Макбет (гет)

— Ты… ты…

Даже не думая о том, что делает, она вскочила с места и попятилась. Малфой, в свою очередь, просто уставился на неё, всё ещё прижимая руку к груди, взгляд его серых глаз был холодным, словно он что-то прикидывал в голове.

— Грейнджер, — наконец тихо произнёс он, — если ты кому-нибудь расскажешь, клянусь…

— Ты один из… один из них… — не останавливалась она, только теперь заметив, что её мелко трясёт. Отступив ещё на шаг, Гермиона упёрлась спиной в книжный шкаф и едва не вскрикнула. — У тебя…

— Грейнджер, — повторил он, на этот раз с раздражением, делая шаг к ней. Почти инстинктивно Гермиона выхватила палочку и направила её прямо на Малфоя, не давая ему приблизиться.

— Не подходи ко мне, — предупредила она почти шёпотом, смутно понимая, что выглядит до смерти перепуганной.

Малфой вскинул бровь и сделал ещё один шаг к ней.

— Мерлина ради, Грейнджер, хватит трястись! — прорычал он, вытаскивая свою палочку. — Слушай внимательно. Если ты кому-нибудь расскажешь…

— Так вот где ты был, — внезапно охрипшим голосом произнесла Гермиона; ужасное, омерзительное осознание навалилось на неё. — В четверг, когда ты не мог репетировать… Та деревня в Йоркшире, на которую напали… ты был там, — она сглотнула, почувствовал внезапный приступ тошноты. — И сразу после того, как объявили результаты прослушивания, ты ведь уехал в тот вечер, а ночью произошло нападение…

— Заткнись, Грейнджер, — выплюнул Малфой. — Прекрати.

Сама не ожидая от себя такой реакции, Гермиона горько усмехнулась.

— И как долго ты ходишь… с этой штукой? Как долго ты пытаешь людей и…

— Грейнджер, я предупреждаю…

— …и убиваешь людей? Я слышала, что с ними сделали. — Теперь уже Малфоя трясло от злости. — Я знаю, что ты с ними сделал… — Она издала звук, больше похожий на истерический всхлип. — Скольких из них ты убил лично, Малфой?

— Заткнись! — прошипел он, и животная ярость сверкнула в его взгляде. Гермиона вскрикнула, уверенная, что он проклянёт её, и даже умудрилась наложить защитные чары, но магический щит был эффективен лишь против заклинаний, а Малфой давно прошёл эту точку невозврата: он схватил Гермиону за шею, прижимая к книжному шкафу и сдавливая горло, его лицо оказалось в каких-то дюймах от неё.

— Закрой свой рот! — рявкнул он. — Никогда не смей… никогда…

Гермиона пыталась вырваться, царапая пальцы, стальной хваткой сжимавшие шею, но всё было тщетно. Она не могла дышать, как бы отчаянно ни пыталась сделать вдох, голова начинала кружиться, мысли разбегались, очертания окружающих объектов медленно поплыли, зеленоватые блики заплясали рядом с холодными, полными гнева глазами Малфоя…

Он отбросил её в сторону; в следующее мгновение Гермиона осознала, что сидит на полу, жадно хватая ртом воздух, а Малфой, тяжело дыша, стоит к ней спиной. Зрение восстановилось вместе с вернувшейся способностью дышать, и Гермиона начала шарить по полу в поисках уроненной палочки, наконец встав на колени. На то, чтобы подняться в полный рост, сил не хватало.

Малфой только что напал на неё, попытался задушить…

Малфой был убийцей.

Гермиона нашла в себе силы, чтобы направить на него палочку.

— Я… Я пойду к Дамблдору, — произнесла она, её всё ещё заметно трясло. — Я пойду…

— Даже не думай! — прошипел он, резко разворачиваясь. — Ты никому не расскажешь.

Гермиона взглянула на него снизу вверх, нервно потирая шею левой рукой.

— Ты не сможешь меня остановить, — прошептала она. — Если убьёшь меня, все узнают, что ты это сделал, и тебя всё равно отправят в Азкабан…

Его лицо дрогнуло.

— Но ты будешь мертва, — вкрадчиво произнёс он, и Гермиона неуютно поёжилась. Глаза Малфоя, посаженные слишком глубоко и резко выделявшиеся на фоне бледной кожи, казались пугающими; почти серебряные, они отражали блики приглушённого света библиотеки, внушая холодный ужас. Он сделал шаг вперёд, приседая рядом с Гермионой, и приставил конец палочки к её шее. Конечно, она всё ещё крепко сжимала в руке свою палочку, но словно забыла, как ею пользоваться — мозг отказывался работать от пережитого потрясения и страха.

— Если ты кому-нибудь расскажешь — кому угодно, — прошептал он сухим, хрипловатым голосом, — я убью тебя. Так болезненно, как только смогу. Ты поняла меня?

Она кивнула, и Малфой улыбнулся фальшивой полуулыбкой, которая почему-то тоже не внушала ничего, кроме страха. У Гермионы не возникло никаких сомнений, что его угроза была вполне реальной. Кончик палочки больно вдавился в шею.

— И пусть прикроет лживый вид всё то, что сердце лживое таит, — почти нараспев процитировал Малфой, и мгновенно его лицо потемнело. — Проваливай. И держись подальше от меня.

Гермиона отстранилась, но помешкала перед уходом. Малфой угрожающе взглянул на неё.

— Убирайся! — рявкнул он, и, почти в панике, Гермиона неловко поднялась на ноги и побежала в самый тёмный угол библиотеки — так далеко от Малфоя, как только могла.

* * *

— Отлично, вы оба молодцы, — похвалила Рут. — Думаю, теперь можно попробовать с настоящими мечами, как считаете?

Меган кивнула.

— Конечно. Адриан, ты принёс их?

Прошёл день с тех пор, как Гермиона узнала о Чёрной метке Малфоя и — отчасти, потому что Гарри попросил, отчасти, потому что не хотела спускать глаз с Малфоя, — она согласилась прийти на их репетицию. В этой сцене участвовали только Гарри и Малфой — они как раз отрабатывали битву на мечах ближе к концу пьесы, когда Макбета убивали. До этого момента они использовали деревянные шесты, заколдованные так, чтобы казаться лёгкими и мягкими на ощупь — парни только имитировали момент, когда Гарри должен был убить Малфоя.

Гарри с опаской посмотрел на свой меч — он, как и меч Малфоя, был настоящим, позаимствованным у парочки школьных доспехов-рыцарей.

— Это же безопасно, да? — не слишком уверенно уточнил он, бросив короткий подозрительный взгляд на Малфоя.

Тот округлил глаза и посмотрел прямо на Гермиону. Немой вопрос был ясен без слов. Ты рассказала ему?

Она отрицательно качнула головой, прикусив губу. Она не рассказала Гарри — никому не рассказала — и чувствовала себя очень виноватой из-за этого. Малфой был Пожирателем смерти, его следовало исключить из школы, или отправить в Азкабан, или что там с ними делают…

— Конечно, безопасно, — ответила Рут. — Адриан и Оливия работали над ними целую вечность.

Теперь Гарри выглядел ещё более обеспокоенным, недоверчиво поглядывая на Адриана, который в ответ лишь вздохнул. Он взял один из мечей, поднёс к своей руке и с размаху полоснул по коже.

Его рука не отвалилась, но на рукаве и на самой руке появился весьма правдоподобный порез, вокруг которого ткань мгновенно пропиталась кровью, которая начала тут же капать на пол.

— Она ненастоящая, — лениво пояснил Адриан, делая ещё один «порез» на руке, перпендикулярный первому, который тоже начал кровоточить. — Мечи зачарованы, чтобы не наносить повреждений, но вызывать поддельную кровь при контакте с кожей. Вы их даже не почувствуете.

На этот раз он намеренно провёл лезвием по пальцу.

— Спасибо, Адриан, этого достаточно. Фините инкантатем, — произнесла Меган, и все «раны» на его руке затянулись. Адриан выглядел слегка раздражённым. — Ты не мог бы отдать мечи актёрам?

Он сделал, о чём его попросили, и немедленно снова опустился в кресло. Гарри робко поднял свой меч, словно страшась, что тот может сделать, в то время как хватка Малфоя казалась спокойной и уверенной. Они оба устали от многочисленных повторений сцены с деревянными шестами, поэтому щёки Гарри пылали, на лбу выступили капли пота, кожа Малфоя приобрела лёгкий розоватый оттенок, а его глаза лихорадочно блестели. Гермиона поёжилась, вспомнив события предыдущего дня в библиотеке. Её ладонь инстинктивно прикрыла шею.

Почему она ещё ничего не рассказала Дамблдору? Это казалось самым разумным поступком в сложившейся ситуации, и Гермиона знала, что директор без труда защитит её от Малфоя. Придётся просто переждать бурю в каком-нибудь тайном безопасном месте — возможно, в кабинете Дамблдора — пока он не произведёт необходимые приготовления, чтобы исключить Драко из школы и отправить к мракоборцам в Министерство. Ему было больше шестнадцати лет, а значит, согласно магическим законам, Малфой считался совершеннолетним и его ждал взрослый суд и наказание. Азкабан или поцелуй дементора. Он даже приблизиться к ней не успеет.

К тому же она не боялась его, решительно напомнила себе Гермиона. В библиотеке она просто не ожидала такого поворота событий, оказалась совершенно неподготовленной. Гермиона была уверена, что, попытайся Малфой напасть на неё снова, она бы дала достойный отпор. Так что, даже если бы он сбежал или подкупил Министерство, она всё равно была бы в безопасности.

Так почему она ничего не рассказала Дамблдору?

На импровизированной сцене парни начали сражение; поначалу Гарри держался осторожно и постоянно совершал ошибки.

— Не бойся меча, Гарри, он не может причинить вреда, — убеждала его Меган. — Начните сначала.

Нет, не страх останавливал её, тут было что-то ещё. Возможно, разговор с Дамблдором сделал бы проблему слишком реальной. Пока никто, кроме Гермионы, не знал о случившемся, оно оставалось изолированным событием, которое можно было игнорировать или и вовсе выкинуть из памяти. Она могла вести себя так, словно не видела Чёрную метку на руке Малфоя, словно в её жизни ничего не поменялось.

Но как только об этом узнает кто-то ещё, всё станет настоящим: когда мракоборцы арестуют Малфоя, его причастность к Пожирателям будет неоспоримой; когда его осудят за совершённые преступления, он станет убийцей — вот люди, которых он убил, а вот как он это сделал — в отличие от абстрактного акта убийства, когда Гермиона знала, что Малфой лишил человека жизни, но не знала кого, где и как.

Гарри оставил порез вдоль ключицы Малфоя, как и должен был, в ответ на что тот очень правдоподобно поморщился от боли. Затем Гарри оступился, когда отходил назад, чтобы приготовиться к следующему выпаду, и упал.

— Простите, — пробормотал он, краснея и быстро поднимаясь на ноги.

— Ничего страшного, — успокоил его Стэн, — просто начните сначала.

Они не возражали, и Гермиона смотрела, как парни вновь встают наизготовку.

К тому же, если она расскажет Дамблдору и Малфоя посадят в Азкабан — или приговорят к Поцелую — ответственность ляжет на её плечи. Конечно, он был Пожирателем, и если бы Гермиона не знала его, она бы не раздумывала ни секунды. Но это был Малфой, и да, он оскорблял её, и начинал перепалки с её друзьями, и просто вёл себя как придурок всё то время, что она его знала, но он не был безликой фигурой, скрытой маской и капюшоном.

Он был Малфоем, и, может, Гермиона даже ненавидела его, но это не отменяло того, что она его знала. Было слишком легко представить Малфоя, кричащего в тюремной камере с кружащими рядом дементорами, или в виде лишённой души оболочки, сидящей в углу, бессмысленно уставившись в стену.

Личное знакомство с человеком, которого обрекаешь на заключение в Азкабане, каким-то образом осложняло принятие решения. Знакомство означало, что она будет лежать бессонными ночами, размышляя, что он видит каждый раз, когда мимо проплывают дементоры, или думая о том, что случилось с его душой после того, как её высосали из тела, и потом она не сможет спать, прокручивая всё это в голове и вскакивая в холодном поту с опустошающим чувством вины, даже если будет знать, что поступила правильно и что Малфой заслуживал наказания.

Гермиона задумалась, терзают ли такие же сомнения людей, оказавшихся в её положении.

На сцене Гарри оставил ещё одну глубокую рану на ключице Малфоя — и снова точно рассчитанный по времени вскрик боли, после чего они продолжили, уже не сбиваясь с ритма и не падая, нанося рубящие удары мечами и довольно успешно отражая атаки противника. Они уже подходили к концу сцены сражения, когда Гарри должен был нанести решающий удар, а Малфой — изобразить драматичную смерть. Удар — блок, удар — блок, перемещение по сцене…

Наверху что-то затрещало, послышался гогот; Гермиона с нехорошим предчувствием вскинула голову — она узнала этот голос — и, разумеется, увидела Пивза, который парил под потолком, держа в руках что-то, подозрительно напоминавшее водяные бомбочки. Он снова расхохотался и перекувыркнулся через голову.

— Маленькие актёрчики дерутся на мечах, м? — спросил он, продолжая хихикать, и пролетел под мечом Гарри. Тот замер, вынуждая Малфоя тоже остановиться.

Меган поднялась со своего места.

— Пивз, — твёрдо сказала она, — убирайся с репетиции или мне придётся донести на тебя профессору Дамблдору.

Полтергейст захихикал.

— У-у-у, директору, значит? — уточнил он и сделал сальто в воздухе, показав Меган язык. — Он так разозлится на бедного несчастного Пивза…

Малфой прожёг призрака взглядом.

— Бедный и несчастный — это последнее, что можно о тебе сказать, — выплюнул он. — Проваливай.

— Нет, — отозвался Пивз, выбрал одну из бомбочек покрупнее и метнул её прямо в Малфоя. Она разорвалась, коснувшись головы, и, после секундного молчания, Гарри расхохотался. Оказалось, шарики были наполнены вовсе не водой, а бутафорской кровью.

Не успел Гарри вдоволь насмеяться, как вторая бомбочка полетела уже в его сторону, после чего Пивз пронёсся над режиссёрами и немногочисленными зрителями, разбрасывая шарики в кого попало.

— Прочь, проклятое пятно! — радостно возопил он, пока шарики окрашивали всех багровыми кляксами. Студенты начали прятаться под сиденьями; Адриан попросту поспешил к выходу.

Меган была в ярости.

— Пивз! — вскрикнула она. — Уходи! Сейчас же!

Полтергейст и в неё запустил бомбочку; девушка немедленно вымокла в поддельной крови. На мгновение она замерла, беззвучно хватая ртом воздух, после чего с гневным криком «Я иду к директору!» решительно направилась к двери, преследуемая очередной партией бомбочек. Уход Меган стал невольным знаком к окончанию репетиции, так что и все остальные потянулись к выходу, пытаясь увернуться от атаки Пивза, который продолжал маниакально хохотать, кружа под потолком и выкрикивая своё любимое: «Прочь, проклятое пятно!».

Гермиона, которая до этого нахмурившись рассматривала свою запачканную мантию, случайно зацепилась взглядом за Малфоя. Он стоял на сцене, всё ещё держа меч в правой руке, его левая рука была покрыта бутафорской кровью, и он поднял ладонь к лицу, в ужасе уставившись на неё. И в этот момент он действительно выглядел как Пожиратель смерти.

Гермиона поёжилась и быстро поднялась с места, направляясь в библиотеку. Только там она чувствовала себя в безопасности.

* * *

— Грейнджер.

Она вздрогнула и повернула голову на звук, хотя сразу узнала голос. Должно быть, Малфой проследовал за ней прямо из репетиционного кабинета, он всё ещё был одет в то же, в чём репетировал: чёрную рубашку и чёрные брюки — мантия не была приспособлена для сражения на мечах. Его лицо горело лихорадочным румянцем, глаза странно блестели, а из порезов на ключице всё ещё вытекала кровь, пропитывая ткань рубашки. Лицо и левая рука Малфоя были запачканы содержимым бомбочек Пивза, меч бессильно болтался в другой руке.

Гермиона прикусила губу, стараясь не смотреть на него; вид Малфоя был весьма пугающим.

— Я никому не рассказала, — начала она, предвосхищая его вопрос. — Правда, Малфой. Просто… оставь меня в покое, пожалуйста.

— Молчи! — прошипел он, полностью входя в отделённый от общей части закуток библиотеки, где сидела Гермиона; голос его звучал почти напугано, меч он предостерегающе направил в сторону входа. — Они услышат тебя!

Он выглядел так, словно вернулся с поля брани.

— Малфой… — произнесла Гермиона умоляющим голосом, но он приложил палец к губам, выглядывая в щель между стеллажами. — Чего ты от меня хочешь? — прошептала она.

На этот раз Малфой наконец посмотрел на неё, крепко сжимая меч в руке, его волосы прилипли к лицу от крови и пота, а одежда оказалась порезана в нескольких местах. Словно ангел смерти. Когда он заговорил, его голос звучал тихо и был наполнен отчаянием, а слова оказались совсем не теми, что ожидала Гермиона.

— Помоги мне, — прошептал он. — Пожалуйста, помоги мне.

Она прикусила губу, фокусируя взгляд на ближайшей книге.

— Малфой, я не собираюсь…

Её прервал звон меча, брошенного на стол перед ней — Гермиона поморщилась — и уже в следующую секунду Малфой стоял на коленях, хватаясь за её руку и глядя снизу вверх своими глазами цвета ртути.

— Помоги мне, — снова прошипел он.

Напуганная, Гермиона попыталась выдернуть руку из цепкой хватки, но Малфой держал крепко.

— Я не могу помочь тебе, — с отчаянием ответила она. — Малфой, просто уходи.

Он коснулся поддельных порезов на ключице.

— Мне нужна твоя помощь. Мне нужно, чтобы ты залечила порезы, я не знаю целительских заклинаний…

Гермиона дёрнула рукой, всё ещё пытаясь вырваться.

— Нет, Малфой, пусти меня! Это ненастоящие порезы, ты же сам знаешь, дай мне уйти!

Он покачал головой.

— Я отпущу тебя, если ты залечишь раны, — ответил он.

Поняв, что по-другому избавиться от Малфоя не получится, Гермиона выхватила палочку из своей школьной сумки и направила на порезы.

— Фините инкантатем, — чётко произнесла она.

Ничего не произошло.

— Я же сказал, что они настоящие, — прошептал Малфой и вдруг ни с того ни с сего процитировал пьесу: — Эта рука всё ещё пахнет кровью. Всем благовониям Аравии не отбить этого запаха.

Порезы не могли быть настоящими. Гермиона сама видела, как Адриан протестировал чары на себе.

— Сана, — прошептала она. Раны медленно затянулись.

Мгновение они оба хранили молчание.

— Ты сказал, что отпустишь меня, — тихо напомнила Гермиона, и он подчинился.

Она неловко выкарабкалась из кресла и поспешно отступила подальше от запачканного кровью Малфоя, который остался стоять на коленях. Гермиона взяла себя в руки.

— Тебе надо пойти к Оливии и сказать, что чары распались, — произнесла она, пытаясь привести мысли в порядок. К ней пришло внезапное осознание: если бы Пивз не появился во время репетиции и Гарри пронзил Малфоя мечом…

Но почему сам Малфой не остановил репетицию, когда понял, что меч нанёс ему настоящую рану?

Его взгляд остался непоколебимым.

— Они не распадались.

В таком случае оставалось только одно объяснение.

— Ты… Ты сделал что-то… — выдохнула Гермиона, чувствуя внезапный приступ головокружения. — Зачем? Ты… Ты что, собирался убить Гарри?

Малфой медленно покачал головой.

— Мой меч всё ещё зачарован, — отозвался он. — Можешь проверить, если хочешь. Я снял заклинание только с поттеровского; Адриан оставил их в общей гостиной, так что я поменял чары…

Гермиона недоверчиво покачала головой.

— Ты…

— Да. Я сделал так, чтобы чары на мече Поттера рассеялись, как только он коснётся меня, — подтвердил Малфой и улыбнулся какой-то странной сумасшедшей улыбкой. — Подумал, что ему будет приятно убить меня. Несчастный случай — чары не сработали, какая досада…

— Ты сделал это… Ты… — мысли разбегались, всё казалось слишком запутанным и абсурдным. Малфой снял чары с меча Гарри, но не со своего, и это значило, что во время репетиции он хотел получить настоящие ранения, это значило, что он хотел…

— Я не хочу умирать, — прошептал Малфой почти с отчаянием в голосе. — Я думал, что хочу. Быть или не быть — вот в чём вопрос, но это ведь совсем другая пьеса, верно? От собственной руки…

Он приложил палец к губам и медленно опустился на пол за креслом, до самого конца удерживая взгляд на Гермионе, а потом она могла видеть лишь его заляпанные кровью светлые волосы, когда он полностью скрылся за подлокотником, прислонив к нему голову.