Бомбы и зелья, или Как (не)воспитать Тёмного Лорда (джен)

Утром, ещё до завтрака, Меропа быстро оделась, накинула купленную летом для проводов Джона в Хогвартс мантию с капюшоном и тихо выскользнула за дверь. Привлекать лишнее недоброжелательное внимание в «Дырявом котле» и на Диагон-аллее не хотелось, а в Лондоне она просто уберёт мантию в сумочку. Новая палочка оказалась очень послушной, и менять размер вещи Меропа легко научилась всего за один вечер.

Теперь нужно было поспешить в регистратуру того госпиталя, куда её отвезли после контузии, и договориться о работе. Вот только... где она будет варить зелья? На старой квартире она использовала кухню. Но вряд ли Бёрки ей такое разрешат.

Она голову сломала, пока шла — а потом ей стало не до этого. Пробраться к регистратуре в толпе магглов оказалось не так просто, а когда она, отстояв очередь, оказалась у окошка, вдруг оказалось, что она встала совсем не туда, и все вопросы, касающиеся работы добровольцев, разбирают в том, другом окне.

Она встала в другую очередь, ругая сама себя — ну вот никогда у неё ничего не получается сделать по-человечески! Правильно отец говорил — дура, причём дура набитая. И ничему её жизнь не учит.

Очередь, казалось ей, стояла на месте, но Меропе не привыкать было ждать, и она смирно стояла, разве что позволив себя снять пальто, потому что в нём было очень жарко.

— Карточки на продукты ввели, — тихонько рассказывала одна женщина другой, — и на горячую воду тоже. Теперь даже не помыться нормально.

— Мама рассказывала, что в прошлую войну дети рождались без бровей и ресниц, — так же тихо ответила другая, — от того, что еды не хватало. А у меня дочка как раз беременна, к Рождеству рожать.

Меропу просто сжигал стыд. Ей-то что... она волшебница. Она будет прятаться теперь, и ничего с ней не случится... Как и ни с каким другим волшебником. А они здесь будут мучиться... И как это — карточки на воду? Как вообще это можно проверять? Воды же — целая река?

Наконец подошла и очередь Меропы. Женщина по ту сторону окошка, выслушав её сбивчивые слова, вздохнула почему-то и, выписав какой-то листок, протянула ей.

— Кабинет триста девятнадцать.

Кабинет триста девятнадцать находился, как и следовало предположить, на третьем этаже. Вот только найти его оказалось не так просто. Направо от лестницы располагались кабинеты триста один, триста два и так далее, до триста восьмого. Налево — с триста девятого до триста восемнадцатого. А кабинет триста девятнадцать тогда где? Меропа поднялась было на четвёртый этаж — но там были только кабинеты с номерами, начинающимися с цифры четыре.

Она растерянно спустилась на третий этаж и начала обходить кабинеты по второму разу.

Да что же это — под Фиделиусом, что ли, спрятали этот мордредов кабинет? Она, сама над собой смеясь, достала бумажку и громко прочитала:

— Кабинет номер триста девятнадцать находится на третьем этаже!

— Логично, — послышался усталый мужской голос, — а теперь поверните направо.

Меропа вздрогнула, повернулась — и едва не столкнулась с мужчиной в белом халате.

— Направо? — переспросила она и попросила жалобно: — Вы знаете, где этот кабинет? Да?

— Знаю, — подтвердил тот. — Идите за мной.

Он пошел по коридору направо, и, дойдя до кабинета номер триста четыре, обошёл деревянную скамейку, преграждающую путь к дверям, и кивнул на крохотный тупичок, который заканчивался дверью. С номером триста девятнадцать.

Меропа трижды прошла мимо него, но так и не догадалась туда заглянуть!

— Ох. Спасибо! — Меропа прижала руки к груди.

Мужчина достал из кармана ключ, открыл дверь и, распахнув её, сказал:

— Прошу вас. Вы волонтёр?

— Да, — закивала Меропа, протягивая ему направление, — меня в регистратуре сюда послали... то есть направили.

— Тогда давайте ваше направление, — устало сказал мужчина, входя следом за ней в крохотное помещение, где едва помещались маленький стол, два стула и стеллаж с выдвижными ящиками. Мужчина сел за стол и, кивнув Меропе на другой стул, достал папку. Открыл, порылся в ней, положил на стол и воззрился на Меропу. — Образование?

— Я... я дома училась, — смущённо сказала Меропа.

— Дома, — мужчина ни капли не удивился. — Значит, будете полы мыть. И менять судна. Вы замужем?

— Я... я не знаю, — пролепетала Меропа, — муж ушёл тринадцать лет назад...

— Как это не знаете? — мужчина оторвался от бумаг и удивлённо посмотрел на Меропу. — Если вы не разводились, значит, замужем... но живёте, видимо, раздельно? — спросил он полуутвердительно.

— Да, — согласилась Меропа, — раздельно. Мы не разводились...

Ей стало стыдно. А ведь мистер Кроули давно предлагал «решить эту проблему». Но она в очередной раз испугалась — что тогда придёт Том и отнимет у неё сына. Пусть уж лучше так... Пусть он даже не вспоминает о них...

Мистер Кроули скривился, как от съеденного натощак лимона, но настаивать не стал.

— Тогда будете работать в женских палатах, — решил мужчина. — Рук всюду не хватает... извините, если я был груб, — добавил он, вздохнув.

— Грубы? — удивилась Меропа, — что вы, вовсе нет... Я буду работать, где скажете. Когда мне приступать?

«Какая это грубость? — подумала она, — не кричат, не бьют...»

— Сейчас, — он почему-то вздохнул и подавил зевок. — Удостоверение личности, пожалуйста.

Меропа торопливо полезла в сумочку. Удостоверение личности у неё было — благодаря тому же мистеру Кроули. И у неё было, и у Джона. «Но ведь... — испуганно подумала она, — оно же, неверное, незаконное? Там ведь фамилия Гонт, а не Риддл?»

— Гонт, Меропа, — прочитал мужчина — и вдруг протянул ей руку. — Приятно познакомиться. Я — доктор Уотсон. Джон Уотсон.

— Джон? — она несмело пожала протянутую руку, — моего сына тоже зовут Джон.

— Прекрасное имя, — улыбнулся доктор Уотсон. — Вот этот листок, — сказал он, протягивая его ей, — отдадите старшей сестре. Комната четыреста восемь, мисс Поуп. Сейчас она должна быть на месте. Она выдаст вам форму и задание.

— Спасибо вам большое, доктор Уотсон, — просияла Меропа, — всего вам доброго!

Она взяла листок и пошла к дверям — благо, идти надо было ровно один шаг.

Найти четыреста восьмой кабинет оказалось куда проще, и мисс Поуп в самом деле обнаружилась внутри. Появление Меропы не вызвало у неё почти что никаких эмоций — она просто взяла у неё листок, сунула его в карман и, открыв один из многочисленных шкафов, выдала Меропе чистую одежду. Затем сказала:

— Раздевалка для персонала на первом этаже за обычным гардеробом. Найдёте. Ключ не потеряйте. Потом поднимитесь ко мне — получите ведро и швабру и пойдёте мыть третий этаж.

Меропа взяла одежду, сбивчиво поблагодарила и пошла вниз. Она переоделась в маленькой полутёмной раздевалке за гардеробом, тщательно убрала волосы под косынку — нет, надо будет всё-таки сделать короткую стрижку! — и пошла получать ведро и швабру. Это хорошо, что ей дадут швабру. Руками вымыть весь третий этаж было бы тяжело даже для неё.

— Н-да, — протянула миссис Поуп, оглядывая Меропу, когда вручала ей ведро. — Вы в обморок-то тут не хлопнетесь? В чём только душа держится...

— Не хлопнусь, — уверила её Меропа, — я крепкая.

— Ну смотрите. Если почувствуете себя дурно — подойдите к банкетке у стены и присядьте. Нечего людей пугать, — распорядилась миссис Поуп и велела: — Ну, ступайте. Обед в два.

— Обед? — смутилась Меропа. — А я ничего с собой не взяла. Забыла совсем.

— В столовой обед, — миссис Поуп посмотрела на неё как на идиотку и протянула Меропе маленький серый листочек. — Это талон на обед, отдадите его в столовой на входе. И не опаздывайте — хлеб очень быстро разбирают, его на всех не хватает.

— Хорошо, — Меропа опустила глаза, — тогда я пойду работать.

Она вышла, неся в руках новенькое жестяное ведро, такую же новую тряпку: «Странно, как тряпка может быть новой? — подумала Меропа. — Тряпка — это и есть тряпка. Старая, изношенная, в руках разлезающаяся от ветхости... а тут кусок крепкой чистой ткани», — и деревянную швабру.

Очень скоро она поняла, что работа эта — поддерживать пол чистым — просто нескончаема: по коридору туда-сюда сновали люди, и только что вымытый пол просто не успевал высохнуть... а значит, моментально пачкался даже от чистой обуви.

— Как в детство вернулась, — невесело усмехнулась она, вспомнив, как отец и Морфин ходили в грязных сапогах по только что вымытому полу, а потом били её за грязь, лень и глупость.

Впрочем, здесь её никто не бил — её просто не замечали. Если бы они все дали полу высохнуть! Но как Меропа ни отжимала тряпку, ей никак не удавалось вытереть его досуха, и пока она домывала один конец коридора, другой уже загрязнялся, и всё нужно было начинать сначала.

Одна из медицинских сестер, проходя мимо неё, негромко сказала:

— Идите пообедайте. Уже третий час. Вы новенькая, да? Столовую найдёте? Если что, спускайтесь на первый этаж и идите на запах.

Меропа устало и благодарно кивнула и, поставив ведро и швабру в угол, спустилась вниз.

Столовую она действительно нашла по запаху. Народу там было много — не протолкнуться, и пока подошла её очередь, хлеба уже не осталось.

Ей протянули жестяную миску с жидким рыбным супом, и еще одну — с парой вареных картофелин в мундире.

— Чай налейте сами, — сказала немолодая женщина с утомленным лицом, — вон там, в углу, большая кастрюля, видите? Посуду из столовой не выносить!

Меропа благодарно кивнула и, налив себе тёмного чая, пошла искать свободное место. Место всё не находилось, и она растерянно стояла, оглядываясь, когда услышала вдруг свое имя и увидела машущего ей рукой доктора Уотсона.

Доктор сидел за столиком у окна, и перед ним стояла такая же миска с рыбным супом и вторая — с картофелем. Только поверх картофелин ещё лежали два кусочка тёмного хлеба — тоненьких, почти полупрозрачных.

— Садись, мисс Гонт, — кивнул ей доктор.

— Спасибо, — тихо ответила Меропа, опуская на столик свою ношу.

— Вы поздно пришли, — сказал он, поглядев на её поднос. — Хлеб здесь всегда первым расхватывают. Он тут неказистый, но вкусный, — он взял один кусочек и положил его на её поднос.

Меропа от смущения покраснела — даже кончики ушей залились краской.

— Нет-нет, — она протестующе замотала головой, — возьмите! Вы же мужчина, вам надо больше есть!

И она торопливо вернула хлеб обратно.

— Я завтракал, — возразил он, возвращая ей кусочек. — И не голоден. Спать только хочу, — улыбнулся он.

— От усталости травяной чай хорошо помогает, — несмело сказала Меропа, — жалко, что тут обычный... Я дома такой часто завариваю.

— Увы, — вздохнул он. — Дома я только сплю. Какой уж чай....

— А хотите, — обомлев от собственного нахальства, предложила Меропа, — я вам в следующий раз принесу?

— О, — доктор Уотсон порозовел. — Вы... Мне ужасно неловко. Но... Вы знаете... Я хочу. Я так давно не пил нормального чая...

— Я принесу! — просияла Меропа. — Такой, чтобы силы восстанавливал!

— Я вам буду очень признателен, — тепло улыбнулся доктор Уотсон.

Меропа радостно кивнула и принялась за еду. Она потянулась было очистить картофель — но, приглядевшись, увидела, что все едят его прямо так. Вместе с кожурой.

— В кожуре много витаминов, — сказал, правильно истолковав её взгляд, доктор. — Не бойтесь, — улыбнулся он. — Это не так страшно, как кажется.

— Я не боюсь, — вздохнула она, — в детстве я именно так и ела. Просто отвыкла за последние тринадцать лет.

— А мне нравится картошка со шкуркой, — сказал доктор. — Я впервые только в войну попробовал — и вы знаете, я уверен, что и после продолжу так делать.

— Перед Рождеством в тысяча девятьсот двадцать шестом году картошка со шкуркой показалась бы мне подарком судьбы, — грустно улыбнулась Меропа, — я тогда ничего не ела несколько дней... и мой нерождённый ребенок был голоден так же, как я.

— Рождество двадцать шестого? — переспросил доктор и почему-то нахмурился. А потом вдруг спросил: — А где вы рожали?

— Я тогда не дошла до приюта, — вздохнула Меропа, — упала прямо под колеса машины. Так что рожала я дома у мистера Фелла... у моего родственника, — быстро добавила она.

— В Лондоне? — доктор продолжал смотреть на неё очень внимательно.

— Д-да, — с запинкой сказала Меропа, — в Сохо.

— Невероятно, — пробормотал доктор. — А я вас совсем не узнал.

— А откуда... — начала было Меропа, но вдруг мучительно покраснела. — Это... это были вы, да?

— Кажется, я, — он тоже покраснел и улыбнулся. — Как ваш мальчик? — спросил он с внезапной тревогой.

— Джон замечательный! — радостно сказала Меропа. — Я его назвала в честь доктора... то есть вас. Он такой чудесный, умный, красивый, талантливый!

— Я очень рад, — доктор широко улыбнулся. — И мне приятно, — добавил он весело.

— Он сейчас в школе, в Шотландии, — Меропа с облегчением вздохнула, — там безопасно.

— Там потише, да, — кивнул доктор. — Хотя смотря где, конечно... ужасное время, — он повёл головой из стороны в сторону и потёр шею. — Однако давайте есть, не то всё остынет.

Меропа согласно кивнула и принялась за еду, отметив для себя, что надо будет принести не только чай, но и растирание. Она такое делала для отца, когда у него разыгрывался «мордредов ревматизм».

Остаток дня она снова мыла полы и к вечеру чувствовала себя ужасно измотанной и усталой — почти как раньше, когда она жила с отцом и с братом.

А вечером, когда она, сдав ведро со шваброй, шла к раздевалке, она вновь столкнулась с доктором Уотсоном.

— Закончили? — спросил он.

— Да, — кивнула Меропа.

Устала она так, что даже говорить могла с трудом, и мечтала только об одном — добраться до дома, упасть и не двигаться. Нет, сначала помыться. При госпитале была душевая, но вода для низшего персонала там была почти холодной — и по карточкам, которых у Меропы, разумеется, не оказалось. В её квартирке над книжным магазином вода каким-то чудом была всегда.

— Подвести вас? — предложил доктор.

— Спасибо, — Меропа слабо улыбнулась. Хотя бы часть пути сократить...

— Пойдёмте, — любезно проговорил доктор. Они вышли из госпиталя, и он, пройдя вдоль здания, остановился у небольшой чёрной машины и, распахнув переднюю дверцу, радушно предложил: — Прошу вас.

Меропа, стараясь уберечь пальто, опустилась на сиденье. Но эта машина, в отличие от «Бентли», скверной привычкой портить одежду пассажиров не обладала.

К её огромному облегчению.

— Куда едем? — весело спросил доктор.

— Прямо, — тихо сказала Меропа, — а потом направо. Простите, я не очень хорошо ориентируюсь в городе.

— Адрес скажите, — улыбнулся доктор. — Я Лондон хорошо знаю, а если что — посмотрю по карте.

Она назвала адрес соседнего с входом в «Дырявый Котёл» магазина и устало закрыла глаза.