Серые кардиналы (джен)

Из-за отработок у Снейпа и сосредоточенности на собственных переживаниях в последние две недели я несколько выпала из общественной жизни. Я предпочитала проводить время с вороном или на Астрономической башне и возвращалась в гостиную перед самым отбоем, чтобы там, свернувшись в уютный комок в кресле напротив камина и укрывшись клетчатым шерстяным пледом, медленно и с удовольствием отогревать промерзшее на улице или в продуваемой всеми ветрами башне тело.

Соседки и Невилл отнеслись к моему желанию побыть одной с очень взрослым пониманием. Лаванда, правда, пыталась пару-тройку раз подсесть ко мне вечером, но вялые «да» и «нет» невпопад и взгляд, сам собой возвращающийся к огню, остудили даже ее тягу к общению. Так что, когда я в один из вечеров подсела к своей компании в Гриффиндорской башне, меня встречали овациями и объятиями, как блудную дочь.

Минут через пять к нашей компании совершенно спокойно, будто так и должно быть, присоединились Поттер с Уизли и Дин Томас с Финниганом. Оказалось, что ребята уже вторую неделю делают домашнюю работу все вместе — по инициативе Рона! Рону после того, как мы с Невом экзаменовали его по правилам безопасности, безумно понравилось ощущение, когда можешь найти ответ на все поставленные вопросы. Парень не был уверен, что его энтузиазма и трудоспособности хватит надолго, поэтому он подбил соседей по комнате присоединиться к Невиллу и девочкам и работать всем вместе, таким образом не оставляя себе и шанса отвертеться от учебы. Вот и в тот вечер весь первый курс Гриффиндора, усевшись за круглый стол, дружно делал домашнее задание, перебрасываясь шутками и прося передать тот или иной учебник.

Самый финиш был, когда Рон, читающий учебник по истории, не отрывая глаз от книги, спросил:

— Герм, а что значит «экс-про-при-а-ци-я»?

Еще не до конца осознав изменения в своей компании, сначала я даже не поняла, что он обращается ко мне, но, Уизли, не услышав ответа, поднял взгляд от книги, зажав пальцем место на странице, где остановил чтение, и уставился на меня выжидающим взглядом. Поскольку я все еще сидела в прострации, Рон прокашлялся и переспросил:

— Герм, ты знаешь что такое, — тут он сверился с учебником, — экспроприация?

— Принудительное отчуждение имущества, — на автомате выдала я.

— А по-английски? — поморщился Уизли.

Я пришла в себя, прищурилась и выхватила у Рона из рук его учебник:

— Я экспроприировала твой учебник, потому что мой — в спальне, а мне за ним лень идти.

— Эй! Я страницу теперь потерял! Не могла просто сказать? — возмутился Рон.

— Зато смотри, как ты быстро понял, — ухмыльнувшись, ответила я.

Четверка парней влилась в наш коллектив абсолютно органично. Что касается Рона, то он сильно изменился после промывки мозгов. Он теперь вел себя заметно спокойнее, даже как будто говорил тише. Интересную мысль подкинула Парвати — она предположила, что причиной прежнего вызывающего и глупого поведения Уизли была ситуация в его семье:

— Знаешь Мия, глупо, наверное… Но дети в большой семье иногда и не так готовы вывернуться, чтобы их просто заметили. У нас с Падмой ситуация примерно такая же, как у Рона: у меня пять сестер, кроме Падмы. Наш отец очень хотел сына. Он и родился недавно, уже здесь, в Англии. Родители вокруг него на задних лапках скачут, его даже назвали Раджеш! Правитель сопливый… А у Рона, насколько я поняла, кроме тех, кто учится в Хогвартсе, есть еще два старших брата и младшая сестра — в следующем году поступать будет. Не подумай, я его не защищаю, его и защищать-то больше не надо, он вполне ничего стал. Но мне кажется, что и его манеры, и громкий голос, и все те глупости, которые он постоянно рассказывал... По-моему, он просто привык, что без всего этого на него просто не обращают внимания. У нас-то с Падмой были мы, да и с сестрами должно быть проще, чем с братьями.

Здравое зерно в рассуждениях Парвати, несомненно, было. Тем не менее, я предпочитала не делать поспешных выводов и просто подождать и посмотреть, что будет дальше.

Тем временем, Поттер, Лонгботтом и Финниган, отлично сдружившиеся за последние две недели, провернули колоссальную работу, собрав всю возможную информацию о коллекции Локонса. Поттер, заметив, что Локонс очень старается пообщаться с ним, пожертвовал парой своих вечеров, чтобы выспросить того про все экспонаты и дипломы с его полок и рассмотреть их вблизи. Диплома Хогвартса, что показательно, среди них не было, зато была пара подарочных шуточных грамот из тех, что дарят на дни рождения, из разряда «лучшему другу» и «замечательному человеку». Еще Поттер заметил странный красочный листок на непонятном языке. Скрещенные серп и молот и колосья в оформлении листка, тем не менее, натолкнули Гарри на мысль, что и эта грамота вряд ли отличается магической аутентичностью.

Финниган завалил родителей письмами и уже получил от них свою фотку из Лас-Вегаса, где он в шортах и гавайке, кривляясь, скалился в ответ на оскал чучела, похожего на Локонсовское, как две капли воды. Его родители также письменно подтвердили, что описанные Гарри грамоты можно купить в любом маггловском книжном, кроме той, что была, похоже, украшена символикой Советского Союза. Насчет нее родители Финнигана посоветовали проконсультироваться у нового учителя Полетов, обладавшего, судя по рассказам сына, подходящим акцентом и фамилией.

Всю собранную информацию Невилл аккуратно переправил совой бабушке и обсудил с ней через зеркало. Леди Лонгботтом была в шоке. Oна, истинная аристократка, про Локонса абсолютно ничего не знала. Несмотря на обилие битв и подвигов в книгах Локонса, это все-таки были скорее бульварные любовные романы, в которых лишь канвой проходила очередная битва с очередным злом. Судя по рассказам почитательниц, естественно, если убрать всю восторженную шелуху, мерзкий оборотень, третирующий жителей какой-нибудь богом забытой деревеньки сменялся таким же вампиром, злым колдуном или колдуньей или, не мудрствуя лукаво, просто монстром из магического бестиария. И в каждой книге надо было спасти даму и каждый раз дама падала в объятия потрепанного, но не побежденного кавалера с "самой очаровательной улыбкой" и прекрасными золотыми волосами. И божественными чертами лица. И телом, достойным греческих богов... Локонс вообще не скупился на собственные описания.

Представить такую чопорную британскую аристократку, как леди Лонгботтом, за чтением подобной литературы было и правда непросто.

Невилл намекнул бабушке, что Локонсом заинтересовался Малфой. Леди Лонгботтом не была глупее нас и быстро сообразила, чем чреват такой интерес, и что действовать надо быстро. Тем не менее, она потратила немного времени, чтобы проверить информацию, предоставленную Финниганом, съездив к его родителям. Те, после письма сына, позвонили родственнику в Штаты с просьбой узнать насчет чучела и получили неожиданный ответ. Мисс Камперс была безутешна: ее любимое творение загадочным образом пропало из ее магазинчика полгода назад.

По просьбе Финниганов дядюшка попросил у приятельницы и выслал им несколько фотографий готового чучела, парочку того, что можно называть making of(1): на одной высокая дама в камуфляжных штанах, видимо, сама мисс Камперс, была запечатлена с исходным «материалом» — тушкой свежеубиенного козла, на другой была уже обработанная шкура, на третьей — вырезка с хвостом… Лучшие доказательства и представить себе было бы сложно. Леди Лонгботтом сняла с компромата магические копии и в тот же вечер фурией прилетела к Дамблдору.

Естественно, подробностей разговора никто ученикам предоставлять не собирался, но факты говорили сами за себя: через десять минут после прибытия леди Лонгботтом в директорский кабинет сначала почти бегом направилась МакГонагалл, потом по-военному чеканя шаг, поднялся Дмитрий Петрович... А затем, растеряв всю свою вальяжность, туда побежал Локонс.

Лаванда, вечно подмечавшая детали, удивилась, что длинные волосы профессора Гилдероя при беге вместо того, чтобы развеваться за спиной, как на колдографиях в его книгах, оставались будто приклеенными к спине и не сдвинулись ни на дюйм. Невилл, закусив губу и еле сдерживая смех, заявил, что его дядя Элджи, обладатель спорного чувства юмора и обширной лысины на все темечко, вечно опасается, что искусственные лохмы за что-нибудь зацепятся или их просто сдует, и поэтому каждое утро накладывает на парик специфические чары, закрепляющие прическу в одном положении на весь день. И поведение локонов Локонса при беге сильно напоминали эффект от дядюшкиных париковых чар. Нет, наша компания не особенно рассчитывала на то, что даже волосы Локонса окажутся фальшивкой, но думать, что нелюбимому преподавателю действительно капитально не везло во всем, чем он пытался гордиться, было приятно.

По итогам переговоров бабушки Невилла и директора было решено, что Локонс доработает до Рождества, сменив рекламу своего нового шедевра хотя бы чтением нормального учебника, если уж не в состоянии повторить заклятия, которые в этом учебнике описываются. Таким образом, у Дамблдора останется время каникул, чтобы найти нормального преподавателя и перестать, наконец, отдавать должность Мерлин знает кому.

Одна деталь разговора с Локонсом все таки дошла до нас. Леди Лонгботтом была возмущена всей ситуацией в целом, но последней каплей стал перевод "Советской" грамоты, предоставленный Дмитрием Петровичем. Откашлявшись в кулак, подрагивающими от сдерживаемого смеха губами, преподаватель Полетов поведал, что грамота была составлена на имя Василия Пяточкина и поздравляла заслуженного тракториста колхоза «Ласточка» с рекордно-быстрым сбором урожая…

Выслушивая рассказы друзей о проделанной работе, я просто ушам своим не верила. Когда я спросила их, почему меня не привлекли к развлечению, мне объяснили, что, памятуя о моем разговоре с Драко, они решили избавить меня от необходимости что-то кому-то объяснять и как-то оправдываться. А так с меня и взятки гладки: ничего не видела, ни о чем не знала. Мне оставалось только головой качать. Детки, однако…

Несмотря на то, что, в принципе, все первокурсники Гриффиндора дружили между собой и с удовольствием проводили время все вместе, медленно, но верно начали формироваться группы по интересам, и сложившиеся в начале года тандемы претерпели некоторые изменения. Рон все больше времени проводил с Дином Томасом. Оба были ярыми фанатами квиддича, им было веселей и интересней вдвоем. К ним часто присоединялась Лаванда, прежде обычно пропадавшая где-то с Парвати. Она объясняла свой интерес тем, что у девушки в магическом мире не будет ни одного шанса, если она не научится минимально разбираться в единственной национальной игре. На заявление Финнигана о том, что и Рон, и Дин болеют за отвратительные команды и ничего действительно интересного про игру рассказать не смогут, Лаванда оптимистично заявила, что, на крайний случай, это поможет ей натренироваться слушать что-то совершенно неинтересное, не зевая, не отвлекаясь и выглядя заинтересованно.

Гарри очень сдружился с Невиллом. У ребят, очевидно, было очень много общего, да и характеры у них были довольно похожие — оба тихие, вдумчивые и серьезные. К ним часто присоединялись мы с Фэй.

Как-то незаметно сложилось, что я с Фэй стали практически лучшими подругами. Я ничего против не имела, мне нравилась Фэй. В ее речи постоянно присутствовали едкие, но очень точные комментарии, но при этом она была человеком бесконечно добрым и отзывчивым. Если, конечно, копнуть поглубже...

Парвати и Финниган отлично общались со всеми и свободными электронами путешествовали между компаниями по интересам.

* * *

А тем временем приближалось Рождество. Большинство школьников упивались приготовлениями, просматривали каталоги, скрупулезно выбирали подарки, которые потребуют от родителей, и подсматривали за друзьями, чтобы знать, что подарить им.

Меня рождественская суматоха практически не задевала. По возвращении в Лондон меня ждали промежуточные экзамены в обычной школе. Несмотря на то, что мы с Ксавье прилично опережали школьный курс, да и единожды уже пройденное легко усваивалось и воскрешалось в памяти, я очень боялась.

Во-первых, я всегда ненавидела вранье. А врать учителям школы придётся много. Они в Гермионе души не чаяли, и я не сомневалась, что, вновь увидев любимую ученицу, они завалят меня вопросами. О том где я теперь, как у меня дела, про коллег, у которых учусь, чему учусь... Мне становилось плохо от одной только мысли обо всем этом. Во-вторых, как бы ни была я хороша в разговорном английском, письменная речь — это совершенно другое дело. Культура мысли в разных странах отличается очень сильно. Я же родилась и выросла в России, с мамой-филологом. Для меня длинные сложные предложения — это показатель мастерства. А в Англии принцип письменной речи — в упрощении: короткие рубленые фразы значительно больше в чести. Да и кроме того, можно абсолютно правильно построить фразу, но англичанин тут же заметит, что она написана человеком, который не говорит по-английски с рождения.

Да, я тренировалась на письмах родителям и на эссе в Хогвартсе, в первом случае взяв за образец дневник Гермионы, во втором — долго и мучительно перечитывая пособия, но все равно...

Объективно все должно было пройти хорошо, но, попробуй объясни это желудку, скручивающемуся в узел от одной только мысли об экзаменах. Прежняя я отличницей никогда не была, не видела смысла. Сейчас же у меня просто не было выбора. Поэтому я старалась как можно больше читать и писать, надеясь довести использование стандартных оборотов речи до автоматизма.

В один из вечеров, когда я, привычно обложившись учебниками, старалась впихнуть в голову максимум знаний, ко мне подсели друзья, которых, после посвящения в некоторые детали событий прошедших месяцев, Финниган прозвал «Серыми кардиналами».

— Гермиона, — решительно начала Фэй, — ты нам все доступно объяснила про параллельное изучение немагический программы, но это уже ни в какие ворота не лезет!

— Нельзя себя так хоронить, — поддержала подругу Лаванда, — у тебя скоро от пыли лицо прыщами пойдёт и мозги свернутся в трубочку!

— Трубочка... Трубочка... — пробормотала на автомате я, — да, надо сообщающиеся сосуды по физике повторить...

Гарри, чахнувший рядом над учебником по зельям, поднял голову и уставился на ребят расфокусированным взглядом.

— Тяжелый случай, — протянула Фэй, бросив на нас жалостливый взгляд.

— Хьюстон вызывает Гермиону, Хьюстон вызывает Гермиону,— помахал Невилл рукой у меня перед лицом, удачно ввернув свою любимую фразу из моих рассказов про космос, — Прием-прием, как меня слышно?

— Звуковые волны доходят, но в вакууме не распространяются, — уронив голову на руки простонала я.

— Да, все еще серьезней, чем я думала,— прокомментировала Фэй

— Эй, подруга, ты это о чем сейчас, — осторожно потыкав меня пальцем в плечо, спросила Лаванда.

— У меня в голове вакуум. Абсолютная чертова пустота, — я подняла голову и с силой потерла лицо руками. — Такое ощущение, что чем больше я занимаюсь, тем меньше знаю.

— Это как это так, — нахмурилась Лаванда, — ты на сегодняшний момент считаешься лучшей среди первого курса.

— Я просто не умею вовремя останавливаться.

— С этим согласена на все сто, — улыбнулась Фэй, — по крайней мере, когда дело касается учебы.

— Понимаете, у меня голова так устроена, что мне необходимо понять как именно что-то работает. Например, вот те самые иглы дикобраза. Их нельзя добавлять в зелье, когда оно на огне. Но можно, если с огня снять. При этом разницы в температуре зелья никакой. По сути в среде, в которую попадают иглы не меняется ничего: та же жидкость, та же температура… только последствия разные: взрыв в одном случае и нормальная химическая реакция в другом.

— У-у-у-у-у, куда тебя заносит, — протянула Фэй

— И не говори, — устало усмехнулась я, — суть в том, что в обычной школе все еще хуже. Потому что там горы объяснений и причинно-следственных связей. Потянешь за одну ниточку-вопрос, и тут же начнет разматываться целый клубок новых вопросов, на которые надо получить ответ. И с каждым витком вопросы все сложнее… и сложнее…и сложнее, — тут мой голос затих, а я сама тупо уставилась в стенку и зависла.

— На улицу, Гермиона! Завтра суббота и ты ее проведешь на улице. Вместе с нами. Без учебников и единой мысли о них, — заявила Фэй.

— К тому же, — вставил Невилл немного смущенно, — нам понадобится твоя помощь.

На следующий день меня привлекли к очередной афере нашего общества манипуляторов. Дело в том, что Поттер проговорился Невиллу и Лаванде о том, что у него еще ни разу не было нормального Рождества. Они столкнулись в коридоре с Хагридом, сосредоточенно тащившим в Большой зал огромную пушистую ель, и у Гарри при этом был такой взгляд, что Лаванда, конечно же, не отступилась, пока не выяснила все подробности.

Раньше Гарри участвовал в этом празднике исключительно с точки зрения "принеси-подай" и дальше по тексту. Он, конечно, сидел за столом с опекунами, но... Рождество ведь — не только вкусный ужин. Неприхотливому Гарри для счастья уже вполне хватило бы отметить его в Хогвартсе, без родственников, но, на самом деле, ему хотелось подсмотреть хоть одним глазком: а на что похоже Рождество в волшебном семейном кругу.

Лаванда, будучи девочкой доброй, отзывчивой и весьма общительной, тут же поставила на уши всю компанию. Ну, кроме меня, естественно, но я была временно недоступна по техническим причинам. На тот момент занятия еще не выжали меня до капли, я была полна энтузиазма и на любые попытки оторвать меня от важного дела реагировала довольно агрессивно. Невилл загорелся идеей пригласить Гарри к себе и народ взялся за работу. Ребята тогда понадеялись, что финт ушами типа того, что мы провернули на Хэллоуин с МакГонагалл, еще не вполне исчерпал себя и попытались разыграть ситуацию по похожему сценарию. Гарри, для создания нужного антуража, отправили помогать Хагриду украшать елку, а Лаванда с Парвати побежали к МакГонагалл. Надавить на эмоции деканши, может быть, и получилось, но ничего не дало: МакГи стояла насмерть и говорила, что у Гарри есть законные опекуны и, если он хочет провести Рождество вне школы — он вполне может это сделать. Только из вариантов у него были Дурсли и, собственно, все.

Поттер не жаловался, украшая елку с Хагридом: ему впервые удалось взять в руки хрупкие игрушки из тонкого стекла и самому решать куда и как их вешать. Да, ему было жаль, что не получилось уговорить декана, но парень, похоже, умел видеть положительные моменты в любой ситуации. Тем же вечером, с обсыпанными блестками руками и носом, на котором он блестящими пальцами поправлял очки и горящими глазами, Гарри расказывал, как это было волшебно.

А мне было интересно, какие аргументы использовала декан для отказа.

— Объяснения? — спросила я, постукивая зубами: на улице было уже по-настоящему холодно.

— Да никаких в принципе. Сказала что-то о том, что это не ее уровень ответственности. Что-то о том, что это небезопасно. Что-то о том, что мы не можем решать за опекунов… — прищурившись на слишком белый из-за высоких облаков свет, ответила Фэй.

— План таков: мы еще раз пытаемся поговорить с деканом, если она отказывает, пишем бабушке Невилла и через нее в Пророк, что-нибудь такое трогательное, про Рождество, про семейный праздник и про Гарри, у которого таких пра…— воодушевленная Лаванда осеклась, заметив недовольный взгляд Гарри. — Ну, с этим моментом Поттер пока не согласен, но мы с Парвати думаем, что это — лучший выход.

— Лаванда, а вспомни, пожалуйста, что я тебе повторяю каждый раз после того, как мы что-нибудь провернем?

— Что мы молодцы? — неуверенно улыбнулась Лаванда.

— Что не стоит увлекаться, — улыбнувшись, поправила я. — Ну вот зачем тебе Пророк? Что нужно для того, чтоб Гарри отпустили? — я сделала паузу.

— Нужно разрешение. — победно поглядывая на Лаванду и довольный, что о нем не будут писать в газете, сказал Поттер.

— Это разрешение, насколько я поняла, должны дать опекуны, — продолжила я. — Гарри, твои опекуны согласятся отпустить тебя праздновать Рождество с Невиллом?

— Их наверняка это устроит, им главное, чтобы я от них был подальше, — усмехнулся парень.

— Значит, пишешь письмо родственникам, в котором сообщаешь, что с удовольствием бы прибыл к ним, чтобы отметить Рождество в теплом семейном кругу, но тебя приглашает одноклассник. Если это их не обидит и не расстроит, ты был бы безумно благодарен, если бы они письменно подтвердили свое решение, так как это позволит тебе уладить все необходимые формальности со школой.

Гарри быстро понял задумку и, широко улыбнувшись, спросил:

— Поможешь написать?

— Естественно, — улыбнулась я. — Потом берешь самую большую, заметную и невоспитанную сову, которую сможешь найти.

— Малфой не даст,— цыкнул зубом Гарри.

— Ну Буклю тогда, она хотя бы заметная.

— Жалко птицу…— выжидательно уставился на меня Гарри.

— Люца в обиду не дам, — решительно заявила я, сложив руки на груди.

— Он подошел бы идеально, весь такой внушительный…

— Он ворон. А тебе нужно что-то способное поставить всю округу на уши одним своим появлением! Ну пойди и поспрашивай у старших с факультета, я уверена, у кого-нибудь найдется что-нибудь подходящее. Невилл, твоя бабушка уже прислала приглашение для Гарри?

— Нет, просто сказала, что будет не против, когда я с ней по зеркалу болтал.

— Нужно приглашение. Что-нибудь достаточно официальное и заверяющее, что приглашающая сторона понесет ответственность за гостя. Есть что-нибудь такое в магической классике переписки?

— Не знаю, но найдем.

— Вот, собственно и все. Берете эти два письма и идете к декану. Лучше перед отправкой поезда. Так не останется времени на споры.

— Хм… и правда просто… — пробормотала Лаванда, — А жаль, такую статью можно было состряпать! Магия Рождества, Волшебный момент, теплый семейный праздник…

— Лаванда, пока Локонс еще под рукой, не хочешь поинтересоваться писательской кухней? Тебе пойдет, — фыркнула я. Лаванда надулась, но, кажется, задумалась.

Письмо Дурслям было отправлено тем же вечером с совой Гаральды. У нее был здоровенный филин с оранжевыми дикими глазами и преотвратным характером. Снять с его лапы послание, не получив пару раз клювом, было невозможно ни для кого, кроме самой старосты, но с ней даже близнецы Уизли не решались спорить. При этом, как объяснила Гаральда, если послание не забрать, то филин так и будет повсюду летать за адресатом, громко возмущенно ухая, пока чехол не отвяжут от лапы.

Она отправилась в совятню вместе с Гарри и попросила птицу не только доставить письмо, но и дождаться ответа. В случае, если адресаты вздумают с ответом затянуть, филину предлагалась полная свобода действий.

Ответ пришел на следующее утро и содержал два листка: разлинованный скомканный обрывок на котором кривым неаккуратным почерком был написан короткий текст, основной идеей которого было "если ты... еще раз..." и что-то про сов. Второй был обычным белым листком на А4, оформленном в лучших традициях официальной переписки, где бюрократическим тоном подтверждалось, что Гарри Поттеру разрешается провести Рождественские каникулы у однокласника, буде на то получено разрешение взрослых от принимающей стороны.

Гарри светился солнышком и уже, кажется, в деталях представлял Рождественские праздники с другом в настоящем магическом мэноре.

* * *

В какой-то момент я заметила, что Малфой перестал со мной разговаривать. Да не просто разговаривать, складывалось такое впечатление, что он меня перестал замечать. Я не стала гадать, было ли это реакцией на отсутствие помощи в сборе и получении информации о чучеле Локонса или решением поменять фокус и выбрать какого-нибудь другого союзника в "стане врага". Я просто с сожалением приняла новые правила игры и стала ждать следующего хода.

Тем более, что заняться мне было чем. Последние дни перед отбытием были особенно насыщенными. Вдобавок к штудированию магической и общеобразовательной школьных программ, я вспомнила и отработала заклинание Пленус Партем, что показывал нам Вуд. Отработав воспроизведение мелодий до автоматизма на простых и хорошо знакомых песнях, я переключилась на действительно сложные мотивы. Однажды, почувствовав, что мелодия льется практически сама собой, я ослабила концентрацию и начала танцевать. Это было сказочно. Музыка, которую я чувствовала всем своим существом, невероятным образом сплеталась с движениями тела. Казалось, каждая клетка резонирует с басами и сердце стучит в ритм.

В то воскресенье, подорвавшись на пробежку с утра пораньше, я встретила Люца на опушке и попросила его завести меня в лес. Недалеко, просто, чтобы быть уверенной, что из замка меня точно не увидят.

В голове уже отсчитывался ритм Ball & Biscuit группы The White Stripes(2). Первые звуки электрогитары пощекотали нервы, ритм басов разогнал кровь и я начала двигаться. Медленно. Разогреваясь. Тело Гермионы еще не знало, что умеет так двигаться — ничего, научится. Когда вступило соло, у меня банально снесло крышу. Тело изогнулось, запуская волну начиная с головы, резкий разворот, пара па и прогиб... Привычно сменяя плавные движения резкими рывками, следя краем глаза за растрепавшимся волосами, взлетающими вслед за очередным движением, я упивалась моментом и абсолютно ничего не замечала вокруг. Дело в том, что, тогда как нормальные подростки подрабатывали официантами, я год проработала в команде "го-го" танцовщиц в одном из крупнейших ночных клубов города. Как говорила одна моя знакомая, каждому из нас в юности стоило бы сделать что-нибудь, рассказом о чем в старости можно будет шокировать внуков. Мне всегда наравилось это оправдание.

Танец всегда был моим средством против стресса, моей слабостью, моим наркотиком... Вдруг сквозь музыку я услышала звук удара.

Я обернулась настолько резко, что в шее, кажется что-то хрустнуло, заклятье спало и музыка стихла. В кустах на границе поляны стоял молодой кентавр, пялясь на меня с классически отвалившейся челюстью и потерянно шарил рукой в воздухе. Перед кустами валялся тяжелый лук... Я поняла, откуда пришел звук удара — у бедняги-кентавра от вида малолетней ведьмы в танце стиля продвинутых ночных клубов конца девяностых, кажется, из рук выпал лук...

Решив, что время все равно назад не отмотаешь, я приложила указательный палец к губам, подмигнула кентавру, развернулась и бегом вылетела из леса. За спиной послышалось карканье. Возможно, у меня шалило воображение, но звучало оно крайне издевательски.

* * *

И вот наконец этот день настал. Первый курс Гриффиндора в полном составе сидел в купе. МакГонагалл поначалу вроде бы попыталась что-то сказать Гарри, но официальное приглашение от леди Лонгботтом и разрешение опекунов не давали никакой возможности отвертеться.

Не хватало только Рона. Его родители укатили в Румынию к одному из сыновей и, по финансовым причинам, не смогли прихватить с собой оставшихся четверых детей. Рон расстроился. Он уже знал про наш план для Гарри и догадывался, что Рождество ему придётся встречать практически в одиночестве. Дин загорелся идеей провернуть для Рона ту же схему с приглашением и разрешением от старших Уизли. Но, если приглашение от родителей Дина пришло буквально моментально, то старшие Уизли по непонятной причине отказались.

Ну как непонятной? В своём письме, которое Рон начал было читать вслух, а в итоге скомкал и швырнул в камин, они заявили, что не уверены, что это будет хорошей идеей. Между строк вполне очевидно просматривалась мысль, что родители настолько не доверяли сыну, что просто отказались отпускать его в приличную семью одного. Наша компания смущенно опускала глаза и старалась не показывать, что мы поняли подтекст отказа. Рон изо всех сил старался взять себя в руки: шутил и улыбался, но было видно, что отказ, а, главное, причина отказа родителей, его задела.

В купе звучал смех и довольные голоса ребят. А я просто радовалась, что полугодие закончилось, что Квиррелла в школе больше нет, что в общем и целом, первые месяцы в школе прошли, в принципе, отлично, что жизнь, кажется, налаживалась...

(1) making of — процесс создания

(2) https://www.youtube.com/watch?v=sTXuPydruvk