Воскрешение (гет)

Через день после Рождества Северус Снейп прибыл в Хогвартс. Он прошёл по пустым коридорам к каменной горгулье и поднялся наверх. Альбус встретил его с улыбкой.

— Северус, ты решил приехать так рано? Что ж, это к лучшему. Присаживайся, а я позову Горация.

Профессор Слагхорн не заставил себя долго ждать. Он вошёл в кабинет Дамблдора быстрым шагом, его дыхание было частым, а полное лицо блестело от пота. Слагхорн окинул внимательным взглядом Снейпа, а после обратился к директору.

— Альбус, я рад, что ты наконец прислушался к моему желанию, но не слишком ли он молод для преподавания? Северус, безусловно, талантливый ученик, но такой импульсивный и неопытный.

Снейп поморщился. Ему захотелось развернуться и уйти. Не сильно-то он рвался на эту работу. Вот только… Дамблдор не оставил выбора.

— Гораций, — Альбус обращался к нему мягко, словно говорил с ребёнком, — ты ведь тоже был молод, когда пришёл к нам. Сколько тебе было? Двадцать пять? Может, двадцать семь? Северус немного младше.

Профессор Слагхорн выглядел недовольным — он мимолётно взглянул на Снейпа и вновь обратился к Альбусу:

— Мы можем поговорить наедине?

Тот кивнул и попросил Северуса подождать снаружи.

Пока он измерял шагами коридор и разглядывал знакомые по школьным годам живые картины, внутри, за запертыми дверьми, решалась его ближайшая судьба. Если профессор Слагхорн убедит Дамблдора, что Северусу не место в Хогвартсе, то где он будет брать деньги на продукты, игрушки и одежду? Он ведь потратил практически всё, что у него было, рассчитывая на появление работы. А если за ним придут авроры, то кто встанет на его сторону и сможет защитить и позволить остаться с Лили? Именно в эти долгие минуты ожидания Северус понял, насколько ему нужно покровительство Дамблдора, и от этого понимания к его горлу подкатила тошнота.

С неприятным скрежетом горгулья отъехала, пропуская вперёд Горация. Тот выглядел уже более довольным и радушным.

— Прости, что так тебя встретил. Надеюсь, ты на меня не в обиде? — Он подмигнул Северусу. — Идём со мной, я покажу твои комнаты.

Неприятное тянущее ощущение в груди исчезло, спина стала ровнее, а взгляд уверенней. Его приняли.

Следующая неделя пролетела быстро: с раннего утра и часов до шести вечера Северус изучал учебники разных курсов, записывал мелким угловатым почерком наставления Слагхорна и наблюдал за его действиями. Гораций рассказывал о том, что такое быть преподавателем и с какими трудностями можно столкнуться на уроках зелий. Он делился грустными и смешными случаями из своей практики, особое внимание уделяя необходимости правильного выбора перспективных студентов.

Для него все ученики делились на три группы: присутствующие, середнячки и перспективные. Первая группа состояла из тех, кто отбывал повинность на зельях, или, если точней, посещал их потому, что так надо. К таким ученикам Слагхорн относился очень покладисто: он не спрашивал их на уроках, не интересовался их домашними заданиями и в целом будто не замечал их присутствия. К середнячкам, которые, по заверению Горация, иногда могли и удивить, отношение было более строгое. Они участвовали в занятиях почти наравне с перспективными студентами, тянулись к ним по умениям и знаниям, старались добиться похвалы профессора. С такой группой надо было хитрить, постоянно оставлять их немного обделёнными, но делать это так, чтобы не отбить желание учиться лучше. Слагхорн говорил, что иногда полезно приблизить к себе, показать возможные перспективы, а потом резко отстраниться, сосредоточившись на тех, кто уже достиг успехов.

Перспективные студенты были страстью Горация, и им он позволял действительно многое, а ещё настаивал на том, что с этой группой учеников отношения должны быть дружескими. Он признался, что и Северуса относил к перспективным, правда, разочаровался в его выборе — ему казалось, что такому талантливому юноше не место среди шумных и избалованных детей: он видел его за созданием собственных зелий и за получением премий для лучших зельеваров.

За пару дней до конца детских каникул Слагхорн пригласил Северуса к себе в комнату и предложил чаю. Они разговаривали о ближайших планах на работу, обсуждали возвращавшихся в школу учеников и подытоживали всё то, что было сказано профессором за предыдущие дни. Внезапно, со звоном поставив чашку на блюдце, Гораций сказал не в тему: — Ты ещё можешь уйти.

И в этом утверждении отчётливо прозвучало предложение одуматься. Северус размышлял о словах Горация, вспоминал его ожидания по отношению к себе и невольно соглашался, что эксперименты с зельями привлекают его куда больше работы учителем. Вот только… Дома он был не один, и не мог позволить себе отказаться от этого щедрого, пусть и навязанного, дара.

— Я останусь.