You Are Not On Your Own (джен)

Олд Мил был живописным местом. Окруженный высокими раскидистыми деревьями, небольшими заболоченными местами, он шел над неглубокой, но широкой речкой. Сейчас в ноябре деревья уже были голые, а вся оставшаяся зелень пожелтела. Ни единого звука, кроме шелеста травы и журчания воды. Летом, могла поспорить Нора, здесь квакал недружный хор лягушек, и росло очень много молочных кувшинок, а водная рябь сияла серебром, когда выходила полная луна, охватывая своим светом все окружающее пространство, лежащее, как на ладони. Немного постояв у ограждения, Сойер смогла понять, почему Марта когда-то выбрала именно это место для своего самоубийства, которое не удалось. Норе самой здесь было спокойно, не хватало только стакана слаши в руке.

Теперь же она сидела рядом с выездом на мост, пряталась за деревом и куталась в толстовку, потому что солнце уже успело сесть, а с темнотой пришел и холод. Наручные часы, взятые в маминой шкатулке, показывали без пяти пять. Нора от нетерпения начала постукивать ногой и теребить несчастный старый ремешок этих часов — с одной стороны красный, с другой стороны голубой. У нее всегда была особая любовь к аксессуарам и сувенирчикам, и это не изменилось бы никогда — ни в той жизни, ни в этой.

Спустя считанные секунды рядом раздался скрип тормозов и, выглянув, Нора увидела ее — машину Эдит с самой девушкой за рулем. Стрип направила зеркало заднего вида на себя, внимательно осмотрела свое лицо, затем начала оглядываться по сторонам, выискивая взглядом своего воздыхателя. Нора подождала еще пару секунд, набираясь храбрости и терпения, а затем вышла из укрытия, подошла к переднему сидению с пассажирской стороны и постучалась в окно. Стекло опустилось. Эдит, чуть наклонившись, вгляделась в ее лицо, и любопытная улыбка мигом стерлась с ее губ.

— Ты что здесь делаешь? — спросила она.

— Снова приветствую и салютирую. На свидание к тебе пришла, конечно, — ответила Нора, едва подняв уголки губ.

Она, сложив руки на окне, забавлялась, глядя как недоумение Эдит сменяется досадой.

— Что б меня, — наконец выдавила Стрип сквозь сжатые зубы. — Могла бы сама догадаться.

— Я в самом деле пришла поговорить. И в самом деле взяла с собой выпивку, — Нора встряхнула рюкзак за своей спиной, там тихим бульканьем отозвалась водка в бутылке. — Пустишь?

Эдит посмотрела на нее, как на последнюю идиотку, поражаясь ее внезапно появившейся наглости, но дернула ручку, открывая дверь. Поблагодарив, Нора забралась внутрь, и облегченно вздохнула, оказавшись в тепле.

— Классно тут у тебя, — выдохнула она.

Внутренняя кожаная обивка выглядела, на самом деле, как вагина изнутри. Нора не особо жалела, что не приняла приглашение ЭС-ок подвезти ее до дома.

— Да, — холодно ответила Эдит, не отрывая от нее глаз. — Я знаю. Зачем пришла?

— Ты же говорила, что мы можем уладить проблемы мирно, так? — Нора встретила ее взгляд, продолжая корчить из себя непринужденность.

— Да, Сойер, — отозвалась девушка. — И я сказала, что мне ничего от тебя не нужно.

— Я знаю. Мне тоже от тебя ничего не нужно, и, даже больше скажу, я никогда не нуждалась в твоей помощи, — Нора пожала плечами. — Просто мне очень жаль, что наше общение не заладилось с самого начала. Я уверена, мы можем это исправить.

— О, ты считаешь? — Эдит с сомнением качнула головой, сложив руки на груди. — И каким же образом?

— Мы с тобой — разные люди. У нас с тобой разные проблемы, и, будем честны, мы бы обе хотим использовать это в своих интересах. Что если мы зароем топор войны и заключим настоящий мир, а не просто это «простим и отпустим»? Сейчас мы в равных условиях…

— О, прости, Сойер, — Стрип с усмешкой подняла палец. — В каком это месте мы в равных условиях? И какие, по-твоему, у меня могут быть проблемы?

Нора тоже улыбнулась, уже не так непринужденно.

— Хочешь, чтобы я сказала это вслух? — спросила она.

— Да, было бы интересно услышать, — девушка развернулась к ней вполоборота.

— Ладно. Ты наняла пятерых наркоманов, которые должны были меня избить и совратить, снимая самую лакомку на телефон.

Эдит смотрела на нее, разинув рот, еще секунды две, прежде чем сначала попытаться выдавить из себя какое-то слово, а затем громко и заливисто рассмеяться. Стрип даже запрокинула голову и махнула на нее рукой, все продолжая и продолжая хохотать, пока Нора не отрывалась от нее взглядом. Непринужденностью тут и не пахло. Теперь она высматривала в Эдит хоть что-то, помимо наигранности и беспросветной лживости. Ее взглядом можно было сверлить бетонные стены, но Стрип была крепче этого.

— Сойер! Ах, Сойер! — задыхаясь, заговорила она. Жаль, а Нора уже понадеялась, что она умрет от смеха в прямом смысле этого слова. — Ты меня просто поражаешь! Господи, я такой чуши в жизни не слышала! Подумать можно…

— Смейся, сколько влезет. Я вижу тебя насквозь, а, помимо того, у меня есть доказательства, — спокойно сказала Нора.

— Да какая же ерунда…

— Можно уточнить у парнишки — того, который сегодня чудом остался жив, и, думаешь, он из тех, кто молчит даже под пытками?

Теперь, утерев выступившие на глазах слезы, Эдит оставила эти «оленьи игры», как она их называла, и отошла от своей больше странной, чем убедительной актерской игры.

— Ох, Сойер-Сойер, — Стрип покачала головой. — Допустим, что твои больные фантазии воплотились в реальность, я сделала это. И ты думаешь, что полиция вам поверит? Как бы тот наркоша от страха вообще не забыл тебя, а тут ты хочешь, чтобы он смог вспомнить, как с друзьями в пьяном угаре поймал кого-то, накачал и оттрахал? Может быть, они так каждый вечер ходили, как на работу. А уж насчет тебя…

— Ох, Эдит-Эдит, — теперь Нора с усмешкой покачала головой. — Ты так сильно стараешься играть, что забываешь следить за языком.

— Да прекрати уже сходить с ума, отвяжись от меня! — воскликнула Стрип.

— Заканчивай, — резким тоном сказала Нора. — Я не говорила, что меня чем-то накачали, так откуда ты это взяла? Вот только не говори, что ты просто для примера брякнула.

Эдит просто лишилась дара речи. Недоуменно хмурясь, она еще качала головой и теперь, очевидно, боялась ее. Вот это была весьма искренняя эмоция, стоило признать.

— Ты помешалась, Сойер, — выдохнула она. — И тебе лучше оставить меня в покое сейчас же, не то уже завтра я натравлю на тебя санитаров. Проваливаешь сейчас — и я молчу о том, что здесь произошло.

— Эдит, я не хочу тебе угрожать. Я пришла поговорить, и я во всем с тобой честна, — уже спокойнее и вкрадчивее объяснила Нора. — Не хочу тратить время — ни твое, ни свое. Мы можем договориться, тихо и спокойно, без лишних телодвижений. Ты ведь спец в сделках и договорах, не так ли, Глава Школьного комитета?

Эдит молча смотрела вперед, на дорогу, прижимаясь к двери со своей стороны. Она готова была выскочить из салона, но молчала и совершенно не выказывала страху. Теперь в ее прищуренных глазах мелькало сомнение. Пауза затянулась, Стрип явно считала, что лучше отбиваться до последнего, чем быть с ней на равных. Что ж, тогда можно было изложить другой вариант.

— Или же я могу уйти, как ты просишь. Правда, уйду, и слова не скажу, я пойму. Но тогда тебе явно не понравится то, что будет дальше, — Нора потянулась рукой к ручке своей дверцы, и уже отвернулась лицом от замершей фигуры Стрип.

— Что будет дальше? — вдруг поинтересовалась Эдит совершенно спокойно. — В полицию пойдешь? Я уже сказала, никто тебе не поверит. Чего стоят обвинения такой, как ты, против такой, как я? И доказательства твои гроша не стоят, я уверена.

— Опять же, не следишь за моей речью, — Нора поджала губы. — Я не говорила, что пойду в полицию. Спасибо тебе, я этого не сделаю.

Стрип издала смешок, глядя на нее уже живее.

— Тогда еще круче. Что ты вообще можешь сделать?

Она снова начала приближаться. Почти сползла со своего сидения, вжимая ее в дверь. Это тоже вошло в ее привычку — загонять жертву, как только удалось убедиться в своем превосходстве. Но после того, что она с ней сделала, Нора отказывалась быть жертвой. Для Эдит пришла пора пожинать плоды своих ошибок.

— Можешь спросить у своего друга Майкла, — ответила Сойер.

Стрип едва отшатнулась, когда ее атаку смогли отбить. Нора ставила что угодно, никто уже давным-давно не делал этого с бедной Эдит. Размякла старушка. Но через секунду она встрепенулась, выпрямилась, и на ее лице появилось торжествующе-злорадное выражение.

— Я знала! — прошипела она, затем добавила громче. — Я знала! Знала, что это была ты, хитрая сука!

— Но-но-но, опять же, я этого не говорила, — ухмыльнулась Нора.

— А я похожа на тупую? — воскликнула Стрип.

— Да, честно говоря, — кивнула Нора с той же ухмылкой.

— Как ты вообще смогла… Да неважно, как, ты убила четверых человек! — у Эдит сияли глаза. — Тебе точно крышка, ты это понимаешь? На что ты надеялась, рассказывая это мне? Ха! — чуть ли не задыхаясь от восторга, она нажала на прикуриватель и достала из бардачка сигарету, тут же крепко зажимая ее между губ. Была бы она парнем, точно обкончалась бы, как счастливый кобель.

— Я надеялась, что ты будешь куда благоразумнее, чем кажешься, — ответила Нора спокойно. — Но ты так поглощена своей борьбой за школьный трон, что даже не и не думаешь смотреть на вещи тщательнее. Я не убивала их, в этом-то и сок. Ни полиция, ни ты, ни твоя мамочка не сможете этого доказать.

— Да даже если так! — Эдит улыбнулась во все тридцать два, сжимая зубами сигарету. — Понимаешь, Сойер? Это уже неважно!

Стрип положила локоть на верх ее сидения, опираясь, чтобы ей было удобно вновь над ней склониться.

— Глупая милая Сойер, ты меня даже практически не бесишь сейчас! — счастливо поделилась она. — Ты мне уже намекнула, и этим упростила задачу, даже придумывать ничего не придется. Скажу полиции, мол, подружка Нора поделилась со мной секретом, они сами разберутся, а я или мать можем просто направить их в нужную сторону. Теперь я могу посадить твоего отца просто вот так! — она щелкнула пальцами свободной руки. — Да даже если не ты это сделала, я могу подсказать им, что это был он. Уехал в командировку, насколько я знаю, пропадает в соседнем штате, работает за наличку, потому что инвалида трудно устроить на официальную работу. Свободный график, все такое. Может быть, это он вырвался с работы на пару часиков, чтобы замочить за бедную дочурку тех обдолбышей… Ах, мне понравилось это слово. Каково быть обдолбанной дурой, Сойер?

Нора молчала, глядя на нее с ненавистью и ужасом. Что ж, ладно. Не вышло. Эдит не создана для мирных переговоров, она умеет давить на нужные точки, в отличие от Норы, и это спасает ее от возможности быть обязанной кому-то. Стрип упивается этим, потому что может, и потому что ее возможности безграничны. Она знает это. И она действительно так поступит.

— Зря ты это, — выдохнула Сойер сквозь зубы.

И, пока Эдит на секунду растерялась от очередной спокойной реплики в ответ на действенную нападку, Нора опять дала ей по лицу. Она услышала и почувствовала рукой хруст. Ах, ломать ее нос было все так же приятно.

Раздался «дзынь», прикуриватель со щелчком выпрыгнул наружу.

Стрип закричала, потянувшись рукой к носу, но Нора перехватила ее руку, потянула на себя, вывернула, и, взяв в другую руку волосы на затылке девушки, ударила ее о приборную панель лицом, да так сильно, как только сейчас могла.

Места было мало, не хватало простора для драки, невозможно было твердо стоять на ногах или уклоняться. Силы удара не хватило, Эдит, продолжая яростно кричать, начала отбиваться, и даже физически превосходство было на ее стороне. Могло бы быть иначе, но Сойер сегодня пережила ломку и ничего не ела, а еще на протяжении всего времени после смерти мамы слабела из-за стресса. Эдит уже освободилась из хватки, схватила ее за горло, а другой рукой дала в лоб, Нора ахнула, на какую-то секунду потеряв ориентир в пространстве.

Она на ощупь добралась свободной ладонью до прикуривателя, вытащила его и прижгла Эдит руку, которая за шею прижимала ее к дверце. Надрывно закричав, Стрип отшатнулась, тогда Нора ударила ее уже в глаз, и, схватив за необожженное предплечье, вновь потянула на себя. В двух пальцах еще был зажат прикуриватель, но остальные были свободны, так что Сойер снова схватила ее за волосы, но теперь уже сбоку. Приподнявшись, чтобы вложить в удар больше силы, она опять с силой припечатала ее в панель, крепко держа ее руку и волосы на виске. И снова, и еще раз. Затем она на секунду остановилась, чтобы перевести дыхание, и убедиться, что Эдит не шевелится. Та шевелилась, дышала, стонала, но не могла открыть глаза.

Она была жива. Норе понадобилась еще секунда, чтобы понять, что живая Эдит Стрип больше пользы не принесет.

Тогда она повернула ее к панели лицом, заламывая обе руки сзади, и начала бить ее об панель опять. Раз за разом. То лбом, то носом, то челюстью — без разницы. Кровавое месиво было уже и на пластике, и на лице Стрип. В основном, кровь была из носа. Она не прекращала литься. Нора сделала паузу, а затем ударила Эдит снова, но в этот раз она растеряла былую выносливость, так что досталось рулю. Короткий гудок оглушил ее. Убедившись, что снаружи не было никого, кто мог бы это услышать, Нора откинула Стрип обратно на спинку ее сидения, а сама достала из рюкзака, упавшего ей в ноги, бутылку водки.

О, теперь школьная королева выглядела не так торжественно. Ее волосы были растрепанным гнездом, кое-где клоки слиплись от крови. Лоб начал набухать, а там, где он не был заляпан, багровел синяк цвета штормовой тучи. Опухшие веки все никак не могли разлепиться. Нос был искривлен чуть ли не на девяносто градусов в сторону, и кровь из него все еще сочилась, заливая щеки и рот. Эдит со свистом втягивала воздух в легкие, и у нее не хватало несколько передних зубов.

Нора плечом прижала ее к сидению, рукой придерживала голову, а вторая рука вливала в приоткрытый рот водку. Стрип оживилась, начала трепыхаться, булькать, плеваться. Спиртом залило ее, Нору, все сидение.

— Тихо… Пей… Пей же, мать твою! — Сойер удержала ее покрепче.

Она подождала немного, наблюдая, как Эдит слабо стонала и пыталась отвернуться, вырваться. Вблизи так пахло железом и солью, аж до спазмов во рту. Вкупе с запахом спирта, ароматом духов Стрип и запахом кожи в машине, получалась такая отвратная смесь, что Нору вот-вот могло вырвать. С этим нужно было разбираться быстрее, а вся эта возня тянула время и привлекала шумом внимание.

— Давай же, Эдит, — мягче выдохнула она. — Тебе станет легче, понимаешь? Больно не будет. Пей. Давай, глотай.

И, то ли Стрип в бреду ее услышала, то ли у нее больше не было сил сопротивляться, но она меньше качала головой и мычала, делая то маленькие, то большие глотки. Когда в бутылке осталось меньше половины, а Эдит совсем отрубилась, перестав даже глотать, Нора отсела на свое место.

С хладнокровной спокойностью она закрутила на бутылке пробку, засунула прикуриватель обратно, затем взяла из бардачка две сигареты, засунув их к себе в карман. Из кармана Эдит она достала телефон, нашла контакт Эмили и начала писать.

«привет»

«привет, эдит

ты где?

твоя мама сказала, что ты куда-то уехала»

«я просто ежу

заехвла в магазин»

«какая-то вечеринка?»

«нет какая нахр вечеринка

мне просто херова вот и все»

«что-то случилось?»

«господь эмили

нельзя же быть такой тупой

случилось да!»

«что?»

«ты в самом деле такая тупорыля

эти пацаны наркоши они же поубивали друг дрга,

а кто дал им денег на дозу?»

«эдит, ты думаешь, что ты виновата?

никто не мог знать, что эти ебнутые перебьют себя

ты же давала им денег не для того, чтобы они обкололись

и начали махать ножами»

«если б я знала»

«эдит, ты уверена, что дело только в этом?

просто я знаю тебя

ты разве жалеешь что заказала эту шлюшку?»

«нет

эта хитря сука слишком мерзкая,

но изза нас погибли люди»

«эдит, неправда

давай я позвоню тебе

где ты сейчас?»

«какая разница

где угодно

достала водку

поминю»

«ты пьешь?

нет серьезно где ты?

давай я приеду за тобой

мы можем выпить вместе»

«я сама могу приехать ясно?

я не пьяная»

«ты уверена?»

«сомневаешься во мне, слоппер?

я не ослышалась?»

«нет эдит, конечно нет

ладно я буду ждать»

«угу»

Нора погасила телефон и засунула его в свой карман, а затем откинулась на сидение и тяжело вздохнула. Теперь у нее была минутка, чтобы подумать, придти в себя и принять следующее решение.

Ладно, еще можно было остановиться, хотя назад уже было нельзя поворачивать. Но, если она это прекратит… Что тогда? Все шло так, как и ожидалось: должна была остаться только одна из них. Был последний шанс сделать иной выбор, и Нора все думала и думала, хотя уже знала, что поздно выбирать. И, тем не менее, если бы у мамы был шанс — в любом из тех моментов с Чендлер, футболистами или Джей Ди, — что он выбрала бы? Конечно, она не убила бы Чендлер, ни до того, как узнала, к чему это приведет, ни после, хотя «после» уже было сомнительнее. Насчет Келли и Суинни думать за маму было тяжелее, но Нора абсолютно точно была уверена в том, что мама не стала бы в них стрелять, если бы знала, что пули настоящие. И, если бы тогда Джей Ди опоздал и не остановил бы ее, мама взорвалась бы. Она бы уверенно пожертвовала собой.

Она всему давала второй шанс, а иногда и третий, иногда и четвертый. И миру, и дочери. Вот только попытки изменить мир она бросила, а Нору воспитывала. Вся эта надежда и вера в то, что мир еще образумится — Нора потакала маме, хранила их, присматривалась к людям и всегда думала об обществе, как о ребенке, который еще подрастет и придет в себя. И к чему это привело их обеих? Миру по барабану было на их надежды и на них самих.

Нора не хотела жертвовать собой, она хотела жить. Жить свободно, а не рассчитывать на какое-то там радужное будущее, которое всегда было рядом. И, уж тем более, она не хотела сдаваться ради этого мира. Ни черта он этого не стоил. Единственное, ради чего Сойер могла жить и согласна была умереть — ради отца и Даннстоков: всех близких, что у нее остались в этом мире.

Отец. Напрасно Эдит выбрала его, как болевую точку, напрасно угрожала именно ему. Он — ее последний родственник, ее кровь, единственный человек, способный ее понять, и с которым можно говорить честно, не опасаясь увидеть в его глазах разочарование и страх. Он ее любил и защищал, он не врал. Да, Нора не хотела этой защиты, но только потому, что она сама должна была убить тех ублюдков. А так она поняла, что уже чувствует себя в безопасности рядом с отцом, почувствовала себя дочерью, любимым человеком. Она почувствовала, что стала его всем, стала его семьей.

Семья. Сойер скучала по этому слову. Вернее, она скучала по этому чувству. Это чувство стоило всего того, что она делала сейчас.

Так что Нора завела машину ключом, который оставался в зажигании все это время, села на одно с Эдит сидение и положила руки на руль. Она сдала на права больше года назад, потому что надеялась к переезду в колледж иметь свою собственную машину. Но полученные навыки пригодились пораньше, и совсем не так, как ожидалось. Развернувшись, Нора тронулась вперед. Времени становилось все меньше и меньше, Эмили ведь ждала подругу, скоро начала бы названивать, а затем бить тревогу. Сойер повела машину по темным улицам туда, где и было место все этому хламу в лице Эдит и ее вагиномобиля — на свалку.

Было ли ей страшно? Еще как. Началась самая рисковая часть плана, в которой она могла погибнуть или ее могли застать, что приравнивалось к смерти. Подъезжая к месту, где дорога была под крутым наклоном, Сойер вдавила педаль газа в пол. Лучше бы она погибла, чем позволила навредить ее близким. Лучше они обе умрут, чем одна Стрип выживет. Нора, наклонившись, быстро положила ногу Эдит на педаль, чтобы они не останавливались. В оставшиеся секунды девушка, не отпуская руля, пристегнулась к своему сидению, положила рюкзак с бутылкой себе в ноги, а затем, отпустив руль уже в считанных метрах от столкновения со столбом и каменным ограждением, вцепилась в свое сидение, как только успела…

БУМ!

Скрежет металла был самым страшным звуком, который только можно было услышать, особенно спустя полтора месяца после того, как ей удалось чудом выжить в аварии. Нора успела испытать только животный ужас, от которого она уже начала кричать, как вдруг что-то ударило ее в лицо, и ощущалось это как столкновение с камнем.

Темнота затопила все.

Сойер не дышала, обмякнув, несколько мгновений. Когда она открыла глаза, то ее посетило ощущение, что так же просыпаются после кошмаров, от которых аж встряхивает все тело. Она попыталась пошевелиться, видя только что-то светлое везде вокруг себя. И, когда она снова испугалась до крика, то успела понять, что это подушка безопасности. Девушка начала дергать ремень, тут же выяснилось, что его с корнем вырвало из крепления под крышей, так что она сняла его с себя и, нащупав рукой ручку дверцы, открыла ее, а затем вывалилась наружу при попытке вылезти.

Холодная и жесткая земля вернула ее в реальности. Нора перевернулась на спину и лежала, тяжело дыша, несколько секунд, чувствуя на языке привкус собственной крови. Она коснулась рукой саднящего лица, и почувствовала липкую влагу — пот и кровь. Они остались на ее пальцах.

Девушка поднялась на ноги, чувствуя головокружение и мигрень, но страх заставлял ее шевелиться — остались считанные минуты! Кто знает, может быть, она все это время провела в отрубе. Нужно было двигаться, и двигаться быстро! Нора заглянула внутрь, сумела вытянуть наружу свой рюкзак с пола, достала там ножик и проткнула свою подушку, чтобы сдуть ее. Эдит была тут — лежала лицом в своей подушке, прижатая ей же к сидению. Сойер был нужен прикуриватель — она снова нажала на него. А, пока он разогревался, вновь полила салон оставшейся водкой — сидения, панель, чертовы пластиковые подушки.

Но для быстрого возгорания и бурного огня нужно было больше. Нора вытащила из портфеля салфетки, провозилась минуту, связывая их в одну веревку средней длины, а затем окунула один конец в бензобак. Промоченной в бензине тряпкой Нора прочертила жирную дорожку по корпусу от бака до салона — так, чтоб прямо с подтеками, — и оставила салфетку рядом с Эдит, как и пустую бутылку. Затем Сойер окинула взглядом лежащую девушку без сознания. Она бы сейчас могла уйти и позволить людям спасти Стрип, но выбор уже был сделан, и уж точно не в пользу Эдит. Подумав, в какое месиво сейчас превратилось лицо школьной королевы, Нора почувствовала ужас. Она попыталась представить, что вместо девушки на подушке сейчас лежит манекен, и принялась за дело.

Тыкая прикуривателем в смоченные спиртом места, Сойер поджигала их снова и снова, а страх уже толкал ее в спину — ей казалось, что уже за спиной ей слышатся голоса людей. Зеленоватые языки пламени привели ее в слабую радость. Ножом девушка порезала обивку — наружу показалась вата и поролон. Их она тоже разожгла — то, что успела, а потом, бросив телефон Стрип ей на сидение, убежала, едва успев прихватить рюкзак.

В темноте не видны были дороги между пустыми домами, Нора нырнула куда-то, где увидела дерево, и, упав у ствола, позволила себе, наконец, задышать. Все болело, стучало, ныло, легкие будто слиплись там внутри. Через несколько секунд ее все-таки вырвало. Желчью, конечно, и больше ничем. Вытираясь рукавом, Нора поняла, что размазала по лицу и пот, и грязь и кровь. А еще от нее воняло рвотой и крепким алкоголем.

Не успела она подумать о том, что скажет Марта, когда увидит ее такой, раздался громкий взрыв. Напуганная вспышкой, Сойер сжалась у дерева, а затем, с опаской выглянув из-за него, увидела столп огня и дыма, который осветил все вокруг на добрый ярд, и поджег деревянный столб электролиний вместе с забором свалки. Машина горела, ее было хорошо видно отсюда. Взрывом оторвало двери и багажник, в густом пламени не было видно, что там внутри салона, но Нора сомневалась, что Эдит успела придти в себя и отползти подальше. Застонав, она прижалась к шершавому стволу горячим лбом. Волосы полезли в лицо, Нора запустила в них руки, держа себя за голову и пытаясь придти в себя. Все еще было жарко, тошно, страшно.

Ей послышались крики. Шум. Звуки мигалок. Может быть, это были галлюцинации из-за ужаса, но Нора не стала ждать возможности проверить это, она начала шатко подниматься на ноги, чтобы затем бежать — путаясь в ногах и втягивая ртом воздух, который был уже не таким свежим. Дорогу теперь хотя бы можно было разобрать из-за того, как светил позади огонь.

Вдруг Сойер поняла, что она путается в пространстве и не может вспомнить дорогу назад. В голове была мешанина, перед глазами еще плавали круги, и, а еще копы и зеваки были совсем близко. Захотелось кричать. Остановившись, она начала дышать глубже, успокаиваться, и скоро получилось хоть немного прояснить ум. Нора даже шевелила губами, проговаривая вслух, куда ей нужно идти. Спустя десять секунд она еще тяжело дышала, но теперь паника заметно уменьшилась Ощущалась тяжесть, но, пока ее ошметки разума могли работать ради ее спасения, Нора стояла на ногах.

Она оглянулась в последний раз — машина все так же пылала, перебросившийся огонь пожирал забор свалки, и горящий столб уже начал заваливаться. Сине-красные огни становились все ближе. Притаившись за дворами, Нора пошла дальше. Она помнила, что идти отсюда до дома было примерно минут двадцать; предполагала, что даже двадцать пять, но совершенно не могла понять, сколько времени уже прошло и какой вообще час. Вокруг все казалось одинаковым — где-то тревожные голоса, где-то мигалки. По пути она чуть не столкнулась с несущейся на всей скорости машиной скорой помощи, но успела спрятаться за стелу с названием какой-то улицы. Затем, прочитав название, Нора рефлекторно отметила, что она уже рядом с домом.

Только оказавшись у своих же дверей, Сойер поняла, что не может войти просто так. Она заглянула внутрь через окошко у входа — в темной гостиной, вроде как, было пусто. Что казалось странным — неужели Марта с Рэмом не вернулись? Нора открыла дверь своим ключом, прошла внутрь. Никто не вышел ей навстречу, не включил свет. Может быть, они легли спать? Но Марта не могла так просто пойти в ее комнату и уснуть, не узнав сначала, где она находится.

Сойер хотела позвать их, но быстро передумала. Нет свидетелей — нет проблем. Она поднялась в свою комнату, чувствуя, что мышцы просто наливаются свинцом, и, споткнувшись, упала сначала на колени, а затем подумала, что не хочет подниматься. Нора переползла на ковер и, стащив вонючую толстовку, бросила ее под кровать, а сама развалилась на спине, и выпустила стон от боли.

Взглядом ей что-то попалось на полу рядом с комодом. Протянув руку, Нора поняла, что это зажигалка — одна из тех, которые она когда-то нашла в школе или на улице. И, вспомнив, Сойер вытащила из своего кармана одну из сигарет Стрип. Из сигареты можно было сделать запал замедленного действия для взрыва, но обошлось и салфеткой с бензином. Подумав пару секунд, девушка зажала сигарету между губ, которые стянуло от сухости и крови, и прикурила от зажигалки. Она знала, что так люди успокаиваются, а у нее сейчас точно был повод выкурить одну штучку. Пару раз Сойер издала весьма грозный кашель, но дымить не перестала, устало размышляя о том, что сейчас сделала.

Конечно, все вышло не так идеально, как планировалось, но и она сама была не в форме — слабая болезненная девчонка с ПТСР, которая на грани нервного и физического истощения. В этот раз, как и в тот, самый первый, она взяла не силой, а напором. Может быть, что-то пошло не так, и копы вот-вот могли заявиться в дом, повязать ее и закончить эту жалкую пародию на родительскую юность, но пока что было тихо.

Лежа на полу в темной прохладе своей комнаты, Нора сонно докуривала сигарету и понимала, что в этот момент, как бы долго он не продлился, она ощущала

с в о б о д у