Воскрешение (гет)

Северус Снейп стоял на вершине башни и наблюдал за лодками. Они неспешно плыли по тёмной воде большого озера. Яркий свет фонарей освещал разноцветные макушки галдящей детворы, но их лица не были видны с такой высоты.

— Северус, я устала тебя искать! Дети вот-вот приедут!

Высокая черноволосая волшебница в изумрудно-зелёной одежде посмотрела на него, как на маленького нашкодившего мальчишку.

— И что?

— Ты должен присутствовать! Это приказ директора Дамблдора.

Северус скривился, и его лицо стало ещё более отталкивающим, чем обычно.

— Подойду к началу.

Женщина хотела ещё что-то сказать, но, увидев причаливавшие к берегу лодки, развернулась и стремительно покинула Астрономическую башню.

Северус опёрся рукой на одну из высоких колонн и прикрыл глаза.

«- Вы же знаете, я давно мечтаю об этом! Почему опять отказываете и принимаете другого?

- Мои решения не обсуждаются, Северус».

— Ненавижу!

Он подошёл к началу церемонии распределения. Минервы ещё не было, как и тех детей, которые, он был уверен, не раз подпортят ему нервы за этот и следующие учебные года. Порой он позволял себе думать о том, как было бы хорошо, если бы не добирали новых учеников. Тогда, отучив их семь лет, он был бы свободен.

В тот год, когда ушла Лили, он просил Дамблдора отпустить его, уволить — позволить идти своей дорогой. Но Дамблдор умел настаивать: сперва он уговаривал Северуса по-хорошему, пытаясь нащупать в нём сочувствие, ответственность и жалость, но, убедившись, что Снейп оставался глух к его увещеваниям, Альбус сказал прямо: «Если лишишься должности преподавателя — окажешься в Азкабане. Тебя отпустили только при одном условии — ты будешь под моим постоянным контролем». Эта небольшая фраза разрушила последние юношеские иллюзии о добром и отзывчивом директоре школы. Снейп понял, что на его шее оказался невидимый крепкий ошейник, а прикреплённая к нему тяжёлая цепь ещё неизвестно сколько лет будет в руках у Альбуса Дамблдора. На людях директор был добрым, чудаковатым и мудрым стариком, искренне любимым учениками, родителями детей и многими в педагогическом коллективе. Но если внимательно слушать его слова, наблюдать за поступками и думать, то можно было увидеть едва заметные отличия, увидеть настоящего Альбуса Дамблдора, далёкого от показываемого другим образа.

Северус сел за большой стол. Справа от него осталось ещё одно место — для нового преподавателя ЗОТИ.

Массивные двери открылись, и в зал вошла Минерва. Она обвела взглядом заполненные учениками столы факультетов и быстро прошла вперёд, чеканя шаг. Стук её каблуков по полу был настолько хорошо слышен, что более старшие ученики затихли и обратили внимание на сгрудившихся в плотную кучку первокурсников. Они неспешно и неуверенно шли вслед за Минервой Макгонагалл, попутно оглядываясь по сторонам с удивлением, страхом или с радостью.

— Стоять!

Северусу всегда казалось, что Минерве больше бы подошла работа в маггловском военном училище, чем в школе. Но судьба распорядилась иначе.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет. Начнем. Аббот, Ханна!

Северус пригубил тыквенный сок. Он чувствовал скуку и ждал, когда, наконец, первокурсников отведут в башни факультетов и он сможет уйти. Порой Дамблдор закрывал глаза на его отсутствие, но не сегодня.

— Нотт, Теодор!

«Семьсот двадцать шесть. Семьсот двадцать семь…» — мысленно вел счёт Снейп, чтобы хоть как-то себя занять. Его коллеги как будто с искренним интересом наблюдали за детьми и отчаянно хлопали вместе с учениками, когда очередного «Поппинса» принимали на один из факультетов.

— Патил…

Он оглянулся назад и постарался вспомнить прошлую церемонию. Кажется, года два назад, она длилась минут сорок? С каждой минутой желание подняться и уйти становилось всё более сильным, более навязчивым.

— Поттер, Гарри!

Невидимый ошейник перестал давить и желания пропали. Северус впился взглядом в низенького мальчишку с большими круглыми очками на овальном лице. Мальчик робко улыбнулся Макгонагалл перед тем, как ему на голову водрузили огромную шляпу. В зале воцарилась тишина, да такая, что хоть ножом режь. И чем дольше молчала Шляпа, тем более сильное напряжение витало в воздухе. Северус заметил, что Гарри ссутулился и крепко сжал края табуретки. Его худые пальцы начали бледнеть от усердия.

— ГРИФФИНДОР! — выкрикнула Шляпа.

Гарри вскочил с табуретки и чуть ли не побежал к столу, от которого раздавались крики: «С нами Поттер!», громкие хлопки и свист.

Северус опустил взгляд, почувствовав резкую боль где-то в груди. Из глубин его души поднималась злость и негодование.

— Он такой же, как его отец! — прошипел едва слышно Снейп.

Лишь Дамблдор смог расслышать его слова, но ничего не сказал.

После ужина, когда Альбус закончил свою речь про места для мучительной смерти, двери вновь распахнулись. Лёгкой, почти летящей походкой по залу прошла стройная женщина. Её распущенные волосы при свете свечей напоминали танцующее пламя, а зелёные глаза искрились уверенностью. Она остановилась рядом со столом для преподавателей и обернулась к ученикам, оглядывая их и подмечая лохматую макушку не обратившего на неё внимания ребёнка.

— Дети, я бы хотел вам представить нового преподавателя по Защите от Тёмных искусств: профессора Лили Поттер!

По залу прошли шепотки: «Это она? Та самая Поттер? И сын, и мать? Надо же! Мы должны…».

Гарри, который до этого увлечённо жевал куриную ножку, поперхнулся и вытаращился на нового преподавателя.

Лили приветливо улыбнулась и поздоровалась с детьми.

— Присаживайся сюда. — Дамблдор указал на пустующий стул, а потом усиленным заклинанием голосом молвил: — А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споём школьный гимн! Каждый поёт на свой любимый мотив!

— Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс… — затянул нестройный хор голосов, а Лили опустилась на стул рядом с другом детства.

— Научи нас хоть чему-нибудь.

Снейп забыл, как дышать. Он чувствовал её тепло и своё неспокойное сердце, которое, как ему раньше казалось, окаменело в тот год, когда она ушла, а он не смог её найти.

— Молодых и старых, лысых и косматых…

Лили лёгким движением руки поправила волосы, и Северус не удержался, бросив мимолётный взгляд и увидев светлую кожу на изящном изгибе шеи.

— Возраст ведь неважен, а важна лишь суть.

Лили повернулась к нему и тихо сказала:

— Здравствуй, Северус.