Конфиденты (джен)

— Я принёс вам бутерброды, — сообщил Поттер с улыбкой на очередной встрече в допросной.

— Это очень мило с вашей стороны, — вежливо и довольно-таки искренне улыбнулась Ариэль, хотя в эмоциях преобладала не радость, а крайняя степень изумления.

— Скажите, мисс Лэнгтон, почему вы ни о чём меня не спрашиваете? Я всё ждал, когда вы потребуете откровенность в ответ на откровенность, назовёте какие-нибудь условия или поставите ультиматум, но вы так и не сделали ничего из этого.

В глазах Поттера был неподдельный интерес. Он выжидающе смотрел на Ариэль, одновременно рассматривая её с любопытством энтомолога, которому довелось обнаружить новый и никому ещё неизвестный вид.

— Вас это расстраивает? Для ультиматума рано, я ведь понятия не имею, какую цель вы преследуете, приходя сюда и выслушивая мои ненаписанные мемуары. Да и условия… я не в том положении, если вы не заметили. А насчёт вопросов… о чём, по-вашему, я должна была спросить? — не донеся до рта одуряюще вкусно пахнущий бутерброд, удивлённо спросила та.

— Вы ешьте, — доброжелательно улыбнулся Поттер. — Я не знаю, что может быть вам интересно, но все, с кем мне доводилось беседовать в Азкабане, непременно чего-то требовали и спрашивали о том, что творится в «большом мире». Неужели вам неинтересно?

— Все — это те, у кого на свободе остались семьи? Нас нельзя сравнивать. Эти люди волнуются о детях, родителях, супругах, конечно же, они будут задавать вопросы и просить, а то и требовать чего-то для них. Я же сирота, а о тех, кто мне дорог, вы не знаете ничего такого, что не было бы известно мне, — с вожделением глядя на второй бутерброд, пожала плечами Ариэль. — Мне не о чем вас спрашивать.

— Возможно, я и не знаю, но я мог бы попытаться узнать. Мне не трудно навести справки.

Подняв на него взгляд, она несколько секунд смотрела ему прямо в глаза, а потом снисходительно улыбнулась:

— Боюсь, мистер Поттер, это вам не под силу.

— Или вы опасаетесь упоминать своих близких, чтобы не навести на их след? — подался вперёд Поттер.

— Или так, — не стала спорить та, пожав плечами и не обратив ни малейшего внимания на долженствующий произвести впечатление приём.

Некоторое время тишина в помещении ничем не нарушалась: Поттер терпеливо ждал, пока заключённая насытится.

— Так что там с Малфоем? — смирившись с неудачной попыткой выяснить мотивы откровенности Лэнгтон, напомнил Поттер.

— Надеюсь, всё хорошо, — рассмеялась та. — Вам это должно быть лучше известно, вы ведь на свободе, как и он. Вы ведь не о Люциусе Малфое спрашивали? Что же до рассказа — как мы с вами и договаривались, я сохраню хронологический порядок.

— Вы меня заинтриговали.

— Зато не заскучаете… Кстати, мне есть, что у вас спросить.

— Вот как?

— Вы приходите каждую неделю. Это никого не удивляет?

— А кого это должно удивлять? — не сразу понял тот смысл вопроса. — Хотя, наверное, могло бы удивить, вот только никто не знает о моих регулярных визитах в Азкабан.

— Разве сюда так просто попасть? — справедливо удивилась Ариэль.

— Кингсли… Министр выписал мне пропуск, — быстро исправившись, пожал плечами Поттер. — Я же аврор, мало ли кого и когда мне потребуется допросить, что же, каждый раз дёргать начальство?

— То есть это всё, — она обвела рукой и камеру, и стол, и лежащие на столе обёртки от бутербродов, — полностью ваша инициатива? Тогда всё ещё сильнее непонятнее. Очень интересно, что такого важного вы надеется узнать, раз тратите столько времени на беседы со мной.

— Я уже говорил…

— Я не жалуюсь на память, мистер Поттер, однако не понимать мотивы собеседника — приятного мало, а вас я пока понять не могу. Ради праздного интереса тратить полдня на визит в Азкабан, когда это время можно провести с семьёй, друзьями, да даже просто отдохнуть в одиночестве с интересной книжкой… Согласитесь, выглядит это подозрительно.

— Все слизеринцы ищут второе дно? — засмеялся Поттер.

Но Ариэль не поддержала его веселье.

— Мы привыкли ждать удара в спину, поэтому подозрительность и недоверчивость — самые актуальные чувства для нас.

— Мисс Лэнгтон, уверяю…

— Не стоит, мистер Поттер. Дело не в вас, поэтому не обижайтесь, но поверить в отсутствие тайного мотива я не могу.

— Что ж, надеюсь, со временем я смогу вас убедить в своей искренности. Доели?

— Да, спасибо, пирожки с вишней — это просто нечто!

— Тогда продолжим?

— Разумеется. Я окончила Хогвартс в числе пяти лучших учеников. К слову, среди нас не было ни одного гриффиндорца: трое слизеринцев и двое равенкловцев. Однако даже с прекрасным аттестатом путь в Министерство был мне заказан.

— Почему? — перебил Поттер.

— Потому что я окончила Слизерин, — равнодушно пожала плечами Ариэль, говоря таким тоном, словно это само собой разумелось. — Старые семьи могли оказать протекцию своим наследникам и, несмотря на недовольство министра, обеспечить им место. Мне же было не на что рассчитывать. Помогать чужой девушке никто бы не стал, а однокурсники пока и сами не были самостоятельными. Пару лет мне пришлось проработать в Лютном…

— Кем, если не секрет? В вашем деле ничего нет по тому периоду времени.

— Помощником артефактора, мистер Поттер. Ничего особенного, это никогда не было секретом. Мастера изгнали из гильдии за широту взглядов, однако, хоть он и нарушал закон ежедневно, ни одно из его изделий не было «тёмным» по характеру.

— Поясните.

— Запрещённые Министерством разделы магии вынуждали отказываться от слишком многих полезных вещей, так что ничего удивительного, что на эти законы почти сразу перестали обращать внимание. Другой вопрос, что после принятия нового закона цены на изделия, при изготовлении которых применялись запретные ингредиенты и ритуалы, возросли на порядок. Но разве вы пожалеете десяток галлеонов на амулет, способный защитить вашего ребёнка? Знания не могут быть добрыми или злыми, эти качества присущи исключительно людям. С помощью некромантии можно поднять армию инферналов, что разорвут сотни невинных людей, а можно вылечить запущенный случай заражения крови и спасти пострадавшего. Ритуал на крови может убить, а может снять проклятие. Вопрос лишь в том, чего хочет добиться маг, применяющий пресловутую Тёмную магию.

Ариэль взглянула на Поттера, удивляясь, что тот до сих пор не попытался её перебить, но, увидев его задумчивое выражение лица, продолжила:

— Мастер, с которым я работала, занимался изготовлением исключительно мирных артефактов. Щиты, обереги, талисманы, определители ядов — много всего он делал. Ни разу из его мастерской не вышел боевой амулет или проклятый артефакт, но в случае доноса — авроры не стали бы интересоваться подробностями, а просто засадили бы нас обоих на пять лет в Азкабан, им была важна только и исключительно буква закона, а на дух им плевать. Риск хорошо оплачивался, хотя не жажда наживы двигала нами, а любовь к искусству артефакторики и желание помочь людям защититься.

К окончанию Хогвартса я достигла совершеннолетия не только по магическим, но и по маггловским законам, так что без проблем получили доступ к сейфу в Гринготтсе и к счёту в маггловском банке, куда переводили моё пособие. С шести до восьми лет часть денег тратилась, а потом дядя Стивен перешёл на более высокооплачиваемую работу и больше не прикасался к моим деньгам, так что за десять лет на счету скопилась весьма приличная сумма. Но благодаря работе в артефаторской мастерской я смогла всего через год не только купить неплохую квартиру, но и ни в чём не нуждаться.

Работа была невероятно интересной и нравилась мне несмотря на риск, а может и вопреки ему: трудиться над типовыми амулетами скучно, а индивидуальные заказы не только щедро оплачивались, но и были вызовом мастерству. Недостатка в заказчиках у нас не было, клиентура состояла не только из давнишних покупателей мастера, абсолютно все мои сокурсники также шли к нам. Через три года я получила мастерство и уже могла работать одна, благо опыт я получила бесценный, но оставить учителя мне и в голову не пришло: он был пожилым человеком и без моей помощи уже плохо справлялся. Он умер в девяносто четвёртом — от старости. С семьёй он не слишком ладил, те осуждали рискованность его работы и боялись, что в случае ареста тень падёт и на них, однако не побрезгали принять наследство. Разумеется, меня тут же попросили на выход. Мне было жаль оставлять мастерскую, но поделать было ничего нельзя, так что я быстро собрала вещи… Поверенный перехватил меня уже в дверях и передал шкатулку — последний собственноручно изготовленный артефакт мастера. Наследники едва ли не обнюхали её, прежде чем я смогла взять её в руки. Уже дома я открыла её и с безграничным удивлением узнала, что мастер оставил мне всю свою библиотеку: чарами расширения пространства он владел превосходно.

Насчёт работы я не переживала, у меня были средства, так что не сразу приступила к поискам. И, как оказалось, поступила правильно. Едва слух о кончине мастера разошёлся, бывшие сокурсники, уже успевшие закрепиться на своих местах, походатайствовали за меня, и спустя пару недель я стала сотрудников Министерства магии.

— В какой же отдел вас устроили? — заинтересовался Поттер. — В вашем деле ни слова нет о работе в Министерстве магии.

— Я не могу ответить, мистер Поттер — непреложный обет.

— Вот как? Это тоже ответ.

Ариэль пожала плечами:

— Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть ваши догадки.

— Вы сказали, что вас туда устроили однокурсники. Вы ведь не просили об этом?

— Мистер Поттер, сколько раз я упомянула, что Слизерин — семья? Мне незачем было просить, члены мои семьи узнали, что мастер умер, и предложили мне новое место. Я могла отказаться, могла сама заняться поисками, но разве родственники не стараются помочь?

— Мне кажется подобное положение вещей очень странным.

— Верю, но так и есть. Вам трудно осознать, что факультет — семья? Или поверить в то, что гадкие слизеринцы способны кому-то помочь без дополнительных просьб или валяния в ногах? Вот представьте, что ваш лучший друг лишился работы. Неужели вы будете ждать, пока тот придёт и прямо скажет: «Гарри, помоги мне»? Вы ведь наверняка поинтересуетесь у коллег или других друзей, нет ли где вакансии, что подошла бы вашему лучшему другу. А зная о такой вакансии, разве не предложите другу хорошее место? Не замолвите за него словечко?

Очевидно, примерив ситуацию на лучшего друга, Поттер наконец согласно кивнул.

— Вы правы, — примирительно улыбнулся он, — в таком варианте всё действительно кажется совершенно естественным.

— Вы просто не привыкли к тому, что на факультете могут быть по-настоящему близкие отношения. Для вас «Гриффиндор» — это Уизли и мисс Грейнджер. А все остальные ученики словно и не существуют, и, соответственно, в расчёт не принимаются.

— И это не может не удивлять, — улыбнулся Поттер. — Продолжайте, пожалуйста.

— Так вот единственным недостатком моей работы было сотрудничество с Авроратом.

— Что?! — вскричал он и даже привстал со стула. — Аврорат?!

— Я же артефактор, мистер Поттер, — снисходительно пояснила Ариэль, — нас слишком мало, чтобы игнорировать такое соседство. А я вдобавок хороший артефактор с прекрасной репутацией. Каждый здравомыслящий человек желает быть защищён, и авроры не исключение. Помните, я упоминала, что гриффиндорцы, убившие нашего ловца Фрэнка, все пошли работать в Аврорат?

Поттер кивнул.

— Мне была противна сама мысль о том, чтобы делать для них что-то, но даже в таких обстоятельствах я не нарушила клятву гильдии и не попыталась подсунуть врагам бракованный амулет или проклятый оберёг. Хотя, не стану скрывать, хотелось этого сильно. Против Аврората я, разумеется, ничего не имела, но вот отдельные его сотрудники… Меня они, к счастью, то ли не помнили, то ли не узнали, то ли им просто не было дело до личности человека, от которого зависит их жизнь… К сожалению, обет с меня потребовали и в вашем Аврорате, поэтому я не могу более подробно рассказать, чем конкретно занималась там… Скажу лишь, что сфера деятельности у меня не изменилась.

Взгляд Поттера потяжелел, и Ариэль замолчала.

— Вот как? — медленно протянул он, внимательно глядя на собеседницу, словно надеялся прочитать интересующие его сведения по её лицу. — Это очень… занимательно. Пожалуй, сегодня мы на этом закончим, мне не терпится проверить ваши слова в нашем архиве… Нет-нет! Я верю вам! — поспешно добавил он, видя, что Лэнгтон расстроилась. — Но мне нужны доказательства. Не для того, чтобы увериться в вашей честности — я не сомневаюсь, что вы говорите правду, — для другого.

Около минуты они молча смотрели друг другу в глаза, после чего Ариэль кивнула — они поняли друг друга без лишних слов.

— Мистер Поттер.

— Да?

— Не будет ли наглостью с моей стороны попросить вас…

— Не будет, — перебил тот, кажется, даже обрадовавшись. — Что я могу для вас сделать?

— Кофе, — смущённо улыбнулась Ариэль.

Поттер расхохотался, но быстро успокоился и извинительно пообещал:

— Я принесу.

— Спасибо.