Гарри Поттер и на самом деле (джен)

Дополнил треть предыдущей главы, вернись прочесть )) ->>

Об уроке полётов заговорили внезапно, сразу после обеда, когда старосты Слизерина и Гриффиндора потребовали задержаться в Большом зале. Каждый у стола своего факультета пояснил, что занятия практические, и Роланда Хак⁽¹⁾ через пятнадцать минут заберет их на урок полётов.

Не удивительно, что эта внезапно обрушившаяся новость создала у всех первокурсников массу эмоций. Удивлённое бормотание Симуса Финнигана: «Профессор «Ястреб?»» Радостное предвкушение Драко в стиле «Уж я им покажу теперь!» И красноречивое молчание Дина Томаса, который сидел, стиснув кулаки и уставившись на стол невидящим взглядом.

У Крэбба и Гойла, похоже, проснулся дополнительный аппетит, и они активно сметали с широкой тарелки, которую им подтолкнул «слизеринский принц», крошечные булочки. А вот у Гермионы, уже привыкшей за месяц жизни в магической школе садиться рядом, тряслись руки, и она до крови искусала губы. Я вздохнул и отобрал у неё потрёпанную книжку «Квиддич сквозь века», которую она позаимствовала у кого-то из уходящих с обеда равенкловцев, и буркнул:

— Прекращай. В квиддиче хоть и летают на мётлах, но о технике полета вряд ли пишут. А что и напишут, прочесть не успеешь. Перестань трястись. Подумаешь — маленькая внезапность. Всё, что нужно, расскажет эта… мадам Хак. Хотя, прежде чем её так называть, стоит выслушать, как она сама представится. Уж больно эта фамилия похожа на кличку.

Грейнджер всплеснула руками и в отчаянии воскликнула:

— Но в расписании новым послеобеденным уроком, о котором я с начала года знаю, стоят «Основы жизнедеятельности!» И ничего нет ни о каких полётах! Даже учебника такого нет!

Я хмыкнул:

— Что нет и учебника «Основ», тебя, почему-то, не побеспокоило. Ну да, кажется, что раз нет учебника, значит, всё будет понятно со слов, а это по умолчанию что-то очень простое, да? Ну может так оно и будет. Видимо, прямой инструктаж «делай как я» и правка неверных… гм, попыток по ходу. И полёт на метле настолько важен, что его аж первым дополнительным уроком поставили в этих «Основах жизнедеятельности».

Гермиона издала печальный стон и упала лицом на сложенные на столе руки. И тут же подскочила в гневе, потому что подбежавший с горящими глазами Рон звонко шлёпнул её по плечу и завопил, щедро делясь радостью со всем огромным залом:

— Слава Мерлину! Я-то думал, будет очередная унылая писанина, а тут полёты!

Гермиона цапнула со стола вилку и выставила зубьями в его сторону, спасаясь от продолжения радостных хлопков по плечам, которыми Рон, кажется, был не прочь поделиться с ней ещё раз несколько.

Острозубый барьер столового прибора помог, и жесты прекратились, но голос рыжего, так и брызжущий восторгом, продолжал разноситься по Большому залу, заставляя даже портреты на стенах убегать подальше:

— Я пробовал на Комете отца летать, и получалось здорово! Садишься такой и — хоп — так! Вжих-вжих, и-и хоба-на!!! И всё свистит вокруг! И такой летишь! ЛЕТИШЬ! Воу! Чуешь, Гарри?!

Гермиона с досадой швырнула вилку на стол и поджала губы:

— Что за дурацкая радость, Рональд? Как ты не понимаешь, ведь с метлы легко упасть и разбиться! Я даже не представляю, как вообще можно усидеть на этой нелепой деревяшке. Между прочим, тонкой и жёсткой! Хм! Тем более! Летать!

Ну, по крайней мере, слезливость и мандраж у девочки прекратился. Рон же, поражённый таким выпадом, вытаращил глаза, захлопал белёсыми ресницами и аж захлебнулся от негодования:

— Да что б ты понимала! Метла… Это СВОБОДА! И на ней летишь, как птица!

— Да, да… Летишь такой, верхом на свободе! Свобода тут только в возможности шлёпнуться с большой высоты под действием гравитации! — едко сказала девочка и подтянула поближе свою тарелку с недоеденным салатом и блестящими от масла кусочками рыбного филе, к которым после обрушившейся новости она не притронулась.

Так они и болтали каждый о своём, а я потягивал тыквенный сок и вспоминал, что знаю о полётах. У Флоримона в домене мётел не было. Что-то он неохотно упоминал о том, что «мало света, давно все рассыпались, и сквибу их и не оседлать». Он выразительно покачивал головой, показывая, что не хочет об этом говорить. Ну да, очередной раз выставлять напоказ свою слабость он не любил категорически. Хотя, а кто любит-то вообще? Так что особо я его об этом не пытал, хватало других тем.

А вот я, кажется, проникся в Хогвартсе самоуверенностью магов, что часто (судя по рассказам и записям) действуют как некие всезнающие непогрешимые существа. Вот что мне мешало разузнать подробности о предмете «Основы жизнедеятельности»? Нет, я ассоциировал автоматически, видимо, как и Гермиона, решив, что это что-то вроде магловского «как перейти дорогу в положенном месте», «как купить хлеб, огурцы и шоколадку в супермаркете» и прочее детское-элементарное в том же стиле. Ну и да, предположение о лёгкости добавилось, поскольку предмет поставили дополнительным послеобеденным уроком, когда магия практически иссякла у всех первачков. Мол, нет магии, и что там могут серьёзного-то требовать вообще? А тут вот оно как. Что ж, проверим, насколько тут по канону пойдёт.

Выходили слизеринцы и гриффиндорцы из задних ворот двумя не смешивающимися ручейками, но на разветвлении дорожки их остановила плотина в виде неопределённого возраста сухощавой женщины с тонким крючковатым носом. Странным образом казалось, что обходить её… опасно(?), а жёлтые радужки её круглых глаз подсказывали, что это та самая преподавательница «Ястреб», что нам и была нужна. Она дождалась, когда подтянутся последние ученики, после чего рявкнула неожиданно громким и командным голосом:

— Я Роланда Хак. Рейнджер Хогвартса. Профессорских и дворянских титулов у меня нет, обращаться «мадам Хак»! Я научу вас навыкам для жизни в доменах Альбиона. Одним из самых необходимых является полёт на метле. По нему все должны сдать зачёт, и не думайте, что я позволю сделать это спустя рукава! За мной!

Она решительно повернулась, взмахнув полами чёрно-зелёной мантии, и широким шагом двинулась по дорожке влево. Туда, где за лабиринтом аллей, дорожек, маленьких фонтанчиков и беседок виднелись разноцветные башни с балконами для зрителей и кольца для квиддича. Впрочем, сразу на поле мы не пошли, Роланда свернула перед входом на стадион влево, звонко пояснив:

— Сначала возьмём инструмент!

— В чулане для мётел! — сказал вполголоса Рон, хихикнул и почему-то покраснел. Впрочем, тут же его куцые брови подпрыгнули удивлëнным домиком. И было от чего. Залитое солнцем помещение напоминало, скорее, теплицу, нежели хранилище для бытового инвентаря.

— Ну, чего ждёте? — рявкнула Роланда. — Подошли и взяли приглянувшуюся. Их тут в три раза больше, чем вас!

Я же скользнул оценивающим взглядом по грядкам… Или, скорее, посадкам мётел. Каждая стояла помелом вверх, пряча черенок в отверстии подставки, и внешний вид они имели довольно стандартный.

Стандарт оценил, активировав свои очки. Черенок полтора метра, плюс минус десять сантиметров, и помело, занимающее примерно 2\5 инструмента. Поэтому я ухватил первую попавшуюся метлу с ровными прутьями и без внешних дефектов, окутанную ровной зеленовато-серой дымкой без прорех и выпячиваний. И с усилием дёрнул, вытаскивая черенок из отверстия. В глубине что-то смачно чавкнуло, словно она там торчала в мокрой грязи; но чистый, ровно подрезанный кончик показал, что всё-таки в чём-то ином. По черенку прошла дрожь, и я увидел, как от прутьев потянулись полоски сияющей магии, выглядящей, как продолжение прутьев.

Дети также потянулись к инструментам. Кто-то бодро и уверенно, как Малфой, дёрнувший приглянувшуюся метлу левой рукой, кто-то — как Гермиона, сначала осторожно и безуспешно тянувшая черенок, а потом, разозлившись, резко рванула, так что едва на ногах устояла. Кто-то как…

— Лонгботтом! Не задерживайте остальных!

Невилл, что прятался у всех за спинами, приблизился к ряду мётел и пошёл на полусогнутых вдоль. Его остекленевшие глаза бессмысленно вытаращились, а пальцы касались одного черенка за другим, пока не натолкнулись на держак самой растрëпанной метлы. Она была с прорехами меж прутьев и вьющимися, как шеи разозлённой гидры, жгутами магии, вспыхивающими к тому же фиолетовыми разрядами между прутьями, словно там что-то постоянно коротило.

Метла легко выскочила из гнезда, а Лонгботтом же затрясся, прижимая её к груди, потом упал и забился на полу, как в эпилептическом припадке, завопив:

— А-а-а! Ей больно, больно! Так нельзя-а-а!!!...

Желтоглазая рейнджерша сделала молниеносное движение палочкой, явно пытаясь вырвать метлу из рук мальчишки. Рывок — и артефакт полетел в сторону, но толстый паренёк поволокся за ней и повис, не касаясь пола.

Я оценил его судорожно скрюченные судорогой пальцы, метнулся вперёд и ударил изнутри по запястью правой руки. Пальцы на ней разжались, но Невилл с такой мощью потянулся ею вновь к древку, что мне пришлось вцепиться обеими руками, добавив весь свой вес, чтоб справиться с одной его конечностью! Мгновение — и сбоку хлестнуло:

— Крэбб! Гойл! Дверь-стекло!

Мимо меня мелькнула смазанная тень, последовал глухой звук удара — и здоровяк-слизеринец, которому, видимо, приказали жестом, завернул руку пухляша за спину. Метла покатилась было по полу, но Роланда жестом палочки подхватила её магией и уверенно отправила обратно в гнездо.

Невилл тяжело дышал, но уже не дёргался. Учительница же раздражëнно хмыкнула:

— Невилл, мётлы не плачут. Им нечем, они артефакты. Это даже не живые растения, которые друиды воспринимают как-то по-своему…

— Но я слышал! Вы не понимаете!

Я отпустил руку парня, поднялся, отряхивая пыль с мантии, и сказал:

— Мадам Хак, возможно, Невилл обнаружил сломанную или проклятую метлу?

Она посмотрела на меня оценивающе и дёрнула плечом:

— Друид нашёл самое больное дерево, что ж, может быть… Тогда, Невилл, возьми вот эту, свежую! Её Перси Уизли сделал ещё на третьем курсе, — она указала на торчащую по центру метлу с резным черенком и ровными, словно отмеренными по линейке, прутьями, сходящимися на конус, как крона аккуратно постриженного кипариса. А сама бросила какое-то едва слышное заклинание, от которого подставка «битой» метлы стала красной.

Невилл дёрнул было руку, пытаясь освободиться от захвата Крэбба, но тот лишь оскалился и покачал головой, бросив предварительно взгляд на задумчиво помалкивающего Драко. «Хорошую» метлу наш пухляш выдернул одним рывком. Его снова тряхнуло, и он едва слышно прошептал:

— Ей тоже больно…

На что желтоглазая повелительно махнула рукой:

— Глупости! Привыкнешь. Не первый друид и не последний. А летать надо уметь всем! Поттер, Малфой — проконтролируйте.

Драко тут же нахмурился и процедил сквозь зубы:

— Я отказываюсь от этой сомнительной чести. И вы не имеете право приказывать наследнику, преподаватель! Крэбб, отойди!

Винсент небрежно смахнул невидимую пылинку с плеча Невилла и мимоходом поправил ему галстук, после чего в четыре плавных шага переместился к Гойлу, который так и прикрывал сектор ближе к двери. А Драко уставился на меня, ожидая, видимо, такой же отповеди. Но напрямую противиться я и не подумал, ибо зачем? Я демонстративно сложил руки на груди и сказал, чуть растягивая слова (Малфой должен оценить)), с видом человека, делающего огромное одолжение:

— Разве что на этот урок, по вашей просьбе. И разве что на земле, мадам Хак, ведь я сам ещё не такой знаток полётов, как хотелось бы.

Желтоглазая сделала отрицающий жест, странным образом давая понять, что её не устраивает наша позиция и она аннулирует свои команды (и я понял это!) А сама продолжила, с въедливым интересом рассматривая только Лонгботтома:

— Тогда присмотрит Теодор Нотт. Надеюсь, Вы-то не будете стучать себе в грудь, объявляя, что наследнику Ноттингемскому тоже невместно? И... Рональд Уизли! Твои братья все хороши в полётах, и у тебя это должно быть в крови!

Нотт глянул на Драко, прикусив губу, а Рон выпятил грудь и шагнул вперёд, набрав воздуха для громогласного согласия, но они не успели ничего сказать, потому что бледный до того момента Невилл вдруг налился краской и, сдвинув брови, вдруг неожиданно низким и злым голосом выпалил:

— Я! Невилл Кай Кайрат первый! Наследник Лонгботтом, герцог Кента и Лонглана, отказываюсь от присмотра и контроля! Снимаю своей волей ответственность за происходящее со мной на уроке полётов с окружающих. Да будет так! — он резко вскинул кулак к плечу, и я краем глаза увидел сквозь очки отлетевшую от него круговой волной вспышку, словно в груди его взорвалось кольцо Сатурна.

«Вот как проявление, значит, этого лордства выглядит», — подумал я, вспоминая собственное вскидывание кулака в подобной ситуации у Гаррика Олливандера. Я мельком просмотрел самые разнообразные выражения на лицах учеников, но зафиксировал главное. Желтоглазая женщина с птичьим позывным вспыхнула на миг удовольствием от хорошо выполненного дела. Правда, тут же спряталась за привычной суровостью, с достоинством кивнув Невиллу, который, похоже, сам от себя опешил, и в его взгляд вновь вползала привычная растерянность.

«Мда, Гарри, канон каноном, но на этом уроке вообще-то далеко не ты являешься центровой фигурой. Видимо, отрабатывается какое-то комплексное воздействие на Невилла. Уж больно он сильно проседает во всём относительно других чистокровных».

1) от англ. Hawk — ястреб

Вернуться к тексту