Подобная Сильмариллу (гет)

Вернувшись домой, я стала ждать неминуемого. Остатки совести кричали мне, что нужно поехать в Эребор, рассказать королю Трору, какая страшная опасность нависла над его страной. Здравый же смысл (или инстинкт выживания?) твердил, что нужно спокойно оставаться на месте, ничего не предпринимать и ждать. За несколько недель я вся истерзалась. Я не могла ни есть, ни спать, ни занимать себя какими-либо делами. Я похудела и побледнела, на целые дни запиралась в кабинете и думала, что делать дальше, и сумею ли я выпутаться из ситуации, в которую сама себя загнала. В конце концов, когда все произошло, я почти обрадовалась. Чем больше дракон тянул, тем хуже становилось мне. Наконец, Смауг начал действовать. Разведчики сразу донесли, что произошло за пределами леса. Город Дейл был полностью сожжен, а Одинокая Гора захвачена. К моему ужасу, Трандуил, разумеется не ведавший о позорном тайном договоре с драконом, решил выдвинуться к Горе.

— Ты не сможешь его остановить! — в панике воскликнула я, когда узнала об этом. Бледный и решительный Трандуил готовился к выступлению. — Смауг же дракон! Кровавое жуткое древнее чудовище! Ты только зря погубишь своих эльфов, наших эльфов! Прошу, Трандуил, останься!

— Я должен, — король надел свою корону и пустым взглядом уставился в зеркало, — Иначе, что я за король, раз рядом с моими владениями происходит такое?

— Просто помоги гномам, — предложила я. — Они обездолены. Предложи гномам кров и пищу, помоги добраться до гор, где живут их родичи.

— Помощь гномам? — вскинулся Трандуил. — Ни за что! Этого точно не будет! Нога гнома не переступит границу моего леса! С чего ты решила, что я вообще думал об этом? Гномы сами виноваты, что навлекли на себя беду. Их полоумный король, его заносчивый внук... Я никогда не буду помогать этому народу, мне просто нужно самому увидеть, что там произошло, и показать, что мы не сдадимся так легко!

— Ты хочешь вступить в сражение, чтобы что-то доказать Смаугу? — зло прошипела я. Это худшая чушь, которую я слышала в своей жизни! Этот дракон сильнее всех нас!

— Вряд ли я вступлю в сражение, — было видно, что Трандуил в ярости, — но тебя это совершенно не касается! Если ты принимаешь меня за идиота, который пожертвует своей армией ради гномов, Сильмариэн, то ты очень сильно ошибаешься!

— Я знаю, — я с трудом сдерживалась, но не следовало сейчас спорить с мужем. — Извини. Я всего лишь волнуюсь. Пообещай, что ты вовсе не станешь биться. Ты и сам понимаешь, что это было бы напрасно! Пообещай, что ты просто взглянешь на то, что там произошло и уйдешь!

— Хорошо, — чуть смягчился Трандуил. — И правда, воевать мы будем только в самом крайнем случае.

Но все же я боялась, что до битвы дело дойдет. Трандуил и его армия ушли в поход, а я нервно бродила по замку, разрывая шелковые носовые платки, и ждала. Я знала, что если Смауг поймает лесного короля на сопротивлении ему, нам всем конец. Как расценит дракон то, что эльфы там всего лишь появились?.. Эребор, почему он начал с Эребора, а не с Дол Гулдура?

К счастью, все обошлось. У Трандуила действительно не было причины биться с драконом. Гномам он тоже помогать не желал. Поэтому король и его армия всего лишь взглянули на все произошедшее и вернулись домой, предоставив встреченных ими лишенных всего гномов своей судьбе. Это казалось мне злым решением, хотя я и знала, насколько мой муж не любит этот народ. И насколько он ему завидовал... до недавнего времени. Трандуил предоставил помощь только людям. Небольшую, конечно, но и это было хорошо.

Теперь мне оставалось ждать следующего хода Смауга. Я знала, что он потребует дань и потребует ее в Гору. Прошло несколько недель. Но эта отсрочка не успокаивала — я понимала, что дракон наслаждается новоприобретенным богатством, но, восхитившись достаточно, захочет еще. И снова мне захотелось, чтобы все это поскорее закончилось. Я давно придумала способ выйти из этого положения с наименьшими потерями... вот только сработает ли все так, как надо? Дол Гулдур... Почему Смауг так тянет?

Чуть больше, чем через месяц после падения Эребора, драконьи думы дотянулись и до нас. В тот вечер во дворце был очередной пир, на который я спустилась совсем ненадолго, только чтобы показаться и слегка перекусить. У меня давно не было настроения для веселья, даже если бы ни тайные интриги, его бы не было. Слишком страшной была трагедия, произошедшая со всеми нашими соседями, слишком печальным могло бы быть ее продолжение. Но это не могло остановить Трандуила. Он хотел веселья. Была уже ночь, и никакая тень не пала на дворец. Ни шороха не услышали разгоряченные вином и танцами эльфы. Дракон остался почти незамеченным, и от этого стал еще более пугающим. Лишь раздался стук, когда в окно было закинуто что-то, и после этого мы услышали громовой чарующий голос.

— Я жду, эльфы, — после этого Смауг улетел, и когда передо мной все расступились, чтобы я смогла подойти и посмотреть на эту жуткую посылку, я увидела три гномьих тела. Они были мертвы, никто уже не смог бы им помочь. Два из них обгорели настолько, что даже матери не смогли бы узнать своих сыновей. Я зажала рот, из которого рвался крик. И увидела на обнаженной груди последнего, наименее обгоревшего, жуткую кровавую надпись: "Вы мне должны". Дракон потребовал свое.

— Похоже, старина Смауг пожертвовал нам свой ужин, — хохотнул кто-то в толпе.

— Кто это сказал? — рявкнула я, в бешенстве обозревая собравшихся. Все притихли.

Подоспевший Трандуил взял меня за локоть.

— Пойдем, Сильмариэн, — и, обращаясь к кому-то. — Уберите их и... похороните, — он повел меня к выходу из пиршественного зала. За нами шел Леголас.

— Что дракону может быть от нас нужно? — испуганно воскликнул сын, когда мы остались только втроем. — Зачем он пришел к нам?

— Как что? — дрожащими руками я налила всем нам вина и опустилась в кресло, устало потирая виски. — Золото. Дракону всегда нужно только золото, Леголас. И он требует его от нас. Весть о славе и богатстве нашего королевства достигла ушей Смауга, и наше счастье, что он сразу не поступил с нами как с Дейлом и Эребором.

— Я не отдам этому проклятому змею свои сокровища! — разъярился Трандуил. — Некромант наступает, Смауг будет требовать все больше и больше, мы разоримся и вынуждены будем уйти из леса! Стать никем, уйти в Лотлориэн... а куда дальше? За Мглистые горы? За море?

Некромант... Но где же моя часть сделки, Смауг?

— Мы этого не допустим! — я вскочила с места. — У меня... есть одна идея, безумная, правда, но ее нужно обдумать. Есть способ... мы должны избавиться от дракона любой ценой! — я заходила по комнате, мне даже не нужно было изображать отчаяние.

— Что за идея, мама? — спросил Леголас.

— Пока это лишь тень идеи, — я покачала головой, хотя все и было давно продумано. — Дайте мне ночь на размышления.

Я боялась, что Трандуил сейчас начнет спорить и возмущаться, что не стоит мне думать об этих делах, и он сам будет все решать, но этого не последовало. Видимо, мой муж был настолько убит происходящим, что у него уже не было сил. А может, он признавал мои таланты. Думая об этом, я смотрела на лицо Трандуила и почти бессознательно отметила, что почему-то оно поменяло цвет, на него упали оранжевые и бордовые блики. Но ведь до рассвета еще далеко... Леголас вскочил и подбежал к окну. Я встала рядом, затаив дыхание в смутной надежде, и... Дракон меня не подвел. Юг леса пылал.

— Он решил сжечь лес, — впервые за много лет голос Леголаса стал похож на голос маленького мальчика. — Он... он убьет нас.

— Не сегодня, — ответила я. Я почему-то успокоилась. — Сегодня мы не умрем. Я в этом уверена, — и я очень надеялась, что выражение торжества не отразилось на моем лице, а если и отразилось, то муж и сын его не заметили.

Позже, оставшись одной, я дала себе волю. Я стояла у окна, попивая вино, и наблюдала за пожаром. Он уже уменьшился, видимо, Смауг его контролировал. Зарево рассвета уже побеждало отблески пожара. Я тихо посмеивалась. Что ж, Некромант, я предупреждала. Одну из своих угроз я исполнила. Наверняка, ты этого не ожидал. Когда пожар стал уже совсем небольшим, я отошла от окна. Нужно было лечь, хотя я и знала, что не усну. Но последним, что поразило меня той ночью, стало мое лицо. Бросив взгляд в зеркало, я увидела там ту, кого уже давно не было, и кого я не ожидала увидеть. Это была женщина с портрета в Ангбанде. Холодная, красивая и злая. И это была я.

* * *

— Бросайте все, что есть! — сурово говорила я, когда очередная эльфийка не желала класть в сундуки, предназначенные в дань дракону, последние сережки. Потом, отходя, те, кто был посмелее, бросали на меня вздорный взгляд. Трандуил рвал и метал, выслушав мой план, он назвал его чистейшим безумием, но потом вынужден был согласиться — выхода не было. Это был единственный способ, который помог бы сохранить нам наше состояние и независимость.

И теперь все эльфы Лихолесья собирали все свое золото и драгоценные камни и несли все ко мне. Я прекрасно знала, что если все получится, золото вернется к своим владельцам, но обнадеживать никого не собиралась. О плане знали только я, Трандуил, Леголас и Менелтор, который вызвался быть моим главным помощником в столь опасном деле.

— Расправимся с тварью и заживем, как прежде! — задорно говорил Менелтор.

Я очень настаивала на том, чтобы Леголас не шел с нами, а от Трандуила было бы только больше вреда. Мы с Менелтором собирались взять с собой лишь еще нескольких эльфов, которые потащили бы дань Смаугу в Гору. Конечно, мы не собирались сразу нести все, и поначалу решили взять около полудюжины огромнейших сундуков. Для моего плана и этого бы хватило.

Когда золото было собрано, я заперлась с ним одной из дальних комнат и не выходила оттуда больше суток. Когда все было закончено, я шаталась от усталости и проспала два дня. А после этого мы отправились в поход. Леголас проводил нас с золотом до разрушенного Дейла. Вид его обнищавших жителей был худшим, что встретилось нам на этом невеселом пути. Голодные люди видели наше богатство и вслед летели проклятья эльфам, которые собирались откупиться от дракона, вместо того, чтобы мужественно столкнуться с ним. Почти каждую ночь дракон летал в селение людей и воровал жителей, предпочитая красивых девушек. Я надеялась, что сегодня смогу положить этому конец.

Парадный вход в Эребор был разрушен, но дракон сам делал вылазки и ждал гостей, поэтому кое-как раскиданные обломки врат были отброшены с нашего пути. Замирая от страха, мы преодолевали темные пустые коридоры, недавно бывшие, наверняка, такими гостеприимными. Я жалела, что не побывала тут раньше, и не увидела, каким было это королевство при гномах, потому что, когда мы нашли место, где лежал Смауг, мы увидели...

Огромные горы золота и самоцветов вздымались в высь, которую не мог охватить мой взгляд. Наша дань на фоне всего этого казалась жалкой крупинкой. Золото блестело и переливалось, оно словно излучало свое сияние, или это светилась чешуя Смауга? Мою душу обуяла жажда обладать всем этим богатством. Не смотри на него, приказала себе я, но я не могла не смотреть. Проклятое золото, драконье золото... Как хорошо, что Трандуила здесь нет... Это зрелище спалило бы его душу.

— Эру, о Эру! — шептала я пересохшими губами, на миг забыв обо всем. Из недр сокровищницы раздался тихий смешок.

— Добро пожаловать в великое королевство Эребор! — раздался бархатный голос Смауга.

— Это... это просто великолепно! — я была едва в состоянии говорить. — Это прекраснейшее, что я видела в своей жизни, о великий и могучий Смауг!

— Неудивительно, — ответил змей, довольно распластавшись внизу на груде сокровищ. — Я ни капли этому не поражен. Это место — чудо света, и я владею им...

— Но даже это, — продолжила я, с трудом глотая воздух, — не отражает всего твоего величия.

И сейчас я не кривила душой. Потрясающий огромный красный дракон раскинулся на богатстве большем, чем я видела даже в Ангбанде, и даже я, никогда не питавшая особой приязни к роскоши, была поражена до глубины души.

— Теперь я Король-Под-Горой. Все эти сокровища мои... и не только они. Почему вы принесли так мало? — недовольно осведомился Смауг, ударив хвостом по груде золотых монет. — Где мое золото?

— Несомненно, все золото Зеленого Леса принадлежит тебе, о величайший, — ответила я, — но мы всего лишь скромные эльфы. Прости меня, Смауг, остальное золото в городе, и, если ты разрешишь, мы принесем его завтра. Мы просто не смогли донести сюда все!

— Какие же вы жалкие создания, — презрительно искривил пасть Смауг. Он вытянул ко мне шею, и из его ноздрей вырвался пар, который коснулся моего лица, — но я согласен. Тебе повезло, королева. Частично, но ты держишь слово. Но где же твой король? Где твой принц?

— Мой сын остался дома, — ответила я, как можно спокойнее. — Он еще слишком юн для подобных важных дел. А мой муж... — неприятная полуправда, но Смаугу это понравится. — Ему сейчас лучше не выходить из леса. Помимо тебя, величайший, его может ждать здесь множество бед. Люди из Дейла взбешены, ведь его помощь им была слишком мала, а гномы злы и того больше. Я слышала, что внук Трора все бы отдал, чтобы отомстить королю Лихолесья.

Смауг поднял голову и расхохотался.

— Выходит, из всех вас только ты обладаешь какой-то смелостью! Теперь видно, кто из вас муж! Что ж, Сильмариэн, зная твое прошлое... я не удивлен. Оставляй сундуки и возвращайся завтра, — он сменил тон, показывая, что потерял к нам интерес. — Остальное обсудим завтра. Я должен показать тебе кое-что... оно было у гномов, и я был поражен этим. Ты удивишься еще больше, Сильмариэн, — его голос звучал тихо и вкрадчиво, — эта вещь не из этой Эпохи.

— Постой, о Смауг! — воскликнула я, не обращая внимание не последние слова дракона. — Я должна показать тебе то, что мы принесли! Ты поразишься, узнав, какие богатства скрывала казна Лесного короля.

— Давай, — согласился дракон. — Показывай.

У каждого сундука наготове стояло по два эльфа-стражника. Я подняла руку и взглянула на нее. Момент настал. Глубоко вздохнув, я отдала взмахом команду и в ту же секунду упала на кучу золота, не удержалась и начала скатываться по ней вниз к дракону, стараясь зарыться в золото, исчезнуть, скрыться. Но все напрасно. Поток монет неотвратимо нес меня к драконьему боку, а руки, стремясь остановить падение, цепляли лишь пустоту и одиночные монеты. Я закричала от страха и кажущейся нереальности всей этой ситуации, и мой крик слился с драконьим. В сокровищнице возникло еще одно сияние, не имеющее отношение к золоту, но оно пропало, не задев меня.

Скатившись, я больно ударилась о горячий бок дракона, но тот уже не мог ничего сделать. Всем телом я почувствовала глубокое ровное дыхание. Смауг спал.

— Вы в порядке, Ваше Величество? — крикнул один из стражей.

— Вполне! — выкрикнула я в ответ. — Дракон уснул!

Надеюсь, он проспит долго. А потом пусть гномы с ним разбираются. С трудом я полезла по горе золота.

— Ничего тут не трогать! — крикнула я. — Не смейте вынести оттуда ни колечка! Смауг еще жив, и он уже успел запомнить, что у него имеется!

Зато нас он не вспомнит. Ударное сочетание из Мелькоровских заклятий не только усыпит его на неопределенное время, но и лишит последних воспоминаний. Любое другое существо убил бы даже один сундук, даже половина, но то дракон. Теперь худшее, что может случиться, так это то, что через много лет Смауг снова прилетит требовать дань.

Когда я поднялась, сундуки уже были закрыты, а стражники стояли рядом с ними. Но кого-то не хватало.

— А где Менелтор? — спросила я. Все потупились. — Где он?

Обожженное заклятьем тело моего друга, отца лучшей подруги моего сына, лежало рядом с местом, с которого я упала. Он встал там, где заклятье достало его. Наверное, он пытался меня подхватить, когда я упала. Глупый, глупый Менелтор! В последний раз он сотворил глупость. Он даже умер по глупости. Но виновата в этом я. Не надо было ему меня спасать. Не надо было мне все это начинать. Что я скажу Айвендиль? А Тауриэль? Я заплакала, присев рядом с телом, совсем не заботясь о том, как я выгляжу или себя веду.

— О Менелтор, — прошептала я. — Это моя вина. И моя ошибка. Я виновата в том, что притащила тебя сюда, что заварила эту кашу...

Он хотел устроить самый большой праздник, когда мы вернемся из похода... Теперь этим праздником будут похороны... Он думал, что все будет хорошо, когда мы избавимся от дракона...

Но нужно обезопасить себя. Несколько слов, совсем ерунда, и другие эльфы не вспомнят мой разговор с драконом, особенно если что-то показалось им подозрительным. Можно будет сбросить это беспамятство на действие заклятия.

Убитая горем, терзаемая чувством вины, я вышла, пошатываясь, из Одинокой Горы. Кожа на руках, где я коснулась дракона, покраснела и болела. Лицо чесалось. Вернувшись домой, я обнаружила, что мои брови и ресницы сгорели, а кончики волос скукожились. С помощью магии я завалила главный вход в Эребор самыми большими валунами, какие обнаружила. Больше никто не должен войти сюда, пока здесь обитает такое древнее и нерушимое зло.

Мы остановились на руинах Дейла, на пустоши Смауга. Я смертельно устала, но я должна была сделать хоть что-то однозначно хорошее. Я сняла заклятье с одного из сундуков. Это заняло больше времени, чем я планировала. Я знала, что Трандуила это не обрадует, но отдала весь сундук с золотыми монетами бежавшим из Дейла. Я сказала, что дракон их больше не побеспокоит, что он спит. После этого количество проклятий в сторону эльфов сильно уменьшилось, хотя кто-то был недоволен тем, что мы заодно не захватили с собой весь клад Смауга и не отдали его людям. После этого мы отправились домой.

Митрандир прибыл в Лихолесье, пока мы были в отлучке. Мы долго сидели и разговаривали. Маг курил трубку. И мне было приятно, что есть кто-то в Средиземье, кто знает обо мне правду и все равно принимает меня. Митрандир сказал, что большое чудо, что все прошло так, как я это планировала. Он был поражен моим планом, считал его безрассудным. Я была со всем согласна. И пообещала себе больше не встревать в приключения, но разве такое бывает?