Арифмант (джен)

Неделя проходит спокойно. Я занимаюсь домом, участком вокруг. Соседи ко мне приглядываются, но не навещают и не надоедают. Неоднократно благословляю английскую неназойливость.

А вот через неделю, когда я, похожая на чучело, копаю грядку под картошку, ко мне опять приходит Дамблдор.

Я успеваю его заметить, пока он шествует по улице в своем коричневом костюме-тройке. Дядечка совершенно не похож на своего прототипа из «кинона», но он и не обязан. И пока он идет, я судорожно размышляю.

Дамблдор — легилимент. Мне невероятно повезло, что он не посчитал необходимым лезть мне в голову и читать мои мысли. И мне нужно, чтобы это везение продолжалось. Мне нужно повести себя так, чтобы он не захотел их читать. А значит… Значит, мне надо выдать ему информацию, которая даже не вызовет подозрений и желания лезть мне в голову.

Что нужно Дамблдору? А Дамблдору нужно, чтобы Том Риддл жил в приюте. Чтобы его ненавидели, чтобы мальчик вырос озлобленным на весь мир. Особенно на магглов.

Значит, первое, что не должен заподозрить Дамблдор — что я маг. Второе — что я люблю Тома. Нужно убедить его, что мальчик вырастет в атмосфере, ничуть не лучшей, чем в приюте.

Итак, мадам Росс. Вспоминайте школьные драмкружки и самодеятельность. Вы обязаны сыграть свою роль.

— Э… Мисс Росс? — изумляется Дамблдор, увидев меня. В его взгляде тут же появляется настороженность.

Точно. Он понятия не имеет, что я перебралась сюда. И то, что я поселилась в старой лачуге Гонтов — крайне подозрительно.

— Здравствуйте, сэр, — киваю, вытирая грязной рукой лицо и стараясь не глядеть Дамблдору в глаза. Потом умоюсь.

Черт, что же мне делать дальше? Сейчас он попытается понять, какого хрена меня принесло именно сюда, откуда я знаю этот адрес…

И в этот момент из дома начинает орать Том.

Мерлин, Моргана и все четыре Основателя Хогвартса, благословите этого ребенка!

— Да заткнись ты уже, чертово отродье! — выпаливаю, словно в отчаянии и тут же делаю вид, что спохватываюсь. — Ой, простите, мистер!

Взгляд Дамблдора неуловимо меняется.

— Ничего-ничего… Ваш сын?

— Если бы! — говорю, подпуская в голос горечь, и, не давая Дамблдору опомниться, продолжаю: — Приютский. Я, мистер, в приюте в Лондоне работала. Думала, поднакоплю монет да замуж выйду. Ну, работала я в приюте. А они меня в крестные этому ублюдку определили. Я-то полагала, что там всем положено. Ведь не по-христиански же будет, ребенок — и без крестной. А эти сволочи меня потом без пенни в кармане выставили на улицу. И сунули это. Сказали, что назад не возьмут. А буду возмущаться, так в полицию отдадут. Я ведь, мистер, и не англичанка ведь вовсе. Сказали, полиция меня в Россию обратно отправит. А куда мне туда? Я этого ублюдка привезла, как мне в приюте сказали, к его деду. Мать ведь его, когда туда приползла, сказала, откуда родом. Ну, я и сюда поехала. Все, что накопила, на гаденыша потратила… Думала, дед возьмет его, что ли. А тут шаром покати, собачья конура. Помер-то дед, видать… Да хватит орать, я сказала, б…! Ой, простите, мистер… Сил уже никаких. Все орет и орет. Жрет, как свинья…

Тараторю, изображая из себя совершеннейшую дуру. В прошлые разы Дамблдор со мной и не общался толком, так что сейчас я могу импровизировать. И, самое главное, не дать ему меня пролегилиментить…

— И не выкинуть же урода… Крыша над головой его по сути… Знаете, мистер, а ну этот Лондон. Зря я туда сунулась. Все думала, из грязи выберусь. Ан нет, в ту же грязь пришлось вернуться…

— Сочувствую вам, мисс Росс, — перебивает меня Дамблдор (в ровно намеченную мной паузу). — Вы поступаете истинно по-христиански, заботясь о малыше…

— Так мне этот ублюдок не сдался, — фыркаю. — Так бы и оставила в приюте, только в канаве помирать мне не хочется. А тут крыша есть, какая-никакая…

Разговор этот, разумеется, я вспоминаю, лишь взявшись за палочку. А за палочку я хватаюсь часто — привычку выработала. И выдыхаю… Глубоко и медленно, ощущая мурашки облегчения. Дамблдор не лез мне в голову. И даже не давал установок отдать Тома обратно в приют. Видимо, мой спектакль его обнадежил…

* * *

Из ста галеонов у меня осталось шестнадцать. Плюс четыре сикля и горстка кнатов. Их я закопала в грядке с картошкой. Пока они мне ни к чему. Они мне потребуются, когда я решу отправиться в «магический квартал». Но если я туда отправлюсь, вряд ли вернусь обратно. Поэтому пусть картошка их охраняет. Целее будут.

Фунтов у меня осталось аж сто сорок два, четыре шиллинга и три пенса. Богатство относительное, но кому-то они могут показаться соблазнительными. Поэтому делю их на четыре горки — в одной семьдесят фунтов, две кучки по тридцать фунтов и в четвертой — остатки с мелочью. Первые три кучки прячу под половицами, а четвертую в кухне под столешницей. Теперь, если кто и решит меня обокрасть, все не найдет; отделаюсь малой кровью.

У Тома начался период «сожрать все, а что не сожрать — обслюнявить». По-простому — он тянет в рот все, что видит и что не видит. Если в нормальной обстановке у него была бы кроватка, манеж, погремушки и яркие игрушки, то в этой у него нет ничего. Спит он со мной на продавленном диване, кое-как приведенном в относительный порядок при помощи Репаро, а днем, когда я копаюсь в огороде или бегаю с домашними делами, приходится его постоянно таскать за собой и оставлять в пределах видимости.

И надо думать, где взять сто пятьдесят, а лучше сто шестьдесят галеонов. Магия, однако, штука прикольная.

* * *

Тридцать первого мая делаю открытие — в доме есть дымолетный порошок. Ну, или летучий порох — как кому нравится.

И камин работает.

Правда, в этом я убеждаюсь лишь спустя два дня, когда прочищаю трубу от попавших в нее листьев и веток, грязи и дохлой крысы. Горстка хвороста полыхает зеленым пламенем, когда я кидаю в нее щепотку порошка. Можно брать и шагать…

Едва удерживаюсь, чтобы не назвать Косой Переулок и не улететь на другой конец Англии. Адреса-то своего камина я не знаю, как возвращаться буду?

Вопрос об адресе меня беспокоит еще день, пока до тугих мозгов не доходит — я ведь могу просто поговорить через камин. Например, с Министерством Магии…

И мне везет. Спустя полчаса переговоров с кем-то в Министерстве мне выдают адрес моего камина — «Дом Гонтов». Коротко и ясно. И это радует меня неимоверно. Теперь вместо нескольких дней дороги, о которых я вспоминаю с содроганием, я могу наведываться в Косой Переулок хоть по десять раз на дню.

Откапываю галеоны.

В Косой Переулок мне удается наведаться, однако, лишь в конце июня. Основное время занимает мой огород и расчистка полезной площади под посадки. Морфин Гонт будет очень удивлен, мне думается. Было бы неплохо, если мне удастся прожить здесь и зиму, но это не факт. И очень бы хотелось не остаться без магии.

К посещению Косого готовлюсь, словно собираюсь туда насовсем. Вдруг мне не удастся вернуться через камин?

Для переноски Тома использую все тот же платок, но немного переделанный в нечто, напоминающее слинг. Том уже подрос, ему полгода, и тащить его на груди, как двухмесячного кроху, не получится. А вот на спине, по примеру китайских фермеров, очень даже.

Окидываю хозяйским взглядом кухню.

— Косой Переулок! — громко провозглашаю и шагаю в приветливое зеленое пламя.

* * *

М-да. Одно дело читать о перемещении через камин, другое — лететь самой по каминной сети. Ощущения — незабываемые.

На ногах удержаться не удается. В конечной точке прибытия я приземляюсь на пол лицом вперед. Том громко объявляет о нашем появлении. Меня одаряют неприятными взглядами, но, слава Мерлину, не комментируют.

Ладно, переживу.

Поднимаюсь, отряхиваюсь, накладываю Очищающие, поправляю платье, Тома и, сделав «морду кирпичом», выхожу на улицу.

Камин, в который я прибыла, находится в почтовом отделении. Сперва мне кажется, что я попала в магазин птиц, но вывеска над дверью, которую я замечаю, уже выйдя на улицу, говорит мне о другом.

Ладно, мне — в книжный. И на этот раз — не за покупками. Мне нужно кое-что проверить.

Статут о Секретности принят в 1689 году. Конец XVII века. После этого магическое и маггловское сообщества развивались параллельно и независимо. Но насколько независимо? Маггловская наука не стояла на месте. А как быть с магической?

Маги живут долго, дольше магглов. Сто, сто пятьдесят лет. Вдобавок они достаточно инертны, если смотреть по книгам Роулинг. За сто лет ХХ века магглы придумали и внедрили в быт массу полезных вещей — та же стиральная машинка, мобильные телефоны, быстрые поезда. Конечно, у магов есть аналоги-заклинания, но они ведь были и раньше. Так что говорить о таком же быстром развитии магической науки нельзя.

Теперь следующее. Какая наука называется «царицей»? Правильно, математика. Математические вычисления используются и в физике, и в химии, и в биологии… Где только не используются. А когда я зимой заглядывала в магические книги, пусть те же учебники, то тоже видела формулы. И я уверена, что математика тут тоже далеко не отходила.

С конца XVII века математика продвинулась намного. Я, конечно, всего, что существовало или будет существовать на конец ХХ века не знаю, но вот век восемнадцатый… Может, на что-нибудь и сгодятся мои скудные познания.

В этот поход в книжный я замечаю некоторые детали, которые раньше проскользнули мимо моего внимания: часть книг напечатана, часть написана от руки. При этом некоторые книги изданы на бумаге — не такой, к какой я привыкла — более грубой, не такой ровной.

— А вы можете подсказать? — интересуюсь у продавца. — Почему некоторые из них бумажные, а некоторые — на пергаменте?

Продавец одаряет меня таким взглядом, каким меня одарял гинеколог, когда я в возрасте за тридцать признавалась, что у меня ни разу не было ни одной беременности.

— Так положено, — цедит он спустя минуту «гляделок», поняв, что я не отступлюсь.

— А почему?

— Спросите у ваших родственников.

— У меня нет родственников, — взбесившись, с такой же интонацией отвечаю продавцу. — Вы понимаете, что ответ на этот вопрос может принести вам некоторую прибыль?

— Пять галеонов, — продавец понимает мой вопрос по-своему.

— Один.

Ежели он хочет денег, в принципе, могу пожертвовать. Ответ мне нужен.

— Четыре. Или вам придется все-таки спросить у родственников.

— Два. За пару фраз — приличная сумма.

Торгуемся люто минут десять. По окончании этих десяти минут я становлюсь беднее на два галеона и три сикля, а продавец соглашается удовлетворить мое любопытство подробно.

— Вы знаете, из чего изготавливают пергамент? — интересуется продавец, пряча деньги в мантию.

— Из кожи животных.

— Верно. Согласно классификации Чарльза Густавсона, разные материалы поддаются разному магическому воздействию. Так же на эту податливость влияет, был ли материал подготовлен вручную, механическим или магическим способом. Соответственно, первым в списке стоят материалы, изготовленные вручную магом из животных компонентов — шкур, костей и так далее. Пергамент, разумеется, в списке первый. На костях книг не пишут. Далее идет бумага, но опять же — ручного изготовления. Папирус относится туда же. Обычная маггловская бумага, которую штампуют на фабриках, годится лишь для личных нужд — черновиков, промежуточных заметок, которые не будут подвергнуты магической обработке. Амулеты и талисманы, а так же артефакты должны обязательно изготавливаться из благородных металлов и драгоценных, в крайнем случае полудрагоценных камней — тогда они надолго задержат в себе наложенные чары. Хуже всего чары держит необработанная древесина или растения.

— А как же магические растения?

— Магические растения, как и магические животные, несут в себе собственную магию, поэтому годятся только на ингредиенты, — продавец снисходительно усмехается. — Мадам, я ответил на ваш вопрос?

— А зачем обрабатывать книги магией?

Продавец хмыкает еще раз, но на этот раз улыбается.

— Один из примеров — движущиеся картинки. Вы не сможете заставить двигаться картинки на маггловской бумаге, даже если сил у вас как у Мерлина. Далее — охранные заклинания. Не всегда чужие глаза должны видеть написанное. Или магическая подпись — чтобы никто не подделал ваш почерк и не сотворил от вашего имени чего-нибудь нехорошего. Потом учебники. На всех них наложены чары, способствующие правильному и скорому запоминанию информации. Вы, кажется, брали у меня полгода назад «Скорочары»?

Киваю.

— И как, все освоили?

— Да…

— И у вас не было проблем с произношением или движением палочкой?

Задумываюсь и понимаю, что нет, не было.

— Ну вот, — продавец еще больше улыбается. — Еще вопросы?

— А почему некоторые написаны от руки, а некоторые напечатаны?

— А это от времени издания зависит, — поясняет продавец. — На самом деле они все написаны, но не от руки, а Копировальными Чарами. Способ издавать их шрифтом, который вы приняли за печатный, был придуман Джоном Рабле сто двадцать три года назад. Опережая ваш следующий вопрос, поясню. Книгопечатание маггловским способом — штука очень громоздкая и грязная, а нас, магов, не так уж и много, чтобы использовать его. Самый большой тираж книг — это учебники. Каждый год в Хогвартс требуется примерно по сорок экземпляров. Которые изготавливаются в худшем случае за неделю Копировальными Чарами. И это не стоит того, чтобы заводить в издательстве печатный станок.

Ну вот. Коротко и ясно.

— А у вас есть какие-нибудь математические таблицы? — интересуюсь.

— Математические? — продавец задумывается, затем хмурится. — Это какие?

— Арифмантические, — поправляю себя. — Например, таблицы логарифмов или тригонометрических функций.

— У нас есть «Описание удивительной таблицы логарифмов» Джона Непера, — отвечает продавец. — Правда, они плохо раскупаются, за последний год я продал всего три экземпляра.

Таблицы Непера?

Джон Непер издал свою таблицу логарифмов в 1614 году, при этом она содержала ошибки. После него таблицы издавали Бригс, Спайделл… И лишь таблицы Веги в 1867 году были исправлены. В Советском Союзе их даже издавали, но школьников учили по четырехзначным таблицам Брадиса, написанными в 1921 году.

— А таблицы Веги или Брадиса?

— Таких нет, — продавец качает головой и уточняет: — Это маггловские авторы?

Киваю.

— Вероятно, что они даже лучше, — философски заключает продавец. — Но маггловские книги мы не продаем. Если бы они были изданы магами, то возможно.

Изданы магами?

— А как их издать?

— Заготовки для книг можете приобрести у меня, — отвечает продавец. — Затем заполните их сами, наложите Копирующие Чары и продавайте. Продать можете тоже через меня.

Эм… Звучит прекрасно, но я не знаю Копирующих Чар.

В чем я и признаюсь. Продавец задумывается.

— Вы хотите издать только таблицы логарифмов? — спрашивает он меня, напряженно поразмышляв пару минут.

— Возможно, нет.

— А что еще? — в глазах продавца проскальзывает едва заметный огонек предвкушения прибыли.

— Просто книги по математике.

— По математике?

— Основы Арифмантики.

— А… этого добра у нас море… — продавец вытаскивает из-под прилавка четыре книги разного размера и толщины. — Вот.

Проглядываю названия.

«Магические составляющие чисел», «Как правильно выбрать дату рождения для своего ребенка»…

— Нет, я не про это, — качаю головой. — Я имею ввиду основы расчетов. Без магического компонента.

Через пятнадцать минут моих объяснений продавец задумывается.

— Честно говоря, я не знаю. Это может быть востребовано гильдиями. Но не факт, что у них этого уже нет.

— Гильдиями? — смаргиваю.

— Ну да. В маггловском мире их уже не осталось, но у нас они есть. Гильдия Зельеваров, Гильдии Арифмантов, Артефакторов, Трансфигураторов и другие. Можно попробовать предложить им. Возможно, они заинтересуются.

Задумываюсь.

— Можете попробовать сперва издать вашу таблицу логарифмов. Небольшим тиражом, экземпляров сто.

Сто экземпляров? Если по паре галеонов, может, и наскребу нужную сумму, чтобы отдать долг гоблинам. Но продать их надо до зимы. Но если он продал всего три экземпляра таблиц Непера, купят ли мои? Переписать таблицу на пергамент в Британской библиотеке я сумею.

Рискнуть или не рискнуть? Решаюсь рискнуть.

— Сделайте рекламу, — говорю. — Разошлите сов Гильдиям, магам-ученым и просто студентам старших курсов. Напишите, что грядет издание новой, исправленной и улучшенной таблицы. Семизначной, содержащей не только логарифмы, но и синусы, косинусы и тангенсы. С шагом в одну минуту.

— Хорошо, — кивает продавец. — Вам это обойдется в пять галеонов.

В пять галеонов?

— Ну, вы можете отправить собственную сову, — видя мои сомнения, пожимает плечами продавец. — Если знаете, куда. И если у вас времени много. Совы обычно долго летают, в день не больше пятерых навестят. Вдобавок я могу нейтрализовать неприятные сообщения, типа Вопиллеров или легких проклятий. В Скоромагии ведь не описывается, как это делать?

Да, он прав.

Лезу в карман и достаю еще пять галеонов. У меня остается меньше десятка, а это плохо. Если моя авантюра не выгорит…