Вероятность (джен)

Годрикова лощина располагалась значительно южнее Хогвартса, но это не означало, что погода в ней была более пристойной. Едва портал закрылся, Стивен плотно закутался в плащ. Гарри втянул голову в плечи, поднимая воротник мантии, но, судя по его лицу, он думал не о холоде, а о том, что вот-вот увидит.

Стивен провел рукой по воздуху, накрывая себя и мальчика иллюзией — не стоило щеголять волшебным плащом или мантией, да и вообще привлекать чье-либо внимание к их с Гарри визиту.

 — Что это, сэр? — спросил Гарри, вздрогнув от прикосновения магии.

 — Маскировка, — отозвался Стивен. — Готов?

Гарри кивнул, и они молча начали спускаться в деревню. Сумерки становились все плотнее, и на фоне неба темнела громада старой церкви. Картина была вполне в духе старых ужастиков, а невысокие дома, заросшие все еще зеленым плющом, выглядели достаточно зловеще. В общем, если бы Стивену нужно было составить список, за что именно он не любит Британию, деревни наподобие этой в него обязательно вошли бы. И не в последнюю очередь — из-за отсутствия нормального освещения.

В основном дома были закрыты, только кое-где в окнах горел свет. Самым шумным местом оказался паб на углу — кажется, он собрал все население деревушки.

 — С Хэллоуином, ребята! — помахал им с Гарри мужчина, стоявший у паба. Его собака, похожая на него выражением морды и полнотой, настороженно принюхалась и тявкнула.

 — И вас! — отозвался Гарри неуверенно, а потом едва они прошли мимо, спросил: — Это ничего, что я ответил?

 — Маскировку это не нарушило, если что, — заметил Стивен.

Они подошли к церкви, обогнули ее, и Стивен первым толкнул калитку в кладбищенской ограде. С точки зрения логики, наверное, стоило сначала найти дом Поттеров, но было бы честно сначала показать Гарри могилы его родителей. Подросток рядом шумно выдохнул, и неспроста — вместо невзрачного обелиска у входа в кладбище возник памятник трем людям. Мужчина и женщина держали на руках младенца. Гарри приблизился к памятнику и протянул руку, но не рискнул коснуться камня.

 — Я не знал, что есть памятник, — пробормотал он. — Даже не слышал.

Стивен сдержал язвительное замечание о том, что строительство памятника — отличное занятие для тех, кто предпочитает развивать бурную деятельность, ничего при этом не делая. Гарри все-таки дотронулся до памятника, погладил каменные руки родителей и молча пошел дальше. Стоило им отступить на несколько шагов, как памятник снова превратился в обелиск.

Кладбище в Годриковой лощине было старым и довольно заброшенным — новых могил почти не попадалось, большая часть свежих захоронений относились к восьмидесятым. Стивен был совершенно равнодушен к кладбищам — никогда не видел смысла в преклонении перед останками. Труп не имел никакого отношения к личности умершего, был просто костно-мышечной окоченевшей массой. И воздвижением над этой массой надгробий особого смысла не несло. Если уж на то пошло, он считал куда более практичной и предпочтительной кремацию.

Но он не был совсем уж бесчувственным чурбаном, чтобы делиться своими соображениями с ребенком-сиротой, которому впервые дали возможность навестить могилы родителей. Поэтому, пока Гарри всматривался в надписи на надгробиях, Стивен молчал и тоже читал имена и эпитафии. Знакомых имен, конечно, не было, а эпитафии были по большей части библейские: о воскрешении и надежде на новую жизнь.

«Всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек», — прочел Стивен, и безупречная память тут же подсказала источник: Евангелие от Иоанна, разумеется. «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше». Это Евангелие от Матфея. Стивен вздрогнул и нахмурился, когда его взгляд выцепил в темноте имена людей, захороненных под белой, чуть мерцающей плитой: Дамблдоры. Плащ затрепетал, чувствуя эмоции хозяина. Едва ли в Британии так много Дамблдоров, да и даты вполне позволяют думать, что Кендра и Ариана имеют какое-то отношение к директору Хогвартса. Стрэндж не мог точно сказать, что именно, но что-то ему в этом совершенно не понравилось.

Он прошел еще дальше, продолжая механически читать надписи, но потом остановился, погружаясь в раздумья. Не было ничего странного, что у Дамблдора были родственники. Но почему, в таком случае, он ни разу не отвел сюда Гарри? Не желал выказывать студенту слишком много внимания, соблюдал субординацию? Возможно.

Стивен сложил руки домиком, унимая дрожь в пальцах, и в этот момент заметил, что практически наступил на очень старую, частично разрушенную плиту. На ней не было библейской цитаты, вообще не было эпитафий — только имя и символ. А в паре метров от нее расположилось новое, белоснежное надгробие, возле которого стоял, обнимая себя за плечи, Гарри.

Стивен приблизился и встал рядом.

 — Это девиз Пожирателей, — проговорил мальчик дрожащим, срывающимся голосом. — На их могиле — девиз Пожирателей.

 — Едва ли, — сказал Стивен. — Это библейское. О воскрешении и новой жизни.

 — Только они не воскресли, — резко ответил Гарри.

 — Боюсь, что нет.

Мальчик тяжело выдохнул и сказал тихо:

 — Я не взял цветов или…

Стивен протянул руку, и на могиле возник венок, почти скрывший так не понравившуюся Гарри эпитафию.

 — Спасибо, — проговорил он, повернулся и первым зашагал по дорожке к выходу. Стивен пошел следом. Теперь им предстояло найти куда более важный объект — разрушенный дом. За пятнадцать лет там должно было многое пропасть, но, возможно, осталось хоть что-то, какие-то следы или подсказки.

Окончательно стемнело, и, к тому же, начал накрапывать мелкий противный дождь. Деревня совершенно опустела — даже посетители паба скрылись внутри, и только церковный колокол, пробив семь раз, нарушил тишину. Они шли по одной из улиц, и Стивен пристально вглядывался в ряды одинаковых коттеджей. Он примерно представлял себе, где располагался дом Поттеров, и теперь надеялся, что не ошибся. Шаг, еще — кажется, уже совсем близко.

И все-таки он порывисто вскинул руку и едва не ударил заклинанием, когда посреди пустыря вдруг вырос старый дом за невысокой оградой. Его крыша покосилась, стены частично обрушились, правая верхняя часть отсутствовала вовсе. Уже пожухлая трава окружала дом со всех сторон, а то, что когда-то было живой изгородью, превратилось в неопрятные заросли дикого кустарника.

Гарри споткнулся, и Стивен был вынужден удержать его за плечо, а потом забыл убрать руку, наблюдая за тем, как возле входа появляется деревянная табличка. Золотыми буквами было написано: «Здесь в ночь на 31 октября 1981 года были убиты Лили и Джеймс Поттер. Их сын Гарри стал единственным волшебником в мире, пережившим Убивающее заклятие. Этот дом, невидимый для маглов, был оставлен в неприкосновенности как памятник Поттерам и в напоминание о злой силе, разбившей их семью». Вокруг надписи было множество автографов с пожеланием удачи Гарри Поттеру — одни поверх других. Гарри повернулся к Стивену:

 — Они желают мне удачи. Все! — на его лице сияла улыбка.

 — Не обольщайся, — мрачно заметил Стрэндж, — желающих расписаться на стене куда больше, чем тех, кто действительно готов что-то сделать ради тебя.

Улыбка погасла, но угрызений совести Стивен не испытывал, поэтому спросил, отпуская плечо Гарри:

 — Готов войти внутрь? Скорее всего, там только развалины, пыль и сырость, но может быть и что-то опасное.

 — Готов, — без колебаний сказал Гарри. Стивен кивнул и толкнул калитку.

Дорожка к дому, совершенно скрывшаяся в траве, была усеяна обломками и булыжниками. Покосившаяся дверь открылась без проблем.

Когда-то дом был неплохо обустроен, но от обоев остались только полусгнившие обрывки, а ковер вытерся и тоже начал гнить. Стивен призвал немного света и осторожно поднялся по лестнице, шатавшейся и готовой рухнуть в любой момент. Верхний этаж пострадал еще больше, но все-таки Стивен легко опознал спальню и гостевую комнату. А у правой стены располагалась детская. Магия заструилась по пальцам Стрэнджа, впитываясь в доски пола и в стены и укрепляя их. Осторожно ступая, он вошел в детскую, или, точнее, в то, что раньше ею было.

Судя по всему, именно здесь впервые погиб Волдеморт. Если бы камень времени был при нем, Стивен сумел бы краем глаза заглянуть в прошлое, но это было невозможно. Оставалось только проверить теорию о связи с Темным измерением.

 — Стой у стены, — велел он Гарри, — не двигайся и не мешай.

 — Что вы будете делать? — спросил тот сосредоточенно.

 — Проверять.

Он соединил большие и указательные пальцы и мизинцы, закрыл глаза и проговорил:

 — Harea li et kokho shel hameimad haofi, — иврит давался ему с трудом, но, к сожалению, Калиостро, больше всего писавший о Темном измерении, предпочитал заклинания именно на нем. — Kan vakhshav, — воздух в комнате стал густым и плотным, горьким на вкус. — Seder, — порушенные стены начали едва уловимо светиться недобрым, опасным светом, — Ani mftsir bishmam, — едва последние слова заклинания сорвались с губ Стрэнджа, дом загудел и зашатался, пыль взметнулась столбом, свечение стало почти невыносимым для глаз, на мгновение в воздухе мелькнуло призрачное искаженное лицо, похожее на морду Волдеморта, а потом Гарри вскрикнул.

Стивен отпустил заклинание и обернулся.

Мальчик кривился и держался за лоб — даже в неясном свете было видно, что из шрама струится кровь.

Стивен приблизился и почти силой отвел руку Гарри в сторону.

 — Больно!

 — Тихо, дай посмотреть, — не касаясь кожи, он осмотрел шрам со всей внимательностью. Он выглядел как глубокий свежий бритвенный порез. И он отреагировал на заклинание, выявляющее присутствие измерения Тьмы.

Машинально наколдовав вату и пероксид, Стивен осторожно обработал шрам, снял с дома все свои заклятия и порталом увел Гарри обратно в Хогвартс.

Ему нужно было очень обо многом подумать.

 — Спасибо, что отвели туда, профессор Стрэндж, — проговорил Гарри, когда они почти подошли к главным дверям замка.

 — М? — переспросил его Стивен, едва ли уловивший хоть слово.

 — Спасибо, — повторил Гарри, — я рад, что смог побывать там.

Стивен сфокусировал взгляд на парне и сказал так мягко, как вообще умел:

 — Обращайся. И, думаю, тебе стоит сейчас пойти в спальню, если не хочешь случайно встретиться с пирующими.

Конечно, он не хотел, так что поспешил последовать совету Стивена. Сам же Стрэндж уже направился было к себе в кабинет, как увидел в глубине коридора легко узнаваемую темную фигуру.

Обращение к Темному измерению отняло немало сил, так что Стивен решил отложить исследования хотя бы ненадолго и развеяться, заодно, возможно, разобравшись с таинственными отлучками профессора Снейпа.

 — Профессиональный праздник, профессор? — спросил он, нагоняя Северуса и приноравливаясь к его шагу.

 — Оттачивайте свое остроумие на ком-нибудь еще, Стрэндж, — прошипел Снейп злобно. В целом, у него были на то причины — Стивен изводил его весь последний месяц, правда, не ради тренировок, а исключительно для установления истины.

 — Честное слово, думаю, ваше отсутствие на пиру сильно вредит антуражу, — проигнорировал он шипение. — Не сомневаюсь, вы бы взяли приз за лучший костюм.

Кажется, Снейп хотел его проклясть. Во всяком случае, стискивал палочку он крепко. Но вместо формулы заклинания выплюнул:

 — Вас-то там почему нет?

Стивен пожал плечами:

 — Мы с мистером Поттером только что вернулись с занимательной экскурсии на могилу его родителей, — он сказал об этом наугад и был поражен действием, которое возымели его слова. Снейп сбился с шага, задохнулся — и мгновенно направил кончик волшебной палочки Стивену в грудь.

 — Что вы сделали?

Стивен сложил руки на груди, останавливаясь посреди коридора, и проговорил:

 — То, что не догадался сделать никто из педсостава, друзей семьи и прочих. Сводил мальчика к могилам родителей. И мне не нравится, когда в меня тычут продолговатыми предметами, — он выразительно посмотрел сначала на палочку, потом на Снейпа, побледневшего настолько, что его и правда стало легко спутать с вампиром. — Палочка, профессор.

 — Кто дал вам право… — палочка не опустилась ни на сантиметр. — Это не ваше дело, профессор Стрэндж. Вы лезете туда, куда вас не просили.

 — Хотите сказать, это ваше дело? Или директора? — Стивен уже не улыбался. — Вы здесь играете с силой, которую не можете даже осознать. С силой, против которой эта палочка — не более чем деревяшка.

Глаза Снейпа, и без того темные, почернели, губы превратились в тонкую бесцветную линию.

 — Я не знаю, что вы имеете в виду, — произнес он, — но в данный момент это вы… суете нос не в свое дело. Если бы директор счел нужным отвести Поттера куда бы то ни было, он бы это сделал. Ваше вмешательство…

 — Стивен, Северус!

Лучась довольством, позванивая бубенчиками на мантии и шляпе, к ним шел сам директор Дамблдор. Снейп тут же опустил палочку, круто развернулся на каблуках.

 — Как жаль, что вы пропустили пир — он был замечательным! Эти сахарные мышки Филиуса — настоящее чудо, — несмотря на тон и содержание речи, выглядел Дамблдор настороженным, а взгляд, которым он одарил сначала Снейпа, потом Стрэнджа, не предвещал дружелюбной беседы.

 — Я не был в настроении праздновать, Альбус, — проскрежетал Снейп. — Если вы не против, я займусь патрулированием, — и, не дожидаясь разрешения, он унесся прочь, а его мантия черными крыльями развевалась за спиной.

Едва он удалился, Дамблдор посмотрел на Стивена. Он выдержал этот взгляд, отклонив попытки забраться к нему в голову.

 — Вы сделали хорошее дело, Стивен, — произнес директор. — Немногие будут так внимательны к чужому подростку, — почему-то в его голосе звучало осуждение. — И все-таки вы могли предупредить меня.

 — Я предупредил его декана, — отмахнулся Стивен. — Едва ли это было так уж важно.

 — Гарри — необычный мальчик, Стивен, — жестом Дамблдор предложил пройтись, и они направились вглубь коридора. — С необычным прошлым и необычным будущим.

 — Из-за пророчества? — уточнил Стрэндж.

 — Безусловно. А также из-за силы, которой он обладает. И из-за своей храбрости, разумеется. К сожалению, его необычная судьба подразумевает ряд ограничений. И ваш сегодняшний поход…

 — Был просто визитом на кладбище, директор. Данью памяти.

 — Я был бы рад рассказать вам больше, Стивен, но это касается только Гарри, — Стивен готов был держать пари, что это было завуалированное предупреждение не вовлекать больше Гарри ни во что без прямого согласия директора.

К сожалению, это шло вразрез с планами самого Стрэнджа.

Вечер он провел с томиком местных сказок — единственным развлекательным сочинением, обнаруженным среди купленных книг. Скорее всего, собрание Барда Бидля попало в коллекцию из-за подписи: «Основано на легендах и преданиях», — но по факту смысла не имело никакого. В другое время Стивен не потратил бы на сказки и пяти минут, но сейчас ему действительно требовался отдых.

Неожиданно для самого себя, он увлекся сказками и закончил последнюю из них — «Легенду о трех братьях» — ближе к полуночи. Быстро принял душ, проверил охранные чары и лег спать, стараясь не думать о шраме Поттера и о его связи с измерением Тьмы. Завтра. Он разберется с этим завтра.

Увы, ни завтра, ни даже через день он с этим не разобрался — рисковать и обращаться к месту предполагаемого обитания Дормамму второй раз за короткий промежуток времени Стрэндж не собирался, а более простые проверки не показывали ничего стоящего. Магически и физически Гарри был обычным подростком — в нем не было той грязной силы, которой когда-то пользовался Кецилий, не веяло от него и мертвенным спокойствием Древнейшей. Книги, в которых могли быть ответы на вопросы, остались в Камар-Тадже, в другой реальности.

Как ни странно, ключ к началу разгадки дал сам Гарри. После занятия, на котором Стивен не без гордости убедился, что абсолютно все шестикурсники в состоянии справиться с легкими заклинаниями без палочек, он задержался в кабинете.

 — Простите, профессор, — сказал он, когда за последним из его однокурсников закрылась дверь. — Можно с вами поговорить?

 — Учитывая, что мы уже разговариваем, да.

 — В тот вечер… — Стивен кивнул, показывая, что слушает. — Вы использовали заклинание. Для чего оно было? Вы сказали, что это была проверка, но… — он осекся, однако все-таки решил договорить: — Но проверка чего? Я не понял ни слова, и…

 — Это был иврит, едва ли он входит в школьную программу. Что до заклинания… — Стивен растер начавшую слишком сильно трястись правую руку, — то я искал кое-что.

Гарри дотронулся до шрама.

 — У меня заболел шрам. Он… связывает меня с Волдемортом. Болит, когда он рядом, злится или радуется.

 — Повтори, — потребовал Стрэндж.

 — Шрам болит, когда Волдеморт рядом или испытывает сильные чувства. Но… его там не было, да?

 — Не было, — медленно произнес Стивен. — Не было.

 — Вы объясните?

Стивен хотел было отмахнуться — ему требовалось немедленно поднять некоторые из своих записей, пролистать несколько книг, но он сдержался, вместо этого посмотрел на подростка и сказал:

 — Есть магия, противная природе, сущность которой — уничтожение этой природы и всего живого. В доме твоих родителей я искал ее следы. И нашел.

 — Мой шрам? — Гарри снова коснулся лба.

  — Может, и он. Я пока не знаю.

Но он однозначно намеревался узнать.

Вечером он и так, и эдак рассматривал свои записи, освежал в памяти все, что когда-либо читал об измерении Тьмы, перечитывал раз за разом куцую биографию Волдеморта, которую подготовила умница-Гермиона, но тщетно. Он чувствовал, что ответ очевиден, лежит где-то на поверхности.

Связь Гарри и Волдеморта, бессмертие последнего даже при том, что Стрэндж лично убил его личность в астральном измерении, история с дневником и вселением в живого человека, мерзкий по своей сути ритуал возрождения…

Стивен раздраженно сошвырнул со стола книги, которые не могли дать ему ответ на вопрос. Наработанное годами медитаций спокойствие трещало по швам от ощущения своего бессилия и глупости.

Он уже собирался взять себя в руки и вернуть книги, как раздался настойчивый отрывистый стук в дверь.