был весьма старый ежедневник голубого цвета с цветочными узорами и металлическими позолоченными уголками, успевшими давно потемнеть.

«Дорогой дневник».

Мамин почерк. Размашистый, узористый, идущий не в ровные строчки, а в разные наклоны, то падая, то поднимаясь. Если мама была вне себя, она писала на полстраницы, а вот в спокойном состоянии старалась писать аккуратнее. У нее было несколько собственных стилей почерка, они менялись в зависимости от настроения.

Нора почувствовала, как ком снова сжимает горло. Она провела пальцами по вжатым в бумагу строчкам, даже приложила к носу и вдохнула поглубже почти исчезнувший запах чернил и отголосок каких-то незнакомых духов.

«29 августа, 1989. Прошлый дневник долго не кончался. Лето выдалось слишком спокойным».

Последние дни перед ее выпускным годом! Тогда она еще жила в Шервуде, но вот-вот уехала бы отсюда… Сколько себя помнила Нора, мама дневников не вела. Она все рассказывала ей, своей дочери. Даже когда они жили с бабушкой и дедушкой, Вероника говорила не с родителями, а со своим ребенком, делясь с ней любыми переживаниями и новостями. Потом Нора начала делать то же самое. И, имея друг друга, они никогда не нуждались в дневниках. Девушка и не задумывалась, с кем же общалась мама до нее. Только теперь поняла, что она и раньше предпочитала выговариваться не родителям.

Так мало Нора знала о Шервуде и о том, как там жилось ее матери. Никто не любил говорить о том последнем годе. И вот в ее руках были все ответы.

Нора начала читать, как-то забывая о том, что осталась позади лучшая часть ее жизни. Рано или поздно, она бы это пережила, как пережила это когда-то ее мать.