Гарри Поттер и на самом деле (джен)

На лице Невилла появилось выражение, которое, несмотря на сложность, читалось вполне отчётливо: «Как это кто-то мог не знать то, что даже я знаю и помню?» А Рон аж руками всплеснул:

— Да ты что! Все знают. У нас в столовой вся стена обклеена вырезками из газет и журналов за год Того Самого Великого Подвига! Папа каждую неделю закрепительные заклинания обновляет и мне показывал, как нужно! Э-э, ну, без палочки, просто магией делиться. Но это не сложнее, чем закрыть карман!

Гермиона покачала головой и прикусила губу, уводя взгляд в сторону. О нет, неужели и на неё действуете этот вечный страх показать некомпетентность? Который заставляет читать какие-то записи, угробив кучу времени на то, что проще спросить.

— Рон, Гермиона сказала, что её родители — маглы. Откуда у маглов газеты магического мира? У них свои новости, свои происшествия, свой мир. Гермиона, полагаю, расскажет тебе о нём, если заинтересуешься. О метрополитене и лайнерах, о подводных лодках и полётах на Луну, о страшных бомбах, превращающих в пепел миллионы людей, и о телевидении… Ну а мы не против рассказать, если интересно, о магическом мире.

Гермиона тряхнула волосами:

— Я расскажу, конечно, то, что вы не знаете. Но о магическом мире предпочитаю узнать не от сверстников, а из книг!

Рон фыркнул:

— Больно надо мне слушать всякую чушь о маглах. Да что они могут! Мой старший брат Билл — ликвидатор заклятий. И он говорил, что каждому волшебнику, чтоб вообще сходить в этот дурацкий мир, нужно сдавать магловедение на отлично, а то, не дай Мерлин, чихнёшь — и все маглы вокруг поумирают. Неудобно как-то может получиться.

Я вздохнул, Гермиона порывалась прервать Рона, но сдерживалась, сжимая губы. То есть, в принципе-то понимает, что возражать при недостатке фактов не имеет смысла. Невилл, который определённо согласен с рыжим и так же определённо не желал влезать в спор, глянул на меня умоляюще. Ну что же, попробуем вставить свои пять копеек:

— Маглы не имеют магии и слабы, но у них есть чему поучиться. К тому же, хотим мы этого или нет, а маги произошли от маглов…

Гермиона наконец не выдержала и взорвалась:

— То есть, обычные люди для вас вроде обезьян? А маги — вроде бы как вершина эволюции? Невилл, уходим! Мы ни на минуту не останемся в купе с этими расистами!

Девочка подпрыгнула и, взметнув волосами, устремилась на выход. Невилл развёл руками, глянув на нас неуверенно, и шмыгнул следом.

— Ну и валите! Попутных фестралов!

Рон дёрнулся было выскочить в коридор и покричать ещё, но я придержал его за плечо:

— Не нужно, Рон. Девочка просто в шоке: половина того, что она знала, оказалось не таким. Пытается как-то классифицировать, что ей рассказывают, и не получается. Понимать всё заново — это больно, тем более с такой-то памятью, как у неё. Она сейчас будет кричать и ругаться на ситуацию, а ты будешь думать, что на тебя. Не надо этого.

Рон выдохнул и одним прыжком запрыгнул на сиденье поглубже, поболтав в воздухе ногами.

От окна раздался музыкальный перезвон, и по стеклу наискосок пополз вьюнок, расцветающий разноцветными колокольчиками. Снаружи потянулись низкие живые изгороди, усыпанные синими ягодами, за которыми возвышались черепичные крыши домиков причудливых форм. С треугольными и круглыми окнами, полукруглыми балкончиками и крупным чёрно-белым английским сеттером, положившим лапы на кирпичный заборчик, который (сеттер, не заборчик) провожал вагоны странно осмысленным взглядом.

Что это было за владение, поселение или полустанок, идей у меня не возникло. Ну и проезжали мы его меньше минуты. Рональд же потрогал болячку под носом и пробурчал:

— Не знаю, кто такие расисты, но определённо она хотела нас оскорбить этим словом. Это прозвучало как: «Мне, королеве Уэльской, невместно дышать одним воздухом комнаты с вами, грязными ублюдками». Гарри, нельзя это оставлять просто так. Иначе она будет оскорблять раз за разом, а на это глядя, так же начнут поступать и другие.

Я покачал головой:

— Это, в целом, правильная теория, Рон. Но не универсальная. Не в этом случае и тем более не с девочками. А расистами маглы называют людей, верящих, что они лучше других из-за цвета кожи. Чёрные, к примеру, лучше белых или наоборот, на этом нелепом основании они верят, что иных можно и за людей не считать.

Рон поморщился, вновь потянулся было к носу, но не коснулся и нервно тряхнул рукой:

— Но маглы же действительно не имеют магии. И в сравнении с волшебниками э-э…

— Ну да, именно «э-э». Зачем сравнивать вообще? Маги живут в магическом мире, разумеется, тут маглам не место. Они здесь просто не выживут. Но и магам в мире маглов не выжить. Без магии там худо-бедно можно лишь кое-как существовать. Да и то лишь сквибам, ведьмам и детям.

Рон вскинулся:

— Есть накопители и артефакты вообще-то. Прорывы, древние строения, переходники. Можно прихватить с собой еду в стазисе, да и у каждого мага в ядре полно магии, чтобы…

— Чтобы некоторое время обитать в «мире теней» по какой-то надобности. Согласен. Но «некоторое» — тут ключевое слово.

В общем, наверняка и для магла можно изобрести какой-нибудь магический скафандр, как делают магловские водолазы, погружаясь в океан или вылетая в космос. Маглу ведь нужно всего лишь изолироваться от магии, чтобы погрузиться в наш мир без урона для себя. Так что теоретически мы отличаемся не сильно. Ну, как акула не хуже утки, которая может и летать, и ходить, и плавать, и нырять. Просто акула приспособлена для воды.

Рон задумчиво покивал, после чего угостил меня шоколадными лягушками, посетовав, что кроме них у него только невкусные бутерброды с сухим мясом. Затем пояснил про вкладыши, сказав, что Дамблдоры в этом году попадаются на них в каждом десятом. Прямо какой-то год Дамблдора. Хоть выбрасывай. Фигурка директора во вкладыше добродушно щурилась, кивала и временами солидно посматривала поверх очков-половинок. Изображение не исчезало, являлось, похоже, рекламным буклетом, чтобы юные маги с детства знали «начальство магического мира» в лицо. Впрочем, Парацельс и Мерлин, бывшие вкладышами следующей пары лягушек, намекали, что вообще-то серия всё же изначально историческая.

Шоколадные лягушки оказались мелкими, размером как раз примерно в шоколадную конфету, а зачем им придали анимацию, я так понять и не смог. Тем более, она отключалась после первого же укуса. Но с ароматным чаем Рона они прекрасно зашли. Настоящий шоколад, с изрядной дозой магии, придающей совершенно потрясающий вкус. Сам же Рональд с удовольствием пил травяной сбор Флоримона из маленького дорожного чайника с руной подогрева, которую сквиб дал мне с собой.

Мудрая идея походить по вагонам, посветить шрамом и представиться большинству студентов Хогвартса потерпела фиаско. К тому времени, когда я до неё дозрел, практически все купе первогодок оказались запертыми. Не удивительно, в общем-то, распределились по купе, разошлись по компаниям знакомым да закрылись. Благо у билетов возможность поставить на дверь крепкий замок оказалась встроенной функцией места. Ну а из соседнего вагона нас прогнал строгий рослый парень в мантии с синим галстуком, не собирающийся представляться «мелюзге». Не мудрствуя, он небрежно кастанул на возмутившегося было Рона «силенцио», под действие которого и я до кучи попал. Интересно, оказывается, это заклинание и не точечно воздействовать может. После чего старшекурсник, помахивая палочкой перед собой, создал воздушную волну, которой вытолкал нас в наш вагон. А затем беззлобно скомандовал:

— Сидите на месте да смотрите в окошки, мелочь. Нечего вам до Хогсмита по вагонам шастать. А конечную объявят — даже если заснёте, услышите. Знаете, что вещи тащить с собой не надо? Молодцы. Финита!

В каноне меня изрядно удивлял «поезд школьников» без взрослого сопровождения. Но всё оказалось проще. Действующие по инструкции старосты-старшекурсники, бродящие по коридорам, оказались вполне действенными. Ну и, похоже, у большинства магов отсутствовала тяга знакомиться.

Общаться с Роном было не скучно. Отвечал он охотно, рассказывал много подробностей из жизни магов. Когда паренёк не дёргался от эмоций и навязчивых мыслей, говорил он вполне интересно, примерно на уровне пятнадцатилетнего обычного ребенка. Возможно, как раз в этом и заключался феномен «старых семей», о котором не раз упоминали ведьмы при разговорах со мной. Я же даже не старался изображать малолетку. Попросту бы не получилось, да и глупо это. А у магов, оказывается, на это давно есть объяснение. Ещё бы толком узнать, что в нём говорится.

Рон объяснил, что можно постучаться палочкой в любое закрытое купе. Тогда часть двери становится для находящихся внутри прозрачной, давая возможность проигнорировать или впустить знакомых. Но как именно это делать, ему не объяснили. Эксперименты же со своей дверью успехом не увенчались. Мы всё-таки пару раз прошлись по единственному доступному новичкам вагону в поисках открытых дверей, но без успеха. Свою я, впрочем, закрывать не стал, надеясь всё-таки на хоть какую-то посещаемость. Но без успеха. Так до самого объявления о прибытии в Хогсмит к нам никто не заглянул. А объявление было внушительным. Мягкий, но вместе с тем звонкий женский голос прокатился по купе:

— Поезд прибывает в Хогсмит. Переоденьтесь, пожалуйста, в ученические мантии. Багаж оставьте на своих местах, он будет доставлен в ваши комнаты Хогвартса.

Ехать и говорить мы, в общем-то, подустали, но во время объявления по нам прошлась бодрящая волна магии, придавшая сил и энергии.

За окном потянулись крыши домов, башенки и разноцветные заборы целого городка, освещённые лучами заходящего солнца. Окутанные тонкой туманной дымкой, они, казалось, постепенно превращались в облака, громоздящиеся у горизонта, словно сливались с иллюзорными замками Фата-Морганы в небесной сини. Набросить мантию — минутное дело, а выйти из вагона — ещё меньше, но когда мы ступили на платформу, вымощенную удивительными плитами, похожими расцветкой на расплющенные черепаховые панцири с причудливыми узорами, за нами вышли ещё лишь два удивлённо крутящих головами парня. Все первачки столпились вокруг громадного Хагрида, от которого во все стороны распространялась великанская мощь и абстрактная доброта ко всему живому. Он добродушно рокотал:

— Я хранитель ключей школы магии и волшебства, Рубеус Хагрид. Я проведу вас к замку и представлю магии господина великого Хогвартса.

— А кто это — господин Хогвартс? Я думала, это школа, — пискнула какая-то девочка, и сразу несколько учеников рассмеялись, вогнав её в краску.

Но Хагрид добродушно прогудел:

— Я отвечу тебе, Мэнди Броклхерст. Хогвартс — это замок и создание четвёрки древних магов, но он же — средоточие великой силы. Он — вихрь самой разной магии, уживающейся в нём. Он — колыбель множества волшебников, защитник поколений и общий домен магов всего Альбиона.

Я покосился на выходящих на платформу студентов из других вагонов, что потянулись к противоположной стороне, а каждое очередное слово полувеликана звучало всё значительнее. Словно это уже говорил не добродушный лесник, а тот самый неведомый Хогвартс, который замок и всё остальное. Но вот он договорил и махнул рукой на ступеньки с платформы, выводящие на тропку, выложенную булыжником и сразу ныряющую в кусты.

— Идите за мной!

Гм. Никогда не мог понять, откуда в каноне взялась темнота, ведь первого сентября в северной Шотландии солнце садится в восемь вечера. И после заката наступают длинные северные сумерки, которые тянутся очень долго. Кромешная тьма в том районе наступает лишь около полуночи, да и то в пасмурную безлунную погоду.

До попадания я думал, что, может быть, в магическом мире Хогвартс находится где-то в районе тропиков, и поэтому темнота наступает быстро. Но нет. Флоримон пояснил «за небо». В магическом мире всё практически то же самое, разве что чуть меньше. Звёздное небо просвечивает через магловский «мир тени», словно его и нет.

Пахло лесом и свежестью, туфли и ботинки детей многоножками прищелкивали по камням, все переговаривались, кто-то взрывался смехом, кто-то кому-то недовольно выговаривал. Деревья вдоль тропы шелестели на лёгком ветерке, а сама тропа, по которой неспешно шагал Хагрид, подстраиваясь под семенящих за ним школьников, видна была прекрасно. Однако видна лишь на пару десятков ярдов, поскольку хитро завивалась меж кустов и деревьев, за которыми покачивались туманные дымки испарений, где так любят прятать тайны ведьмы. И буквально с каждым поворотом мир становился всё ярче и насыщенней.

Мне, побывавшему уже в нескольких магических доменах, вскоре стало ясно, что эта тропа — очень мягкий и щадящий переход в магический мир, специально созданный для детей, плавно подстраивающий их органы чувств под восприятие Хогвартса. Подстраивающий в течение получаса, по истечении которого очередной изгиб тропинки вывел нас к пристани на берегу озера. И да, замок в свете заката смотрелся куда лучше ночного варианта. Разве могут светящиеся во тьме окна показать всё, что щедро высвечивает Солнце в магическом мире?

Меня впечатлил при первом знакомстве даже пасмурный буро-серый мир домена Флоримона. Что уж говорить о россыпи цветов и оттенков самого мощного магического источника страны. А уж созданные мастерством и магией здания хотелось изучать от мельчайших рун, выложенных драгоценными камнями на шпилях башен, до таинственных витражей из сотовых ячеек волшебного стекла. От поворотов крошечного водопада, извергающегося из пасти сфинкса с середины вогнутой стены с заостренными шпилями, до ряда горгулий, выстроившихся в ряд на покатом карнизе. Всматриваясь в каждую морду, которые неповторимы… Чёрт возьми, я видел это с помощью своих потрясающих очков и не мог насытить глаза множеством деталей, жадно хватая экзотические образы, что щедро вывалил мне Хогвартс.

— Садитесь в лодки, ребята. По двое, как ехали в купе, так удобнее смотреть. Не прыгать и не суетиться. Лодки идут плавно, быстро, но чар на бортах нет. Вперёд!