Клан Ночных Фурий (джен)

С судьбоносного дня, когда они, разбивая все каноны саг и легенд вместо того, чтобы сражаться с судьбой и с боем прорываться к долгожданной свободе, просто мирно договорились со Стоиком и столь же мирно покинули Олух и отправились на Чёрный Остров, прошло три года.

Три года, полных трудностей, препятствий и, казалось, порою неразрешимых проблем.

Но они со всем справились.

Как поняла Мира, делая свои скромные наблюдения за жизнью деревни и народа Теней, воины своего молодого Короля уважали, а простые селяне — боялись.

Собственно говоря, это было совершенно неудивительно, учитывая рассказ Иккинга о том, как он пришёл к власти, о том, что творил после того, кок ему пришлось принять это бремя и о том, что ему пришлось делать с теми, кто пытался оспорить его права на трон.

Трофеи достаются победителям.

Этот негласный закон действовал с начала времён и повсеместно, и именно поэтому свергнуть Иккинга не получится — он не просто убил предыдущего Короля — он его убил в дуэли.

А это многое значило.

Наверное, потому народ старался лишнее не болтать, зная, что даже у стен были уши.

Глупо было думать, что с кровью пришедший к власти Король будет милосерден к предателям, глупо было полагать что во второй раз осиротевший парнишка будет терпеть неподчинение бывших приспешников убийцы его матери.

Мира ничему не удивлялась.

Мира принимала всё, как должное — она привыкла к тому, что для Иккинга не было ничего невозможного.

И так странно было порою слышать от неосмотрительных и невнимательных жителей деревни, не сумевших заметить девушку в тени дома, что одно Отродье Бездны притащило в своё Гнездо себе подобное.

Вообще было странно понимать, что народ, оберегавший, по мере сил, сосуществовавших с ними на одном острове драконов, мог с таким пренебрежением относиться к тому, в чьих жилах помимо людской текла кровь Фурий, ведь это противоречило их же собственным убеждениям и словам.

Да, так порою, и даже достаточно часто бывало, но…

Но Мира была, почему-то, искренне уверена в том, что Тени, народ Иккинга, будут другими.

И, наверное, это было вызвано тем, что, было это прекрасно заметно, Иккинг любил свой народ и заботился о нём в меру своих сил и опыта, возраставших с каждым годом, месяцем… с каждым днём!

Люди боялись необычного.

Люди тряслись, смотря в драконьи глаза своего Короля, не смея ему врать и не смея при нём и слова недовольства сказать, но стоило им оказаться в тёмных переулках, как они начинали высказывать своё недовольство и вспоминать былые времена.

Воины же, наоборот, переменам были очень рады, ведь при сильной власти своего очень авторитарного Короля (ну чисто хомяк — всё пригодится в хозяйстве, за всё ему принадлежащее чужакам перегрызёт глотку!) именно они возвысились над остальными людьми своего племени, получив славу и почёт, на пару с благосклонностью правителя.

И заслужить её было трудно, ведь подхалимов и лизоблюдов, льстецов и интриганов Иккинг на дух не переносил, избавляясь от них или вправляя таким мозги.

Когда как.

По настроению.

И совершенно не было на фоне всего этого то, что её, Миру, люди встретили с виду приветливо, а за спиной плевались ядом.

Как же! Ученица Короля!

Слухи витали разные, и, доведённый до состояния ледяного бешенства, он решил одним махом пресечь любые сплетни, спустя три луны после их возвращения на остров, аккурат в зимнее солнцестояние, совпавшее с полнолунием, что посчитали хорошим знаком, женившись на Мире.

Ученица Короля это одно, но его жена — другое.

Королева.

Пусть для драконов она всегда будет второй, после своего мужа, ведь таковыми были законы Фурий, да и всех остальных, но для людей она после этого встала вровень со своим супругом.

Многие молодые девушки из деревни потом её испепеляли ненавидящими взглядами, ведь из всех красавиц мира их непобедимый Король выбрал неприметную, молчаливую и слишком худую девчонку-чужеземку, у которой из достоинств только такие же драконьи глаза да коса до колен.

В общем, весело было жить на Чёрном Острове.

Особенно учитывая то, что Иккинг и не думал прекращать учить Миру, постигая вместе с ней все тайны этой странной энергии и пытаясь, наконец, понять — откуда взялись Дары.

Во многом ей помогала Береˈс — подруга Беззубика, с радостью согласившаяся летать с всадницей.

Она в том ничего зазорного не видела.

Подружиться с Береˈс оказалось неожиданно просто — Фурия просто боготворила своего Короля и его Брата, а стоило ей узнать о том, что Мира была его Ученицей — первой, а потому самой важной, часть её восторга распространилась и на скромную персону девушки.

Как ловко Иккинг одним своим существованием решал её проблемы.

Очаровательно.

* * *

Когда-то самое «что-то другое», что нашёл их Король вместо цели своего путешествия в северные земли оказалось довольно симпатичной девушкой, Хедер, говоря почти в шутку, заподозрила, что их правитель — человек.

И что ничто человеческое ему не было чуждо.

Она ошиблась, но не совсем — то была не безымянная дева с неизвестного острова, а полноценное Дитя Ветра с ярко-жёлтыми глазам дракона, равнодушным выражением лица и очень интересным прошлым, в котором она была очень хорошо знакома с Иккингом.

Тот сначала девушку дипломатична назвал «ученица», но случившийся спустя пару месяцев их свадьбе Хедер совершенно не удивилась.

Всё правильно.

Всё шло так, как должно было идти.

Иккинг из всех красавиц архипелага выбрал спутницей жизни ту, что, как и он, человеком не была.

Монстр людским девам предпочёл другого монстра.

Так почему же того не видели все эти самонадеянные идиотки, искренне верившие, что своей красотой, талантом и умом могли поразить своего Короля в самое сердце, не подумали о том, что у них не было самого главного?

Впрочем, то была не её проблема — с внезапно появившейся у их народа Королевой Хедер предпочла попытаться хотя бы подружиться, и, кажется, у неё даже что-то получилось, ведь нелюдимая Мира с ней могла очень даже разговориться, приоткрывая завесу тайны своего прошло и объясняя, откуда же они с Иккингом были знакомы.

И чем больше Хедер общалась с Мирой, тем больше убеждалась — эта девушка была словно создана для их Короля.

Потому, по мере своих собственных сил, она старалась пресекать дурные сплетни про Королеву, порою доходя до рукоприкладства, когда эти альтернативно одарённые особо усердно оттачивали на ней своё остроумие.

Глупцы.

Безумны.

Обречённые…

Не до смеха им стало тогда, когда Король отсутствовал по делам их острова — проще говоря, когда в очередной раз громил врагов Теней, коими, на сей раз, после полного, окончательного уничтожения Охотников на драконов как таковых, были провозглашены Изгои.

Не до смеха им стало тогда, когда армада этого полностью отчаявшегося победу предприняла самоубийственную, будь Иккинг тогда там, да и как оказалось, попытку захватить Чёрный Остров.

И когда, казалось бы, обречённый на поражение, ведь главный их защитник отсутствовал, народ уже ни на что не надеялся, принялась командовать она.

Королева.

Отдавала приказы она толково, со знанием дела, но люди всё равно далеко не все, себе не беду, стали её слушать.

За что и поплатились.

Всех, кто отказался встать и сражаться за свой дом, подчиняясь приказам Королевы, та назвала трусами и предателями, и никогда ни во что не вмешивавшиеся Ночные Фурии обратили свой гнев против изменников.

А потом — против неудачных захватчиков.

Да…

Не люди — два монстра с человеческими лицами.

Но Хедер будет предана им до конца, пока эти монстры защищали свой народ ценой всего.

* * *

Чем больше проходило времени с тех пор, как Сын Луны забрал Миру, тем больше убеждался, что ни одна душа так и не догадалась о том, кто же скрывался за маской Короля Чёрного Острова.

Иккинг…

Вечно лохматый, ранимый, но такой отважный мальчишка, с глазами цвета залитой солнечным светом хвои.

Веснушчатое недрах умение.

Наследник Олуха.

Тот самый мальчишка, что погиб десять лет назад, чтобы спустя года вернуться из небытия, из самой Бездны, в облике чудовища в человеческой оболочке и с драконьими глазами.

Теми самыми глазами, коими он наградил ту, что стала его Ученицей.

Как бы то ни было, но в то, что это действительно был тот, кто когда-то давно являлся Иккингом Хеддоком, Аскель поверил почти без колебаний — почему-то ничего внутри него не противилось этому безумному предположению…

Но это не отменяло того факта, что Иккинг погиб.

Теперь был только Сын Луны.

Сын Фурии.

Никто не удивился, когда по Архипелагу стали ходить слухи о том, что Чёрный Остров уже в открытую объявил войну Изгоям и стал методично истреблять их.

То, что этим всё и закончится, Аскель подозревал — отделаться теми потерями, что они понесли в день нового рождения Миры, как тот проклятый день окрестил парень про себя, Изгои просто не могли, это никак не вязалось с размахом, коим славился Лувеˈнˈавир.

Но когда внезапно оказалось, что племя отщепенцев перестало существовать в принципе, Аскеля проняло.

Такое никогда не мог устроить Иккинг.

Иккинг уж точно не мог тайком пронести с вечера в Большой Зал голову Элвина Вероломного с выжженным на лбу клеймом в виде герба Чёрного Острова, и положить её на стол прямо там, где всегда садился вождь.

Королевский подарок одного правителя — другому.

Подарок монстра.

И так уж лживы били байки торговцев о том, что какой-то народ, союзный Теням, тайно собирал союзников для войны с народом Сына Луны.

А желал ли он, Аскель, видеть себя среди тех храбрых воинов?

Нет.

Не желал.

Путать героизм с идиотизмом было не в его стиле.

А тем смертникам можно было только посочувствовать — уйдут в загробный мир с оружием в руках, дав новый сюжет для поэтов, что пожелают воспеть эту бесславную смерть.

* * *

Однажды, в один из дней, когда Мира постигала тайны мировой энергии под руководством своего супруга, тот внезапно решил ей рассказать о своём давнем разговоре с одной из уцелевших во время переворота Пятого Советницей.

Точнее, решил пересказать легенду, что та поведала.

Легенду о Небесных Странниках…

* * *

Мало что из сказаний Древних дошло до настоящего, но Легенда о Небесных Странниках была одной из тех, что сумела пройти сквозь тысячелетия, пусть и фрагментами безвозвратно утерявшись в истории.

Кто-то говорил, что эта Легенда — не более, чем миф, вымысел одарённых больной фантазией поэтов, кто-то говорил, что всё это больше, чем правда, веря в эти сказания так свято, что они стали в коей-то степени их религией.

Так или иначе, Легенда существовала, и отрицать это было невозможно.

И именно существование Небесных Странников объясняло то, почему каждый человек был в той или иной мере Одарён.

А началось всё с того, что люди и драконы были родом совершенно не из этого мира.

Они пришли от далёких звёзд, из других, населённых разумными созданиями миров, и привели их с собой в этот мир те самые таинственные Небесные Странники — высшая ступень развития Одарённых.

Последняя ступень.

Что было после — никому не известно.

Собственно говоря, никому доподлинно не было известно, существовали ли сами Небесные Странники, или нет.

Но если да — а все без исключения Фурии верили в это — то, как передавалось от поколения к поколению из уст в уста, Странники были теми, кто приводил жизнь в миры, кто творил и хранил их, помогая расти цивилизациям.

Это занимало не годы, не десятилетия и даже не века — тысячи, десятки тысяч лет.

Этот мир был молод.

Говорят, Великая Праматерь создала только одну настоящую Вселенную, но на её основе она позволила вырасти тысячам и тысячам различных вариантов мирозданья, пробуя все из них воплотить в реальность.

Какие-то миры погибали, какие-то — нет, но именно такие вот, созданные на основе какого-то одного миры и назывались Отражениями.

В теории, у каждого человека, дракона и любого иного разумного, вне зависимости от его значимости в истории мира, было в одной из зеркальных реальностей своё Отражение — он сам, но в другом варианте развития событий.

Зеркальные Миры рождались постоянно, и было их бесчисленное количество.

Но главным было не это.

Говорят, Небесных Странников назвали так за то, что они были способны ходить из мира в мир так же легко, как в соседнюю деревню.

Это не так.

Их так назвали за способность ходить из одного Зеркального Мира в другой Зеркальный Мир.

Небесные Странники, кем бы они ни были, всегда были родом из Основного, Исходного Мира, откуда их души могли перемещаться между реальностями во время прохождения Великого Пути.

Из жизни в жизнь они приносят вместе с рассказами о своих похождениях легенды из других реальностей.

Такой была Легенда о Страже.

И самое главное…

У Небесных Странников никогда не было Отражений.

Никогда.

* * *

В Библиотеке Чёрного Острова единственное упоминание о Небесных Странниках, информацию о которых Иккинг после того, как узнал о Легенде, стал лихорадочно искать, было в непонятном, только частично уцелевшем дневнике неизвестного, который, вообще-то, писал о неком месте, которое окрестил Запретной Пещерой.

Интригующее название.

Даже слишком.

Запретность этого самого места в его поисках, приостановленных Иккингом после того, как он случайно (а случайно ли?) оказался на Олухе и встретил там Миру, его не смущала совершенно.

Да и поиски, разобравшись с Изгоями и убедившись, что подобных им идиотов больше пока нет, Король Чёрного Острова возобновил.

А на уничтожение этого племени отбросов человеческого общества ушло меньше года, большая часть которого заняла зима, сковавшая всех по рукам и ногам.

Так что времени проклятой Запретной Пещере Иккинг уделял не мало.

Даже много.

Слишком, по мнению Миры, которую он по большей части брал всегда с собой, е желая выпускать из виду надолго после той истории с осадой Изгоями Чёрного Острова.

Итог той битвы был Иккингу не важен — сам факт его выводил из себя.

А бесить Сына Фурии было опасно.

Но то, что без их постоянного присутствия Чёрный Остров, а точнее Народ Теней сам по себе становился, по мнению девушки, опасно уязвим, его мало волновало.

«Фурии защитят!»

Приходилось верить.

Иначе просто не получалось — не верить Иккингу было просто невозможно.

Да и глупо.

— Зачем тебе это? — только один раз спросила Мира.

— Чувствую — надо, — ответил только Иккинг, не удосужившись объяснить по-человечески, что он там чувствовал, видел и думал.

В глубине Запретной Пещеры, говорили, хранился какой-то секрет, который был, по мнению некоторых, опасен для окружающих, ведь не зря же он был так далеко спрятан.

Впрочем, переспорить Иккинга было невозможно, всё равно, что драться со стихией — изначально провальная задумка, да ещё и Мира не привыкла перечить своему Мастеру, прекрасно зная, что чутьё это всегда приносило лишь пользу, да и никак иначе не получалось у неё, кроме того, чтобы верить в своего супруга.

Когда тот вновь обыграл всех и вся, отыскав всё же ту проклятую пещеру, Мира даже не удивилась.

Это же Иккинг.

Он мог всё.

Когда они обнаружили в центре Запретной Пещеры идеально ровный, ну точно рукотворный Круг с двенадцатью сегментами-желобами, несколькими окружностями внутри и множеством символом в тех сегментах, она опять не удивилась.

Вокруг неё всегда творилось нечто странное.

Но когда всё пространство затопила смутно знакомая энергия, но — тёмная, тяжёлая, давящая на сознание, когда померк свет и Тьма, оказывается, клубилась в самом что ни на есть прямом смысле, а в центре Круга показалась чуть подсвеченная фиолетово-синими, как плазма Фурий, светом фигура, свернувшая своими пронзительно зелёными драконьими глазами, Мира всё-таки поняла, что в шоке.

Потому что у фигуры неизвестного было лицо Иккинга.

Его Отражение?